Пятый конкурс

[Murena]

[Murena]

[Dragon's Eye]

[Murena]

[Argentum]

Спасибо всем, кто заметил № 34 – Marie, Curious, , Анне В., rost’у и, конечно, составителю «десятки» и ДоБрому Гению.
Анна В., Вам еще и Большое Спасибо.
Спасибо приславшим поздравления.

Читаю на форуме дружеские комментарии – завидная наблюдательность (без иронии). А что в своем глазу бревна не видим – так это давным-давно и не нами замечено. Что делать, все мы такие. Раз уж на то пошло, пожалуйста: «туша», например, упоминающаяся в большинстве переводов, есть ни что иное, как «освежеванное и выпотрошенное тело убитого животного» (см. Ожегова). Увы, совсем не наш случай.
Но это к слову. Дело в другом. Морфологические казусы, шероховатый синтаксис и неточное словоупотребление варьируют в широком диапазоне – от совершенно очевидных «кишков» до той же неприметной «туши». Высечь за них – святое дело. Да только к переводу они прямого отношения не имеют. При чем здесь перевод? Разве в собственных сочинениях не будет тех же накладок?
А чисто переводческие проблемы в поле зрения не всегда попадают. Комментировать и обсуждать их сложнее, чем языковые ошибки – доказательная база слаба. Чуть что – обвинят в субъективизме, возможно, что справедливо.
И все же рискну. Во многих присланных на конкурс работах вмешательство переводчика в текст оригинала выглядит самоцелью. За примерами далеко не ходить – возьмем самую первую строку: As an adult I found riding the bus made my hands sweat. Предложение вполне поддается переводу без всяких модификаций – «Уже/став взрослой, я обнаружила/заметила, что в автобусе у меня потеют ладони/руки». Что плохого? Чему противоречит? Языковой норме? Узусу? И тем не менее:
«… в автобусе сильно потели руки»;
«… выходила из автобуса с влажными ладонями»;
«… сажусь на автобус – пробивает холодный пот»;
«… руки делались липкими от пота»;
«… ехала в автобусе – пот лил с ладоней»;
«… не смогла ездить в автобусе без того, чтобы на ладонях не выступил пот»;
«… каждая поездка в автобусе заставляла меня холодеть от страха»;
«… от одной только перспективы прокатиться в автобусе меня бросало в пот»;
«… один только вид автобуса заставлял меня содрогаться»;
«… все внутри переворачивалось, даже если мне приходилось ездить на небольшие
расстояния в автобусе» и т.д., и т.п.
Героиня отрывка – плод воображения Ч.Паланика. Он придумывает ей биографию (в детстве попала в автокатастрофу и потеряла родителей), задает основные физические и психические параметры (калека, комплекс неполноценности, фобия), заставляет Эко не совсем обычным (по сути, криминальным) способом избавляться от маниакального страха. По замыслу автора вся информация представлена в романе в форме монолога мисс Лоренс, и ему необходимо выбрать средства вербализации ее воспоминаний, мыслей и ощущений. Что он и делает.
Для эмоционального, динамичного и убедительного рассказа Паланику хватает нормативной грамматики и лексики, минимума идиом и сленга, одной-единственной нестандартной ЛЕ, порядком десемантизированной со времен «Любовника леди Чаттерлей» от слишком частого употребления (сомневающимся расскажу «лингвистический» анекдот: Американский ветеран, вернувшись после очередной военной кампании, застает жену в постели с любовником. Вечером в баре он жалуется приятелям: “I’ve spent five fucking years in fucking Africa, and what do you think I fucking-well find when I come back home? My own wife in an act of illicit cohabitation with a male!”).
Эко заметно отличается от Echo не в лучшую сторону: боится и потеет вдвое (см. выше); многословнее и вульгарнее (bearded face – «бородатая морда/рожа/рыло»); похоже, что знакома с наркотиками («ловлю от этого кайф», «получаю настоящий кайф», «была как под кайфом», «я как будто под кайфом – такая эйфория»).
Многие фразеологические и сленговые единицы воспринимаются как принадлежащие определенной культуре. Принципиальных возражений против того, что Эко говорит «капля в море» или «псу под хвост» нет: хотя в оригинале не найдешь ни a drop in the ocean, ни to go to the dogs, в лексической системе языка они представлены и вполне сопоставимы с русскими ФЕ как по образному, так и по переносному компоненту значения. Чего не скажешь, например, о «клин клином» или «дело в шляпе».
Со сленгом – еще очевиднее. Ну не может Эко говорить «блин» и «ни фига», потому что в переводе все равно остается американкой. Эвфемизм «блин» по основному значению – русская кулинарная реалия, большинству американцев неведомая, а «фиг» – от жеста, у англоязычных народов непринятого.
Аббревиатура «ДТП» ни к фразеологии, ни к сленгу отношения не имеет – термин, язык милицейского протокола. В обиходную речь россиян проник, но в рассказе Лоренс тоже неуместен.
Не могу согласиться с комментариями, отмечающими в качестве недостатка переводов то, что героиня в них «словно оправдывается». Разве эта тема в оригинале не присутствует? Какой такой the perfect car to bump ищет Эко? Ведь для ее цели любой годится. Жаль бедных – тарань «Кадиллак». Так нет, месяцами найти не может – то не так, это не так. Действительно, как выбрать жертву из тех, кто ни сном, ни духом в твоих бедах не виноват? Правильно, нужен «мертвый олень» – повод для наезда и оправдание содеянного, хотя бы в собственных глазах.
Искажая факты дополнительной, взятой с потолка детализацией описания, переводя «с юмором и подковырками» текст, где ни того, ни другого близко нет, вынуждая героиню сыпать вульгаризмами, да еще ассоциирующимися с иной культурой, ей навязывают качества, автором не предусмотренные, а то и противоречащие авторскому замыслу. В моем понимании задача переводчика диаметрально противоположна: не впадая в буквализм, сохранить или хотя бы стараться сохранить особенности оригинала. Попробую проиллюстрировать.
В отрывке наиболее яркое, если не единственное, лексическое свидетельство того, что, несмотря на свои проблемы, Эко получила образование – словосочетание role reversal. Определение в постпозиции характерно для французского языка, и никакой американский redneck так не выразится. В русском переводе особенность role reversal синтаксическими средствами не передать. Отчасти сохранить ее можно, заменив прямое соответствие «роль» на близкое по смыслу, но не столь широко употребительное, терминологичное и «более французское» «амплуа»: «В новом амплуа мне полегчало/ Новое амплуа помогло мне взять себя в руки» и т.п.
А ради красного словца «распинать» на крыше автомобиля мертвого оленя, попросту «привязанного к ней веревками», пожалуй, ни к чему. Тем более что из-за оленьей анатомии это невозможно. Даже метафорически.

[Анна В.]

Argentum

Браво. Как будто я ждала чего-то такого.
Кстати, мне тоже показалось, что наши разборы по преимуществу редакторские, нежели переводческие. Русским языком, конечно, заниматься необходимо и полезно, но то же самое делают и редактора, которые работают с русскоязычными авторами.

[Marfa]

Мне тоже (по отрывку) показалось, что Эхо не относится к разряду вульгарных девушек. Про произведение и автора нарочно не пыталась ничего разузнать, во имя чистоты эксперимента

Для себя определила направление как психологический роман, а отрывок - как "исповедь" (попытку поделиться слабостями, страхами и проблемами, а заодно ценной, но "преступной" идеей по поводу их преодоления). Как поняла по беседе участников, здесь я в яблочко не попала: в исходном произведении героиня к задушевным беседам вроде бы не склонна.

До встречи с роковым бородачом язык Эхо вполне нормативный. Да, здесь ярко выражен разговорный стиль, но ничего, указывающего на неграмотность или постоянную грубость героини нет. И еще, способ излечения, до которого она додумалась: ей его мог бы предложить психолог (правда, преследованию людей на улице он скорее всего нашел бы альтернативу ). Такая терапия действительно существует. Чтобы избавиться от последствий психологической травмы, пацент должен еще раз пережить травмировавшее его событие, но закончиться оно должно "хэппи эндом". Происходит внушение: то, что тебя напугало, на самом деле не страшно, видишь, оно же всегда кончается хорошо (своебразный обман сознания во имя спасения). Раз Эхо самостоятельно до такого додумалась, значит, личность она не примитивная, склонна к размышлению, анализу, возможно, много читает.

Всплеск цинизма и "крепкое словцо" в речи героини появляются только во время погони за выбранной "жертвой", как "аутотренинг" для заглушения совести (которой она отнюдь не лишена, что видно по описанию поиска "подходящей" машины). Ими Эхо "науськивает" себя на человека, ни в чем перед ней не виноватого. Она всячески убеждает себя в том, что он плохой, злодей, и т.д., чтобы для себя морально оправдать противозаконное действие, которое собирается совершить.

Очевидно, что Эхо не является утонченной барышней. Это сильная личность с некоторой долей цинично-ироничного отношения к жизни, развившегося как защитная реакция на собственные физические недостатки, но в отрывке нет указаний на ее постоянную грубость или вульгарность.

[Medea]

Здравствуйте!
Я новичок в этом деле, поэтому можно было бы узнать ваше мнение о моем переводе №21 (Medea). Что там не так? Буду очень благодарна за разбор полетов...