1. 38parrots

Пока Невилл стоял в дверях «Летящего лебедя», размышляя о необычности дня, какой‐то нищий ужасного вида в жалких обмотках тащился к нему со стороны Спрайт-стрит и дока. Невилл непроизвольно отметил сопровождавшую одинокого скитальца ауру загадочности и дурного предчувствия.

– Тьфу! – сказал Невилл.

Одновременно в обеих его ногах, обутых в теплые домашние туфли с монограммой, возникла дрожь, поднявшая дыбом волоски на коже от пяток до пояса, откуда единым потоком поползла дальше вверх и за считанные секунды добралась до макушки, где несколько напомаженных прядей встали торчком.

Невиллу вдруг отчаянно захотелось перекреститься, и он в замешательстве испуганно осенил себя крестным знамением.

Он вернулся к бару, поджидая одинокого путника. Однако время шло, но в дверном проеме не мелькнуло ни тени. Невилл подошел к двери и осторожно выглянул на улицу. Зловещих бродяг на горизонте не наблюдалось.

Невилл почесал внушительные ноздри прокуренным пальцем и высокопарно пожал плечами.

– Что за наваждение?

– Извините, можно мне стакан воды? – раздался голос за спиной.

Невилл только чудом не намочил штанов.

– Господи спаси и сохрани, – прошептал он, испуганно повернувшись к озабоченному лицу материализовавшегося бродяги.

– Простите, я вас напугал? – с неподдельным участием спросил путник. – Плохая привычка, знаете ли. Надо следить за собой.

К тому времени Невилл уже стоял за стойкой бара, застегнув рубашку, и трясущимися руками искал бокал и виски.

– Чего надо?

– Если можно, стакан воды.

– Здесь, черт возьми, не городской фонтанчик, – прохрипел Невилл. – Это пивная.

–Прошу прощения, – извинился бродяга.– Мы с вами, похоже, плоховато начали. Наверное, я возьму пинту чего-нибудь.

Привычным движением руки Невилл опрокинул виски и указал на ряд эмалированных пивных насосов с серебристыми кранами.

– Что вы предпочитаете? – спросил он с ноткой гордости в голосе. – У нас восемь сортов эля на выбор. На четыре больше, чем у Джека Лейна и на три, чем в «Новой таверне». В этом отношении « Лебедь » не имеет равных.

Бродяга, казалось, был сражен этими сведениями наповал.

– Целых восемь?

Он медленно прошел в конец бара мимо восьми блестящих эмалевых часовых. Указательным пальцем правой руки он провел по медному ободку барной стойки и к ужасу Невилла ловко снял полировку, будто слизняк, оставляя след. Остановившись в конце, бродяга вдруг заметил взгляд и непроизвольно сжимающиеся и разжимающиеся кулаки бармена.

– Простите, – сказал он, подняв палец, и с отвращением его осматривая.– Я опять замарал свою репутацию.

Невилл уже потянулся было за дубинкой, когда в дверях появилась знакомая дружелюбная фигура Джима Пули с расписанием скачек в руках. Он фальшиво насвистывал похоронный марш и притопывал правой ногой. Джим с остатками былой легкости влез на свой любимый стул и радостно обратился к Невиллу:

– А мне, пожалуйста пинту бесплатного, Невилл, и доброе утро.

Бармен отвел глаза от неприглядного нищего и протянул Джиму Пули полный стакан чистой воды.

2. 5 Seconds of Summer

Невилл стоял на пороге «Летящего Лебедя», погруженный в размышления о сегодняшнем дне, когда со стороны Спайт Стрит, от Пристани, к нему направился ужасающего вида нищий, шаркая истоптанными башмаками.
– Жди беды, – машинально отметил про себя Невилл, глядя на мрачную фигуру одинокого скитальца. Он прочистил горло:
– Гхм.
Невилл почувствовал, как в его теплых вышитых тапочках появились мурашки и наперегонки побежали по волосатым ногам, чтобы, собравшись в кучу в районе поясницы, неприятным холодком проползти по спине (на самом деле все это заняло не больше пары секунд) и добравшись до макушки, исчезнуть, поставив дыбом несколько прядей набриолиненных волос. Он почувствовал острую необходимость перекреститься. И проделал это смущенно и в то же время как-то испуганно. Невилл возвратился в пивную, ожидая скорого появления бедолаги-путешественника. Однако, время шло, а порог «Лебедя» так никто и не переступил. Невилл высунулся из дверей и с опаской оглядел улицу. Даже тени злополучного бродяги не было на горизонте. Бармен почесал свои бесподобные ноздри пожелтевшим от никотина пальцем, театрально пожал плечами.
– Можно мне стакан воды, пожалуйста? – раздался голос у его локтя.
Штаны Невилла остались сухими только по счастливой случайности.
– Господи, помилуй! – выдохнул он, в изумлении поворачиваясь к хитрецу, появившемуся откуда ни возьмись.
– Прошу прощения, что напугал вас, – произнесло это создание, выказывая искреннюю озабоченность. – Есть у меня такое дурное свойство. Надо исправляться.
Невилл уже вернулся за стойку, закрылся на задвижку, трясущимися руками потянулся за стаканом и бутылкой.
– Что будете пить?
– Мне б воды, если можно.
– Здесь вам не чертов бесплатный фонтанчик для питья, – сердито отрезал Невилл. – Вы в пивной.
– Тысяча извинений, – сказал бродяга. – Мы, по-моему, явно неудачно начали. Возможно, мне стОит пропустить пинту чего-нибудь покрепче.
Невилл привычным движением опрокинул большую порцию виски и указал на ряд эмалированных емкостей с пивом с насосами и серебрянными кранами.
– Что предпочитаете? – произнес он. И добавил с ноткой гордости в голосе:
– У нас предоставляется на выбор восемь сортов эля. Благодаря этому, мы оставили позади «У Джека Лэйна» и «Новый трактир» с их четырьмя и пятью. Как по мне, вряд ли кто переплюнет «Лебедя» в этом вопросе.
Бродяга, казалось, пришел от рассказа в восторг.
– Восемь, ничего себе!
Он медленно двинулся по комнате мимо восьми блестящих эмалированных хранителей пенного напитка. Указательным пальцем правой руки бродяга вел по латунному ободку барной стойки и, к ужасу Невилла, с легкостью сдирал полировку, оставляя за собой четкую линию. Добравшись до конца стойки, бродяга заметил взгляд бармена, и его непроизвольно сжимающиеся кулаки.
– Извиняюсь, – сказал он, поднимая палец вверх и с отвращением разглядывая его. – Опять я дал маху.
Невилл уже готов был вытащить дубинку, когда в дверях пивной появилась такая успокаивающе знакомая фигура Джима Пули, который насвистывал что-то грустное и немелодичное, а ритм отбивал, хлопая по правой коленке газетой о скачках «Рэйсин Пэйпэ». Джим забрался на свой любимый стул, уже изрядно потрепанный временем, и жизнерадостно приветствовал бармена.
– Утро доброе, Невилл! Мне пинту вашего фирменного.
Невилл отвел взгляд от безобразного бродяги и нацедил Джиму Пули бокал отборной воды.

3. A.N.Owen

Пока Невилл стоял в дверях «Летящего лебедя», размышляя о странности дня, на Спрайт-стрит со стороны причала показался нищий печальной наружности в затрёпанных башмаках. Бармен на полставки невольно отметил, что с одиноко бредущей фигурой к нему приближалась ещё и атмосфера мрачности и дурных знамений.

Он охнул. Мурашки, зародившись в глубине его тёплых шлёпанец с монограммой, поползли вверх по волоскам ног, и встретившись в районе поясницы, продолжили взбираться уже единым содроганием, пока, наконец – впрочем, не больше чем за пару секунд, - не добрались до макушки, подняв набриолиненные волосы вопреки силе тяжести. Вдруг захотелось перекреститься, что Невилл и сделал, правда, не без смущения, и вернулся внутрь поджидать одинокого путника.

Однако время шло, а ничья тень так и не омрачила порог «Лебедя». Невилл подобрался к двери и осторожно огляделся, но никаких предвещающих дурное бродяг на улице не наблюдалось. Почесав грандиозные ноздри проникотиненным пальцем и с чувством пожав плечами, он пробормотал было «Ничего себе!», как у его локтя кто-то попросил:

- Не могли бы вы дать мне стакан воды?

- Боже сохрани! – ахнул Невилл, с трудом удержав на месте содержимое мочевого пузыря, и ошеломлённо обернулся к материализовавшемуся рядом бродяге.

- Извините, я вас напугал? – спросил тот, похоже, искренне волнуясь. – Дурная привычка, никак не могу избавиться.

К этому времени Невилл уже укрылся за запертой на задвижку стойкой, и в руке его подрагивала изрядная порция виски.

- Чего желаете?

- Стакан воды, если можно.

- Здесь не общественный фонтанчик, а пивная, - проворчал Невилл.

- Прошу прощения, - извинился бродяга. – Кажется, я неправильно начал. Пожалуй, я бы выпил пинту чего-нибудь.

Невилл натренированным взмахом кисти опрокинул в себя виски и показал на ряд эмалированных краников с серебристыми кончиками:

- Обозначьте свои предпочтения, - в голосе бармена зазвучала гордость, - у нас восемь видов бочкового эля. Что на четыре больше, чем у Джека Лейна, и на три – чем в Новом трактире. Полагаю, вам непросто будет найти в этом смысле что-либо лучше «Лебедя».

- Восемь?

Бродягу цифра, казалось, поразила до глубины души. Он медленно прошёл вдоль стойки мимо восьми сияющих эмалевых стражей, провёл указательным пальцем правой руки вдоль бронзовой окантовки бара, и, к ужасу Невилла, тем самым стёр полировку, оставив полосу как после проползшего слизня. И только в конце внезапно почувствовал взгляд бармена и заметил его невольно сжимающиеся кулаки. Подняв палец и недовольно разглядывая его, он извинился:

- Простите, я снова оплошал.

Невилл уже потянулся было за дубинкой, как в дверях показалась приятная и успокоительно знакомая фигура. Джим Пули свистел что-то жалобное и монотонное, похлопывая себя в такт по ноге газетой со спортивными новостями. С натруженной легкостью взгромоздившись на любимый табурет, он поприветствовал бармена бодрым:

- Невилл, мне, пожалуйста, пинту Большого, и доброе утро!

Бармен оторвал взгляд от непрезентабельного бродяги и нацедил Джиму добрую кружку живительной влаги.

4. Aazazel

Невилл раздумывал на пороге «Летящего лебедя» о странностях этого дня. Между тем, со стороны Спрайт-стрит и Дока, шаркая драными ботинками, к нему приближался омерзительного вида нищий. От одинокого бродяги сразу же повеяло чем-то жутким, предвестием беды.

— Брр, — произнес Невилл. Дрожь двумя волнами прошла по ногам, обутым в теплые домашние туфли с монограммой, соединилась в одну у поясницы и добралась по спине до самой макушки, приведя в движение каждый волосок на своем пути (все это произошло буквально за пару секунд). Несколько набриолиненных прядей встало дыбом, вопреки законам гравитации. Поддавшись внезапному порыву, Невилл перекрестился — одновременно испуганно и смущенно.

Он решил подождать бродягу в пабе и вернулся к стойке. Время шло, но на пороге «Летящего лебедя» и тени не показалось. Невилл спустился к двери, осторожно выглянул на улицу — никаких зловещих оборванцев.

Он почесал желтым от никотина пальцем великолепный нос, картинно пожал плечами и сказал сам себе:

— Ну и ну!

— Мне стакан воды, пожалуйста, — раздался голос за плечом.

Невилл не обмочился только по счастливой случайности.

— О, господи, — выдохнул он, с ужасом обернулся и встретил насмешливый взгляд невесть откуда взявшегося бродяги.

— Простите, я вас напугал? — спросило это существо будто бы с искренним участием. — Есть у меня такая дурная привычка, никак не избавлюсь.

В один момент Невилл очутился за стойкой, откидная дверца громко хлопнула, а дрожащие руки метнулись к стакану и крану дозатора.

— Чего тебе нужно?

— Воды, если можно.

— Черт! Здесь тебе не водопой, — грубо отрезал Невилл. — Здесь пивная.

— Прошу прощения, — ответил бродяга. — Наверное, я не с того начал. Может, тогда пинту* чего-нибудь покрепче?
---- сноска ----
* Пинта — английская мера объема ~0,57 л. В Великобритании пинтами пьют пиво и эль.

Быстрым отточенным движением Невилл отправил в рот большую порцию виски и указал на ряд эмалированных пивных кранов с серебристыми наконечниками.

— Что предпочитаете? — в его голосе прозвучала нотка гордости. — У нас имеется восемь сортов разливного эля. На четыре сорта больше, чем у Джека Лейна и на три, чем в баре «Нью инн». Не думаю, что кто-то может составить «Лебедю» конкуренцию в этом вопросе.

Казалось, эта информация вызвала у бродяги настоящее восхищение.

— Неужели восемь?

Он медленно прошелся вдоль сверкающего эмалью строя. Его указательный палец скользил по латунному ободку барной стойки и, к ужасу Невилла, ловко стирал весь глянец, оставляя за собой противную осклизлую дорожку. Наконец бродяга остановился и вдруг заметил пристальный взгляд, а также обнаружил, что Невилл невольно то сжимал, то разжимал кулаки.

— Извините, — нищий поднял палец и осмотрел его с видимым отвращением. — Я опять проштрафился.

Невилл уже было потянулся за дубинкой, но с облегчением увидел в дверях паба почти родной силуэт Джима Пули. Старый знакомый немелодично насвистывал какой-то жалобный мотив, постукивая программкой скачек по правому колену. Он с привычной легкостью забрался на свой излюбленный табурет и бодро произнес:

— Налей-ка мне пинту «Ларджа»**. И доброго утречка тебе, Невилл.
---- сноска ----
** Лардж — выдуманный автором сорт эля, эксклюзив «Летящего лебедя».

Невилл, бармен на полставки, оторвал взгляд от безобразного бродяги и налил Джиму Пули бокал фирменного напитка.

5. Ab ovo

Пока Невилл стоял в дверях бара, размышляя о том, что нынешний день какой-то странный, со стороны пристани и Спрайт-Стрит показался нищий. Отвратительный на вид, он при каждом шаге шаркал по земле башмаками, просящими каши. Невилл, сам не зная почему, отметил, что этот одинокий бродяга несет с собой сплошные неприятности.


- Тьфу ты! – Невилл почувствовал дрожь, поднимавшуюся от кончиков пальцев ног, обутых в украшенные монограммой тапочки, вверх по ногам до поясницы, где два потока, сливаясь в единое целое, продолжили свой путь до самой макушки, сквозь которую и покинули тело, минуя уложенные бриолином пряди. Все это заняло от силы секунду или две. Вдруг нестерпимо захотелось перекреститься, что Невилл и сделал, несмотря на какое-то пугающее сопротивление.


В ожидании попрошайки он вернулся в зал. Однако время шло, а на пороге «Парящего Лебедя» даже тени не мелькнуло. Невилл подобрался к двери и осторожно выглянул на улицу. Та была пуста.


- Что за дела? – удивился бармен, почесав прокуренным пальцем великолепный свой нос и высокопарно пожав плечами.


- Не могли бы вы мне дать стакан воды, пожалуйста, - раздалось совсем рядом.


Только каким-то чудом Невилл не обмочился от страха.


- Господи, спаси и сохрани, - открыв рот, Невилл в шоке обернулся к усмехающемуся материализовавшемуся бодяге.


- Простите, что так сильно напугал вас, - извинилась эта тварь, гениально изобразив раскаяние. – Плохая привычка, от которой вне никак не избавлюсь.


Невилл поспешил вернуться за барную стойку, опустил на место столешницу и в трясущиеся руки взял стакан и измеритель уровня виски.


- Чего желаете?


- Если можно, то стакан воды.


- Здесь вам не чертов общественный фонтанчик с водой, - резко возразил бармен. – Это питейное заведение.


- Дико извиняюсь, - ответил бродяга. – Думаю, что мы с вами как-то неправильно начали. Если это возможно, то мне стакан какого-нибудь пива.


Невилл опустил виски профессиональным движением запястья и указал на ряд эмалированных пивных кранов с серебристыми набалдашниками.


- Какое именно предпочитаете, - в его голосе послышались нотки гордости. – У нас на выбор целых восемь сортов разливного пива. И это на целых четыре сорта больше, чем предлагают у Джека Лейна, и на три, если сравнивать с «Нью Инн». Полагаю, что вам придется сильно постараться, чтобы найти местечко, которое превосходило бы «Парящего лебедя» в этом отношении.


Бродяга, казалось, был просто очарован этой информацией.


- Целых восемь? – он медленно пошел мимо восьми поблескивающих эмалированных стражей. Указательный палец его правой руки скользил по бронзовому краю барной стойки, к ужасу Невилла уничтожая полировку и оставляя жирный след, подобно слизню. В конце бродяга споткнулся, внезапно осознав, что означает взгляд бармена и что тот сжимает и разжимает кулаки.


- Простите, - снова извинился нищий, поднимая и с отвращением изучая палец, - и снова я подмочил себе репутацию.


Невилл уже собирался взять свою дубинку с набалдашником, когда в дверях бара появилась дружелюбная и успокаивающе знакомая фигура Джима Пули. Тот тихонечко насвистывал похоронный марш и похлопывал по правому колену программкой скачек. Джим с непринужденность завсегдатая забрался на свой излюбленный барный стул и радостно поприветствовал бармена:


- Мне бокал «Лардж», пожалуйста, и с добрым утром, Невилл.


Бармен на полставки с трудом оторвал взгляд от уродливого бродяги и протянул Джиму полный стакан чистой воды.
 

6. ABCDEFG

Роберт Рэнкин

Антипапа

Невилл остановился в дверях «Парящего лебедя», гадая, что готовит ему новый день, как вдруг его взгляд упал на приближающегося бродягу самой что ни на есть отвратительной наружности. Голодранец в видавших виды башмаках ковылял в направлении бара по Спрайт-стрит, со стороны пристани. Невилл физически ощутил ауру тьмы и дурных предзнаменований, что нес с собой одинокий бродяга.

- Тьфу ты, - сплюнул Невилл. Он почувствовал волну озноба, которая зародилась в теплых шлепанцах с монограммой и поползла выше, цепляясь за волоски на ногах. Два ручейка дрожи встретились у поясницы и слились в могучий поток, который устремился вверх и вырвался из макушки. Несколько смазанных бриолином прядей, презрев закон земного притяжения, поднялись дыбом. Все это заняло секунду, может – две. Невилл испытал внезапное желание осенить себя крестным знамением, и тут же, к своему стыду, испуганно перекрестился.

Он вернулся в бар, решив дождаться одинокого путника внутри. Прошла минута, другая, а тень так и не пала на двери «Парящего лебедя». Невилл поднялся по ступенькам и робко выглянул наружу. Никаких зловещих бродяг на улице не наблюдалось.

Невилл почесал внушительный нос желтым от никотина пальцем и выразительно пожал плечами. «Наваждение какое-то», - пробормотал он про себя.

- Нельзя ли попросить стаканчик воды? – раздался голосок из-под локтя Невилла.

Каким-то чудом бармену удалось подавить требовательный позыв мочевого пузыря. «Господи сохрани», - выдохнул он, бросив ошеломленный взгляд на диковинную физиономию невесть откуда возникшего бродяги.

- Извините, я вас, кажется, напугал? – чуть ли не встревожилось существо. – Имеется у меня такое неприятное свойство... Нет, надо все-таки следить за собой.

Не успел бродяга договорить, как Невилл уже оказался по ту сторону стойки, запер на задвижку откидную доску и трясущимися руками поставил бокал под кран для розлива виски.

- Что вам здесь нужно?

- Стакан воды, с вашего позволения.

- Тут не бесплатный фонтанчик для питья, - отрезал Невилл. – Это, черт возьми, пивная!

- Прошу прощения, - произнес бродяга. – Боюсь, не лучшее у нас выходит начало знакомства. А если я закажу кружечку какого-нибудь пива?

Невилл отработанным движением опрокинул в рот двойной виски и указал на ряд эмалированных пивных колонок с серебристыми кранами.

- Что желаете? – В голосе дневного бармена прозвучала нотка гордости за свое заведение. – У нас выбор из восьми сортов. В «Джек Лейнс» всего четыре, в «Нью Инн» - пять. Думаю, вы согласитесь, что по этой части «Лебедя» превзойти непросто.

Существо, казалось, было восхищено услышанным.

- Неужели восемь? – Оборванец медленно прошел вдоль бара, разглядывая восьмерку часовых в сияющих эмалью мундирах. Он провел указательным пальцем по медному поручню стойки, и, к ужасу Невилла, походя смазал наведенный глянец, оставив взамен дорожку слизи. Остановившись у последней колонки, бродяга вдруг заметил взгляд бармена и его непроизвольно сжимающиеся кулаки.

- Простите, - посетитель отдернул палец и недовольно изучил его. – Ну вот, очередное пятно на моей репутации…

Невилл уже было потянулся за тяжелой дубинкой, но тут в дверном проеме появилось такое дружелюбное, такое привычное лицо Джима Пули. Он немелодично насвистывал какой-то лирический мотив, похлопывая расписанием скачек по правому колену. Джим сноровисто, пусть и без былой лихости, оседлал свой любимый барный стул и жизнерадостно обратился к бармену:

- Кружку «Исполина», Невилл, будь добр! Да, с добрым тебя утречком!

Невилл оторвал взгляд от мерзкого бродяги и наполнил бокал Джима напитком, достойным истинного ценителя.

7. Acca

Невил стоял в дверях Летящего Лебедя, размышляя о странностях этого дня, когда от перекрестка Спрайт Стрит и Дока к нему потащился отталкивающего вида нищий в рваных ботинках. Неожиданно он заметил окружавшую одинокого путника атмосферу мрака и опасности.

- Уф, - выдохнул Невил. Всего за пару секунд все его тело охватила нервная дрожь, начавшаяся в обутых в теплые домашние туфли с монограммой ступнях, двинувшаяся выше по ногам, волосы на которых буквально поднялись дыбом, пробежавшая по пояснице и добравшаяся наконец до макушки, волосы на которой встали торчком, бросая вызов земному притяжению. Невил вдруг испытал потребность перекреститься, что он и сделал с какой-то поразительной неловкостью.

Он вернулся в бар, ожидая прихода одинокого странника. Однако время шло, а темная фигура так и не возникла в дверях. Невил приблизился ко входу и осторожно выглянул на улицу. Зловещего бродяги там не оказалось.

Невил поскреб свой внушительный нос пожелтевшим от никотина пальцем и напыщенно пожал плечами.

- Вот так дела, - пробормотал он.

- Можно мне стакан воды, пожалуйста? - произнес кто-то поблизости.

Невил лишь чудом не обмочил штаны.

- Господи, спаси, - выдохнул он, в шоке повернувшись к вопросительно смотрящему на него внезапно материализовавшемуся рядом бродяге.

- Извините, я Вас напугал? - спросила тварь с видом искреннего беспокойства. - Это моя вредная привычка. Я действительно должен взять ее под контроль.

К этому времени Невил успел забиться за барную стойку, запереть ее на засов и дрожащими руками схватить стакан и бутылку виски.

- Что Вы хотите?

- Стакан воды, если можно.

- Здесь не гребаный общественный питьевой фонтанчик, - угрюмо ответил Невил. - Это бар.

- Прошу прощения, - сказал странник. - Думаю, мы довольно неудачно начали. Возможно, я бы заказал пиво.

Невил ловким движением руки поставил на место большую бутылку виски и показал на ряд эмалированных пивных насосов с серебряными ручками.

- Какое Вы предпочитаете? - спросил он уже с ноткой гордости в голосе. - У нас в насосах есть восемь сортов пива, что в два раза больше, чем у Джека Лейна и на три сорта больше, чем в Нью Инн. Я уверен, что в этом отношении Лебедь превосходит всех конкурентов.

Казалось, информация восхитила бродягу.

- Восемь, вот как?

Он медленно прошелся вдоль барной стойки мимо восьми блестящих эмалированных насосов с пивом, проведя указательным пальцем правой руки по ее медному краю. К ужасу Невила, он легко содрал лак, оставив заметную царапину. Дойдя до конца, гость остановился и неожиданно заметил, каким взглядом провожал его бармен, невольно сжимавший и разжимавший кулаки.

- Извините, - произнес странник, подняв палец и с отвращением рассматривая его, - я снова поставил кляксу в тетради.

Невил собрался было схватить дубинку, когда в дверях бара появилось дружелюбное и успокаивающе знакомое лицо Джима Пули, который вошел, фальшиво насвистывая что-то заунывное и похлопывая себя по правому колену газетой с результатами скачек. Джим с приобретенной с годами легкостью забрался на свой любимый стул и весело обратился к Невилу:

- Мне пинту Большого, пожалуйста, и доброе утро, Невил.

Бармен медленно отвел взгляд от вызывающего отвращение бродяги и нацедил Джиму Пули большую кружку настоящего напитка.

8. acentauri

Невилл стоял у двери “Парящего лебедя”, размышляя над курьезами дня. Со стороны улицы Привидений и доков к нему, шаркая, приближался ужасного вида нищий в прохудившейся обуви. Невилл машинально отметил, что одинокого скитальца окутывает мрачная атмосфера дурных предзнаменований.


— Б-р-р, — передернулся Невилл.


В шлепанцах с монограммой зародились волны дрожи. Пробравшись по волоскам на ногах, они встретились на пояснице, поднялись выше и, наконец (хотя это заняло всего пару секунд) добравшись до макушки, заставили несколько набриолиненных прядей встать дыбом вопреки закону гравитации. Невилл испытал внезапную потребность перекреститься, что и проделал в несколько тревожном оцепенении.


Он вернулся в бар дожидаться прибытия путника. Время шло, но вход в “Лебедь” так и не затмила ни одна тень. Прислонившись к двери, Невилл осторожно выглянул на улицу. Никаких признаков зловещего бродяги.


Почесав внушительные ноздри пальцем со следами никотина, Невилл заносчиво отмахнулся.


— Ерунда, — сказал он себе.


— Нельзя ли стакан воды? — раздался голос из-под его локтя.


Лишь благодаря счастливой случайности Невиллу удалось удержать под контролем мочевой пузырь.


— Господи помилуй, — выдохнул бармен, потрясенно оборачиваясь к материализовавшемуся бродяге. Тот недоуменно взирал на Невилла.


— Простите, я вас напугал? — поинтересовалось существо, похоже, искренне волнуясь. — Дурацкая привычка, надо держать себя в руках.


Невилл уже успел оказаться за барной стойкой, закрыть задвижку и взять трясущимися руками стакан и бутылку виски.


— Чего надо?


— Воды, если можно.


— Тут тебе не городской питьевой фонтанчик, черт его дери, — отрезал Невилл. — Это паб.


— Извините, — пробормотал бездомный. — Кажется, мы плохо начали. Возможно, я мог бы взять пинту чего-нибудь.


Привычным поворотом запястья Невилл опрокинул в себя большую порцию виски и указал на ряд эмалированных пивных насосов с серебряными наконечниками.


— Огласите свои пожелания, — с ноткой гордости в голосе предложил он. — У нас на выбор восемь сортов пива. На четыре больше, чем у Джека Лейна, и на три, чем в “Новом отеле”. Полагаю, “Лебедя” в этом отношении сложно превзойти.


Кажется, бродягу эти сведения привели в восторг.


— Восемь, да?


Он медленно прошелся вдоль бара мимо восьми сияющих эмалированных кег. Правым указательным пальцем провел по латунному краю стойки, к ужасу Невилла ловко уничтожая полировку и оставляя склизкий след. Остановившись в самом конце, бездомный внезапно ощутил взгляд бармена и увидел, что тот бессознательно сжимает и разжимает кулаки.


— Простите, — сказал нищий, поднял палец и с отвращением его осмотрел. — Кажется, я снова оконфузился.


Невилл было потянулся к дубинке, и тут в дверях бара обнадеживающе возникла знакомая фигура славного Джима Пули. Фальшиво насвистывая похоронную песнь, он похлопывал по правому колену программкой заездов. С легкостью взгромоздившись на любимый стул, Джим приветливо обратился к Невиллу:


— Пинту фирменного, Невилл, и доброго вам утречка.


Подменный бармен оторвал взгляд от уродливого попрошайки и прямо по стойке запустил Джиму стакан отличной чистой воды.

9. AIR

Нэвилл стоял в дверях «Летящего лебедя», размышляя о причудах дня, когда жутковатого вида попрошайка в убитых башмаках потащился к пабу со стороны Спрайт-стрит и доков. Нэвиллу невольно подумалось, что от одинокого бродяги веяло чем-то нехорошим и сулящим беду.

- Брр, - передернулся Невилл. Дрожь, зародившаяся в ковровых тапочках с монограммой, побежала выше. Вздыбив волоски на ногах, она поднялась к пояснице и далее по спине, пока, наконец (хотя на это ушло от силы пара секунд), не достигла самой макушки, где, в нарушение законов тяготения, поставила торчком несколько набриолиненных прядей. Вдруг захотелось перекреститься, что Невилл и сделал с каким-то испуганным смущением.

Он вернулся за стойку дожидаться одинокого странника. Время шло, но ничья тень так и не омрачила порога «Лебедя». Невилл выглянул за дверь и осторожно осмотрел улицу - никаких зловещих оборванцев.

Почесав прокуренным пальцем могучие ноздри, Нэвилл деланно пожал плечами и буркнул: «Бывает же».

- Можно стакан воды, пожалуйста? - раздалось вдруг прямо из-под руки.

Лишь по чистой случайности Нэвилл не потерял контроль над своим мочевым пузырем.
- Спаси и сохрани! - выдохнул он и потрясенно уставился на вопрошающее лицо бродяги, возникшего словно из никоткуда.

- Простите, я вас напугал? - спросило существо с, по-видимому, искренним участием. - Дурная привычка. Никак не отучусь.

Нэвилл к этому времени уже вернулся за стойку и трясущимися руками держал мерник для виски.
- Чего хотите?

- Стакан воды, если позволите.

- Здесь не городской фонтанчик для питья, а паб, - проворчал Невилл.

- Приношу извинения. Как-то наше знакомство сразу не заладилось. Пожалуй, я бы взял пинту чего-то покрепче.

Наметанным жестом Нэвилл опрокинул в себя большую порцию виски и указал на ряд эмалированных пивных насосов с серебристыми наконечниками.
- Говорите, что предпочитаете, - заявил он с ноткой гордости. - У нас на выбор восемь сортов пива, на четыре больше, чем в пабе «Джек Лейн», и на три - чем в «Новой таверне». Думаю, с «Лебедем» в этом смысле мало кто может сравниться.

Бродяга слушал, словно завороженный.
- Восемь, да ну? - Он медленно прошел мимо восьми блестящих эмалированных стражей, пальцем правой руки ведя по латунной окантовке барной стойки, и к ужасу Невилла, ловко стер глянец, оставив след, как от проползшего слизня. Дойдя до конца, оборванец внезапно заметил взгляд Нэвилла и его безотчетно сжимающиеся кулаки.

- Виноват, опять я дал маху, - сказал он, с неприязнью глядя на свой палец.

Невилл уже было потянулся за дубинкой, но тут в дверях замаячила дружелюбная и успокаивающе знакомая фигура Джима Пули. Тот что-то заунывно и не в лад насвистывал, похлопывая себя по колену программой скачек. С привычной легкостью оседлав свой любимый барный стул, Джим бодро заявил:
- Мне пинту «Лардж», пожалуйста. И с добрым утром, Невилл!

Бармен на полставки оторвал взгляд от гадкого бродяги и протянул Джиму добрый бокал наилучшего пива.

10. Aldo Jones

Роберт Рэнкин «Антипапа»
Пока Невилл стоял возле двери «Летящего лебедя» размышляя о превратностях сегодняшнего дня, нищий, страшной наружности и в изодранной обуви, шел к нему со стороны Спрайт-Стрит и Дока. Невилл, даже не задумавшись, заметил, что этого одинокого бродягу окружала темная аура. Аура, что предвещала беду и неудачу.
- Уф! – вздохнул Невилл, как вдруг дрожь проняла его буквально с ног до головы. Двойная дрожь, что зародилось внутри его отмеченных инициалами тапочек, завив волосы на его ногах и встретившись на пояснице, где объединились в один приступ озноба. Озноб пошел дальше вверх, и наконец-то, хотя весь этот процесс занял одну-две секунды, достиг макушки его головы и поднял несколько зализанных гелем прядей волос. Невилл почувствовал неожиданное желание перекреститься и, хоть с некоторым смущением, выполнил сей акт.
Он вернулся за барную стойку и стал ждать прибытия этого одинокого странника. Однако, время шло, но не одна зловещая не затмила дверного прохода «Лебедя». Слегка приоткрыв дверь, Невилл внимательно оглядел улицу. От бродяг со зловещей аурой улица была свободна.
Поковырявшись просмоленным от никотина пальцем в своих великолепных ноздрях, бармен, с величием, пожал плечами.
- Ну и привидеться же всякое, - пробормотал он себе под нос.
- А можно мне стакан воды, пожалуйста? – раздал голос где-то на уровне его локтя.
Лишь благодаря каким-то невероятным превратностям фортуны, Невиллу повезло не наделать в штаны.
- Господи спаси! - вздрогнул тот, и обернувшись увидел появившегося из неоткуда бродягу с вопросительным выражением лица.
- Простите, я испугал Вас? – с казалось бы с настоящей заботой, существо сказало Невиллу. – это одна из моих плохих привычек. Я должен её контролировать.
К тому времени Невилл уже был за барной стойкой и дрожащими руками пытался налить себе стакан виски.
- Чего ты хочешь, - спросил он.
- Стакан воды, если можно.
- Это тебе не городской хренов питьевой фонтан, - резко ответил бармен, - это пивная.
- Мои извинения, - сказал бродяга. – Я думаю, мы начали нашу беседу с не очень хорошей ноты. Возможно, я бы опробовал пинту того или иного.
Натренированным движением, Невилл опрокинул в себя стакан виски и указал указал на ряд эмалированных пивных кранов с серебряными наконечниками.
- Скажите Ваши предпочтения, - сказал бармен и тонка гордости прорезалась в его голосе. – У нас коллекция из восьми сортов эля. Выбор, который превышает Джека Лейна на четыре и Нью-Инн на три. Я думаю, что не найдется никого кто превосходит нас в этом аспекте.
- Восемь, а? – бродяга казалось был очарован.
Он стал медленно проходиться по длине бара вдоль сверкающих эмалью кранов разносортного эля. При этом его правый указательный палец двигался по латунному ободу верхней панели барной стойки, и к ужасу Невилла, ловко удалял полировку, оставляя вместо нечто похожее на слизь. Наконец-то остановившись, бродяга почувствовал направленный на себя взгляд бармена, и то что последней невольно сжимал и разжимал кулаки.
- Извините, - сказал бродяга, подняв свой и начал рассматривать его с отвращением. – Опять я всё испортил.
Невилл уже был потянулся за своей дубинкой, когда вдруг в дверях бара появилась успокаивающая, дружественная и знакомая фигура Джима Пули. Тот насвистывал себе что-то под нос, при этом похлопывая себе по себе по правому колену спортивной газетой. Джим сел на свой любимый барный стул движением с привычной ему легкостью и обратился к Невиллу с радостным выражением:
- Мне одну пинту большого, пожалуйста. И доброго тебе утра, Невилл.
Бармен на полставки отвернул свой взгляд от безобразного бродяги и налил Джиму Пули стакан настоящей кристально чистой воды.

11. Alena_Smeshnay

Роберт Рэнкин «Антипапа»

Когда Невилл переступил порог «Летающего лебедя», размышляя о странностях дня, безобразный попрошайка в стоптанной обувке, громко шаркая, направлялся к нему с стороны Спайт-стрит и Док. Невилл невольно подметил, что одинокий бродяга будто нёс с собою тьму и беды.

— Фу-ты, — бросил он.
Мурашки побежали с кончиков его пальцев в туфлях с вышитыми инициалами, пробрались по волосам обеих ног и встретились на пояснице, откуда единым целым отправились дальше вверх, и наконец, наперекор гравитации выбили несколько прядей из гладко уложенных гелем волос. Все это заняло секунду или две. Невиллу внезапно захотелось перекреститься. Он наложил крест неловким движением руки.

Невилл вернулся в бар, ожидая, когда появится одинокий странник. Время шло, но его темная фигура так и не показалась на пороге «Лебедя». Невилл перевалился через низкую дверцу и с любопытством всмотрелся в конец улицы. Зловещего бродяги как не бывало.

Невилл задумчиво почесал огромный нос измазанным в табаке пальцем и лишь пожал плечами.

— Бывает же, — пробормотал он.

— Можно мне воды, пожалуйста, — произнес кто-то за плечом.

Каким-то чудом Невилл смог не обделаться от испуга.

— Господи Исусе, — охнул он, повернулся и в ужасе узнал невесть откуда взявшегося бродягу, на лице которого было написано недоумение.

— Простите, я напугал вас? — спросило существо, кажется, с вполне искренним беспокойством. – Дурная привычка. Право слово, надо с ней что-то делать.

Невилл тем временем вернулся за барную стойку, наглухо закрыл за собой откидную столешницу, трясущимися руками взялся за стакан и бутылку виски.

— Чего хотите?

— Стакан воды, если позволите.

— Здесь вам не чертов городской фонтан¬, — проворчал Невилл. — Это пивная.

— Примите мои извинения, — сказал бродяга. — Кажется, мы не с того начали. Можно мне пинту чего-нибудь.

Отработанным движением руки Невилл опрокинул большой стакан с виски и указал на ряд эмалированных пивных кранов с серебряными вентилями.
— Выбирайте, — сказал он заносчиво. — У нас восемь видов разливного эля. На четыре больше, чем у Джека Лейна и на три больше, чем в новой гостинице. Думаю, в этом «Лебедя» мало кто сможет переплюнуть.

Казалось, бродяга был в восторге от такого разнообразия.

— Восемь, а?

Он медленно прошел вдоль бара мимо восьми сверкающих табличек. Указательным пальцем правой руки он провел по медному краю столешницы и, к ужасу Невилла, на месте глянца остался жирный след будто от слизняка. У края стойки бродяга вдруг заметил взгляд бармена и как тот невольно сжимает кулаки.

— Простите, — сказал бродяга, подняв палец и рассматривая его с отвращением. — Снова я вам не угодил.

Невилл уже готов был схватить дубинку, когда в дверях показался успокаивающе знакомый силуэта Джима Пули. Он насвистывал какую-то грустную мелодию, постукивая по правому колену брошюрой с расписанием скачек. С легкостью завсегдатая Джим взобрался на свой излюбленный стул возле бара и весело приветствовал Невилла.

— Для меня большую пинту, пожалуйста, и доброго утречка!

Бармен оторвал взгляд от безобразного бродяги и подал Джиму Пули полный стакан чистой воды.
 

12. Alex Freeman

Временный бармен Нэвилл стоял в дверях «Летящего лебедя», поглощённый возникшим с утра ощущением, что день сегодня будет необычным. И тут он обратил внимание, что по направлению к пабу, со стороны Спрайт-стрит и пристани, тащится мерзкого вида бомж, обутый в жалкое подобие башмаков. От этой одинокой фигуры необъяснимо веяло чем-то зловещим. У Нэвилла возникло нехорошее предчувствие.

- Тьфу ты, - сплюнул он. И тут же почувствовал, как по телу побежали мурашки. Сначала по ногам, прямо от мягких домашних туфель с монограммой - до поясницы, затем, уже единой волной далее наверх, и, наконец, будто вспорхнули с макушки, оставив стоять торчком несколько прядей набриолиненных волос. Длилось всё это секунду-две, не более. Нэвиллу вдруг отчаянно захотелось перекреститься, что он в некотором смятении и сделал.

Решив, что дожидаться одинокого бродягу лучше внутри, он вернулся в паб. Однако время шло, а в дверном проеме «Лебедя» так никто и не появился. Бармен подошел к двери и внимательно осмотрел всю улицу. Никаких зловещих бродяг.

Нэвилл почесал свой замечательный чуткий нос желтым прокуренным пальцем и театрально пожал плечами.

- Ну и ну! - сказал он себе.

- Можно стакан воды, пожалуйста? - раздался вдруг голос откуда-то из-под его локтя.

То, что Нэвилл не обмочил штаны в этот момент – просто чудо какое-то.

- Господи, спаси, - прохрипел он, в шоке резко развернулся и оторопел: перед ним стоял невесть откуда взявшийся бродяга с недоуменным выражением на лице.

- Простите, я вас напугал? - спросил его этот тип. Выглядел он при этом искренне озабоченным. – Никак не избавлюсь от этой дурной привычки. Но я работаю над собой.

К этому времени Нэвилл уже стоял за барной стойкой у дозатора с виски, закрывшись на задвижку, и дрожащими руками нащупывал стакан.

- Чего тебе? – спросил он не очень вежливо.

- Стакан воды, если можно.

- Здесь тебе, мать твою, не уличный питьевой фонтанчик, - это пивная, - уже откровенно грубо ответил Нэвилл.

- Прошу прощения, - сказал бродяга. - Что-то у нас с самого начала не заладилось. А могу я у вас выпить пинту-другую чего-нибудь.

Нэвилл одним отработанным движением руки отправил в рот двойной виски и указал гостю на шеренгу великолепных эмалированных пивных колонок с серебряными наконечниками.

- Что предпочитаете? - спросил он, и в голосе его прозвучала нотка гордости. И продолжил, словно на презентации:

- Мы предлагаем выбор из восьми сортов разливного эля. На четыре больше, чем у Джека Лэйна и на три, чем в «Нью-Инн». Я думаю, вы согласитесь, что превзойти «Лебедя» в данном аспекте крайне сложно.

Эта информация, казалось, привела бродягу в восхищение.

- Неужели восемь?

Он медленно прошел вдоль всей барной стойки, миновав восемь сверкающих эмалированных башенок, стоявших словно часовые. Провел указательным пальцем правой руки по медной окантовке и, к ужасу Нэвилла, глянец тут же исчез, а на этом месте остался след, как от слизняка. Остановившись в самом конце, странный гость вдруг заметил изменившееся выражение лица Нэвилла, его сжавшиеся кулаки.

- О, прошу прощения, - сказал бродяга, подняв палец и с отвращением разглядывая его, - я опять испачкал свою репутацию.

Нэвилл уже было потянулся за своей дежурной дубинкой, но тут в дверях появилась, как никогда вовремя, до боли знакомая, дружелюбная фигура Джима Пули. Он фальшиво насвистывал что-то заунывное, отбивая такт бюллетенем о бегах по правому колену. Джим оседлал, увы, без прежней лёгкости, свой любимый барный стул, и по-приятельски обратился к бармену:

- Нэвилл, ну и где моя большая кружка? Пинту «Алаге́ра», пожалуйста, и доброе утро.

Бармен оторвал, наконец, взгляд от мерзкого бродяги и нацедил Джиму Пули бокал самой обыкновенной воды.

13. AlinaL

Роберт Рэнкин, Антипапа

Невилл стоял в дверях «Парящего Лебедя», раздумывая над странностями сегодняшнего дня, когда бродяга самого кошмарного вида, в ужаснейших обносках на ногах, прошаркал к нему со стороны Спрайт-стрит и дока . Невилла разом охватило мрачное предчувствие.
Он с отвращением скривился и почувствовал, как от пальцев ног, обутых в расшитые монограммой тапки, вверх по телу побежали мурашки, поднимая волосы на ногах дыбом; сошлись на пояснице и устремились вверх по спине; наконец, через секунду-другую достигли макушки, взъерошив несколько набриолиненных прядей.
Следуя внезапно нахлынувшему порыву, Невилл украдкой перекрестился.
Он зашел обратно, поджидая появления бездомного, но время шло, а злосчастная фигура так и не появлялась в дверном проеме. Невилл прошелся к двери и осторожно выглянул на улицу. Никаких зловещих бродяг не было видно и в помине.
Невилл почесал свой чуткий нос пожелтевшим от табака пальцем и пожал плечами. «Пронесло», – облегченно пробормотал он себе под нос.
– Можно стакан воды? – раздался голос на расстоянии вытянутой руки.
Невилл с трудом удержался, чтобы не присесть от испуга.
– Матерь Божья, – потрясенно проговорил он, поворачиваясь к как из-под земли выросшему бездомному.
На лице того застыло удивленное выражение.
– Прошу прощения, я вас напугал? – в голосе странного создания послышалось искреннее беспокойство, – это моя дурацкая привычка. Нужно уже научиться следить за собой.
– Чего надо? – Невилл уже стоял за барной стойкой, заперев ее за собой, и дрожащими руками наливал виски.
– Стакан воды, пожалуйста.
– Разуй глаза, здесь не ларек с водой, – резко выговорил Невилл, – здесь паб.
– Тысяча извинений! – ответил бродяга, – очередное недоразумение. Пожалуй, я выпью пинту чего-нибудь.
Привычным движением руки Невилл рывком отправил большой виски в рот и указал на установленные вдоль барной стойки пивные насосы с покрытыми эмалью ручками и серебристыми наконечниками.
– Что предпочитаете? – тут в его голосе послышались нотки гордости, – мы можем предложить восемь сортов эля из-под насоса. Наш ассортимент включает на четыре сорта больше, чем у «Джека Лейн» и на 3 больше, чем в «Нью Инн». Думаю, в этом отношении конкурировать с Лебедем очень сложно.
Бродяга, казалось, был заворожен этими сведениями.
– Восемь, в самом деле? - он медленно двинулся вдоль бара мимо ровной шеренги поблескивающих эмалью и серебром ручек пивных насосов, ведя по отполированному латунному ободку барной стойки пальцем правой руки. К ужасу Невилла, на отполированной поверхности дорожкой как от улитки оставался матовый след. Оторвав палец от края барной стойки, бродяга перехватил взгляд непроизвольно сжимавшего и разжимавшего кулаки Невилла.
– Извините, – сказал он, поднося палец к лицу и всматриваясь в него с неодобрением, – кажется, я опять ударил лицом, э-э-э… рукой в грязь.
Невилл уже было потянулся за своей нобкерри , как в дверях показалась успокаивающе знакомая фигура вечно благодушного Джима Пули. Он вошел в паб, что-то насвистывая себе под нос и похлопывая по правому колену газетой с новостями со скачек. Джим привычным движением впрыгнул на любимый стул и бодро протараторил Невиллу: «Мне пинту Большого, Невилл, и доброе утро».
Тот оторвал взгляд от безобразного бездомного и набрал Джиму Пули стакан пива.



Роберт Рэнкин, Антипапа

Невилл стоял в дверях «Парящего Лебедя», раздумывая над странностями сегодняшнего дня, когда бродяга самого кошмарного вида, в ужаснейших обносках на ногах, прошаркал к нему со стороны Спрайт-стрит и дока . Невилла разом охватило мрачное предчувствие.
Он с отвращением скривился и почувствовал, как от пальцев ног, обутых в расшитые монограммой тапки, вверх по телу побежали мурашки, поднимая волосы на ногах дыбом; сошлись на пояснице и устремились вверх по спине; наконец, через секунду-другую достигли макушки, взъерошив несколько набриолиненных прядей.
Следуя внезапно нахлынувшему порыву, Невилл украдкой перекрестился.
Он зашел обратно, поджидая появления бездомного, но время шло, а злосчастная фигура так и не появлялась в дверном проеме. Невилл прошелся к двери и осторожно выглянул на улицу. Никаких зловещих бродяг не было видно и в помине.
Невилл почесал свой чуткий нос пожелтевшим от табака пальцем и пожал плечами. «Пронесло», – облегченно пробормотал он себе под нос.
– Можно стакан воды? – раздался голос на расстоянии вытянутой руки.
Невилл с трудом удержался, чтобы не присесть от испуга.
– Матерь Божья, – потрясенно проговорил он, поворачиваясь к как из-под земли выросшему бездомному.
На лице того застыло удивленное выражение.
– Прошу прощения, я вас напугал? – в голосе странного создания послышалось искреннее беспокойство, – это моя дурацкая привычка. Нужно уже научиться следить за собой.
– Чего надо? – Невилл уже стоял за барной стойкой, заперев ее за собой, и дрожащими руками наливал виски.
– Стакан воды, пожалуйста.
– Разуй глаза, здесь не ларек с водой, – резко выговорил Невилл, – здесь паб.
– Тысяча извинений! – ответил бродяга, – очередное недоразумение. Пожалуй, я выпью пинту чего-нибудь.
Привычным движением руки Невилл рывком отправил большой виски в рот и указал на установленные вдоль барной стойки пивные насосы с покрытыми эмалью ручками и серебристыми наконечниками.
– Что предпочитаете? – тут в его голосе послышались нотки гордости, – мы можем предложить восемь сортов эля из-под насоса. Наш ассортимент включает на четыре сорта больше, чем у «Джека Лейн» и на 3 больше, чем в «Нью Инн». Думаю, в этом отношении конкурировать с Лебедем очень сложно.
Бродяга, казалось, был заворожен этими сведениями.
– Восемь, в самом деле? - он медленно двинулся вдоль бара мимо ровной шеренги поблескивающих эмалью и серебром ручек пивных насосов, ведя по отполированному латунному ободку барной стойки пальцем правой руки. К ужасу Невилла, на отполированной поверхности дорожкой как от улитки оставался матовый след. Оторвав палец от края барной стойки, бродяга перехватил взгляд непроизвольно сжимавшего и разжимавшего кулаки Невилла.
– Извините, – сказал он, поднося палец к лицу и всматриваясь в него с неодобрением, – кажется, я опять ударил лицом, э-э-э… рукой в грязь.
Невилл уже было потянулся за своей нобкерри , как в дверях показалась успокаивающе знакомая фигура вечно благодушного Джима Пули. Он вошел в паб, что-то насвистывая себе под нос и похлопывая по правому колену газетой с новостями со скачек. Джим привычным движением впрыгнул на любимый стул и бодро протараторил Невиллу: «Мне пинту Большого, Невилл, и доброе утро».
Тот оторвал взгляд от безобразного бездомного и набрал Джиму Пули стакан пива.
















 

14. Allure

Стоя в дверях паба «Летящий лебедь» и размышляя о превратностях дня Невилл заметил, как от Спирит-стрит и Дока в его сторону ковыляет жутковатой наружности нищий в стоптанных башмаках. От одного вида одинокого бродяги Невилла охватило смутное предчувствие надвигающейся беды.


— Чур меня, — пробормотал он.


Невилл ощутил, как по телу волной пробежала дрожь: от кончиков пальцев в мягких домашних туфлях с монограммой, многочисленные мурашки в один миг пронеслись до поясницы, вздыбив волоски на ногах, а затем дружно устремились к макушке, заставив несколько набриолиненных прядей на его голове восстать против законов гравитации. Невиллу внезапно захотелось перекреститься, и он в смятении смущенно осенил себя крестным знамением.


В ожидании одинокого путника он вернулся в паб. Время шло, однако тёмная фигура на пороге «Лебедя» так и не появилась. Невилл проскользнул к двери и осторожно выглянул на улицу. Там было пусто, никаких зловещих бродяг.


Невилл почесал прокуренным пальцем внушительных размеров нос и с самодовольным видом пожал плечами. «Почудится же такое», — подумал он.


— Не нальёте стаканчик воды? — раздался голос рядом с ним.


Невилл не обмочил штаны только по чистой случайности.


— Господи помилуй, — потрясённо охнул он, поворачиваясь к бродяге, который возник словно из ниоткуда и теперь вопросительно взирал на него.


— Простите, я напугал вас? — поинтересовалась эта тварь, по-видимому, с искренней заботой. — Есть у меня такая плохая привычка. Надо и впрямь с ней бороться.


К этому времени Невилл уже вернулся за барную стойку, закрыл дверцу на задвижку и дрожащими руками нашарил стакан и бутылку виски.


— Что вам?


— Стаканчик воды, если можно.


— Здесь пивная, а не треклятый городской фонтанчик с питьевой водой — прорычал Невилл.


— Премного извиняюсь, — ответил бродяга. — Надо думать, наше знакомство не задалось с самого начала. Пожалуй, я пропущу стаканчик какого-нибудь пивка.


Невилл ловко поставил на место бутылку виски и указал на ряд пивных кранов с поблескивающими эмалью ручками.


— Выбирайте, — предложил он, и тут в его голосе прозвучала нотка гордости. — Мы разливаем восемь сортов. Такой выбор пива ещё поискать: у нас на четыре сорта больше, чем в «Джек Лейн» и на три больше, чем в «Нью Инн». Полагаю, уж в чём-чём, а в этом «Лебедя» не переплюнуть.


Эти слова, казалось, привели бродягу в восхищение.


— Целых восемь? — переспросил он, медленно прогуливаясь вдоль барной стойки мимо восьми блестящих кранов, напоминающих часовых на посту.


Указательный палец его правой руки, словно какой-то слизняк, скользил по медной кромке барной стойки, оставляя, к ужасу Невилла, на отполированной до блеска поверхности грязные пятна. Задержавшись в конце стойки, бродяга неожиданно поймал взгляд Невилла и заметил, как бармен непроизвольно сжимает и разжимает кулаки.


— Извиняюсь, — обронил он, с отвращением изучая поднятый вверх палец, — Я опять запятнал репутацию.


Невилл уже было собрался достать свою дубинку, но тут в дверях паба, к его огромному облегчению, появилась знакомая фигура его друга, Джима Пули, насвистывающего какой-то заунывный мотивчик и похлопывающего себя в такт по правому колену газетой о скачках. Джим оседлал свой любимый барный табурет с лёгкостью, отточенной временем, и бодро обратился к Невиллу:


— С добрым утречком, Невилл, плесни-ка мне пинту Большого.


Работающий на полставки бармен оторвал взгляд от отвратительного бродяги и налил Джиму Пули добрую кружку настоящей живительной влаги.

15. angelina1303

Роберт Рэнкин – «Антипапа» (отрывок)

В то время как Невилл размышлял над странностями уходившего дня, со стороны улицы Духов и дока показался какой-то бродяга, самого ужаснейшего внешнего вида и в такой же плохонький обувке. Нищий заковылял по направлению к пабу. Где-то в подсознании Невилла мелькнула мысль, что фигуру этого одинокого странника окружала тёмная аура, не предвещавшая ничего хорошего.

— Э-эх, — вздохнул Невилл и почувствовал, как дрожь двумя одинаковыми потоками поднимается от его украшенных вензелями домашних тапочек и шевелит волосы на его ногах. Эти потоки сходились где-то в районе поясницы и единой струёй устремлялись дальше вверх. Наконец (хотя весь этот процесс занял от силы секунды три) дрожь достигла верхушки головы и заставила несколько уложенных прядей волос сопротивляться гравитации. Невилл почувствовал внезапное желание перекреститься и в каком-то испуганном замешательстве не преминул им воспользоваться.

Он вернулся в паб и стал ждать прибытия этого одинокого путника. Время шло, но и тени не появилось на пороге «Лебедя». Невилл перегнулся через стойку и осторожно выглянул через дверной проём на улицу — она была пуста, зловещий бродяга куда-то исчез.

Невилл почесал свой величественный нос пожелтевшим от табака пальцем и презрительно передёрнул плечами.

— Вот это да… — сказал он сам себе.

— Можно мне стакан воды? — прозвучал голос над его локтем.

Одному Богу известно, как Невиллу удалось не наложить в штаны.

— Господи! — он с трудом перевёл дыхание, разворачиваясь к насмешливому лицу из ниоткуда появившегося бродяги.

— Простите, я Вас напугал? — с неподдельным участием поинтересовался незнакомец. — Ох, уж эта моя привычка, нужно будет как-нибудь от неё избавиться…

К этому времени Невилл успел вернуться за барную стойку и запереть за собой откидной прилавок-проход, а его дрожащие руки уже тянулись к дозатору виски.

— Что будете?

— Воды, если можно.

— Здесь не какой-нибудь дурацкий питьевой фонтанчик! Это — паб! — резко буркнул Невилл.

— Прошу прощения, — вновь извинился бродяга. — Кажется, наше знакомство как-то не задалось. Я тогда, пожалуй, закажу пинту какого-нибудь пива.

Невилл привычным движением руки опустил свой стакан с виски и опустевшей рукой указал на выстроившиеся в ряд на прилавке серебристые краны пивных насосов.

— Какое предпочитаете? — спросил он, и в его голос незаметно прокралась нотка гордости. — Здесь широкий выбор разливного эля — целых восемь видов — это на четыре больше, чем у Джека Лэйна, и на три больше, чем в «Новом трактире». С нашим «Лебедем» в этом сложно соревноваться.

Путник, казалось, был поражён этой информацией.

— Восемь, вот как? — и он медленно пошёл вдоль барной стойки — мимо поблёскивавших при свете ламп хромированных кранов. Указательный палец его правой руки скользил по латунному ободку барной стойки и, к ужасу Невилла, с лёгкостью снимал с него лак, оставляя на прилавке след как от улитки. И только остановившись в конце барной стойки, незнакомец заметил на себе взгляд бармена и то, как тот невольно сжимал и разжимал кулаки.

— Простите, — сказал он, поднимая палец и с отвращением изучая его. — Кажется, я снова провинился.

Невилл уже было потянулся за привезённой из Африки дубинкой, когда в дверном проёме бара появилась дружелюбная и такая ободряюще знакомая фигура Джима, фальшиво насвистывавшего какую-то заунывную песенку и похлопывавшего по ноге газетой «Скачки».

Джим с непринуждённостью, приходящей с привычкой, водрузился на своё любимое место за барной стойкой и обратился к Невиллу с приветливым «Мне, пожалуйста, пинту "Большого"… О, и доброе утро, Невилл!»

Бармен на полставки перевёл свой взгляд с неприглядного незнакомца и придвинул к Джиму Пули стакан самой обычной воды.
 

16. Aniri

Роберт Ранкин, «Антипапа»

Невилл стоял в дверях «Летающего лебедя» и размышлял о неординарности дня, когда заметил, что со стороны Спрайт-стрит и Верфи к нему, шаркая, приближается какой-то попрошайка жутковатого вида и в жалкой обуви. Он машинально отметил некую темную и зловещую ауру вокруг этого бродяги-одиночки.

«Тьфу ты», – пробормотал Невилл. Он вдруг почувствовал, как в пальцах обеих ног, обутых в теплые домашние тапочки, зародилась странная дрожь и, ероша поросль на ногах, синхронно домчалась до поясницы, после чего, объединившись, с удвоенной силой метнулась вверх и в конце концов (хотя все это заняло не больше двух секунд) достигла макушки и сгинула, поставив дыбом несколько щедро покрытых брильянтином прядей вопреки всем законам гравитации. Внезапно Невилл ощутил непреодолимое желание осенить себя крестным знамением, что он и сделал не без некоторого замешательства.

Он вернулся в бар в ожидании одинокого путника. Однако время шло, но сомнительный посетитель так и не ступал на порог «Лебедя». Невилл осторожно выглянул за дверь и окинул взглядом улицу. Зловещих праздношатающихся не наблюдалось.

Невилл почесал свои роскошные ноздри прокуренным пальцем и напыщенно пожал плечами. «Тоже мне, штучки», – пробурчал он.

«Дайте мне, пожалуйста, стакан воды», – произнес кто-то совсем рядом.

Не обмочился Невилл лишь по счастливой случайности. «Господи сохрани», – потрясенно выдохнул он, оглянувшись и встретившись с вопросительным взглядом невесть откуда взявшегося странника.

«Извините, я вас напугал? – поинтересовался тип с искренним, как казалось, беспокойством. – Это одна из моих дурных привычек, мне следовало бы себя контролировать».

Но к тому моменту Невилл уже вернулся за стойку бара и, накрепко заперев откидную столешницу, нащупывал трясущимися руками стакан и дозатор для виски. «Чего тебе надо?»

«Воды, пожалуйста».

«Тут тебе не какой-то чертов питьевой фонтанчик, – угрюмо отметил Невилл. – Это паб».

«Извините, – ответил бродяга, – думаю, начало у нас не задалось. Пожалуй, возьму пинту чего-нибудь покрепче».

Быстрым натренированным движением запястья Невилл осушил свой стакан виски и указал на ряд эмалированных пивных насосов с серебристыми кранами. «Выбирай, – предложил он, и в этот момент в его голосе послышались нотки гордости. – У нас есть восемь сортов разливного пива. Такой ассортимент превышает предложение паба «У Джека Лейна» на четыре сорта и предложение «Нью-Инн» на три. Думаю, тебе будет непросто превзойти «Лебедя» в этом отношении».

Бродяга, казалось, был поражен такими сведениями. «Восемь, надо же». Он медленно двинулся вдоль барной стойки мимо восьми сияющих эмалью наглядных доказательств превосходства, проводя указательным пальцем правой руки по латунному краю. Этот палец, к ужасу Невилла, легко удалял глянец, оставляя за собой след подобно слизняку. Дойдя до конца стойки, владелец пальца внезапно почувствовал на себе взгляд Невилла и то, что бармен невольно сжимал и разжимал кулаки.

«Извините, – произнес он, убирая злополучный палец со стойки и с отвращением его рассматривая. – Я снова подмочил свою репутацию».

Невилл собрался было достать свою дубинку, когда в дверях бара появилась дружеская и успокаивающе знакомая фигура Джима Пули. Он насвистывал что-то невразумительно-грустное и похлопывал по правому колену бюллетенем о скачках. Джим взобрался на свой самый любимый барный стул с проворством, отработанным в ходе долгой практики, и бодро обратился к Невиллу: «Дай мне пинту «Ларджа», Невилл, будь другом, и доброе утро».

Бармен по совместительству медленно отвел взгляд от безобразного бродяги и налил Джиму Пули большой стакан живительной воды.

17. AnnaAksenova

Роберт Рэнкин, «Антипапа»


И вот когда Невилл стоял у входа в паб «Летящий Лебедь», размышляя о сегодняшних событиях, навстречу ему по направлению от Призрачной улицы и Дока зашаркал бродяга. Наружность его была самая что ни на есть отвратительная, а ботинки просили каши. Невилл машинально отметил, что этот сиротливый скиталец будто воплощал собой некое дурное предзнаменования.


«Тьфу ты», – произнес он и почувствовал, как тревожная дрожь, зародившись в глубине домашних туфель, украшенных монограммами, пробежала вверх, вздымая волоски на лодыжках, добралась до поясницы и с удвоенной нервозностью продолжила путь (занявший от силы пару секунд) к макушке, где заставила парочку набриолиненных прядей позабыть о земном притяжении. Невиллу вдруг нестерпимо захотелось перекреститься, что он и сделал со страхом и смущением.


Невилл вернулся к барной стойке, ожидая появления одинокого путника. Время шло, но в дверях «Лебедя» никто не появлялся. Бармен поспешил к входу и с опаской уставился на улицу. По части зловещих бродяг там все было чисто.


Невилл потер свой выдающийся нос желтым от никотина пальцем и высокомерно передернул плечами. «Вот так номер», – пробурчал он.


Рядом раздался голос: «Принесите мне стакан воды, пожалуйста».


Лишь чудом Невиллу удалось сдержать свой мочевой пузырь от бурных проявлений чувств. «Господи, помилуй», – испуганно промямлил он, поворачиваясь к возникшему из ниоткуда таинственному бродяге.


– Простите, я Вас напугал? – спросил этот хитрец будто бы с неподдельным беспокойством. – Есть за мной такой грешок, мне следует держать себя в руках.


Невилл уже вернулся за барную стойку, надежно прикрыв проход в бар, и ухватил трясущимися руками бокал и диспенсер для виски.


– Чего налить?


– Если можно, бокал воды.


– Это не чертов муниципальный фонтан для питья, – резко ответил Невилл. – Это паб.


– Прошу прощения, – произнес бродяга. – У нас с Вами не заладилось с самого начала. Пожалуй, налейте мне пинту чего-нибудь.


Одним ловким движением Невилл опрокинул большой бокал виски и указал на ряд эмалированных пивных кранов с серебристыми носиками. «Что Вы предпочитаете?» – спросил бармен, и голос его наполнился гордостью. – «У нас в ассортименте восемь видов эля. Это на четыре вида больше, чем в пабе Джека Лейна, и на три, чем в «Новом Заезжем Доме». Полагаю, в этом отношении тяжело тягаться с «Лебедем».


Кажется, бродягу восхитили такие сведения. «Целых восемь?» Он медленно прошелся вдоль бара и его восьми сверкающих стражей. При этом указательным пальцем правой руки он проворно вел по медному краю барной стойки, и к ужасу Невилла, на месте полировке оставался след будто от проползшего слизня. Дойдя до конца стойки, бродяга почувствовал взгляд бармена и заметил, что Невилл невольно сжимал и разжимал кулаки.


– Извините, – произнес он, поднял палец и осмотрел его с отвращением, - снова я сел в лужу.


Невилл уже почти потянулся за дубинкой, когда в дверях паба появилась приветливая и до боли знакомая физиономия Джима Пули. Он нестройно насвистывал какой-то похоронный марш и постукивал по правой коленке расписанием скачек. Не без труда Джим оседлал свой любимый барный стул и жизнерадостно обратился к Невиллу: «Я буду пинту Лардж, Невилл. Доброе утро».


Бармен на полставки оторвал взгляд от безобразного бродяги и подал Джиму Пули бокал отличного топлива.

18. Anti-Noah

Стоя в дверях «Летящего лебедя», Невил размышлял о дневных странностях и вдруг вздрогнул. От Спрайт-стрит и Дока к нему шаркал мерзкого облика нищий в видавшей виды обуви. На Невила пахнуло дурными предчувствиями.

— Брр.

Он поморщился. Сдвоенная дрожь зародилась внутри шлёпанец с монограммой бара, взбежала по волосам на ногах и сошлась в пояснице, оттуда двинулась вверх и наконец (впрочем, всё продолжалось лишь секунду-другую) вышла на макушке из нескольких набрильянтиненных прядей, торчащих вопреки силе тяжести. Вдруг захотелось перекреститься, и Невил перекрестился смущённо и чуточку дёргано.

Он вернулся в бар и стал ждать. Но время текло, а порог «Лебедя» не омрачала тень одинокого путника. Подойдя к двери, Невил осторожно выглянул. Улица была пуста. Никаких тебе зловещих бродяг.

Он почесал широченные ноздри жёлтым от никотина пальцем и красноречивейше пожал плечами.

— Вот дела.

— Можно стакан воды? — попросил голос у его локтя.

Лишь чудом Невил не намочил штаны.

— Господи спаси! — потрясённо воскликнул он, оборачиваясь. На него вопросительно глядел материализовавшийся бродяга.

— Я вас напугал? Простите, — сказало существо с непритворной заботой. — Вредная привычка. Надо отвыкать.

Невил уже снова стоял за стойкой, наливая себе порцию виски. Руки дрожали.

— Чего тебе?

— Стакан воды, если позволите.

— Тебе что здесь, муниципальный фонтан для питья? — пробурчал Невил. — Это паб, вообще-то.

— Мои извинения, — сказал бродяга. — Давайте начнём сначала. Пожалуй, я выпью пинту чего-нибудь.

Отработанным движением запястья Невил опрокинул виски в рот и кивнул на батарею эмалированных пивных насосов с серебряными носиками.

— Выбирай. — В его голосе прорезалась гордость. — У нас есть восемь элей на розлив. Это на четыре больше, чем у Джека Лейна и на три больше, чем в Нью-Инн. В ассортименте с «Лебедем» конкурировать трудно.

У бродяги загорелись глаза.

— Восемь, а?

Он медленно прошёлся вдоль восьми сверкающих кранов, ведя указательным пальцем по бронзовой окантовке стойки. За пальцем, к ужасу Невила, оставался слизистый след. Дойдя до конца, бродяга остановился и только тут увидел глаза бармена и его сжатые кулаки.

— Простите, — извинился он, поднимая палец и брезгливо его осматривая. — Опять я сел в калошу.

Невил потянулся было за дубинкой, но тут в дверях возникла уютная и ободряюще знакомая фигура Джима Пули. Тот что-то невесело и немузыкально насвистывал, похлопывая себя по колену газетой о скачках. Легко и привычно он взгромоздился на любимый барный табурет и бодро сказал:

— Мне пинту Большого, пожалуйста, и доброго утра, Невил.

Бармен на полставки отлепил взгляд от уродца и нацедил Джиму стакан истинной воды.

19. anya

Когда Невилл стоял в дверях кабака «Летящий лебедь», размышляя о странностях дня, бродяга ужасного вида в поношенных башмаках, шедший со стороны Спрайт Стрит и причала, проскользнул мимо. Он нутром почуял, что одинокого странника сопровождает тьма.
«Фу, черт!» — произнес Невилл. Он ощутил, как по телу, начиная с кончиков пальцев в домашних тапочках с вензелями, побежала пара мурашек, попетляли в волосах на ноге и встретились где-то на талии, откуда, слившись в одну, продолжили свой путь наверх, наконец, (хотя это и длилось секунду или две) добравшись до макушки, заставили пряди волос, несмотря на гель для укладки, выступить против сил земного притяжения. Невилл почувствовал внезапное желание перекреститься и от испуга не стал с этим тянуть.
Он вернулся за барную стойку, чтобы встретить отшельника. Время шло, но не было ни намека на появление посетителя. Невилл выглянул за дверь и внимательно осмотрел улицу. Никакого зловещего бродяги там не оказалось.
Невилл почесал свой внушительный нос пропахшим табаком пальцем и высокомерно пожал плечами.
«Что-то здесь все-таки есть», – обратился он сам к себе.
«Будьте добры, стакан воды!» – произнес голос откуда-то снизу.
Было удачей то, что Невилл не обмочился.
«Господи, помилуй!» – ахнул он, с ужасом поворачиваясь к непонятно откуда взявшемуся бродяге с насмешливым лицом.
«Простите, я Вас напугал? – спросило существо с неподдельным беспокойством. – Никак не могу избавиться от этой привычки, а надо бы».
Невилл уже вернулся обратно за барную стойку, трясущимися руками он держал стакан и отмерял порцию виски.
«Что Вам нужно?»
«Стакан воды, если не трудно».
«Здесь Вам не чертов питьевой фонтанчик, - хрипло ответил Невилл, - Вы пришли в кабак (питейное заведение)».
«Прошу прощения, - сказал бродяга, - Начало так себе. Плесните-ка мне чего-нибудь».
Невилл отточенным движением руки опрокинул в себя виски и указал на эмалированные с серебристым ободом пивные кеги.
«Что Вы предпочитаете?» – произнес он, и нотки гордости прозвучали в его голосе.
«Мы предлагаем восемь сортов пива. Больше, чем у Джона Лейна на 4 и на 3, чем у Нью Инн. Я уверен, в этом плане сложно найти что-то лучше «Лебедя».
Похоже, бродягу эти сведения заинтересовали.
«Восемь, вот как?»
Он медленно прошел вдоль стойки мимо восьми блестящих эмалированных ёмкостей, стоявших в ряд как часовые. Указательный палец незнакомца оставил глубокую царапину на латунном ободе барной стойки. Дохромав до края, он внезапно ощутил взгляд Невилла и то, что бармен невольно сжимает и разжимает кулаки. «Простите, - сказал он, подняв палец и осматривая его с неприязнью, - Опять я оплошал».
Невилл уже был готов достать свое оружие, когда знакомая фигура Джима Пули появилась в дверях, насвистывая немилодичную жалобную песню и постукивая газетой по ноге. Джим влез на барный стул с привычной легкостью и весело обратился к Невиллу: «Мне как всегда, пожалуйста, Невилл, и доброе утро, кстати».
Бармен перевел пристальный взгляд с уродливого бродяги и придвинул Джиму Пули огромный стакан с самым что ни на есть лучшим напитком.

20. Arkrum

Роберт Рэнкин, «Антипапа»

В то время как Невилл стоял в дверях «Летящего лебедя», созерцая различные нюансы этого дня, со стороны Спрайт-стрит и Дока к нему вдруг зашаркал жутко выглядящий нищий в не менее устрашающей обуви. Неосознанно он ощутил окутывающую одинокого странника атмосферу тьмы и плохих предчувствий.


«Тьфу ты», — буркнул Невилл. Он почувствовал, как по каждой из его ног в домашних туфлях с монограммой прокатилась дрожь, вздыбившая волоски и слившаяся в одно в районе поясницы, откуда одним объединенным вздрагиванием она продолжила подниматься вверх, где, наконец (хотя все это заняло лишь секунду или две), вышла наружу на макушке, предоставив уложенным «Брилкримом» волосам бросать вызов гравитации. Невилл почувствовал внезапную потребность перекреститься и выполнил это действие несколько сконфуженно.


Он вернулся в бар, чтобы дождаться прибытия одинокого путешественника. Время шло, но ни один силуэт не возник на пороге «Лебедя». Невилл осторожно выглянул на улицу. Никаких следов зловещих бродяг.


Невилл почесал свои выдающиеся ноздри желтым от никотина пальцем и картинно пожал плечами. «Вот это да», — сказал он себе.

— Можно мне стакан воды, пожалуйста? — спросил голос в районе локтя.

Невиллу удалось сохранить контроль над своим мочевым пузырем только благодаря счастливой случайности.
— Господи, спаси и сохрани! — выдохнул он, в шоке поворачиваясь к вопрошающему лицу материализовавшегося бродяги.


— Извините, я вас напугал? — спросило существо с чем-то вроде искренней заботы в голосе. — Это моя дурная привычка, я должен лучше ее контролировать.

К этому времени Невилл вернулся за барную стойку, закрыв проход за нее на засов, в дрожащих руках стакан и мерочный стаканчик для виски.
— Чего надо?


— Стакан воды, если можно.


¬— Тут тебе не чертов городской питьевой фонтанчик, — грубо сказал Невилл. — Это паб.

— Приношу свои извинения, — сказал бродяга. — Думаю, мы не с того начали. В таком случае, я мог бы выпить пинту чего-нибудь.

Невилл опрокинул виски опытным движением кисти и указал на ряд эмалированных пивных насосов с посеребренными краниками.
— Изложите свои пожелания, — в его голосе проскользнули нотки гордости. — У нас выбор из восьми сортов разливного. Выбор из количества, которое превосходит «Джека Лейна» на четыре сорта и «Нью-Инн» на три. Бьюсь об заклад, это та еще задачка превзойти «Лебедя».

Бродягу вроде как воодушевила эта информация. «Восемь, да?». Он медленно прошел вдоль стойки мимо восьми сверкающих эмалированных стражей. Его правый указательный палец пробежал по латунному ободку барной стойки и, к ужасу Невилла, исхитрился стереть лак, оставив черту, похожую на след слизняка. Наконец остановившись, он внезапно осознал значение взгляда Невилла и тот факт, что бармен сжал кулаки.

— Извините, — сказал он, поднимая палец и с отвращением изучая его, — опять я напортачил.

Невилл уже собрался дотянуться до своей дубинки, когда в дверях бара появилась дружелюбная и ободряюще знакомая фигура Джима Пули, фальшиво насвистывающего печальную мелодию и постукивающего по правой ноге програмкой скачек. Джим уселся на свой любимый барный стул с усталым облегчением и радостно обратился к Невиллу: — Мне, пожалуйста, пинту «Ларджа», Невилл, и доброго тебе утра.


Бармен на неполный рабочий день прекратил таращиться на неприглядного бродягу и налил Джиму Пули бокал настоящего питья.

21. Arsen Levie

Пока Невилл стоял у двери «Летучего лебедя», размышляя над тем, какой же это всё-таки странный день, мерзкого вида бродяга двинулся к нему, шаркая своей жалкой обувкой, со стороны пристани и улицы Спрайт. Он неосознанно заметил, в этом одиноком страннике нечто темное, знаменующее собой грядущие несчастья.

“Тьфу!”- сказал Невилл. Стоя в своих украшенных монограммой домашних тапочках, он дважды ощутил содрогание, которое пробиралось от волос на ногах к пояснице, где единым движением продолжало подниматься, и, наконец (хотя это длилось от силы пару секунд), достигло макушки, а затем, вопреки гравитации, потерялось среди множества покрытых гелем прядей. Невиллу внезапно захотелось перекреститься, и он сделал это, удивляясь собственному смущению.

Он вернулся в бар и стал ждать, когда придет этот одинокий странник. Однако время шло, но ни одной тени так и не появилось в дверном проеме “Лебедя”. Невилл высунулся за дверь и с осторожностью стал пристально разглядывать улицу. Никаких дурных предзнаменований в виде бродяг там не обнаружилось.

Напыщенно пожимая плечами, Невилл почесал нос пропитанными никотином пальцами. “Ну дела...”- сказал он сам себе.

“Можно мне стакан воды, пожалуйста?” - услышал он, отодвинув локоть.

Невилл сдержал свой мочевой пузырь лишь по счастливой случайности. “Господи, спаси,” он был в шоке и с трудом втягивал воздух, поворачиваясь к внезапно возникшему вопрошающему лицу бродяги.

“Извините, я напугал вас?” спросил пришелец, с, казалось, искренним беспокойством. “Это моя дурная привычка, мне и вправду стоит контролировать её.”

Тем временем, Невилл уже вернулся к барной стойке, и тут верхняя задвижка закрылась, и его руки затряслись, когда он наливал виски. “Чего хотите?”

“Стакан воды, если можно.”

“У нас тут не чёртов городской фонтанчик”, грубо сказал Невилл. “Это пивная.”

“Прошу прощения,” сказал бродяга. “Думаю, начало у нас получилось неудачным. Может, я бы и выпил пинту чего-нибудь.

Невилл привычным движением запястья пригубил приличную порцию виски и указал на ряд эмалированных пивных помп с серебряными наконечниками. “Чего пожелаешь” сказал он и тут в его голосе пробилась нотка гордости. У нас есть выбор из восьми видов пива в помпах. Выбор, который превосходит “Джек Лейн” на четыре и “Нью-Инн” на три. Я думаю, в этом плане им будет нелегко превзойти Лебедя».

Бродягу явно привлекло это заявление. “Восемь, да?” Он медленно отмерил шагами бар, проходя мимо восьми сверкающих бочонков. Его правый указательный палец пробежал по латунному ободу верхней части стойки и, к ужасу Невилла, ловко удалил лак, оставив на своем месте след, похожий на след слизняка. В конце он остановился, внезапно поймав взгляд Невилла, как и то, что бармен невольно сжимал и разжимал кулаки.

«Извините, - сказал он, поднимая палец и с отвращением рассматривая его, - снова я запятнал свою репутацию».

Невилл уж было потянулся к своей дубинке, когда в дверях бара появилась дружелюбная и так успокаивающе знакомая фигура Джима Пули, насвистывающего нечто неприятно-заунывное и постукивающего по правому колену газетой о скачках. Джим вскочил на свой любимый барный стул с проверенной временем легкостью и энергично обратился к Невиллу: «Великую пинту, Невилл, и доброе утро».

Бармен на неполный день, отвел взгляд от неприглядного бродяги и налил Джиму Пули бокал настоящей воды.

22. Awesome Possum

Стоя на пороге «Летящего лебедя» и размышляя о необычности дня, Невилл увидел, как со стороны Спрайт-стрит и Дока к нему, шаркая жалкими опорками, направляется какой-то отвратительный попрошайка. Невилл машинально отметил атмосферу мрачности и дурных предчувствий, которая окутывала одинокого оборванца.

— Бррр! — проронил Невилл. Дрожь накатила двумя волнами из теплых домашних туфель, подняла мурашками волосы на ногах, собралась в районе крестца и двинулась дальше вверх, где, наконец (хотя ощущение длилось не больше пары секунд), вышла через макушку, оставив несколько напомаженных прядей топорщиться наперекор силе притяжения. Внезапное чувство оставило за собой желание перекреститься, что он и сделал в несколько изумленном замешательстве.

Невилл, бармен на полставки, вернулся за стойку, чтобы дожидаться одинокого прохожего там. Однако время шло, но в залитом светом дверном проёме так никто и не появился. Невилл подошел к двери и обеспокоенно выглянул на улицу. Никаких зловещих бродяг.

Бармен поскреб свои грандиозные ноздри желтым от табака пальцем, красноречиво пожал плечами и подумал: «Ну, дела!»

— Мне, пожалуйста, стакан воды! — попросил голос откуда-то снизу.

Невилл не обмочился от страха разве что чудом.
— Господи, помилуй! — потрясенно выдохнул он, поворачиваясь к недоуменному лицу появившегося, откуда ни возьмись, бродяги.

— Простите, я напугал Вас? — спросил человечек с, по-видимому, искренним интересом. — Я знаю за собой такую дурную привычку, я, правда, не должен так делать.

К этому времени Невилл уже вернулся за стойку, захлопнул столешницу и потянулся дрожащими руками к бокалу и виски.

— Вам чего?

— Если можно, воды.

— Здесь не городской, так его, фонтан! — грубо ответил Невилл. — Здесь пьют эль.

— Прошу прощения, — извинился нищий. — По-моему, наше знакомство не задалось с самого начала. Допустим, я взял бы пинту какого-нибудь эля.

Невилл одним отработанным движением опрокинул большой бокал виски и указал на ряд рукояток с серебристыми концами и эмалевыми эмблемами.

— Выбирайте, — с гордостью предложил бармен. — У нас тут восемь видов эля на разлив. Это на четыре больше, чем на Джек-лейн, и на три больше, чем в «Нью Инн». Такой выбор, как в «Лебеде», еще поискать!

Бродяга, казалось, живо заинтересовался предоставленной информацией:

— Восемь, да?

Он медленно прошел вдоль стойки, на страже которой стояли восемь поблескивающих эмалью пивных кранов. Указательным пальцем правой руки он провел вдоль латунной кромки столешницы и, к ужасу Невилла, без видимых усилий соскреб с дерева лак. Палец полз, оставляя за собой след, как слизняк. Остановившись у края, незнакомец внезапно заметил взгляд и непроизвольно сжимающиеся и разжимающиеся кулаки Невилла.

— Извините, — сказал бродяга, поднимая палец и осматривая его с неудовольствием, — я снова совершил промах.

Невилл уже был готов взяться за дубинку, как в дверях появилась дружелюбная и ободряюще знакомая фигура Джима Пули, который фальшиво насвистывал какую-то мелодию и похлопывал себя по правому колену списком заездов. Джим легким, отточенным за многие годы движением оседлал свой любимый табурет у стойки и весело обратился к бармену:

— Мне бы пинту «Знатного», Невилл, и с добрым утром!

Невилл отвернулся от неприглядного оборванца и налил Джиму Пули «настоящей» воды.

23. Berber

Антипапа

Невилль стоял в дверях «Летящего лебедя», размышляя о превратностях этого дня, когда со стороны Спрайт-Стритт и доков появился отвратительный попрошайка и зашаркал своими истрепанными отопками прямо к нему. И тут же точно потемнело, и появилось мерзкое чувство, точно вот-вот случится что-то плохое.
«Ух ты!» – произнес Невилль. Где-то внизу, в его теплых домашних туфлях с монограммами двумя ручейками возникла дрожь и поползла вверх, отчего волоски на ногах встали дыбом, а потом где-то в области крестца ручейки слились в один сгусток дрожи, и дрожь продолжала подниматься (на самом деле это все длилось не более пары секунд), пока наконец не вышла наружу через макушку, заставив несколько тщательно уложенных прядей упрямо взметнуться, разом преодолев бриллиантиновое притяжение. Невиллю вдруг захотелось перекреститься, что он и проделал с каким-то недоуменным смущением.
Он вернулся в бар, чтобы там дождаться одинокого бродягу. Однако время шло, а на пороге «Лебедя» не появлялось ни тени. Невилль осторожно высунулся за дверь. Улица была пуста, никаких зловещих бродяг.
Невилль поскреб желтым от никотина пальцем свои великолепные ноздри и величественно пожал плечами. «Вот так штука», - сказал он сам себе.
- Будьте любезны, не могу ли я попросить стакан воды? - раздалось где-то у его локтя.
Невилль не напустил в штаны всего лишь по чистой случайности. «Господи помилуй!» - выдохнул он и в ужасе обернулся. И встретил насмешливую ухмылку неизвестно откуда взявшегося бродяги.
- О, прошу прощения, я вас напугал? – вопросило это создание с видом искреннейшего раскаяния. – О, да, я знаю, это очень дурно, нельзя так делать, в самом деле нельзя.
К этому времени Невилль уже снова был за барной стойкой и успел запереть за собой дверцу, а его трясущиеся руки тянулись к стакану и дозатору виски.
- Вам чего?
- Стакан воды, если можно.
- Это вам не какой-нибудь чертов питьевой фонтанчик, - угрюмо огрызнулся Невилль, - у нас тут пивная.
- Прошу прощения, - сказал бродяга. – думаю, мы не слишком хорошо начали. А можно мне выпить чего-нибудь еще?
Невилль отработанным движением кисти опрокинул в себя большой виски и указал на ряд покрытых серебристой эмалью головок пивных насосов.
- Выбирайте, – с гордостью объявил он, - У нас восемь сортов пива. Это на четыре больше, чем у Джека Лейна и на три больше, чем у Нью Инн. «Лебедя» переплюнуть не каждому по силам.
Бродяга, казалось, был восхищен: «О,восемь?!» Он двинулся вдоль барной стойки мимо восьми сверкающих эмалью насосов. Его указательный палец проехался по отделанному медью краешку столешницы и, к великому ужасу Невилля, искусно содрал лак, оставляя за собой след, точно тут слизняк прополз. Дошел до конца стойки, остановился и вдруг заметил, как смотрит на него Невилль, непроизвольно сжимая и разжимая кулаки.
«Простите, - сказал он, подняв палец и неприязненно его разглядывая, – вот опять я замарал свою тетрадку.»
Невилль уже готов был схватиться за свою дубинку, но тут в дверях, фальшиво насвистывая какую-то жалостную мелодию и постукивая по колену свернутой газетой о скачках, возник Джим Пули, такой знакомый и безопасный. Влез с давно привычной легкостью на свой самый любимый табурет и обратился к Невиллю с радостным: «Мне Большой, Невилль, будь добр, и да, с добрым утром!»
Бармен наконец оторвал взгляд от мерзкого бродяжки и пододвинул Джиму добрую порцию чистой воды.

24. Berliner

Robert Rankin, Antipope

Невилл стоял у входа в бар «Летящий лебедь», размышляя о необычных событиях этого дня, когда со стороны Спрайт-стрит и «Дока» послышался звук шаркающих шагов. К нему приближался какой-то угрюмый бродяга в рваных башмаках. Невилл поймал себя на мысли, что при взгляде на этого человека его охватывает тревога, так как выражение лица одинокого скитальца явно говорит о чем-то дурном.


– Уфф, – выдохнул бармен. По его телу вдруг пробежали мурашки – от пальцев ног в домашних туфлях с вышитыми монограммами, по спине и до самой макушки, на которой уложенные гелем волосы на мгновение будто распрямились и встали торчком. Невиллу внезапно захотелось перекреститься, что он и сделал, одновременно испытывая и неловкость, и легкий испуг.


Он вернулся в бар, ожидая появления этого путника. Однако время шло, а незнакомец так и не показывался на пороге «Лебедя». Невилл тихо подошел к двери и настороженным взглядом окинул улицу – никаких прохожих зловещего вида там не было.


Почесав пожелтевшим от никотина пальцем кончик прямого носа безукоризненной формы, мужчина несколько театрально пожал плечами. – Ну и дела!


– Можно стакан воды, пожалуйста? – внезапно послышалось у него над самым ухом.


– Боже праведный! – только и выдохнул Невилл, едва справившись с резким позывом в уборную, когда обернулся и увидел перед собой озадаченное лицо бродяги, появившегося неизвестно откуда.


– Я, кажется, вас напугал? – Чувствовалось, что посетитель искренне этим опечален. – Дурацкая у меня привычка. Никак не научусь себя контролировать.


К этому моменту бармен снова стоял за барной стойкой, заперев откидную часть на задвижку и нащупывая дрожащими руками стаканы и подставку для разлива виски. – Что будете пить?


– Стакан воды, если можно.


– Здесь вам не уличный питьевой фонтанчик, – отрезал Невилл. – Это пивной бар.


– Приношу свои извинения, – ответил его собеседник. – По-моему, у нас с вами все пока как-то невпопад. Пожалуй, можно попробовать пинту какого-нибудь пива.


Умелым движением отправив двойную порцию виски в желудок, Невилл указал на ряд эмалированных разливочных колонок с серебристым верхом. – Выбирайте сами, – сказал он с горделивыми нотками в голосе. – Мы наливаем через них восемь сортов пива. Это на четыре больше, чем в баре "Джэк Лэйнс", и на три – чем в "Нью Инн". Нужно очень постараться, чтобы нас в этом превзойти.


Бродяга явно заинтересовался этими подробностями. – Значит, восемь? – Он медленно прошел вдоль барной стойки мимо восьми блестевших эмалью часовых. При этом мужчина вел указательным пальцем правой руки по медному ободку стойки, к ужасу Невилла оставляя на начищенной поверхности след, словно от слизняка. Остановившись у самого края, гость внезапно заметил, что бармен смотрит на него, непроизвольно сжимая и разжимая пальцы.


– Извините, – вымолвил странник, подняв руку и с отвращением разглядывая палец, – снова я сам все порчу.


Невилл уже хотел взять дубинку, когда в дверном проеме появилась ободряюще знакомая фигура добряка Джима Пули, который насвистывал что-то неблагозвучное и жалобное, похлопывая по правой коленке газетой о скачках. Джим с привычной ловкостью расположился на любимом высоком стуле и обратился к нему жизнерадостным тоном:


– Мне пинту лагера, пожалуйста, Невилл. С добрым утром!


Работавший на полставки бармен отвел взгляд от вызывавшего брезгливость посетителя и налил Джиму Пули полный стакан «настоящей воды».

25. Borocoto

Погруженный в размышления о странностях дня, Невилл стоял у дверей «Летящего лебедя», когда заметил, что со стороны порта и улицы Спрайт Стрит, шаркая жалкой обувкой, к нему бредет безобразной наружности нищий. Невилл невольно почувствовал какое-то мрачное, дурное предзнаменование, сопровождавшее появление этого одинокого скитальца.

«Фу!» – выдохнул Невилл. В обеих его домашних туфлях с монограммами появились мурашки, затем одновременно поползли вверх по волосам на ногах и встретились на пояснице, откуда уже единой волной продолжили подниматься выше и, наконец, (на самом деле все это заняло не больше пары секунд) вылетели через макушку, оставив несколько прядей уложенных волос в полном пренебрежении к силе земного притяжения. Невилл ощутил внезапную потребность осенить себя крестным знамением, что и исполнил в некотором оцепенении и смущении.

Он вернулся в бар и стал дожидаться прихода одинокого странника. Однако время шло, а его тень так и не появлялась в дверном проеме «Лебедя». Невилл выглянул на улицу и внимательно посмотрел по сторонам. Ни одного зловещего бродяги на горизонте.

Невилл почесал свои красивые ноздри пропахшим никотином пальцем и напыщенно пожал плечами. «Ну и ну», – пробормотал он.

– Можно мне стакан воды? – раздался рядом голос.

Только благодаря редчайшей из счастливых случайностей Невилл совладал с позывом организма избавиться от лишнего. «Господи Иисусе», – ахнул он, в потрясении поворачиваясь к лукавому лицу бродяги, представшего перед ним во плоти.

– Простите, я вас напугал? – поинтересовался тот с кажущейся искренней обеспокоенностью. – Дурная привычка, надо поработать над ней.

К этой секунде Невилл уже снова стоял за барной стойкой, заперевшись на засов и заняв трясущиеся руки стаканами.

– Чего вам?

– Стакан воды, если можно.

– Это не какой-нибудь чертов городской питьевой фонтанчик, – отрезал Невилл. – Это паб.

– Приношу свои извинения, – сказал бродяга. – Как-то не очень хорошо у нас все началось. Пожалуй, я бы выпил пинту чего-нибудь.

Привычным движением руки Невилл опрокинул в себя большой стакан виски и указал на ряд пивных кранов с эмалированными рукоятками и серебряными носиками.

– Что предпочитаете? – спросил бармен с ноткой гордости, зазвучавшей в голосе. – Мы можем предложить на выбор восемь сортов разливного эля. Это на четыре сорта больше, чем в «Джеке Лейне», и на три больше, чем в «Нью Инне». Полагаю, в этом отношении «Лебедя» превзойти непросто.

Бродяга казался завороженным полученными сведениями.

– Восемь, значит?

Он медленно прошелся вдоль барной стойки мимо восьми сверкающих эмалью часовых. Своим правым указательным пальцем бродяга провел по всему латунному бортику столешницы и, к ужасу Невилла, одним движением замарал глянец металла, оставив после себя след, как от слизня. Остановившись в конце стола, нищий вдруг заметил, что бармен не сводит с него глаз, непроизвольно сжимая и разжимая кулаки.

– Простите, – сказал бродяга, неприязненно осматривая поднятый палец, – снова запятнал свою репутацию.

Невилл уже было потянулся за дубинкой, когда в дверях бара появилась приветливая, обнадеживающе знакомая фигура Джима Пули, который насвистывал какую-то тоскливую мелодию, постукивая по правому колену газетой с новостями о скачках. С легкостью давнишней привычки Джим взобрался на свой излюбленный стул и весело обратился к бармену: «Я бы изволил пинту «Крепыша», Невилл, и с добрым утром».

Невилл с усилием оторвал взгляд от скверного бродяги и протянул Джиму Пули полный стакан чистейшей воды.

26. Carrie

«Сегодня особенный день», — подумал Нэвилл, стоя в дверях «Летящего лебедя». Тут его взгляд остановился на грязном бродяге в рваных башмаках, который показался со стороны Спрайт Стрит и дока и, шаркая, направлялся прямо к бару. Нэвилла накрыла волна страха. Вот он, предвестник беды.

— Фу, — поморщился Нэвилл. Под его тапочками с монограммами забегали мурашки, поднимаясь вверх по волосатым ногам, затем к пояснице, по позвонкам, пока, наконец, вопреки силе притяжения, не дошли до макушки, минуя несколько прядей напомаженных гелем волос. Нэвилла охватило желание помолиться, что он не без смущения и сделал.

Он вернулся в бар и стал ждать одиночного странника. Время шло, а на пороге «Лебедя» никто не появлялся. Нэвилл высунулся на улицу и с опаской огляделся — ни одного проклятого бродяги не было и в помине.

Он поднес к широкому носу никотиновый палец и важно расправил плечи. «А вот это уже интересно», — удивился про себя Нэвилл.

— Можете, пожалуйста, налить мне стакан воды? — внезапно раздался голос.

Нэвилл чудом сдержал мочевой пузырь.

— Господи, помилуй! — вскрикнул он, испуганно повернувшись к выросшему из-под земли бродяге.

— Я вас напугал? Простите, — произнесло создание с неподдельным беспокойством. — Это моя плохая привычка. Мне следует быть аккуратнее.

В этот момент Нэвилл был уже за барной стойкой и дрожащими руками искал бокал и дозатор для виски.

— Чего тебе?

— Стакан воды, если можно.

— Ты видишь здесь чертов бесплатный питьевой фонтан? — огрызнулся Нэвилл. — Вообще-то это паб.

— Прошу прощения, — промолвил бродяга. — Как-то у нас с вами не задалось. Раз уж так, может нальете мне пинту чего покрепче?

Нэвилл ловким движением руки осушил стакан с двойным виски и указал на ряд начищенных серебристых кранов с пивом.

— Что желаете? — не без гордости спросил он. — У нас восемь видов пива. Это на четыре больше, чем в пабе Джейка Лейна и на три, чем в «Нью Инн». По этой части «Лебедю» нет равных.

Бродяга, казалось, был потрясён таким признанием.

— Восемь, говорите? — он двинулся вдоль стойки, рассматривая восемь блестящих кранов, а затем, к ужасу Нэвилла, провел указательным пальцем по медному бортику стойки, на котором парадный блеск сразу же померк и появился грязный след, словно от проползшего слизняка. Поймав на себе взгляд Нэвилла, бродяга остановился и увидел, как бармен в порыве гнева сжимает и разжимает кулаки.

— Простите, — он поднял палец в воздух и посмотрел на него с отвращением. — Снова я оплошал.

Нэвилл уже было потянулся за своей тростью, как на пороге бара появилась знакомая фигура Джима Пули. Насвистывая себе под нос странную мелодию и похлопывая по колену газетой о скачках, он занял свое обычное место за стойкой и весело обратился к бармену:

— Нэвилл, пожалуйста, пинту лагера и, кстати, доброе утро.

Бармен оторвал взгляд от притихшего бродяги и наполнил кружку Джима Пули настоящей водой.

27. Carrot Ironfoundersson

Роберт Рэнкин. Антипапа.

Невилл стоял в дверях «Летящего лебедя», раздумывая о том, что же за странный день сегодня такой. Со стороны улицы Фей и Дока к пабу волочился жуткого вида нищий в жалких ботинках. Одинокого путника, - невольно отметил бармен, - окутывала дурная, темная аура.

- Б-р-р, - Невилла передернуло. В подошвы его тапочек с монограммой словно бы воткнули по оголенному проводку: дрожь взлетела по ногам, преодолела поясницу и побежала выше, пока, наконец, не добралась до макушки, вздыбив несколько прядей набриолиненных волос. На все про все ушло не больше пары секунд. Внезапно Невиллу – это Невиллу-то! - страсть как захотелось перекреститься, что он и проделал с некой даже стыдливостью.

В ожидании клиента бармен вернулся внутрь. Но время шло, а на пороге «Лебедя» никто не появлялся. Он опасливо выглянул на улицу: зловещего бродяги и след простыл.

Невилл поскреб внушительные ноздри желтым от никотина ногтем и театрально пожал плечами.
- Дела-а, - протянул он в пустоту.

- Не нальете ли вы мне стакан воды? – раздалось у него за плечом.

Невилл не обмочился лишь по случайнейшей из случайностей.
- Матерь Божья, - выдохнул он и повернулся. На лице не пойми откуда взявшегося бродяги читался вопрос.

- Я вас напугал? – полюбопытствовало явление с искренним участием. – Все никак не избавлюсь от этой прискорбной привычки.

Невилл уже успел шмыгнуть за барную стойку и теперь дрожащей рукой наливал себе стопку виски.
- Что вам?

- Стакан воды, если можно.

- Здесь вам не уличный фонтанчик, - буркнул Невилл. – У нас тут наливают чего покрепче.

- Прошу прощения. Кажется, мы с вами начали не с той ноги. Налейте мне тогда, пожалуйста, пинту чего-нибудь.

Мастерски хлопнув виски, Невилл указал на ряд блестящих пивных насосов с посеребренными кранами. - Выбирайте, - предложил он не без гордости. – У нас восемь сортов эля: на четыре больше, чем у Джека Лейна, и на три – чем в «Таверне». По этой части наш «Лебедь» даст фору кому угодно.

- Восемь, значит? – восхитился бродяга. Он медленно пошел вдоль барной стойки, мимо восьми посверкивающих часовых, ведя правым указательным пальцем по латунной окантовке столешницы. К своему ужасу Невилл увидел, что палец убирает полировку, а вместо нее оставляет за собой какую-то слизь. Дойдя до края стойки, посетитель заметил выражение глаз Невилла. Как тот невольно сжимает и разжимает кулаки.

- Простите, - бродяга с отвращением уставился на свой палец, - опять я напортачил.

Невилл уж было потянулся за колотушкой, когда в дверях возникла такая знакомая фигура Джима Пули. Джим бездарно насвистывал что-то грустное и похлопывал по колену журналом о скачках. Он взлетел на свой излюбленный стул и крикнул:
- Пинту «Большого» мне, Невилл! И доброго тебе утра.

Оторвав взгляд от мерзкого оборванца, бармен нацедил Джиму Пули стакан истинного жаждоутолителя.

28. Copycat

Роберт Рэнкин, «Антипапа»


Пока Невилл стоял в дверях «Летящего лебедя», размышляя о своеобразности дня, к нему со стороны Спрайт-стрит и Доков прошаркал в своей жалкой обувке попрошайка ужасающей наружности. Невилл заметил, сам того не замечая, что этого одинокого странника сопровождала аура тьмы и предчувствие надвигающейся опасности.


«Фу-ты», - сказал Невилл. Он почувствовал, как двойная дрожь зародилась в его украшенных монограммой ковровых туфлях, заставила шевелится волосы на ногах и соединилась на пояснице, где уже единой дрожью продолжила продвигаться вверх, наконец (хотя все это заняло пару секунд) добралась до его макушки, отправив несколько набрильянтиненных прядей бороться с гравитацией. Невилл почувствовал неожиданную потребность перекреститься и проделал это действие с некоторым испуганным смущением.


Он вернулся за стойку, чтобы подождать прибытия одинокого путника. Однако время шло, а тень так и не омрачила дверной проем «Лебедя». Невилл пробрался к двери и осторожно выглянул на улицу. На улице зловещих бродяг не наблюдалось.


Невилл почесал свои бесподобные ноздри желтым от никотина пальцем и напыщенно пожал плечами. «Такие дела», - сказал он сам себе.


- Могу ли я попросить стакан воды? – сказал голос в районе его локтя.


Невилл совладал со своим мочевым пузырем лишь по чистой случайности. «Спаси меня, Господи», - выдохнул он, удивленно поворачиваясь к вопрошающей физиономии материализовавшегося бродяги.


- Простите, я вас напугал? – поинтересовалось существо, казалось, с подлинной озабоченностью. – Это моя плохая привычка, мне, право, нужно с ней бороться.


К этому времени Невилл вернулся за барную стойку, крышка стола над проходом закрылась на задвижку, его руки тряслись возле стакана и дозатора для розлива виски.


- Чего тебе?


- Стакан воды, если позволите.


- Это тебе не чертов городской питьевой фонтанчик, - сказал Невилл угрюмо. – Это паб.


- Прошу прощения, - сказал бродяга. – Мы, как мне кажется, начали не лучшим образом. Возможно, я бы выпил пинту чего-нибудь.


Невилл разделался с большой порцией виски натренированным движением кисти и указал на ряд глянцевых пивных насосов с серебряными кончиками.


- Чего изволите? - произнес он, и в этот момент в его голосе проскользнула горделивая нотка. – У нас восемь сортов разливного эля на выбор. Наш ассортимент на четыре сорта превышает ассортимент паба «У Джека Лейна» и на три – «Нью Инн». Я думаю, вы понимаете, что в этом отношении «Лебедя» превзойти будет трудно».


Бродяга, казалось, пришел в восхищение от этой информации.


- Восемь, да?


Он медленно прошел вдоль стойки бара мимо восьми блестящих глянцем стражей. Указательный палец его правой руки пробежался по бронзовой кромке барного стола и, к ужасу Невилла, ловко удалил полировку, оставив за собой след, словно слизняк. Остановившись в конце стойки, он внезапно увидел глаза Невилла и то, что бармен непроизвольно сжимает и разжимает кулаки.


- Простите, - сказал он, подняв свой палец и изучая его с отвращением, - я снова подмочил свою репутацию.


Невилл уже собирался потянуться к своей дубинке, когда в дверях бара появилась дружелюбная и успокаивающе знакомая фигура Джима Пули. Он насвистывал какую-то жалобную песнь без мелодии и постукивал программкой со скачек по правому колену. Джим взобрался на свой любимый барный стул с привычной легкостью и обратился к Невиллу, произнеся радостное «Мне пинту лагера, пожалуйста, Невилл, и доброе утро».


Бармен по совместительству перетащил свой взгляд с безобразного бродяги и протянул Джиму Пули превосходный бокал хмельного напитка.
 

29. CrazyCucumber

Невилл стоял на пороге «Парящего лебедя» и размышлял, каким странным выдался день, когда со стороны Спрайт-стрит и Брентфордского дока показался неприглядного вида бродяга. Он шаркал разбитыми ботинками в сторону бара. Даже воздух вокруг одинокого путника казался темнее остальной улицы, и у Невилла появилось нехорошее предчувствие.

- Брр, - выдохнул он.

Две волны дрожи зародились в украшенных монограммой тапочках Невилла, прокатились вверх по ногам, приподнимая волоски, и слились воедино где-то в районе поясницы, продолжив восхождение уже как одна сплошная дрожь. Наконец (хотя прошло не больше пары секунд), дрожь добралась до его макушки, на прощание поставив дыбом несколько набриолиненных прядей. Внезапно Невиллу захотелось перекреститься, что он и сделал к собственному недоумению и стыду.

Он вернулся в бар поджидать одинокого путника. Но время шло, а ни одна темная фигура так и не показалась на пороге «Парящего лебедя». Невилл выглянул за дверь, чтобы лучше рассмотреть улицу, – никаких зловещих бродяг.

Пропитанным никотином пальцем Невилл почесал свои внушительные ноздри и надменно пожал плечами.

- Померещится же, - пробормотал он.

- Не подадите ли мне стаканчик воды, любезный? – раздался голос у его локтя.

Невилл сам не понял, как сумел удержать мочевой пузырь в узде.

- О господи! – воскликнул он, разворачиваясь к невесть откуда возникшему бродяге.

- Простите, я вас напугал? – казалось, путник был искренне обеспокоен. – Есть у меня такая склонность, стоило бы от нее избавиться.

К этому моменту Невилл уже вернулся за стойку, плотно закрыв за собой откидную столешницу. В одной слегка дрожащей руке он сжимал стакан, другую положил на дозатор виски.

- Что вам?

- Стакан воды, если позволите.

- Это не хренов питьевой фонтанчик, а пивная, - резко ответил Невилл.

– Прошу прощения, – сказал бродяга. – Боюсь, мы начали на довольно плохой ноте. Может, нальете мне кружечку чего-нибудь?

Невилл привычным движением опрокинул большой стакан виски.

– Выбирайте, – он с гордостью указал на ряд посеребренных пивных кранов с эмалированными рукоятками. – У нас восемь видов пива на розлив. У Джека Лейна всего четыре, а в «Новой гостинице» – пять. Здесь «Лебедя» никто не переплюнет.

Казалось, бродягу заворожила эта статистика.

– Целых восемь? – он медленно прошел вдоль ряда поблескивающих кранов, ведя указательным пальцем по краю барной стойки, отделанному медью. К ужасу Невилла, полировка под пальцем бродяги тут же мутнела – по стойке будто прополз слизняк. Только дойдя до противоположного края, путник заметил взгляд Невилла и его судорожно сжимающиеся и разжимающиеся кулаки.

- Простите, - сказал бродяга, с отвращением разглядывая собственный палец, - опять я замарал свою репутацию.

Невилл уже потянулся за дубинкой, но тут, насвистывая какой-то бессвязный мотивчик и постукивая себя по ноге газетой, на пороге возник такой успокаивающе знакомый силуэт Джима Пули. Как и всегда, Джим легко вскочил на свой любимый барный стул и крикнул:

- Мне пинту Ларджа, и доброе утро, Невилл!

Бармен на полставки оторвал взгляд от невзрачного бродяги, чтобы поставить перед Пули стакан.
 

30. door

Роберт Рэнкин

Когда Невилл остановился в дверях салона «Парящий лебедь», чтобы полюбоваться красками зарождающегося дня, со стороны Спрайт Стрит к нему направился пришлый оборванный скиталец. Даже не обернувшись, Невилл уловил ауру беды и несчастий, исходящих от этого человека.

- Черт, - выругался Невилл, чувствуя, как зарождаются мурашки в глубине его теплых разукрашенных чуней, поднимаются по волоскам ног, сливаются в пяснице и мгновенно уходят ввысь через темя, оставляя вздыбленной ухоженную бриолином прическу. Невилл смущенно и неожиданно для себя перекрестился.

Он зашел в бар, готовясь принять бродягу. Время шло, но никто и не думал входить. Невилл перегнулся через дверки и с любопытством выглянул наружу: оборванца нигде не было видно.

Невилл почесал кончик ястребиного носа желтым от никотина ногтем, демонстративно развел руками: «Ну и дела».

- Могу я попросить стакан воды? – просипел голос в самое ухо бармена. Каким-то чудом Невиллу удалось не намочить в штаны. «Спаси, Господи», - выдохнул он в невинное лицо материализовавшегося забулдыги и через мгновение показался из-за барной стойки, запертой огромным болтом. Дрожащими руками Невилл крепко сжимал стакан виски.

- Извините, если испугал вас, - с неподдельной искренностью заговорило существо. – Водится за мной такой грех. Надо бы избавиться от него.

- Что ты хочешь?

- Стакан воды, если можно.

- Здесь не публичный фонтан для придурков, - отрезал Невилл. – Здесь бар, где продают пиво.

- Извините, - промямлил пришелец. – Думаю, я неправильно начал разговор. Дайте, пожалуйста, пинту доброго пива.

Опытным движением Невилл опрокинул огромный стакан виски и кивнул в сторону дюжины эмалированных кранов с посеребренными носиками.

- Выбирай, - предложил он с нескрываемой гордостью. – Восемь сортов пива. На четыре больше, чем у Лэйна, и на три, чем ты найдешь в Нью Инн. В этом отношении «Лебедь» не имеет себе равных.

- В-о-осемь? – казалось, такое сравнение смутило бродягу, он медленно прошелся вдоль бара, заколдованный чередой блестящих стояков, небрежно провел указательным пальцем по медной стойке, оставляя на месте лакированной поверхности слизняковый след. У последнего крана он остановился и только теперь заметил ужас в глазах Невилла, его невольно сжимающиеся кулаки.

- Извините, - сказал бродяга, подняв палец и с отвращением разглядывая его. – Я опять подпортил свою репутацию.

Невилл уж было полез за кистенем, когда в проходе появился неунывающий давнишний посетитель заведения Джим Пули. Он насвистывал что-то бессмысленное и похлопывал по колену букмекерским журналом. Джим легко оседлал свой любимый барный стул и небрежно бросил в сторону Невилла:

- Нацеди-ка мне пинту Ларджа, Невилл. И да, я приветствую тебя.

Бармэн, не избалованный обилием клиентуры, с трудом отвел тяжелый взгляд от оборванца, чтобы наполнить Джиму тонкий стакан чистой питьевой водой.









 

31. EK

Конкурсный перевод

Когда Нэвилл стоял в дверях «Летучего лебедя», размышляя о странностях текущего дня, со стороны пристани и Спрайт-стрит показался какой-то демонический бродяга в стоптанной обуви. Шаркающей походкой он приближался к бару. Нэвилл почувствовал, что за одиноким путником мрачной тенью идет предзнаменование беды.

Он нервно сглотнул. Тем временем в его именных тапочках засвербели два отдельных озноба, поползли наверх, взъерошили волоски на его ногах, встретились в пояснице, откуда, собравшись воедино, продолжили свой путь наверх, и, наконец — на всё это ушло не более пары секунд — вылезли из макушки, отчего несколько приклеенных к затылку бриолином прядей перестали подчиняться гравитации. Нэвилл почувствовал внезапную необходимость перекреститься, и, собственно, перекрестился с чувством испуганного стыда.

Он вернулся за бар и стал ждать прибытия странствующего отшельника. Однако время шло, а мрачной тени на пороге «Лебедя» всё не было. Невилл вытянулся к двери, выглянул наружу и тщательно изучил улицу. Зловещих бродяг на ней не было.

Нэвилл почесал величественные ноздри проникотиненным пальцем и картинно пожал плечами.

— Ты смотри, чего, — пробормотал он себе под нос.

— Можно мне, пожалуйста, стакан воды? — раздался голос у его локтя.

Нэвилл чуть не описался, но каким-то чудом сдержался. Ошарашенный бармен обернулся и увидел насмешливое лицо непонятно откуда взявшегося бродяги.

— Спаси и сохрани, — выдохнул он.

— Простите, я, кажется, напугал вас? — спросило существо с интонацией, походившей на искреннюю заботу. — Имею дурную привычку пугать людей. Надо быть аккуратней.

Нэвилл к тому времени уже забежал за бар, закрыл стойку на задвижку и трясущимися руками пытался нащупать стакан и бутылку виски.

— Что вам нужно?

— Стакан воды, если не трудно.

— Здесь вам не Карловы Вары, — огрызнулся Нэвилл. — Здесь у нас паб.

— Прошу прощения, — сказал бродяга. — У нас, похоже, не задались отношения. Что ж, можно и чего-нибудь покрепче.

Эффектным взмахом запястья Нэвилл залил виски в горло и указал ему на ряд эмалированных пивных насосов с серебряными наконечниками.

— Выбирайте, — сказал он и тут в его голосе запела нотка гордости. — Мы подаем шесть видов разливного эля. Это на четыре больше, чем в «Джек Лэйне» и на три больше, чем в «Новой таверне». Вряд ли кому-то удастся обскакать «Лебедя» в этом вопросе.

Казалось, что бродягу эти сведения привели в восторг.

— Восемь, говоришь?

Он медленно прошел вдоль бара, мимо строя сверкающих доспехами эмалированных кранов, ведя указательный палец вдоль латунного края стойки, и к ужасу Нэвилла стёр со столешницы лак, оставив после себя след, как после слизняка. Дойдя до конца стойки, он заметил на себе ошарашенный взгляд Нэвилла, у которого невольно сжимались и разжимались кулаки.

— Извините, — сказал он, понимая палец и разглядывая его с отвращением. — Опять я ударил в грязь лицом.

Нэвилл чуть было не потянулся за дубинкой, но тут в дверях бара появилась дружеская и ободряюще-знакомая фигура Джима Пулли, который насвистывал что-то заунывное и похлопывал по бедру свернутой газетой про конный спорт. Джим оседлал любимый табурет с ловкостью, которая была уже не та, что раньше, и радушно обратился к Нэвиллу:

— Мне — кружку Ларджа, а тебе — доброго утра!

Бармен на полставки с трудом оторвал взгляд от безобразного бродяги и налил Джиму добрую кружку живой воды.

32. elfy

Невилл стоял в дверях «Летящего лебедя», и всё раздумывал, что же необычного может случиться сегодня. А от Спрайт-стрит со стороны Дока(1) прямо к нему плёлся безобразного вида нищий, шаркая ногами в полуразвалившихся ботинках. Чем-то мрачным веяло от одинокого странника, и Невилл машинально отметил – не к добру.

– Тьфу ты, – он сплюнул. По телу вдруг побежали мурашки – по ногам от мягких домашних туфель, украшенных монограммой, вверх до поясницы, дальше уже общим потоком к макушке, и там будто вырвались наружу, да так, что дыбом встали несколько прядей смазанных бриолином волос. Длилось это всего пару секунд. Невиллу вдруг отчаянно захотелось перекреститься, что он и сделал, в испуге и смущении.

Он вернулся к барной стойке дожидаться прибытия странного гостя. Но время шло, а в дверях «Лебедя» так никто и не появился. Невилл подошел к двери, внимательно оглядел улицу – никаких тебе зловещих бродяг.

Прокуренным пальцем потёр свой замечательный чуткий нос и картинно пожал плечами. – Ну, дела!

И тут у него из-под локтя раздался голос:

– Стакан воды, пожалуйста?

Как Невилл штаны не намочил – просто счастье. – Господи, спаси, – выдохнул он, в ужасе повернувшись к непонятно откуда появившемуся бродяге – тот смотрел непонимающе.

– Простите, я вас напугал? – гость, казалось, был искренне озабочен. – Который раз уже так получается, надо мне как-то следить за этим.

Невилл уже был за барной стойкой, успел запереть её на задвижку, трясущимися руками нащупал бокал и потянулся к виски.

– Что тебе?

– Стакан воды, если можно.

– Что тебе тут, уличная поилка чёртова, что ли, – грубо ответил Невилл. – Это паб.

– Прошу прощения, – произнёс бродяга. – Не очень-то удачное вышло начало... А я бы, пожалуй, выпил пинту эля.

Натренированным движением Невилл отправил в рот большую порцию виски. Затем указал на ряд эмалированных драфтов с серебряными наконечниками.

– Что предпочитаете? – спросил он, и тут в его голосе прозвучала нотка гордости. – Выбор у нас имеется – восемь сортов эля на разлив. На четыре больше, чем у Джека Лэйна, на три больше, чем в «Нью-Инн». Тут с «Лебедем» трудно конкурировать.

Эта информация, казалось, привела бродягу в восхищение.

– Ого, восемь?

Он медленно прошел вдоль барной стойки мимо шеренги из восьми сверкающих эмалью башенок, стоявших как часовые на посту. Указательным пальцем правой руки провел по медной окантовке стойки, и, к ужасу Невилла, глянец тут же исчез, а на этом месте остался след – будто слизняк прополз. Бродяга дошел до конца, остановился, и только тут заметил выражение глаз Невилла и то, что бармен невольно сжимал и разжимал кулаки.

– О, простите, – он поднял кверху этот свой палец и с отвращением на него посмотрел, – я снова запятнал свою репутацию.

Невилл уже было потянулся за дубинкой, но тут – о счастье – в дверях появилась знакомая приветливая фигура – Джим Пули пожаловал. Джим что-то фальшиво насвистывал, и в такт постукивал по правой коленке бюллетенем о бегах. Вскочил на свой любимый барный стул – тяжеловато, не так, как прежде – и поприветствовал Невилла:

– Будь добр мне пинту Ларгера(2) , Невилл, и доброе утро.

Невилл, бармен на пол-ставки, оторвал взгляд от паршивца-бродяги и налил Джиму Пули бокал самой обыкновенной воды.
_______________________________________________
(1) Док – Брентфордский Док, до 1972 пункт перевалки грузов, сейчас на этом месте находится пристань для яхт и жилые кварталы.
(2) «Ларгер» – придуманный автором сорт эля, образовано от названия «Лагер»; в традициях некоторых жанров фантастики, при образовании «новых» слов буквы переставляют, убирают или добавляют.

33. Elya Gimran

Когда Невилл стоял в дверях "Летящего Лебедя", размышляя о странностях дня, жалкий нищий в изношенной обуви зашаркал к нему со стороны причала Спрайт-стрит. Ему показалось, что вокруг одинокого бродяги даже воздух какой-то зловещий.

– Брр, – содрогнулся Невилл. Дрожь пронеслась вверх от монограммы на тапочках, зашевелила волосы на ногах, и за секунду добежав до макушки, подняла волосы дыбом. Невиллу стало не по себе, что даже захотелось перекреститься.

Он пошел к стойке, чтобы дождаться одинокого странника. Но ни одна тень не появлялась в дверях Лебедя. Невилл вернулся к двери и осторожно выглянул на улицу. Злополучная улица была пуста.

Невилл почесал прокуренными пальцами свои расширившиеся ноздри и передернул плечами:

– Что за черт? – пробормотал он.

– Стакан воды, пожалуйста, – послышался голос у его локтя.

Лишь по счастливой случайности Невилл не обмочился.

– О, Господи! – выдохнул он, и в шоке повернулся к насмешливому лицу появившегося бродяги.

– Прости, я напугал тебя? – спросил незнакомец с искренней заботой. – Это и впрямь моя дурная привычка, я исправлюсь.

К тому времени Невилл уже стоял за барной стойкой, и дрожащими руками наливал в стакан виски.

– Чего тебе?

– Стакан воды, если можно.

– Здесь не долбанный городской фонтан для питья, – рассердился Невилл, – это пивная.

– Мои извинения, – сказал бродяга, – мне кажется, мы плохо начали. Может, нальешь мне чего-нибудь?

Невилл одним махом допил виски и указал на ряд лакированных серебряных кранов с пивом:

– Что предпочитаешь? – спросил он, с ноткой гордости в голосе, – у нас выбор из восьми сортов пива. Выбор, который превосходит «Джек Лейна» на четыре, а «Нью Инн» на три позиции. Лебедь вне конкуренции, будь уверен.

Бродяга, казалось, был восхищен:

– Восемь, да?

Он медленно зашагал мимо восьми сверкающих лакированных кранов. Указательный палец его правой руки прошелся по медному краю стойки, и, к ужасу Невилла, оставил грязный маслянистый след на сверкающей полировке. Подойдя к концу стойки, он заметил взгляд Невилла и то, что бармен невольно сжимает и разжимает кулаки.

– Извини, – сказал он, поднимая палец и брезгливо рассматривая его, – опять я испортил свою репутацию.

Невилл собирался уже достать биту, как дружелюбная и успокаивающе знакомая фигура Джима Пули появилась в дверях бара, фальшиво насвистывая мелодию и постукивая газетой о правое колено. Джим опустился на понравившийся барный стул и весело обратился к Невиллу:

– Большую кружку, пожалуйста, Невилл, и доброе утро.

Бармен оторвал взгляд от уродливого бродяги и налил Джиму Пули большой стакан чистейщей воды.

34. eng39

Роберт Рэнкин. Анти-Папа римский.

Размышляя о необычности бытия, Невилл стоял в дверях «Летящего лебедя», когда со стороны Спрайт-стрит увидел нищего. Оборванец шаркал дырявыми ботинками и медленно приближался. Невилл почти мгновенно отметил, что от одинокого странника веет мрачными предчувствиями.

- Бр-рр, - поежился бармен. В его домашних туфлях с монограммой зародились две волны мурашек; они взъерошили волосы на ногах, встретились на копчике и дружно устремились выше. Наконец (хотя почти сразу!) единая волна достигла прически и, взломав лакированные пряди, покинула макушку. Внезапно Невилл ощутил желание перекреститься, что и сделал в замешательстве.

Он вернулся в бар – ждать прибытия одинокого странника. Время шло, однако ничья тень не спешила заслонять дверной проем «Лебедя». Невилл осторожно выглянул на улицу. Пусто, никаких зловещих попрошаек. Он поковырял в носу пальцем, пропитанным никотином, и надменно пожал плечами.

- Хорошенькое дело, - сказал он в пустоту.
- Любезный, не нальете мне стакан воды? – раздался голос из-под мышки.

Мочевой пузырь бармена устоял только чудом.
- Господи, помилуй! – от страха у Невилла перехватило дух, он обернулся.

Возникший из ниоткуда бродяга встретил его недоуменным взглядом.
- Простите, я вас напугал? – спросило существо как показалось, участливо и без подвоха. – Дурацкая привычка, надо избавляться.

Невилл пулей был уже за стойкой, запер ее на ключ и дрожащими руками стал полировать фужер.
- Что вам угодно?
- Стакан воды, если можно.
- Какого черта! Здесь не городская водокачка, а пивбар, - резко ответил Невилл.
- Извините, - пробормотал бродяга. – Кажется, не слишком удачное начало. Мне бы пинту чего покрепче.

Заученным движением кисти Невилл опустил большой фужер и обозначил ряд насосов, сверкающих эмалью и серебром наконечников.
- Что предпочитаете? – В голосе бармена зазвучала нотка гордости. – У нас целых восемь сортов пива на выбор. На четыре больше, чем в «Джек Лэйн» и на три, чем в «Нью Инн». Спорю, в этом вряд ли кто-то переплюнет «Лебедя»!

Такой расклад ошеломил бродягу.
- Восемь? Да неужто? – Он медленно прошел вдоль стойки, мимо блестящих часовых-насосов и ловко провел указательным пальцем по медной окантовке. Закончив подсчет, бродяга вдруг ощутил на себе пристальный взгляд; бармен невольно сжимал и разжимал кулаки. К ужасу Невилла, будто слизняк прополз по глянцу.
- Простите, – нищий поднял палец, изучая его с неприязнью, - опять я запятнал свое доброе имя.

Невилл потянулся было за дубинкой, когда в дверях бара возник знакомый силуэт Джима Пули, суливший покой и дружелюбие. Джим невпопад насвистывал жалобный мотивчик и постукивал по колену газетой о скачках. Он легко, пусть и не как в былые времена, оседлал любимый барный стул и радостно бросил Невиллу:
- Пинту светлого «Ладж», дружище, и хорошего начала дня!

Бармен-сменщик оторвал взгляд от убогого нищего и налил Джиму Пули стакан обычной воды.

35. Ernestine

В то время, как Невилл стоял в дверях «Летящего лебедя», размышляя о выдавшемся дня, ему навстречу, шаркая ногами в худой обуви, брёл со стороны Спрайт-стрит и судового дока ужасного вида нищий. Невилл невольно отметил про себя некую ауру смутности и дурного предчувствия, сопровождающую этого одинокого странника.
Невилл поёжился. Он почувствовал, как дрожь двумя змейками зарождается одновременно в обоих ступнях, обутых в бархатные туфли с монограммой, поднимается по волоскам на ногах, затем по спине, где змейки, встретившись, сливаются в единое целое и продолжают свой путь выше, чтобы наконец (хотя на всё уходит не больше секунды или двух) закончить своё путешествие на самой макушке головы Невилла, не задев всё же пару прядей волос, покрытых кремом для укладки и оттого неподвластных силы тяжести. Невилл вдруг почувствовал острую необходимость перекреститься и незамедлительно исполнил этот жест, однако с неожиданным для себя смущением.
Он вернулся в бар в ожидании прибытия одинокого странника. Время шло, а в дверях «Лебедя» не промелькнуло и тени. Невилл выглянул из-за двери и осторожно осмотрелся вверх по улице. Там не было и намёка на злополучных бродяг.
Невилл почесал свои выдающиеся ноздри желтым от никотина пальцем и с деланным видом повёл плечами. «Привидится же», – не обращаясь ни к кому, произнёс он.
– Могу я попросить стакан воды, пожалуйста? – вдруг прозвучал голос возле его локтя.
Одним лишь чудом Невилл сохранил штаны сухими. «Спаси меня, Господь», – на выдохе прошептал он, в шоке обернувшись к вопросительно воззрившемуся на него и из ниоткуда материализовавшегося бродяге.
– Простите, я Вас напугал? – спросило существо с, казалось бы, неподдельным беспокойством. – Дурная у меня привычка, все пытаюсь сдерживать себя.
Тем временем Невилл уже успел вернуться за барную стойку, закрыть верхнюю крышку на засов и дрожащими руками наполнить стакан виски.
– Чего Вам?
– Стакан воды, будьте добры.
– Здесь, чёрт возьми, не общественный питьевой фонтан, – грубо отозвался Невилл. – Это пивная.
– Прошу прощения, – произнёс бродяга. – Мы, как мне кажется, начали весьма неудачно. Думаю, не откажусь от пинты-другой.
Невилл привычным движением руки опрокинул в себя полный стакан виски и указал на ряд пивных насосов с начищенными серебряными кранами. «На Ваше предпочтение», – сказал он и не без гордости в голосе добавил: «У нас есть восемь видов эля. Ассортимент, на четыре вида превышающий выбор „У Джека Лейна“ и на три – гостиницы „Новая“. Я думаю, трудновато будет переплюнуть «Лебедя» в этом плане».
Бродяга казался увлечённым его познаниями. «Восемь, вот как?» – он медленно прошёлся вдоль барной стойки мимо пивных насосов, сверкающих полировкой словно часовые на посту. Его правый указательный палец прошёлся по латунному ободу барной крышки и, к ужасу Невилла, оставил на месте былой полировки след, похожий на дорожку слизняка. Остановившись в самом конце, бродяга вдруг заметил взгляд Невилла и то, что бармен невольно сжимает и разжимает кулаки.
– Извините, – сказал он, возведя к глазам палец и разглядывая его с отвращением, – опять запачкался в чернилах, пока заполнял записную книгу.
Невилл уже было потянулся к дубинке, когда приветливая и ободряюще знакомая фигура Джима Пули вошла в двери бара, насвистывая заунывную мелодию и постукивая по правому колену газетой о скачках. Джим уселся за свой любимый барный стул с отточенной годами легкостью и с задором обратился к Невиллу: «Мне пинту „Лардж“, пожалуйста, и доброго утречка!».
Бармен на полставки оторвал свой взгляд от неприглядного бродяжки и наполнил для Джима Пули большой стакан чистейшей воды.

36. Exopotamie

Невилл стоял у «Парящего лебедя», размышляя о причудах бытия, и тут заметил бродягу, убого одетого и едва ли обутого – тот ковылял прямо к бару со стороны причала и Спрайт-стрит. Непонятно почему одинокая фигура казалась таинственной, даже зловещей.

– Бррр! – поежился Невилл.

Взглянув на свои расшитые вензелями тапочки, он почувствовал, как от ступней вверх пробежали две волны холодка, и, вздыбив волосы на ногах, встретились где-то в области копчика. Затем дрожь поднялась еще выше, закончив свой путь (впрочем, недолгий) в набриолиненной шевелюре, откуда вопреки земному притяжению выбилась прядь и застыла торчком. Невилла вдруг потянуло перекреститься, что он и проделал, сам того немного стыдясь.

Вернувшись в бар, он приготовился встречать одинокого путника. Время шло, но мрачная тень на пороге «Лебедя» так и не обозначилась. Невилл подкрался к дверям и с опаской выглянул наружу. Там не было ни единой зловещей души.

Бармен почесал свой внушительный нос желтым от табака пальцем и многозначительно пожал плечами.

– Ну и дела! – буркнул он.

– Не нальете ли мне стакан воды? – раздался голос откуда-то сбоку.

Невилл чудом сохранил контроль над мочевым пузырем.

– Господь всемогущий! – ахнул он.

На него вопрошающе смотрел невесть откуда взявшийся оборванец.

– Простите, я вас напугал? – спросило чучело будто бы даже с участием. – Как некрасиво с моей стороны! Постараюсь больше так не делать.

К этому времени Невилл уже пулей влетел за барную стойку, громко клацнув задвижкой. Дрожащими руками он нащупал бутылку виски и стакан.

– Чего вам надо?

– Будьте добры, воды.

– Мой паб похож на чертов питьевой фонтанчик? – огрызнулся Невилл.

– Прошу прощения, – поник бродяга. – Мне жаль, что наша беседа с самого начала не заладилась. Возьму, пожалуй, кружку пива.

Отточенным движением Невилл опрокинул стакан виски себе в рот, а затем показал гостю ряд отполированных кранов с разливным пивом.

– Выбирайте, – в его голосе послышались нотки гордости. – У нас восемь видов эля. В «Джеке Лэйне» на четыре вида меньше, в «Новой таверне» – на три. Думаю, «Парящего лебедя» тут сложно превзойти.

Математические выкладки, похоже, впечатлили оборванца.

– Восемь, ну и ну!
Он медленно побрел вдоль барной стойки, скользя рукой по ее краю. Пивные краны сияли, как стражники в начищенных доспехах. К ужасу Невилла, палец гостя оставлял на полированной латунной кромке жирный след, будто там ползла улитка. Наконец бродяга почувствовал взгляд бармена и заметил, как тот непроизвольно сжимает и разжимает кулаки.

– Простите, – гость осмотрел свой палец с явным неодобрением. – Каюсь, снова оплошал.

Невилл подумал, а не пора ли взяться за дубинку, но тут в дверях показался ободряюще знакомый силуэт Джима Пулли. Друг насвистывал минорный мотивчик, не попадая в ноты и постукивая по колену газетой «Лошадиные бега». C изяществом завсегдатая Джим взгромоздился на любимый барный стул и сияя провозгласил:

– Мне пинту «Ларджа», пожалуйста! И доброго утречка!

Бармен на полставки отвернулся от злополучного бродяги и протянул Джиму Пулли стакан того, что по праву называлось живительной влагой.

37. fishie

Стоя в дверях «Летящего лебедя», Невилл размышлял о причудах сегодняшнего дня, когда со стороны дока и Спрайт-стрит показался безобразной наружности попрошайка в прохудившейся обуви и зашаркал прямиком к нему. Одинокий скиталец был окутан аурой тьмы и дурных предзнаменований, это чувствовалось сразу.


Невилл поморщился. В его украшенных монограммами тапочках зародились синхронные волны дрожи, которые, вздыбив волоски на ногах, сошлись на пояснице, устремились далее вверх единой волной и в конце концов, хоть на это и потребовалась пара секунд, выплеснулись через макушку, оставив торчать несколько смазанных «Брилкримом» прядей, как будто силы притяжения больше не существовало. Возникла неожиданная потребность перекреститься, что Невилл и сделал с некоторым замешательством.


Он вернулся в бар, чтобы дождаться прибытия странствующего отшельника, но время шло, а его тень так и не омрачила вход в «Лебедя». Невилл прокрался к двери и осторожно выглянул на улицу. Никаких зловещих бродяг на ней не обнаружилось. Почесав пропахшим табаком пальцем свои изумительные ноздри и с высокопарным видом пожав плечами, Невилл пробормотал себе под нос:


- Ну и дела.


- Можно мне стакан воды, пожалуйста? – донесся голос откуда-то сбоку.


Лишь по чистейшему везению Невиллу удалось не обмочить штаны.


- Господи помилуй, - потрясенно прохрипел он и обернулся к материализовавшемуся бродяге, который удивленно посмотрел на него.


- Простите, если застал вас врасплох, - произнесло существо с беспокойством, которое казалось вполне искренним. – Есть у меня такая плохая привычка. Пора бы научиться себя контролировать.


К тому моменту, как он договорил, Невилл уже заперся за барной стойкой и трясущимися руками наливал виски.


- Чего вам нужно?


- Стакан воды, если позволите.


- Это пивная, а не общественный, черт возьми, питьевой фонтанчик, - пробурчал Невилл.


- Прошу прошения, - сказал бродяга. – Мне кажется, наше знакомство началось довольно неудачно. Пожалуй, возьму пинту чего-нибудь.


Отработанным движением запястья Невилл опрокинул в себя большую порцию виски и обвел рукой ряд эмалированных пивных кранов с серебристыми верхушками.


- Что предпочитаете? – спросил он и с ноткой гордости в голосе продолжил: - Мы предлагаем восемь сортов разливного эля. Это на четыре больше, чем в «Джек Лейне», и на три больше, чем в «Нью Инне». Думаю, вы и сами убедитесь, что в этом отношении «Лебедя» трудно переплюнуть.


- Целых восемь? – переспросил бродяга, явно восхищенный его осведомленностью.


Он медленно прошелся мимо всех восьми сверкающих кранов, выстроившихся на своих постах, ведя при этом указательным пальцем правой руки по латунному краю барной стойки. К ужасу Невилла, вместо полировки на металле остался след, как от слизняка. Остановившись в конце, бродяга вдруг заметил выражение лица бармена, а также то, что он непроизвольно сжимает и разжимает кулаки.


- Извиняюсь. Опять помарка, - сказал бродяга и с отвращением изучил собственный палец, поднеся его к лицу.


Невилл уже почти было потянулся за своей дубинкой, когда в дверях показался успокаивающе знакомый силуэт Джима Пули. Насвистывая под нос нечто немелодичное и похлопывая себя по колену газетой о скачках, Джим с отточенной временем легкостью взгромоздился на свой любимый барный стул и жизнерадостно произнес:


- Мне, пожалуйста, пинту «Ларджа», Невилл, и доброе утро!


Бармен на полставки отвел взгляд от безобразного бродяги и налил Джиму Пули стаканчик истинной воды.

38. Fluffy

Robert Rankin, Antipope
 
Невилл стоял в дверях «Летающего лебедя, призадумавшись о странных происшествиях, что имели место в тот день, и вдруг к нему со стороны Эльфийской и доков двинул оборванец в прохудившихся башмаках, крайне отвратительный на вид.
— Брр! – поёжился Невилл, чувствуя, как внутри шлёпанцев с монограммой зарождается парная дрожь. Взъерошив шерсть на ногах, она объединилась в районе копчика и, продолжив путь наверх, в итоге вышла через макушку, но несколько бриолиновых прядей остались торчать, отрицая законы гравитации. Заняло всё не больше пары секунды. Внезапно Невиллу захотелось осенить себя крестом, что он и проделал с несколько ошарашенным смущением. Затем прошаркал обратно в бар и стал ждать прихода одинокого странника. Однако время шло, а проём так и не заслонила ни одна тень. Невилл подошёл к двери и осторожно высунул нос наружу: никаких зловещих бродяг!
Почесав крупные ноздри жёлтым от никотина пальцем, Невилл выразительно пожал плечами:
— Ну и делишки! – буркнул он под нос.
— Водички можно? — раздался голос у локтя.
Невилл не обмочился исключительно благодаря случайности.
— Господи помоги! — выдохнул он, потрясенно повернувшись к бродяге.
Материализовавшись откуда ни возьмись,тот теперь с комичным видом смотрел на него.
— Извините, я вас напугал? – якобы с участием поинтересовался бродяга. — Водится за мной такая скверная привычка, надо себя сдерживать.
К тому времени Невилл успел отгородиться от него барной стойкой и сжимал стакан дрожащими руками.
— Тебе что надо?
— Можно водички?
— У нас тут паб, чёрт возьми, – буркнул Невилл, – а не пожарный кран.
— Премного извиняюсь. Что-то наше общение сразу же не заладилось. Возьму, пожалуй, пинту чего-нибудь покрепче.
Привычным движением опрокинув в себя большую порцию виски, Невилл показал на ряд эмалированных пивных насосов с серебристыми навершиями.
– Выбирай на вкус! – бросил он с ноткой гордости. — У нас восемь сортов. На четыре больше, чем в «Подворотне у Джека», и на три, чем в «Новом подворье». Такой паб, как «Лебедь», ещё поискать.
Бродягу эти сведения, похоже, привели в восторг:
— Да ну? Целых восемь?
Он медленно прошёлся мимо восьми сияющих часовых. Его палец скользил по латунному канту стойки и ловко снимал глянец, к ужасу Невилла, оставляя после себя след, как от слизня. Затем вдруг заметил взгляд Невилла, невольно сжимавшего и разжимавшего кулаки.
— Прошу прощения. — Бродяга поднял палец и с отвращением его изучил. — Опять я провинился.
Невилл уже подумывал слазить за дубинкой, и тут вошёл дружелюбный и успокоительно знакомый Джим Пули. Он фальшиво насвистывал какую-то заунывную мелодию и похлопывал себя по правому колену программой скачек. С отточенной непринуждённостью плюхнувшись на любимый табурет у стойки, Пули жизнелюбиво бросил:
— Мне пинту «Светлого». И да, с добрым утром тебя, Невилл!
Бармен отвлёкся от мерзкого оборванца и дал Джиму Пули громадный бокал правильной влаги.

39. fragile_yana

Невилл стоял в дверях бара «Перелетный лебедь» и размышлял о прошедшем дне, когда увидел, что со стороны Спрайт Стрит и пристани ему навстречу, шаркая поношенными ботинками, плетется ужасного вида бродяга. Невилл совершенно невольно отметил, что этого одинокого странника сопровождает ореол таинственности и несчастья.

«Тьфу!» - произнес Невилл. Он почувствовал, как холодная дрожь прошибла его: она разошлась потоками от ковровых именных тапочек, приподнимая волоски на ногах, затем потоки соединились в области солнечного сплетения и далее общей волной продолжили путь наверх, и в конце концов (хотя все заняло не более одной или двух секунд) волна эта покинула тело, пройдя сквозь макушку головы, при этом даже гель Брилкрим не сумел удержать его волосы на месте. Невиллу резко захотелось перекреститься, что он с испугом и сделал.

Невилл вернулся за стойку бара, чтобы дождаться возвращения одинокого путешественника. Время шло, но тени незнакомца не было и следа. Невилл прошлепал к двери и осторожно выглянул на улицу. Ни одного зловещего бродяги.

Невилл почесал огромный нос потемневшим от табака пальцем и нарочито пожал плечами. «Надо же», - подумал он про себя.

- Стакан воды, пожалуйста, - произнес кто-то рядом.

Невилл чудом не наложил в штаны.

- Святой Боже, - с трудом произнес Невилл, в ужасе поворачиваясь к удивленному бродяжке, вдруг резко возникшему перед ним.

- Простите, я напугал Вас? – спросил этот чудик с кажется даже неподдельным беспокойством. - Такое часто бывает, мне нужно быть поосторожней.

Тем временем Невилл вернулся за барную стойку, закрыл на щеколду дверцу и трясущимися руками держал стакан и мерное устройство для виски.

- Что желаете?

- Стакан воды, если можно.

- Это не чёртов городской питьевой фонтан, - грубо ответил Невилл. - Это пивная.

-Мои извинения, - сказал бродяга. - Думаю, мы ни с того начали. Пожалуй, я выпью кружку чего-нибудь.

Невилл с привычным стуком опустил свой стакан виски на столешницу и указал на ряд эмалированных пивных насосов с серебряными наконечниками.

- Что предпочитаете? – гордо спросил он. - У нас коллекция из 8 сортов эля на разлив. Это больше, чем в баре «Джек Лейн» на 4 сорта, и на 3 сорта больше, чем в «Нью Инн». В этом отношении с «Лебедем» трудно тягаться.

Бродяга, кажется, после этого совсем запутался.

-Восемь, говорите?

Он медленно пошел вдоль стойки мимо восьми блестящих эмалированных стражников.
Указательным пальцем правой руки бродяга провел вдоль медной кромки столешницы и, к ужасу Невилла, ловко ободрал полировку, оставляя на ее месте след, словно от металла. Остановившись в конце, этот странный тип вдруг понял, что Невилл за ним наблюдает и непроизвольно сжимает и разжимает кулаки.

- Простите, - сказал бродяга, поднимая палец и с отвращением рассматривая его, - снова я наделал глупостей.

Невилл уже собирался выйти из-за стойки, когда в баре появился приветливый и столь знакомый Дмим Пулей, который насвистывал немелодичную песенку и постукивал себя по правому колену листком с отчетом о скачках. Джим с легкостью завсегдатая уселся на любимый табурет поближе к бару и весело обратился к Невиллу:

-Невилл, мне кружку «Лардж», пожалуйста, и доброе утро.

Бармен, что работал на полставки, оторвал взгляд от мерзкого бродяги и протянул Дмиму Пулей полный стакан чистой воды.

40. grikate

Роберт Рэнкин
АНТИПАПА

Невилл стоял в дверях «Летящего Лебедя», размышляя о том, что ему готовит сегодняшний день. В этот момент он заметил, что со стороны Спрайт-стрит и Доков к нему тащится безобразного вида нищий в жалкой обуви. У него промелькнула мысль, что от этого одинокого странника веет тьмой и дурным предзнаменованием.

– Тьфу ты, - сказал Невилл.

Его передёрнуло от самых кончиков пальцев в домашних тапочках с монограммой. Мурашки пробежали по обеим ногам, оставив после себя волосы дыбом, соединились на пояснице, и все вместе бросились вверх, пока наконец (хотя всё это заняло секунду или две) не сорвались с его макушки, заставив пару набриолиненных прядей бросить вызов земному притяжению. Внезапно Невиллу захотелось перекреститься, что он и сделал, совсем от себя такого не ожидая.

Он вернулся за барную стойку, чтобы быть наготове к приходу одинокого странника. Однако время шло, а в дверном проёме «Лебедя» так и не показалось ни тени. Невилл прошлёпал к двери и осторожно выглянул на улицу. Никаких предвещающих дурное бродяг там уже не было.

Невилл поскрёб внушительные ноздри пожелтевшим от никотина пальцем и недоумённо пожал плечами. «Ну дела», - сказал он себе под нос.

– Можно мне стакан воды, пожалуйста? - раздался голос рядом с ним.

Лишь благодаря счастливой случайности мочевой пузырь Невилла не сыграл с ним злую шутку. «Господи, спаси», – поперхнулся Невилл, в шоке поворачиваясь к невесть откуда взявшемуся бродяге. На лице того играла вопросительная ухмылка.

– Простите, я вас напугал? - спросил подозрительный субъект с, казалось бы, искренним беспокойством. – Ох уж эта дурная привычка, мне стоило бы её контролировать.

К этому моменту Невилл уже был за барной стойкой, закрытой на задвижку, и трясущимися руками подносил стакан к дозатору бутылки виски.

– Чего вам?

– Стакан воды, если можно.

– Вам тут не муниципальный питьевой фонтанчик, чёрт побери, - буркнул Невилл. – Это пивная.

– Приношу свои извинения, - сказал бродяга. – Думаю, у нас получилось довольно неудачное начало. Возможно, я бы выпил пинту чего-нибудь.

Невилл опрокинул двойной виски отточенным движением запястья и указал на ряд эмалированных пивных насосов с серебряными наконечниками.

– Что вы предпочитаете? - спросил он, и тут в его голосе прорезалась нотка гордости. – В нашем ассортименте восемь разливных элей. А это на четыре больше, чем в «Джек Лейн», и на три – чем в «Нью Инн». Вы вряд ли найдёте место, которое переплюнет «Лебедя» в этом отношении.

Бродяга, казалось, был впечатлён этой информацией.

– Целых восемь?

Он медленно прошёл по всей длине барной стойки мимо восьми блестящих эмалированных часовых. Его правый указательный палец пробежался по латунному ободу барной стойки и, к ужасу Невилла, чиркнул по нему так, что оставил царапину, похожую на след снаряда. Запнувшись в конце, бродяга внезапно осознал, что все это время бармен не сводил с него глаз и непроизвольно сжимал и разжимал кулаки.

– Извините, - сказал он, подняв палец и с неприязнью его рассмотрев, – ещё одно пятно на моей репутации.

Невилл уже было потянулся к дубинке с набалдашником, но ситуацию разрядила появившаяся в дверях бара знакомая фигура Джима Пули, который насвистывал похоронную мелодию мимо нот и постукивал по правому колену газетой о скачках. Джим оседлал свой любимый барный стул с привычной развязностью и бодро обратился к Невиллу:

– Мне бы пинту светлого, Невилл, и доброго утречка.

Бармен на полставки оторвал взгляд от безобразного бродяги и нацедил для Джима бокал отменного пива.

41. Halepushka

Роберт Рэнкин «Антипапа»

Пока Невилл торчал в дверях «Летящего Лебедя», размышляя о том, что готовит день грядущий, откуда-то со стороны Доков и Спрайт Стрит притащился попрошайка чудовищного вида, обутый в жалкую рвань. Невилл отметил не задумываясь, что одинокому бродяге сопутствует зловещая аура тёмного рока.

— Брр, — поёжился он.

Невилл почувствовал, как мурашки бегут по телу, зарождаясь двумя потоками в недрах пушистых шлёпанцев с монограммой, поднимаясь выше и топорща волосы на ногах, сливаясь в один ручей на спине и дрожа устремляясь ввысь, в конце концов (хоть всё это продолжалось не более секунды или двух) покидая его тело через голову, оставив торчком несколько прядей, напомаженных бриолином, что презрели силу гравитации. Невилл внезапно ощутил, как сильно ему хочется перекреститься, что он тут же проделал испуганно и смущенно.

Он вернулся в бар и стал ждать появления одинокого путника. Но время шло, а ни одна устрашающая тень не омрачала входа «Летящего Лебедя». Невилл подскочил к двери и осторожно выглянул наружу. Зловещих путников шаги не нарушали улицы покой.

Он запустил пропахший никотином палец в ноздрю внушительных размеров и театрально пожал плечами.

— Ну и дела, — сказал он сам себе.

— Будьте добры, стакан воды, — донёсся вдруг голос откуда-то из-под его локтя.

Невилл только чудом сумел удержать мочевой пузырь в рамках приличия.

— Господи помилуй! — выдохнул он, в ужасе поворачиваясь к озадачено глядящему на него бродяге, что словно материализовался из воздуха.

— Простите, я вас напугал? — поинтересовалось существо с искренним участием в голосе. — Это моя дурная привычка, мне необходимо от нее избавиться.

Невилл был уже за барной стойкой, закрытой на верхнюю задвижку, и трясущимися руками тянулся к стаканам и бутылкам с виски.

— Что пить будешь?

— Стакан воды, пожалуйста.

— У нас тут не грёбаный питьевой фонтанчик, — хрипло сказал Невилл. — Это паб.

— Простите великодушно, — отозвался бродяга, — как-то не задалось у нас с самого начала. Пожалуй, я выпью пинту чего-нибудь...

Невилл ловко отработанным движением запястья опустил свою большую порцию виски и указал на блестящие эмалированные пивные краны с серебристыми головками.

— Выбирай, — произнёс он с гордостью. — У нас восемь видов разливного пива. Это на четыре больше, чем в «Джек Лэйн» и на три больше, чем в «Нью Инн». Уж можешь мне поверить, по этой части «Летящий Лебедь» бьёт на голову всех конкурентов.

Бродяга, казалось, не на шутку заинтересовался этим вопросом.

— Восемь, вы сказали?

Он медленно прошелся вдоль барной стойки мимо поблескивающих, как эмалированные часовые, кранов. Указательный палец его правой руки скользил по латунному ободку барной стойки и, к ужасу Невилля, проворно стирал полировку, оставляя после себя блестящий след, как у слизня. Только резко остановившись у дальнего конца стойки, гость осознал, что глаза Невилля всё это время следили за ним, а кулаки невольно сжимались и разжимались.

— Простите, — сказал посетитель, поднимая палец и брезгливо его осматривая. — Ну вот, я снова замарал свой блокнот.

Невилл уже собирался было потянуться за палицей, но вдруг в дверях нарисовалась ободряюще знакомая фигура Джима Пули, который фальшиво насвистывал мелодию и похлопывал себя по правому колену газетой о скачках. Джим легко и привычно запрыгнул на свой любимый стул у бара и бодро обратился к Невиллю:

— Мне, пожалуйста, пинту Ларжа. Доброе утречко, Невилл!

Внештатный бармен оторвал взгляд от омерзительного бродяги и налил Джиму полный стакан чистейшей воды.

42. helenalbea

Роберт Ранкин, Антипапа


Пока Невилл стоял у входа в «Летающий лебедь», размышляя над странностями этого дня, какой-то бродяга, такой же ужасный на вид, как и его обувь, заковылял к нему со стороны Спрайт-стрит и Дока. Бармену вдруг показалось, что этого одинокого путника сопровождало темное и зловещее облако.


– Тьфу, – сказал Невилл. Он почувствовал, как по всему телу побежали мурашки: от ступней, обутых в уютные домашние тапочки с монограммой, до самой макушки. Нарушая закон всемирного тяготения, его набриолиненные волосы встали дыбом. Невиллу внезапно захотелось перекреститься, и он сделал это с некоторым смущением.


Он вернулся в бар и стал дожидаться прибытия одинокого путника. Однако время шло, а мрачная тень так и не появилась на пороге «Лебедя». Невилл выглянул на улицу и огляделся с опаской. Зловещих бродяг там не было.


Невилл почесал свои внушительные ноздри пальцем, желтым от никотина, и пожал плечами.


– Вот так штука, – сказал он себе.


– Извините, можно попросить у Вас стакан воды? – произнес кто-то совсем рядом.


Каким-то чудом Невиллу удалось сдержать позыв к мочеиспусканию.


– Боже, – с ужасом произнес он, поворачиваясь к внезапно материализовавшемуся бродяге, который смотрел на него вопрошающим взглядом.


– Извините, я Вас напугал? – спросило это существо с искренней озабоченностью, – Действительно, есть у меня такая дурная привычка, нужно с ней бороться.


К этому времени Невилл вернулся за барную стойку, закрыл дверцу на защелку и ухватился дрожащими руками за стакан и диспенсер для виски.


– Чего Вы хотите?


– Мне, пожалуйста, стакан воды.


– Это пивная, а не какой-нибудь гребаный питьевой фонтанчик перед муниципалитетом, – грубо ответил Невилл.


– Извините, – сказал бродяга, – похоже, у нас с Вами вышло недоразумение. Пожалуй, я закажу что-нибудь покрепче.


Невилл опытным движением опрокинул в себя двойной виски и указал на ряд эмалированных насосов для пива, поблескивавших серебряными наконечниками.


– Всё к Вашим услугам, – сказал он, и тут в его голосе появилась нотка гордости, – здесь у нас восемь видов элей. Это на четыре больше, чем в «Джек Лэйн», и на три – чем в «Нью Инн». Думаю, в этом отношении «Лебедя» нелегко будет превзойти.


Казалось, эта информация привела бродягу в восхищение.


– Неужели восемь? – он медленно прошелся вдоль восьми блестящих эмалированных сосудов. Он провел указательным пальцем правой руки по медному краю наконечника и, к ужасу Невилла, эмаль под его ловкими пальцами исчезла, осталась лишь дорожка, похожая на след слизняка. Дойдя до конца, он остановился и, внезапно заметил взгляд Невилла и его невольно сжимавшиеся и разжимавшиеся кулаки.


– Извините, - сказал он, подняв палец и оглядев его с отвращением, – я опять напортачил.


Невилл уже готов был достать свою дубинку, как вдруг на пороге бара, фальшиво насвистывая какой-то печальный мотив и постукивая по правому колену газетой, посвященной скачкам, появился Джим Пули, дружелюбный и обнадеживающий. Джим забрался на свой любимый, потрепанный временем барный стул и бодро обратился к Невиллу:


– Невилл, мне, пожалуйста, большую пинту. И доброе утро.


Бармен отвел взгляд от отвратительного бродяги и налил Джиму Пули стакан «живой воды».

43. Irene

Роберт Рэнкин

Антипапа

Невилл, бармен на полставки из «Летящего Лебедя», стоял у входа в паб, размышляя, что принесет ему начинающийся день. Внезапно в поле его зрения появился бродяга самого мерзопакостного вида в достойных сожаления башмаках. Он продвигался в направлении паба со стороны Спрайт-стрит и пристани. Невилл непроизвольно ощутил призрачную пелену мрака и дурных знамений, сопровождавшую одинокого путника.

- Тьфу ты, - поежился бармен. Он ощутил, как затряслись ноги в теплых шлепанцах, украшенных монограммой. Дрожь двинулась вверх, пробираясь сквозь волоски на ногах Невилла. Потоки встретились у поясницы и дальше двинулись вместе, пока не вышли через макушку, потянув за собой несколько смазанных бриолином прядей, которые, забыв о земном притяжении, так и остались торчать. Приступ дрожи продолжался никак не больше пары секунд. Невилл внезапно почувствовал желание перекреститься, и, сам удивившись своему порыву, стыдливо начертил в воздухе крест.

Он вернулся в бар, решив подождать одинокого бродягу там. Часы тикали, а тень у дверей «Лебедя» все не сгущалась. Невилл поднялся к выходу и боязливо осмотрелся. Ни малейших признаков зловещего бродяги…

Бармен почесал могучий нос желтым от никотина пальцем и недоуменно пожал плечами. «Ну и дела», - пробормотал он про себя.

- Можно попросить стакан водички? – послышался голос у Невилла из подмышки.

Каким-то чудом бармену удалось сохранить штаны сухими. «Господи помилуй», - охнул он, пораженно уставившись на шельмовское лицо непонятно откуда взявшегося бродяги.

- Извините, кажется, я вас напугал? – похоже, с искренней озабоченностью спросило существо. – Плохая привычка, знаете ли. Надо с этим как-то бороться.

Невилл опомнился уже по другую сторону барной стойки, заперся на задвижку и потянулся трясущимися руками к стакану и крану бочонка с разливным виски.

- Что вам нужно?

- Стакан воды, если не возражаете.

- Это вам не городской парк с фонтанчиками для питья, черт возьми, - взорвался Невилл. – У нас тут пивное заведение!

- Еще раз извините, - промолвил бродяга. – Не лучшим образом у нас начинается разговор, смею заметить. А не попросить ли мне чего покрепче?

Невилл заученным движением кисти отправил в рот содержимое бокала – двойную порцию виски - и махнул рукой в сторону выстроившихся рядком эмалированных пивных колонн с серебристыми кранами.

- Что предпочитаете? – не без гордости за свой паб осведомился он. – У нас имеется восемь сортов пива. В «Джек Лейнс» всего четыре, в «Нью Инн» - пять. Думаю, вы не станете спорить, что «Лебедя» тут сложно обойти.

Слова Невилла, казалось, просто поразили бродягу.

- Так-таки восемь? – Он медленно прошел вдоль стойки, мимо восьмерки сверкающих эмалью башен, выстроившихся по стойке «смирно». Провел указательным пальцем по латунному поручню, и, к ужасу Невилла, без малейших усилий смазал полировку, оставив на гладкой поверхности длинный липкий след – словно слизень прополз. Бродяга остановился у дальнего угла стойки, и только сейчас обратил внимание на выражение лица Невилла и его судорожно сжимающиеся кулаки.

- Прошу прощения, - произнесло существо, оторвав палец от поручня палец и с отвращением его разглядывая. – Похоже, я опять запятнал свою репутацию.

Невилл уже полез под стойку за тяжелой дубинкой, когда в дверях возникла радующая своей привычностью, дружелюбная фигура Джима Пули. Он немелодично насвистывал что-то заунывное, похлопывая себя по правому колену программкой скачек. Джим легко, хоть и не так прытко, как раньше, забрался на свой любимый барный стул и бодро обратился к Невиллу:

- Мне бы большую, Невилл! И кстати, с добрым утром!

Бармен отвел глаза от гнусного бродяги и задумчиво нацедил Джиму неразбавленного виски.

44. izabella

Невилл стоял у двери "Летящего лебедя", размышляя о странности сегодняшнего дня, как вдруг его внимание привлек безобразного вида нищий в ветхой обуви, который брел к бару со стороны верфи и Эльфовой улицы. Фигура одинокого бродяги, как показалось бармену, была окутана темной пеленой, и являла собой плохой знак.

- Уф, - выдохнул Невилл. Мрачное предчувствие заставило трепетать все его тело, вплоть до шевеления волосков. Дрожь возникла сначала в ногах (он был в шлепанцах с монограммами). Затем две отдельные вибрации объединились в районе талии, и усиленная двойная спираль продолжила свое движение вверх, а, найдя выход из тела через голову (на весь процесс ушло не более двух секунд), вопреки действию силы тяжести, оставила торчать несколько прядей волос, смоченных брильянтином. Невилл ощутил непреодолимую потребность перекреститься. Дико смутившись, он так и сделал.

Вернувшись на рабочее место, бармен стал ждать прихода одинокого путника. Но время шло, а на пороге никто не появлялся. Тогда Невилл опять очутился на улице и стал внимательно ее разглядывать. Никаких бродяг с дурным предзнаменованием. Улица была пуста.

Почесав свои огромные ноздри пальцем, пахнущим никотином, Невилл претенциозно передернул плечами.

- Вот и хорошо, - мысленно произнес он.
- Можно мне, пожалуйста, стакан воды? - произнес голос где-то в районе его локтя.

Лишь по чистой случайности Невилл не описался от шока.

- Боже, спаси меня, - он тяжело вздохнул и повернулся к насмешливому лицу бродяги, который материализовался рядом.

- Простите, я вас напугал? - спросило существо с неподдельным (как показалось Невиллу) беспокойством. - Есть у меня такая плохая привычка. Я, конечно же, должен себя контролировать.

К этому моменту Невилл уже вернулся за стойку бара и закрыл дверцу на щеколду. Дрожащими руками он взял стакан и дозатор для виски.

- Что вы хотите?
- Стакан воды, если можно.
- Но здесь же нет гребаного муниципального фонтанчика для питья, - резко обрубил Невилл. - Это пивная.
- Мои извинения, - произнес бродяга. - Я думаю, что мы начали довольно неудачно. Может, вы мне нальете пинту чего-нибудь?

Натренированным движением запястья Невилл поставил на стол стакан с виски и указал на ряд покрытых эмалью насосов для пива с серебряными кранчиками.

- Сделайте выбор, - сказал он, и в его голосе появилась нотка гордости. - У нас богатый выбор. Восемь видов пива. На четыре больше, чем у "Джека Лэйна" и на три больше, чем в "Новой гостинице". Думаю, вы понимаете, что в этом отношении с "Лебедем" трудно конкурировать.

Казалось, что бродяга был сражен этой логикой.

- Восемь, говорите? - он медленно пошел вдоль стойки бара, разглядывая восемь мерцающих эмалевых бейджиков. Затем указательным пальцем правой руки провел по медной кромке столешницы и, к ужасу Невилла, легко содрал слой лака, оставляя след, как от слизняка. Остановившись у дальнего конца стойки, он неожиданно встретился взглядом с Невиллом и заметил, что бармен непроизвольно сжимает и разжимает кулаки.

- Простите, - сказал бродяга, поднимая вверх палец и с неприязнью его рассматривая. - Опять я замарал свою репутацию.

Но стоило Невиллу потянуться за деревянной палкой с набалдашником, как тут же в проеме дверей появилась знакомая фигура. Это был его хороший приятель Джим Пули. Он невпопад насвистывал что-то жалостливое и постукивал себя по правому колену спортивным листком. С заученной легкостью Джим вскарабкался на свой любимый барный стул и обратился к продавцу с приветствием:

- Мне пинту Большого, пожалуйста, Невилл, и с добрым утром.

Бармен, занятый в пивной неполный рабочий день, с трудом оторвал взгляд от мерзкого существа и протянул Джиму тонкий стакан чистой воды.
 

45. JS

Роберт Рэнкин, “Антипапа”

Когда Невилл стоял возле двери “Летящего лебедя”, размышляя о событиях этого дня, в его сторону от Спрайт-стрит и пристани шаркал страшный попрошайка в обветшалой обуви. Он совершенно случайно заметил, что вокруг кромешная тьма, и этот одинокий бродяга показался ему предвестником чего-то дурного.


- Брр, - поёжился Невилл. Он задрожал, мурашки пробежали от пяток до спины, приподняв волосы на ногах, а потом, словно собравшись воедино, поднялись еще выше (хотя всё это и заняло секунду или две), пробежав по голове, соскользнув с кончиков волос, уложенных Брилкримом, и бросая вызов притяжению.


Невиллу вдруг захотелось перекреститься, и он сделал это с испугом и в то же время со смущением.


Он вернулся в бар и стал ждать одинокого странника. Однако время шло, а в дверях так никто и не появлялся.


Невил выглянул на улицу и внимательно осмотрелся. На улице не было и следа зловещего бродяги.


Невилл почесал свои великолепные ноздри пожелтевшим от никотина пальцем и напыщенно пожал плечами.


- Ну и ладно, - сказал он себе.


- Вы не могли бы дать мне стакан воды? - раздался голос под его локтём.


Невилл чуть было не описался.


- О, господи! - испуганно выдохнул он, поворачиваясь к внезапно появившемуся бродяге.


- Простите, я вас испугал? - с беспокойством спросило существо. - Это моя плохая привычка, я должен её контролировать.


Но в это время Невилл уже вернулся за барную стойку и принялся возиться с алкоголем.


- Что вы хотите?


- Стакан воды, если можно.


- Это тебе не городской питьевой фонтанчик, - грубо ответил Невилл, - а пивная.


- Прошу прощения, - произнёс бродяга. - Мне кажется, мы не с того начали. Возможно, я что-нибудь возьму.


Невилл поставил бокал виски, в его запястье что-то хрустнуло. Он указал на ряд эмалированных пивных баков.


- Выбирайте, - сказал он, и в его голосе прозвучала нотка гордости. - У нас восемь сортов эля. На четыре больше, чем “У Джэка Лэйна” и на три больше, чем в “Нью Инн”. Думаю, в этом отношении “Лебедю” нет равных.


Бродяга был воодушевлён этой информацией.


- Восемь, да?


Он медленно прошел вдоль барной стойки. А затем провёл своим указательным пальцем по её поверхности и к ужасу Невилла стёр блеск, оставив на его месте след, как от слизняка. Запнувшись в конце, он внезапно почувствовал на себе взгляд Невилла и что бармен невольно сжимал и разжимал свои кулаки.


- Извините, - сказал он, поднимая свой палец и с отвращением осматривая его. - Снова я совершил глупость.


Невилл чуть было не схватился за дубинку, когда в дверях бара появилась знакомая фигура Джима Пули, вмиг успокоив его. Насвистывая что-то очень тихое и грустное и постукивая по правой коленке свёртком бумаги, Джим сел на свой любимый барный стульчик с привычной беззаботностью и весело бросил Невиллу:


- Пинту “Большого”, Невилл, и доброе утро.


Бармен оторвал взгляд от неопрятного бродяги и налил Джиму Пули стакан воды.

46. Julia

Невилл стоял у входа в бар «Летящий лебедь», размышляя о странностях текущего дня. В это время какой-то нищий шаркающей походкой направился к нему со стороны улицы Спрайт. Внешний вид его был ужасен, обувь совсем износилась. Невилл спокойно наблюдал за ним, не думая о том, что появление этого одинокого бродяги является плохим знаком.


«Брр», — передернулся Невилл. Дрожь на одну или две секунды охватила все его тело с головы до пят. Он почувствовал, как зашевелились волосы на ногах, обутых в мягкие туфли с монограммой, и встали дыбом несколько прядей на макушке, несмотря на укладку «Брилкримом». Поддавшись внезапному порыву, Невилл в смущении перекрестился.


Он вернулся в бар, чтобы дождаться одинокого путешественника. Однако время шло, но и тень бродяги не промелькнула на пороге. Невилл проскользнул к двери и осторожно выглянул на улицу. Никаких предвещающих несчастье путников там не было.


Невилл почесал нос прокуренным пальцем и в недоумении пожал плечами. «Странно», — подумал он.


«Можно мне стакан воды, пожалуйста?» — раздался голос на уровне его локтя.


Невиллу лишь по счастливой случайности удалось сохранить самообладание. «Господи, спаси меня», — выдохнул он, в ужасе поворачиваясь к внезапно появившемуся бродяге, на лице которого застыло вопросительное выражение.


«Извините, я напугал вас? — спросил бродяга с беспокойством, которое казалось искренним. — Есть у меня такая плохая привычка. Мне действительно нужно бороться с ней».


В это время Невилл был уже за барной стойкой и трясущимися руками держал бокал и мерный стаканчик для виски.


— Что вы хотите?


— Стакан воды, если позволите.


— Это не какая-нибудь забегаловка, — грубо бросил Невилл. — Это пивная.


— Приношу свои извинения, — сказал бродяга. — По-моему, мы плохо начали. Пожалуй, я мог бы выпить пинту пива.


Невилл привычным движением руки отодвинул от себя большую бутылку виски и указал на ряд бочек с пивом. На каждой был установлен эмалированный пивной насос с серебряной ручкой. «Выбирайте, что хотите, — сказал он с ноткой гордости в голосе. — У нас представлено восемь сортов пива. Это на четыре больше, чем вы найдете в «Джек Лейне» и на три больше, чем в «Нью Инн». Я думаю, в этом отношении «Лебедя» сложно превзойти».


Бродягу, казалось, развлекли эти рассуждения. «Восемь, да?», — он медленно прошелся по бару мимо сверкающих эмалированных насосов. При этом указательный палец его правой руки скользил по медной отделке барной стойки, к ужасу Невилла стирая полировку и оставляя на ее месте скользкий след. Остановившись в конце бара, бродяга, наконец, почувствовал взгляд Невилла и увидел, что бармен непроизвольно сжимает и разжимает кулаки.


«Прошу прощения, — сказал он, поднимая палец и с отвращением осматривая его. — Еще одно пятно на моей репутации».


Невилл уже был готов чем-нибудь ударить бродягу, когда дружелюбная и вселяющая уверенность знакомая фигура Джима Пурли появилась на пороге бара. Джим насвистывал какую-то немелодичную похоронную песенку и отбивал ритм газетой по правой коленке. Он, как всегда, непринужденно уселся на свой любимый стул и весело обратился к Невиллу: «Будь добр, пинту «Ларджа», Невилл. И, кстати, доброе утро».


Работающий по совместительству бармен с усилием отвел взгляд от уродливого бродяги и протянул Джиму Пурли бокал чистой воды.

47. Karza

«Антипапа»
Роберт Рэнкин


В дверях «Летящего лебедя» стоял Невилл, глубокие раздумья которого о превратностях прошедшего дня были прерваны шарканьем чьих-то шагов. Со стороны доков на Сприт-стрит приближался жутковатого вида оборванец в жалком подобии обуви. От одиноко бредущего чужака веяло чем-то зловещим и мрачным.


«Ну и мерзость!» — Невилл почувствовал как, зародившись где-то на кончиках бархатных тапок с вензелями, волны отвращения мгновенно поднялись по ногам, встретились между лопаток, и, слившись в единый поток, наконец-то выплеснулись наружу, покинув редкие пряди волос на макушке, щедро намазанные гелем для волос. Невиллу захотелось перекреститься, что он и проделал с немалой долей смущения и испуга.


Вернувшись за стойку, бармен принялся ждать, когда странный одиночка зайдёт. Однако тень путника на дверь «Летящего лебедя» так и не легла. Он высунулся в проём и с опаской оглядел улицу: зловещего оборванца и след простыл.


«Ну и дела», — подумал Невилл, поскреб пожелтевшим от табака пальцем крылья своего во всех смыслах выдающегося носа и приосанился.


— Стаканчик воды, пожалуйста, — раздалось откуда сбоку, на уровне локтя бармена.


— Ах ты черт! — выдохнул чудом не наделавший в штаны Невилл и очумело уставился на непонятно откуда появившегося бродягу, в лукавом взгляде которого читалось недоумение.


— Ой, простите, я вас напугал? — выказал подобие искреннего интереса голодранец. — Вот всё время я так — надо с этим что-то делать.


А Невилл уже проскочил за стойку, хлопнув задвижкой, и, пытаясь совладать с трясущимися руками, наливал себе виски.


— Чего тебе?


— Стакан воды, если можно.


— Тут тебе не общественный фонтанчик для питья, а пивная, — зло буркнул Невилл. — Я подаю эль.


— Извините великодушно, — сказал оборванец, — похоже, я не с того начал. Я бы выпил какого-нибудь эля, если вас не затруднит.


Привычным движением руки Невилл опрокинул в себя изрядную порцию виски и указал на ряд поблескивавших эмалью пивных кранов с посеребренными наконечниками.


— Что предпочитаешь? — спросил отошедший от испуга бармен, и, с прорезавшимися в голосе нотками гордости, принялся объяснять. — Такой выбор как в Лебеде» ещё поискать: у нас восемь видов бочкового разливного эля. На четыре больше, чем в пивной Джека Лейна, и на три, чем в пабе при гостинице.


— Надо же, целых восемь, — кажется, бродяга был поражён. Он принялся не спеша прохаживаться вдоль стойки, оглядывая блестящие эмалированные значки с названиями сортов эля. К ужасу Невилла, грязнуля вёл указательным пальцем вдоль латунного ободка столешницы, что не преминуло отразиться на внешнем виде отполированной до блеска поверхности: по ней словно прополз слизняк. Дойдя до конца стойки, он поймал безумный взгляд бармена, готового наброситься на нарушителя незыблемого порядка с кулаками.


— Прощения просим, — оборванец поднял указательный палец вверх и осмотрел его с отвращением. — Кажется я снова запятнал свою репутацию.


Невилл почти было схватился за увесистую дубинку, но положение спас возникший на пороге знакомый силуэт Джима Пули. Старина Джим вошёл, фальшиво насвистывая печальную мелодию и похлопывая карточкой с результатами скачек по колену. Удобно устроившись на своем любимом, видавшем виды барном табурете, Джим по-свойски обратился к бармену:


— Плесни «Несравненного», Невилл, и утро доброе.


Тот с трудом оторвал взгляд от неприглядного оборванца и организовал для Джима Пули не что иное, как стакан воды.

48. Katerina

Невилл стоял в дверях Летящего Лебедя, размышляя о том, сколь особенный выдался день, а тем временем, шаркая убогими башмаками, жуткого вида нищий приближался со стороны Спрайт стрит и доков. Невилл сразу понял - приход одинокого скитальца не сулил добра.

Он поёжился. Дрожь возникла где-то в его мягких шлепанцах с монограммой, пробежала вверх по волоскам на ногах к пояснице и оттуда, наконец, (хотя прошло всего-то несколько секунд) устремилась к макушке и, вопреки законам гравитации, подняла уложенные и покрытые гелем пряди. Невиллу вдруг захотелось перекреститься, что он и сделал как-то поспешно и стыдливо.

Он вернулся за стойку бара, ожидая вот-вот увидеть темный силуэт бесприютного путника в дверях. Время шло, а тот все не появлялся. Невилл высунулся за порог и внимательно оглядел улицу. Тщетно - никаких зловещих бродяг там и в помине не было.

Желтым от табака пальцем он потёр внушительные ноздри, величественно пожал плечами и сказал себе: «Вот сейчас.»

- Можно мне стакан воды? - услышал он из-под локтя и лишь по счастливой случайности смог сдержать внезапный позыв в мочевом пузыре.

- Спаси меня, Господи, - выдохнул Невилл, поворачиваясь к возникшему словно из ниоткуда бродяге. Тот смотрел вопросительно.

- Простите, я вас напугал? - ему, похоже, и впрямь было неловко, - Вот ведь скверная привычка, надо мне быть осмотрительнее.

Эти извинения Невилл выслушивал уже из-за стойки, запертой на задвижку. Руки его дрожали, обхватив стакан, за толстым стеклом которого мерцал виски.

- Чего вам?

- Просто воды, если можно.

- Тут не какой-нибудь хренов городской питьевой фонтанчик, - буркнул Невилл, - Мы подаем эль.

- Прошу прощения, - ответил бродяга, - неудачно, хочу признать, мы начали беседу. Что ж, пожалуй, я бы выпил эля.

Невилл отточенным за годы практики жестом опрокинул большую порцию виски и указал на ряд эмалированных помп с серебристыми кранами:

- Выбирайте, - с гордостью сказал он, - мы предлагаем восемь сортов эля. Это на четыре сорта больше чем у Джека Лейна и на три больше чем в Нью Инн. Непросто превзойти Летящего Лебедя в богатстве выбора.

- Восемь, надо же, - бродяга, казалось, был весьма впечатлён. Он не спеша обошёл строй из восьми воинов в сияющих эмалированных доспехах, ведя указательным пальцем по латунному ободку стойки, стирая, к ужасу бармена, глянец и оставляя мутный след, словно улитка проползла. Дойдя до конца он остановился под тяжелым взглядом Невилла, который непроизвольно сжимал и разжимал кулаки

- Простите, - он брезгливо осмотрел палец, - я снова запачкал тетрадку.

Невилл уже было потянулся за своей африканской дубинкой, но тут в дверях показалась знакомая фигура. Насвистывая нечто унылое и немелодичное и похлопывая себя по правому колену расписанием скачек в паб вошел Джим Пули. Джим, чьё появление несколько успокоило Невилла, привычно оседлал любимый стул.

- Мне пинту ларджа, пожалуйста, Невилл, доброе утро, - весело обратился он к временному бармену.

Тот наконец перестал сверлить взглядом бродягу и протянул Джиму простой воды в тонком стакане.

49. KayDecay

Невилл стоял в дверях «Парящего Лебедя», размышляя о том, каким любопытным выдался денек, как вдруг его внимание привлек отвратительной наружности нищий в стоптанных туфлях, направлявшийся прямо по направлению к нему со стороны Спрайт стрит и причала. Невилл отметил, будто бы подсознательно, что было в этом одиноком страннике нечто зловещее, будто сама тьма выбрала его своим спутником.

«Мать честная», - пробормотал Невилл. Он вдруг почувствовал, как засосало под ложечкой, как изнутри его вышитых монограммой тапочек, вверх по лодыжкам побежали волны мурашек, приподнимая волоски дыбом. В районе поясницы волны слились воедино, и дрожь захватила все его тело, поднимаясь все выше (пусть весь этот путь и занял секунду или две), пока не добралась до самой макушки, оставив после себя несколько отщепенцев смирно стоять посреди глади напомаженных Брылькремом волос, нарушая при этом все мыслимые законы гравитации.

Бармен внезапно почувствовал острое желание перекреститься, и он сам поразился тому, как послушно проделал этот ритуал. Затем, он поспешно переместился обратно за барную стойку, готовый с минуты на минуту встретить одинокого путника лицом к лицу. Однако время шло, а мрачная тень так и не появлялась на пороге Лебедя. Наклонившись к двери, он стал внимательно всматриваться в улицу. Но от бродяги и след простыл.

Почесав свои выдающиеся ноздри просмоленным пальцем, Невилл торжественно пожал плечами. «Ну и ну!» - подумал он про себя.

- Будьте любезны стакан воды, – прозвучало вдруг совсем рядом.

Бармену стоило больших усилий не опорожнить свой мочевой пузырь тут же на месте. “Господи, помоги”, - дрожащим голосом пробормотал он, и медленно развернулся к вопрошающему лицу внезапно материализовавшегося гостя.

- Простите, я напугал вас? – поинтересовалось существо с довольно искренним участием. - Плохая привычка, мне бы давно следовало научиться ее контролировать.

К тому моменту Невилл уже вернулся за стойку, заперев дверцу на задвижку, и дрожащими руками стал наполнять стакан виски из ближайшего крана.
- Что будете?

- Стакан воды, будьте так любезны.

- Это вам не чертов муниципальный питьевой фонтанчик! - взвился Невилл. - Это бар!

- О, мои извинения, - улыбнулся бездомный. - Мне кажется, мы с вами неправильно начали. Будьте добры, пинту чего-нибудь.

Невилл опустил стакан с двойным виски на стойку отточенным движением руки и изящным жестом продемонстрировал ряд натертых до блеска эмалированных кранов прямо перед ним.
- Что предпочитаете? - начал он, и нотки гордости зазвучали в его голосе. - У нас в наличии восемь видов разливного Эля. Это на четыре больше, чем у Джека Лэйна, и на три больше, чем в Нью Инн. Впрочем, готов поспорить, едва ли в округе вы где-то найдете выбор лучше, чем у нас.

Казалось, бездомного впечатлили его слова.
- Восемь, значит? – Он медленно двинулся вдоль шеренги из восьми ровно стоящих блестящих эмалированных стражей. Его правый указательный палец скользил за ним следом по медному краю стойки, искусно удаляя полировку и, к ужасу Невилла, оставляя за собой жирную полосу, подобно слизняку.

Бродяга вдруг почувствовал на себе злобный взгляд бармена, и услышал как тот непроизвольно похрустывает костяшками пальцев.
-Извините, - произнес он, поднеся палец к свету и изучая его с отвращением, - Снова испачкался чернилами.

Окончательно потеряв самообладание, Невилл уже было потянулся за клюшкой, как в тот же момент на пороге показались приятно знакомые очертания фигуры Джима Пули. Уже через секунду и сам их обладатель появился в дверях, насвистывая немелодичную жалобную песенку и аккомпанируя себе в такт звучными постукиваниями скатанной в трубочку копировальной бумаги по коленке.

Джим взгромоздился на свой излюбленный стул и задорно улыбнулся старому другу.
-Двойную пинту, пожалуйста. И кстати, Невилл, доброе утро!

На этих словах бармен на полставки наконец оторвал взгляд от жуткого бездомного и протянул Джиму Пули большой стакан чистейшей воды.

50. kiwin

Robert Rankin, Antipope


Пока Невилл стоял в дверях “Летящего лебедя”, размышляя о странностях дня, со стороны Спрайт-стрит и дока появился жуткой наружности нищий в стоптанных башмаках и зашаркал прямо к нему. Он машинально отметил ауру тьмы и дурного предчувствия, облекавших одинокую фигуру скитальца.

– Тьфу ты! – сплюнул Невилл. Он почувствовал, как страх, зародившись в глубине его тёплых домашних туфель с вышитыми монограммами, мурашками побежал вверх, шевеля волосы на ногах, и встретившись в районе поясницы, уже объединённой армией мурашек продолжил восходящий путь, наконец (хотя весь процесс занял не более двух секунд), подбираясь к макушке, заставил несколько умащенных бриолином прядей волос покинуть своё место, бросая вызов гравитации. Невилл ощутил внезапную потребность перекреститься и произвёл сие действие с долей испуганного смущения.

Он вернулся обратно в бар поджидать одинокого странника. И хотя прошло уже достаточно времени, даже тень не заслонила вход в “Лебедя”. Невилл высунулся за дверь и осторожно посмотрел вверх по улице. Снаружи не было никаких зловещих бродяг.

Невилл поскрёб жёлтым от никотина пальцем внушительные ноздри и надменно пожал плечами.

– А хоть бы и так, – сказал он сам себе.

– Можно мне, пожалуйста, стакан воды? – раздался голос у него под рукой.

Лишь по счастливой случайности Невилл сдержал свой мочевой пузырь.

– Господи, помилуй! – ахнул он, в ужасе поворачиваясь к насмешливому лицу возникшего перед ним бродяги.

– Простите, я вас напугал? – кажется, с искренним беспокойством спросило его существо. – Такая уж у меня плохая привычка, никак не могу избавиться от неё.

К этому времени Невилл успел вернулся за барную стойку, крышка бара с грохотом закрылась, а его дрожащие руки протянулись к стакану и дозатору виски.

– Чего желаете?

– Стакан воды, если можно.

– Вам тут не публичный питьевой фонтанчик, чёрт возьми! – хрипло заявил Невилл. – Это пивная.

– Прошу прощения, – сказал бродяга. – Мы, кажется, неправильно начали наш разговор. Пожалуй, я мог бы взять пинту.

Отточенным движением запястья Невилл опрокинул большую порцию виски и продемонстрировал ряд эмалированных пивных насосов с серебряными колпачками.

– Укажите ваше предпочтение, – с ноткой гордости предложил он. – У нас на выбор восемь сортов разливного эля. На четыре больше, чем у Джека Лэйна, и на три больше, чем в “Новом трактире”. Думаю, что сложно отыскать того, кто в этом деле переплюнет “Лебедя”.

Бродяга казался впечатлён этим известием.

– Восемь, а? – он медленно прошёл вдоль барной стойки мимо восьми мерцающих эмалированных стражей. Его указательный палец очертил медный ободок крышки бара и, к ужасу Невилла, с лёгкостью избавил его от полировки, оставив после себя след, похожий на тот, что оставляет слизняк. Замерев на месте, он внезапно понял по глазам Невилла, что бармен неосознанно сжимает и разжимает кулаки.

– Извините, – сказал он, поднимая палец вверх и с отвращением разглядывая его. – Опять я наломал дров.

Невилл уже готов был взяться за трость с набалдашником, когда в дверях возникла дружеская и ободряюще знакомая фигура Джима Пули – он вошёл в зал, фальшиво насвистывая похоронный мотив и похлопывая спортивной газеткой по колену.

Джим оседлал любимый барный стул с непринуждённостью, привитой временем, и бодро обратился к Невиллу:

– Мне, пожалуйста, пинту “Ларджа”, и с добрым утром, Невилл.

Внештатный бармен отвёл от мерзкого бродяги взгляд и нацедил для Джима Пули превосходный стакан истинной воды.

51. Kryuchkova

Роберт Рэнкин, Антипапа


Невилл стоял в дверях «Парящего лебедя», размышляя о бренности жизни, со стороны Спрайт-стрит и Док к нему направлялся, шаркая ногами, отвратительного вида попрошайка в жалкой обувке. «Бродяга окружен мрачной аурой, — заметил Невилл. — Как бы не случилось беды...»


«Тьфу», — сплюнул Невилл. Неожиданно двойная волна озноба пробежала по его ступням в украшенных монограммой тапочках, волосы на ногах начали шевелится, и эти волны достигнув поясницы, объединились в одну, продолжая подниматься все выше и выше, бросив вызов притяжению, достигли макушки, оставляя без внимания лишь несколько прядей, уложенных «Бриолином». Внезапно ошеломленный Невилл перекрестился.


Решив дождаться одинокого скитальца внутри, он вернулся в бар. Однако время шло, но ни одна тень не появилась в дверном проеме «Лебедя». Невилл наклонился к двери и с опаской выглянул на улицу. Улица бродяг была зловеще пустынна.


Невилл почесал свои величественные ноздри пальцем, пропитанным никотином, и недоуменно пожал плечами. «Вот так шутка», — сказал он себе.


— Можно мне стакан воды, пожалуйста? — прозвучало у него из-под локтя.


Лишь благодаря счастливой случайности, Невилл справился со своим мочевым пузырем.


— Господи, спаси меня, — выдохнул он в растерянности, поворачиваясь к насмешливой физиономии материализовавшегося бродяги.


— Извините, я напугал вас? — спросило существо с искренней заботой. — Это все моя дурная привычка, мне стоит не допускать этого впредь.


К этому времени Невилл вернулся за барную стойку, закрыв проход на засов, и трясущимися руками наливал себе в бокал виски.


— Чего ты хочешь?


— Стакан воды, если можно.


— Это тебе не проклятый городской питьевой фонтанчик, — съязвил Невилл. — Это паб.


— Прошу прощения, — сказал бродяга. — Боюсь, у нас вышло плохое начало. Пожалуй, я бы выпил пинту чего-нибудь.


Невилл опрокинул свой внушительный бокал виски уверенным движением запястья и указал на ряд эмалированных кранов для розлива пива.


— Выскажи свое предпочтение, — произнес он с ноткой гордости. — У нас богатый выбор: восемь элей на розлив. Наш ассортимент разнообразнее на четыре позиции, чем у Джека Лейна и Нью-Инн на три. Думаю, что в этом отношении будет нелегко превзойти «Лебедя».


Казалось, эта информация очаровала бродягу.


— Восемь, да?


Он медленно прошел вдоль бара мимо восьми сверкающих эмалированных стражей. Его правый указательный палец скользнул по латунному ободу крышки бара и, к ужасу Невилла, ловко соскреб кусочек лака, оставив на этом месте углубление, похожее на след от слизняка. Остановившись на краю, он внезапно осознал, что Невилл сверлит его взглядом и невольно сжимает и разжимает кулаки.


— Извините, — сказал он, поднимая свой палец и с отвращением рассматривая его. — Снова я подпортил свою репутацию.


Невилл уже было собирался дотянуться до своей дубинки, когда в дверях бара появилась дружелюбная и обнадеживающая фигура Джима Пули, беззвучно насвистывающего жалобную песенку и постукивающего по правому колену отчетом о последних скачках. Джим поставил свой любимый барный стул, ветхий от времени, и обратился к Невиллу с радостным выражением:


— Мне большую пинту, Невилл, пожалуйста, и доброе утро.


Работающий на полставки бармен отвел взгляд от уродливого скитальца и налил отличный бокал истинной воды для Джима Пули.
 

52. leo12tramp

Роберт Ранкин
Антипапа

Невиль стоял в дверях “Летящего лебедя”, погруженный в размышления об особенностях сегодняшнего дня, когда вдруг заметил попрошайку ужасающего вида в разбитой обуви, бредущего к нему со стороны Дока и улицы Спрайт. Сразу стало ясно, что одинокого странника сопровождает мрачная зловещая атмосфера.

“Хм”, - произнес Невиль. Он почувствовал, как идентичные струйки дрожи зародились где-то в правом и левом его мягких тапочках с вензельками, извиваясь, параллельно поднялись по волоскам обеих ног и воссоединились на спине чуть выше пояса, потом единый поток продолжил движение вверх и наконец (хотя все это заняло не больше, чем секунду-две) улетел с макушки его головы, оставив несколько прядей, смазанных Брайлкремом, торчать вертикально вопреки притяжению. Невилю внезапно захотелось перекреститься, что он и сделал, стыдливо озираясь.

Он вернулся в бар, чтобы встретить там одинокого странника. Время шло, однако, темная тень не закрывала вход в “Лебедь”. Невиль высунулся наружу и с пристрастием осмотрел улицу – она была свободна от бродяг, предвещающих беду.

Невиль почесал свои мощные ноздри пальцем, коричневым от никотина, и торжествующе пожал плечами.
“Вот оно как”, - сказал он себе.
-Можно, пожалуйста, стакан воды? – раздалось прямо у него за спиной.
Только по чистому везению Невиль справился со своим мочевым пузырем.
-Боже упаси! - выдохнул он, в шоке поворачиваясь к вопрошающему лицу материализовавшегося бродяги.
-Простите, я вас напугал? – спросило создание, кажется, совершенно искренне. – Это плохая привычка, мне обязательно нужно над этим поработать.
К этому моменту Невиль уже опять был за стойкой, плотно заперев откидную барную столешницу на задвижку. Его руки дрожали на толстостенном стакане с виски.
-Что ты хочешь?
-Стаканчик воды, если можно.
-Тебе здесь не чертов муниципальный питьевой фонтан, - прорычал Невиль. – Это пивная.
-Извините, - сказал бродяга. – Мы, кажется, плохо начали. Возможно, мне сперва нужно пинту чего-нибудь покрепче.
Невиль одним привычным движением опрокинул в себя большой стакан виски, потом указал в сторону эмалированных пивных насосов с серебряными наконечниками.
- Озвучь свои предпочтения, - сказал он теперь с легкой ноткой гордости в голосе. – У нас восемь видов разливного пива на выбор. На четыре больше, чем в “Джек Лейн,” и на три больше, чем в “Нью Инн”. Я думаю, касаемо этого разнообразия очень сложно переплюнуть “Лебедь”.

Бездомный, кажется, был поражен этими сведениями.
- Восемь, а?
Он медленно прошелся вдоль бара, пересчитав все восемь сверкающих эмалированных краников-часовых. Указательным пальцем правой руки провел по бронзовой сияющей кайме барной стойки, уничтожив, к ужасу Невиля, ее блеск – оставив за собой тусклый след, как от улитки. Дойдя до конца, он поймал на себе испепеляющий взгляд Невиля и заметил, что бармен непроизвольно сжимает и разжимает кулаки.

- Простите, - сказал он, подняв вверх палец и изучая его c отвращением. – Я опять промокнул чернила в моей тетради.

Невиль уже совсем было собрался достать свою дубинку, как в проеме двери показалась дружелюбная и обнадеживающе знакомая фигура Джима Пули; он насвистывал нечто печальное, без мелодии, и похлопывал себя по правому колену бюллетенем со скачек. Джим оседлал свой любимый стул за стойкой с легкостью, приобретенной со временем, и жизнерадостно обратился к Невилю: “Мне, пожалуйста, пинту в большой кружке, Невиль, и с добрым утром”.

Сегодняшний бармен с трудом оторвал свой взгляд от уродливого бездомного и налил Джиму Пули достойный стакан чистой воды.

53. Local Tramp

Антипапа


Когда Невилл стоял в дверях Летящего Лебедя, размышляя над превратностями дня, по направлению к нему со стороны улицы Эльфов и Дока шаркающей походкой шел бродяга безобразного вида и в поношенной обуви. Невилл сразу же понял, что от этого странника исходило какое-то дурное предчувствие, предвкушение чего-то плохого.


- Тьфу, - сказал Невилл.

Он ощутил, как от теплых украшенных монограммой туфель, вверх к волоскам на ногах пошла дрожь, и следом еще одна. Соединились они на пояснице и уже вместе поднимались дальше до самой макушки головы к прядям обработанных гелем волос, сопротивляющихся земному притяжению. Все это произошло секунды за две, не больше. Невиллу вдруг захотелось перекреститься. Слегка смутившись, он сделал это.


Невилл вернулся в бар, чтобы уже там дожидаться одинокого путника. Однако время шло, а у двери «Лебедя» не появилось и тени. Бармен склонился за дверью и осторожно выглянул на улицу. Никаких зловещих бродяг.


Он почесал свои большие ноздри пальцем пропитанным куревом, многозначительно пожал плечами и буркнул себе под нос:


- Странно.


- Мне бы стакан воды, если можно - раздался голос сбоку.


Не описался Невилл лишь по счастливой случайности.


- О, Господи, - ахнул он, обернувшись, и пришел в ужас от насмешливого лица, откуда-то появившегося бродяги.


- Я напугал вас? Простите, – проговорило существо как бы с неподдельным участием. – Есть у меня такая плохая привычка. Действительно, нужно следить за собой.


К этому времени Невилл уже был у стойки, которую закрыл на засов. Руки бармена, когда он наливал виски в стакан, заметно тряслись.


- Вам чего?


- Стакан воды, если можно.


- Здесь, черт возьми, не городской питьевой фонтан, - нагрубил Невилл. – Это пивная.


- Прошу прощения, - ответил бродяга. – Кажется, мы не с того начали. Мне бы кружку какого-нибудь пива.


Привычным движением руки Невилл допил виски и указал на ряд эмалевых пивных помп с серебряными наконечниками.


- Все на ваш вкус, – сказал он с ноткой гордости в голосе. - У нас восемь сортов пива на разлив. В четыре раза больше чем «У Джека» и в три раза, чем в «Новом Дворе». Думаю, в этом отношении попытка превзойти «Лебедя» будет пустой тратой времени.


Бродяга как будто восхитился таким сообщением.


- Восемь?


Он медленно прошелся вдоль прилавка мимо восьми сверкающих эмалевых датчиков, указательным пальцем постучал по латунному краю барной стойки и к ужасу Невилла, ловко снял полировку, оставив на ее месте след, похожий на след слизня. Остановившись в конце стойки, странник вдруг обратил внимание на глаза Невилла и на то, как бармен непроизвольно сжимает и разжимает кулаки.


- Простите, – сказал он, с отвращением глядя на палец. - Опять я подмочил свою репутацию.


Невилл чуть было не схватил дубинку, когда в дверях бара появилась знакомая фигура старого друга Джима Пули. Он насвистывал немелодичную жалобную песню и постукивал правым коленом с протоком о скачках в кармане брюк. Джим легко взгромоздился на свой любимый стул возле стойки и радостно обратился к Невиллу:


- Доброго утречка, Невилл. Мою большую кружку, пожалуйста.


Бармен на полставки, оторвал взгляд от уродливого бродяги и налил Джиму Пули полный стакан живительной влаги.

54. Mariia

Роберт Ранкин, «Антисвященник»

Невилл стоял в дверях «Летящего Лебедя», размышляя о странностях дня, когда со стороны Спрайт Стрит и Дока показался ужасного вида бродяга в жалкой обуви, едва волочащий ноги. Почти неосознанно Невилл отметил про себя мрачную атмосферу и какое-то дурное предчувствие, витающие вокруг одинокого странника.

«Ох», - выдохнул Невилл. Он почувствовал, как дрожь пробежала по всему телу, начавшись где-то внутри домашних тапочек с вышитой монограммой, вверх по ногам, по спине, взметнулась к голове, так что (хотя это заняло всего одну-две секунды) набриолиненные волосы встали дыбом вопреки закону гравитации. Внезапно Невиллу захотелось перекреститься, и, смутившись от испуга, он совершил это действие.

Он вернулся в бар, ожидая прибытия одинокого странника. Однако время шло, а тень оного все не показывалась на пороге «Лебедя». Невилл спустился к двери и осторожно выглянул на улицу. На дороге не было и следа зловещего бродяги.

Невилл почесал свой выдающийся нос прокуренным пальцем и напыщенно пожал плечами. «Что-то тут не то», - подумал он.
- Будьте добры, стакан воды, - раздалось у его локтя.

Лишь по счастливой случайности Невиллу удалось сдержаться и не обмочиться от неожиданности.
- Господи, помилуй! – воскликнул он, встретившись с насмешливым взглядом появившегося ниоткуда бродяги.
- Простите, я вас напугал? – спросило это создание с, казалось бы, искренним беспокойством. – Есть у меня такая вредная привычка, пора бы уже следить за собой.

К тому времени Невилл уже отскочил за стойку бара, закрыл ее на задвижку и в трясущихся руках держал бокал с жидкостью, по виду похожей на виски.
- Что вы хотите?
- Стакан воды, если можно.
- Тут вам не чертов общественный питьевой фонтан! – грубо ответил Невилл, - Это паб!
- Извините, - сказал бродяга. – Кажется, наш разговор начался не совсем удачно. Налейте мне пол-литра чего-нибудь, пожалуйста.

Невилл осушил большой бокал виски одним резким движением и указал на ряд керамических пивных насосов с серебряными краниками:
- Что предпочитаете? – и тут в его голосе появилась нотка гордости. – У нас есть отборная коллекция восьми сортов живого пива. Это на 4 сорта больше, чем в пабе Джека Лейна и на 3 сорта больше, чем в «Нью Инн». Я считаю, что в этом отношении с «Лебедем» сложно тягаться.

Казалось, бродяга поражен этими сведениями:
- Ого, целых 8? – он медленно прошелся вдоль бара, мимо восьми сверкающих керамических стражей. Указательным пальцем правой руки он вел по медному ободку барной стойки, к ужасу Невилла начисто стирая глянец и оставляя след, как будто тут прополз слизняк. Остановившись в конце, он заметил на себе взгляд Невилла, и что тот невольно сжимает и разжимает кулаки.
- Простите, - сказал бродяга, убрав руку и с отвращением разглядывая палец. – Я опять испачкал свой блокнот.

Невилл уже было потянулся за дубинкой, когда дружественная и успокаивающе знакомая фигура Джима Пули, насвистывающего беззвучный мотив и стучащего газетой по правой коленке, появилась в дверях паба. Джим взгромоздился на любимый барный стул с отточенной за годы легкостью, бодро обратившись к Невиллу:
- Налей-ка мне пол-литра самого лучшего, Невилл, и доброе утро!
Временно исполняя обязанности бармена, тот отвел взгляд от отвратительного бродяги и протянул Джиму Пули полный стакан самой настоящей воды.
 

55. Meredith Grey

Robert Rankin, Antipope

Невилл размышлял о превратностях текущего дня у дверей своего бара «Летящий лебедь». Вдруг он увидел нищего бродягу, который появился со стороны улицы Спрайт и причала и ковылял к нему, шаркая стертыми до дыр ковровыми тапками. Вид бедолаги внушал ужас и отвращение. Какое-то предчувствие беды таил в себе этот одинокий странник.
– Фу-ты, – невольно вырвалось у Невилла. Ноги странного существа охватили два вихря, которые, вздыбив волоски на коже и поднявшись выше, соединились на талии и, спустя мгновение, единым вихрем дошли до головы, разбрызгивая нити брильянтина, которые так и повисли в воздухе вопреки закону земного притяжения. Невилл испуганно и, немного сконфузившись, перекрестился.
Он поспешно вернулся в бар, чтобы встретить бродягу там. Прошло какое-то время, но ожидаемая фигура так и не появилась в дверном проеме. Невилл скользнул к двери и осторожно выглянул на улицу. Никаких мрачных бродяг там не было.
Невилл почесал свой огромный нос пожелтевшим от никотина пальцем, и, высокомерно пожав плечами, пробормотал:
– Ну и чучело!
– Мне бы стаканчик водички? – услышал он голос где-то у локтя.
Невилл чудом не описался. «Матерь Божья», – воскликнул он изумленно, увидев перед собой комичную физиономию материализовавшегося бродяги.
– Простите, я вас напугал? – в голосе странного существа сквозила неподдельная искренность. – Дурная привычка, надо за собой следить.
Но Невилл был уже за стойкой бара, столешница захлопнута на щеколду, в дрожащих руках стакан и мензурка для виски.
– Чего изволите?
– Мне бы стаканчик воды, можно?
– Нашел, блин, фонтанчик для питья. Это пивная, не видишь? – грубо ответил Невилл.
– Прошу прощения, – извинился бродяга, – наверное, не очень удачное начало. Выпью, пожалуй, чего-нибудь покрепче.
Невилл мастерски опрокинул в рот свой стакан виски одним взмахом руки и указал на батарею серебристых пивных насосов. – Выбирай, - в его тоне прозвучала нотка гордости. – У нас восемь видов пива в ассортименте. А это больше на четыре вида, чем у Джека Лэйна и на три вида, чем у «Нью Инн». Не думаю, что кому-то удастся превзойти «Лебедя» в этом плане.
– Значит восемь, да? – бродяга изобразил изумление на лице. Затем медленно прошелся вдоль стойки бара, сдирая указательным пальцем краску с края столешницы, на месте которой, к великому ужасу Невилла, появлялся след от пуль. Дойдя до конца стойки, он почувствовал на себе взгляд Невилла и увидел, что тот безотчетно сжимает и разжимает кулаки.
– Ой, простите, – воскликнул он, с отвращением рассматривая свой палец, – ну, вот опять я заляпал свою тетрадь.
Невилл было схватился за палку, но неожиданное появление в дверях бара его благодушного приятеля Джима Пули несколько ободрило и успокоило его. Тихо насвистывая какой-то жалобный мотив и отстукивая в такт рулоном копировальной бумаги по колену, Джим оседлал свой любимый табурет с легкостью, обретенной многолетним опытом, и бодро обратился к Невиллу:
- Мне пинту Ларджа, Невилл. Да, и доброе утро.
Невилл, работающий здесь барменом на полставки, оторвал свой взгляд от неприглядного бродяги и протянул Джиму Пули стакан чистейшей воды.
 

56. mia

Robert Rankin, Antipope


Невилл стоял на пороге «Летящего лебедя» и размышлял о странности сегодняшнего дня, когда вдалеке появился нищий пугающей наружности. Шаркая убогими башмаками, он приближался к пивной со стороны Спрайт-стрит и района Док. Что-то темное и недоброе исходило от одинокого прохожего, Невилл сразу почувствовал это, и ему стало не по себе.


- Бр-р, - вырвалось у него.


На ногах были тапочки с монограммой, но они не спасли от внезапной дрожи. От ступней наверх побежали мурашки. Они приподняли волоски на обеих голенях, затем, объединившись у поясницы, ринулись дальше (хотя все это длилось секунды две, не больше) и закончили свой бег на макушке, где парочка прихваченных бриолином прядей встала дыбом, бросив вызов гравитации. Неожиданно у Невилла возникла настоятельная потребность перекреститься, что он и проделал довольно неловко, охваченный непонятным испугом.


Он вернулся в бар, ожидая появления одинокого замухрышки. Однако время шло, но мрачная фигура так и не появилась на пороге «Лебедя». Слоняясь по бару, Невилл подошел к двери и с опаской оглядел улицу. Никаких зловещих бродяг.


Желтым от никотина пальцем бармен поскреб нос, уделив особое внимание своим великолепным ноздрям, и в крайнем недоумении театрально пожал плечами.


- Ну и дела! – пробормотал он.


- Будьте любезны, стакан воды, - раздался совсем рядом чей-то голос.


От ужаса у Невилла перехватило дыхание. Удивительно, но каким-то чудом его штаны остались сухими. «Господи, спаси и сохрани», - вырвалось у него, когда повернулся и увидел перед собой лукавое лицо бродяги, будто выросшего из-под земли.


- Кажется, я напугал вас? - виновато произнес субъект, стремясь показать искреннее раскаяние. – О, как жаль. Извините. Дурная привычка, давно пора от нее избавиться.


К тому моменту Невилл был уже за барной стойкой и даже умудрился закрыть на задвижку откидной прилавок, а его трясущиеся руки беспорядочно хватались то за стаканы, то за мерное устройство для виски.


- Что будете пить?


- Стакан воды, если можно.


- Здесь пивная, а не местная богадельня. Дармовых фонтанов для питья не держим, - отрезал Невилл.


- Приношу свои извинения, - сказал в ответ замухрышка. - Сразу не сообразил что к чему. Как говорится, первый блин комом. Спешу исправить ошибку. Думаю, мне следует заказать пинту… чего-нибудь.


Мастерским движением руки опрокинув стопку, Невилл в один присест заглотил двойной виски и указал на ряд эмалированных пивных насосов с серебряными наконечниками.


- Какое предпочитаете? – в его тоне послышались нотки гордости. – У нас восемь сортов на выбор. На четыре больше, чем у Джека Лейна, и на три, чем в «Нью Инн». Вряд ли нужно объяснять, что «Лебедь» в этом отношении вне конкуренции.


Бродяга, казалось, пришел в восторг от столь исчерпывающей информации.


- Неужели восемь?


Он медленно пошел вдоль стойки к шеренге блестящих емкостей. Его указательный палец легко двигался по латунному ободку столешницы. К ужасу Невилла, на металле остался след, словно от пролетевшей пули, блестящее покрытие было поцарапано. Когда наконец посетитель остановился, он внезапно обратил внимание на выражение лица бармена и его кулаки, которые тот непроизвольно то сжимал, то разжимал.


- Что я наделал! - он поднял палец и смотрел на него с отвращением. – Ну вот, опять я сел в лужу. Боюсь, репутация моя подмочена окончательно.


Невилл уже потянулся за своей дубинкой, когда в дверях показалась такая знакомая, почти родная фигура Джима Пули. Он фальшиво насвистывал что-то скорбное и постукивал по правому колену бюллетенем очередных скачек. С легкостью, присущей старинному завсегдатаю, Джим взобрался на свой любимый стул и весело обратился к бармену:


- Мне бы пинту «Ларджа», а тебе, Невилл, доброе утро.


Бармен, работающий неполный день, оторвал взгляд от мерзкого субъекта и налил Джону подлинно живительной влаги в бокал из тонкого стекла.



|

57. minona76

Пока Невилл стоял на пороге «Летящего лебедя», размышляя о необычности дня, бродяга
безобразного вида в жалкой обувке ковылял к нему со стороны Спайт стрит и Дока. Он абсолютно
бессознательно отметил атмосферу мрачности и дурного предзнаменования, сопровождавшую
этого одинокого бродягу.

«Фу», произнес Невилл. Он почувствовал, как симметричные волны дрожи возникли в его
украшенных монограммой тапочках, поднялась по волоскам его ног и соединились на затылке,
где, как единое содрогание, устремились наверх и в итоге (на самом деле всего за секунду или
две) добрались до макушки его головы и соскользнули с прядей волос, не подчинившихся
укладке. Невилл почувствовал внезапную потребность перекреститься и выполнил эту функцию с
некоторым удивленным замешательством.

Он вернулся в бар подождать прибытия одинокого странника. Однако, время шло, но ничья тень
так и не появилась в дверном проеме «Лебедя». Невилл ринулся к двери и осторожно выглянул
на улицу. Никаких зловещих бродяг.

Невилл почесал свои внушительные ноздри желтым от никотина пальцем и театрально пожал
плечами. «Вот так дела», сказал он себе.

«Можно стаканчик воды?» раздался голос у его локтя.

Лишь по счастливой случайности Невилл не утратил контроль над мочевым пузырем. «Господи
Иисусе», охнул он, в шоке поворачиваясь к насмешливому лицу материализовавшегося бродяги.

«Простите, я вас испугал?» спросило существо с чем-то похожим на искреннюю обеспокоенность
«Дурацкая привычка. Мне нужно следить за своим поведением»

К этому моменту Невилл уже вернулся за стойку, задвинул защелку и схватился дрожащими
руками за стакан и бутылку виски. «Чего изволите?»

«Стакан воды, если можно».


«Здесь вам не чертов муниципальный фонтан для питья, а пивная», проворчал Невилл.

«Прошу прощения», сказал бродяга. «Какое-то неважное начало вышло. Возможно, я мог бы
заказать пинту чего-нибудь».

Невилл допил свой виски привычным движением руки и указал на ряд эмалированных с
серебром пивных помп. «Огласите свои предпочтения», сказал он, и тут в его голосе появилась
горделивая нотка. «У нас восемь разливных элей. Это на четыре больше, чем в Джек Лейн и на
три, чем в Лейк Инн. Думаю, превзойти «Лебедя» в этом отношении непросто».

Бродяга, казалось, был зачарован его умом. «Восемь?». Он медленно прошелся вдоль стойки
мимо восьми сверкающих эмалевых стражей. Указательный палец его правой руки бежал вдоль
медной окантовки стойки и, к ужасу Невилла, легко сдирал полировку, оставляя след, похожий на
след улитки. Остановившись в конце, он внезапно ощутил на себе взгляд Невилла и увидел, что
бармен непроизвольно сжимает и разжимает кулаки.

«Извините», сказал он, поднимая палец и рассматривая его с отвращением, «еще одно пятно на
моей репутации».

Невилл уже был готов потянуться за своей дубинкой, когда в дверях бара появилась дружелюбная
и успокаивающе знакомая фигура Джима Пули, нестройно насвистывающего что-то жалобное и
похлопывающего по правой коленке расписанием скачек. Джим взобрался на излюбленный
барный стул с поубавившейся со временем легкостью и обратился к Невиллу с бодрым: «Мне
пинту светлого, Невилл. Доброе утро»

Бармен отвел взгляд от отвратительного бродяги и протянул Джиму Пули большой стакан этого
достойного напитка.

 

58. Miss Jane

Невилл стоял у входа в «Лебедь», размышляя над тем, в чем особенность этого дня. Вдруг он заметил, что со стороны Спрайт-стрит и причала к нему ковыляет бродяга. Он выглядел довольно убого, обувь давно пришла в негодность. От бродяги исходило что-то дурное, какая-то мрачность.
– Фу, – сказал Невилл.
Он почувствовал, как мурашки поползли от его домашних тапочек с вышитой монограммой, прокатились по волосинкам на ногах и сбились в одну стайку на пояснице, где уже целой волной устремились к макушке, вздернув несколько уложенных гелем прядей. Невиллу вдруг захотелось перекреститься, что он и сделал, пребывая в каком-то странном замешательстве.
Он вернулся в бар, чтобы дождаться пока этот бродяга пройдет мимо. Шло время, но у входа так и не промелькнула его тень. Невилл прислонился к двери и осторожно выглянул на улицу. Но там не оказалось ни одного зловещего бродяги.
Невилл почесал свои великолепные ноздри никотиновым пальцем и с воодушевлением расправил плечи.
– Вот это уже что-то интересное, – подумал он.
– Можно мне стакан воды, пожалуйста? ¬¬– спросил кто-то возле его локтя.
Удивительно, как Невилл смог сдержать свой мочевой пузырь в тот момент.
– Господи, спаси меня, – он прошептал и, оцепенев, повернулся к вопрошающей физиономии бродяги, чудом очутившегося здесь.
– Простите, я Вас напугал? – с искренней озабоченностью спросил этот чудак. – Это моя плохая привычка, я все-таки должен ее контролировать.
К этому времени Невилл уже вернулся за барную стойку, закрыв задвижку. Его руки дрожали возле стакана и дозатора для виски.
– Чего тебе?
– Стакан воды, если можно.
– Здесь не чертов общественный фонтанчик, – грубо ответил Невилл. – Это таверна.
– Приношу свои извинения, сказал бродяга. – Как-то мы неважно начали. Можно мне пинту чего-нибудь?
Невилл допил свой большой стакан виски отточенным движением запястья и указал на ряд эмалированных пивных насосов с серебристыми наконечниками.
– А что предпочитаете? – спросил он.
Тут в его голосе появилась нотка гордости.
– У нас есть восемь видов эля. Это на четыре больше, чем в «Джек Лейн», и на три больше, чем в «Нью-Инн». Я думаю, в этом у «Лебедя» нет равных.
Казалось, бродяга был очарован таким тщательным исследованием конкурентов.
– Восемь, говорите?
Он медленно прошел вдоль восьми сияющих эмалированных рыцарей. Затем он провел своим указательным пальцем по латунному ободу барной стойки и, что привело Невилла в ужас, стал стирать его лакированное покрытие, оставляя след как от слизняка. Дойдя до конца стойки, он внезапно осознал, что Невилл смотрит на него, то и дело сжимая кулаки.

– Извините, – сказал он, поднимая палец и с отвращением рассматривая его. – Теперь Вы еще худшего мнения обо мне.
Невилл уже было потянулся к своей дубинке, но тут открылась дверь и в баре появилась дружелюбная и до боли знакомая фигура Джима Пули, бездарно насвистывающая какую-то несуразицу и постукивающая по правому колену газетой о скачках. Джим забрался на свой обожаемый барный стул с привычной легкостью и радостно обратился к Невиллу:
– Извольте мне, пожалуйста, пинту «Ларджа», Невилл. И доброе утро, кстати.
Бармен, работающий здесь на полставки, отвел взгляд от неприглядного бродяги и налил Джиму Пули бокал прекрасного напитка.

59. miss_interpreter_

Роберт Рэнкин Существо


Как раз в тот момент, когда Невилл стоял на пороге пивного бара «Созвездие Лебедя», наблюдая привычную картину утра, одно странное существо, вид которого напоминал пикси брело к нему, в старой, потрепанной временем обуви ( если можно было так назвать те отрепья), со стороны Спрайт-стрит и Док-стрит. Невилл без колебаний отметил, что воздух сгустился, почернел, и зловещее чувство беды веяло от одинокого скитальца.
-Брр - вырвалось у Невилла. Он ощутил захлестнувшую его волну дрожи, прокатившуюся по всему телу. Вибрация, исходившая от его теплых, уютных туфель, поднималась наверх, извивала волосы на его ногах , потом медленно пробиралась наверх и сходилась с его поясницей; в конце концов, мурашки добрались и до его прилизанных волос , от которых исходил приятный запах геля. Невилл испуганно перекрестился, и тут же смутился, от собственного поступка.
Он вернулся за барную стойку, чтобы дождаться прихода таинственного существа. Однако время шло, а в заведении «Созвездия Лебедя» не было и намека на приход бродяги. Невилл подошел к окну и с опаской бросил взгляд на дорогу. Но его ожидала неудача: дорога была безлюдной, а внушающее ужас существо, как- будто провалилось сквозь землю.
Невилл, в страхе расцарапал свой величественный, римский нос желтым пальцем, пропитавшимся никотином и отмахнулся. –Черт бы его побрал-сказал он больше себе, чем ему.
-У вас не найдется стакана воды?- пропищал вдруг тоненький голосок, где-то снизу, под его локтем.
Ужас отразился в глазах Невилла, и он чуть не обмочился от страха. -Боже , храни Америку!- потрясенно воскликнул он, повернувшись с бледной физиономией к возникшему из ниоткуда существу.
-Простите, я так сильно напугал вас? - спросило дьявольское отродье, казалось, с подлинным беспокойством. Мой ужасный вид страшит любого, я должен контролировать свои действия.
К этому времени, Невилл вернулся за стойку бара, он как будто прирос к полу и начал трясущимися руками наливать себе виски. -Так что вы там хотели?
-Стакан воды, если можно.
-Что ж, тогда, я разочарую вас, сказав, что это не городская поилка на площади, а пивное заведение, - с издевкой ответил Невилл.
Мне правда неловко- промолвило существо.- Мне кажется, у нас получилось довольно неудачное знакомство. Тогда, я с удовольствием выпью пинту чего-либо.
Ловким движением руки, Невилл опустошил огромный бокал виски и показал на ряд блестящих, серебристых, пивных бочонков.- Что предпочитаете?- сказал он со знанием дела и в его голосе можно было уловить едва заметные нотки высокомерия. У нас есть превосходная коллекция из 8 сортов эля. Эта подборка, значительно превосходит по своим вкусовым качествам, такие знаменитые эли, как: Джек Лане, которому отдается 4-е место и Современный кабак, занимающий 3-е место. Но первое место, по-прежнему, держит эль «Созвездие Лебедя».

Существо, казалось, было очаровано его блистательным умом. – Неужто, 8? Он встал и медленно пошел вдоль стойки бара, мимо ряда восьми сверкающих, серебристых бочонков. Его правый, указательный палец пробежал по латунному краю барной стойки и, к ужасу Невилла, ловко содрал полировку, оставив на том месте отпечаток, похожий на след от слизняка. Остановившись в конце, он вдруг заметил яростный взгляд Невилла и то, что бармен невольно сжимает и разжимает кулаки.
-Простите-снова сказал он, поднимая палец и с отвращением рассматривая его- кажется, я снова облажался.
Невилл уже готов был показать этому существу, кто здесь главный, когда дверь распахнулась и он увидел дружелюбную и успокаивающе знакомую фигуру Джима, который молниеносно подлетел к стойке бара и с небрежной грациозностью балерины заказал пинту большого эля и пожелал ему доброго утра.
Бармен на полставки, коим на самом деле и являлся Невилл, оторвал взгляд от неприглядного существа и по ошибке налил Джиму Пули стакан чистой воды.

60. monica

Пока Невил, стоя в дверях «Летящего лебедя», размышлял по поводу необычного денька, какое-то пугало в разбитых чоботах зашаркало к нему, вырулив со стороны пристани. Невил сразу отметил, каким мраком и тревогой веяло от этого одинокого бродяжки.
- Чтоб тебя, - выдохнул Невил. В расшитых монограммами тапках забегали мурашки. Раздвоенным потоком они прыснули по волосатым ногам вверх и сошлись у лопаток, откуда уже всем скопом рванули дальше, чтобы в финале (хотя все это длилось не более одной-двух секунд) воспарить с макушки, оставив несколько набриолиненных прядей бороться с законом гравитации. У Невила возникло острое желание перекреститься, что он и проделал в каком-то обескураживающем смущении.
В ожидании одинокого путешественника он вернулся в бар. Однако же время шло, а ни одна тень так и не упала на порог «Лебедя». Невил навис над дверями, настороженно обозревая улицу. Никаких зловещих оборванцев не наблюдалось.
Пожелтевшим от табака пальцем Невил поскреб свои великолепные ноздри и величаво пожал плечами.
- Ну и дела, - сказал он сам себе.
- Могу ли я попросить стакан воды? – раздалось откуда-то сбоку.
Только чудо уберегло Невила от позорной лужицы.
- Чур меня, - выдохнул он и в ужасе обернувшись встретил вопросительный взгляд невесть откуда взявшегося бродяги.
- Прошу прощения, я вас напугал? - осведомилось существо - похоже, оно было искренне обеспокоено. - За мной это водится, мне бы следовало об этом помнить.
К этому моменту Невил снова оказался за стойкой, под защитой задвижки, и его трясущиеся руки могли дотянуться до стакана с дозатором.
- Чего тебе?
- Стакан воды, если можно.
- Тоже мне нашел муниципальный питьевой фонтанчик, - неприветливо фыркнул Невил. – Сюда приходят за пивом.
- Мои извинения, - сказал бродяга. - Похоже, я ни с того начал. Возьму-ка и я пивка.
Отточенным движением руки Невил опрокинул в себя добрую порцию виски и указал на ряд эмалированных пивных бочонков с серебряными наконечниками.
- Прошу, - провозгласил он - тут в его голосе прорезалась нотка гордости. – Мы предлагаем восемь сортов бочкового пива. На четыре больше, чем у Джека Лейна и на три больше, чем в Нью-Инн. Полагаю, тут с «Лебедем» трудно тягаться.
Сказанное, похоже, впечатлило бродягу.
- Неужели восемь?
Он медленно прошелся вдоль стойки с восемью сияющими эмалированными цилиндрами. Его указательный палец пробежался по латунному ободку стойки и, к ужасу Невила, легко содрал лак, оставив на ободке глубокую царапину. Уже дойдя до конца, оборванец вдруг перехватил взгляд Невила - тот непроизвольно сжимал и разжимал кулаки.
- Простите, - произнес бродяжка, воздевая палец и с отвращением осматривая его, - я снова опростоволосился.
Невил совсем уже было потянулся к своей дубине, когда к его радости в дверях показалась знакомая фигура Джима Пули. Насвистывая нечто немелодичное, он тот постукивал себя по колену спортивным приложением. Привычным движением Джим оседлал любимый стул и жизнерадостно поприветствовал Невила:
- А мне пинту светлого, Невил, - и доброе утро!
Незадачливый бармен оторвал взгляд от мерзкого бродяжки и придвинул Джиму Пули стакан чистейшей воды.

61. NIG

Невилл стоял в дверях «Парящего Лебедя» и размышлял, что день грядущий ему готовит. Вдруг взгляд его остановился на ужасающего вида оборванце в стоптанных ботинках, который приближался со стороны доков на Спрайт-Стрит. Первое, что отметил Невилл в одиноком пришельце, так это его угрюмый вид, суливший, по всей видимости, неприятности.


– Тьфу ты…


В момент дрожь отвращения пробежала по ногам от именных тапочек до поясницы, и, подобравшись к уложенной специальным гелем причёске, испортила её, поставив волосы дыбом.


Несколько смущённый и сбитый с толку, Невилл быстро перекрестился и удалился восвояси, заняв позицию у барной стойки. Однако время шло, а тень бродяги в дверном проёме «Лебедя» так и не объявлялась. Перегнувшись через стойку, бармен осторожно глянул на улицу, но никаких зловещих типов поблизости не обнаружил. Почесав свой внушительный нос пропахшим табаком пальцем, он с облегчением пожал плечами.


– Вот ведь какая штука!
– Мне, будьте добры, стакан воды, пожалуйста, – вдруг произнёс чей-то голос прямо под локтем. Лишь чудом Невилл не обмочился от испуга.
– Боже правый! – выпалил он и повернулся к невесть откуда взявшемуся бродяге, который вопрошающе смотрел на бармена.
– Простите, я напугал Вас? – поинтересовался загадочный тип с выражением искреннего беспокойства. – Эта моя дурацкая привычка! Ничего не могу с собой поделать.


Поспешив закрыться на щеколду под стойкой, Невилл дрожащими руками схватился за стакан и диспенсер для виски.


– Чего тебе?
– Стакан воды, если не трудно.
– Тут тебе не городской фонтан, – грубо ответил бармен. – Здесь наливают чего покрепче.
– Прощу прощения… – Что-то разговор не клеится… Пинту чего-нибудь на Ваше усмотрение.


Невилл привычным движением опрокинул бутылку виски и показал на ряд эмалированных пивных кранов с серебряными наконечниками.
– Выбирайте, – произнёс он не без нотки гордости в голосе. – В нашем баре восемь видов эля. На четыре больше, чем у «Джек Лейн», и на три, чем в «Нью-Инн». Такой ассортимент, как в «Лебеде», ещё поискать.


Похоже, это впечатлило бродягу.


– Целых восемь?


Он медленно прошелся вдоль всех восьми начищенных до блеска эмалированных агрегатов, ведя указательным пальцем правой руки по медному краю барной стойки, от чего, к ужасу Невилла, стирался лак и оставался след, будто прополз слизняк. Остановившись, бродяга поймал на себе взгляд бармена, непроизвольно сжимавшего и разжимавшего кулаки.


– Извините, – проговорил гость, с горечью рассматривая свой палец. – Опять я выставил себя в дурном свете.


Потеряв терпение, Невилл потянулся было за тростью, но тут в дверях показался его добрый знакомый, Джим Пули. Насвистывая что-то невнятное и похлопывая себя по ноге выигранными на скачках купюрами, он с видом завсегдатая уселся на стул и весело крикнул:


– Невилл, дай-ка мне пинту крепкого! Кстати, доброе утро!


Отвлеченный от дела бармен наконец-то оторвал взгляд от злосчастного бродяги и подал Джиму стакан добротного эля. Не какой-то там воды!

62. nnn

Роберт Ранкин
Антипапа


Стоя в дверях "Летящего лебедя", погружённый в раздумья о странности этого дня, Невилл вдруг заметил, что по Водяной улице со стороны пирса в его сторону плетётся мерзкого вида бродяга, шаркая ногами в жалкой обувке. Ни с того ни с сего, бармен почувствовал дыхание мрака и скверных предзнаменований, сопровождавших одинокого ходока.


— Брр, — вздрогнул Невилл, ощутив в украшенных монограммой ковровых тапках две судорожные волны, которые подняли дыбом волосы у него на ногах, встретились где-то в области поясницы, дружно в едином порыве поползли дальше, и, наконец (хотя это заняло всего-то пару секунд), покинули его макушку, оставив несколько набриолиненных прядей в положении, нарушающем закон гравитации. У Невилла вдруг появилась неодолимая потребность перекреститься, что он тут же, с некоторым замешательством, сделал.


Он вернулся в бар, дожидаться путника-одиночку. Но время шло, а тёмная тень всё не появлялась в дверном проёме «Летящего лебедя». Перегнувшись через стойку, Невилл не сводил взгляда с улицы. Пусто, никаких зловещих бродяг.


Насквозь пропитанным никотином пальцем Невилл потёр внушительный нос и демонстративно пожал плечами.


— Ну и ладно, — сказал он сам себе.


— Будьте так любезны, пожалуйста, можно мне стаканчик воды? — произнёс чей-то голос прямо у его локтя.


Только по исключительно счастливой случайности Невиллу удалось удержать мочевой пузырь под контролем.


— Господи, помилуй! — ахнул он, испуганно оборачиваясь к насмешливой физиономии материализовавшегося проходимца.


— Прошу прощения, я вас напугал? — спросило это создание, как будто с неподдельным участием. — Скверная у меня привычка. Виноват, надо быть аккуратнее.


К тому времени Невилл уже отскочил подальше за стойку, крышка дверцы бара была захлопнута и заперта на защёлку, а трясущиеся руки бармена сжимали стакан и дозатор для виски.


— Чего надо?


— Стакан воды, с вашего позволения.


— Тут вам не паршивый уличный питьевой фонтанчик, — хрипло произнёс Невилл. — Это пивная.


— Приношу свои извинения, — сказал бродяга. — Не с того мы с вами начали, совсем не с того. Я, пожалуй, взял бы пинту чего-нибудь.


Невилл одним привычным движением опрокинул в себя большой виски и указал в сторону ряда эмалированных пивных кранов с серебристыми наконечниками.


— Что вы предпочитаете? — произнёс он с ноткой гордости в голосе. — У нас имеется выбор из восьми сортов эля в разлив. На четыре больше, чем у "Джека Лейна", и на три — чем в "Новой таверне". Тут, поверьте, "Лебедь" вне конкуренции.


Похоже, эти сведения привели бродягу в восторг.


— Восемь! Да неужели?


Он медленно прошёлся вдоль стойки, мимо восьмёрки сверкающего эмалью почётного караула. Указательный палец правой руки скользил по латунному канту, и, к ужасу Невилла, проворно уничтожал глянец, оставляя на начищенной меди дорожку, похожую на след слизняка. Остановившись в конце, гость внезапно заметил взгляд Невилла, а также и то, что кулаки бармена непроизвольно сжимаются и разжимаются.


— Простите, сказал он, поднял палец и с отвращением принялся его изучать. — Я опять подмочил свою репутацию.


Невилл уже собрался было лезть за дубинкой, но тут в проёме двери возникла дружелюбная и успокаивающе-знакомая фигура — Джим Пули, который насвистывал что-то жалостное и немелодичное, похлопывая в такт по левой коленке программой скачек. С отточенной временем лёгкостью Джим оседлал свой любимый табурет возле стойки и приветливо обратился к бармену:
— Мне пинту крепкого, Невилл, и доброго тебе утречка.


Невилл, бармен на полставки, отвёл взгляд от мерзкого побирушки и нацедил Джиму Пули большой стакан живительной жидкости

63. NTatiana

Роберт Рэнкин, Антипоп

Стоя в дверях "Летящего Лебедя", Невилл размышлял о грядущем день, как вдруг заметил какого-то нищего. Оборванец, каких поискать (одет в лохмотья, ботинки каши просят) направлялся от причала по Спрайт-стрит прямиком к бару. Не к добру этот бродяга, почему-то подумалось Невиллу.

- Ух, - поморщился он, почувствовав, как по всему телу пробежала нервная дрожь, от самых пяток до нескольких прядок волос, набриолиненных до такой степени, что гравитация на них уже не действовала. Он даже смущенно перекрестился, хотя сам не понял, зачем.

Ожидая странного гостя, Невилл вернулся в бар. Но время шло, а в дверях "Лебедя" так никто и не появился. Перегнувшись через парапет, бармен осторожно высунулся на улицу. Ни души.

Почесав кончик носа пальцем, покрытым никотиновым налетом, Невилл приосанился и расправив плечи. «Так-то», - выдохнул он.

- Не откажите, пожалуйста, в стаканчике воды, - произнес голос у сзади.

Невилл аж подпрыгнул от неожиданности. «Господи, это еще что», - выдохнул он, повернувшись к взявшемуся будто из воздуха бродяге. Тот слегка ухмылялся.

- Простите, напугал вас? - спросил он. Казалось, действительно беспокоится. - Да, дурная привычка, внимательней надо.

Невилл уже был за барной стойкой, рубашка наглухо застегнута, дрожащей рукой шарит у бокалов для виски.

- Чего надо?

- Стаканчик воды, если можно.

- Это тебе не городской фонтан, - прохрипел Невилл. - Здесь подают эль.

- О, простите, - отозвался нищий. - Давайте начнем еще раз. Найдется у вас пинта чего-нибудь?

Осушив бокал виски одним привычным движением, Невилл указал на ряд эмалированных пивных помп с серебряными наконечниками.

- Что вы предпочитаете? - сказал он и с некоторой гордостью добавил. - У нас имеется восемь сортов эля. В «Нью Инне» всего пять, а в баре «Джек Лейн» и того меньше. Никто не превзошел «Лебедя».

Казалось, нищего действительно удивили знания об ассортименте других баров.

- Неужто целых восемь?

Он медленно прошел вдоль стойки мимо восьми сверкающих помп. Правым указательным пальцем он провел по латунному краю барной стойки и, к ужасу Невилла, на начищенной до блеска поверхности остался безобразный след, будто слизняк прополз. Тут до бродяги дошло, что Невилл глядит на него отнюдь недружелюбно и то и дело невольно сжимает и разжимает кулаки.

- Ох, простите великодушно, - сказал он, подняв палец и с отвращением рассматривая его, - опять сделал все не так.

Невилл уже было потянулся к колотушке, когда в дверях показался Джим Пулей, старый знакомый, дружелюбный малый. Он, беззаботно что-то насвистывая и постукивая в такт по ноге газетенкой про скачки, прошел в бар, взгромоздился на свой любимый, слегка обветшалый стул и с улыбкой обратился к Невиллу:

- Моя будет Пинта большой, пожалуйста, Невилл, и доброе утро.

Бармен на полставки на время забыл о пришедшем оборванце и налил Джиму Пулею стакан настоящей воды.

64. olssnn

Роберт Рэнкин, Антипапа

Стоя в дверях «Летящего лебедя», Невилл перебирал в голове все странности того дня, как вдруг на глаза ему попался нищий: уродливый, в прохудившихся ботинках человек приближался к нему шаркающей походкой, оставляя позади себя Спрайт-стрит и пристань. Не отдавая себе в том отчёта, Невилл отметил про себя, что от путника веяло чем-то недобрым, а компанию ему составляло дурное предзнаменование.

— Бр, — вырвалось у Невилла.

Он почувствовал, как волны нервной дрожи, поднявшиеся из глубин его украшенных вензелями домашних туфель, покатились вверх по его ногам, заставляя шевелиться каждый волосок на своём пути, слились в области поясницы в единый поток и поползли дальше, чтобы наконец — хотя длилось это всего секунду или две — покинуть его тело, оставив смазанные гелем «Брилкрим» волосы бунтовать против земного притяжения. Невилла охватило внезапное желание перекреститься, и он в смущённом изумлении поддался ему.

Вернувшись в бар, он стал ждать появления одинокого странника. Время шло, однако ничей силуэт не показывался в дверях «Лебедя». Невилл осторожно перегнулся через стойку, чтобы выглянуть на улицу: треклятого бродяги и след простыл.

Жёлтым от табака пальцем Невилл почесал свой внушительный нос и самодовольно пожал плечами.

— Ну и дела, — произнёс он, обращаясь к самому себе.

— Не могли бы Вы дать мне стакан воды, пожалуйста? — раздался голос откуда-то из-под его локтя.

Каким-то непостижимым образом Невиллу удалось сохранить свои штаны сухими.

— Тьфу ты, чёрт! — выругался он, оторопев от неожиданности. Появившийся из ниоткуда бродяга недоумённо смотрел на Невилла.

— Прошу прощения, я Вас напугал? — спросило существо с неподдельным участием в голосе. — Дурная привычка. Пора бы от неё избавиться.

Невилл тем временем вернулся за стойку, запер за собой проход и дрожащими руками наполнял стакан виски.

— Чего надо?

— Стакан воды, если позволите.

— Тут тебе, понимаешь ли, не общественный колодец, — огрызнулся Невилл. — Ты в пивной.

— Примите мои извинения, — ответил бродяга. — Насколько я могу судить, знакомство у нас не заладилось. Но, пожалуй, я бы мог выпить пинту чего-нибудь.

Движением, в котором угадывались годы тренировок, Невилл опрокинул в себя стакан виски и указал на ряд эмалированных пивных насосов с серебристыми наконечниками.

— Чего изволите? — произнёс он. В голосе его угадывалась нотка гордости. — У нас есть восемь видов сливового эля. Это на четыре больше, чем у Джека Лейна, и на три — чем в "Новом трактире". Сдаётся мне, что переплюнуть "Лебедя" в этом отношении ой как непросто.

Бродяга, казалось, был сражён этими сведениями.

— Восемь, надо же!

Он медленно шагал вдоль барной стойки мимо восьми сверкающих эмалированных стражников. Указательным пальцем правой руки он провёл по латунному краю столешницы, после чего Невилл — к своему ужасу — обнаружил, что на месте металлического обода теперь виднелся след, похожий на тот, что оставляют после себя слизняки. Остановившись в дальнем конце бара, бродяга вдруг обнаружил, что внимание кабатчика, непроизвольно сжимавшего и разжимавшего кулаки, сосредоточено только на нём.

— Прошу прощения, — проговорил он, поднял палец и принялся с отвращением его разглядывать. — Я снова вымарал свою тетрадь чернилами.

Невилл потянулся было за дубинкой, но тут в дверях возникла фигура. Принадлежала фигура никому иному как старому доброму Джиму Пули. Он насвистывал какую-то жалобную песню и постукивал себя по правому колену газетой с результатами скачек. Джим взгромоздился на свой любимый стул с изяществом заядлого выпивохи и обратился к Невиллу, как к близкому другу:

— Самую большую кружку эля, пожалуйста. И доброго тебе утра, Невилл!

Кабатчик отвёл взгляд от злополучного бродяги и налил Джиму Пули хорошенькую порцию живительной влаги.

65. Remy Bole

«Антипапа», Роберт Рэнкин

Удивляясь необычному дню, Невилл стоял в дверях «Парящего Лебедя» и наблюдал, как страшного вида бедняк в жалкой обувке еле тащился к нему со стороны Спрайт Стрит и пристани. Без лишних раздумий он подметил атмосферу тьмы и несчастья, сопровождавшую скитальца.

«Ох», — вздохнул Невилл.

Он ощутил, как в его ковровых тапочках с монограммой зародились сразу две дорожки мурашек, поднялись по ногам и соединились в пояснице, откуда продолжили ползти вверх. Они дошли до макушки, пересилили липкость Брилькрема, приподняли пару волосков и наконец унялись. Невиллу внезапно захотелось перекреститься, как он и поступил с испуганным смущением.

Он вернулся в паб и продолжил ждать одинокого путника. Однако время шло, в дверном проёме не появилось даже тени. Невилл потянулся к выходу и с осторожностью обвёл взглядом улицу. Никаких бродяг, нёсших плохое предзнаменование, не было.

Невил почесал свои величественные ноздри никотиновым пальцем и патетично пожал плечами.

— Так, — сказал он себе.

— Можно мне стакан воды, пожалуйста? — раздался голос у локтя.

Штаны остались сухими только благодаря удаче.

— Господи, — задохнулся Невилл от неожиданности и развернулся.

На него вопрошающе смотрел бродяга, точно возникший из ниоткуда.

— Простите, я вас напугал? — спросило существо с намёком на искреннее беспокойство. — Моя плохая привычка, надо лучше себя контролировать.

К тому моменту Невилл вернулся за стойку, хлопнув дверцей. Его руки тряслись рядом со стаканами и дозатором.

— Чего желаете?

— Воды, если позволите.

— Это вам не какой-нибудь городской питьевой фонтанчик, — резко сказал Невилл. — Это паб.

— Прошу прощения, — ответил бродяга. — Наверное, мы не с того начали. Пожалуй, я возьму пинту чего-нибудь.

Невилл отточенным движением руки поставил большой стакан и указал на ряд пивных насосов с серебряными верхушками.

— Что предпочитаете? — его голос окрасили нотки гордости. — У нас большой выбор из восьми сортов разливного пива. Коллекция превосходит «Джека Лэйна» на четыре и «Новую Таверну» на три сорта. Думаю, в этом отношении «Лебедя» трудно обставить.

Бродягу, казалось, поразили эти сведения.

— Восемь, хм?

Он медленно прошёлся вдоль ряда насосов, бдительно посверкивающих эмалью. Указательный палец правой руки поскрёб медный край стойки, скользнул по поверхности и, к ужасу Невилла, ловко содрал полировку, оставив дорожку, извилистую, как путь слизняка. Замешкавшись под конец, бродяга заметил взгляд бармена и его кулаки, что непроизвольно сжимались.

— Простите, — сказал он, подняв палец и с отвращением его разглядывая. — Я опять замарал свою репутацию.

Невилл потянулся было к дубинке, но в дверном проёме появилась дружелюбная и обнадёживающе знакомая фигура Джима Пули. Он насвистывал немелодичную элегию и постукивал программкой ставок о правое колено. Джим с привычной лёгкостью оседлал любимый стул у стойки и бодро сказал:

— Мне большую, Невилл, а тебе доброго утра.

Бармен перевёл взгляд с неприглядного бродяги на Джима Пули и налил тому большую пинту воды. Такой, какой надо.

66. Robert Rankin

Роберт Рэнкин, «Антипапа»

Невилл стоял у входа в «Летающий лебедь» и размышлял о том, что день сегодня выдался какой-то необычный. Вдруг он увидел, как со стороны Спрайт-стрит и дока к нему шаркающей походкой приближается нищий ужасного вида, в жалкой обувке. Ему почему-то показалось, что в этом одиноком бродяге есть нечто мрачное, не предвещающее ничего хорошего.


«Уф!» – Невилл вздрогнул. Он почувствовал, как в его мягких домашних тапочках с монограммой закопошились мурашки. Они поползли вверх, взъерошив волосы на ногах, добрались до пояса и направились дальше к макушке головы, где рассеялись, растревожив несколько прядей волос в бриолине, – всё это за пару секунд. Ему захотелось перекреститься, что он и сделал в некотором оцепенении и смущении.


Затем он вернулся в бар и стал ждать прихода бродяги. Но время шло, а в дверях так никто и не появился. Невилл даже выглянул на улицу и с опаской посмотрел по сторонам – зловещего странника и след простыл.


Невилл почесал свой внушительный нос желтоватым от сигарет пальцем и нарочито пожал плечами. «Ну надо же», – подумал он.


– Можно мне стакан воды? – вдруг спросил кто-то.


Невилл едва не обмочился.


– О Господи! – с трудом выговорил он, обернувшись и встретив удивленный взгляд внезапно возникшего перед ним бродяги.


– Простите, я напугал Вас? – спросил оборванец с, казалось, искренним сожалением. – Дурная моя привычка. Надо мне за собой следить.


Невилл тем временем уже вернулся за барную стойку, закрыл ее на защелку и занес трясущиеся руки над стаканом и дозатором виски.


– Вам чего? – спросил он.


– Можно стакан воды?


– У нас тут что, бесплатный питьевой фонтан? – резко ответил Невилл. – Это паб вообще-то.


– Прошу прощения, – сказал нищий. – Кажется, я начал не с того. Кружку пива, если позволите.


Невилл привычным движением опрокинул стакан виски и показал на ряд эмалированных пивных насосов с серебристыми наконечниками.


– Какое именно Вы хотите? – не без гордости спросил он. – У нас есть восемь сортов пива. Это на четыре сорта больше, чем в «Джек Лейн», и на три – чем в «Новом баре». Согласитесь, тут мы вне конкуренции.


Бродягу эти сведения не оставили равнодушным.


– Восемь? Ничего себе!


Он медленно прошелся вдоль барной стойки мимо ряда блестящих пивных насосов, словно стоявших на страже. Указательным пальцев правой руки он провел у основания канта стойки и к ужасу Невилла легким движением снял кусок полировки, оставив на его месте липкий след. Дойдя до конца, он остановился и вдруг поймал взгляд бармена, который безотчетно сжимал и разжимал кулаки.


– Извините, – сказал он, подняв палец и рассматривая его с неприязнью. – Снова я оконфузился.


Невилл уже собирался потянуться за своей дубинкой, когда в дверях появилась такая успокаивающе знакомая и дружественная фигура Джима Пули. Он фальшиво насвистывал какую-то тоскливую песенку, похлопывая правое колено газетой о конных скачках. Усевшись на свой любимый стул с привычной, но потрепанной временем легкостью, Джим весело обратился к Невиллу:


– Будь добр пинту лагера. И с добрым утром!


Бармен с усилием отвел взгляд от неприятного посетителя и налил Джиму хорошую кружку живительного напитка.
 

67. RUSA

Невилль размышлял на пороге «Летящего лебедя» о странности наступавшего дня, когда появился нищий. В жутких лохмотьях, тот плёлся, шаркая ногами, от улицы Эльфов и дока в его сторону. И Невилль машинально отметил про себя как потянуло могильным холодом.


– Брр! – содрогнулся он. Зародившись где-то в глубине мягких тапок, дрожь, цепляясь за волоски, быстро пробежала по ногам; набирая силу и поднимаясь всё выше и выше, она, наконец, (все это заняло не дольше секунды) вихрем пронеслась так, что, неперекор земному притяжению и помадке, даже редкие волосы у него зашевелились на голове. Невиллю вдруг очень захотелось перекреститься, что он немедленно и сделал, одновременно смутив и ошарашив самого себя.


Он быстро вернулся за стойку бара и стал ждать одинокого путника. Время шло. А на крыльце «Лебедя» не было даже и намёка на мрачную тень бродяги. Невилль проскользнул обратно к двери и с опаской выглянул на улицу. Никаких нищих-вестников беды там не было.


Невилль почесал солидный нос прокуренным пальцем, весь опять манерно передёрнулся и пробормотал:


– Ну и дела.


– Нельзя ли воды испить? – неожиданно прозвучал где-то сбоку голос.


Cильно вздрогнув, Невилль не обмочился только по самой что ни на есть чистой случайности.


– Господи Иисусе! – невольно вскрикнул он и, повернувшись, с ужасом обнаружил прямо перед собой лукавое лицо бродяги, который непонятно откуда взялся.


– Я Вас напугал? Извините, – казалось, с искренним беспокойством проговорило существо. – Это у меня такая привычка дурная. Непременно нужно от неё избавляться.


Невилль в одно мгновенье очутился за барной стойкой, надёжно захлопнул за собой дверцу на задвижку и дрожащими руками вцепился в стакан и краник дозатора виски.


– Чего тебе?


– Стакан воды, пожалуйста.


– Тебе что здесь, бесплатная водоколонка что ли? – сгрубил Невилль. – Здесь – паб.


– Прошу прощения, – извинился попрошайка, – я, кажется, не совсем удачно выразился. Пожалуй, тогда кружку чего-нибудь покрепче.


Невилль быстро отмерил в стакан виски, выпил его, как обычно, залпом и кивнул на стройный ряд пивных помп на стойке.


– Говори, чего налить? – горделиво спросил он. – У нас восемь сортов пива. На четыре больше, чем в «Переулке у Джека», и на три – чем в «Новом постоялом дворе». Вряд ли где найдёшь больше, чем в «Лебеде»!


Нищий, словно завороженный, слушал Невилля.


– Восемь, говорите?


Он медленно пошёл мимо длинных рукояток-стражей, чья гладкая поверхность тихо отсвечивала в полумраке паба. Указательным пальцем бродяга ловко вёл по отполированному металлу края столешницы. И Невилль с нарастающим ужасом смотрел на матовый след похожий на дорожку слизнякa. Нищий остановился в конце стойки и вдруг поймал на себе взгляд бармена; не отдавая себе отчёта, тот сжимал кулаки так, что побелели костяшки.


– Простите, – снова извинился попрошайка, внимательно и с какой-то неприязнью разглядывая палец. – Виноват.


Невилль уже было потянулся за дубинкой, как в дверном проёме появился силуэт приятного и хорошо знакомого Джимa Пули. Он насвистывал что-то нескладно-лирическое и легонько похлопывал по ноге свежим номером газеты о скачках. Джим подошёл к барной стойке, по превычке легко запрыгнул на любимый стул и бодро окликнул Невилля:


– Невилль, кружку светлого, пожалуйста. Доброе утро!


Бармен с трудом оторвал взгляд от мерзкого бродяги и налил Джиму Пули «живой воды».

68. SatanBee

В тот момент, когда Невилл стоял в дверях Летящего Лебедя, думая о необычности того дня, со стороны улицы Спрайт, от доков, к нему брёл отвратительного вида попрошайка, в обуви, уже давно требующей замены. Практически сразу он отметил, что в воздухе вокруг нищего витало что-то зловещее, будто предвестник беды сопровождал этого одинокого странника.

– Брр, – пробормотал Невилл. Он почувствовал, как дрожь с двойной силой закралась в его теплые домашние туфли с именной вышивкой. Она приподнимала волоски на ногах, двигаясь в направлении его копчика. Именно там эта вибрация соединилась в одно целое и продолжила свой путь наверх, где, наконец, (хотя весь этот процесс занял несколько секунд) достигла его головы. Несколько прядей волос выбились из прически, уложенной с помощью Бриолина, и стали ниспадать таким образом, словно бросая вызов земному притяжению. Невилл внезапно захотел перекреститься и сделал это, отчасти пребывая в замешательстве.

Он зашел назад в бар в ожидании прибытия этого одинокого путешественника. Однако время шло, а никакой тени в проеме Лебедя он не увидел. Он прислонился к двери и с осторожностью устремил свой пристальный взгляд на улицу. Злополучных бродяг на ней не оказалось.

Невилл почесал свой большой нос пальцем, пропахшим никотином и надменно пожал плечами.

– О, вот и он, – сказал он сам себе.

– Можно, пожалуйста, стакан воды? – раздался голос на уровне его локтя.

Только лишь при помощи счастливой случайности Невилл был способен контролировать свой мочевой пузырь.

– Боже упаси, – тяжело вздохнул он. И в потрясении начал поворачиваться в сторону хитрого выражения лица, возникшего перед ним странника.

– Извините, я Вас напугал? – спросил человек, казалось бы, с искренним беспокойством. – Это моя дурная привычка, мне правда следует над этим работать.

К этому времени Невилл уже вернулся за барную стойку, которую закрыл на задвижку. Его руки тряслись вместе со стаканом, который они держали и ударялись о барный дозатор для виски.

– Стакан воды, если можно.

– Это Вам не чёртов городской питьевой фонтанчик, – грубо ответил Невилл. – Это пивная.

– Прошу прощения, – сказал бродяга. – Пожалуй, мы не с того начали. Возможно, мне следует выпить пинту чего-нибудь.

Невилл опустошил свой большой бокал с виски искусным резким движением запястья и указал на ряд эмалевых пивных насосов с серебристыми кранами.

– Выбирайте, – сказал он и в голосе зазвучали нотки гордости. – У нас восемь видов пива. Наш ассортимент больше на 4 вида, чем в таверне Джека Лейна и на 3, если сравнивать с Новым Трактиром. Я думаю, что Вы признаёте, что сложно обойти Лебедя в этом отношении.

Бродягу, казалось, приятно удивили эти сведения.

– Восемь, говорите? – Он медленно прошелся вдоль барной стойки, мимо поблескивающих разливочных кранов. Указательный палец его правой руки пробежался по медной оправе столешницы, и, к ужасу Невилла, с легкостью уничтожил глянец, оставляя на месте былой чистоты грязную полосу, похожую на след от слизня. Остановившись в конце стойки, он неожиданно заметил взгляд Невилла и узрел, что бармен невольно сжимал и разжимал кулаки.

– Извините, – сказал бродяга, поднимая свой палец и осматривая его с отвращением. – Я всегда себя позорю.

В тот момент, когда Невилл уже был готов достать свою дубинку, в дверном проеме показались дружественные и утешительно знакомые очертания Джима Пули. Он насвистывал печальную элегию, постукивая газетой о лошадиных скачках по своему правому колену. Джим приземлился на свой самый любимый барный стул с неподвластной времени легкостью и бодро обратился к Невиллу:

– Мне, пожалуйста, пинту Ларджа, Невилл, и доброго утра тебе.

Бармен, работающий на полставки, отвел взгляд от неказистого бродяги и налил Джиму Пули стакан чистой воды.

69. Schneeeule

Невилл стоял в дверях Парящего Лебедя, гадая, что день грядущий ему готовит, когда со стороны Спрайт-стрит и доков возник отвратительного вида нищий и, шаркая ногами в разбитых ботинках, направился к пабу. В ту же секунду Невилл ощутил ауру дурного предчувствия, исходящую от одинокого путника.

— Брр, — произнес он и почувствовал, как мурашки, стартовав от ступней в тапках с вышитыми монограммами, двинулись выше по обеим ногам, поднимая на них волосы. Преодолев эту дистанцию, два отряда мурашек объединились на пояснице в один и, достигнув наконец макушки (на деле это заняло всего пару секунд), пропали, оставив стоять дыбом несколько покрытых бриолином прядей, что противоречило закону всемирного тяготения. Невилл испытал непреодолимое желание перекреститься, что он и сделал в состоянии некоторого нервного замешательства.

Он вернулся в бар ждать прибытия странника. Однако время шло, а в дверях так никто и не появился. Невилл подкрался к выходу и, с опаской выглядывая наружу, осмотрел улицу. Пусто, никаких зловещих бродяг.
Невилл почесал свои выдающиеся ноздри желтым от никотина пальцем и с достоинством пожал плечами.

— Нда, ну что ж, бывает, — вслух заметил он.

— Можно мне стакан воды, пожалуйста? — раздалось у его локтя.

Лишь по счастливой случайности Невиллу удалось сохранить штаны сухими.

— Господь всемогущий… — выдохнул он, обернувшись и ошарашенно уставившись на заинтересованное лицо взявшегося из ниоткуда бродяжки.

— Простите, я испугал вас? — с вполне искренней тревогой спросило создание. — Мне свойственна эта скверная привычка. Бесспорно, я должен себя контролировать.

Не успел бродяга закрыть рот, как Невилл оказался за закрытой на задвижку стойкой, со стаканом и бутылкой виски в трясущихся руках.

— Что вы хотите?

— Если можно, стакан воды.

— Здесь вам не общественный фонтанчик для питья, — хрипло огрызнулся Невилл. — Это паб.

— Приношу свои извинения, — ответил бродяга. – Судя по всему, мы неудачно завязали наше знакомство. Наверно, я закажу пинту … чего-нибудь.

Невилл точным движение кисти опрокинул в рот содержимое своего стакана и обвел рукой ряд эмалированных с серебряным верхом пивных помп.

— Огласите свои предпочтения, — с отчетливо слышимой гордостью в голосе сказал он. — У нас восемь сортов бочкового эля. У Джека Лэйни предлагают на четыре меньше, а в Новой Таверне – на три. Думаю, вы понимаете, что в этом отношении Парящий Лебедь вне конкуренции.

Бродяга, казалось, был зачарован этой информацией.

— Неужели восемь? — он медленно прошел к дальнему концу бара мимо восьми вытянувшихся по струнке блестящих помп, ведя указательным пальцем правой руки вдоль медного края стойки. К ужасу Невилла, полированная поверхность исчезала, а вместо нее за пальцем оборванца тянулась дорожка отвратительной слизи. Дойдя до конца стойки, бродяга внезапно обратил внимание на взгляд бармена и на его сжимающиеся кулаки.

— Простите, - сказал он, подняв палец и с неприязнью разглядывая его, — опять я подпортил себе репутацию.

Невилл уже тянулся за дубинкой и тут в дверях появилась вселяющая уверенность в адекватность мира знакомая фигура Джима Пули, фальшиво что-то насвистывающего и прихлопывающего по правой коленке газетой с расписанием скачек. Он привычно оседлал свой любимый стул у бара и бодро обратился к Невиллу:

— Невилл, пинту темного, и с добрым утром!

Бармен с трудом отвел взгляд от мерзкого бродяги и поставил перед Джимом Пули полный до краев стакан чистой воды.

70. Seville

Невилл стоял в дверях «Парящего лебедя», размышляя о нюансах сегодняшнего дня. Тут-то он и заметил бродягу пугающей внешности и в жалкой обувке, который, шаркая ногами ковылял, от перекрестка Спрайт и Док. Он как будто увидел ауру тьмы и дурного предчувствия, окутавшую одинокого странника.

− Фух, − выдохнул Невилл. Он почувствовал как мурашки выползли из его теплых, уютных тапок с монограммами и побежали змейками по ногам, объединились в районе копчика и уже оттуда стройной единой колонной дрожи двинулись вверх (на самом деле, это длилось всего секунду или две) и покинули его голову, оставив пару набриолионенных прядей стоять дыбом, презрев законы земного притяжения. Невилла охватил внезапный порыв осенить себя крестом, что он и проделал с потрясшим его самого смущением.

Он вернулся в бар ожидать прибытия одинокого путника. Но время шло, а тень пришельца так и не упала на порог «Лебедя». Невилл осторожно оглядел улицу. Никаких зловещих бродяг на улице не наблюдалось.

Бармен поскреб свои впечатляющие ноздри желтым от никотина пальцем и театрально пожал плечами. «Ни души, ни звука» − сказал он себе.

− Могу ли я попросить стакан воды? − раздалось откуда-то снизу.

Только счастливейшая из случайностей позволила Невиллу не обмочиться. «Господи Иисусе,» − просипел он, осторожно поворачиваясь к внезапно материализовавшемуся незнакомцу.

−Да уж не напугал ли я вас? − поинтересовалось странное существо, казалось, с искренней тревогой. – К несчастью, это мне свойственно. Я должен контролировать себя.

Но Невилл уже укрылся за стойкой, задвинув щеколду и трясущимися руками отмеряя виски в стакан.

− Что вам налить?

− Стакан воды, если вас не затруднит.

- Здесь вам не чертов городской фонтан, – грубо ответил Невилл. – Это паб.

- Ох, простите великодушно? – ответствовал бродяга. – Кажется, это было плохое начало беседы. Как насчет пинты доброго пивка?

Невилл опрокинул свой стакан отработанным годами движением и обвел широким жестом строй эмалированных рукояток с серебристымими краниками.

- Только назовите. Мы продаем восемь сортов пива. Это на четыре сорта больше того, что вам предложат у Джека Лэйна и на три – в Нью Инн. Я думаю, что переплюнуть Лебедя в этом отношении будет нелегко.

Бродяга, казалось, был сражен такой продуманностью.

- Восемь, а? – он медленно двинулся вдоль стойки мимо восьми поблескивающих эмалью и серебром пивных кранов, вчто вытянулись как часовые на своем посту. Правый указательный палец его двигался по краю стойки вдоль латунной окантовки, и, к ужасу Невилла, с легкостью стирал весь глянец, оставляя на его месте след – будто слизняк прополз. Дойдя до конца, он остановился, внезапно почувствовав взгляд Невилла и то, как бармен непроизвольно сжимал и разжимал кулаки.

- Пардон, - сказал он, подняв провинившийся палец и с отвращением его изучая. – Опять я дал маху.

Невилл совсем было потянулся за своей дубинкой, но в это время дружеская и успокаивающе знакомая фигура Джима Пули возникла в дверях, насвистывая что-то немелодично-жалобное и постукивая себя по колену программой скачек. Джим взобрался с отшлифованной временем сноровкой на свой любимый барный стул и приветливо обратился к Невиллу: «Мне – пинту моего любимого, пожалуйста, Невилл − и с добрым утром!»

Бармен на полставки с неохотой оторвал свой взгляд от непрезентабельного бродяги и нацедил Джиму Пули бокал наилучшего пива.


 

71. Stern Schwarz

И пока Невилль стоял в дверях паба «Летящий лебедь», прислушиваясь к обычному будничному шуму, на горизонте появился ужасающего вида нищий в прохудившихся ботинках и целенаправленно зашаркал по направлению к нему откуда-то от доков и улицы Духов. При взгляде на этого бродягу казалось, что даже воздух вокруг него пропитан мраком и дурными предзнаменованиями.

Невилль брезгливо скривился. Несмотря на то, что сам он был обут в теплые комнатные шлепанцы с монограммой, неприятный холодок вдруг зародился в его стопах и стал подниматься вверх. Подняв дыбом волосы на обеих ногах, два потока мурашек слились в один и, наконец (не более, впрочем, чем через секунду или две), добрались до его макушки, где его лакированные волосы и без того успешно боролись с гравитацией. Неожиданно Невиллю очень захотелось перекреститься, и он тут же последовал этому желанию – впрочем, весьма неловко, почти смущенно.

Он вернулся к бару подождать, пока оборванец окажется в "Лебеде". Но время шло, а на пороге не появилось и тени. Невилль снова перебрался к двери и с любопытством выглянул на улицу. Она была пуста – никаких больных бродяг.

Невилль задумчиво поскреб свой выдающийся нос пожелтевшим от никотина ногтем и пожал плечами с напускным безразличием.

– Ну и фокус, – пробурчал он себе под нос.

– Могу я попросить стакан воды? – внезапно произнес голос откуда-то снизу.

Невилль ухитрился не обмочиться лишь каким-то чудом.

– Да господи ты боже мой! – выдохнул он, поворачивая ошарашенное лицо к посмеивающемуся над ним бродяге, словно явившемуся из ниоткуда и явно довольному произведенным эффектом.

– Простите, я вас напугал? – осведомился тот с сочувствием, которое казалось почти настоящим. – Дурная привычка, мне следует за собой следить.

Пока бродяга упражнялся в остроумии, Невилль поспешил убраться от него обратно за барную стойку и, пытаясь скрыть дрожь в руках, схватил стакан и щедро плеснул себе виски.

– Что будешь пить?

– Стакан воды, если позволите.

– Здесь тебе не гребаный парковый фонтанчик, – резко ответил Невилль. – Это чертов паб!

– Прошу прощения, – покаянно склонил голову бродяга. – Мне кажется, мы с чего-то не с того начали. Возможно, мне нужно заказать пинту чего-нибудь…

Движением запястья, отточенным до автоматизма, Невилль опустил свой стакан виски на стойку и обвел широким жестом ряд эмалированных серебристых краников разливного пива.

– Что ты предпочитаешь? – спросил он не без гордости в голосе. – У нас представлено восемь видов эля на разлив. Вдвое больше, чем «У Джека», и «Нью Инн» от них недалеко ушли – там всего пять. Согласись, «Лебедь» в этом отношении на голову выше их всех.

Бродягу, казалось, заворожили его речи.

– Ого, целых восемь! – только и произнес он, медленно проходя вдоль всей барной стойки мимо восьми блестящих эмалированных кранов. Его палец скользил по латунной скобе, обрамлявшей стойку, к вящему ужасу Невилля, сковыривая покрытие и оставляя после себя след, словно мерзкий слизень. Задержавшись на секунду у конца стойки, неприятный посетитель вдруг осознал, что бармен на него смотрит, непроизвольно сжимая кулаки.

– Пардон, – извинился он, разглядывая свой палец, словно впервые его увидел, и это ему не очень нравилось. – Опять промашка.

Невилль был уже близок к тому, чтобы пустить в ход тяжелую шишковатую трость, что он частенько использовал как биту, когда дверь открылась и в бар вошел Джим Пули, как всегда исполненный дружелюбия и вселяющий спокойствие одним своим видом. Джим насвистывал что-то немелодичное и печальное, постукивая по колену свернутой в трубку газетой. Он вскарабкался на свой излюбленный барный стул с легкостью, уже несколько подточенной временем, и с улыбкой обратился к бармену:

– Доброе утро, Невилль! Будь так любезен, мне пинту светлого.

Бармен с неохотой отвел подозрительный взгляд с отвратительного бродяги и налил Джиму Пули полный стакан.

72. surculus

Роберт Рэнкин
Антипапа


Невилл стоял на выходе из «Летящего лебедя», задумавшись о странностях этого дня, как вдруг со стороны Спрайт-стрит и дока к нему зашаркал бездомный из самых опустившихся, в жалкого вида башмаках. Невилл сразу отметил, что от одинокого бродяги так и тянет мраком и опасностью.

– Тьфу ты, – скривился Невилл. В недрах его мягких именных тапочек зародились две волны дрожи, зашевелив волосы на ногах, пронеслись к пояснице, откуда продолжили путь одной большой волной, и добрались в итоге (причем, все это заняло пару секунд) до макушки, где несколько набриолиненных прядей восстали против силы притяжения. Невиллу жутко захотелось перекреститься, что он и изобразил, неожиданно сам для себя.

Он вернулся к барной стойке, поджидая появление отшельника. Время шло, но в дверях «Лебедя» не промелькнуло ни тени. Невилл пригнулся и внимательно осмотрел улицу. Зловещими бродягами там и не пахло.

Невилл почесал кончик великолепного носа своим никотиново-желтым пальцем и театрально передернул плечами.

– Уже что-то, – пробормотал он.
– Можно стакан воды? – раздался голос у него из-под локтя.

Сдержать порыв мочевого пузыря Невиллу удалось лишь каким-то чудом.
– Господи боже, – потрясенно выдохнул он, обнаружив возле себя лукавое лицо материализовавшегося бродяги.
– Извините, я вас напугал? – поинтересовалось существо с вроде бы искренним участием. – Водится за мной грешок, надо себя сдерживать.

К этому времени Невилл юркнул обратно за барную стойку, запер крышку на засов и дрожащими пальцами потянулся к бокалу и диспенсеру для виски.
– Чего желаете?
– Стакан воды, если можно.
– Тут что, общественный питьевой фонтан, что ли? – огрызнулся Невилл. – Вы, вообще-то, в пивной.
– Прошу прощения, – ответил бродяга. – Кажется, мы не с того начали. Я, пожалуй, возьму пинту чего-нибудь.

Отточенным движением Невилл опустил здоровенную бутылку виски и показал на целый ряд серебристых эмалированных кранов для розлива пива.

– Назовите ваши предпочтения, – произнес он с ноткой гордости. – Мы можем накачать восемь видов эля. На четыре больше, чем в «Джек Лейне», и на три больше, чем в «Нью Инн». В этом смысле «Лебедь» трудно превзойти.

Сведения бродягу явно заинтриговали.
– Восемь, значит?

Он медленно прошелся вдоль бара, оглядывая восемь сверкающих эмалированных краников. Указательным пальцем правой рукой он ловко провел по медной поверхности стойки и, к ужасу Невилла, нарушил зеркальную гладь полировки, оставив на ней склизкий след. Задержавшись у конца барной стойки, он вдруг заметил взгляд Невилла и его невольно сжимающиеся и разжимающиеся кулаки.
– Извините, – пробурчал он, посмотрев на свой палец с отвращением. – Опять я тетрадь заляпал.

Невилл уже потянулся к дубинке, как вдруг в дверях показалась дружелюбная, ободряюще-знакомая фигура Джима Пули, который не в лад насвистывал что-то жалобное, похлопывая себя по правому колену газетой о скачках. Со своей вечной непринужденностью Джим взгромоздился на излюбленный стул и радостно изрек:
– Налей-ка мне, Невилл, пинту того самого! Доброе утро.

Работающий по совместительству бармен оторвал взгляд от безобразного бродяги и налил Джиму Пули полный стакан воды.

73. The Kyikos

Роберт Ранкин, Антипапа

Пока Невилл стоял в дверях «Флаинг Свон», раздумывая, чем он будет заниматься сегодня, какой-то жалкого вида оборванец в убогих башмаках, шаркая, двинулся к нему со стороны Спрайт Стрит и Дока. Он сразу безошибочно почувствовал, что от этого одинокого скитальца исходило что-то темное и тревожное.

- Ух, - промолвил Невилл.

Волосы на ногах зашевелились, когда он ощутил дрожь, двумя импульсами поднимавшуюся от его тапочек с монограммой вверх к пояснице, где, собравшись воедино, одним пучком пошла к самой макушке и в итоге (хоть это и длилось всего секунду, две) разлетелась из головы в разные стороны, заставив стать дыбом несколько волосинок в его набриолиненной прическе. Невиллу внезапно захотелось перекреститься, и он испуганно выполнил это действие с некоторым смущением.

Он вернулся за стойку бара ждать, когда этот одинокий турист войдет. Однако прошло время, но в дверях «Свона» так никто и не появился. Невилл прильнул к двери и с опаской выглянул на улицу. Зловещих бродяг на улице не наблюдалось.

Почесав свои впечатляющие ноздри пожелтевшим от никотина пальцем, он напыщенно пожал плечами.

- Вот дела, - сказал он себе.
- Можно мне, пожалуйста, стакан воды? - прозвучал голос за его спиной.

Только по чистой случайности Невилл не обмочился.

- О, Господи, - задыхаясь от шока проговорил он, поворачиваясь к возникшей из ниоткуда насмешливой харе бродяги.
- Извините, я напугал Вас? - спросило это существо с деланной обеспокоенностью. - Это моя плохая привычка. Мне надо, конечно, сладить за этим.

Невилл уже метнулся за стойку, заперся и дрожащими руками держался за мерный стакан для виски.

- Что тебе нужно?
- Стакан воды, если можно.
- Здесь тебе не долбаный городской фонтан, - грубо ответил Невилл. - Это паб.
- Мои извинения, - проговорил бродяга. - Кажется, мы не с того начали. Думаю, я бы выпил пинту чего-нибудь.

Невилл опрокинул двойной виски и, щелкнув пальцем, показал на ряд серебристых эмалированных пивных кранов.

- Выбирай, - с гордостью в голосе сказал он. - У нас восемь видов эля на разлив. Это на четыре больше, чем в «Джек Лэйнс», и на три, чем в «Нью Инн». Думаю, тебе не сыскать в этом плане что-то лучшее, чем «Свон».

Бродяга, казалось, был в восхищении от увиденного.

- Восемь, да?

Он медленно прошелся по бару мимо восьми блестящих эмалированных пивных кранов. Его правый указательный палец проскользил по латунному краю барной стойки и, к ужасу Невилла, запачкал натертую поверхность, оставив там грязную полосу, будто слизняк прополз. Вдруг он остановился, заметив взгляд Невилла и то, как бармен стал неосознанно сжимать и разжимать кулаки.

- Извините, - сказал он, поднимая палец и оглядывая его с отвращением, - снова я наделал клякс в своей тетради.

Невилл, было, уже потянулся за битой, но увидел возникшую в дверях бара знакомую фигуру Джима Пули, приятеля, свистевшего невпопад какую-то мелодию и хлопавшего себя по коленке картой скачек. Джим залез на свой любимый барный стул и непринужденно по-дружески обратился к Невиллу: «Мне пинту «Ларджа», пожалуйста, и доброе утро, Невилл».

Бармен на полставки отвел свой взгляд от омерзительного бродяги и подал Джиму Пули добрый стакан воды что надо.
 

74. Uraziel

Роберт Рэнкин «Антипапа»


Пока Невилл стоял возле двери «Летящего лебедя» размышляя о превратностях сегодняшнего дня, нищий, страшной наружности и в изодранной обуви, шел к нему со стороны Спрайт-Стрит и Дока. Невилл, даже не задумавшись, заметил, что этого одинокого бродягу окружала темная аура. Аура, что предвещала беду и неудачу.


- Уф! – вздохнул Невилл, как вдруг дрожь проняла его буквально с ног до головы. Двойная дрожь, что зародилось внутри его отмеченных инициалами тапочек, завив волосы на его ногах и встретившись на пояснице, где объединились в один приступ озноба. Озноб пошел дальше вверх, и наконец-то, хотя весь этот процесс занял всегоо одну-две секунды, достиг макушки его головы и поднял, воспротившись при это всем законам гравитации, несколько зализанных гелем прядей волос. Невилл почувствовал неожиданное желание перекреститься и выполнил сей акт, хоть с некоторым смущением


Он вернулся за барную стойку и стал ждать прибытия этого одинокого странника. Однако, время шло, но не одна зловещая не затмила дверного прохода «Лебедя». Слегка приоткрыв дверь, Невилл внимательно оглядел улицу. От бродяг со зловещей аурой улица была свободна.


Поковырявшись просмоленным от никотина пальцем в своих великолепных ноздрях, бармен величественно пожал плечами.


- Ну и привидеться же всякое, - пробормотал он себе под нос.


- А можно мне стакан воды, пожалуйста? – раздал голос где-то на уровне его локтя.


Лишь благодаря каким-то невероятным превратностям фортуны, Невиллу удалось сжать мускулы своего заднего прохода и не наделать в штаны.


- Господи спаси! - вздрогнул тот, и обернувшись увидел появившегося из неоткуда бродягу с вопросительным выражением лица.


- Простите, я испугал Вас? – с казалось бы с настоящей заботой, существо сказало Невиллу. – это одна из моих плохих привычек. Я должен её контролировать.


К тому времени Невилл уже был за барной стойкой и дрожащими руками пытался налить себе стакан виски.


- Чего ты хочешь, - спросил он.


- Стакан воды, если можно.


- Это тебе не городской хренов питьевой фонтан, - резко ответил бармен, - это бар.


- Мои извинения, - сказал бродяга. – Я думаю, мы начали нашу беседу с не очень хорошей ноты. Возможно, я бы опробовал пинту того или иного.


Натренированным движением, Невилл опрокинул в себя стакан виски и указал на ряд эмалированных кранов с серебряными наконечниками.


- Скажите Ваши предпочтения, - сказал бармен и тонка гордости прорезалась в его голосе. – У нас коллекция из восьми сортов эля. Выбор, который превышает Джека Лейна на четыре и Нью-Инн на три. Я думаю, что не найдется никого кто превосходит нас в этом аспекте.


- Восемь, а? – бродяга казалось был очарован.


Он стал медленно проходиться по длине бара вдоль сверкающих эмалью кранов разносортного эля. При этом его правый указательный палец двигался по латунному ободу верхней панели барной стойки, и к ужасу Невилла, ловко удалял полировку, оставляя вместо неё нечто похожее на слизь. Наконец-то остановившись, бродяга почувствовал направленный на себя взгляд бармена, и то что последней невольно сжимал и разжимал кулаки.


- Извините, - сказал бродяга, подняв свой и начал рассматривать его с отвращением. – Опять я оплошал.


Невилл уже был потянулся за своей дубинкой, когда вдруг в дверях бара появилась успокаивающая, дружественная и знакомая фигура Джима Пули. Тот насвистывал себе что-то очень неритмичное под нос, при этом похлопывая себе по себе по правому колену, как бы такт, спортивной газетой. Джим сел на свой любимый барный стул движением с привычной ему легкостью и обратился к Невиллу с радостным выражением:


- Мне одну пинту большого, пожалуйста. И доброго тебе утра, Невилл.


Бармен на полставки отвернул свой взгляд от безобразного бродяги и налил Джиму Пули стакан настоящей кристально чистой воды.

75. Valery

Роберт Рэнкин
«Антипоп»

Невилл стоял в проеме «Летящего Лебедя» и размышлял о том, какой чудный выдался день, когда нищий грубой наружности и в вызывающих сочувствие ботинках прошаркал в его направлении со стороны Спрайт Стрит и дока. Невилл тут же невольно отметил, какое темное и недоброе чувство витало над одиноким бродягой.

– Фу, – скривился Невилл. Он почувствовал, как два содрогания симметрично побежали вверх из его тапочек с вышитыми инициалами, подняли дыбом волосы на его ногах, и встретились в районt поясницы, а затем, слившись в одно большое содрогание, поднялись дальше и наконец (хотя это длилось всего пару секунд) вырвались на свободу, оттолкнувшись от намертво набриолиненных волос. Невиллу вдруг захотелось перекреститься, что он и сделал несколько неуклюже.

Он вернулся к бару и стал ждать, когда его настигнет одинокий путник. Но время шло, а мрачная тень все не появлялась в дверях «Лебедя». Невилл наклонился к проему и осторожно выглянул на улицу. Зловещих бродяг там не было.

Невилл почесал свой величественный нос желтым от никотина пальцем и картинно передернулся. «Ну надо же», подумал он.

– Можно попросить у вас стакан воды? – спросил кто-то на уровне его локтя.

Невилл чудом удержал свой мочевой пузырь.

– Боже правый, – выдохнул он, увидев вопрошающее лицо возникшего из ниоткуда бродяги.

– Прошу прощения. Я вас напугал? – спросил тот с видом искреннего сожаления. – Есть у меня такая привычка. Все никак от нее не избавлюсь.

Невилл уже успел оказаться за барной стойкой и запереть откидную часть на засов. Трясущимися руками он сжимал стакан и дозатор для виски.

– Что вам надо?

– Будьте добры, стакан воды.

– Вам тут не общественная поилка, – рявкнул Невилл. – Это бар.

– Прошу прощения, – ответил бродяга. – Я начал не с той ноты. Я, пожалуй, выпью пинту чего-нибудь.

Невилл уверенным взмахом руки опрокинул свой виски и показал на ряд эмалированных пивных посеребреных пивных кранов.

– Чего именно? – спросил он, и в его голосе появилась нотка гордости. – У нас есть восемь отборных сортов разливного эля. Это на четыре больше, чем у Джека Лейна и на три – чем в «Нью Инн». Такого выбора, как в «Летящем Лебеде», нет больше нигде.

Бродяга, казалось, был потрясен его словами.

– Восемь?

Он медленно прошел вдоль барной стойки мимо восьми блестящих эмалированных насосов. Указательным пальцем правой руки он провел по медной окантовке барной стойки, к ужасу Невилла, содрал лак и оставил вместо него полоску слизи. Остановившись у края стойки, бродяга словно вдруг понял, что Невилл на него смотрит, а кулаки бармена сжимаются и разжимаются сами собой.

– Прошу прощения, – он поднял палец и посмотрел на него с отвращением. – Опять я все замарал.

Невилл уже было протянул руку за своей дубинкой, как в дверях появилась знакомая и внушающая надежду фигура Джима Пули, который фальшиво насвистывал какую-то печальную мелодию и похлопывал себя по колену букмекерской распиской. Джим уселся на свой любимый барный стул одним годами отработанным движением и весело сказал Невиллу:

– Мне, пожалуйста, пинту Ларджа, Невилл, доброе утро.

Бармен на полставки оторвал взгляд от мерзкого бродяги и налил Джиму Пули стакан живительного эликсира.

76. Versa

Невилл стоял на пороге «Летящего лебедя» и размышлял о том, какой странный сегодня выдался денек, как вдруг на Спрайт-стрит со стороны дока нарисовался бродяга – вид жуткий, башмаки жалкие – и зашаркал к нему. Невилл понял сразу – мрачные тайны хранит этот одинокий странник и нечего хорошего встреча с ним не сулит.

– Боже упаси! – проговорил Невилл. Он почувствовал, как в глубинах его тапочек с вензелечками зародилась дрожь и пошла-пошла верх, вздыбила волосы на ногах, удвоилась в пояснице, и наконец (все это произошло быстро, пару секунд – не больше) устремилась в голову, и его прилизанная шевелюра зашевелилась, позабыв законы земного притяжения. «Надо бы перекреститься», – внезапно осознал Невилл, вздрогнул и неловко изобразил сей жест.

Вернувшись в бар, он стал ждать пришествия своего единственного посетителя. Время шло, но ни тени не упало на порог заведения. Невилл снова подошел к двери и с опаской выглянул на улицу. Пусто. И никаких зловещих проходимцев.

Невилл сунул прокуренный палец в свой изящный нос, поскреб внутри и эффектно пожал плечами:

– Ну и дела! – подумал он вслух.

– Можно мне стаканчик воды? – раздался чей-то голос из-под его локтя.

Невилл не обмочился лишь чудом.

– Господи! – выдохнул он, в ужасе обернулся и уткнулся в вопрошающую физиономию материализовавшегося бродяги.

– Извините, я вас напугал? – сказал незнакомец тоном, в котором звучало нечто похожее на искреннее беспокойство. – Никак не избавлюсь от этой дурной привычки.

Невилл в эту минуту уже был за барной стойкой, дверцу стойки запер, трясущиеся руки готовы наливать и смешивать.

– Что тебе?

– Стаканчик воды, если можно.

– Здесь тебе не грёбаная уличная поилка, – резко ответил Невилл. – Ты в пивной.

– Прошу прощения, – сказал бродяга. – Кажется, я начал не с того. Тогда, пожалуйста, кружечку чего-нибудь.

Быстрым привычным движением запястья Невилл опрокинул в себя большой бокал виски и указал на ряд эмалированных рукояток пивных насосов с серебристыми наконечниками.

– Что предпочитаете? – спросил он, и в его голосе послышалась гордость. – У нас есть на выбор восемь сортов пива. Это на четыре больше, чем у «Джек Лайн» и на три – чем у «Нью-Инн». Согласитесь, при таком раскладе конкурировать с нами сложно.

Бродяга, казалось, был впечатлен.

– Восемь, говоришь?

Медленно прошелся он вдоль барной стойки, на которой, словно стражники, стояли восемь блестящих эмалированных пивных колонок. Его указательный палец при этом не отрываясь скользил по латунной кромке столешницы, и к ужасу Невилла запросто оставлял на ее отполированной поверхности след, как от слизня. Дойдя до конца стойки, бродяга поймал вдруг недобрый взгляд бармена и понял, что тот невольно разминает кулаки.

– Извините, – сказал бродяга, поднял палец и посмотрел на него с отвращением. – Опять я повел себя дурно.

Невилл уже было потянулся за своей дубинкой, но тут в дверях бара появился старый добрый Джим Пули. Постукивая по колену газетой о скачках, он насвистывал какой-то заунывный мотив. С легкостью бывалого завсегдатая Джим взобрался на свой любимый барный стул и весело обратился к Невиллю:

– Мне, пожалуйста, кружку «Знатного», и, кстати, доброе утро, Невилл!

Бармен-совместитель отвел от безобразного бродяги испепеляющий взгляд и протянул Джиму Пули стакан самой настоящей воды.

77. Vqe

Пока Невилл стоял перед дверью «Летающего Лебедя», размышляя о странностях этого дня, по направлению к нему со стороны Спрайт-стрит и дока зашаркал нищий ужасающей наружности в прохудившейся обуви. Он почти бессознательно отметил, что от одинокого бродяги веяло тьмой и предчувствием надвигающейся беды.

«Брр», – пробормотал Невилл. Он почувствовал, как две дорожки мурашек возникли внутри его тапочек с монограммой, проскользнули вверх по растительности на ногах и соединились в районе поясницы, где единой волной продолжили движение вверх, и наконец (хотя всё это заняло не больше одной-двух секунд) выбрались из его макушки, покидая пряди, покрытые гелем для волос, поправшим закон гравитации. Невилл внезапно почувствовал потребность перекреститься и выполнил это действие с несколько тревожным смущением.

Он вернулся в бар, чтобы дождаться прибытия одинокого странника. Однако время шло, а вход в «Лебедя» не омрачила ни одна тень. Невилл выглянул за дверь и осторожно осмотрел улицу. Никаких бродяг со зловещими знамениями на ней не наблюдалось.

Невилл почесал свои великолепные ноздри никотиновым пальцем и высокомерно пожал плечами. «Теперь к делу», – сказал он сам себе.

– Можно мне стакан воды, пожалуйста?, – сказал голос около его локтя.

Невилл сдержал свой мочевой пузырь только по счастливой случайности.

– О Господи! – выдохнул он, шокированно повернувшись к насмешливому лицу материализовавшегося бродяги.

– Простите, я напугал вас? – спросило существо с чем-то вроде искреннего беспокойства. – Это моя плохая привычка, я должен ее контролировать.

К этому времени Невилл уже вернулся за барную стойку, закрыв ее на засов, а его руки дрожали, касаясь стакана и мерной емкости для виски.

– Чего вы хотите?

– Стакан воды, если можно.

– Это не чертов муниципальный фонтанчик для питья, - прохрипел Невилл. – Это паб.

– Примите мои извинения, - сказал бродяга. – Я думаю, мы начали довольно неудачно. Возможно, я бы выпил пинту чего-нибудь.

Невилл осушил свой большой стакан виски опытным движением руки и указал на ряд эмалированных пивных насосов с серебряными наконечниками.

– Назовите свои предпочтения, – сказал он, и в его голосе прозвучала нотка гордости. – У нас есть ассортимент из восьми сортов эля. Ассортимент, который превосходит Джека Лейна на четыре, а Нью Инн на три. Я думаю, будет трудновато найти место, которое побьет «Лебедя» в этом отношении.

Бродяга, казалось, был восхищен этой информацией.

– Восемь, каково, а?

Он медленно прошел вдоль всей барной стойки мимо восьми сверкающих эмалированных меток. Его правый указательный палец проскользил по латунному краю барной стойки и, к ужасу Невилла, с легкостью снял полировку, оставив на ее месте след, напоминающий след слизняка. Остановившись на краю, бродяга внезапно заметил взгляд Невилла и то, как бармен невольно сжимает и разжимает кулаки.

– Извините, – сказал он, поднимая палец и с отвращением изучая его. – Я снова запятнал свою репутацию.

Невилл уже был готов был потянуться за дубинкой, когда на пороге бара появилась дружелюбно и успокаивающе знакомая фигура Джима Пули, фальшиво насвистывающего жалобную песню и постукивающего о правое колено гоночной газетой. Джим взобрался на свой излюбленный барный стул с изношенной временем легкостью и обратился к Невиллу с жизнерадостным: «Моя будет пинту большого, пожалуйста, Невилл, и доброе утро».

Бармен на полставки оторвал взгляд от неприглядного бродяги и протянул Джиму Пули хороший стакан настоящей воды.

78. windOfTheHead

Стоило Невиллу остановиться в дверях «Парящего Лебедя», как он ударился в размышления о превратностях дня и том ужасном нищем, что тащился за ним от самой пристани на Спрайт Стрит в жалкой своей обуви. Было тихо, но ему и в голову не приходило, что скоро стемнеет, во всяком случае, со стороны своего странного сопровождающего он более не ждал неприятностей.

— Вот те на! — испуганно выпалил Невилл. И он содрогнулся вдвойне, поняв, что ноги у него подкосились, от страха. Волосы на ногах у бармена между тем поднялись и встретились промеж лопаток, после чего единый большой волос (потребовалось для этого секунды две - не больше) продолжил подниматься до тех пор, пока не достиг макушки и не опустился назад, делая отчаянные попытки добраться до бриолина, вопреки силам земного тяготения. Внезапно у него возникло такое сильное желание перекреститься, что он и проделал отчасти с испугом, отчасти со смущением.

Незадачливый виночерпий вернулся в бар, и хотел было дождаться, не составит ли кто компанию одинокому страннику. Время, однако, шло, но ни одна тень не желала омрачить своим присутствием пространство возле дверного проёма. Выйдя, Невилл ещё плотнее прижался к двери и стал пристальнее вглядываться вглубь улицы. От попрошаек и шлюх она, определённо, была свободна.

Молодой человек почесал свой волшебный нос пальцем, не к месту широко расправил плечи и добавил, ни к кому не обращаясь:

— Ну вот, сейчас-то всё и случится…

— Можно мне стаканчик воды? — послышался незнакомый голос примерно на уровне его локтя.

От страха Невилл едва не наложил в штаны:

— Спаси и сохрани!» — прошептал он, потрясённый тем, что увидел оборачиваясь. Как из под земли перед самым его носом возникла ухмыляющаяся чему-то физиономия нищего.

— Прости, я, кажется, напугал тебя? – лицо бродяги теперь выражало подлинное беспокойство. — Такая уж у меня вредная привычка, нужно избавляться от этого.

Невилл был вынужден повернуть к бару. Он уронил задвижку, и некоторое время спустя уже держал в руке стакан и бутылку, в которой без колебаний можно было признать виски:

— Что вам угодно? — любезно поинтересовался он.

— Водички, если можно.

— В таком случае вам лучше проследовать к городскому фонтану. — отрезал Невилл. — Это кабак.

— Виноват. – произнёс нищий — Согласен — это было плохое начало. Возможно, мне стоило заказать пинту чего покрепче.

Невилл резким отточенным движением опустил бутылку и указал взглядом на ряд серебристых эмалированных насосов для пива:

— Чего именно? — сказал он, и в голосе его послышалась нотка гордости. — Могу накачать вас восьмью различными элями на ваш выбор. Это на четыре больше, чем может предложить Джэк Лэйн и на три больше, чем Нью Инн. Так что, полагаю, по этой части «Лебедю» нет равных.

Что до бродяги, то он, кажется, был поражён его осведомлённостью. Часовым он расхаживал мимо этих восьми натёртых до блеска эмалированных ёмкостей из одного конца бара в другой. Указательный палец правой его руки скользил при этом по ободкам, соскабливая с них к ужасу Невилла кусочки лака, и, оставляя в тех местах следы, подобные работе слизня. Всякий раз, когда бродяга останавливался в том углу, что прекрасно просматривался из-за барной стойки Невилла, у последнего начинали чесаться руки.

— Простите. — сказал нищий, с неприязнью делая очередную «пробу». — Я, опять сделал что-то не так…

Словом, когда в баре нарисовался до боли знакомый силуэт дружелюбно ко всем настроенного Джима Поули — к тому времени Джим успел проколоть вместе с бумагой собственное колено и теперь тихонько постанывал, — Невилл уже схватился за дубинку. Гость с лёгкостью завсегдатая взобрался на любимый табурет и бодро, адресуясь Невиллу , скомандовал:

— Пожалуйте, пинту горького и... Доброе утро, Невилл.

Бармен был принуждён ставить дубинку, которой намеревался огреть неприглядного нищего, и извлёк из-за стойки свой замечательный стаканчик с водой.
 

79. Yoko

Стоя в дверях "Летящего лебедя", Невилл размышлял о превратностях судьбы, и тут какой-то жуткого вида оборванец в истрёпанной обувке, поплёлся ему навстречу со стороны Эльфийской улицы и доков.

Почти безотчётно мелькнула мысль, что от этого сирого бродяги добра не жди.

- Тьфу ты! - проворчал Невилл.
Зародившись в мягких тапочках с монограммой, парная дрожь взъерошила волоски на ногах и, соединившись в районе поясницы, продолжила путь вверх, после чего, наконец-то (хотя прошло не больше секунды-двух) вышла через макушку, но несколько уложенных гелем прядей остались торчать в положении, отрицающем законы гравитации. Внезапно захотелось перекреститься, что испуганный Невелл и сделал с некоторым смущением.

Вернувшись в бар, он стал ждать прихода того одинокого странника. Меж тем время шло, в дверном проёме "Лебедя" не возникло ни одной тёмной тени. Невилл прошлёпал к двери и осторожно выглянул на улицу - никаких зловещих бродяг!

Невилл почесал широкие ноздри жёлтым от никотина пальцем и, выразительно пожав плечами, буркнул под нос:
- Ну и дела!

- Стакан воды можно? - раздался голос у локтя.

Лишь по чистой случайности Невилл не промочил штаны.
- Господи помоги! - ахнул он, потрясённо повернувшись к бродяге, который материализовался откуда ни возьмись и теперь с комичным видом смотрел на него.

- Извините, я вас напугал? - с напускным участием поинтересовался бродяга. - Водится за мной такое. Надо, надо контролировать эту скверную привычку.

К этому времени Невилл отгородился от него барной стойкой и трясущимися руками сжимал стакан.

- Можно водички?

- Тут тебе не городской фонтанчик для питья, - проворчал Невилл. - У нас здесь паб.

- Приношу извинения. Кажется, наше общение сразу же не заладилось. Пожалуй, стоит взять пинту чего-нибудь покрепче.

Невилл натренированным движением запястья опрокинул в себя большую порцию виски и махнул на ряд эмалированных пивных насосов с серебристыми навершиями.
- Делай выбор, - предложил он с ноткой гордости. - У нас восемь сортов. На четыре больше, чем в "Джековом переулке", и на три - в "Новом дворе". Такой паб, как мой, ещё поискать. Нас никто не переплюнет.

Бродяга, казалось, пришёл в восторг.
- Ээ... восемь?
Он медленно пошёл вдоль стойки мимо восьми эмалированных часовых. Палец его правой руки вёл по латунному канту на столешнице, и, к ужасу Невилла, ловко снимал глянец, оставляя после себя след, как у улитки. Остановившись в конце, бродяга внезапно заметил взгляд Невилла и то, что бармен неосознанно сжимает и разжимает кулаки.

- Извините. - Он поднял палец и с отвращением его изучил. - Опять я проштрафился.

Невилл уже собирался лезть за дубинкой, и тут из барной двери появился дружелюбный и успокоительно знакомый Джим Пули. Он фальшиво насвистывал какую-то траурную мелодию и похлопывал себя по правому колену программой скачек. С отточенной временем непринуждённостью усевшись у стойки на любимый табурет, Пули жизнелюбиво обратился к Невиллу:
- Мне пинту "Большого". И да, с добрым утром, Невилл!

Бармен оторвался от уродливого бродяги и дал Джиму Пули громадный бокал наилучшего пива.

80. Александра М

Роберт Рэнкин
Антипапа

Невилл стоял в дверях «Летящего лебедя» и размышлял о странностях этого дня, когда увидел, как от Спрайт-стрит и причала в его сторону идет, шаркая рваной обувью, отвратительного вида нищий. Даже на расстоянии было заметно, что одинокого странника окружает аура тьмы и дурного предзнаменования.

– Брр, – произнес Невилл. Он почувствовал, как внутри туфель с монограммой зарождается дрожь, бежит по ногам, задевая каждый волосок, затем скользит по спине и, наконец – к слову сказать, все заняло не более секунды – касается головы, а уложенные бриолином волосы взмывают вверх, вопреки законам физики. Невилл внезапно захотел перекреститься, что и сделал со смесью страха и смущения.

Он вернулся в бар и стал ждать одинокого путника. Однако, время шло, но никто так и не переступил порог «Летящего лебедя». В конце концов, бармен снова выглянул за дверь – пустая улица, никаких зловещих бродяг.

Невилл почесал выдающийся нос пожелтевшим от никотина пальцем и пожал плечами.

– Странно, – пробормотал он себе под нос.

– Можно мне стакан воды? – прозвучал голос за спиной.

Невилл чуть не намочил штаны – чудом сдержался.

– Господи, спаси! – испуганно воскликнул он, и повернулся к возникшему из воздуха бродяге.

– Простите, я вас напугал? – казалось, человек искренне беспокоился. – Дурная привычка, мне и вправду нужно быть внимательнее.

Невилл уже стоял за барной стойкой, проход он запер на замок, и в дрожащих руках держал бокал с виски и мерный стаканчик.

– Чего желаете?

– Стакан воды, если можно.

– Здесь вам не общественный питьевой фонтанчик, – грубо сказал Невилл, – а пивная.

– Прощу прощения, – ответил бродяга. – Надо полагать, знакомство с этого не начинают. Пожалуй, выпью что-нибудь покрепче.

Невилл со знанием дела выпил залпом виски и указал на ряд серебристых пивных насосов.

– Выбор за вами, – сказал он и гордо продолжил. – Мы предлагаем восемь сортов эля на разлив. Гораздо больше, чем у Джека Лэйна, где наливают четыре, или в «Новом Дворе» – там только три. Как видите, в этом выборе «Лебедя» трудно превзойти.

Очевидно, нищий от этих слов пришел в восторг.

– Восемь, говорите? – он не спеша пошел вдоль барной стойки, мимо восьми сверкающих эмалированных стражей. Правый указательный палец скользил по латунному ободку столешницы и, к ужасу Невилла, оставлял на полированной поверхности грязный, склизкий след. Бродяга замешкался, как вдруг заметил, что бармен наблюдает за ним и с силой сжимает-разжимает кулаки.

– Простите, – произнес нищий, поднял палец и скривился. – Я снова все испортил.

Невилл как раз потянулся за дубинкой, когда в бар вошел уже хорошо ему знакомый Джим Пули. Он нескладно насвистывал заунывную мелодию и постукивал по правому колену газетой со скачками. С резвостью старца Джим уселся на любимый барный стул и улыбнулся Невиллу.

– Большую пинту, пожалуйста, Невилл, и доброе утро.

Бармен на полставки отвел взгляд от безобразного бродяги и налил Джиму Пули полный стакан живительной влаги.

81. Алла

Роберт Рэнкин. Антипапа

Пока Невилл стоял в дверях «Парящего лебедя», размышляя над особенностью дня, какой-то жуткий нищий в жалкой обувке шаркал ему навстречу со стороны Эльфовой улицы и дока. Невилл почти неосознанно ощутил некое мрачное предзнаменование, которым веяло от вида этого одинокого бродяги.

«Брр», – поёжился Невилл. В тапочках с вензелем дрогнули обе ступни, дрожь побежала выше, поднимая дыбом волосы на ногах, и ударила с двойной силой в поясницу, откуда одним сплошным потоком устремилась вверх, и в конце концов (хотя всё это длилось лишь пару секунд) вышла из макушки, заставив несколько напомаженных прядей побороть силу тяжести. Невилл внезапно почувствовал нужду перекреститься, что и сделал с каким-то вспугнутым смущением.

Он вернулся в бар ожидать прихода одинокого странника. Однако время шло, а тень его не спешила омрачить порог «Парящего лебедя». Невилл прокрался к двери и настороженно вгляделся вверх по улице. Зловещих оборванцев на улице и след простыл.

Невилл поскрёб свои внушительные ноздри никотиновым пальцем и многозначительно пожал плечами. «Вот так вот», – заключил он про себя.

– Можно мне, пожалуйста, стакан воды? – раздался голос у него за плечом.

Невилл не описался лишь по счастливой случайности.

– Бог мой! – выдохнул он, в ужасе обернувшись и встретив недоумённый взгляд бродяги, воплотившегося в явь.

– Я вас испугал? Простите, – произнёс незнакомец, как казалось, с искренним сожалением. – Это моя дурная привычка, надо от неё избавляться.

Невилл тем временем уже вернулся за стойку, закрыв столешницу за собой на засов, и, схватив стакан, потянулся дрожащими руками к дозатору виски.

– Чего желаете?

– Если можно, стакан воды.

– Здесь вам не чёртов городской питьевой фонтанчик, – резко выпалил Невилл, – Это пивная.

– Прошу меня простить, – извинился бродяга, – По-моему, как-то неудачно мы начали разговор. Возможно, я бы выпил чего-нибудь кружечку.

Невилл мастерским залпом осушил большой стакан с виски и указал на ряд эмалевых пивных насосов с серебряными носиками.

– Выбирайте, что вам по душе, – сказал он, и в его голосе зазвучала гордая нотка. – В нашем ассортименте – восемь насосов с разными видами эля. Это на четыре больше, чем в «Джек-Лейн» и на три больше, чем в «Нью-Инн». Думаю, в этом деле «Лебедю» трудно найти соперников.

Оборванец, казалось, был восхищён этими сведениями.

– Восемь, правда?

Он медленно прошёл вдоль стойки мимо восьми блестящих эмалевых стражей. Указательный палец его правой руки бежал тем временем по латунной кромке стойки и к ужасу Невилла ловко снимал полировку, оставляя после себя след, как от слизня. Остановившись в конце стойки, он вдруг заметил взгляд Невилла и то, как бармен неосознанно сжимал и разжимал кулаки.

– Простите, – извинился бродяга, подняв палец и осмотрев его с отвращением. – Опять я всё испортил.

Невилл уже хотел было потянуться за своей дубинкой, но тут в дверях появилась дружелюбная и обнадеживающе знакомая фигура Джима Пули, он зашёл, насвистывая какую-то неблагозвучную заунывную мелодию и постукивая по правому колену сводкой о скаковых лошадях. Джим уселся на свой любимый барный табурет с изношенной непринуждённостью и весело обратился к Невиллу:

– Мне пинту «Большого», пожалуйста, Невилл, и с добрым утром!

Внештатный бармен заставил себя отвести взгляд от уродливого оборванца и добыл Джиму Пули добрый стакан живой воды.

82. Анастасия А.

Пока Невилл стоял у дверей «Летающего лебедя», размышляя над событиями, которые произошли за день, нищий с жутким обликом и жалкой обувью шаркая поплелся к нему со стороны Спрайт-стрит и пристани. Он тут же заметил, что этого одинокого скитальца сопровождали тьма и тревога.


"Тьфу", сказал Невилл. Он почувствовал, как обе его ноги обутые в тапочки с монограммой, начали судорожно трястись в такт друг другу, так что даже волосы на ногах стали подниматься дыбом. Дрожь с обеих ног дошла до самой поясницы, где она прошла по нему с двойной силой, а затем продолжила подниматься вверх, наконец (хотя все это заняло лишь секунду или две) дойдя до самой макушки, где даже волосы плотно уложенные гелем стали топорщиться, нарушая земное притяжение. Внезапно Невилл захотел перекреститься, и сделал это неуклюже и так быстро, что бы его никто не заметил.


Он вернулся в бар, и стал дожидаться появления одинокого странника. Однако прошло время, но никто так и не появился в дверях «Лебедя». Невилл наклонился к двери и осторожно посмотрел на улицу. Не считая мерзких бродяг, улица была пуста.

Невилл почесал свои огромные ноздри, пальцем пропитанным никотином, и напыщенно пожал плечами. «Теперь, появилось еще одно дело», – произнес он самому себе.


«Можно мне стакан воды, пожалуйста?» - сказал голос позади него.


Невилл чуть не обмочил штаны. «Господи, помилуй», - задыхаясь произнес он, в шоке поворачиваясь к насмешливому лицу внезапно появившегося бродяги.


«Извините, я вас напугал? - спросил обеспокоенно этот человек. - Плохая привычка, мне нужно научиться контролировать себя».


К этому времени Невилл вернулся за барную стойку, крышка бара была уже закрыта на задвижку, а он дрожащими руками протирал стаканы и мерники для виски. "Чего ты хочешь?"


«Стакан воды, если можно».


«Это тебе не какая-нибудь забегаловка, - грубо сказал Невилл. -это ПАБ».


«Мои извинения, - сказал бродяга, - думаю, мы не с того начали».

Невилл выпил двойной виски одним махом руки и указал на ряд эмалированных пивных кег, с серебряными кранами. «Что вы желаете? - спросил он, и тут в его голосе прозвучала нотка гордости, -у нас есть восемь видов разливного пива. Таким выбором, не может похвастаться ни «Джек Лейн», у них на четыре меньше, не «Нью-Инн» у них меньше на три. Я думаю у «Лебедя» нет конкурентов в этом отношении».


Бродяга был впечатлён: «Правда восемь?» Он медленно прошел вдоль бара мимо восьми сверкающих кег. Его правый указательный палец проскользил по латунному краю бара и, к ужасу Невилла, он ловко стер полироль, оставив след, похожий на след слизняка.
Остановившись в самом конце, он внезапно почувствовал взгляд Невилла и то, что бармен невольно сжимал и разжимал кулаки.


«Извините, - сказал он, поднимая палец и с отвращением рассматривая его, - снова я все испортил».


Невилл уже собирался взять свою биту, когда в дверях бара появилась приветливая и знакомая фигура Джима Пули. Он немелодично насвистывал и постукивал по правому колену свернутым листом бумаги. Джим не без усилий поставил свой любимый барный стул и радостно обратился к Невиллу: «Невилл, мне пожалуйста, бокал «Ларжа», и да, кстати доброе утро».


Бармен на пол ставки, отвел взгляд от неприглядного бродяги и протянул Джиму Пули бокал чистейшей воды.

83. Анастасия С.

Роберт Рэнкин

Антипапа

Пока Невилл стоял у входа в "Летящего лебедя" и думал, каким всё-таки странным выдался день, со стороны Спрайт-стрит и дока к нему шаркающей походкой подошёл нищий. Вид у него был ужасающий, а обувь - просто жалкой. Не задумываясь, Невилл отметил, что именно так обычно выглядят предвестники беды.

- Брр, - произнёс Невилл. Он почувствовал, как дрожь, возникшая в его домашних туфлях с монограммой, поползла по волосам на ногах, добралась до поясницы, а потом и выше, пока, наконец (хотя всё это заняло не больше пары секунд), не дошла до самой макушки, заставив волосы на голове зашевелиться и поставив под сомнение эффективность брильянтина. Невилл ощутил неожиданную потребность перекреститься, что незамедлительно и сделал, правда, с неким испуганным смущением.

Он вернулся в бар и стал дожидаться прибытия одинокого странника. Однако время шло, но ни одна живая душа не промелькнула в дверях "Лебедя". Невилл наклонился к двери и осторожно выглянул на улицу. Никого зловещего не наблюдалось.

Невилл поскрябал свой чудесный нос жёлтым от никотина пальцем и высокомерно передёрнул плечами.

- Бывает же, - подумал он про себя.

- Можно мне стакан воды, пожалуйста? - раздался голос сбоку от него.

Невиллу чудом удалось удержать содержимое мочевого пузыря.

- Господь всемогущий, - выдохнул он, поворачиваясь и глядя в насмешливое лицо бродяги, который словно материализовался из воздуха.

- Простите, я напугал Вас? - спросил он с казалось бы искренним беспокойством. - Это моя дурная привычка, нужно что-то с этим делать.

К тому времени Невилл уже вернулся за барную стойку, захлопнул крышку и дрожащими руками взял стакан и дозатор для виски.

- Чего Вы хотели?

- Стакан воды, если можно.

- Здесь не чёртов городской питьевой фонтанчик, - грубо ответил Невилл. - Это пивная.

- Мои извинения, - сказал бродяга, - кажется, мы не с того начали. Можно мне пинту чего-нибудь?

Привычным движением руки Невилл опустошил свой большой стакан виски и показал на ряд эмалированных пивных кранов.

- Что предпочитаете? - произнёс он, и в его голосе появились нотки гордости. - У нас есть восемь видов пива на кранах, включая четыре сорта Jack Lane и три - New Inn. Сомневаюсь, что кто-то сможет переплюнуть "Лебедя" в этом отношении.

Казалось, бродягу восхитили такие познания.

- Восемь? Что ж...

Он медленно прошёл вдоль барной стойки мимо всех восьми сверкающих эмалированных кранов. Его указательный палец скользнул по латунному ободу и, к ужасу Невилла, ловко сковырнул лак в одном месте, оставив след в форме слизняка. Остановившись в самом конце, он внезапно осознал, что Невилл на него смотрит, невольно сжимая и разжимая кулаки.

- Простите, - сказал он, поднимая палец и с отвращением его разглядывая, - моя репутация вновь под угрозой.

Невилл уже был готов схватиться за дубинку, когда в дверном проёме появилась такая знакомая фигура Джима Пули. От него просто веяло дружелюбием и спокойствием. Он насвистывал какую-то заунывную мелодию и отбивал ритм по правому колену бумагами по скачкам. Он залез на свой любимый барный стул с известной лёгкостью и радостно обратился к Невиллу:

- Мне бы пинту лагера, Невилл. И доброе утро.

Бармен отвёл взгляд от своего невзрачного бродяги и налил Джиму Пули большой стакан настоящей воды.

84. Антон Козлов

Когда Нэвилл стоял в дверях «Летящего лебедя», глубоко погрузившись в раздумья о странных посылах дня, бомжеватого вида попрошайка, шаркая жалкими ботинками, направился к нему со Спрайт Стрит, от Пристани. Он невольно отметил, что этого одинокого странника сопровождал какой-то мрак и предвестник чего-то зловещего.

«Ах», - выдохнул Нэвилл. Он почувствовал, как две одинаковые судороги появились в его именных, с инициалами, тапочках, словно черви проползли вверх по его волосам на ногах, встретились на пояснице и оттуда уже одной судорогой продолжили путь наверх (на всё ушло от силы пару секунд), закончив своё путешествие на макушке и оставив нескольким нагеленным прядям волос возможность бросить вызов закону притяжения. Нэвил почувствовал внезапную потребность перекреститься и сделал это испуганно и неловко.

Невилл вернулся к барной стойке в ожидании этого одинокого путника. Времени прошло достаточно, однако вход в «Лебедь» так и не потемнел от его тени. Наклонившись, Нэвил подошёл к двери и с опаской вгляделся в улицу. Пуста была улица от всяких зловещих бродяг.

Нэвилл почесал свой величественный нос, протабаченным пальцем, и преувеличенно важно расправил плечи. «Ну и дела», - сказал он себе.

– Будьте добры стакан воды, пожалуйста? - произнёс голос у его локтя.

Нэвилл не обделался только по счастливой случайности. «О, боже», - задыхаясь произнёс он и со страхом повернулся к озадаченному лицу материализовавшегося вдруг бродяги.

– Простите, я напугал вас? - спросило существо, как показалось, с искренней озабоченностью. «Моя дурная привычка. Надо мне что-то с ней делать».

К этому времени Нэвил был уже за барной стойкой, накрепко заперев за собой дверцу. Руки его тряслись у стакана и крана для разлива виски.
– Стакан воды, если можно.
– Здесь вам не чёртов городской фонтанчик, - грубо ответил Нэвилл. – Это пивной бар.
– Прошу прощения, - сказал бродяга. – Мы, я думаю, что-то плохо начали. Возможно, я мог бы выпить стаканчик чего-нибудь.

Нэвилл привычным жестом осушил стакан виски и указал на целый ряд глянцевито-сверкающих серебряных кранов для подачи разливного пива.
– Определяйтесь с выбором, - сказал он с неким призвуком надменности в голосе.
– В нашем ассортименте восемь сортов пива. На четыре больше, чем в «Джек Лэйн» и на три, чем в «Нью Инн». Я думаю, что придётся серьёзно попотеть, чтобы превзойти наш бар в этом вопросе.

Бродягу приятно удивила вся эта информация. – Восемь, да? Он медленно прошёл вдоль всей барной стойки мимо восьми сверкающих стражников, проводя указательным пальцем правой руки по краю медной отделки столешницы, чем привёл Нэвилла в бешенство, потому что этим изрядно попортил блеск её полировки и наследил, как улитка. Остановившись в конце стойки, он вдруг заметил взгляд Нэвилла и то, что тот невольно сжимает и разжимает кулаки.
– Извините, - произнёс он, с неприязнью рассматривая свой палец. – Опять я напортачил.

Нэвилл уже почти дотянулся до своей трости, когда в дверях появилась приветливая и до боли знакомая фигура Джима Пулей, насвистывающего какую-то бессвязную траурную мелодию и стуча номером газеты о скачках по правой коленке. Он привычным движением оседлал свой любимый барный стул и обратил к Невиллу радостное «а мне пол-литра фирменного, пожалуйста, и доброе утро».

Невилл, бармен на полставки, оттащил свой взгляд с неприглядного бродяги и накачал Джиму стакан этого истинного напитка.

 

85. Арчи

Роберт Рэнкин
Антипапа
У входа в бар «Лебедь парящий» стоял Невилл и обдумывал все, что предстоит сделать за сегодня. Тут-то он и заметил, что к нему со стороны доков и Спрайт-стрит направляется отвратного вида бродяга в донельзя истоптанных туфлях. Отчего-то Невиллу показалось, что вслед за незнакомцем тянутся шлейфом сплошные неприятности.

– Ой, – пробормотал Невилл. В домашних тапочках внезапно что-то завозилось, два импульса взъерошили волосы на ногах, и, объединившись у поясницы, продолжили карабкаться вверх, пока, наконец (если честно, спустя всего пару секунд), не улетели прочь, оставив пару набриолиненных прядей в чудной позе. Невиллу невольно захотелось перекреститься, что он и сделал, впрочем, как-то пристыжено.

Он вернулся в бар, дожидаясь одинокого путника. Но время шло, а даже и тень его легла у входа в бар. Невилл высунулся из двери и осторожно оглядел улицу. Пустая улица – никаких бродяг.

Пожелтевшим от никотина пальцем, Невилл почесал роскошные ноздри и надменно пожал плечами. «Привидится же такое», сказал он сам себе.

– Стаканчик воды, пожалуйста, – раздалось где-то у локтя.

Только чудом Невиллу удалось не намочить штаны.

– Господи, твоя воля, – выдохнул он, ошарашено глядя в глумливое лицо материализовавшегося бродяги.

– Простите, я вас напугал? – сказало существо, с вполне правдоподобным раскаянием в голосе. – Никак не избавлюсь от этой дурной привычки.

Невилл уже успел вернуться за стойку, заперся на шпингалет, и теперь дрожащими руками пытался налить себе стакан виски.

– Что вы хотите?

– Стаканчик воды, пожалуйста.

– Тут вам не богадельня, где подают питьевую воду, – грубо заметил Невилл. – Это пивная.

– Тысячу извинений, – сказал бродяга. – Похоже, у нас с вами с самого начала не заладилось. Тогда налейте мне кружечку чего-нибудь.

Бармен отточенным движением руки опрокинул большой стакан виски себе в рот и обвел рукой ряд эмалированных бочонков с посеребренными кранами.

– Что предпочитаете? – спросил он с оттенком гордости. – У нас восемь сортов эля на разлив. В Джек-Лейн всего четыре, а в Нью-Инн пять. Готов поспорить, что лучшего выбора, чем в «Лебеде», вы не сыщите.

Казалось, бродяга был впечатлен.

– Восемь, говорите? – он прошелся мимо восьми сверкающих эмалью часовых. Указательным пальцем посетитель вел по латунной окантовке стойки, с легкостью, к ужасу Невилла, сдирая лак и оставляя слизистый след. Бродяга дошел до конца и тут поймал взгляд бармена, заметив, что тот невольно сжимает и разжимает кулаки.

– Да что же это, снова я опростоволосился, – произнес он, с отвращением рассматривая свой палец.

Невилл уже было потянулся за дубинкой, когда в дверях возникла дружелюбная и благодушная фигура Джима Пули. Тот насвистывал что-то невнятное и похлопывал по ноге газетой с новостями о скачках. Джим годами отработанным движением вскарабкался на свой любимый барный стул.

– Будь добр, Невилл, мне пинту Large, и кстати, доброе утро.

Бармен на пол-ставки отвлекся от мерзкого бродяги и протянул Джиму Пули полный бокал благородного напитка.

86. БуЗайка

Роберт Рэнкин, Антипапа

Невилл стоял у входа в пивную “Летящий лебедь”, размышляя о событиях дня, когда со стороны Спрайт стрит и Доков к нему, шаркая ногами, подошел какой-то жуткий голодранец в дырявых башмаках. Невил сразу понял, что появление этого мрачного бродяги не сулит ничего хорошего.

«Хм», – только и смог произнести Невилл. Он почувствовал, как по коже ступней, обутых в тапки с вензелем, побежали мурашки; цепляясь за волосы на ногах, они поднялись до поясницы и за одно мгновение слились в единый трепет, который двинулся к голове и покинул ее, выдрав клочья волос. Парню тут же захотелось перекреститься, что он и сделал, весьма неуклюже.

Невилл вернулся к барной стойке и стал ждать одинокого путника. Но тот так и не омрачил ”Лебедя“ своим появлением. Невилл слегка откинулся, чтобы выглянуть на улицу через дверной проем, – зловещего бродяги там не было.

Восхитительными ноздрями Невилл втянул табак с кончика пальца и театрально вздернул плечами. «Так-то лучше», – сказал он сам себе.

«Можно мне стакан воды?» – раздался голос совсем рядом.

Мочевой пузырь не подвел Невилла по чистой случайности. «Спаси и сохрани», – с ужасом произнес он, поворачиваясь к насмешливому лицу невесть откуда взявшегося нищего.

«Простите, я вас напугал?» – спросило это существо с наигранным беспокойством. «Вечно я так делаю. Мне надо бы следить за собой».

Невилл уже стоял на своем месте за стойкой, закрутив перед этим вход болтом, и трясущимися руками держал стакан и бутылку виски.

«Стакан воды, пожалуйста», – повторил оборванец.

«Здесь тебе не какой-нибудь вонючий питьевой фонтан, – рявкнул Невилл. – Это пивная».

«Прошу прощения, – сказал бродяга, – мы не с того начали наше знакомство. Я, наверное, выпью пинту чего-то покрепче».

Невилл ловким движением подкинул и перехватил бутылку, поставив ее на место, а затем указал на целый ряд пивных насосов с эмалированными рукоятками. «Чего желаете? – сказал он, и в голосе его звучала гордость. – У нас восемь сортов разливного эля. Это на четыре больше, чем в “Джэк Лэйн”, и на три больше, чем в “Нью Инн”. Тут с “Лебедем” тяжело тягаться».

Бродяга, казалось, был восхищен таким выбором: «Восемь, говоришь?». Он медленно прошел вдоль барной стойки мимо восьми сверкающих эмалированных рукояток. Правым указательным пальцем незнакомец провел по медной окантовке. Невилл с ужасом наблюдал, как тот сдирает ногтем полировку, оставляя похожую на след от слизняка дорожку. Наконец, оборванец дошел до конца стойки и остановился, поймав вдруг на себе пристальный взгляд Невилла, невольно сжимающего и разжимающего кулаки.

Незнакомец с отвращением посмотрел на свой палец и сказал: «Простите, опять эти мои выходки».

Невилл уже было потянулся за дубинкой, когда в дверях, насвистывая похоронную песенку и похлопывая по коленке газетой с результатами скачек, появился дружище Джим Пули. Привычным движением Джим поднял сидение своего любимого барного стула и весело бросил Невиллу: «Мне пинту Ларджа, Невилл. И доброе утро».

Помощник бармена наконец-то смог оторвать взгляд от мерзкого бродяги и налил Джиму Пули кружку чудесной чистой воды.

 

87. Валерия Фильшина

Роберт Ранкин «Антипопа»
Пока Невилл стоял в дверях паба «Летающий лебедь», размышляя о странности дня, нищий с ужасной внешностью и жалкой обувью потащился к нему со стороны Спрайт-Стрит и дока. Моментально заметил, что этого одинокого странника сопровождала атмосфера тьмы и дурного предчувствия.


«Мдаа!», сказал Невилл. Он почувствовал, как дрожь зарождается в его ковровых тапочках с монограммой, треплет волосы на ногах и сходится в небольшом участке на его спине, где как одна большая дрожь, продолжает двигаться выше, наконец (хотя это заняло около секунды или двух) покидает через макушку, задевая пару прядей волос под слоем Брилл Крима, бросая вызов гравитации. Невилл неожиданно почувствовал острую нужду перекреститься, что и сделал, хотя не без некоторого сомнения.


Он вернулся в паб, чтобы дождаться прибытия одинокого путешественника. Не смотря на то, что прошло некоторое время. Никто не показался в дверном проёме Лебедя. Невилл выглянул из-за двери и всмотрелся в пространство выше по улице. Кроме зловещих бродяг, там никого не было.


Невилл почесал свои великолепные ноздри наникотиненными пальцами и напыщенно пожал плечами. «Значит, вот как обстоят дела», сказал он себе.


- Стакан воды, будьте добры, - сказал голос у его локтя.


Только по счастливой случайности он смог удержать контроль над своим мочевым пузырём. «Фух» - прошептал он, поворачиваясь к чудаковатому лицу, непонятно откуда взявшегося бродяги.


- Простите, я Вас напугал? - спросило существо, с чем-то похожим на искренний интерес. - Это моя плохая привычка, я должен прекратить так делать.


К этому времени Невилл вернулся за барную стойку, верхняя часть на болтах закрылась, и он дрожащими руками касался стаканов и бутылок с виски.


- Что Вы хотите?


-Стакан воды, если можно.


-Это не дурацкий общественный бювет, - сказал Невилл грубо. - Это паб.


- Тысяча извинений, - отозвался бродяга. - Думаю, мы плохо начали. Можно мне тогда пинту чего-нибудь?


Невилл выпил большой виски отработанным движением запястья и указал на ряд пивных насосов с серебряными наконечниками. «Чего именно?», сказал он с ноткой гордости в голосе. «У нас есть восемь видов пива. Ассортимент, который превосходит ассортимент Джека Лейна на четыре сорта и Нью-Инн – на три. Сложно обойти Лебедя в этом отношении».


Казалось, бродяга был заворожен этой информацией. «Восемь, да?». Он медленно прошел вдоль восьми блестящих эмалевых стражей. Его правый указательный палец проскользил по медному ободку барной стойки и к ужасу Невилла, ловко содрал лак, оставляя за собой след, похожий на след от слизняка. Запнувшись в конце, внезапно он понял, что Невилл смотрит на него и что бармен невольно сжимал и разжимал кулаки.


- Простите, - сказал он, отрывая свой палец и осматривая его издалека. - Снова я сделал пакость.


Невилл уже собирался потянуться за своей тростью, как дружелюбная и знакомая фигура Джима Пули появилась в дверях, насвистывая безритменную жалобную песню и постукивая по колену газетой «Рэйсинг пэйпер». Джим поднял свой любимый барный стул с непринуждённой лёгкостью и радостно обратился к Невиллу: «Мне пинту Лардж, Невилл, и доброе утро».


Подрабатывающий бармен перевёл свой взгляд с уродливого бродяги и подал Джиму Пули хороший стакан настоящей воды.

88. Вера Сарафанова

Роберт Ранкин

Антипапа


Всё то время, пока Невилл стоял в дверях «Летящего Лебедя», размышляя над особенностями дня, со стороны Дока и улицы Духов к нему шаркая приближался мерзкий с виду нищий в жалких опорках. Чисто машинально Невилл отметил, что одинокого скитальца сопровождает атмосфера мрака и надвигающейся беды.

"У-ужас", − прошептал Невилл. Он ощутил, как внутри его ковровых, украшенных монограммой, домашних туфель возникли мурашки, двумя одинаковыми цепочками зазмеились по волоскам на его ногах, встретившись на пояснице, одним совместным содроганием продолжили подниматься кверху, и наконец (хотя всё это заняло лишь секунду или две), покинули макушку его головы, отделившись, вопреки гравитации, от нескольких полосок бриллиантина. Невилл почувствовал внезапную потребность перекреститься и, порядком испуганный, в смятении выполнил это действие.

Он вернулся в бар дожидаться прибытия одинокого путника. Однако прошло время, а в дверях «Лебедя» не появилось даже тени. Невилл спустился к двери и осторожно выглянул на улицу. Никаких жутких бродяг на улице не было.

Невилл почесал проникотиненным пальцем свои замечательные ноздри и многозначительно пожал плечами. «Ну и дела», − сказал он сам себе.

− Можно мне стакан воды? − раздался голос возле его локтя.

Невилл только чудом сумел сдержать мочевой пузырь. «Господи, сохрани», − выдохнул он, в шоке поворачиваясь к насмешливому лицу материализовавшегося наконец-то бродяги.

− Я Вас не напугал? – спросила эта тварь с видом неподдельного участия. − Простите, это моя дурная привычка, мне следовало бы от нее избавиться.

К тому времени Невилл уже вернулся за барную стойку, запоздало преграждая путь к верхним полкам и хватаясь дрожащими руками за стаканы и мерные краны для виски.
− Что тебе здесь нужно?

− Стакан воды, если можно.

− Тут тебе не какой-нибудь дурацкий городской фонтанчик для питья, − грубо отрезал Невилл. − Это пивной бар.

− Виноват, − признал бродяга. − Думаю, мы действительно неудачно начали знакомство. Может быть мне бы стоило выпить пинту чего-нибудь.

Натренированным взмахом запястья Невилл опрокинул в себя большой стакан виски и указал на ряд пивных помп с эмалированными кранами.
− Вот, что душе угодно, − произнес он и горделивая нотка прозвучала в его голосе. – У нас восемь сортов эля в помпах. Наш выбор на четыре сорта больше, чем в «Джеке Лэйне» и на три, чем в «Новом пабе». Полагаю, будет трудно найти что-либо получше «Лебедя» в этом смысле.

Бродяга, казалось, был восхищен этими сведениями. «Неужели-таки восемь?» Он медленно прошелся вдоль всей барной стойки мимо восьми сверкающих эмалью мерников. Его правый указательный палец пробежал по латунному краю верхней части стойки и, к ужасу Невилла, без труда уничтожил ее глянец, оставив вместо него след, похожий на дорожку от слизняка. Остановившись в конце, он внезапно поймал взгляд Невилла и осознал, что бармен невольно сжимает и разжимает кулаки.

− Прошу прощения, − промолвил он, подняв свой палец и с отвращением разглядывая его, − опять я промокнул им кляксы в моей тетрадке с прописями.

Невилл был уже близок к тому, чтобы схватить свою дубинку, как в дверях бара показалась дружелюбная и успокаивающе знакомая фигура Джима Пули, который фальшиво насвистывал печальный мотивчик, постукивая по правому колену бумагой, исписанной торопливым почерком. Джим с привычной непринужденностью взгромоздился на свой любимый барный стул и приветливо обратился к Невиллу: «Мне, пожалуйста, пинту Могучего, Невилл, и с добрым утром тебя».

Бармен-на-полставки отвел свой взор от неприглядного бродяги и протянул Джиму Пули изящный бокал с чистой водой.
 

89. Гиллель

Роберт Рэнкин

Анти-Папа

Стоя на пороге бара «Летящий лебедь», Нэвилл обозревал окрестности и неспешно пытался понять, чем этот странный день не похож на другие. Он заметил, что со стороны пристани на Спрайт-стрит к зданию бара приближается мерзкого вида бродяга в растоптанной обуви. На мгновение Нэвиллу почудилось, что небо померкло и предвестие беды разлилось по улице.

Бррр, - произнес Нэвилл, и его вдруг зазнобило. Сперва задрожали пальцы ног, обутых в уютные тапочки с вензелями, затем два стройных потока мурашек, пробив вензеля, синхронно взвились вверх по икрам и сплелись воедино на уровне поясницы, устремляясь все дальше и дальше, пока, наконец (это длилось не более пары секунд), не иссякли где-то в области лысины, подняв дыбом редкие волосы на макушке вопреки всем законы гравитации.

Нэвиллу отчаянно захотелось перекреститься. Смущаясь внезапного приступа набожности, он неумело осенил себя крестным знамением.

Вернувшись к барной стойке, Нэвилл приготовился к визиту жуткого странника. Время текло, но зловещая фигура почему-то не спешила появляться на пороге «Летящего лебедя». Нэвилл снова пробрался к выходу и опасливо выглянул на улицу. Никаких злополучных бродяг в пределах видимости не наблюдалось.

Нэвилл озадаченно потер прокуренным пальцем мясистые ноздри. – Вот ведь какие дела-то, а! – пробормотал он себе под нос и философски развел руками.
- Будьте столь любезны, налейте мне стакан воды, пожалуйста, – раздался голос откуда-то снизу.

Нэвилл обернулся – и чудом сдержал позыв мочевого пузыря, чувствуя, что вот-вот обмочится. «Господи, помоги мне!» - прошептал он, задыхаясь. Бродяга, неизвестно как оказавшийся у Нэвилла за спиной, смотрел на него снизу-вверх и робко улыбался.

- Прошу прощения, если напугал вас, - произнес бродяга с видом глубочайшего сожаления. – Очень дурно с моей стороны. Обещаю исправиться.

Нэвилл нырнул за барную стойку, накрепко задвинул засов и трясущейся рукой поставил перед бродягой пустой бокал для виски.

- Чего желаете?

- Стакан воды, если позволите.

- Воду не наливаем, - проворчал Нэвилл. – Тут у нас пивная. А ежели хотите пить, а не выпить – топайте до городского фонтана.

- Приношу свои извинения, - ответил бродяга. – Мне жаль, что наше знакомство начинается не совсем удачным образом. Полагаю, бокальчик пива поможет это исправить.

Тренированным жестом Нэвилл перебросил бокал для виски на нижнюю полку и отступил в сторону, демонстрируя эффектный ряд сверкающих серебристых насосов.

- Определяйтесь с выбором, - сказал он с достоинством, и в его голосе отчетливо зазвучали нотки гордости. – Мы готовы предложить вам восемь сортов свежего пива. Для сравнения: в «Переулке у Джека» вы найдете всего четыре подобных позиции, а в «Новом трактире» - и того меньше. Наш «Летящий лебедь» - вне всякой конкуренции.

Эта презентация, по-видимому, произвела на бродягу основательное впечатление.

– Целых восемь, да? – он побрел вдоль бара, зачарованно разглядывая серебристые насосам. Указательный палец бродяги скользнул по медной оправе барной стойки, и, к вящему ужасу Нэвилла, оставил на блестящей поверхности стойки жирный черный след, напоминавший толстого слизня. Бродяга поймал взгляд Нэвилла и заметил, что бармен непроизвольно сжимает и разжимает кулачищи.

- Простите, - вздохнул бродяга, подняв указательный палец и разглядывая его с отвращением. – Я вновь умудрился подпортить свою репутацию.

Рука Нэвилла потянулась к засову. В этот момент на пороге замаячила фигура Джима Пули – до боли родная и привычная. Напевая какой-то дурацкий мотив и похлопывая себя по колену свежим выпуском газеты со сводкой последних скачек, Джим плюхнулся на любимый табурет возле стойки и заорал:

- Налей-ка мне светлого, Нэвилл! С добрым утром тебя, дружище!

Нэвилл с трудом оторвал взгляд от жуткого бродяги и протянул Джиму стакан чистой воды.

90. Дарья Филатова

Роберт Рэнкин, Антипапа


Пока Невилл стоял в дверях «Летающего лебедя», размышляя над особенностью этого дня, неприятный на вид нищий в жалкой обувке заковылял ему навстречу со стороны Спрайт-стрит и дока. В ту же минуту он заметил, что этого одинокого странника окружала какая-то темная аура, не предвещающая ничего хорошего.


– Ох, – вздохнул Невилл.


Он почувствовал, как по его телу пробежала дрожь, из пары именных домашних туфель, извиваясь, достигла волос на ногах, затем соединилась в пояснице, откуда продолжила свой путь вверх уже как одно целое и наконец (хотя это заняло всего секунду или две) покинула тело через голову, оставив стоять дыбом несколько уложенных брильянтином прядей, бросая вызов притяжению. Невилл почувствовал внезапное желание перекреститься и к своему ужасу невольно проделал это движение.


Он решил, что лучше будет подождать одинокого странника в баре, и зашел обратно. Однако время шло, но ни одна тень так и не омрачила дверной проем «Лебедя». Невилл нагнулся к двери и осторожно выглянул на улицу. Но на улице было пусто. Никаких зловещих бродяг.


Невилл почесал свои роскошные ноздри пропитанным никотином пальцем и надменно пожал плечами.


– Вот дела, – сказал он себе.


– Могу я попросить стакан воды? – послышался чей-то голос в районе его локтя.


Исключительно волей случая Невиллу удалось сдержать свой мочевой пузырь.


– Господи спаси, – выдохнул Невилл, поворачиваясь к вопрошающему лицу материализовавшегося из ниоткуда бродяги.


– Простите, я вас напугал? – спросило это создание с кажущимся искренним беспокойством. – Дурацкая привычка, надо бы научиться контролировать ее.


К этому времени Невилл уже вернулся за барную стойку, опустил откидную дверцу для входа в бар и с дрожащими руками стоял у бокалов и розлива для виски.


– Чего желаете?


– Стакан воды, если позволите.


– Здесь вам не чертов городской фонтан для питья, – прохрипел Невилл. – Это пивная.


– Прошу прощения, – сказал бродяга. – Мне кажется, мы не с того начали. Наверное, мне нужно взять пинту чего-нибудь.


Умелым движением руки Невилл осушил свой двойной виски и указал на ряд эмалированных посеребренных пивных насосов.


– Ваши предпочтения? – поинтересовался он с ноткой гордости в голосе. – У нас в ассортименте восемь сортов эля на разлив. Это на четыре сорта больше, чем в «Джеке Лейне», и на три больше, чем в «Нью Инн». Трудно превзойти «Лебедя» в этом плане.


Бродяга, казалось, был очарован этими сведениями.


– Восемь, да?


Он медленно прошел вдоль бара мимо восьми сверкающих эмалированных краников. Его правый указательный палец пробежал по латунному краю барной стойки и к ужасу Невилла ловко снял полировку, оставив на ее месте след, похожий на след слизняка. Остановившись в конце, он вдруг заметил взгляд Невилла и его невольно сжимающиеся и разжимающиеся кулаки.


– Извините, – сказал он, поднимая свой палец и рассматривая его с отвращением, – я опять запятнал свою репутацию.


Невилл было собрался потянуться за своей африканской дубинкой, когда дружелюбная и ободряюще знакомая фигура Джима Пули появилась в дверях, насвистывая мрачную нестройную мелодию и отбивая ритм журналом о скачках по правому колену. Джим непринужденно взобрался на свой любимый, потрепанный от времени барный стул, и радостно обратился к бармену:
– Да будет моей пинта Ларджа! И доброго утра, Невилл!


Подрабатывающий на полставки бармен оторвал взгляд от неприглядного бродяги и плеснул Джиму Пули бокал настоящего напитка.

91. дейзи

Невилл стоял у раскрытой двери и размышлял о том, что за сюрпризы готовит ему грядущий день, как вдруг увидел, что со стороны Дока и Спрайт-стрит к «Летящему Лебедю» тащится какой-то оборванец.
В отрепье и разбитых башмаках он выглядел отвратительно и бармен невольно отметил, что от его одинокой фигуры веет чем-то темным и недобрым.

- Фу ты, черт! - вырвалось у него, и он вдруг ощутил, как в бархатной глубине его домашних, украшенных вензелями, туфель закопошились знобкие мурашки. Всколыхнув волосы на обеих ногах, они взбежали вверх, к копчику, и оттуда, единым потоком, двинулись выше. Секунда-другая и набриолиненные пряди на макушке Невилла вопреки силе тяжести поднялись дыбом.
Остро захотелось перекреститься, что, он и сделал, не без некоторого, правда, смущения.

Невилл вернулся в бар и стал ждать, что с минуты на минуту на пороге возникнет темный силуэт. Однако время шло, дверной проем оставался пуст и бармен рискнул приблизиться к дверям и внимательно оглядеть улицу. Никаких зловещих типов там не было!

- Удивительное дело! - Невилл поскреб свой выдающийся нос пожелтевшими от никотина пальцем и картинно пожал плечами.

- Можно мне стакан воды, пожалуйста, - вдруг раздалось у самого его уха. Невилл едва не обмочил штаны.

- Господи, помилуй! - изумленно прошептал он, оборачиваясь и глядя в озадаченную физиономию, непонятно откуда возникшего бродяги.

- Я напугал вас? Простите! - посетителю, похоже, и в самом деле было неловко, - это все моя дурацкая манера! Мне нужно следить за собой.

Не успел он договорить, как Невилл уже проскочил за барную стойку и запер на задвижку панель, открывающую проход. Руки у него ходили ходуном, в одной был стакан, другой он пытался отвернуть краник на бутыли виски.

- Вам чего?
- Воды, если вас не затруднит.
- Здесь вам не общественный фонтанчик, - рявкнул Невилл, - а эльхаус.
- Приношу свои извинения, - произнес незнакомец, - мне кажется, мы с вами скверно начали. Давайте попробуем ещё раз. Может, мне следует спросить не воды, а чего-нибудь покрепче?

Отточенным движением руки Невилл опрокинул свой двойной виски.

- Что предпочитаете? - спросил он, и в голосе его прозвучала нотка гордости. - Мы предлагаем восемь сортов разливного пива. Это на четыре больше, чем Джек Лэйн и на три, чем Нью Инн. Вряд ли кто-то предлагает больше.

- Неужели восемь? - бродяга, казалось, был впечатлен услышанным. Он двинулся вдоль ряда поблескивающих фаянсовых, похожих на сторожевые, башен, скользя указательным пальцем по начищенному медному ободку барной стойки и оставляя на нем, к ужасу Невилла, мерзкий липкий след.

Дойдя до конца, незнакомец остановился и, наконец, заметил яростный взгляд и сжимающиеся кулаки бармена

- Ох, простите, - он поднял палец и оглядел его с неудовольствием. - Опять пятно на репутации.

И в ту минуту, когда Невилл уже готов был схватиться за дубинку, на пороге, к его огромному облегчению, выросла хорошо знакомая фигура.

Постукивая расписанием скачек о коленку и насвистывая что-то заунывное, в бар вошёл Джим Пули. Привычным движением он оседлал свой любимый стул.

- Пинту Ларджа, Невилл, и-иии... доброго утречка.

Бармен отвлёкся, наконец, от неприятного посетителя и протянул Джиму пинту самой прекрасной воды на свете.

92. Елизавета

Роберт Рэнкин «Антипапа»


Пока Невилл стоял в дверях «Летящего лебедя», размышляя над странными событиями дня, уродливый нищий в худых башмаках шаркая потащился к нему со стороны тупика у Спрайт-стрит. Невилл без сомнения ощутил мрачное предчувствие, которое вызывал этот одинокий бродяга.


"Ух", поежился Невилл. Он почувствовал, как внутри его мягких тапочек с монограммой возникли двоящиеся подрагивания, затем, извиваясь в волосах на ногах, они соединились в районе поясницы, откуда объединенной дрожью продолжили подниматься, и, наконец (хотя все это заняло лишь секунду или две), вышли наружу через макушку, заставляя пряди волос, которые он уложил средством фирмы Брилкрим, бросить вызов гравитации. Невилл вдруг с изумлением ощутил потребность перекреститься, и, несколько смущаясь, выполнил это.


Он вернулся в бар, чтобы дождаться появления одинокого скитальца. Однако время шло, а ни одна тень не возникла в дверях Лебедя. Невилл нагнулся к дверному проему и осторожно выглянул наружу. Зловещих бродяг на улице не было.


Невилл почесал свои величественные ноздри пальцем, пропитавшимся никотином, и пожал плечами «В этом что-то есть – высокопарно сказал он себе.


- Можно мне стакан воды, пожалуйста? - сказал голос у его локтя.


Невилл совладал со своим мочевым пузырем только благодаря счастливой случайности. «Боже, спаси меня», - выдохнул он, в шоке поворачиваясь к насмешливому лицу внезапно материализовавшегося бродяги.


«Извините, я вас напугал?» - искренне поинтересовалось это существо, - «Есть у меня такая плохая привычка, но мне действительно следовало бы себя контролировать».


К этому времени Невилл вернулся за барную стойку, столешница которой была скреплена болтами, а его трясущиеся руки оказались на стакане с виски.


- Чего ты хочешь?


- Стакан воды, если можно.


«Тут тебе не чертов муниципальный питьевой фонтанчик», грубо сказал Невилл. «Это пивная».


«Мои извинения», - сказал бродяга. - «Думаю, у нас вышло довольно жалкое начало. Я бы выпил пинту чего-нибудь».


Отточенным движением запястья Невилл поставил свой двойной виски на столешницу и указал на ряд эмалированных пивных баллонов с серебристыми кранами. «Что предпочитаешь?», - спросил он, и тут в его голосе появилась нотка гордости. - «У нас здесь выбор из восьми элей. Это на четыре больше, чем у Джека Лейна и на три, чем в Нью-Инн. Я думаю, будет нелегко превзойти Лебедь в этом отношении».


Бродяга казался очарованным этими сведениями. «Восемь, да?» - он медленно прошел вдоль барной стойки мимо восьми сверкающих эмалированных часовых. Указательный палец его правой руки пробежал по латунному ободку столешницы и, к ужасу Невилла, ловко уничтожил полировку, оставив на ее месте след, похожий на след слизняка. Остановившись в конце стойки, бродяга внезапно увидел глаза Невилла и то, что бармен невольно сжимал и разжимал кулаки.


«Извините, - сказал он, поднимая палец и брезгливо рассматривая его, - опять я им промокал чернила в тетради».


Невилл уже собирался схватить свою дубинку, когда в дверях бара появилась дружелюбная и умиротворяюще знакомая фигура Джима Пулли, насвистывающего жалобную и не особенно гармоничную мелодию и похлопывающего себя по правому колену газетой с результатами скачек. Джим взгромоздился на свой любимый барный стул с приобретенной с годами легкостью и радостно обратился к бармену: «Невилл, мне большую пинту, пожалуйста, и … доброе утро».


Бармен, работавший неполный день, отвел глаза от вызывавшего отвращение бродяги и налил Джиму Пулли добрый стакан чистой воды.

93. Елизавета Корвин

Как только Невилл появился в дверях «Парящего Лебедя», размышляя над своеобразием дня, отвратительно выглядящий, жалкий и босой нищий волочил к нему ноги со стороны Спрайт Стрит и причала. Невилл, совершенно недолго думая, заметил, что мрачная атмосфера и дурное предзнаменование сопутствовали одинокому страннику.

«Ооу», - сказал Невилл.

Он почувствовал пробирающую насквозь дрожь, разделенную надвое. Одна из которых давала свое начало в кончиках пальцев ног, спрятанных в тапочки, а другая поднимала дыбом волосы на ногах. И, встретившись на пояснице, объединившись в одну большую дрожь, они продолжали пробираться наверх. И наконец (все это заняло не более секунды или двух) проследовали к макушке, приподнимая пряди волос, будто бросая вызов гравитации. Невилл почувствовал острую необходимость перекреститься, выполняя это с некоторым смущением.

Он вернулся за барную стойку, ожидая прибытия одиночного путника. Однако время шло, но ни единой тени не омрачило дверной порог «Лебедя». Невилл выглянул из-за двери и с опаской всмотрелся в улицу. Она пустовала без каких-либо злополучных бродяг.

Невилл слегка коснулся своих величественных ноздрей пальцем, пропитанным никотином, и напыщенно пожал плечами.

«Бывает же», - сказал он самому себе.

«Не могли бы Вы налить мне один стаканчик воды?»,- спросил голос из-за локтя Невилла.

Невилл смог удержать свой мочевой пузырь в прежнем состоянии по совершенно счастливой случайности.

«Боже сохрани», - прошептал он, в страхе поворачиваясь к насмешливому лицу из ниоткуда появившегося бродяги.

«Прошу прощения, я напугал Вас? - спросило создание с казавшимся искренним беспокойством.- Это моя дурная привычка, мне давно пора бороться с ней».

К этому времени Невилл уже был за барной стойкой, верхняя часть которой была закрыта, и трясущимися руками пытался на глаз плеснуть виски в стакан.

«Что бы Вы хотели?».

«Стакан воды, если позволите».

«Это вам не чёртов городской питьевой фонтанчик, - сказал Невилл резко.- Это самая настоящая пивная».

«Приношу свои извинения, - сказал бродяга. - Мы думаем, что это было бы неплохим началом. Пожалуй, я бы выпил пинту чего-нибудь».

Невилл опустил огромную бутылку виски натренированным жестом запястья и указал на ряд лакированных пивных бочек, окаймленных серебром.

«Сделайте свой выбор,- сказал он, и нотки надменности проскользнули в его голосе. – У нас есть подборка 8 видов выдержанного Эля. Набор, который превышает собрание Джейка Лэйн на 4 вида, а Нью Инн - на 3.Я думаю, Вы понимает, что превзойти «Лебедя» в этом отношении будет довольно трудно».

Бродяга, казалось, был очарован его знаниями.

«Восемь, да?».

Он медленно прошел вдоль стойки мимо восьми сверкающих лакированных стражей. Указательный палец его правой руки пробежался по латунной каёмке верхней части стойки и, к ужасу Невилла, ловко снял полировку, оставив на этом месте дорожку, похожую на след слизняка. Наконец, остановившись, бродяга вдруг обратил внимание на глаза Невилла и на то, что бармен непроизвольно сжимал и разжимал кулаки.

«Простите,- сказал он, поднимая свой палец и рассматривая его с отвращением, - опять я подмочил свою репутацию»

Невилл готов уж было броситься искать свою дубинку, как вдруг дружелюбная и до боли знакомая фигура Джима Пули возникла в дверях бара. Он насвистывал немелодичную элегию, постукивая по правому колену газеткой. Джим взобрался на его любимый барный стул уже с не той легкостью, что бывала раньше, и радостно обратился к Невиллу:

«Мне пинту Ларджа, пожалуйста, и, да, Невилл, с добрым утром».

Бармен, работающий здесь на полставки, перевел свой взгляд с неприглядного бродяги и плеснул Джиму Пули добротный стакан воды.
 

94. Зм³цер Самотны

Стоя у входа в бар «Летящий Лебедь», Невилл прокручивал в голове события текущего дня, как вдруг увидел ужасного на вид бродягу в стоптанных ботинках, шаркающей походкой направляющегося в его сторону. Практически без раздумий он отметил, что появление этого одинокого странника не может предвещать ничего доброго.
Невилл вздохнул. Он почувствовал, как одновременно на обеих стопах, на которых красовались туфли с гравировкой, двумя параллельными ручейками вверх заструилась дрожь, вздыбила волосы на его ногах и, соединившись в районе копчика в мощный поток, устремилась по спинному мозгу к его макушке (на все про все ушло секунда-две – не больше), оставив на ней парочку торчащих в разные стороны, вопреки законам всемирного тяготения, пучков набриолиненных волос. Невиллом охватило стойкое перекреститься, и, будто бы стыдясь своего неожиданного оцепенения, он совершил крестное знамение.
Он вернулся к барной стойке, где решил дожидаться одинокого странника. Время шло, но ни одна тень не проскользнула в двери «Лебедя». Невилл подбежал к двери и осторожно выглянул на улицу, где не увидел ни малейшего намека на присутствие в округе зловещих бродяг.
Прокуренным пальцем Невилл почесал свои массивные ноздри и манерно пожал плечами. «А вот и ты», - подумал он.
- Нельзя ли мне стакан воды? - раздался голос на уровне его локтя.
Каким-то чудом Невиллу удалось сдержать свои мочеиспускателные позывы. «Спаси и сохрани», - задыхаясь, сказал он, в изумлении развернувшись к насмешливому лицу не пойми откуда появившегося бродяги.
- Простите, я Вас напугал? – спросило существо с мнимой обеспокоенностью, - есть у меня такая привычка. Пора бы уже научиться ее контролировать.
К этому времени Невилл уже вернулся за барную стойку; крышка стойки была плотно закрыта, трясущимися руками он сжимал стакан и дозатор для виски.
- Что Вам угодно?
- Стакан воды, если можно.
- Это вам не чертов городской фонтан, - огрызнулся Невилл, - это бар.
- Прошу прощения, - промолвил бродяга, - кажется, мы не с того начали. Пропущу-ка я пол-литра чего-нибудь этакого.
Знакомым движением руки Невилл наклонил большую бутылку виски и обнажил ряд эмалированных пивных насосов с серебряными краниками.
- Чего изволите? – спросил он, и в его голосе прозвучали нотки гордости, - у нас есть 8 сортов эля в насосах. Это на 4 сорта больше, чем в баре у Джэка Лэйна и на 3 сорта больше, чем в «Нью Инн». Пожалуй, в этом «Лебедю» равных нет.
Казалось, бродяга был потрясен его умом. «Да ладно? Целых восемь?» - он прошелся вдоль барной стойки мимо восьми блестящих эмалированных краников, провел указательным пальцем правой руки по медной кайме барной стойки и, к ужасу Невилла, ловко снял эмаль, оставив на ее месте след, напоминающий раневой канал от пули. Дойдя до конца барной стойки, он неожиданно поймал взгляд Невилла и отметил, что тот непроизвольно сжимал кулаки.
- Прошу прощения. - сказал он, поднял палец и посмотрел на него с расстояния вытянутой руки, - Ну вот, опять я испачкал свою тетрадь.
Невилл уже было собрался взять в руки дубинку, как в дверях бара появилась дружелюбная и, к его облегчению, знакомая фигура Джима Пули, который насвистывал себе под нос невнятную песенку и постукивал расписанием ставок по колену правой ноги. Джим с привычной для себя легкостью взобрался на свой любимый барный стул и бодро бросил Невиллу:
- Невилл, дружище, будь добр, плесни-ка мне пол-литра Большого. С добрым утром.
Бармен, который работал здесь на полставки, оторвал свой взгляд от неприглядного бродяги и налил Джиму Пули большой бокал крепкого алкоголя.

95. Ирина Индюкова

Пока Невилл стоял в дверях «Летящего Лебедя» и размышлял о странностях дня, он разглядел омерзительного вида бродягу в стоптанной обуви, который шел по направлению к нему со стороны причала и Спрайт-стрит. Он сразу заметил, что одинокого странника сопровождала атмосфера мрачного предзнаменования.

- Брр, - выдохнул Невилл. И почувствовал, как по обеим ногам вверх, прямо из его тапочек с монограммой, побежали мурашки, и, объединившись на спине в один поток, устремились дальше, и, наконец (хотя все это заняло всего секунду или две), добрались до макушки и исчезли, оставив несколько прядей волос в стиле «Бриолиновый вызов притяжению». Невилл почувствовал внезапную потребность перекреститься и с некоторым смущением положил на себя крест.

Он вернулся в бар, чтобы дождаться одинокого путешественника. Однако прошло время, но ни одна тень не появилась в дверном проеме «Лебедя». Невилл высунулся из двери и осторожно посмотрел на улицу. Никаких зловещих бродяг на улице не было видно.

Невилл почесал свой роскошный нос желтым от никотина пальцем и пожал удивленно плечами. - Вот это да, - сказал он сам себе.

- Можно мне стакан воды, пожалуйста? - произнес голос рядом с ним.

Лишь по счастливой случайности Невилл сдержал свой мочевой пузырь. - Господи, спаси меня, - выдохнул он с потрясенным видом, повернувшись к насмешливому лицу материализовавшегося бродяги.

- Прости, я напугал тебя? - спросил человек с искренним беспокойством. - Это моя плохая привычка, мне стоит ее контролировать.

К этому времени Невилл уже стоял за барной стойкой, верхняя часть которой была закрыта на замок, а его дрожащие руки звенели стаканом о бутылку виски. - Чего ты хочешь?

- Стакан воды, если можно.

- Здесь не городской питьевой фонтан, - хрипло сказал Невилл. - Это пивная.

- Прошу прощения, - сказал бродяга. - Кажется, не самое удачное начало для знакомства. Возможно, я мог бы выпить кружку какого-нибудь пива.

Невилл допил свой виски опытным движением руки и кивнул на целый ряд пивных кранов с керамическими ручками. - Что Вы предпочитаете? - спросил он с чувством гордости. - Мы предлагаем восемь сортов эля. Наш ассортимент превосходит ассортимент «Джека Лейна» на четыре сорта и «Нью Инн» на три. Думаю, в этом отношении «Лебедя» трудно будет превзойти.

Бродяга, казалось, был восхищен этой информацией.

- Правда, восемь?

Он медленно прошел вдоль стойки мимо восьми сверкающих керамических рукояток. Его правый указательный палец скользнул по латунному краю барной стойки и, к ужасу Невилла, метко царапнул полировку, оставив на ней отпечаток, похожий на след слизняка. Остановившись, он вдруг заметил глаза Невилла и то, что тот невольно сжимает и разжимает кулаки.

- Извините, - сказал он, поднимая палец и с отвращением разглядывая его, - я опять подпортил свою репутацию.

Невилл собирался схватить свою дубинку, как в этот момент в дверях бара появилась знакомая фигура Джима Пули, он шел, тихо насвистывая какую-то мелодию, и постукивал газеткой по правому колену. С обыденной легкостью Джим сел на свой любимый барный стул и весело обратился к Невиллу:

- Мне пинту темного, пожалуйста, Невилл, и доброе утро.

Бармен оторвал взгляд от безобразного бродяги и налил Джиму Пули стакан обычной воды.

96. Ирина Мальцева

Невилл стоял у входа в бар «Летящий Лебедь» и размышлял о том, каким странным был день, когда вдруг увидел мерзкого вида попрошайку в дырявой обуви, шаркающего в его сторону от пристани и Спрайт Стрит. Он непроизвольно заметил, что нечто темное и зловещее сопровождало скитальца.

- Фу, - поморщился Невилл. Он ощутил, как в тапках с его инициалами появляется дрожь, как она, будто две змеи, ползет вверх по ногам, задевая каждый волосок, охватывает поясницу и, наконец (хотя все и продолжалось не больше двух секунд), устремляется в голову, отчего несколько прядей, намазанных брильянтином, встают дыбом вопреки законам гравитации. Невилл вдруг ощутил необходимость перекреститься, что он и сделал, чувствуя одновременно испуг и смущение.

Он вернулся в бар и стал ждать прибытия одинокого путника. Но время шло, а у двери Лебедя не было даже его тени. Невилл вышел из-за барной стойки и осторожно выглянул на улицу. Ни следа зловещего бродяги.

Невилл почесал пальцем, покрытым табаком, свои ноздри внушительного размера и надменно пожал плечами.

- Привидится же такое, - пробормотал он.

- Можно мне стакан воды? – раздался голос рядом с Невиллом.

Лишь чудом Невиллу удалось сохранить контроль над содержимым мочевого пузыря.

- Господи помилуй, - выдохнул Невилл, устремив испуганный взгляд на насмешливое лицо бродяги, появившееся из ниоткуда.

- Простите, я Вас напугал? – спросило создание с ноткой искренней заботы. – Плохая привычка, мне не следует ей злоупотреблять.

Невилл снова стоял за барной стойкой, прилавок опущен и надежно закреплен, одной рукой он держался за стакан, а другой за диспенсер для виски.

- Что налить?

- Стакан воды, если не сложно.

- Тут не общественный питьевой фонтанчик, – огрызнулся Невилл, - тут пивная.

- Прошу прощения, - сказал бродяга, - Мы, полагаю, начали вовсе не с того. Возможно, я бы не отказался от пинты чего-нибудь покрепче.

Невилл отработанным движением руки опрокинул свою большую порцию виски и продемонстрировал ряд эмалированных наконечников диспенсера.

- Что предпочитаете? – спросил Невилл. В его голосе звучала гордость. – Мы предлагаем на выбор восемь сортов пива, на четыре больше, чем предлагают в баре «Джек Лейн», и на три больше, чем в «Нью Инн». Думаю, сложно в этом отношении тягаться с Лебедем.

Бродягу, казалось, заинтересовали слова Невилла.

- Восемь, значит?

Он медленно прошелся вдоль бара, оглядывая восемь сияющих эмалированных часовых. Он провел указательным пальцем левой руки по медному краю стойки, ловким движением стирая полировку, отчего тот стал выглядеть так, будто по нему прополз слизень. Только у самого конца барной стойки он вдруг заметил, что Невилл не сводит с него глаз, при этом сжимая и разжимая кулаки.

- Извините, - сказал он, изучая свой палец с отвращением, - я снова произвел на вас нехорошее впечатление.

Невилл уже было потянулся за своей дубинкой, когда в дверях бара появилось дружелюбное и очень даже знакомое лицо Джима Пули, который насвистывал нечто похожее на нескладное завывание и постукивал по правому колену газетой, посвященной скачкам. Он взгромоздился на свой любимый табурет c легкостью старика и веселым голосом обратился к Невиллу.

- Мне, пожалуйста, пинту Ларджа, Невилл, и, да, доброе утро.

Бармен на полставки с трудом оторвал взгляд от безобразного бродяги и налил Джиму Пули большой бокал настоящей воды.

97. Константин

Роберт Рэнкин
Антипапа
А пока Невил стоял в дверях "Парящего лебедя", размышляя о превратностях этого дня, страшный малый, шаркая ногами в самой никудышной обувке, двигался к нему от пристани через улицу Феи. Невил почти машинально подметил, что вместе с этим одиноким скитальцем надвигается и растет какое-то мрачное, дурное предчувствие.
Ох, - вздохнул Невил. Он вдруг почувствовал, как легкие судороги зародились где-то там, внизу, внутри его домашних тапочек с монограммой и поднимаясь одновременно каждая по своей ноге, взъерошивая на них волосы, поднялись наверх и соединились в одну где-то в районе поясницы. Затем, поднимаясь все выше, уже эта одна судорога достигла макушки и даже заставила набриолиненные пряди преодолеть силу тяготения. Длилось это секунду или две. Но Невил вдруг решил, что надо бы перекреститься и торопливо, стесняясь, сотворил знамение.
Он вернулся в бар и стал ожидать появления одинокого странника. Время шло, тем не менее, но призрака не появлялся на пороге "Лебедя". Невил скользнул к двери и осторожно выглянул на улицу. Улица была пуста, если не считать злополучных бродяг.
Прокуренным пальцем Невил поворошил свой внушительный нос и барственно пожал плечами.
- Ну, значит, так тому и быть, - сказал он про себя.
- Будьте добры, стакан воды, - промолвил голос где-то возле его локтя.
Только по счастливой случайности Невил не ослабил контроля над мочевым пузырем.
- Боже мой! - задохнулся он, в смятении оборачиваясь к возникшему невесть откуда бедолаге с лукавым лицом.
- Я напугал вас? Простите! - произнесло создание с как будто бы искренним сожалением. - Есть у меня такая дурная склонность. Никак не могу отвыкнуть.
К этому времени Невил был уже за стойкой, верхние задвижки закрыты, трясущиеся руки тянутся к бокалу и дозатору виски.
- Что вам угодно?
- Стакан воды, если можно.
- Слушайте, здесь вам не городской фонтан. - сказал Невил грубовато. - Здесь пивная.
- Прошу прощения, - сказал бродяга. - Кажется не лучшее начало беседы. Наверное, я возьму пинту чего-нибудь.
Невил привычным движением руки опустил большую бутылку виски и указал на целый ряд посеребренных, лакированных пивных кранов.
- Что предпочитаете? - спросил он и с прорезавшейся гордостью, - у нас огромный выбор: по восемь элей на насос. В "Джеке Лейне" по четыре, а в "Нью Инн" по три, так что у нас выбор больше. Вы сами увидите, Лебедь в этом деле - вне конкуренции.
Услышав такое, бродяга, казалось был восхищен.
- Восемь? Ух ты, - он медленно прошелся вдоль бара мимо всех восьми блестящих лакированных стоек с кранами. Указательный палец правой руки скользил вдоль латунного края барного стола и к ужасу Невила затирал полировку, оставляя за собой след, как улитка. Остановившись в конце стойки он вдруг догадался, почему Невил так на него смотрит и отчего бармен непроизвольно сжимает и разжимает кулаки.
-- Простите, - сказал он, поднял палец и посмотрел на него брезгливо, - опять я проштрафился.
Невил уже хотел достать свой зимбабвийский кинжал, но успокоился и приободрился когда знакомая фигура Джима Пули появилась на пороге. Джим насвистывал грустный мотивчик, похлопывая себя по колену программой скачек. С усталой небрежностью он приподнял свой любимый стул и бросил Невилу бодро: "Мне пинту Ларджа, пожалуйста, Невил и доброе утро."
И бармен, работающий здесь по совместительству, оторвал свой взгляд от неприглядного бродяги и налил Джиму Пули большой стакан чистейшей воды.

98. Кристина Руснак

Пока Невилл стоял в дверях «Летающего лебедя», размышляя над необычными событиями прошедшего дня, со стороны Спрайт-Стрит и доков к нему навстречу заковылял бродяга отталкивающего вида и в видавших лучшие деньки ботинках. Он, не задумываясь, отметил, что одинокого странника сопровождала атмосфера мрачности и дурного предзнаменования.
— Тьфу, — сказал Невилл, чувствуя, как в пальцах ног, обутых в комнатные уютные тапки с монограммой, зарождалась дрожь, поднимаясь от кончиков волос до поясницы, а оттуда сплошной волной мурашек вверх до самых кончиков волос на голове (хотя весь этот процесс занял не более пары секунд), уложенных, вопреки силе гравитации, брильянтином. Невилл испытал неожиданное желание перекреститься, что и сделал, хоть и с нескольким смущением.
Он вернулся в бар, чтобы дождаться прибытия одинокого путника. Однако время шло, но в дверном проёме «Лебедя» так никто и не появился. Наклонившись к двери, Невилл осторожно выглянул на улицу. За исключением обречённых бродяг, улица была пуста.
Невилл почесал свои великолепные ноздри пропахшим никотином пальцем и напыщенно пожал плечами.
— Значит, вот как, — сказал он сам себе.
— Можно мне стакан воды, пожалуйста? — послышался голос со стороны.
Невиллу удалось сдержать свой мочевой пузырь исключительно благодаря счастливой случайности.
— Боже сохрани, — вздохнул он, ошарашенно поворачиваясь к появившемуся словно из ниоткуда бродяге.
— Извините, я напугал вас? — спросило существо с, казалось бы, искренней озабоченностью. — Вредная привычка, надо мне прекращать с этим.
К этому времени Невилл уже вернулся за барную стойку, закрыв верхнюю крышку, и взялся дрожащими руками за стакан и мерку для виски.
— Что желаете?
— Стакан воды, если можно.
— Это вам не городской питьевой фонтанчик, чёрт подери, — огрызнулся Невилл. — Это пивной бар.
— Прошу прощения, — сказал бродяга. — Думаю, начало у нас не задалось. Пожалуй, я бы выпил пинту чего-нибудь.
Невилл опрокинул свой большой бокал с виски одним опытным движением запястья и указал на ряд эмалированных пивных насосов с серебряными наконечниками.
— Что предпочитаете? — спросил он с нотками гордости в голосе. — У нас есть на выбор восемь видов эля на разлив — это на четыре больше, чем у «Джека Лейна», и на три, чем у «Нью-Инн». Думаю, непросто превзойти в этом деле «Летающего лебедя».
Казалось, бродяга был очарован его умственными способностями.
— Восемь, да? — Он медленно прошёл вдоль барной стойки мимо восьми сверкающих эмалированных бочек с индикаторами. Мужчина провёл правым указательным пальцем по латунному ободу столешницы, к ужасу Невилла, оставив след, похожий на след слизняка. Остановившись в самом конце, бродяга внезапно понял выражение глаз Невилла и увидел, как тот нервно сжимал и разжимал кулаки.
— Извините, — сказал он, поднимая палец и с отвращением осматривая его, — я снова испачкался чернилами из тетради.
Невилл был уже готов потянуться дубинке, когда в дверях бара появилась знакомая и успокаивающая фигура Джима Пули, насвистывающего невнятную мелодию и похлопывающего своим журналом о лошадиных скачках по правой ноге. Джим с бывалой лёгкостью взобрался на свой любимый барный стул и радостно обратился к Невиллу:
— Мне, пожалуйста, пинту «Большого», Невилл. И доброе утро!
Бармен, работавший неполный рабочий день, отвёл взгляд от неприглядного бродяги и налил Джиму Пули бокал настоящей воды.

99. Маруся Елейцы

Когда Нэвилл стоял в дверях «Парящего лебедя», поглощённый раздумьями о грядущем дне, к нему со стороны Спрайт-стрит и дока, шаркая убогой обувкой, направился нищий. Внешность его вызывала отвращение, и весь он был окутан, как молниеносно пронеслось в голове у Нэвилла, паутиной сумрака и дурного предчувствия.

- Фу! – поморщился Нэвилл. И тут же почувствовал, как, зародившись в пятках, упакованных в мягкие тапочки с монограммой, огромные мураши помчались, петляя, вверх по волосатым ногам, а затем, объединившись в один табун в области поясницы, рванули к макушке, откуда наконец (хотя это заняло секунду или две) и выскочили, несмотря на густо набриолиненную причёску, наплевав на все законы гравитации. Нэвилл ощутил вдруг острую необходимость перекреститься, что и сделал, несколько смутившись.

Он вернулся в бар, чтобы там дождаться одинокого путника. Однако время шло, а ни одна тень не омрачала лебединого проёма. Нэвилл выглянул на улицу и внимательно осмотрелся по сторонам. Но зловещими бродягами вокруг даже и не пахло.

Нэвилл почесал свои великолепные ноздри пахнущим табаком пальцем и недоумённо пожал плечами.

- Привидится же, - пробормотал он себе под нос.

- Можно мне стакан воды? – раздался голос из его локтя.

Лишь по счастливой случайности штаны Нэвилла остались сухими.

- Господи, помилуй! – выдохнул он, в шоке поворачиваясь к насмешливой физиономии возникшего из ниоткуда нищего.

-Извините, я Вас напугал? – с искренним беспокойством спросило существо. – Водится за мной такой грешок. Я, конечно, должен быть аккуратней.

К этому времени Нэвилл уже вернулся за барную стойку, навесная часть которой благополучно захлопнулась, так что его дрожащие руки отбивали дробь о стакан и бутылку виски.

- Что Вы хотели?

- Стакан воды, если можно.

- Здесь тебе не бесплатный водопой, - грубо отрезал Нэвилл. – Это паб.

- Прошу покорнейше меня простить, - сказал бродяга. – Как-то неудачно мы начали наше знакомство. Пожалуй, я бы пропустил стаканчик чего-нибудь.

Привычным движением руки Нэвилл опустошил свой бокал с виски и указал на ряд эмалированных пивных насосов с серебряными наконечниками.

- Что Вы предпочитаете? – В его голосе зазвучала гордость. – Наш ассортимент насчитывает восемь сортов разливного эля. А это, на минуточку, больше на четыре, чем в «Джеке Лейне», и на три, чем в «Нью Инн». Вряд ли кто-то переплюнул «Лебедя» в этом отношении.

- Ммм, - протянул бродяга, - целых восемь?

Монолог Нэвилла, казалось, впечатлил его. Не торопясь он пошёл вдоль стойки мимо восьми блестящих эмалированных краников-стражей пенного напитка. При этом указательный палец его правой руки скользил по медному ободку барной стойки, ловко снимая с неё, к ужасу Нэвилла, полировку и оставляя дорожку, похожую на след слизня. Дойдя до конца, он вдруг увидел бешеные глаза Нэвилла и то, что бармен невольно сжимает и разжимает кулаки.

- Прошу прощения, - сказал он, подняв палец и брезгливо на него посмотрев. – Снова я поставил кляксу в своей тетради.

Нэвилл уже было потянулся за своей дубинкой-кнобкерри, но тут на пороге бара, как всегда дружелюбный и спокойный, появился, насвистывая сильно фальшивя элегию и задевая правым коленом планшет, где записывал ставки, Джим Пули. Он взгромоздился на свой любимый видавший виды барный стул и бодро сказал, обращаясь к Нэвиллу:

- Душа просит большую кружку пива. Доброго дня, дружище.

Подрабатывающий на полставки бармен оторвал тяжёлый взгляд от неприятного бродяги и налил Джиму Пули стакан самой настоящей воды.

100. Михайло Мирный

Невилл стоял в дверях «Парящего лебедя», размышляя о дне насущном, когда жуткого вида бродяга в поношенной обуви зашаркал в его сторону от пристани на Спрайт-стрит. Казалось, в самом воздухе, окружавшем одинокого путника, витали мрак и дурное знамение.


— Ох, ё! — вырвалось у Невилла. Пальцы в именных тапочках поджались, волосы на ногах встали дыбом, а по спине пробежал табун мурашек, который буквально за секунду или две достиг макушки, отчего некоторые пряди выбились из укладки и встали по стойке смирно. Невиллу резко захотелось перекреститься, что он и сделал. Правда от страха это вышло неуклюже.


Он вернулся в бар, чтобы подождать пришествия скитальца. Но время шло, а в проходе «Лебедя» так никто и не появился. Невилл подошел к двери и окинул улицу осторожным взглядом. Но зловещего бродяги и след простыл.


Невилл потер широкие ноздри пожелтевшим от курения пальцем и пожал плечами.


— Причудится же, — пробубнил он себе под нос.


— Будьте добры, стакан воды, пожалуйста, — прозвучало совсем рядом.


Только благодаря невероятной удаче Невилл не обмочился в штаны.


— Господи, помилуй! — ахнул он и в ужасе повернулся к насмешливой физиономии не пойми откуда взявшегося бродяги.


— Виноват, я вас напугал? — казалось, искренне поинтересовался незнакомец. — Никак не могу избавиться от этой дурной привычки.


Невилл уже успел вернуться за барную стойку, хлопнул дверцей и дрожащими руками схватился за стакан и бутылку виски.


— Чего тебе?


— Стакан воды, если можно.


— Здесь тебе не фонтан для питья, — прохрипел Невилл. — Это пивная.


— Прошу прощения, — отозвался бродяга. — Сдается мне, мы неудачно начали наше знакомство. Пожалуй, я выпил бы чего-нибудь.


Невилл одним отточенным движением опрокинул в себя стакан виски и показал на ряд эмалевых пивных насосов с серебряными краниками.


— Всё перед вами, — в его голосе проскользнула нотка гордости. — Наш бар предлагает восемь сортов пива. Среди них — Джек Лейн из четвёртого крана и Нью Инн из третьего. Вряд ли вам удастся найти бар, который сравнится с «Лебедем» по богатству выбора.


Кажется, эти слова произвели впечатление на бродягу.


— Целых восемь? — он не спеша зашагал вдоль бара, минуя восемь сияющих эмалью часовых. Его указательный палец чертил линию вдоль барной стойки и, к ужасу Невилла, содрал лаковое покрытие, на месте которого осталась какая-то слизь. Остановившись у конца стойки, бродяга вдруг заметил взгляд бармена и то, как он машинально сжимает и разжимает кулаки.


— Виноват, — произнес он, с отвращением изучая свой палец. — Опять я доставил вам неудобства.


Невилл уже потянулся за дубинкой, как в дверях бара появилась дружелюбная и такая знакомая сердцу фигура Джима Пули, который фальшиво насвистывал какой-то печальный мотив и постукивал газетой по колену. Джим с привычной легкостью забрался на свой любимый стул и бодро обратился к нему:


— Налей-ка мне кружечку Ларджа, Невилл, будь другом. И да, с добрым утром.


Бармен оторвал взгляд от уродливого бродяги и налил Джиму Пули щедрую кружку настоящей воды.

101. Миша Шахмат-ов

Пока Невил, стоя в дверях «Летящего лебедя» и наслаждался особенной красотой дня мимо него просклизнул ужасного вида нищий, ботинки Пока Невилл, стоя в дверях «Летящего лебедя» и наслаждался особенной красотой дня мимо него просклизнул ужасного вида нищий, ботинки которого так и просили каши, направившийся в сторону Спирит-стрит к Порту. Невилл мимоходом отметил, что у этого одинокого путника была какая-то мрачная, навевающая плохие мысли аура.

«Ой» - вскрикнул Невилл. Он почувствовал, как две створки двери стиснули все его тело, начиная от украшенных монограммой домашних тапочек, взъерошили каждый волосок на его ногах, и затем, словно став единым целым где-то в пояснице, продолжили свое движение вверх по телу и, наконец, (хотя это продолжалось всего лишь каких-то пару секунд) показавшись у него из-за головы и испортив укладку нескольких прядей волос, сделанную с помощью модного косметического средства, закрылись окончательно. Внезапно Невил почувствовал странное пугающее его желание переступить через себя и отомстить своему обидчику той же монетой.
Он вернулся в кафе и стал дожидаться возвращения одинокого путника. Но время шло, а черная тень все никак не желала показываться в дверях «Лебедя». Невил подошел к двери и осторожно выглянул на улицу. Дорога была свободна от зловещих бродяг.
Он потер свои надутые ноздри безымянным пальцем, от которого пахло никотином, и многозначительно пожал плечами. - Значит, так тому и быть, -сказал он себе.
- Не могли бы Вы дать мне стакан воды?» - спросил голос у него над ухом.
Невилл не подавился только чудом «О, Боже» воскликнул он, с удивлением обнаружив рядом с собой озадаченное лицо невесть откуда появившегося бродяги.
Простите, я не напугал вас?- спросил незнакомец, который, казалось бы, на минуту обратился в само беспокойство. Это моя плохая привычка. Я должен себя постоянно контролировать.
В этот момент Невил уже был на месте бармена и дрожащими руками пытался найти стакан или рюмку для виски. - Что будете пить?
- Стакан воды, если можно.
Здесь Вам не городской фонтан с питьевой водой – грубо отрезал Невилл – а настоящий английский паб.
-Тысяча извинений - сказал бродяга. Мне очень жаль, что наше знакомство начинается с такой неприятной истории. Я с удовольствием и пропустил пинту чего-нибудь.
Невилл привычным движением руки снял с полки бутылку виски, за которой открылся ряд эмалированных пивных насосов с серебряной окантовкой. «Вот – стоят, ждут Вашего заказа – и в его голосе послышались нотки гордости. «Каждый из насосов может качать до 8 сортов пива, что на 4 больше чем в Джек Лэйн и на 3 чем в Нью-Инн. Я думаю, вы согласитесь, что в этом аспекте с «Лебедем» трудно конкурировать.
Казалось, что бродяга был заворожен подобной осведомленностью. « А? что? 8?» - только и смог выговорить он. Затем бродяга медленно пошел к противоположному концу бара, не спуская взгляд с 8 эмалированных насосов. Он держался правой рукой за стойку бара цвета желтой латуни и, к ужасу Невилла, его указательный палец, скользя, оставлял на эмалированной поверхности полосу похожую на след улитки. Дойдя до края стойки, незнакомец неожиданно почувствовал на себе взгляд бармена, который бессознательно сжимал и разжимал кулаки.
- Простите – сказал он, отрывая палец от стойки и смотря на него с отвращением – я опять испачкал его чернилами, когда писал в тетради.
Невилл был уже готов достать деревянную дубинку, чтобы прогнать незнакомца, как вдруг в дверях бара показался такой родной и до боли знакомый силуэт, в котором можно было узнать Джима Пули, насвистывавшего грустную песню, стуча в такт по правому колену листом чертежной бумаги, которую он держал в руке. Он с давно невиданной легкостью добрался до своей любимой стойки и обратился к Невилу со следующим приветствием: «Мне, пожалуйста, пинту Лагера Невилл! Добрейшего тебе утра.
Работающий барменом в полсмены Невилл отвел свой взгляд от опротивевшего ему бродяги и протянул Джиму полный стакан чистой воды.

которого так и просили каши, направившийся в сторону Спирит-стрит к Порту. Невил мимоходом отметил, что у этого одинокого путника была какая-то мрачная, навевающая плохие мысли аура.

«Ой» - вскрикнул Невил. Он почувствовал, как две створки двери стиснули все его тело, начиная от украшенных монограммой домашних тапочек, взъерошили каждый волосок на его ногах, и затем, словно став единым целым где-то в пояснице, продолжили свое движение вверх по телу и, наконец, (хотя это продолжалось всего лишь каких-то пару секунд) показавшись у него из-за головы и испортив укладку нескольких прядей волос, сделанную с помощью модного косметического средства, закрылись окончательно. Внезапно Невил почувствовал странное пугающее его желание переступить через себя и отомстить своему обидчику той же монетой.
Он вернулся в кафе и стал дожидаться возвращения одинокого путника. Но время шло, а черная тень все никак не желала показываться в дверях «Лебедя». Невил подошел к двери и осторожно выглянул на улицу. Дорога была свободна от зловещих бродяг.
Он потер свои надутые ноздри безымянным пальцем, от которого пахло никотином, и многозначительно пожал плечами. - Значит, так тому и быть, -сказал он себе.
- Не могли бы Вы дать мне стакан воды?» - спросил голос у него над ухом.
Невил не подавился только чудом «О, Боже» воскликнул он, с удивлением обнаружив рядом с собой озадаченное лицо невесть откуда появившегося бродяги.
Простите, я не напугал вас?- спросил незнакомец, который, казалось бы, на минуту обратился в само беспокойство. Это моя плохая привычка. Я должен себя постоянно контролировать.
В этот момент Невил уже был на месте бармена и дрожащими руками пытался найти стакан или рюмку для виски. - Что будете пить?
- Стакан воды, если можно.
Здесь Вам не городской фонтан с питьевой водой – грубо отрезал Невил – а настоящий английский паб.
-Тысяча извинений - сказал бродяга. Мне очень жаль, что наше знакомство начинается с такой неприятной истории. Я с удовольствием и пропустил пинту чего-нибудь.
Невил привычным движением руки снял с полки бутылку виски, за которой открылся ряд эмалированных пивных насосов с серебряной окантовкой. «Вот – стоят, ждут Вашего заказа – и в его голосе послышались нотки гордости. «Каждый из насосов может качать до 8 сортов пива, что на 4 больше чем в Джек Лэйн и на 3 чем в Нью-Инн. Я думаю, вы согласитесь, что в этом аспекте с «Лебедем» трудно конкурировать.
Казалось, что бродяга был заворожен подобной осведомленностью. « А? что? 8?» - только и смог выговорить он. Затем бродяга медленно пошел к противоположному концу бара, не спуская взгляд с 8 эмалированных насосов. Он держался правой рукой за стойку бара цвета желтой латуни и к ужасу Невила, его указательный палец, скользя, оставлял на эмалированной поверхности полосу похожую на след улитки. Дойдя до края стойки, незнакомец неожиданно почувствовал на себе взгляд бармена, который бессознательно сжимал и разжимал кулаки.
- Простите – сказал он, отрывая палец от стойки и смотря на него с отвращением – я опять испачкал его чернилами, когда писал в тетради.
Невил был уже готов достать деревянную дубинку, чтобы прогнать незнакомца, как вдруг в дверях бара показался такой родной и до боли знакомый силуэт, в котором можно было узнать Джима Пули, насвистывавшего грустную песню, стуча в такт по правому колену листом чертежной бумаги, которую он держал в руке. Он с давно невиданной легкостью добрался до своей любимой стойки и обратился к Невилу со следующим приветствием: «Мне, пожалуйста, пинту Лагера Невил! Добрейшего тебе утра.
Бармен поневоле отвел свой взгляд от опротивевшего ему бродяги и протянул Джиму полный стакан чистой воды.
 

102. Мишка

Невилл стоял в дверях Парящего лебедя и думал о причудах дня, как тут из мыслей его вырвал ковыляющий к заведению бродяга: идёт от причала и Спрайт-стрит, одет грязно, башмаки все в дырках – такой явно ничего доброго не предвещает.


Бармен на полставки поёжился. На миг его проняла такая гадкая дрожь, словно два клопа шмыгнули к нему в расшитые монограммами домашние туфли, юркнули по волосатым ногам к пояснице, а оттуда – к макушке, приподняв в воздух напомаженные пряди. Вдруг Невиллу ужасно захотелось перекреститься, что он и сделал, стыдливо отведя глаза.


Он вернулся за барную стойку, с минуты на минуту ожидая увидеть в проёме Лебедя одинокую тёмную фигуру голодранца, но тот всё не показывался. Тогда Невилл осторожно сунулся за дверь и выдохнул с облегчением: зловещих оборвашек не наблюдалось.


Почесав большущий нос прокуренным пальцем, он брезгливо выдавил:


— Чёрт знает что.


— Извините, можно стакан воды? — донеслось откуда-то сбоку.


Невилл чудом не обмочился от испуга.


— Господи, что же это делается?! — процедил он, поворачиваясь к новоявленному гостю, который вблизи ещё меньше напомнил человека. Бродяга оторопел:


— Напугал вас? Прошу простить, дурная привычка, всё не отучусь, — казалось, без капли наигранности извинился оборванец. К этому моменту Невилл уже зашёл за стойку и плеснул себе виски, чтобы унять дрожь в руках.


— Чего вам?


— Воды, пожалуйста.


— Тут, знаете, паб, а не колодец для всяких проходимцев, — буркнул Невилл.


— Пожалуй, мы не с того начали. Быть может, я лучше закажу пинту?


Невилл привычным движением осушил стакан и деловито указал на блестящие барные краны.


— Ну, тогда выбирайте, — в голосе скользнули нотки гордости. — У нас целых восемь видов эля. В Нью-инн – пять, у Джека Лэйна и того меньше. Лебедя никому не переплюнуть.


— Восемь, говорите? — бродяга вытянулся в лице. Его понесло мимо вереницы никелированных пивных стражей к бару, где он задумчиво скрипнул пальцем по начищенному ободку стойки. След остался ужасный, как от слизняка. Вдруг нищему в глаза бросилось злое лицо Невилла, который прожигал незваного гостя взглядом и явно готовился налететь на него с кулаками.


Прозвучало тихое:
— Извините ещё раз. Я только хуже делаю, — и гость принялся внимательно осматривать палец.


Терпение лопнуло, и Невилл уже потянулся за тростью-дубинкой, чтобы всыпать проходимцу по первое число, но тут в дверях мелькнула знакомая физиономия старого доброго Джима Пули. Завсегдатай подлетел к стойке, насвистывая что-то и стуча газетой по ноге, и с привычной лёгкостью взмостился на любимый стул.


— Невилл, мне пинту Ларджа. И с добрым утром, — радостно выпалил частый гость.


Бармен на полставки оторвал гневный взгляд от бродяги и налил Джиму Пули стакан кристально чистой воды.

103. Мэт Рискин

Роберт Рэнкин. Антипапа



В то время как Невилл стоял у входа «Летящего лебедя», размышляя об особенности уходящего дня, в его направлении со стороны Спрайт стрит и «Дока» шел, едва волоча ноги, отвратительного вида нищий в плохой обуви. Невилл, почти не задумываясь, отметил, что ореол тайны и ощущения чего-то плохого, сопутствовала одинокому скитальцу.



«Уф», — сказал он и ощутил, как два нервных импульса возникли в пятках, обутых в комнатные туфли с вензелем, пробрались сквозь волосы на ногах и соединились в пояснице, где усилившись до нервной дрожи, устремились вверх и, наконец (хотя все это происходило всего секунду или две), пронзили макушку, оставив несколько прядей волос, покрытых стойким ко всему «Брилкрим».* Вдруг Невиллу захотелось перекреститься и он сделал это с некоторой долей смущения.



Невилл вернулся в бар, дабы подождать прибытие одинокого путника. Время шло, однако ни одной тени не промелькнуло в дверях «Лебедя». Он склонился к двери и стал внимательно смотреть на улицу. Она была пуста, без злополучных бродяг.



Невилл поцарапал ноздри (которые, к слову, были у него красивы) прокуренным пальцем и напыщенно пожал плечами. «Тут есть что-то такое», — отметил он про себя.



— Не могли бы вы дать мне стакан воды? — молвил голос, словно из-под локтя.



Только по счастливой случайности Невилл не пустил струю в штаны. «Боже сохрани», — едва перевел он дыхание, и в шоке повернулся к вопросительной физиономии бродяги, внезапно возникшего перед ним.



— Извините, я напугал вас? — спросило создание, как казалось с искренним беспокойством. — Это у меня плохая привычка, на самом деле я должен контролировать себя.



К этому времени Невилл вернулся за барную стойку, она была закрыта на задвижку, руки его дрожали над бокалом и мерным стаканом для виски.



— Что тебе нужно?



— Стакан воды, если позволите.



— Здесь не чертов городской фонтан для питья, — резко ответил Невилл, - здесь паб.



— Прошу прощения, — произнес бродяга. — Полагаю, наше знакомство началось несколько неудачно. Я мог бы получить кружечку чего-нибудь, если вы были бы так добры.



Невилл умелым движением руки опустил большую бутыль с виски и показал на ряд покрытых эмалью помп для розлива пива с зеркально-отполированными наконечниками. «Расскажите о ваших предпочтениях, — сказал он, и нотка гордости промелькнула в его голосе. — У нас выбор из восьми сортов пива на каждую помпу. Он превышает ассортимент в «Джек Лэйн» в четыре раза и бара в «Нью инн» в три. Думаю, вы найдете, что трудно конкурировать с «Лебедем» в этом отношении.

Бродяга, казалось, был восхищен этими сведениями. «Э-э-м, восемь?» Он медленно прошелся по всему бару мимо восьми мерцающих эмалированных кранов, словно стражников пенного напитка, проведя правым указательным пальцем по латунному краю барной стойки. К ужасу Невилла бродяга ловко снял полировку и оставил на этом месте след, подобный тому, что оставляет слизень. Остановившись в конце бара, он вдруг заметил глаза Невилла, и что бармен, непроизвольно стискивает и разжимает кулаки.



— Извините, — произнес бродяга, подняв палец и рассматривая его с отвращением. — В очередной раз я подмочил мнение о себе.



Невилл был уже готов дотянуться до деревянной палицы с набалдашником, как дружеская и успокаивающе-знакомая фигура Джима Пули появилась в дверях бара, насвистывая немелодичную песню и похлопывая по правому колену газетой с результатами скачек. Джим взобрался на свой самый любимый барный стул с привычной простотой и радостно обратился «Мне пинту «Лардж», пожалуйста, Невилл, и доброго утра».



Работающий на полставки бармен перевел взгляд с неприглядного бродяги на Джима и налил раннему посетителю большой бокал кристальной воды.







*Брилкрим – торговая марка мусса (бриллиантина) для волос, ставшая очень популярной в 50-е году ХХ века в странах Западной Европы и США.

104. Пятый Элемент

Роберт Рэнкин.
«Антипапа»

Пока Невилл стоял в дверях «Летящего лебедя», размышляя над тем, что особенного в сегодняшнем дне, к нему со стороны причала, что возле Спрайт-стрит, тащился какой-то мрачный тип в стоптанных ботинках. Выглядел бродяга просто отвратно. Невилл буквально нутром почуял, что того сопровождает гнетущая, темная атмосфера.

«Тьфу-ты», - сказал он и тут ощутил, как внутри обеих его туфель с вышивкой что-то вздрогнуло. Эти симметричные подергивания пронеслись вверх по волосам на ногах, встретились где-то на уровне поясницы и, слившись воедино, устремились еще выше, пока, наконец (хотя все это заняло не более одной-двух секунд), не вырвались наружу через макушку, заставив несколько набриолиненных прядей вздыбиться вопреки закону гравитации. Внезапное желание перекреститься охватило его, и Невилл не без смущения проделал это.

Дождаться одинокого скитальца он решил внутри. Однако время шло, но ни одна мрачная тень так и не появилась в дверях бара. Невилл высунулся и опасливо оглядел улицу: зловещих бродяг на ней не оказалось.

Почесав свои внушительного размера ноздри наглухо пожелтевшим от никотина пальцем, Невилл высокопарно пожал плечами. «Ну и дела», - хмыкнул он.

- Будьте добры, стакан воды, - раздался голос у него под боком.

Лишь благодаря счастливой случайности Невилл не подпустил прямо в штаны. «Матерь божья», - прошептал он как на духу и, обернувшись, лицом к лицу столкнулся с бродягой, возникшим словно из ниоткуда. Тот лукаво ухмылялся.

- Простите, я вас напугал? – в вопросе прозвучало подобие искренней озабоченности. – Вот дурная привычка, пора с ней что-то делать.

- Чего угодно? - к тому времени Невилл уже успел вернуться за барную стойку, наглухо захлопнув дверцу, и дрожащими руками сжимал бокал и дозатор для виски.

- Стакан воды, если можно.

- Тут вам не долбаный городской автомат с питьевой водой, - угрюмо просипел Невилл, - а пивнушка.

- Тысяча извинений, - отозвался бродяга. - Кажется, начало вышло не самое удачное. Может, тогда я выпью пинту-другую?

Привычным движением руки Невилл опрокинул большую порцию виски и указал в сторону эмалированных пивных бочонков с серебристыми краниками, вытянутых в ряд.

- Что предпочитаете? – в его голосе впервые зазвучали нотки гордости. - У нас здесь выбор из восьми сортов разливного пива. Это, между прочим, на четыре больше, чем в баре «У Джека Лэйна» и на три - чем в «Нью-Инн». Попробуйте-ка найти кого-то получше «Лебедя» тут.

Бродягу, казалось, поразила эта новость.

- В самом деле, восемь? – он медленно прошелся вдоль барной стойки мимо восьми сверкающих эмалью часовых. Указательный палец его правой руки пробежал по латунному краю полированной столешницы, и Невилл с ужасом заметил, что лак под ним стерся, а взамен появилось нечто похожее на след слизняка. Остановившись в конце, бродяга внезапно поймал на себе пристальный взгляд, и от него не ускользнуло, что бармен невольно сжимал и разжимал кулаки.

- Извиняюсь, - произнес он, поднимая палец и с неприязнью рассматривая его. - Вот опять я запятнал свою репутацию.

Невилл уже было потянулся за своей дубинкой с тяжелым набалдашником, когда в дверях появился неизменно дружелюбный и излучающий само спокойствие Джим Пули. Насвистывая какой-то нехитрый мотив и похлопывая спортивной газетой по правому колену, Джим с легкостью завсегдатая примостился на свой любимый барный стул и приветливо обратился к Невиллу:

- Доброго утречка, Невилл! Налей-ка мне побольше, будь добр.

Бармен на полставки наконец оторвал взгляд от убогого оборванца и протянул Джиму Пули изящный бокал чистейшей воды.

105. Римма

Прислонясь к двери «Парящего лебедя», Невилл перебирал в уме все странности этого дня, когда какой-то бродяга, самого жалкого вида, в ботинках без-слёз-не-взглянешь, вывернул из Доков, со Спрайт-стрит, и зашкандыбал по направлению к нему. Нехорошее предчувствие шевельнулось в груди Невилла, ибо мгла и злосчастье следовали по пятам сего бесприютного странника.

- Умм, - содрогнулся Невилл, почувствовав, как шевельнулись в войлочных тапочках с монограммой две змейки дрожи, как поползли, извиваясь, по ногам, ероша волоски, и встретились возле копчика, как слились воедино и устремились вверх, и как, наконец (прошло от силы секунды две), добрались до макушки и вынудили парочку прядей, зализанных бриолином, подняться дыбом. На Невилла вдруг накатило желание перекреститься, что он и сделал, смущенно и в то же время немного испуганно.

Он вернулся в бар и остался поджидать одиноких путников. Но время шло, а тени пилигримов и не думали падать на порог «Лебедя». Невилл притулился у двери и внимательно оглядел улицу. Зловещих оборванцев там не наблюдалось.

Прочистив внушительные ноздри пожелтевшим от никотина пальцем, Невилл надменно пожал плечами.

- Бывает же такое, - буркнул он про себя.

- Не будете ли вы столь любезны угостить меня стаканчиком воды? - спросил кто-то, тронув его за локоть.

Только по счастливой случайности мочевой пузырь Невилла не дал слабину.

- Боже мой, - возопил он, не помня себя от ужаса, развернулся и встретил насмешливый взгляд невесть откуда материализовавшегося побродяжки.

- Простите, я, верно, напугал вас? - спросило сие создание, похоже, с непритворным участием. - Никак не могу избавиться от этой дурной привычки.

Но Невилла уже простыл и след — хлопнула стойка бара, трясущиеся руки нашарили стакан и потянулись к дозатору виски.

- Чего тебе?

- Стакан воды, если вас не затруднит.

- Тебе что тут, городская поилка? - прорычал Невилл. - Разуй глаза, это паб.

- Тысячу извинений, - произнёс бродяга. - По всей видимости, между нами возникло некоторое недопонимание. Что ж, в таком случае я бы попросил у вас пинту чего-нибудь.

Невилл, опустив стакан, полный виски, отработанным до артистизма жестом указал на ряд пивных насосов, с серебряными кранами и эмалированными этикетками с названием сортов.

- Всё, что душе угодно, - горделиво провозгласил Невилл. - Восемь сортов бочкового эля. На четыре больше, чем у Джека Лейна, и на три, чем в «Новом пабе». Чтобы превзойти «Лебедя», надо очень постараться, скажу я тебе.

- Восемь, надо же, - зачарованного повторил оборванец.

Медленно, прошёл он мимо восьмерых застывших в карауле сверкающих стражей. Провёл указательным пальцем правой руки по кромке барной стойки, к ужасу Невилла оставив на отполированной до блеска поверхности грязный червячный след. И замер, внезапно почувствовав на себе пронзительный взгляд бармена, заметив, как Невилл непроизвольно сжимает и разжимает кулаки.

- Простите, - оборванец с отвращением воззарился на свой палец. - Я снова попал впросак.

Рука Невилла потянулась, было, к дубинке, когда дверь распахнулась, и Джим Пули собственной своей, до боли знакомой, персоной возник на пороге, фальшиво насвистывая какую-то плаксивую мелодию и постукивая по правой коленке газетой с результатам скачек. С отточенной годами непринуждённостью он взгромоздился на свой любимый барный стул и жизнерадостно улыбнулся Невиллу:

- Мне, это, пинту лагера, пожалуйста, Невилл. Доброго тебе утречка.

И бармен на полставки, бросив таращиться на глаза-б-его-не-видели нищего попрошайку, протянул Джиму Пули гранёный стакан кристально чистой воды.

106. Татошка

Невилл в задумчивости замер на пороге «Летящего лебедя», размышляя, какой необычный выдался денек. Тем временем со стороны Спрайт-стрит, что ведет к пристани, показался оборванный, полубосой нищий и шаркающей походкой направился в сторону бара. Невилл почти неосознанно отметил, что от одинокого странника веет мраком и тревогой.

- Бррр! – пробурчал Невилл. Он почувствовал, как в недрах его ковровых, расписанных монограммами, туфель зародились мурашки, подняли волоски на ногах, а потом встретились на пояснице и единой дрожью устремились выше, уходя в макушку (хотя все это продолжалось не дольше пары секунд), заставив несколько уложенных брильянтином прядок нарушить закон гравитации. Невилл вдруг почувствовал непреодолимое желание перекреститься, что он и проделал испуганно и смущенно одновременно.

Он зашел внутрь и стал ждать появления одинокого путника. Но время шло, а в дверях «Лебедя» так и не обозначился ничей силуэт. Невилл наклонился к двери и настороженно посмотрел на дорогу. Никаких зловещих бродяг на улице не наблюдалось.

Невилл почесал свои выразительные ноздри пропитанным никотином пальцем и красноречиво пожал плечами.

- Вот так штука! – промолвил он сам с собой.

- Можно мне стакан воды? – раздался голос у его плеча.

Невилл чудом смог не обмочить штаны.

- Господи помилуй, - выдохнул он, поворачиваясь, и ошарашенно уставился в удивленное лицо словно из-под земли выросшего бродяги.

- Извините, я Вас напугал? – спросил тот, как казалось, с искренним сочувствием. – Плохая привычка. Надо мне с ней бороться.

В это время Невилл уже снова оказался за стойкой. Бутылка была надежно закрыта, а в дрожащих руках он держал стакан и дозатор для виски.

- Чего пожелаете?

- Стакан воды, если позволите.

- Это Вам не чертов фонтанчик на городской площади, - угрюмо ответил Невилл. – Это пивная.

- Прошу прощения, - сказал бродяга. – Сдается мне, не очень-то удачно мы начали наше знакомство. – Может, Вы бы налили мне пинту пива.

Невилл привычным движением опустил свою большую порцию виски и махнул в сторону эмалированных пивных кранов.

- Выбирайте, сказал он, и в голосе его послышалась нотка гордости. У нас представлено восемь видов светлого разливного пива, а это на четыре больше, чем у Джека Лейна и на три больше, чем в «Нью Инн». Думаю, в этом отношении «Лебедя» превзойти очень непросто.

Казалось, бродяга был очарован такой осведомленностью.

- Восемь, говорите?

Он медленно прошелся вдоль барной стойки, сквозь строй блестящих эмалированных часовых. Его правый палец скользил по обитому медью ребру барной стойки и, к ужасу Невилла, ловко стирал полировку, оставляя за собой след, будто монеткой потерли. Остановившись в конце, нищий вдруг почувствовал на себе взгляд Невилла и заметил, как бармен невольно сживает и разжимает кулаки.

- Извините, сказал он, поднимая свой палец и с отвращением его разглядывая, - снова я запачкался чернилами.

Невилл уже было потянулся за своей дубинкой, когда в дверях показалась приветливая и утешительно знакомая фигура Джима Пули, насвистывавшего какой-то неопределенный мотивчик, да постукивавшего себя в такт по правому колену буклетом о скачках. Джим с отточенным проворством оседлал свой любимый барный стул и по-приятельски обратился к Невиллу:

- Мне пинту Большого, Невилл, и, кстати, доброе утро.

Бармен медленно оторвал взгляд от безобразного нищего и нацедил Джиму Пули добрую кружку живительной влаги.

 

107. Татьяна К.

Robert Rankin, Antipope

В то время как Невил стоял в дверях «Летящего лебедя», раздумывая о странностях дня, нищий мерзкого вида и в жалкой обувке шаркал к нему со стороны улицы Духов и дока. Машинально он отметил, что мрак и предчувствие беды сопутствовали этому одинокому скитальцу.

- Уф, - сказал Невил.

Он чувствовал двойную дрожь, которая начиналась внутри его шлёпанцев сплошь покрытых монограммами, извиваясь ползла вверх по волосатым ногам, пройдя немного по спине, где всё усиливаясь, продолжала подниматься до макушки с несколькими набриллиантинеными прядями. Невил вдруг почувствовал необходимость перекреститься и , немного напуганный, исполнил своё намерение .

Он повернулся к бару достать чек для приближающегося отшельника. Время всё таки шло, и не те сумерки темнели за дверью «Лебедя». Невил прошлёпал к двери и с опаской выглянул на улицу. Зловещих шагов бродяги не было слышно.

Невил почесал проникотиненным пальцем свои умопомрачительные ноздри и удивлённо пожал плечами.

-Теперь никого, - сказал он себе.

-Могу я получить стакан воды? – сказал голос позади него.

Невил проверял свой мочевой пузырь в лучшем случае единственный раз.

- Господи, помилуй, - ошеломлённо выговорил он, поворачиваясь к насмешливой физиономии материализовавшегося бродяги.

- Извините, я напугал вас? – спросил этот тип с показной искренностью и озабоченностью. – Это у меня плохая привычка. Мне надо за этим следить.

Невил в это время стоял позади барной стойки, позади закрытой дверцы со стаканом и дозатором для виски в трясущихся руках.

- Чего вы хотите?

- Стакан воды, если можно.

- Это не муниципальный долбаный фонтанчик для питья, - сказал Невил угрюмо. – Это пивная.

- Тысяча извинений, - сказал бродяга. - У нас есть, думаю, хоть немного для начала. Надеюсь я могу получить пинту чего-нибудь.

Невил одним натренированным жестом опрокинул свой большой стакан виски и указал на ряд эмалированных с серебряными наконечниками помп.

- Выбирайте, - сказал он, и нота гордости послышалась в его голосе. – У нас на выбор восемь сортов эля в бочках. Выбор больше, чем у Джека Лэйна в четыре раза и у Нью Инна – в три. Думаю, вы сочтёте это настоящим бизнесом, «Лебедь» вне конкуренции.

Бродяга казался восхищённым этими сведениями.

- Восемь, да? – Он медленно прошёл вдоль всей стойки из конца в конец со сверкающими ограничителями позади неё. Его правый указательный палец пробежал по медным ободкам крышечек, и к ужасу Невила легко передвинул… оставляя в этом месте след как от улитки. Остановившись в конце, он вдруг на глазах у Невила превратился в знающего и внимательного, в то время как бармен сжимал и разжимал кулаки.

-Извините, - сказал он, подняв палец и с отвращением разглядывая его. – Я опять испачкался.

Невил был рядом, чтобы дотянуться до него дубинкой, когда в дверях бара появился друг и завсегдатай Джим Пули. Он шёл тихонько насвистывая что-то грустное и похлопывая по правому колену своими водительскими правами. Джим влез на свой любимый ветхий и удобный барный табурет и весело обратился к Невилу:
- Невил ,мне пинту большого, пожалуйста, и - доброе утро.

Бармен – полудневник оторвал свой взгляд от мерзкого бродяги и протянул Джиму Пули сверкающий гранями стакан настоящей воды.

108. Хон

Стоя у двери «Парящего лебедя» и размышляя об особенностях этого дня, Невилл заметил нищего с ужасной внешностью и жалкой обувью, который потащился в его сторону с угла между Спрайт-стрит и доком. Юноша сразу же отметил, что предчувствие беды и атмосфера тьмы сопровождали этого одинокого странника.

– Тьфу, – сказал Невилл. Он почувствовал, как дрожь, от которой кровь в жилах стыла, поднималась вверх, от ног (в домашних тапочках с монограммой) до поясницы, затем по спине и наконец (хотя все это заняло лишь секунду или две) достигла макушки, где пара прядей волос, словно бриолином уложенные, торчали в разные стороны под углом, бросавшим вызов самой гравитации. Ему захотелось обнять себя, что он и сделал с некоторым смущением.

Невилл вернулся в бар, дожидаться одинокого странника. Однако, спустя время, никто так и не показался в дверном проеме «Парящего лебедя». Юноша осторожно выглянул из-за двери: улица была пуста.

Невилл почесал свои великолепные ноздри пальцем, впитавшим в себя запах никотина, и грандиозно пожал плечами.

– Бывает, – сказал он себе.

– Можно мне стакан воды, пожалуйста? – сказал голос на уровне его локтя.

Только по счастливой случайности Невилл все еще контролировал свой мочевой пузырь.

– Господи, помилуй, – выдохнул он, в шоке поворачиваясь к насмешливому лицу материализовавшегося бродяги.

– Извините, я Вас напугал? – спросило существо с, казалось, искренним беспокойством. – Дурная привычка, пора бы мне это уже контролировать.

К этому времени Невилл вернулся за барную стойку, закрыв проход на щеколду, и дрожащими руками касался то стаканов, то бутылки виски.

– Что Вы хотите?

– Стакан воды, если можно.

– Это не общественный кровавый питьевой фонтанчик, – грубо сказал Невилл. – Это пивная.

– Мои извинения, – сказал бродяга. – Думаю, мы неудачно начали. Возможно, я мог бы выпить пинту чего-нибудь.

Опытным движением запястья Невилл опрокинул остатки виски в рот и указал на ряд эмалированных пивных насосов с серебряными наконечниками.

–Что предпочитаете? – сказал он, и тут в его голосе появилась нотка гордости. – У нас восемь разных элей на выбор. Выбор, который превосходит Джека Лейна на четыре и Нью-Инн – на три. Думаю, «Лебедь» вне конкуренции.

Бродяга, казалось, очарован этим.

–Восемь, да? – он медленно прошел вдоль бара мимо восьми сверкающих наконечников. Его правый указательный палец пробежал по латунному ободу барной стойки и, к ужасу Невилла, оставил след, похожий на след слизняка. Остановившись в конце, он увидел глаза бармена и осознал, что тот невольно сжимал и разжимал кулаки.

– Извините, – сказал бродяга, поднимая палец и с отвращением рассматривая его, – я снова запятнал свою репутацию.

Невилл уже собирался дотянуться до кнобкери[1], когда в дверях появилась дружелюбная и успокаивающая фигура Джима Пули, насвистывающего немелодичную похоронную песнь и постукивающего по правому колену газетой о лошадиных бегах. Джим взобрался на свой любимый изнуренный временем барный стул и радостно обратился к бармену:

–Мне, пожалуйста, большую пинту, Невилл. И доброе утро.

Невилл отвел взгляд от неприглядного бродяги и протянул Джиму Пули бокал чистой воды.


[1]Кнобкери - короткая лёгкая дубина с лёгким шарообразным навершием.