1. !000

— Джеффри изменился, — заметил Ричард.
Я, полуобритый налысо, словно панк-рокер, подслушивал за дверью буфетной.
— Конечно, — поддакнула Бренда. — Как тут не измениться после такого.
Перелом руки, черепно-мозговая. Чувство потерянности. Паранойя, опять же.
Я прижался к двери теснее и навострил уши.
— Джеффри что-то от меня утаивает.
Ричард и не догадывался, как много.
— Что именно? — спросила Бренда сквозь звон укладываемых в ящик столовых приборов.
— В больнице он упомянул о кошмарах. Стоило поинтересоваться настойчивей, но я предпочёл не наседать. Джеффри мне все ещё не доверяет.
Ричард помолчал.
— В аэропорту произошло кое-что странное. Я искал багажные квитанции, а Джеффри сказал, что они у меня в бумажнике, хотя не видел, как я их туда положил.
— Ну, это для них самое логичное место, — небрежно заметила Бренда.
Со звяканьем стекла выкатилась верхняя корзина посудомойки.
Повисло молчание. Я себе явственно представлял каменный взгляд Ричарда.
— Завтра позвоню в больницу при университете Буффало, — сказал он. — Возможно, там для Джеффри найдётся врач.
— Какие у тебя планы на брата?
— Никаких. Он здесь, чтобы выздороветь.
— А если твой брат захочет вернуться в Нью-Йорк?
— Его право.
Посудомойка закрылась.
—Чушь. Ты хочешь, чтобы он остался. Хочешь поменять его жизнь, перекроить его по своему образу и подобию, но Джеффри твой брат, а не ты. Много лет он справлялся без тебя и вновь захочет самостоятельности. Будь готов, что однажды он перестанет в тебе нуждаться.
Прагматичная Бренда, кто бы сомневался.
Я на цыпочках вернулся к себе, прислонился к двери и, закрыв глаза, попытался разобраться в своих чувствах. Подкатила паника.
Ну да, я изменился.
Вытянувшись на узкой кровати в невзрачной комнатушке, я размышлял о том, что произошло.
После сокращения штата я полгода провел без работы, а как только нашел новое место следователем в страховой компании, меня ограбили.
Десятью днями позже старший сводный брат забрал меня за четыреста миль от прежнего дома, жить с ним и его подругой в Буффало штат Нью-Йорк. Без гроша в кармане, я был счастливчиком, что нашлась крыша над головой, и зависел от их доброты.
За прошедшие годы доктор Ричард Альперт мало изменился. Несколько новых морщин на лице, но до сих пор хорош собой, вдобавок, умен и, как единственный наследник, теперь владеет всем семейным состоянием.
Перелет из Нью-Йорка в Буффало занял пятьдесят семь минут, но мне из-за головной боли они показались пятидесятью семью часами. Чернокожая красотка Бренда Стенли поджидала нас за барьером безопасности. Ей тридцать четыре, на год младше меня, но Брэнда старая душа, чьи глаза отражают глубины ее сострадательности.
После краткого поцелуя и объятий с Ричардом она повернулась ко мне.
— Джеффи Резник, ну и видок у тебя. Не помешает набрать фунтов десять, и ты как раз попал в верные руки.
Насчет потери веса она была права. Так-то я обычный парень. Из тех, кто привычней к джинсам, чем к костюму и галстуку. А в тот день джинсы с меня падали, под легкой летней курткой — единственной, которую Ричарду удалось отыскать у меня в квартире, — пряталась перевязь.
Бренда нахмурилась и с осторожностью, чтобы не задеть мою сломанную руку, ласково меня обняла.
— Вы ведь поладили? —поинтересовалась она, отступив.
— Бренда, — одернул её Ричард.
— Видишь ли, я знаю, что такое конфликт поколений.
Из-за разницы в двадцать один год я и Ричард никогда не были близки. Наше воссоединение в Нью-Йоркской больнице несколькими днями ранее прошло не очень-то гладко. Мы заключили своеобразное перемирие, но не знали, получится ли его соблюдать.
— Мы поладили, — заверил я Бренду.
— Вот и славно. Ну что ж, мальчики, на вас багаж, а я подгоню машину. На стоянке полно ворья, того и гляди свернут мне шею за пять баксов. Ох, уж эти разбойнички с большой дороги, — пожаловалась она, уже удаляясь.
— Да ладно тебе, — отозвался Ричард и двинулся к багажной карусели, поглядывая на указатели вверху.
— Почему ты не женишься на Бренде? —полюбопытствовал я, стараясь не отставать. — Давно пора сделать из нее честную женщину.
— Который год не могу её уговорить. Мол, наш брак разобьет сердце её матери.
—Брак с богатым, белым врачом?
— Богатый-то не беда, проблема в моей белизне.

2. !Aaron Russo!

"Мысли об убийстве", Л. Л. Бартлетт

– Он не такой, как все, - сказал Ричард.

Спрятавшись за дверью в посудомоечную, с наполовину выбритой, как у панк-рокера, головой, я подслушивал личный разговор... Да, я бы сказал, что я и впрямь совсем другой.

– Конечно, - сказала Бренда. - После того, что случилось, я бы удивилась, если бы это было не так.

Сломанная рука, проломленный череп. Эмоциональный срыв. И паранойя к тому же. Я наклонился ближе, напрягая слух.

– Он что-то скрывает от меня.

Ричард не знал и половины всего.

– Что? - спросила Бренда сквозь бряканье столового серебра, падающего в кухонный ящик.

– Он снова упомянул о ночных кошмарах в больнице. Надо было надавить на него, но я не хочу переборщить. Он все еще не доверяет мне. - Ричард на мгновение замолчал. - В аэропорту произошло кое-что странное. Я искал багажные квитанции. Он знал, что они в моем бумажнике, хотя не видел, как я их туда положил.

– Логика и не более того. Или, может быть, он - ясновидящий, - предположила Бренда наобум. Верхняя полка посудомоечной машины выдвинулась, звякнули стаканы.

Тишина. Я представил каменный взгляд Ричарда.

– Я завтра позвоню в медицинский центр университета Буффало, - сказал Ричард. - Посмотрим, смогу ли я найти врача, чтобы вылечить брата.

– И что же ты собираешься с ним делать?

– Ничего. Он здесь, чтобы восстановиться.

– А что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

– Тогда пусть едет.

Дверца посудомоечной машины закрылась.

– Чушь, - сказала Бренда. – Ты хочешь, чтобы он остался. Хочешь изменить его жизнь, перекроить по своему образу и подобию. Но он ведь -
твой брат, а не ты сам. В течение долгих лет он строил свою жизнь без тебя. Ему нужно будет продолжать строить свою собственную жизнь. Не расстраивайся, когда ты ему больше не понадобишься.

Хочешь прагматичности - доверься Бренде.

– Тебе сосиску или лапшу на ужин? - спросила она.

На цыпочках вернувшись в свою комнату, я закрыл дверь. Прислонился к ней, закрыл глаза, не уверенный в том, что я чувствую. Приближалась паника.

Да, я был другим.

Я растянулся на односпальной кровати в этой убогой комнатушке и задумался о том, что произошло.

После шести месяцев безработицы из-за сокращения штата я собирался возобновить свою карьеру в качестве следователя по страховым случаям. Это было до ограбления.

Десять дней спустя я уже находился в четырехстах милях, в Буффало, штат Нью-Йорк, перебираясь к своему старшему сводному брату и его сожительнице. Безденежный и зависимый от их милости, я радовался, что мне хоть было куда пойти.

Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. Лишь седина перемешалась с темно-каштановыми волосами на висках и на пышных усах, да новые морщины пролегли на лице. Наряду с умом Ричард обладал привлекательной внешностью и теперь по праву единственного наследника владел состоянием семьи Альперт.

Перелет из Ла-Гуардиа в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. Из-за раскалывающей головной боли мне показалось, что прошло пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина за барьером безопасности, ждала нас. В свои тридцать четыре года (на год моложе меня) Бренда обладала мудрой, зрелой душой, и в глазах этой женщины отражалась вся глубина ее сострадания. После беглого поцелуя и объятий с Ричардом она повернулась ко мне.

- Джеффи Резник, что-то выглядишь ты совсем паршиво. Тебе бы фунтов десять набрать. Беру это на себя.

Она была права насчет потери веса. Обычно я выгляжу, как простой парень. Каштановые волосы, карие глаза и приличный рост пять футов восемь дюймов. Предпочитаю носить удобную джинсовую одежду вместо костюма и галстука. Теперь мои джинсы свисали с бедер. Перевязь скрывала легкую летнюю куртку — единственную, которую Ричард смог найти в моей квартире. Вязаная шапочка прикрывала мою частично выбритую голову.

Бренда нахмурилась и, стараясь не давить на мою сломанную руку, осторожно обняла меня. Она отступила назад.

- Вы не будете ссориться, правда?

- Бренда, - с укором произнес Ричард.

- Ну, я знаю, как это бывает, когда встречаются стар да мал.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте между мной и Ричардом не было понимания. За несколько дней до этого наша встреча в больнице Нью-Йорка была непростой. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли мы с этим жить.

- Мы не поссоримся, - заверил я Бренду.

- Хорошо. Несите багаж, - сказала Бренда, - а я подгоню машину. Это ворье на парковке собирается сорвать с меня пять баксов. Просто грабеж средь бела дня, - пробормотала она, уже уходя.

- Пошли, - сказал Ричард и двинулся к багажной ленте, следуя указателям над головой.

- Почему бы тебе не жениться на Бренде, чтобы все было по-честному? - спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.

- Я уже давно пытаюсь жениться на ней. Она говорит, что это разобьет сердце ее матери.

- Брак с богатым белым доктором?

- Именно с белым, вот в чем проблема.

3. #￥%&

"Murder on the Mind", L.L. Bartlett

- Он не совсем обычный, — сказал Ричард.

Прячусь за дверью кухонной кладовки. Половина головы выбрита, как у панка. Подслушиваю чужой разговор… Спорить не стану — я и впрямь не совсем обычный.

— Конечно, необычный, — ответила Бренда. — После всего, что произошло, я бы удивилась обратному.

Сломанная рука, раздробленная челюсть. Эмоциональная подавленность. Еще и паранойя накрывает. Я вытянул шею, чтобы не пропустить ни слова.

— Он не обо всем говорит мне.

Ричард не знает и половины всего.

—Например? — спросила Бренда, с грохотом высыпая серебряные приборы в ящик буфета.

— Он как-то обронил, что в больнице снова видел кошмары. Мне нужно было вытянуть из него побольше, но я не хотел чересчур наседать. Он по-прежнему не доверяет мне.

Ричард немного помолчал.

— В аэропорту произошел странный случай. Я искал посадочные талоны. А он знал, что они у меня в бумажнике, при том, что не мог видеть, как я их туда положил.

— Посадочным талонам самое место в бумажнике. А может, он экстрасенс, — наугад предположила Бренда. Звякнули стаканы – это выкатился верхний лоток посудомоечной машины.

Молчание. Представляю, как Ричард уставился в одну точку. Затем он произнес:

— Я завтра же позвоню в медицинский центр университета Буффало. Найду врача, который ему поможет.

— И что ты будешь делать с ним потом?

— Ничего. Он здесь для того, чтобы прийти в себя.

— А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

— Что ж, пусть едет.

Дверца посудомоечной машины захлопнулась.

—Рассказывай! — сказала Бренда. – Ты хочешь, чтобы он жил здесь. Ты хочешь полностью изменить его жизнь и его самого. Но речь не о тебе, а о твоем брате. Как-то же обходился он без тебя столько лет. И в дальнейшем ему тоже придется жить своим умом. Так что не расстраивайся, когда он перестанет в тебе нуждаться.

В здравом смысле Бренде не откажешь.

На цыпочках пробравшись в свою комнату, я притворил дверь, прислонился к ней и закрыл глаза. Я пребывал в смешанных чувствах. Приближалась паническая атака.

Ну да, я ведь не совсем обычный.

В отведенной мне убогой комнатушке стояла односпальная кровать, я растянулся на ней и стал размышлять о случившемся со мной.

Я был уволен в связи с сокращением, и спустя шесть месяцев собирался вернуться к карьере, заняв место инспектора по страховым случаям. И тут это ограбление…

С тех пор прошло десять дней, и вот я нахожусь в четырехстах милях, в Буффало. Перебрался в дом сводного брата, где он жил вдвоем со своей подругой.

Годы не сильно изменили доктора Ричарда Альперта. Да, лицо прорезали новые морщины, но ему повезло не только с мозгами, но и с внешностью. Прибавьте сюда фамильное состояние Альпертов, которое досталось ему как единственному наследнику.

Перелет из аэропорта Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. Но из-за пульсирующей головной боли мне показалось, что мы летели все пятьдесят семь часов. За барьером зоны прибытия нас встречала Бренда Стэнли, симпатичная негритянка. В свои тридцать четыре — годом моложе меня — Бренда успела повидать жизнь, об этом говорили ее глаза, полные неподдельного сочувствия. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом, она повернулась ко мне.

— Дерьмово выглядишь, Джеффи Резник. Тебе надо набрать фунтов десять, и у меня ты поправишься как миленький.

Она не ошиблась насчет потери веса. В нормальном состоянии я среднего сложения. Костюмам и галстукам предпочитаю деним. Но теперь джинсы так и норовят сползти с бедер.

Бренда нахмурилась и, стараясь не задеть мою сломанную руку, мягко обняла меня. Затем отступила на шаг:

— Вы там часом не переругались, нет?

— Бренда, — укоризненно протянул Ричард.

— Ладно, а то я не знаю, как это бывает, когда встретятся старый да малый.

Из-за двадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда по-настоящему не понимали друг друга. Мы возобновили общение несколько дней назад в нью-йоркской больнице — на зыбком фундаменте временного перемирия. А теперь поглядим, что из этого выйдет.

— Мы не ругались, — заверил я Бренду.

— Вот и хорошо. Получайте багаж, — ответила она. — А я подгоню машину. Придется отдать пять баксов этим грабителям с парковки. Это же разбойники с большой дороги!

— Пошли, — сказал Ричард и первым двинулся в сторону транспортера, ловко ориентируясь по подвесным указателям.

— Почему ты не женишься на Бренде? — спросил я, с трудом поспевая за ним. — Пусть бы она жила честной женщиной.

— Я все эти годы пытаюсь ее уговорить. А она заладила, что ее мать этого не переживет.

—Не переживет брак дочери с богатым белым доктором?

— Проблема только в одном слове — «белым».

4. 0lenka

– Он изменился, – сказал Ричард.
Прячусь за дверью буфетной, голова наполовину обрита, как у панк-рокера, подслушиваю чужой разговор… ну да, не спорю, я изменился.
– Конечно, – согласилась Бренда. – После всего, что случилось, странно было бы, останься он прежним.
Рука сломана, череп пробит. Нервы ни к черту. И паранойя подбирается. Прислушиваясь, я придвинулся ближе.
– Он что-то от меня скрывает.
Ричард не знает и половины.
– Что? – спросила Бренда под звяканье, с которым падали в ящик ложки, ножи и вилки.
– Он упомянул, что в больнице его мучили кошмары. Надо было расспросить подробнее, но не хотелось слишком уж давить. Он мне до сих пор не доверяет.
Помолчав, Ричард добавил:
– В аэропорту кое-что произошло. Я искал багажные квитанции. А он откуда-то узнал, что они у меня в бумажнике, хоть и не видел, как я их туда положил.
– Нормальное место для квитанций. Или он ясновидящий, – ни с того, ни с сего предположила Бренда. Выкатилась верхняя полка посудомойки, зазвенели стаканы.
Тишина. Я будто наяву увидел тяжёлый взгляд Ричарда.
– Завтра позвоню в университетскую клинику, – проговорил Ричард. – Попробую найти ему врача.
– И что потом?
– Ничего. Он приехал сюда выздоравливать.
– Вдруг он пожелает вернуться в Нью-Йорк?
– Пожелает – пусть едет.
Дверца посудомойки захлопнулась.
– Послушай, мачо, – сказала Бренда. – Ты явно хочешь, чтобы он остался. Хочешь вернуть его к нормальной жизни, сделать из парня свою копию. Но это твой брат, понимаешь? Он много лет строил свою жизнь без тебя. И ему снова придётся это сделать. Не огорчайся, когда выяснится, что ты ему не нужен.
А Бренда прагматик.
Вернувшись на цыпочках к себе в комнату, я прикрыл дверь. Прислонился к створке изнутри и закрыл глаза, не понимая, что чувствую. Паника подкатила совсем близко.
Да, я изменился.
Растянувшись на узкой кровати в маленькой неказистой комнате, я думал о том, что произошло.
Попав под сокращение, я полгода слонялся без дела, и как раз собирался приступить к новой работе страховым следователем – когда на меня напали.
И вот спустя десять дней я за четыре сотни миль от дома, в Буффало, штат Нью-Йорк, в доме сводного старшего брата и его гражданской супруги. Без гроша, полагаюсь лишь на их доброту. Мне повезло, что было к кому перебраться.

За прошедшие годы доктор Ричард Альперт не слишком изменился. Лицо исчертили новые морщины, но к умной голове прилагалась приятная внешность, и как единственный наследник он теперь располагал всем состоянием семьи Альперт.
На перелет из Ла-Гуардия в Международный аэропорт Буффало-Ниагара ушло пятьдесят семь минут. Голова у меня раскалывалась от боли, и эти минуты показались часами. За полицейским кордоном нас ждала Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина. В свои тридцать четыре, на год младше меня, Бренда мудра душой, и глаза у неё светятся состраданием. Быстро обняв и поцеловав Ричарда, она повернулась ко мне.
– Джеффи Резник, отвратно выглядишь. Тебе бы поднабрать пять кило — уж я-то тебя откормлю.
Насчет худобы это она верно подметила. Как правило, вид у меня самый обыкновенный. Мне удобнее в джинсах, чем в деловом костюме при галстуке. А сейчас джинсы с меня едва не сваливаются. Под повязкой, на которой болтается рука, легкая летняя куртка, единственная, которую Ричард обнаружил у меня в квартире.
Бренда нахмурилась и, стараясь не давить на мою сломанную руку, ласково меня обняла. Потом отступила на шаг.
– Мальчики, вы не поссорились?
– Бренда, – предостерегающе произнес Ричард.
– Просто я знаю, как бывает, когда сходятся старик и мальчик.
Из-за разницы в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были близкими друзьями. Наша встреча несколько дней назад в нью-йоркской больнице прошла не слишком гладко. Мы заключили перемирие. Посмотрим, что из этого получится.
– Мы не поссорились, – уверил я Бренду.
– Вот и хорошо. Забирайте багаж, – скомандовала Бренда, – а я подгоню машину. Только расплачусь за парковку – эти ворюги нагреют меня на пять баксов. Грабеж на большой дороге, – уходя, пробормотала она.
– Пошли, – произнес Ричард и двинулся, сверяясь по знакам, к карусели, на которой крутились чемоданы.
– Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь ее честной женщиной? – спросил я, с трудом поспевая за ним.
– Сколько лет пытаюсь… Она говорит, что свадьба разобьет сердце ее матери.
– Свадьба с богатым белым доктором?
– С «белым» – в этом все дело.


 

5. 0_Anglotabla

– Он изменился, – сказал Ричард. – Сам на себя не похож.

Я подслушивал, притаившись в буфетной. Полголовы побрито, как у панка. Конечно, изменился, кто бы спорил.

– Ничего удивительного, после того, что он пережил, – ответила Бренда.

Рука сломана и трещина в черепе. Чувствую себя паршиво. Вдобавок, повсюду чудятся враги. Я настороженно прильнул к дверям, чтобы лучше слышать.

– Думаю, он что-то скрывает.

Старина Ричард прав. Мне определенно есть что скрывать.

– Да ладно? – откликнулась Бренда, с грохотом убирая в ящик столовое серебро.

– В больнице он жаловался на кошмары. Наверно, стоило бы выяснить подробнее, но не хотелось давить. Он мне по-прежнему не доверят.

Ричард, немного помолчал и добавил:
– В аэропорту приключилась довольно странная вещь. Я не мог найти талоны на багаж, и он посоветовал заглянуть в кошелек. Откуда узнал?

– Ну, люди обычно прячут эти штуки в бумажник, – ответила Бренда. – А может он ясновидящий?! – выпалила она вдруг.

Что-то зазвенело в посудомойке, наверно, стаканы. И опять тишина. Могу себе представить озадаченную физиономию Ричарда.

– Позвоню завтра в университетскую больницу, – выговорил он наконец. – Поищу специалиста, чтобы его посмотрел.

– А потом?

– Не знаю. Ему нужно время, чтобы восстановиться.

– А если он соберется обратно? В Нью-Йорк?

– Да скатертью дорога.

Хлопнула дверь посудомойки.

– Ерунда! – сказала Бренда. – Ты хочешь, чтобы он был рядом, сидел здесь и вел себя как положено. Вы, конечно, братья, но такие разные. Он привык жить отдельно, свой собственной жизнью. Наверняка уедет, когда поправиться. Я бы на твоем месте не обольщалась.

А Бренда дело говорит. Ричарду надо бы прислушаться.

Я на цыпочках вернулся к себе и притворил дверь. Облокотился о косяк, закрыл глаза. Что же со мной такое? Вновь подступала паника.

Конечно, я изменился.

Маленькая обшарпанная комната. Растянувшись на кровати, я вспомнил о том, что случилось.

Уволен по сокращению. Потом, спустя полгода, наконец-то нашел работу, как и прежде – страховым следователем. Казалось, жизнь налаживается. И тут на меня напали грабители... Еще через десять дней я оказался в Буффало, штат Нью-Йорок, под одной крышей с единоутробным старшим братом и его подругой. Сломленный морально, больной физически, один я бы не справился. Большая удача, что они меня вообще приютили.

Доктор Ричард Альперт почти не изменился за те годы, пока мы не виделись. На лице появились морщинки, но все такой же умный, представительный – единственный наследник семейства Альпертов, он по праву заграбастал целое состояние.

Из Нью-Йорка до Буффало мы летели пятьдесят семь минут, они тянулись как пятьдесят семь часов, так голова раскалывалась. Милая Бренда Стэнли встречала нас на выходе. Чернокожая, тридцать четыре года, чуть-чуть моложе, чем я, проницательный взгляд, в глазах – сочувствие. Она быстро чмокнула Ричарда и повернулась ко мне.

– Джеффри Резник! Ну и видок! Настоящий доходяга. Ну ничего, я тобой займусь.

Насчет веса она права. До нападения я был нормальный парень, в джинсах, костюм с галстуком – не мое. Но сейчас штаны висели мешком. Под ветровкой – рука на перевязи. Куртка холодная, летняя – ничего лучшего Ричард у меня в квартире не нашел.

Бренда нахмурилась и очень осторожно, стараясь не давить на сломанную конечность, нежно меня обняла.

– Мальчики, а вы часом не поругались? Нет?

– Бренда, не придумывай, – сказал Ричард предостерегающе.

– Обычное дело, когда старичье встречается с молодежью.

Ричард на двенадцать лет старше, мы никогда не были особенно близки. Воссоединение в нью-йоркской больнице тоже трудно назвать безоблачным, но пока перемирие. Интересно, сколько удастся продержаться?

– У нас все в порядке, – заверил я.

– Ладно, идите тогда за багажом, а я подгоню машину поближе, – сказала Бренда. – Парковщики – настоящие ворюги, хотели содрать пять баксов.

– И правда, грабеж средь бела дня, – пробормотал я, уже следуя за братом.

– Да ладно тебе, – сказал Ричард, присматриваясь к табличкам рядом с багажной каруселью.

– Кстати, а почему вы живете во грехе? Может, пора женишься? – спросил я, изо всех сил стараясь не отстать.

– Уже много лет пытаюсь. Бренда боится, что ее матушку удар хватит.

– Потому что дочь выйдет замуж за богатого белого доктора?

– Главное – что за белого.

6. 1 Ring to rule them all

«Убийство на уме». Л. Л. Бартлетт.


— Он изменился, — сказал Ричард.


Подслушиваю чужой разговор, спрятавшись за дверью буфетной, полголовы обрито, как у панка… Да, ещё как изменился.


— Ну конечно изменился, — ответила Бренда. — Я бы удивилась, если бы он не изменился после случившегося.


Сломана рука, трещина в черепе. Нервный срыв. Да ещё и параноик. Я наклонился поближе, силясь расслышать их.


— Он что-то от меня скрывает.


Ты и половины не знаешь, Ричард.


— То есть? — спросила Бренда, складывая приборы в посудомойку. От звона вилок-ложек я почти ничего не слышал.


— Он ещё в больнице упомянул, что ему снятся кошмары. Надо было мне расспросить его, но не хотелось давить. Он мне и так не доверяет.


Ричард помолчал и продолжил:


— В аэропорту случилось кое-что странное. Я искал багажные бирки. А он знал, что они были у меня в бумажнике, хотя не видел, как я их туда положил.


— А где им ещё быть? Он просто догадался. Ну или он экстрасенс, — бросила она. Верхний ящик посудомойки выдвинулся, зазвенели бокалы.


Тишина. Так и представляю тяжёлый взгляд Ричарда.


— Завтра позвоню в медцентр, — наконец сказал он. — Попробую найти ему врача.


— А потом что с ним будешь делать?


— Ничего. Я привез его поправляться.


— А что, если он захочет обратно в Нью-Йорк?


— Тогда поедет в Нью-Йорк.


Хлопнула дверца посудомойки.


— Чушь собачья, — отозвалась Бренда. — Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Хочешь перекроить всю его жизнь, превратить его в себя. Но только он твой брат, а не ты сам. Он годами обходился без тебя. И теперь ему придётся строить свою жизнь заново. Не расстраивайся, когда уже не будешь ему нужен.


Прагматизма Бренде не занимать.


Я вернулся в свою комнату на цыпочках и закрыл дверь. Прислонившись к ней, я закрыл глаза, в полном смятении чувств. Паника подступала.


Да, я изменился.


Я растянулся на кровати в этой обшарпанной комнатёнке и принялся вспоминать случившееся.


После сокращения и шести месяцев безработицы, я уже думал снова стать страховым следователем. А потом произошло то ограбление.


Десять дней спустя я переехал за сотни километров от дома в город Буффало, штат Нью-Йорк, к своему брату по матери и его девушке. Я был без гроша в кармане и полностью от них зависим – повезло, что было куда пойти.


Доктор Ричард Альперт не слишком изменился за эти годы. На его лице залегли новые морщины, но помимо мозгов ему досталась привлекательная внешность, и к тому же он был единственным наследником всего состояния семьи Альпертов.


Перелёт из аэропорта Ла-Гуардия до Международного аэропорта Буффало Ниагра занял всего пятьдесят семь минут – а по мне, так все пятьдесят семь часов, до такой степени у меня голова раскалывалась.


У зоны досмотра нас ждала Бренда Стэнли, красивая темнокожая женщина. В её глазах светилось глубокое сострадание и необыкновенная для её лет мудрость – ей было всего тридцать четыре, на год меньше, чем мне. Обняв и чмокнув Ричарда, она повернулась ко мне.


— Джеффи Ресник, хреново выглядишь. Ничего, я тебя откормлю – наберёшь килограммов пять.


Тут она права, похудел я заметно. В целом я обычный парень, больше привык к джинсам, чем к костюму и галстуку. А теперь джинсы на мне просто висели мешком. Повязка для руки закрывала летнюю куртку – единственную, которую Ричарду удалось найти у меня дома.


Бренда нахмурилась и осторожно обняла меня, стараясь не задеть сломанную руку. Затем оглядела нас с Ричардом:


— Вы как, не ссоритесь?


— Бренда, — предостерёг Ричард.


— А то я знаю, как это бывает, когда старик с ребёнком остаются вдвоём.


Из-за разницы в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были особенно близки. Наше воссоединение в больнице прошло не лучшим образом. Мы объявили перемирие.


Посмотрим, сколько оно продлится.


— Не ссоримся, — успокоил я.


— Вот и хорошо. Возьмите багаж, а я подгоню машину. Эти жулики на парковке сдерут с меня пять долларов. Грабёж на большой дороге, — проворчала она, уже уходя.


— Пойдём, — позвал Ричард и повёл меня по указателям к багажной ленте.


— А почему вы с Брендой живёте, так сказать, во грехе? Почему не поженитесь? — спросил я, кое-как поспевая за братом.


— Я уже несколько лет пытаюсь. Она говорит, что это разобьёт её матери сердце.


— Брак с богатым белым доктором?


— В том-то и беда, что с белым.

7. aalise

Думая об убийстве
Автор - Л.Л. Бартлетт


– Он другой, - сказал Ричард.


Спрятавшись за дверью кладовой, с выбритой как у панка головой, подслушивая личный разговор – о да, я был другим!


– Конечно, – ответила Бренда. – После случившегося, я бы удивилась, если б он не был.


Сломанная рука, раскроенный череп. Эмоциональный крах. Располагало к паранойе. Я прислонился поближе, напряжённо вслушиваясь.


– Он что-то скрывает от меня.


Ричард не знал и половины всего.


– Что? – спросила Бренда сквозь грохот столового серебра, падающего в кухонный ящик.


– В больнице он упомянул, что кошмары вернулись. Надо было надавить на него, но я не хочу форсировать. Он все еще не доверяет мне.


Он умолк на мгновение. – Кое-что странное случилось в аэропорту. Я искал квитанции. И он знал, что они были в бумажнике, хотя не видел, как я положил их туда.


– Самое подходящее место для них. Или, может, он экстрасенс? – прикинула она. Выкатилась верхняя корзина посудомоечной машины, звякнуло стекло.


Тишина. Я прямо представил себе окаменевший взгляд Ричарда.


– Позвоню завтра в медицинский центр при университете в Буффало, – сказал Ричард. – Может, найду доктора, который его вылечит.


– А с ним что будешь делать?


– Ничего. Он здесь, чтобы прийти в себя.


– Что, если он хочет вернуться в Нью-Йорк?
– Пусть едет.


Дверца посудомоечной машины захлопнулась.


–Чушь, – сказала Бренда. – Ты хочешь, чтобы он остался тут. Хочешь изменить его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но он – твой брат, не ты. Годами он справлялся со своей жизнью без тебя. Сможет и сейчас. Не расстраивайся, когда он перестанет в тебе нуждаться.


Поверьте, Бренда была реалистом.


Вернувшись на цыпочках в свою комнату, я закрыл дверь. Прислонился к ней, закрыл глаза, пытаясь понять, что чувствую. Паника подступала.


Да, я был другим.


Я растянулся на кровати в этой убогой маленькой комнатушке и попытался осмыслить все, что случилось.


После сокращения и шести месяцев без работы я был в шаге от возврата к карьере страхового следователя. До ограбления.


Десять дней спустя я оказался за четыреста миль, в Буффало, штат Нью-Йорк, поселившись у старшего сводного брата и его партнерши. Сломленный и зависимый от их благосклонности, я все же был везунчиком, что мне вообще было куда пойти.


Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за прошедшие годы. Морщинок добавилось, но в сочетании с интеллектом он внешне, и будучи единственным наследником, олицетворял благополучие семьи Альперт.


Перелет из Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. С моей дикой головной болью они превратились в пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, симпатичная темнокожая женщина, ждала нас за ограждением. В свои тридцать четыре, на год младше меня, Бренда по-отечески смотрела глазами, полными глубокого сочувствия. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом она повернулась ко мне.


– Джеффи Резник, выглядишь дерьмово. Не мешало бы набрать 10 фунтов, и я та, кто откормит тебя.
Насчет потери веса она была права. Обычно я средней комплекции. Более привычный к джинсам, а не к костюму и галстуку. Сейчас джинсы болтались на бедрах. Повязку скрывала легкая летняя куртка – единственная, которую Ричард смог найти в моей квартире.


Бренда нахмурилась и осторожно, чтоб не давить на сломанную руку, обняла меня. Затем отступила. – Вы двое не ругаетесь, нет?


– Бренда, – предостерег Ричард.


– Ну, я знаю, каково это, когда старик и дитя оказываются вместе.


Из-за разницы в возрасте 12 лет мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице Нью-Йорка несколько дней назад было шероховатым. Мы заключили перемирие. Посмотрим, сможем ли мы с этим жить.


– Мы не ругаемся, – заверил я.


– Хорошо. Получайте багаж, – велела Бренда. – Я подгоню машину. Эти парковочные грабители хотят содрать с меня пять баксов. Дорожная мафия, – бормотала она, удаляясь.


– Пойдем, – двинулся Ричард к багажной ленте, следуя указателям.


– Почему ты не женишься на Бренде и не восстановишь ее честное имя? – спросил я, стараясь не отставать.


– Годами пытаюсь. Она говорит, это разобьет сердце ее матери.


– Замужество с богатым белым доктором?


– Ключевое тут – белый.

8. Afanasiy Zemtsov

"Murder on the Mind", L.L. Bartlett

- Он изменился, - раздался голос Ричарда.

Я спрятался за дверью буфетной и подслушивал разговор, предназначенный не для моих ушей. Голова наполовину обрита, как у панк-рокера. Да, пожалуй, я изменился.

- Разумеется, - ответила Бренда. - Я удивилась бы, останься он прежним после того, что стряслось.

Сломанная рука, пробитый череп. Психологический шок. Еще и мания преследования. Я наклонился ближе, напрягая слух.

- Он что-то скрывает.

Ричард не знал и половины.

- Ты о чем? - спросила Бренда, перекрикивая звон столового серебра, сгружаемого в кухонный ящик.

- В больнице он упомянул о кошмарах. Надо было понастойчивей расспросить его, но давить слишком сильно тоже не хочется. Он все еще не доверяет мне. На мгновение Ричард замолчал.

- В аэропорту случилось нечто странное. Я искал квитанции. Джеффри как-то узнал, что они в моем бумажнике, хотя не видел, что я их туда положил.

- Элементарная логика. Или, может быть, он экстрасенс, - небрежно добавила Бренда.

Верхняя полка посудомоечной машины выдвинулась, зазвенели стаканы. Потом все стихло. Я представил неподвижный взгляд Ричарда.

- Завтра позвоню в «Медицинский центр UB», - продолжал Ричард. - Посмотрим, удастся ли найти подходящего доктора.

- Что будешь делать с Джеффри?

- Ничего особенного. Ему необходимо восстановиться, поэтому он здесь.

- А если захочет вернуться в Нью-Йорк?

- Его право.

Дверца посудомоечной машины закрылась.

- Чушь! - возразила Бренда. – Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Ты хочешь изменить его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но твой брат - не ты. Много лет он справлялся без тебя. Ему нужно будет заново начать собственную жизнь. Так что не стоит убиваться, когда придет время и он сможет обойтись без твоей помощи.

Несомненно, Бренда смотрит на вещи рационально.

Я вернулся на цыпочках в свою комнату. Прислонившись к закрытой двери, я зажмурился. В чувствах царила неразбериха. Я находился на грани паники.

Да, я изменился.

Растянувшись на односпальной кровати в неказистой комнатушке, я стал размышлять о том, что со мной приключилось.

Шесть месяцев я сидел без работы из-за сокращения штата и как раз собирался возобновить карьеру страхового следователя. Но произошло ограбление.

И вот спустя десять дней, преодолев расстояние в четыреста миль, я нахожусь в Буффало, штат Нью-Йорк, у своего сводного старшего брата и его возлюбленной. Без гроша за душой, я завишу от их доброты. Мне повезло, что было куда пойти.

Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за прошедшие годы. Хотя новые морщины избороздили его лицо, он по-прежнему обладал привлекательной внешностью. Ричард не был обделен умом и был богат. Как единственный наследник, теперь он владел состоянием семьи Альперт.

Мы долетели из аэропорта Ла-Гуардиа в международный аэропорт Буффало Ниагара за пятьдесят семь минут. Но моя голова так раскалывалась, что мне показалось, прошло пятьдесят семь часов. За защитным ограждением нас ждала симпатичная чернокожая женщина - Бренда Стэнли. Ей тридцать четыре, на год младше меня, и она мудра не по годам. Чмокнув и обняв Ричарда, она повернулась ко мне. В глазах Бренды отражалась вся глубина ее сострадания.

- Джеффи Резник, паршиво выглядишь. Тебе необходимо набрать несколько килограмм, я то тебя и откормлю.

Насчет потери веса она была права. В привычных обстоятельствах я самый обычный парень. В джинсах мне удобнее, чем в костюме и при галстуке. Теперь мои джинсы висели на бедрах. А под легкой летней курткой, единственной, которую Ричард смог отыскать в моей квартире, скрывалась перевязь.

Бренда нахмурилась и, стараясь не задеть мою сломанную руку, осторожно обняла меня. Отстранившись, она спросила:

- Вы ведь не ссоритесь?

- Бренда, - раздался предостерегающий голос Ричарда.

- Ну, когда старик и ребенок собираются вместе, ясно, чем все обернется.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в нью-йоркской больнице несколько дней назад было непростым. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, удастся ли его сохранить.

- Мы не ссоримся, - заверил я ее.

- Хорошо. Вы двое получайте багаж, - велела Бренда. - Я подгоню машину. Эти жулики с автостоянки собираются нагреть меня на пять баксов. Грабеж среди бела дня, - уходя, пробурчала она.

- Пойдем, - позвал Ричард и направился к багажной ленте, следуя указателям над головой.

- Почему ты не женишься на Бренде, как подобает? - спросил я, стараясь не отставать.

- Я пытаюсь ни один год. Она опасается, что разобьет сердце своей матери.

- Если выйдет замуж за состоятельного белого доктора?

- Все упирается в цвет кожи.

9. Aleksandra Z

"Убийство на уме" – Л. Л. Бартлетт


“Он изменился,” – сказал Ричард.


Прячась за дверьми в кладовку, с полубритой головой в стиле рокера, я подслушивал их разговор... Да-а, я бы тоже сказал, что я теперь другой.


“Конечно,” – ответила Бренда. “Я бы удивилась, останься он прежним после случившегося.”


Сломанная рука, проломленный череп. Эмоциональный срыв. Плюс работа над параноидальным расстройством. Я прислонился поближе, стараясь расслышать их разговор.


“Он что-то скрывает от меня.”


Ричард не знал и половины.


“Что?” – спросила Бренда сквозь грохот столовых приборов, загружаемых в сушилку.


“Еще в больнице он говорил про кошмары. Я должен был надавить на него, но не хотел быть слишком настойчивым. Он все еще не доверяет мне.”


Его голос затих на некоторое время. “Что-то странное произошло в аэропорту. Я искал багажные талоны. А он знал, что они были у меня в кошельке, хотя и не видел, как я положил их туда.”


“Логично было предположить, что они там. Или может он телепат,” – бросила она, не задумываясь.


Верхняя полка посудомойки выдвинулась, стаканы зазвенели.


Молчание. Я мог представить каменный взгляд Ричарда.


“Я позвоню в Медицинский Центр при Университете Буффало завтра,” – продолжил Ричард. “Может получится найти доктора, который сможет его вылечить.”


“Тогда что ты собрался с ним делать?”
“Ничего. Он здесь, чтобы восстановиться.”
“Что если он захочет обратно в Нью-Йорк?”
“Пускай едет.”


Дверца посудомойки захлопнулась.


“Булл,” – возразила Бренда. “Он нужен тебе здесь. Ты хочешь изменить его жизнь, переделать его под себя. Но он не ты, он твой брат. Годами он строил свою жизнь самостоятельно. И теперь ему нужно будет начинать всё сначала. Не огорчайся, когда в один день ему больше не нужна будет твоя поддержка.”


Бренда была прагматичной.


Вернувшись на цыпочках в свою комнату, я закрыл дверь. Прислонившись к ней спиной, я не мог понять, что же я чувствую. Паника подбиралась к горлу.


Да-а, я отличался от остальных.


Я растянулся на односпальной кровати в этой убогой комнатушке и задумался о произошедшем.


После шести месяцев без работы в связи с сокращением штата, я уже был готов возобновить карьеру страховщика. Впредь до ограбления.


Десять дней спустя меня нашли за четыреста миль в Буффало, штат Нью-Йорк, затем я переехал к старшему сводному брату и его сожительствующей любовнице. Сломленный и зависевший от их доброты, я был счастлив иметь место, куда можно было вернуться.


Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. Появилось несколько вмятин на лице, но с его-то мозгами, он выглядел весьма неплохо, и будучи единственным наследником, в его руки перешло все состояние семьи Альперт.


Перелет из Ла Гвардия в международный аэропорт Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут. С моей пронизывающей до костей мигренью, это было больше похоже на пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, миловидная афроамериканка, ждала нас за пунктом контроля безопасности. На год младше меня, в свои тридцать четыре, Бренда обладала мудрой душой, в ее глазах читалось глубокое сострадание. После легкого приветственного поцелуя и объятий с Ричардом, она обратилась ко мне:


– “Дерьмово выглядишь, Джеффи Резник. Тебе нужно набрать десять фунтов, и я возьмусь за дело – хорошенько откормлю тебя.”


Она была права насчет потери веса. В обычной жизни, я среднестатистический мужчина. Предпочитаю джинсы, нежели костюм и галстук. И сейчас джинсы висят на моих бедрах. Повязка прикрывает легкую летнюю рубашку — единственную вещь, которую Ричард отыскал в моей квартире.


Бренда нахмурилась и осторожно, чтобы не давить на поврежденную руку, нежно обняла меня. Затем отстранилась. “Вы двое же не собираетесь ссориться?”


“Бренда,” – произнес Ричард с ноткой упрека.


“Так, я знаю, что может случиться, если старик и ребенок окажутся вместе.”


Из-за разницы в возрасте в двенадцать лет, мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице Нью-Йорка несколькими днями ранее явно было натянутым. Мы объявили перемирие. Чтобы выяснить, сможем ли мы ужиться.


“Мы не будем ругаться,” – уверил ее я.


“Принято. Вы двое, берите багаж,” – распорядилась Бренда. “Я подгоню машину. Эти воришки на парковке готовы наброситься на меня за пять баксов. Грабеж среди бела дня,” – пробормотала она, уже отдаляясь от нас.


“Идем,” – сказал Ричард и направился, следуя знакам, к багажной ленте.


“Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь из нее добропорядочную женщину?” – еле поспевая, спросил я.


“Я годами пытался это сделать. Она говорит, что это разобьет её матери сердце.”


“Замужество с богатым, белым врачом?”


“Проблема как раз в том, что я белый.”

10. Alexandra

“Убийство в голове” Л.Л. Бартлетт

- Он уже не тот, что раньше, - говорит Ричард.

Прячась за дверью кладовки, с наполовину обритой головой, будто у какого-то панк-рокера, я подслушиваю чужой разговор... да, я и правда изменился.

- Конечно, - отвечает Брэнда. - После всего, что произошло, я бы удивилась, если б он остался прежним.

Сломанная рука, пробитый череп. Психологическая травма. И прогрессирующая паранойя. Я слегка наклонился, вслушиваясь.

- Он что-то от меня скрывает.

Ричард и половины всего не знает.

- О чем ты? — спрашивает Брэнда; слышится стук столового серебра, убираемого в кухонный ящик.

- Там, в больнице, он говорил про кошмары. Нужно было надавить, заставить рассказать, но я не хотел наседать. Он все еще не доверяет мне.

Он замолкает на мгновение.

- Кое-что странное случилось в аэропорту. Я искал наши квитанции. Он знал, что они в кошельке, а ведь он не мог видеть, как я клал их туда.

- Это логичное место. Или же он экстрасенс, - выдает она без задней мысли.

Выкатывается верхняя корзина посудомоечной машины, звенят стаканы.

Тишина. Я представляю себе застывший взгляд Ричарда.

- Завтра я позвоню в медицинский центр университета Буффало, — говорит Ричард. - Может быть, там найдется врач, который поможет ему.

- И что ты будешь делать с ним потом?

- Ничего. Он здесь, чтобы восстановиться.

- А что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

- Пусть едет.

Дверца посудомоечной машины закрылась.

- Чушь, - отвечает Брэнда. - Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Ты хочешь дать ему другую жизнь, сделать похожим на себя. Но он твой брат, а не ты. Он много лет выживал без тебя. И теперь ему нужно все начать сначала. Не переживай из-за того, что вскоре ты ему больше не понадобишься.

Прагматичности в Брэнде хоть отбавляй.

На цыпочках я возвращаюсь в свою комнату и закрываю дверь. Привалившись к ней спиной, я прикрываю глаза, запутавшись в своих чувствах. На меня накатывает паника.

Да, я изменился.

Я растягиваюсь на односпальной кровати в маленькой обшарпанной комнате и думаю о том, что же случилось.

Через шесть месяцев без работы из-за сокращения штатов, я собирался вернуться к карьере страхового следователя. Это было до нападения.

Десять дней спустя я уже был в четырехстах милях отсюда, в Буффало, штат Нью-Йорк, у моего сводного старшего брата и его сожительницы. Мне, разбитому и беспомощному, очень повезло найти место, где меня приняли с добротой.

Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. Новые морщины расчертили его лицо, однако Ричард обладал не только внешностью, но и мозгами, а теперь еще, как единственный наследник, всем состоянием семейства Альперт.

Полет из Ла-Гуардия до международного аэропорта Буффало-Ниагара занял 57 минут. С моей разрывающей череп болью в голове - казалось, прошло 57 часов. Брэнда Стэнли, симпатичная темнокожая женщина, ждала нас по другую сторону ограждения. В свои тридцать четыре - на год моложе меня - Брэнда была намного старее душой, а ее глаза отражали всю глубину ее сострадания. После объятий и быстрого поцелуя с Ричардом, она повернулась ко мне.

- Джеффри Резник, ты выглядишь отвратительно. Тебе нужно набрать десять фунтов, и я не успокоюсь, пока не откормлю тебя.

Насчет веса она была права. В обычной жизни я ничем не примечательный парень. Предпочитаю джинсы костюмам и галстукам. Сейчас эти джинсы висели на мне, как на вешалке. Под легкой летней курткой - единственной, которую Ричард смог найти в моей квартире - пряталась повязка.

Брэнда нахмурилась и осторожно, чтобы не причинить боль сломанной руке, приобняла меня. Затем отодвинулась.

- Вы двое не успели поругаться, я надеюсь?

- Брэнда, - предостерегающе сказал Ричард.

- Я знаю, что бывает, когда старик и мальчишка оказываются вместе.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были особо близки. Встреча в больнице Нью-Йорка несколько дней назад далась нам нелегко. Мы заключили перемирие. Теперь надо было узнать, долго ли оно продержится.

- Мы не в ссоре, - заверил я ее.

- Хорошо. Вы двое, заберите багаж, - распорядилась Брэнда. - А я пойду подгоню машину. Я не дам этим парковочным попрошайкам развести меня на пять баксов. Грабеж средь бела дня, - пробормотала она, уходя.

- Пойдем, - позвал Ричард и ушел вперед, следуя знакам, ведущим к багажной ленте.

- Почему ты не женишься на Брэнде, чтобы все было официально? - спросил я, стараясь не отставать.

- Я много лет пытался. Но она говорит, что это разобьет ее матери сердце.

- Брак с богатым белым доктором?

- Проблема с частью про "белый".

11. Aloha

— Он изменился, — сказал Ричард.
Я подслушивал разговор, спрятавшись за дверью кладовки. Моя голова была наполовину выбрита, как у панка. Да уж, я изменился.
— Еще бы, — отозвалась Бренда. — Кто бы не изменился после такого!
Сломанная рука, раздробленный череп. Беспросветное отчаяние и развивающаяся паранойя. Я наклонился ближе, напрягая слух.
— Он что-то от меня скрывает, — сказал Ричард.
Это еще мягко сказано.
— Что именно? — спросила Бренда.
Клацнули брошенные в ящик столовые приборы.
— Еще в больнице он упоминал о своих кошмарах. Мне стоило бы вытянуть из него побольше, но я не хотел слишком сильно напирать. Он по-прежнему мне не доверяет.
Он ненадолго умолк.
— В аэропорту произошла одна странность. Я искал багажные квитанции. Он точно знал, что они у меня в бумажнике, хотя и не видел, как я их туда клал.
— Куда ж еще их класть? А может, он телепат, — экспромтом выдала Бренда.
Открылась дверца посудомоечной машины, звякнули стаканы.
И тишина. Я тут же представил суровый взгляд Ричарда.
— Завтра позвоню в университетскую клинику, — сказал он. — Может, найду ему врача.
— И что потом?
— Ничего. Он приехал, чтобы поправить здоровье.
— А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?
— Значит, вернется.
Дверца посудомойки закрылась.
— Чушь, — буркнула Бренда. — Ты хочешь, чтобы он остался. Хочешь перевернуть его жизнь вверх тормашками, сотворить по своему образу и подобию. Но он твой брат, а не ты. Он четыре года жил сам по себе. И теперь ему снова надо наладить собственную жизнь. Не стоит расстраиваться, если он больше не нуждается в тебе.
Я доверился прагматизму Бренды.
На цыпочках вернулся в свою комнату и закрыл дверь. Потом прислонился к ней и закрыл глаза, не понимая толком, что чувствую. Наверное, панику.
Да уж, я изменился.
Я вытянулся на стоящей в обшарпанной комнатке узкой кровати и задумался о случившемся.
Через полгода после увольнения по сокращению штата я уже собирался снова устроиться следователем по страховым требованиям. Это было до грабежа.
А через десять дней я оказался в четырехстах милях, в Буффало, в доме старшего брата по матери, где он жил со своей подругой. Я был сломлен и полностью от них зависел, но хорошо хоть мне было к кому обратиться.
С возрастом доктор Ричард Алперт почти не изменился. На его лице появились новые морщины, но, помимо хороших мозгов, Ричард обладал презентабельной внешностью и, как единственный наследник, получил все состояние семьи Алперт.
Полет из «Ла-Гвардии» в международный аэропорт «Буффало-Ниагара» занял пятьдесят семь минут. Но из-за раскалывающей череп головной боли казалось, что все пятьдесят семь часов. У выхода из зоны посадки нас дожидалась симпатичная чернокожая женщина — Бренда Стэнли. В тридцать четыре, то есть, на год моложе меня, она была мудра не по годам, а в ее глазах отражалась вся бездна сострадания. Наскоро обняв и поцеловав Ричарда, она повернулась ко мне.
— Паршиво выглядишь, Джеффи Резник. Тебе не помешает набрать фунтов десять, и уж я-то тебя откормлю.
Она была права насчет моей худобы. Обычно я ничем не выделяюсь. Предпочитаю джинсы вместо костюма с галстуком. А теперь джинсы болтались на мне мешком. Перевязанная рука закрывала легкую летнюю куртку — единственную, которую Ричард нашел в моей квартире.
Бренда нахмурилась и мягко обняла меня, стараясь не прижиматься к сломанной руке. Потом отступила.
— Вы же не поссорились?
— Бренда! — одернул ее Ричард.
— Ну, я же знаю, как ладят старики и молодежь.
Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в нью-йоркской больнице несколько дней назад прошло не слишком гладко. Мы объявили перемирие. Посмотрим, сумеем ли его сохранить.
— Мы не в ссоре, — заверил я.
— Вот и славно. Принесите-ка багаж, — сказала Бренда. — А я подгоню машину. Ворье с парковки сдерет с меня пять баксов. Настоящие грабители с большой дороги, — проворчала она, уже удаляясь.
— Пошли, — сказал Ричард и направился к ленте выдачи багажа, следуя указаниям висящих над головой табличек.
— Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь ее порядочной женщиной? — спросил я, с трудом поспевая за ним.
— Я уже много лет пытаюсь. Она говорит, что ее мать этого не вынесет.
— Брака с богатым белым врачом?
— Белым, в этом-то и проблема.

12. Alyona Leo

Обдумывая убийство (Л.Л. Барлетт)


– Он другой, – сказал Ричард.


Спрятавшись за дверью буфетной, чтобы подслушать чужие разговоры, я, ну да, должен быть признать, что я был другим, тем более с выбритой наполовину, как у панк-рокера, головой.


– Конечно, он другой, – сказала Бренда. – После того, что случилось, я бы удивилась, не будь он другим.


Сломанная рука, проломленный череп. На грани срыва. И недолго до паранойи. Я придвинулся еще ближе, стараясь услышать как можно больше.


– Он что-то от меня скрывает.


Ричард и половины не знал.


– Что? – спросила Бренда. Было едва слышно из-за бряканья столового серебра, которое она бросала в ящик для приборов.


– Он как-то упоминал кошмары, там, в больнице. Надо было бы надавить на него, но мне не хотелось слишком его прессовать. Он все еще не доверяет мне.


На секунду он умолк.


– Что-то странное произошло в аэропорту. Я искал свои багажные талоны. Он знал, что они лежали у меня в бумажнике, но ведь он не видел, как я их туда положил.


– Вполне логичное предположение. Или он ясновидящий, – навскидку заявила она. Кто-то выдвинул верхнюю полку посудомойки, зазвенели стаканы.


Молчание. Я представил себе каменный взгляд Ричарда.


– Я завтра позвоню в Медцентр университета Буффало, – сказал Ричард, – постараюсь узнать, возьмется ли кто-нибудь из их докторов за него.


– И что потом будешь с ним делать?


– Ничего. Он здесь, чтобы вылечиться.


– А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?


– Пусть едет.


Дверь посудомойки захлопнулась.


– Чушь, – сказала Бренда. – Тебе он нужен здесь. Ты хочешь изменить его жизнь, переделать его под себя. Но это твой брат, а не ты. Годами он жил своей жизнью, без тебя. Ему надо будет заново учиться жить самому. Как бы тебе не разочароваться, когда ты ему больше не будешь нужен.


Прагматичности у Бренды не отнять.


Вернувшись на цыпочках в свою комнату, я прикрыл дверь, прислонился к ней и закрыл глаза, не совсем понимая, что именно чувствую. Паника накрывала меня с головой.


Да, я был другим.


Я растянулся на небольшой кровати в той жалкой комнатешке и стал думать о том, что произошло.


После шести месяцев в статусе безработного из-за сокращения я уже собирался было возобновить свою карьеру следователя по страховым искам. Но это было до ограбления.


Прошло всего десять дней, а я был уже за четыреста миль, в Буффало, штат Нью-Йорк, в доме моего старшего сводного брата и его сожительницы. Совсем без денег, полагаясь только на их доброту, я считал удачей то, что мне еще было куда поехать.


Доктор Ричард Альперт за все эти годы изменился совсем немного. Новые морщинки появились на лице, не добавив молодости, но наряду с мозгами у Ричарда была привлекательная внешность, к тому же, как единственный наследник, он теперь владел всем состоянием семьи Альпертов.


Полет из Ла-Гуардиа до Международного аэропорта Буффало Ниагара занял всего пятьдесят семь минут. Хотя, из-за раскалывающей мою голову боли, мне показалось, что это длилось целых пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, красивая афроамериканка, ожидала нас за ограждением. Ей было тридцать четыре, на год меньше, чем мне, но душа Бренды была намного взрослее и мудрее, а глаза выражали всю глубину ее сострадания. Быстро поцеловав Ричарда и обняв его, она повернулась ко мне.


– Джеффи Резник, выглядишь дерьмово, да. Надо бы поднабрать тебе фунтов десять, этим-то я и займусь, откормлю тебя.


Насчет потери веса она была права. Я-то всегда был обычным парнем. По мне лучше джинса, чем костюмчики с галстучками. А джинсы мои теперь на мне висели. Под повязкой виднелся легкий летний пиджак – единственное, что Ричард смог найти в моей старой квартире.


Бренда нахмурилась и легонько, стараясь не задеть мою сломанную руку, обняла меня. Отступив назад, она спросила:


– Вы ведь не ссорились, мальчики?


– Бренда, – произнес Ричард с упреком.


– Я просто знаю, как это бывает, когда сходятся взрослый и ребенок.


Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. И наше воссоединение в больнице Нью-Йорка несколькими днями ранее было очень непростым. Мы заключили перемирие, теперь посмотрим, сможем ли мы его сохранить.


– Мы не ссорились, – успокоил я ее.


– Отлично! Вы забирайте багаж, – сказала Бренда, – а я подгоню машину. Эти воришки со стоянки дерут по пять баксов с тачки. Просто грабители с большой дороги, – бормотала она, уже удаляясь от нас.


– Идем, – сказал Ричард и направился к багажной ленте, следуя указателям над нашими головами.


– Почему ты не женишься на Бренде, чтобы спасти ее честное имя? – спросил я, едва поспевая за ним.


– Я делал предложение несколько раз. Она говорит, это разобьет ее матери сердце.


– Брак с богатым белым доктором?


– Проблема именно в белом.

 

13. Anastasia Agafonova

«Видения об убийстве», Л. Л. Бартлетт

- Он изменился, - произнес Ричард.

Затаившись за дверью буфетной, я подслушивал происходивший разговор, а волосы на виске были выбриты подобно стрижкам панк-рокеров… Да, действительно изменился.

- Еще бы, - согласилась Бренда, – После всего, что ему пришлось пережить, это неудивительно.

Перелом руки, трещина в черепе. Вечно разбитое состояние. Периодические параноидальные мысли. Склонившись ближе к двери, я напряг слух.

- Он что-то от меня скрывает.

Ричард и представить себе не мог, о скольком я на самом деле умалчивал.

- Что именно? – спросила Бренда, заглушаемая звоном падающих в ящик столовых приборов.

- Как-то раз, когда он еще лежал в больнице, он говорил о каких-то кошмарах. Надо было его тогда поподробнее расспросить, но я решил не давить на него. Чувствую, что он все еще не особо мне доверяет.

Вдруг Ричард замолчал.

- В аэропорту тоже произошло что-то странное. Я все никак не мог найти свои багажные квитанции, а он сказал, что они у меня в кошельке. Хотя он даже не видел, как я их туда положил.

- Довольно предсказуемое место для квитанций. Ну, или он ясновидящий, - бросила Бренда в ответ, выдвигая верхний лоток посудомоечной машины в сопровождении звона бокалов.

Снова тишина. Я представил себе выражение лица Ричарда в этот момент – пустое, с окаменелым взглядом.

- Завтра позвоню в медицинский центр при Университете Буффало, - снова начал он, – Может, найдется кто-нибудь, кто возьмется за его лечение.

- А потом что?

- Ничего. Будет жить здесь, пока не поправится.

- А что если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

- Пусть возвращается.

Дверца посудомойки захлопнулась.

- Чепуха, - возразила Бренда, – Ты ведь хочешь, чтобы он остался. Хочешь помочь ему изменить свою жизнь, и стать таким, каким хочешь его видеть ты. Но ведь твой брат – отдельная личность, самостоятельный человек. Он всегда справлялся со всем без твоей помощи, и в этот раз ему придется вновь встать на свой путь самостоятельно. Будь готов к тому, что в один момент твоя помощь ему больше не понадобится.

Умение зреть в корень – одна из главных черт Бренды.

Пробравшись на цыпочках к своей комнате, я закрыл за собой дверь. Прислонившись к ней и закрыв глаза, я пытался понять, что за чувство беспокоило меня в тот момент. Больше всего походило на панику.

Да, я и впрямь изменился.

Забравшись на односпальную кровать, стоявшую в выделенной мне убогой комнатенке, я лег поудобнее и стал прокручивать в голове последние события своей жизни.

Потеряв работу из-за массовых сокращений на производстве, шесть месяцев спустя я готовился возобновить свою профессиональную деятельность в качестве страхового следователя. Потом меня ограбили.

Спустя десять дней после происшествия я оказался в доме своего старшего сводного брата и его сожительницы в Буффало, штат Нью-Йорк. Учитывая, что я совершенно на мели, мне очень повезло, что они разрешили мне остаться у них.

Говоря о моем брате, доктор Ричард Альперт совершенно не изменился. Несмотря на то, что минувшие годы читались на его лице новыми морщинами, Ричард был умен и очарователен, как и прежде. Кроме того, теперь он владел всем состоянием семейства Альперт.

Вылетев из аэропорта Ла Гардия в штате Квинс, пятьдесят семь минут спустя мы прибыли в Международный аэропорт Буффало Ниагара. Хотя при учете моей ужасной головной боли, казалось, что вместо пятидесяти семи минут путь занял пятьдесят семь часов. Стоя за барьером безопасности, в аэропорту нас ожидала симпатичная темнокожая девушка по имени Бренда Стэнли. В свои тридцать четыре – Бренда была всего на год моложе меня – она была не по годам мудра, а в глазах у нее читалась безграничная любовь к окружающим и умение сопереживать. Наспех обняв и поцеловав Ричарда, Бренда тут же повернулась ко мне.

- Хреново выглядишь, Джеффи Ресник. Тебе бы не помешало набрать десяток-другой в весе – я тебе в этом с радостью помогу.

Она была права, я и впрямь исхудал. Я всегда был среднего телосложения, а деловым костюмам и галстукам предпочитал джинсы. Теперь же они висели у меня на бедрах как на вешалке, а из-под повязки на руке выглядывала легкая куртка – это было единственное, что Ричард смог найти у меня в квартире.

Нахмурив брови, Бренда обняла меня, всеми силами стараясь не задеть мою покалеченную руку. Отпустив меня, она спросила:

- Вы ведь не в ссоре, правда?

- Бренда, перестань, - одернул ее Ричард.

- Ну, я ведь знаю, как непросто порой бывает старикам и молодым найти общий язык.

Мы с Ричардом никогда не были близки – сказывается двенадцатилетняя разница в возрасте. Когда мы впервые за долгое время встретились в больнице Нью-Йорка, сначала разговор тоже не заладился; однако потом мы все обсудили и объявили перемирие. Посмотрим, сколько оно продлится.

- Мы не в ссоре, - заверил я Бренду.

- Ну вот и славно, - отозвалась она, - Вы идите за багажом, а я пока подгоню машину. Эти жульнические парковки постоянно сдирают по пять долларов. Грабеж среди бела дня, - бормоча, Бренда направилась к парковке.

- Пойдем, - обратился ко мне Ричард, а затем зашагал по направлению к багажной ленте, сверяясь с навесными указателями.

- Почему бы тебе не жениться на Бренде, как подобает приличному джентльмену? – спросил я, запыхавшись от быстрой ходьбы.

- Я уже давно пытаюсь это сделать. Бренда говорит, что ее мать такого не перенесет.

- Что, не любит богатых и белых?

- К последним у нее особая неприязнь.

14. Anastasia L.

Убийство на уме, Л.Л. Бартлетт

– Он стал другим, – сказал Ричард.


Прячущийся за дверью кладовки, голова наполовину бритая, как у панка, подслушиваю чужие разговоры… Да, я бы даже сказал, что я был другим.


– Кончено, парень стал другим, – ответила Бренда, – После всего, что случилось, я бы удивилась, если бы он не изменился.


Сломанная рука, трещина в черепе. Эмоционально разбитый. А также борющийся с паранойей. Я наклонился ближе, пытаясь расслышать.


– Он что-то от меня скрывает.


Ричард не знал и половины.


– Что? – переспросила Бренда сквозь звон серебра, падающего в кухонный ящик.


– Он упоминал о кошмарах ещё в больнице. Мне следовало надавить, но я не хочу его отталкивать. Он так мне и не доверяет.


На мгновение наступила тишина.


– Нечто странное случилось в аэропорту. Я искал багажные квитанции. Кое-кто знал, что квитанции были у меня в бумажнике, но не видел, как я их туда положил.


– Вполне логичное место для них. Или этот самый «кое-кто» экстрасенс, – предположила она. Верхняя корзина посудомойки выдвинулась, звякнули стаканы.


Молчание. Я мог представить тяжёлый холодный взгляд Ричарда.


– Завтра позвоню в мед центр университета Буффало – произнёс он, – Посмотрим, может, смогу найти врача, чтобы его вылечить.


– Что теперь будешь с ним делать?


– Ничего. Парень здесь, чтобы восстановиться.


– Что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?


– Тогда может идти.


Дверца посудомойки закрылась.


– Бред, – возразила Бренда, – Ты хочешь, чтобы он был здесь. Ты хочешь перевернуть его жизнь, переделать его под себя. Но он твой брат, а не ты. Он прожил много лет без тебя. Ему снова нужно прожить свою собственную жизнь. Не расстраивайся, когда ты будешь ему больше не нужен.


Стоит признать, Бренда реалистка.


На цыпочках вернувшись в свою комнату, я закрыл дверь. Прислонился к ней и закрыл глаза в неуверенности в своих чувствах. Паника приближалась.


Да, я был другим.


Я растянулся на единственной в убогой комнатушке кровати и думал над произошедшим.
После шести месяцев без работы из-за сокращения, я собирался возобновить свою карьеру следователя по страховым случаям. До ограбления.


Десять дней спустя я был за четыреста миль отсюда, в Буффало, Нью-Йорк, переехав к моему старшему сводному брату и его сожительнице. Без денег и зависящий от их доброты, мне повезло, что мне было куда идти.


Доктор Ричард Альперт за эти годы ничуть не изменился. На лице появились новые морщины, но, если подумать, Ричард выглядел хорошо, и, как единственный наследник, он испытывал судьбу семьи Альпертов.


Перелёт из Ла-Гуардии в Буффало-Ниагарский международный аэропорт занял пятьдесят семь минут. Но с моей раскалывающей головной болью они ощущались как пятьдесят семь часов. Бренда Стенли, красивая чёрная женщина, ждала нас за охранным барьером. Младше меня на год, в свои 34 Бренда была мудра не по годам, а глаза отражали всю глубину её душевного сострадания. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом, она повернулась ко мне.


– Джеффи Резник, хреново выглядишь. Тебе бы набрать футов десять, и я как раз та, кто тебя откормит.


Насчёт веса она была права. Вообще-то я парень простой. Мне деним привычней костюма и галстука. Сейчас мои джинсы свисали с бёдер. Поддерживающая повязка скрывала лёгкую летнюю куртку – всё, что смог найти Ричард в моей квартире.


Бренда приблизилась и аккуратно, стараясь не задеть сломанную руку, обняла. Она отступила назад:


– Вы двое не дрались же, правда?


– Бренда, – предостерёг Ричард.


– Ну, я знаю, как это бывает, когда встречаются взрослый мужчина и ребёнок.


Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наше пребывание в больнице в Нью–Йорке было напряжённым. Мы заключили перемирие, теперь посмотрим, сможем ли с этим жить.


– Мы не дрались, – убедил её я.


– Хорошо. Вы двое заберите багаж, – сказала Бренда, – а я подгоню машину. Эти ворюги с парковки норовят содрать с меня пять баксов. Грабёж средь бела дня, – уже уходя, пробормотала она.


– Пошли, – сказал Ричард, и, ориентируясь по указателям, двинулся к погрузочной ленте.


– Почему бы тебе не сделать предложение и не жениться на Бренде? – спросил я, стараясь не отставать.


– Я годами пытался. Она говорит, это разобьёт сердце её матери.


– Брак с богатым, белым доктором?


– Проблема как раз в том, что с белым.
 

15. AnastasiiaP

"Murder on the Mind", L.L. Bartlett

— Он изменился, — произнес Ричард.


Я в это время прятался за дверью буфетной, подслушивая чужой разговор. Моя наполовину обритая голова делала меня похожим на панка... да, я определенно изменился.


— Конечно, — отозвалась Бренда. — После всего, что произошло, это и неудивительно.


Перелом руки, трещина в черепе. Полностью раздавлен. Близок к паранойе. Я придвинулся еще ближе в попытке расслышать разговор.


— Он что-то от меня скрывает.


Знал бы он сколько всего.


— И что же? — спросила Бренда под звякание столовых приборов, складываемых в ящик кухонного стола.


— В больнице он что-то говорил о кошмарах, надо было расспросить его, но мне не хотелось давить. Он мне все еще не доверяет.


Он ненадолго замолчал.


— Когда мы были в аэропорту, произошло кое-что странное. Я не мог найти наши багажные талоны, и он сказал, что они в кошельке. Но он ведь не мог видеть, как я клал их туда!


— Вполне логично: где им еще быть? Ну или он ясновидящий, — небрежно предположила она.


Верхняя полка посудомоечной машины выехала, послышался звон бокалов.


Молчание. Представляю ледяной взгляд, которым ее одарил Ричард.


— Завтра позвоню в университетский медцентр, — продолжил он. — Узнаю, сможет ли кто-то взяться за его лечение.


— А что потом?


— Ничего. Пусть восстанавливается.


— А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?


— Я возражать не буду.


Дверца посудомоечной машины закрылась.


— Чушь, — сказала Бренда. — Ты хочешь, чтобы он остался. Хочешь изменить его жизнь, переделать его по своему подобию. Но он — не ты, он — твой брат. Многие годы он обходился без тебя. Ему придется выстраивать жизнь — свою жизнь — заново. Не расстраивайся слишком сильно, когда больше будешь ему не нужен.


Бренда, как обычно, сама рациональность.


Я на цыпочках прокрался назад в свою комнату и прислонился к двери. Закрыв глаза, я пытался разобраться в своих чувствах. Подступила паника.


Да, я изменился.


Растянувшись на узкой кровати в старой, маленькой комнатке, я стал думать о том, что произошло.


Шесть месяцев назад меня сократили, и с тех пор я был без работы. Я вот-вот должен был выйти на новое место и вернуться к карьере страхового оценщика. Но все это было до ограбления.


После, десять дней спустя, я уже был в четырехстах милях от дома, в Буффало, штат Нью-Йорк, переезжал к своему старшему сводному брату и его девушке. Если бы не их доброта, без денег, мне было бы совсем некуда идти.


За все эти годы доктор Ричард Альперт не сильно изменился. На лице появились новые морщины, но помимо мозгов, у Ричарда всегда была и привлекательная внешность, а теперь, как у единственного наследника семьи Альперт, еще и богатство.


Перелет из нью-йоркского аэропорта Ла-Гуардия до международного аэропорта Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут. Мне казалось, что прошло пятьдесят семь часов: все это время мой череп разрывался от головной боли. В зоне встречи прибывающих нас ждала Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина тридцати четырех лет. Бренда на год младше меня, но в ее глазах читается мудрость и сострадание. Быстро поцеловавшись и обнявшись с Ричардом, она повернулась ко мне:


— Джеффи Ресник, ну и хреново же ты выглядишь! Тебе бы набрать фунтов десять, и ты попал прямо по адресу.


Насчет веса она была права. Обычно я ничем не выделяюсь их толпы. Костюмам и галстукам предпочитаю джинсы. Сейчас же одежда буквально висела на мне. Под перевязью на мне был легкая летняя куртка, единственная, которую Ричард смог отыскать в моей квартире.


Бренда нахмурилась и осторожно обняла меня, стараясь не потревожить мою сломанную руку. Затем отступила назад и посмотрела на нас обоих:


— Вы же не будете ссориться, правда?


— Бренда, — недовольно отозвался Ричард.


— А что? Я знаю, как это бывает, когда старшие с младшими собираются вместе.


Из-за разницы в возрасте в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были особо близки. Наше воссоединение в больнице Нью-Йорка прошло не слишком гладко. Но мы объявили перемирие. Теперь нам предстояло проверить, сможем ли мы его сохранять.


— Мы не будем ссориться, — заверил я.


— Это хорошо. Вы сходите получите багаж, — скомандовала Бренда. — а я подгоню машину. Тут на стоянке дерут по пять долларов. Грабеж средь бела дня, — проворчала она, уже уходя.


— Идем, — Ричард, следуя указателям, направился к багажным лентам.


— Почему ты все еще не женился на Бренде? — спросил я, с трудом за ним поспевая.


— Я уже давно ей предлагаю, но она говорит, что это разобьет сердце ее матери.


— Что? Брак с богатым белым врачом?


— Ключевое слово "белым".

16. Ana_staciaV.V.

- Он изменился, - сказал Ричард.


Спрятавшись за дверью кладовой, я просунул голову, побритую наполовину как у панк-рокера, и стал подслушивать приватный разговор.


Да, согласен – я изменился.


- Конечно, он изменился, - ответила Бренда. – Я бы удивилась, если после случившегося было бы иначе.


У меня сломана рука, проломлен череп. Нарушены эмоции. А еще я продолжаю работать, как параноик.


Я подошел поближе, слушая в напряжении.


- Он что-то скрывает от меня.


Ричард не знал и половины всего.


- Что же? – спросила Бренда сквозь звон столового серебра, укладывая его в кухонный ящик.


- Он как-то сказал, что в больнице к нему вернулись ночные кошмары. Мне нужно было бы надавить на него, но не хочу делать этого слишком сильно. Он все еще не доверяет мне.


На мгновение он замолчал.


- В аэропорту произошло нечто странное. Я искал квитанции на багаж. Он знал, что они были в моем кошельке, но не видел, как я их туда положил.


- Просто логично их туда положить. А, может, он экстрасенс? - предположила она навскидку.


Верхняя стойка посудомоечной машины выдвинулась, при этом стаканы зазвенели.


Тишина. Представляю застывший взгляд Ричарда.


- Завтра я позвоню в специализированный медицинский центр, - сказал Ричард. – Посмотрим, смогу ли я найти там врача для него.


- А потом что ты будешь делать с ним?


- Ничего. Он находится здесь, чтобы выздороветь.


- Что если он захочет вернуться в Нью-Йорк?


- Значит, вернется.


Дверца посудомоечной машины со звуком закрылась.


- Вот упертый, - сказала Бренда. – Ты же хочешь, чтобы он был здесь. Ты хочешь перевернуть его жизнь, переделать его на свой лад. Но он твой брат – не ты. Он создавал свою собственную жизнь без тебя годами. Ему нужно будет создать свою жизнь заново. Просто не разочаруйся, когда он больше не будет нуждаться в тебе.


Поверьте, Бренда умела проявлять прагматизм.


Вернувшись на цыпочках в свою комнату, я закрыл дверь. Прислонился к ней и закрыл глаза, неуверенный в своих ощущениях. Приближалась паника.


Да уж, я изменился.


Я растянулся на одноместной кровати в той обшарпанной маленькой комнате и думал о том, что произошло.


…После полугода безработицы из-за сокращения я был готов продолжить свою карьеру в качестве инспектора по страховым случаям. Если бы не ограбление.


Спустя десять дней после него я уже проделал путь в более, чем шестьсот километров от того места, по направлению в г. Буффало штата Нью-Йорк, вместе со своим старшим сводным братом и его любовницей. Разбитый и зависимый от их расположения, мне повезло ехать хоть куда-нибудь.


Доктор Ричард Элперт с годами не сильно изменился. Появились новые морщины на лице, но наряду с мозгами Ричард обладал привлекательной внешностью, а как единственный наследник – еще и состоянием семьи Элпертов.


Полет из аэропорта «Ла Гуардиа» (Квинс, штат Нью-Йорк) в международный аэропорт «Буффало-Ниагара» занял пятьдесят семь минут. Со своей головной болью, раскалывающей череп, я провел в самолете будто пятьдесят семь часов.


За стойкой охраны нас встречала Бренда Стэнли, симпатичная темнокожая женщина. В свои тридцать четыре года, на год моложе меня, у Бренды была немолодая душа, а ее глаза выражали всю глубину ее сострадания. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом Бренда обратилась ко мне.


- Джеффи Резник, ты выглядишь кошмарно. Тебе нужно набрать килограммов пять, а я как раз тот человек, который поможет тебе в этом.


Она сказала правду о моей потере веса. Я простой среднестатистический человек. Мне удобнее в джинсах, чем в костюме с галстуком. А теперь мои джинсы висят на мне. Ремень просто удерживает легкую летнюю куртку – единственную, которую Ричард смог отыскать в моей квартире.


Бренда нахмурилась и, стараясь не давить на мою сломанную руку, мягко обняла меня. Затем отступила.


- Вы же двое не собираетесь драться?


- Бренда! - убедительно произнес Ричард.


- Я же знаю, что случается, когда встречается старик с ребенком.


Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в Нью-Йорке несколько дней назад скрепило нас. Мы заключили перемирие. Сейчас посмотрим, как сможем жить с этим.


- Мы не подеремся, - подтвердил я.


- Хорошо. Тогда вы вдвоем заберите багаж, - сказала Бренда, - а я подгоню машину. Эти жулики на парковке собираются нагреть меня на пять баксов. Дорожный беспредел… – пробормотала она, уже удаляясь.


- Пойдем, - сказал Ричард и пошел к багажной карусели, ориентируясь на висящие наверху указатели.


- Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь из нее честную женщину? – спросил я, пытаясь поддержать разговор.


- Я пытаюсь, годами. А она говорит, что это разобьет сердце ее матери.


- Замужество с богатым белым доктором?!


- Проблема именно в том, что с белым.

17. Andreeva

– Он изменился, – сказал Ричард.
Притаившись за дверью на кухню, подслушиваю разговор, не предназначенный для чужих ушей, голова наполовину выбрита, как у панка… Да, пожалуй, я изменился.
– А чего ты ждал? – спросила Бренда. – Неудивительно, после всего того, что он пережил.
Сломанная рука, проломленный череп. Нервы ни к черту. С каждым днем паранойя всё сильнее. Я прильнул к двери, напрягая слух.
– Он что-то от меня скрывает.
Что-то – еще слабо сказано.
– О чём ты? – голос Бренды перекрывал позвякивание столовых приборов, которые она кидала в ящик.
– В больнице он говорил, что ему кошмары снятся. И надо было бы узнать, что за кошмары, и не хотелось давить на него. Он все еще не доверяет мне.
Ричард замолк на мгновение. – И в аэропорту странная история случилась. Я не мог вспомнить, куда подевал багажные талоны. А он знал, что они у меня в бумажнике, хотя я их туда при нём не клал.
– Ну а где им еще быть? Вполне логично. Или же он ясновидящий, – непринужденно заметила Бренда. Выкатился верхний отсек посудомойки, зазвенели стаканы.
Тишина. Я представил, как взгляд Ричарда обжигает холодом.
– Завтра позвоню в медицинский центр Университета Буффало. Может, удастся найти врача.
– А потом что?
– Ничего. Он сюда восстанавливаться приехал.
– А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?
– Я его держать не буду.
Хлопнула дверца посудомойки.
– Чушь, – сказала Бренда. – Ты хочешь, чтобы он остался. Ты хочешь кардинально изменить его жизнь, вылепить нового человека в соответствии с твоим разумением. Но он – твой брат. Не ты. Долгие годы он жил своей жизнью, в которой тебе не было места. И сейчас ему предстоит заново выстроить собственную жизнь. Постарайся не разочаровываться, когда станет понятно, что ты ему больше не нужен.
В этом вся Бренда – рассудительная, прагматичная.
На цыпочках пробрался в комнату и закрыл дверь. Прислонившись к двери, закрыл глаза, пытаясь понять, что чувствую. Нарастала паника.
Да, я изменился.
Я вытянулся на узкой кровати в убогой комнатушке, прокручивая в голове недавние события.
До того, как меня сократили, я занимался страховыми случаями. Проболтавшись без работы полгода, я как раз собирался вернуться к прежней профессии. Всё изменилось в тот день, когда на меня напали на улице.
Спустя десять дней я уже был за 400 миль от родного города, в Буфалло, штат Нью-Йорк, в доме старшего сводного брата и его сожительницы. Без гроша в кармане, я мог только полагаться на их доброту, так что, считай, мне повезло обрести хоть какую-то крышу над головой.
За эти годы доктор Ричард Элперт не сильно изменился. И хотя на его лице залегли новые морщины, Ричард всё так же был прекрасен внешне и так же умён, и вдобавок ему одному перешло всё состояние семейства Элперт.
От аэропорта Ла-Гуардия до Буффало Ниагара Интернешнл мы летели 57 минут. Для меня же будто 57 часов прошло – голова раскалывалась. В аэропорту нас встречала Бренда Стэнли, симпатичная афроамериканка. Моложе меня на год, в свои 34, Бренда, однако, была древней душой, и вся глубина ее сочувствия отражалась в ее глазах. Быстренько чмокнув и приобняв Ричарда, она повернулась ко мне.
– Джеффи Резник, ну и видок у тебя. Тебе бы поправиться килограммов на пять, и моя стряпня – как раз то, что нужно.
Насчет худобы она в точку попала. Так-то я самый обычный парень. В джинсах мне комфортнее, чем в костюме и галстуке. Сейчас же джинсы висели на мне мешком. Под перевязкой виднелась легонькая летняя курточка – единственное, что удалось найти Ричарду в моей квартире.
Бренда нахмурилась и осторожно обняла меня, стараясь не надавить на сломанную руку. Сделала шаг назад. – Вы что, поругаться успели?
– Бренда! – укоризненно произнес Ричард.
– Ну мне ли не знать, как тяжело вместе старику и ребенку.
Из-за 12-летней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были особо близки. Воссоединение в больнице Нью-Йорка прошло не очень гладко. Мы объявили перемирие. Посмотрим, удастся ли нам его сохранить.
– Мы не ссорились, – заверил я Бренду.
– Ну и хорошо. Идите за багажом, а я подгоню машину. За стоянку с меня сдерут 5 баксов. Она развернулась и зашагала в сторону парковки, продолжая бормотать себе под нос: – Грабеж средь бела дня.
– Пойдем, – сказал Ричард и двинулся к ленте выдачи багажа, ориентируясь по указателям.
– Почему бы вам с Брендой не узаконить отношения? – спросил я, с трудом поспевая за Ричардом. – Заживете по-людски.
– Да я уже несколько лет пытаюсь. Бренда отказывается – мол, её мать не переживет.
– Не переживет, что дочь выйдет замуж за богатого доктора с белой кожей?
– Вот как раз цвет моей кожи её и не устраивает.

18. Angara

Лорейн Л. Барлетт

Я думаю об обийстве

— Он изменился, — сказал Ричард.

Я склонил свою голову — наполовину выбритую, как у панк-рокера, — к двери кладовой и подслушивал разговор… Да, я и вправду изменился.

— Разумеется, изменился, — сказала Бренда. — После того, что с ним произошло, я бы удивилась, если бы он не изменился.

Сломана рука, пробит череп. Эмоционально раздавлен. К тому же ещё развивается паранойя. Я прижался к двери, стараясь получше расслышать слова.

— Он что-то скрывает от меня.

Ричард и представить себе не мог, чего он не знал.

— Что? — спросила Бренда сквозь звон серебряных столовых приборов, возвращавшихся на своё положенное место в ящике кухонного шкафа.

— Там, в больнице, он упоминал о ночных кошмарах. Надо было мне получше расспросить его, но я не хочу сильно давить на него. Он всё ещё не доверяет мне.

Недолго помолчав, он продолжил:

— В аэропорте был один странный момент. Я искал багажные талоны. Он сказал, что они в моём кошельке, но ведь он не видел, как я их туда положил.

— Вполне логично, что они могли быть там. Или же он экстрасенс, – сказала Бренда первое, что ей пришло в голову. Выкатилась верхняя полка посудомоечной машины и послышался звон стекла.

Настала тишина. Я представил себе каменное лицо Ричарда.

— Завтра я позвоню в медицинский центр университета Буффало, — сказал Ричард. — Может, получится найти ему врача.

— И что ты будешь с ним делать потом?

— Ничего. Он здесь только, пока поправляется.

— А если он захочет обратно в Нью-Йорк?

— Пусть едет.

Дверка посудомоечной посуды захлопнулась.

— Чушь, — ответила Бренда. — Ты хочешь, чтобы он остался с тобой. Хочешь изменить его жизнь, переделать его под себя. Но он твой брат, он не ты. Он годами жил своей жизнью, без тебя. И захочет вернуться в свою жизнь. Не обижайся, если ты ему больше не будешь нужен.

Бренда сама прагматичность.

Я бесшумно прокрался в свою комнату и закрыл дверь. Я навалился на неё и закрыл глаза. Чувства смешались, я был на грани отчаяния.

Да, я изменился.

Я улёгся на кровать в этой убогой комнатке и размышлял о том, что произошло.

После сокращения штата я шесть месяцев не работал и уже был готов вернуться в работу и продолжить карьеру страхового следователя. Пока меня не ограбили.

А через десять дней я уже был в четырёхстах милях, в Буффало, штат Нью-Йорк, — переезжал к моему старшему сводному брату и его девушке. Сломленный и обязанный их милости, я радовался тому, что мне было куда идти.

Доктор Ричард Алперт не сильно изменился за все эти годы. Время лишь добавило новые морщины на его лице, но выглядел он весьма прилично, к тому же обладал здравым умом и, будучи единственным наследником, обладал всем состоянием семейства Алперт.

Полёт из Ла-Гуардии до Международного аэропорта Буффало-Ниагара длился пятьдесят семь минут. Но моя голова раскалывалась от боли, и мне казалось, будто он длился все пятьдесят семь часов. Бренда Стенли, симпатичная чернокожая женщина, ожидала нас за ограждением. В свои тридцать четыре она была уже мудрым человеком, чьи глаза отражали всю глубину её сострадания. Быстро поцеловав и обняв Ричарда, она повернулась ко мне:

— Джеффи Ресник, ты выглядишь дерьмово. Тебе бы поднабрать десяток килограммов, и уж поверь, я откормлю тебя.

Насчёт моего веса она была права. В целом я обычный человек, предпочитаю носить джинсы, нежели костюм с галстуком. Но в тот момент джинсы мешком висели на моих бёдрах, а бандаж на моей руке прикрывал лёгкую летнюю куртку – единственное, что Ричарду удалось найти в моей квартире.

Бренда нахмурилась и осторожно, чтобы не надавить на мою сломанную руку, приобняла меня. Затем отступила на шаг назад.

— Вы двое, вы ведь не дерётесь друг с другом?

— Бренда, – Ричард посмотрел на неё с укоризной.

— Ну, я же знаю, как это, когда старший и младший уживаются вместе.

Нас с Ричардом разделяют двенадцать лет, поэтому мы никогда не были близки друг другу. То, что он был со мной в больнице в Нью-Йорке, не делает нашу связь крепкой. Это больше похоже на режим перемирия. Чтобы посмотреть, сможем ли мы так жить.

— Мы не дерёмся, — заверил я её.

— Вот и хорошо. Вы оба сходите за багажом, — распорядилась Бренда. — А я подгоню машину, а то эти парковщики, настоящие грабители, сдерут с меня пять баксов. Грабёж средь бела дня, — удаляясь, ворчала она.

— Пойдём, — сказал Ричард и, следуя указателям, направился к багажной ленте.

— Почему ты не женишься на Бренде и не узаконишь ваши отношения? — спросил я, стараясь не отставать.

— Я уже несколько лет пытаюсь это сделать. Но она говорит, что это разобьёт сердце её матери.

— Выйти за богатого белокожего доктора?

— Проблема лишь в том, что я белый.

19. Angel

"Убийство на уме", Л.Л. Бартлетт

“Он другой”, - сказал Ричард.

Спрятавшись за дверью кладовой дворецкого, с наполовину выбритой головой, как у панк-рокера, я подслушивал частный разговор... да, я бы сказал, что я был другим.

“Конечно, он такой", - сказала Бренда. “После того, что случилось, я была бы удивлена, если бы это было не так”.

Сломанная рука, проломленный череп. Эмоциональное крушение. Тоже работая над параноиком. Я наклонился ближе, напрягая слух.

”Он что-то скрывает от меня".

Ричард не знал и половины всего этого.

«Что?» - спросила Бренда, перекрывая звон столового серебра, падающего в кухонный ящик.

“Он упомянул о ночных кошмарах в больнице. Мне следовало надавить на него, но я не хочу давить на него слишком сильно. Он все еще не доверяет мне.”

Он на мгновение замолчал. “В аэропорту произошло нечто странное. Я искал чеки по претензиям. Он знал, что они были в моем бумажнике, но не видел, как я их туда положил.”

“Логичное место для них. Или, может быть, он экстрасенс, - небрежно предположила она. Верхняя полка посудомоечной машины выдвинулась, стаканы зазвенели.

Тишина. Я могла представить каменный взгляд Ричарда.

“Я позвоню в медицинский центр UB завтра”, - сказал Ричард. “Посмотрим, смогу ли я найти врача, чтобы вылечить его”.

“Тогда что ты будешь с ним делать?”

«Ничего. Он здесь, чтобы прийти в себя.”

“Что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?”

“Тогда он может идти”.

Дверца посудомоечной машины закрылась.

“ Чушь, - сказала Бренда. “Ты хочешь, чтобы он был здесь. Вы хотите изменить его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но он твой брат, а не ты. В течение многих лет он сам строил свою жизнь без тебя. Ему нужно будет снова строить свою собственную жизнь. Не расстраивайся, когда ты ему больше не понадобишься”.

Доверься Бренде, она прагматична.

На цыпочках вернувшись в свою комнату, я закрыл дверь. Я прислонился к нему и закрыл глаза, не уверенный в том, что чувствую. Паника была близка.

Да, я был другим.

Я разлегся на односпальной кровати в этой убогой комнатушке и задумался о том, что произошло.
После шести месяцев безработицы из-за сокращения штата я собирался возобновить свою карьеру следователя по страховым случаям. До ограбления.

Десять дней спустя я был в четырехстах милях отсюда, в Буффало, штат Нью-Йорк, переезжая к своему старшему сводному брату и его сожительнице. Разоренный и зависящий от их доброты, я был счастлив, что мне было куда пойти.

Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. Новые морщины избороздили его лицо, но наряду с умом Ричард обладал привлекательной внешностью и, как единственный наследник, теперь владел состоянием семьи Альперт.

Перелет из Ла-Гуардиа в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. С моей раскалывающейся головной болью мне показалось, что прошло пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина за барьером безопасности, ждала нас. В тридцать четыре года, на год моложе меня, Бренда - старая душа, в глазах которой отражалась глубина ее сострадания. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом она повернулась ко мне.

“Джеффи Резник, ты выглядишь дерьмово. Тебе нужно набрать десять фунтов, а я как раз тот, кто тебя откормит".

Она была права насчет потери веса. Как правило, я просто обычный парень. В джинсовой одежде удобнее, чем в костюме и галстуке. Теперь мои джинсы свисали с бедер. Перевязь скрывала легкую летнюю куртку — единственную, которую Ричард смог найти в моей квартире.

Бренда нахмурилась и, стараясь не давить на мою сломанную руку, нежно обняла меня. Она отступила назад. “Вы двое не ссоритесь, не так ли?”

“Бренда", предостерег Ричард.

”Ну, я знаю, как это бывает, когда старик и ребенок собираются вместе".

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наша встреча в больнице в Нью-Йорке за несколько дней до этого была непростой. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли мы с этим жить.

“Мы не ссоримся”, - заверил я ее.

"Хорошо. «Вы двое несите багаж», —сказала Бренда. “Я подгоню машину. Эти воры на парковке собираются оштрафовать меня на пять баксов. Ограбление на большой дороге,” пробормотала она, уже уходя.

”Пошли", - сказал Ричард и двинулся в путь, следуя указателям над головой к багажной карусели.

“Почему бы тебе не жениться на Бренде и не сделать из нее честную женщину?” - спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.

“Я пытался это сделать в течение многих лет. Она говорит, что это разобьет сердце ее матери.”

“Выйти замуж за богатого белого доктора?”

”Проблема в белой части".

20. angel31

Л.Л. Барлетт — «Убийство на уме»

— Он изменился, — сказал Ричард.

Прячусь за дверью чулана, голова обрита наполовину, как у какого-то панк-рокера, подслушиваю чужие разговоры. Да уж, я действительно изменился.

— Конечно, изменился, — ответила Бренда. После всего, что с ним произошло, было бы странно, если б не изменился.

Сломанная рука, трещина в черепе. Нервный срыв. Пытаюсь избавиться от излишней подозрительности. Я прижался к двери, стараясь разобрать разговор.

— Он что-то от меня скрывает.

Ричард и не представлял, как же много я скрывал.

— Например? Что он может скрывать? — Бренда со звоном отправляла столовые приборы в выдвижной ящичек на кухне.

— Тогда в больнице он упоминал свои кошмары. Нужно было расспросить его об этом, но мне не хотелось на него давить. Он всё ещё мне не доверяет.

Он помедлил с продолжением.

— В аэропорту произошло кое-что странное. Я искал багажные купоны, и он каким-то образом знал, что я положил их в свой кошелёк, хотя и не видел этого.

— А где им ещё лежать? Не экстрасенс же он? — небрежно бросила Бренда. Она выдвинула верхнюю полку посудомойки, заставив стаканы громко звякнуть.

И вновь тишина. Я мог представить себе тяжёлый взгляд брата.

— Я позвоню завтра в университетскую больницу. Может там подскажут, к какому врачу обратиться.

— И что тогда?

— Ничего. Он здесь, чтобы поправиться.

— А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

— Пускай возвращается.

Дверь посудомойки захлопнулась.

— Ну-ну. Ведь это ты хочешь, чтобы он оставался здесь. Пытаешься наладить его жизнь, изменить его по своим представлениям. Но твой брат – это не ты. Многие годы он прекрасно справлялся и без тебя. И ему нужно просто самому снова встать на ноги, вернуть свою жизнь. Нет причины расстраиваться, если Джеф больше не нуждается в тебе.

Что ж, здравомыслия Бренде не занимать.

Вернувшись на цыпочках в свою комнату, я прикрыл за собой дверь. Прислонился к ней и закрыл глаза, не в силах разобраться в своих чувствах. Накатывал безотчётный страх.

Всё верно, я действительно изменился.

Растянувшись на кровати в убогой комнатушке, я пытался осмыслить события последних дней.

Проведя шесть месяцев в поисках работы после сокращения, я был в шаге от того, чтобы снова получить работу, вернуть себе профессию страхового следователя... Пока не стал жертвой уличного ограбления.

Через десять дней я уже за 400 миль от Нью-Йорка, в Буффало, живу со своим старшим сводным братом и его сожительницей. Оставшись без средств к существованию, я жил за их счёт. Мне всё же повезло, что было к кому обратиться за помощью.

Годы не сильно изменили доктора Ричарда Алперта. Лишь несколько морщин слегка исказили его лицо. Но это не мешало ему по-прежнему хорошо выглядеть, да и мозгами мой брат не был обделён. К тому же, как единственный наследник, он теперь владел всем состоянием семьи Алпертов.

Полёт из аэропорта Ла-Гуардия в Нью-Йорке до аэропорта Буффало Ниагара занял 57 минут. Но пульсировавшая в висках головная боль превратила их в целые 57 часов. Бренда Стэнли, симпатичная темнокожая женщина, ожидала нас за ограждением. В свои 34 (на год младше меня) она была мудра не по годам. Тёмные глаза отражали всю глубину её сострадания. Чмокнув Ричарда, она повернулась ко мне.

— Джеффи Резник, видок у тебя, конечно, паршивый! Тебе нужно набрать как минимум килограммов пять, и это я беру на себя.

На счёт потери веса она была права. До нападения я был обычным парнем. Тем, кто лучше смотрится в джинсах, чем при галстуке. Теперь же джинсы мешковато висели на бёдрах. Гипс скрывала лёгкая ветровка — единственная, которую Ричард смог найти у меня в квартире.

Бренда нахмурилась и, стараясь не задеть сломанную руку, осторожно приобняла меня.

— Вы двое не ругались, я надеюсь?

— Бренд! — с укором остановил её Ричард.

— Ну, я ведь знаю, что получается, если оставить наедине старика и ребёнка.

Из-за большой разницы в возрасте — двенадцать лет — Ричард и я никогда не были особенно близки. Наше воссоединение в госпитале Нью-Йорка тоже прошло не шибко гладко. Посмотрим, как у нас получится удерживать заключённое перемирие.

— Мы не ссорились, — заверил я Бренду.

— Отлично. Идите за багажом, я подгоню машину.

Уже удаляясь, Бренда еле слышно пробормотала:

— Эти воры на стоянке ради какой-то пары долларов готовы избить человека. И это среди бела дня!

— Давай, пошли, — ориентируясь по указателям, Ричард направился в сторону выдачи багажа.

— Почему вы не поженитесь? Разве она не заслуживает законных отношений? — я с трудом поспевал за ним.

— Да я хотел бы, но она говорит, что не хочет расстраивать мать.

— Чем? Браком с богатым белым доктором?

— Белым – в этом-то и загвоздка.
 

21. AngelDead

"Убийство на уме"
Л.Л. Бартлетт

— Он другой, — сказал Ричард.
Спрятавшись за дверью кладовой дворецкого, с наполовину обритой головой, как у панк-рокера, подслушивая разговор... да, я тоже сказал бы, что другой.
— Конечно, он такой, — сказала Бренда. — После того, что случилось, я бы удивилась, если он не изменился.
Сломанная рука, проломленный череп. Эмоциональная развалина. Работаю также над паранойей. Я наклонилась ближе, напрягая слух.
— Он что-то скрывает от меня.
Ричард не знал и половины.
— Что? — спросила Бренда, перекрывая стук столового серебра, падающего в ящик кухонного шкафа.
— Он упоминал о кошмарах ещё в больнице. Мне следовало бы надавить, но я не хочу делать это слишком сильно. Он всё ещё не доверяет мне. — Ричард замолчал на мгновение. — В аэропорту произошло что-то странное. Я искал чеки. Он знал, что они были в моем бумажнике, но не видел, чтобы я их туда клал.
— Логичное место для них. А может, он экстрасенс, — предположила она. Выкатилась верхняя полка посудомоечной машины, звякнули стаканы.
Тишина. Я представлял себе каменный взгляд Ричарда.
— Завтра я позвоню в медицинский центр университета Буффало, — сказал Ричард. — Посмотрим, смогу ли я найти врача, который его вылечит.
— Тогда что ты будешь с ним делать?
— Ничего. Он здесь, чтобы выздороветь.
— А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?
— Тогда он может ехать.
Дверь посудомоечной машины закрылась.
— Чушь, — сказала Бренда. — Ты хочешь, чтобы он был здесь. Ты хочешь перевернуть его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но он твой брат, а не ты. Годами он строил свою собственную жизнь без тебя. Ему нужно снова строить свою жизнь. Не разочаровывайся, когда ты ему больше не будешь нужен.
Поверь Бренде, она прагматична.
На цыпочках вернувшись в свою комнату, я закрыл дверь. Прислонился к ней и закрыл глаза, не зная, что чувствую. Паника подступила вплотную.
Да, я был другим.
Я растянулся на односпальной кровати в этой маленькой обшарпанной комнате и задумался о том, что произошло.
После шести месяцев безработицы в связи с сокращением штата я собирался возобновить свою карьеру в качестве следователя по страховым случаям. Пока не произошло ограбление.
Десять дней спустя я оказался за четыреста миль отсюда, в Буффало, штат Нью-Йорк, и переехал к своему старшему сводному брату и его сожительнице. Я был без гроша в кармане и зависел от их доброты, но мне повезло, что было куда пойти.
Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. Новые морщины избороздили его лицо, но наряду с мозгами у Ричарда была внешность, и, как единственный наследник, он теперь владел семейным состоянием Альпертов.
Полёт из аэропорта Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. С моей головной болью, пробивающей череп, он показался мне пятьюдесятью семью часами. Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина за барьером безопасности, ждала нас. В свои тридцать четыре года, на год моложе меня, Бренда — старая душа, глаза которой отражали глубину её сострадания. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом, она повернулась ко мне.
— Джеффи Резник, дерьмово выглядишь. Тебе нужно набрать десять фунтов, и я как раз та, кто тебя откормит.
Она была права насчёт потери веса. В повседневной жизни я обычный парень. Мне удобнее в джинсах, чем в костюме и галстуке. Теперь мои джинсы свисали до бедер. Слинг скрывал легкий летний пиджак — единственный, который Ричард смог найти в моей квартире.
Бренда нахмурилась и, стараясь не давить на мою сломанную руку, осторожно обняла меня. Она отступила назад.
— Вы ведь не ссоритесь, правда?
— Бренда, — назидательно сказал Ричард.
— Ну, я знаю, как это бывает, когда старик и ребенок собираются вместе.
Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наша встреча в больнице в Нью-Йорке за несколько дней до этого была не очень приятной. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли мы с ним жить.
— Мы не ссоримся, — заверил её я.
— Хорошо. Вы, двое, возьмите багаж. — сказала Бренда. — Я подгоню машину. Эти воры на парковке собираются оштрафовать меня на пять баксов. Ограбление на шоссе, — пробормотала она, уже уходя.
— Пойдём, — сказал Ричард и пошёл, следуя за указателями, к багажной карусели.
— Почему бы тебе не жениться на Бренде и не сделать из неё честную женщину? — спросил я, стараясь не отставать.
— Я пытаюсь сделать это уже много лет. Она говорит, что это разобьёт сердце своей матери.
— Выйти замуж за богатого, белого доктора?
— Проблема именно в белом докторе.

22. Anna B.

Л.Л. БАРТЛЕТТ
НЕ ТАКОЙ КАК ВСЕ
– Да, он не такой как все, - пробормотал Ричард.

Притаившись, я прижал свою наполовину выбритую, как у панк-рокера, голову к двери, ведущей в кладовку дворецкого, и вслушивался в разговор, не предназначенный для чужих ушей… – хм, верно подмечено я, действительно, не такой как все.
– Вне всяких сомнений, так и есть, - согласилась Бренда. – Было бы весьма странно, если после всех злоключений, свалившихся на его голову, он остался бы прежним.

Перелом руки, расколотый череп. Эмоциональный калека с параноидальными наклонностями. Прижавшись ухом к двери еще сильнее, я весь напрягся, вслушиваясь в беседу.
– Он что-то скрывает от меня, - задумчиво проговорил Ричард.

Что правда, то правда, мой брат не в курсе и половины всего происходящего.
– Что? Что ты сказал? – переспросила Бренда, с грохотом укладывая столовое серебро в кухонный шкаф.
– Еще в госпитале он упоминал, что его преследуют ночные кошмары. Мне стоило бы выудить из него побольше информации, но я не хочу слишком сильно давить. Он все еще не доверяет мне.

На мгновение Ричард смолк, затем продолжил: – В аэропорту произошло нечто необъяснимое. Когда я рылся в сумке в поисках багажных бирок, Джеф с чего-то решил, что они лежат в моем кошельке, хотя он не мог видеть, как я их туда прятал.
– Весьма логичное предположение. Или, думаешь, у него есть экстрасенсорные способности, неожиданно обронила Бренда. На полке, выкатившейся из посудомоечной машины, звякнули стаканы.

Повисло гнетущее молчание. Легко могу представить каменное выражение, застывшее на лице Ричарда.
– Завтра я позвоню в Медицинский центр Буффало, отрезал Ричард. – Посмотрим, смогу ли я найти ему подходящего доктора.
– Ну а дальше-то, что ты собираешься делать с ним?
– Да ничего. Он здесь, чтобы поправить свое здоровье.
– А что, если он захочет вернуться в Нью Йорк?
– Ну тогда никто не станет его удерживать.

Дверца посудомойки резко захлопнулась.
– Чушь, - возмутилась Бренда. – Это ты хочешь, чтобы он был здесь. Это тебе нужно изменить его жизнь, перекроить его на свой собственный лад. Но он не ты, он твой брат. Годами и без твоей помощи он выстраивал свою жизнь. И он захочет жить своей жизнью снова. Смотри не разочаруйся, когда станешь не нужен ему.
– Слушай Бренду, она весьма прагматична, – мысленно отметил я.

Я прокрался на цыпочках в свою комнату и затворил дверь. Устало прислонившись к двери, я прикрыл глаза, пытаясь разобраться в своих чувствах. Накатывал очередной приступ панической атаки.
– Да, вне всяких сомнений, я не такой как все.

В своей маленькой, обшарпанной комнате, я растянулся во весь рост на односпальной кровати, размышляя обо всем, что произошло.

Целых шесть месяцев прошло с тех пор, как я попал под сокращение, и я уже начал подумывать о возобновлении карьеры страхового следователя. Но все это было до жестокого избиения грабителями.

Спустя 10 дней после нападения я перебрался в дом своего старшего брата и его подруги, за 400 миль отсюда, в Буффало, штат Нью Йорк, весь разбитый и отчаянно нуждающийся в их милосердии. Как же мне повезло, что мне было куда пойти.

Прожитые годы не сильно изменили внешность доктора Ричарда Альперта. Не смотря на новые морщины, Ричард выглядел все также привлекательно, обладал острым умом и, как единственный наследник, теперь владел состоянием семьи Альперт.

Перелет из аэропорта Ла-Гуардиа в международный аэропорт Буффало Ниагара занял каких-то пятьдесят семь минут. Но у меня так сильно раскалывалась голова, что казалось, мы летели все пятьдесят семь часов. Сразу за зоной безопасности аэропорта нас встречала привлекательная темнокожая девушка Бренда Стэнли. В свои тридцать четыре года, всего на год младше меня, Бренда была не по годам мудра, а в ее глазах читалось чувство глубокого сопереживания. Наскоро обняв и поцеловав Ричарда, она повернулась ко мне.
– Жесть, ну и хреновый же у тебя вид, Джеффи Резник. Тебе не помешало бы поправиться, скажем килограмм на пять, похоже, именно мне стоит тобой заняться и откормить.

Она была чертовски права насчет моего веса. В реальной жизни я просто обычный парень, которому гораздо комфортнее в джинсах, нежели в отутюженном костюме с галстуком. Сейчас же мои джинсы мешком болтались на бедрах. А легкая летняя куртка – единственная, которую Ричард смог найти в моей квартире, скрывала повязку, фиксирующую мою сломанную руку.

Бренда нахмурилась и, стараясь не задеть мою сломанную руку, нежно приобняла меня. Внезапно отступив, она поинтересовалась: – Вы двое, случаем не разругались?
– Бренда, - предостерегающе буркнул Ричард.
– Да я просто знаю, к чему может привести конфликт поколений отцов и детей.

У нас с Ричардом никогда не было близких отношений из-за большой двенадцатилетней разницы в возрасте. Всего несколько дней назад в Нью Йорке наша встреча прошла довольно таки напряженно, но мы решили заключить перемирие. Не знаю, теперь только время покажет, надолго ли.
– Не, мы не ругались, - уверил я ее.
– Ну и прекрасно. Тогда давайте, вы – за багажом, - раздавала указания Бренда. – А я пока подгоню машину. А то эти парковочные грабители собираются штрафануть меня на пять баксов. Разбойники с большой дороги, - уходя пробурчала она.
– Пойдем, - обратился ко мне Ричард и мы отправились к багажной ленте, следуя указателям над головой.
– Почему бы тебе не поступить честно и не жениться на Бренде? – поинтересовался я, всеми силами стараясь не отстать от своего брата.
– Я уже давно зову ее замуж. Но она упрямо твердит, что это разобьёт ее матери сердце.
– Брак с состоятельным белым доктором медицинских наук?
– Да, и проблема тут как раз по белой части.
 

23. Anna_R

Задуманное убийство
- Он изменился, - произнес Ричард.
Притаившийся за дверью кладовки, с наполовину обритой, как у панка, головой, да еще и подслушивающий личный разговор… Да, я действительно изменился.
-Конечно, он изменился, - сказала Бренда, - После всего произошедшего было бы странно, останься он прежним.
Сломанная рука, трещина в черепе. Эмоциональное дно. Начинающаяся паранойя. Я приблизился, стараясь расслышать как можно больше.
- Он что-то от меня скрывает.
Ричард не знает и половины.
-Что, например? – спросила Бренда, с грохотом складывая столовое серебро в кухонный шкаф.
- Он упоминал, что в больнице к нему вернулись ночные кошмары. Мне нужно было расспросить его подробнее, но я боялся перегнуть палку. Он все еще не доверяет мне.
На минуту он замолчал.
- Что-то странное случилось в аэропорту. Я искал багажные бирки. Он знал, что они у меня в кошельке, но он никак не мог видеть, как я их туда положил.
- Вполне логичное место для них. Ну, или он экстрасенс, - предположила она.
Верхняя полка посудомойки выдвинута, слышно звяканье стаканов.
И снова молчание. Я без труда представил суровый взгляд Ричарда.
- Завтра я позвоню в Медицинский центр Буффало , - сказал Ричард. – Посмотрим, получится ли у меня найти нормального врача.
- А что ты пока будешь с ним делать?
- Ничего. Он здесь, чтобы восстановиться.
- А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?
- Никто не будет его удерживать.
Дверца посудомойки захлопнулась.
- Не ври хотя бы себе, – сказала Бренда. – Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Хочешь полностью изменить его жизнь, хочешь, чтобы он стал похож на тебя. Но он – не ты. Много лет он прожил без тебя, и сейчас ему нужно заново выстроить свою жизнь. Не разочаруйся, когда снова станешь ему не нужен.
Что ж, Бренда всегда была прагматична.
На цыпочках я поднялся в свою комнату и прикрыл дверь. Прислонился к ней и закрыл глаза, пытаясь разобраться в своих чувствах. Снова накатывала паника.
Да, я действительно изменился.
Растянувшись на узкой кровати в этой крохотной уютной комнатке, я обдумывал все, что со мной произошло.
Тогда, после шести месяцев вынужденной безработицы из-за сокращения, я прикидывал, как бы получить должность следователя по страховым случаям. А потом случилось то ограбление.
Спустя 10 дней я уже был в четырехстах милях от дома, в Буффало, с моим сводным старшим братом и его гражданской женой. И пусть я полностью зависел от них, я был счастлив просто от того, что мне было куда идти.
Доктор Ричард Алперт почти не изменился с годами, разве что прибавилось несколько морщин. Наделенный всеми фамильными чертами семейства Алперт да еще и незаурядными умственными способностями, сейчас Ричард, как единственный наследник, владеет состоянием семьи.
Полет из Ла-Гуардия в Международный аэропорт Буффало Ниагара занял 57 минут. Из-за непрекращающейся головной боли мне показалось, что прошло 57 часов. Бренда Стэнли, хорошенькая темнокожая женщина, встречала нас в зале прилета. Бренде было 34 года, всего на год младше меня, но когда на ее лице появлялось сочувствующее выражение, она казалась намного старше. Быстро обняв и чмокнув Ричарда, Бренда повернулась ко мне.
- Джеффи Резник, дерьмово выглядишь. Тебе не мешало бы набрать не менее 10 фунтов , и я всерьез собираюсь тебя откормить.
Она была права. Я всегда был обычным парнем среднего телосложения, которому в джинсах комфортнее, чем в костюме и галстуке. Сейчас же джинсы сползали с меня, а ремень был скрыт под легким летним пиджаком, единственным, который Ричард смог найти в моей квартире.
Бренда нахмурилась и аккуратно, стараясь не задеть сломанную руку, приобняла меня. Затем отступила на шаг.
- Вы двое, вы же не ссоритесь?
- Бренда, - предостерегающе протянул Ричард.
- Что «Бренда»? Я прекрасно знаю, что бывает, когда наедине остаются взрослые и подростки.
Из-за двенадцатилетней разницы мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице Нью-Йорка двумя днями ранее получилось напряженным. Но мы заключили перемирие. Что ж, посмотрим, как долго мы сможем его поддерживать.
- Мы не ссоримся, - заверил я Бренду.
- Отлично. Тогда несите багаж, а я пока подгоню машину. Эти парковочные стервятники убить готовы за пять баксов. Просто грабеж, – бросила она, удаляясь.
- Ну, пошли, что ли, - пробормотал Ричард и, следуя указателям, направился к ленте выдачи багажа.
- Почему ты не женишься на Бренде как честный человек? – спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.
- Миллион раз пытался. Она говорит, это разобьет ее матери сердце.
- Замужество за богатым белым врачом?
-Белым, в том-то и проблема.

24. AP

Л.Л. Бартлетт. Все мысли об убийстве

— Он изменился, — сказал Ричард.

Подслушивая за дверью кухни, с головой, полувыбритой как у панка, я покивал: всё верно.

— Ещё бы — после того, что стряслось, — отозвалась Бренда.

Рука сломана, череп треснул. Настроение — хоть волком вой. Склоняюсь притом к паранойе. Я припал ухом к двери, напрягая слух.

— Он что-то от меня скрывает.

Ох, знал бы ты, братец…

— Что скрывает? — спросила Бренда под металлический перестук сыплющихся в ящик ложек и вилок.

— В больнице он обмолвился про кошмары. Надо было его разговорить, но я боялся перегнуть палку. Он по-прежнему мне не верит.

Ричард немного помолчал.

— И эта странность в аэропорту. Я обыскался багажных квитанций, а он сразу сказал, что они у меня в бумажнике, хоть и не видел, как я их туда кладу.

— Где же им ещё быть? Ну, или он экстрасенс, — небрежно предположила она.

Открылась дверца посудомойки, звякнули стаканы.

Молчание. Я отчётливо представил себе сердитый взгляд брата.

— Завтра позвоню в медцентр при университете, — сказал Ричард. — Попробую найти ему лечащего врача.

— А что потом? Какие у тебя на него планы?

— Никаких. Ему надо оправиться.

— Вдруг он захочет вернуться в Нью-Йорк?

— Пусть возвращается.

Дверца посудомойки захлопнулась.

— Не ври, — возразила Бренда. — Он нужен тебе здесь. Ты хочешь перевернуть его жизнь с ног на голову, перекроить его по своему образу и подобию. Но он не ты, он твой брат. Он давно живёт своей собственной жизнью. И он захочет выстроить её заново. Не огорчайся, когда нужда в тебе отпадёт.

Бренда, как всегда, сама прагматичность.

На цыпочках я вернулся в свою комнату, привалился спиной к двери и закрыл глаза, пытаясь разобраться в вихре чувств. Преобладал страх.

Да, я уже не тот, что раньше.

Лёжа на узкой кровати, стоящей в облезлой комнатушке, я стал вспоминать.

Меня сократили. Просидев без работы полгода, я собирался было возобновить карьеру страхового следователя, и тут — нападение хулиганов.

Через неделю, уже далеко оттуда, в Баффало, я вселялся к сводному брату и его сожительнице. Я остался без гроша, и хорошо ещё, что не на улице.

Время почти не тронуло доктора Ричарда Алперта. На его лице пролегли новые морщины, но он по-прежнему мог похвалиться и внешностью, и умом, а вдобавок унаследовал семейное состояние.

Перелёт от аэропорта Ла-Гуардия в Баффало занял почти час. Голова раскалывалась, и этот час показался мне вечностью. За пропускным пунктом нас встретила Бренда Стенли, миловидная, на год младше меня негритянка тридцати четырёх лет. В её глазах читалось глубокое участие. Обняв и чмокнув Ричарда, она сказала мне:

— Выглядишь паршиво, Джеффи Резник. Тебе бы набрать фунтов десять. Но я берусь тебя откормить.

Вообще-то телосложение у меня среднее, но я и правда отощал. Джинсы, которые я всегда предпочту костюму с галстуком, висели теперь на мне как на пугале. Перевязь скрывала лёгкая летняя куртка — единственная, которую Ричард нашёл у меня в квартире.

Бренда нахмурилась и бережно, стараясь не давить на сломанную руку, меня обняла. Отступила на шаг.

— Вы ведь не на ножах?

— Бренда! — укорил её Ричард.

— А то я не знаю, как легко поладить старику и ребёнку.

Двенадцать лет разницы в возрасте — не хухры-мухры. Оттого-то мы с Ричардом и не были никогда близки. Встреча в нью-йоркской больнице прошла не без трений. Но мы заключили перемирие. Осталось посмотреть, надолго ли оно.

— Мы вполне ладим, — уверил я.

— Отлично. Забирайте чемоданы, а я пока подъеду поближе. На парковке сдерут пятерик. Грабёж среди бела дня. — Последнее она ворчала, уже удаляясь.

— Идём. — Ориентируясь по указателям, Ричард отправился искать багажную карусель.

— Сыграли бы свадьбу, чтобы всё как у людей, — еле за ним поспевая, сказал я.

— Давно хочу. Но Бренда отпирается. Мол, её мать этого не переживёт.

— И чем ты не партия? Богатый белый доктор, не нищеброд какой-нибудь.

— Загвоздка именно в цвете кожи.

25. Aspiring Translator

«Все мысли об убийстве» (Л. Л. Бартлетт)

— Его не узнать, — заметил Ричард.
«Притаившись у буфетной, подслушиваю чужой разговор. Выгляжу как панк-рокер: врачи обрили полголовы... таки да, преображение налицо».
— Еще бы, — ответила Бренда. — С такими-то последствиями нападения.
«Перелом руки. Черепно-мозговая травма. Нервный срыв. Вдобавок параноидный психоз». Я прильнул ухом к двери.
— Он что-то недоговаривает.
«Это лишь верхушка айсберга, Ричард».
— Что же? — спросила Бренда под звон столового серебра. Приборы убирали в кухонный ящик.
— В больнице его мучали кошмары. Стоило бы все разузнать, но не хочу давить на него. Он мне не доверяет.
Ричард на миг утих. — Нечто странное произошло в аэропорту. Я не мог найти наши багажные талоны. Он видеть не видел, но знал наверняка, что я положил их в бумажник.
— Вполне разумное предположение. Если не экстрасенсорные способности, — съерничала она. Звякнули бокалы: выдвинули верхнюю корзину посудомойки.
Повисла тишина. Вероятно, Ричард сверлил Бренду глазами.
— Завтра позвоню в клинику, — заговорил он. — Подыщу ему врача.
— А потом что?
— Поживет у нас, пока не поправится.
— А если вздумает вернуться домой?
— Я не против.
Хлопнула дверца посудомойки.
— Чушь собачья, — возразила Бренда. — Ты хочешь, чтобы он остался. Ты не прочь перевернуть его судьбу и переделать его под себя. Однако он не ты. Твой младший брат уже обходился без тебя. Так будет и в дальнейшем. Только не вешай нос, когда он опять заживет своим умом.
«Бренда-то — сама проницательность».
Я на цыпочках проскользнул в свою комнатушку, заперся и, прислонившись к двери, зажмурился. Охваченный неясными чувствами, я начинал поддаваться панике.
«И впрямь не узнать».
Я растянулся на односпальной кровати и прокрутил в голове последние события.
Сокращение штата. Полгода безработицы. Устройство на работу в страховую компанию. Уличное ограбление.
Полторы недели спустя я переехал к брату по матери и его сожительнице. Мне повезло: не каждый приютит бедного родственника.
Ричард не только умен и привлекателен, но и богат: Альперты оставили единственному наследнику целое состояние. С годами он не изменился; правда, на лице появилось больше морщин.
Авиарейс из Нью-Йорка в Буффало длился пятьдесят семь минут. Голова раскалывалась настолько, что минуты казались часами. Бренда Стенли — симпатичная и мудрая не по годам афроамериканка (кстати, ей тридцать четыре, а мне тридцать пять) — ждала нас в зоне прилета. Я поймал на себе сочувственный взгляд. Торопливо обняв и поцеловав Ричарда, она снова переключилась на меня.
— Паршиво выглядишь, Джеффи Резник. Надо бы тебе поправиться. Уж я-то тебя откормлю.
Я в самом деле похудел: от прежней комплекции не осталось и следа. Излюбленные джинсы — они удобнее брюк — едва держались на бедрах. Сломанная рука покоилась на перевязи поверх летней куртки. Брат откопал ее в моей квартире.
Бренда нахмурилась, осторожно обняла меня за плечо и отошла. — Вы в ладах, не так ли?
— Бренда, — одернул ее Ричард.
— Я не вчера родилась: понимаю, что вы далеко не ровесники.
Разница в двенадцать лет. Она всегда мешала быть на короткой ноге. Разумеется, встреча в нью-йоркской больнице далась нам нелегко. В итоге мы заключили перемирие. Посмотрим, что из этого выйдет.
— В ладах, — заверил я.
— Вот и славно. Забирайте багаж, а я подгоню машину, — сказала Бренда и, уходя, проворчала: — Пять баксов за парковку. Обдираловка!
— Идем, — произнес Ричард и направился к багажной карусели.
— Почему бы тебе не взять ее в жены? — спросил я, стараясь не отставать.
— Бьюсь не первый год. По словам Бренды, ее мать не вынесет нашего брака.
— Чем не угодил богатенький врач?
— Цветом кожи.

26. Ava Adore

- С ним что-то не так, - сказал Ричард.

Я прячусь за дверью в буфетную, голова наполовину выбрита, как у панка, подслушиваю приватный разговор - да, пожалуй, со мной что-то не так.

- Ну конечно, - сказала Бренда. - После того, что произошло, это неудивительно.

Переломы руки и черепа, нервный срыв, на подходе паранойя. Я вытянулся вперёд, стараясь их расслышать.

- Он что-то от меня скрывает.

Ричард не знал самого главного.

- Что? - спросила Бренда сквозь грохот укладываемого в ящик столового серебра.

- Ещё в больнице он говорил о кошмарах. Надо было допытаться, но я не хочу сильно на него давить. Он всё ещё мне не доверяет.

Он ненадолго замолчал.

- В аэропорту случилось нечто странное. Я искал багажные квитанции, а он знал, что они в бумажнике, хотя не видел, как я их туда положил.

- Очевидное место для них. Или, может, он экстрасенс, - ляпнула Бренда. Звякая бокалами, выдвинулась верхняя полка посудомоечной машины.

Молчание. Я мог себе представить неподвижный пристальный взгляд Ричарда.

- Завтра позвоню в Университетский медцентр. Узнаю, займётся ли кто-нибудь его лечением.

- И что ты после этого с ним сделаешь?

- Ничего. Он приехал сюда поправляться.

- Что если он хочет вернуться в Нью-Йорк?

- Пусть возвращается.

Дверца посудомоечной машины закрылась.

- Чушь, - сказала Бренда. - Ты хочешь, чтобы он оставался здесь. Хочешь изменить его жизнь, переделать его по своему собственному образу. Но он твой брат, он не ты. Он столько лет устраивал свою жизнь без тебя. И ему снова придётся это делать. Не огорчайся, когда он перестанет в тебе нуждаться.

Вечно прагматичная Бренда.

Я вернулся в свою комнату на цыпочках, закрыл дверь, прислонился к ней и закрыл глаза в смятении. Накатывала паника.

Да, со мной что-то не так.

Я вытянулся на стоявшей в этой ободранной комнатёнке односпальной кровати и стал думать о случившемся.

Проведя из-за сокращения штата полгода без работы, я готовился возобновить карьеру в должности страхового следователя. Если бы не нападение.

Десять дней спустя я оказался в 650 км от дома, в Буффало, штат Нью-Йорк, и поселился у старшего сводного брата и его сожительницы. У меня не было денег, я мог надеяться только на их доброту, так что мне повезло, что было куда податься.

Доктор Ричард Элперт не сильно изменился за все годы. На его лице стало больше морщин, однако Ричард обладал не только умом, но и внешностью, а будучи единственным наследником - теперь ещё и состоянием семьи Элперт.

Перелёт из аэропорта Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало Ниагара длилися 57 минут. Но головная боль колотила по черепу так, что они показались 57 часами. Бренда Стэнли, симпатичная чёрная женщина, ждала нас за барьером. Ей 34 года, она на год младше меня, но намного старше душой, и в её глазах отражалась вся глубина её сострадания. Быстро поцеловав и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.

- Джеффи Резник, паршиво выглядите. Вам нужно набрать килограммов пять, и откармливать вас буду я.

Она была права насчёт потери веса. В норме у меня средняя комплекция, и пиджакам и галстукам я предпочитаю джинсы, которые теперь еле держались у меня на бёдрах. За перевязанной рукой скрывался лёгкий летний пиджак - единственное, что Ричард смог найти у меня в квартире.

Бренда нахмурилась и, стараясь не надавить на мою сломанную руку, осторожно меня обняла. Потом отступила на шаг.

- Вы же не в ссоре?

- Бренда! - одёрнул Ричард.

- Ну я же знаю, как это бывает, когда встречаются старый и малый.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наша встреча в нью-йоркской больнице несколько дней назад прошла напряжённо. Но мы договорились о перемирии. Теперь предстояло понять, получится ли с этим жить.

- Мы не в ссоре, - заверил я её.

- Хорошо. Идите забирать багаж, - сказала Бренда.

- Я подгоню машину. Сейчас эти парковочные воры выклянчат у меня пять баксов. Грабёж средь бела дня, - проворчала она уходя.

- Пойдём, - сказал Ричард и, ориентируясь по знакам над нашими головами, направился к багажной карусели.

- Почему ты не хочешь узаконить вашу связь с Брендой? - спросил я, еле поспевая за ним.

- Я уже несколько лет пытаюсь это сделать. Она говорит, это разобьёт сердце её матери.

- Брак с богатым Белым доктором?

- В том и проблема, что с Белым.
 

27. ay

"Murder on the Mind", L.L. Bartlett


— Он изменился, – произнес Ричард.


Голова выбрита, как у панка, наполовину. Прячась за распахнутой дверью в кладовку, подслушиваю разговор... Да уж, что и говорить, изменился.


— Естественно, – ответила Бренда. – После всего, что он пережил, и не удивительно.


Перелом руки. Пролом черепа. На грани нервного срыва. Паранойя подкрадывается. Я подался вперед, стараясь ничего не пропустить.


— Он от меня что-то скрывает.


Да Ричард и половины всего не знал...


— Что скрывает? – шумно раскладывая ложки и вилки в кухонный ящик, спросила Брэнда.


— В больнице он вскользь упомянул, что ему стали сниться кошмары. Надо было его тогда расспросить, но я решил не настаивать. Он мне все еще не доверяет.


Ричард немного помолчал.


— В аэропорту произошло нечто странное: я никак не мог найти багажные квитанции, а он знал, что они лежали у меня в бумажнике, хотя и не видел, как я их туда положил.


— Вполне логичное место. А, может, он – экстрасенс?... – вдруг ни с того ни с сего сказала она и выдвинула, звеня стаканами, верхнюю полку посудомоечной машины.


Наступила тишина. Я представил застывший взгляд Ричарда.


— Завтра позвоню в мед.центр при университете Буффало, – начал он. – Может удасться найти ему врача.


— И что потом?


— Ничего. Он сюда приехал поправляться.


— А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?


— Тогда пусть едет.


Дверь посудомоечной машины захлопнулась.


— Чушь собачья! – бросила Брэнда. – Тебе хочется, чтоб он остался. Хочется изменить его по образу и подобию своему. Он – твой брат. Не ты. Он столько лет жил сам, без твоей помощи. И сейчас ему тоже надо встать на ноги. Самому. И не надо разочаровываться, когда у него отпадет в тебе нужда.


Брэнда, реалистка ты наша.


Я прокрался на цыпочках обратно в комнату. Закрыл за собой дверь, прислонился к ней и зажмурился, пытаясь разобраться в своих чувствах. Я уже готов был запаниковать.


Изменился. Это точно.


Растянувшись во весь рост на узкой кровати в обшарпанной комнатке, я стал вспоминать недавние события.


Шесть месяцев назад меня сократили. И вот, наконец-то, должен был выйти на новую работу в страховую компанию, расследовать случаи страхового мошенничества. До того, как меня избили и ограбили на улице.


А через десять дней я очутился за сотни миль, в городе Буффало штата Нью-Йорк. Переехал жить к сводному брату и его девушке. Без средств к существованию, полностью завися от их доброты. И мне еще повезло, что было куда идти.


Доктор медицинских наук Ричард Алперт не так уж сильно изменился за все эти годы. Появились морщинки, но вдобавок к мозгами и видной внешности, ему теперь еще досталось в наследство все семейное состояние Алпертов.


Из аэропорта Ла-Гардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара летели чуть меньше часа. Весь полет голова раскалывалась от боли и казалось, время тянулось целую вечность. В зале прилета нас ждала привлекательная афро-американка. Тридцатичетырехлетняя Бренда Стэнли была всего на год моложе меня, но в глазах ее отражалось глубокое сострадание. О таких говорят «мудр не по годам». Быстро обняв и поцеловав Ричарда, она повернулась ко мне.


— Джеффри Резник, выглядишь ты, конечно, хреново! Поправиться бы тебе фунтов на десять. Уж я-то тебя откормлю!


Она была права на счет веса. Я, вообще, парень самый обычный. Деловому костюму предпочитаю джинсы. Которые на мне сейчас еле держались. Бандаж на руке закрывал летнюю куртку, единственное, что Ричарду удалось найти в моей квартире.


Брэнда нахмурилась и приобняла меня, стараясь не задеть больную руку. Потом отступив на шаг назад, спросила:


— Вы точно помирились?


— Брэнда, – с укоризной отозвался Ричард.


— Ладно-ладно, я ведь знаю. Когда старший с младшим вместе...


С Ричардом мы никогда не были дружны из-за большой, в двенадцать лет, разницы. Теплой нашу встречу в нью-йоркской больнице пару дней назад назвать было трудно. Пришлось объявить перемирие. Посмотрим, как долго оно продержится.


— Не ругаемся, не ругаемся, – заверил я ее.


— Ну вот и хорошо. Идите заберите багаж, – распорядилась Брэнда. – А я пока на машине подъеду к выходу. Они пять баксов дерут за парковку!


И удаляясь, пробормотала:


— Грабеж средь бела дня...


— Пошли, – сказал Ричард и, ориентируясь на указатели над головой, двинулся к ленте выдачи багажа.


— Ты когда на Брэнде все-таки женишься? – с трудом за ним поспевая спросил я.


— Я ее уже давно зову. Говорит, что мать не переживет.


— Что дочь выйдет за белого и богатого врача?


— В том-то все и дело, что за белого.

28. Bedbug

¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ Он изменился, ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ сказал Ричард.
С полуобритой, как у панк-рокера, головой, спрятавшийся в кладовке в попытках расслышать чужой разговор... Да, я изменился.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ Конечно, изменился, ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ ответила Бренда. ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ После всего, что стряслось, это немудрено. Вот будь он прежним, я бы удивилась.
Она права: сломанная рука, пробитый череп, эмоциональный срыв. И паранойя на подходе. Я прильнул к дверце кладовки, стараясь не упустить ни слова.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ Он что-то от меня скрывает.
Ричард не представлял и половины того, насколько он прав.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ Что? ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ Бренда пыталась перекричать звон столовых приборов, падающих в мойку.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ Ещё в больнице он упоминал о каких-то кошмарах. Надо было надавить на него, но и пережать опасно: он мне ещё не доверяет.
Ричард помолчал.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ Кое-что странное произошло в аэропорту. Я всюду рылся в поисках багажных квитанций, а он уже знал, что они в кошельке, хотя не видел, как я их туда клал.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ Ну, логично было предположить, что они там. А может, он экстрасенс. ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ Она явно выдала первое, что пришло на ум. Зазвенели бокалы: выкатилась верхняя полка посудомойки.
Потом наступила тишина. Я так и представил свинцовый взгляд Ричарда.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ Завтра же позвоню в университетский госпиталь Бруклина, ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ заявил он ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ Может, смогу найти врача, который его подлечит.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ А как ты намерен поступить с ним потом?
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ Никак. У нас и поправится.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ А может, он хочет вернуться в Нью-Йорк?
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ Пусть едет.
Дверца посудомойки захлопнулась.
̶ Не ври ̶ сказала Бренда. ̶ Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Желаешь изменить его жизнь, перекроить по собственному образу и подобию. Но он – не ты. Он твой брат, который много лет жил без тебя. Теперь ему надо жить сызнова. И будь готов к тому, что больше ты ему не понадобишься.
Прошу, прислушайся к прагматичной Бренде.
Я на цыпочках прокрался в свою комнату, закрыл дверь, привалился к ней и прикрыл глаза, силясь разобраться в собственных чувствах. Накатывала паника.
Да, я был другим.
Вытянувшись на узкой кровати в своей комнатёнке, я начал размышлять о том, что произошло.
После увольнения по сокращению штатов я полгода просидел без работы и собирался уже вернуться к профессии страхового следователя. А потом случилось ограбления.
Десять дней спустя я был уже в четырёхстах милях оттуда, в Буффало (Нью-Йорк), где нашёл приют в доме старшего брата и его возлюбленной. К счастью, у меня, без гроша за душой, вынужденного уповать на чужую милость, было, куда податься.
За прошедшие годы доктор Ричард Альперт мало изменился. Морщин на лице у него прибавилось, однако Ричард, помимо ума, обладал представительной внешностью и, как единственный наследник, полностью распоряжался семейным состоянием Альпертов.
Перелёт из Ла Гуардиа в международный аэропорт Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут, но из-за жуткой, пульсирующей головной боли они показались мне пятьюдесятью семью часами. За защитным бортиком нас ждала Бренда Стэнли, миловидная афроамериканка. Ей было тридцать пять, на год меньше, чем мне, но глубокое сострадание, светившееся в её глазах, выдавало древнюю, мудрую душу. Быстро обняв и чмокнув Ричарда, она повернулась ко мне.
̶ Паршиво выглядишь, Джеффи Резник. Тебе не мешает набрать фунтов десять, и как раз я-то тебя откормлю.
Насчёт потери веса она была права. Я всегда был парень как парень ̶ предпочитал джинсу костюмам и галстукам. Но сейчас джинсы висели у меня на бёдрах, а упасть им не давал спрятанный под лёгким пиджаком ремень, который Ричард отыскал ещё у меня в квартире.
Бренда нахмурилась, и, стараясь не задеть сломанную руку, осторожно обняла меня. Потом отступила на шаг:
̶ Эй, а вы часом друг с другом не подрались?
̶ Бренда, ̶ с укором произнес Ричард.
̶ Ну, знаете, как оно бывает, стоит старому да малому собраться вместе.
Из-за двадцатипятилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице Нью-Йорка несколькими днями ранее было весьма зыбким. Мы назвали его перемирием. Посмотрим теперь, можно ли ужиться на таких условиях.
̶ Мы не дерёмся, ̶ заверил я её.
̶ Ладно. Вы оба забирайте багаж, ̶ сказала Бренда, ̶ А я тем временем подгоню машину. Эти бандюги с парковки как пить дать нагреют меня на пять баксов. Дорожный рэкет просто, ̶ ворчала она, уже отходя.
̶ Ну, давай, ̶ скомандовал Ричард и двинулся за ползущими над головой сигналами багажной ленты.
̶ ̶ Почему ты не женишься на Бренде, не сделаешь ее добропорядочной дамой? ̶ спросил я, изо всех сил стараясь не отстать от него.
̶ Я пытался несколько лет. Она отвечает, что это разобьёт сердце её матери.
̶ Брак с богатым белым врачом?
̶ Вся проблема в слове «белым».
 

29. Bertran

Л. Л. Бартлетт

Убийственный ум

– Он изменился, – сказал Ричард.
Спрятавшись за дверью кладовой, с наполовину обритой головой, как у паршивого рокера, подслушивая домашнюю беседу... да уж, скажу, я изменился.
– Конечно, – ответила Бренда. – После того, что произошло, я бы удивилась, если бы нет.

Сломанная рука, пробитый череп. Эмоциональная развалина. Ещё и влияние паранойи. Я наклонился поближе, прислушиваясь.
– Он что-то скрывает от меня.

Ричард не знал и половины всего.
– Что? – переспросила Бренда сквозь грохот серебра, складываемого в кухонный ящик.
– В больнице он упоминал про кошмары. Мне следовало нажать на него, но я не хочу слишком сильно на него давить. Он пока ещё не доверяет мне.

На минуту он понизил голос. – Кое-то странное случилось в аэропорту. Я искал квитанции на багаж. Он знал, что они были в моем бумажнике, но он не видел, что я их туда клал.
– Логичное место для них. Или, может, он экстрасенс, – предположила она навскидку. Верхняя решётка посудомоечной машины выехала наружу, звякнуло стекло.

Тишина. Я представил холодный взгляд Ричарда.
– Завтра я позвоню в медицинский центр Университета Буффало, – сказал Ричард. – Посмотрим, удастся ли найти его лечащего врача.
– А потом как ты с ним поступишь?
– Никак. Он здесь, чтобы прийти в себя.
– А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?
– Тогда пусть едет.

Дверца посудомоечной машины закрылась.
– Чушь, – сказала Бренда. – Ты хочешь держать его здесь. Ты хочешь изменить всю его жизнь, переделать его по своему подобию. Но он – твой брат, а не ты. Много лет он создавал свою собственную жизнь без тебя. Он должен снова создать собственную жизнь. Не огорчайся, если ты ему больше не понадобишься.

Прагматизму Бренды можно доверять.

Прокравшись назад в свою комнату, я закрыл дверь. Я привалился к ней и закрыл глаза, не определившись в своих чувствах. Подступала тревога.

Верно, я изменился.

Я растянулся на односпальной кровати в этой убогой комнатушке и стал размышлять о том, что произошло.

После шести месяцев безработицы из-за сокращения штатов, я собирался возобновить свою карьеру страхового детектива. Прежде чем был ограблен.

Через десять дней я был за четыре сотни миль оттуда, в Буффало, Нью-Йорк, переехав к моему сводному старшему брату и его сожительнице. Сломленному и зависящему от их любезности, мне повезло, что было куда пойти.

Доктор Ричард Альперт несильно изменился за эти годы. Новые морщины избороздили его лицо, но, наряду с мозгами, у Ричарда был имидж и, как единственный наследник, теперь он владел семейным состоянием Альпертов.

Полет от Ла Гуардии до международного аэропорта Буффало-Ниагара отнял пятьдесят семь минут. При моей дубасящей по черепу головной боли, это показалось пятьюдесятью семью часами. За барьером безопасности нас ждала Бренда Стэнли, привлекательная чернокожая женщина. Тридцатичетырёхлетняя, даже моложе меня, Бренда была классической негритянкой, чьи глаза отражали глубину ее милосердия. После быстрых поцелуев и объятий с Ричардом, она обратилась ко мне.
– Джеффи Резник, дерьмово выглядишь. Тебе нужно набрать фунтов десять и уж я тебя откормлю.

Она была права насчет потери веса. Обычно я простой средний парень. Предпочитающий джинсу костюму и галстуку. Теперь мои джинсы свисали с бёдер. Ремень скрывался под лёгким летним пиджаком – единственным, который Ричард смог найти в моей квартире.

Бренда нахмурилась и, стараясь не прижиматься к моей сломанной руке, осторожно обняла меня. Она отступила назад. – Вы двое не подрались, верно?
– Бренда, – укоризненно заметил Ричард.
– Ладно, я знаю, каково это, когда повстречались старый и малый.

Из-за разницы в двенадцать лет Ричард и я никогда не были близки. Наше воссоединение, днём раньше в нью-йоркской больнице, было шатким. Мы объявили перемирие. Теперь поглядим, сможем ли мы ужиться вместе.
– Мы не дрались, – заверил я её.
– Славно. Вы, двое, возьмёте багаж, – распорядилась Бренда. – Я пригоню машину. Эти парковочные грабители хотели слупить с меня пять баксов. Грабёж на большой дороге, – пробормотала она, уже уходя.
– Пошли, – сказал Ричард и двинулся по указателям к багажной ленте.
– Почему бы тебе не жениться на Бренде и не узаконить брак? – спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.
– Я пытался, многие годы. Она говорит, что это разобьёт её матери сердце.
– Брак с богатым белым доктором?
– Проблема в том, что белым.

30. bethany

Предзнаменование убийства – Л.Л. Бартлет.

- Он изменился, - сказал Ричард.

Я прятался за буфетной дверью, подслушивая чужой разговор. Моя голова наполовину обрита, как у панк-рокера ... да, я и правда изменился.

- Конечно, - сказала Бренда - после всех-то событий.

Сломанная рука, перелом черепа. Эмоциональный крах. Ещё и паранойя вдобавок. Я наклонился ближе.

- Он не договаривает.

Ричард не знал и половины ситуации.

- С чего ты взял? - спросила Бренда, перекрикивая стук столового серебра, которое она складывала в кухонный ящик.

- Он говорил про кошмары еще в больнице. Нужно было надавить, но не хотелось перегибать палку. Он мне до сих пор не доверяет.

Ричард на секунду замолчал.

- В аэропорту была странная ситуация. Я потерял квитанции, а Джеффи сказал, что они у меня в кошельке. Но откуда он знает, что я положил их именно туда?

- А где же им еще быть. Ну или он экстрасенс, — предположила Бренда. Выкатилась верхняя полка посудомоечной машины, зазвенели стаканы.

Тишина. Я представил себе суровый взгляд Ричарда.

- Я позвоню завтра в больницу при Университете Буффало, - сказал он, - нужно найти врача, который поможет.

- И что ты собираешься делать?

- Ничего такого. Джеффи здесь, чтобы выздороветь.

- А что, если ему захочется вернуться в Нью-Йорк?

- Тогда пусть едет.

Дверца посудомоечной машины закрылась.

- Я не понимаю, - сказала Бренда, - ты хочешь, чтобы он был здесь, хочешь изменить его жизнь, чуть ли не создать свою копию. Но он твой брат, а не ты. Он годами жил без тебя. Ему нужно начать всё сначала. Да, ты ему больше не нужен, но это жизнь — так случается.

Поверьте, Бренда звучала убедительно.

На цыпочках я вернулся в свою комнату, закрыл дверь и прислонился к ней лбом. Я не понимаю, что чувствую. Паника подступила к горлу.

Да, жизнь меня поменяла.

Я растянулся на односпальной кровати в этой обшарпанной комнатушке и подумал обо всём, что произошло.

В моих планах было возобновить карьеру следователя по страховым случаям после шести месяцев безработицы.

Десять дней спустя я был в четырехстах милях отсюда, в Буффало, штат Нью-Йорк. Я переехал к старшему сводному брату и его девушке. Эмоционально опустошённый и зависящий от них. Мне повезло, что я смог найти себе пристанище.

Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. Новые морщинки поменяли его лицо, но вовсе не испортили. Помимо внешности у Ричарда был ум, к тому же, как единственный наследник Альпертов, он теперь обладал всем состоянием семьи.

Перелет из Ла-Гуардии в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. С моей невыносимой головной болью прошло будто пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, симпатичная темнокожая женщина, ждала нас за ограждением. В свои тридцать четыре года она уже будто накопила огромный жизненный опыт. В её глазах было понимание. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом она повернулась ко мне.

- Джеффи Резник, хреново выглядишь. Тебе бы набрать фунтов десять. Ничего, с этим я тебе помогу.

Она была права насчёт моей худобы. Я парень простой. В джинсах мне куда удобнее, чем в костюме с галстуком. Теперь же штаны свисали с бедер, а повязку на руке скрывала лёгкая летняя куртка - другую Ричард найти у меня в квартире не смог.

Бренда нахмурилась и, осторожно обняла меня, чтобы не потревожить сломанную руку. Она отступила, - вы же не ругаетесь, да?

- Бренда, хватит - недовольно бросил Ричард.

- Ну, я же знаю, что бывает, когда старикан и мальчишка оказываются вместе.

Из-за разницы в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице в Нью-Йорке за пару дней до этого было непростым. Мы помирились. Теперь посмотрим, сможем ли мы с этим жить.

- Мы не ссоримся, - заверил я.

- Ладно. Вы пока получайте багаж, - сказала Бренда, - а я переставлю машину. Эти парковочные жулики собираются штрафануть меня на пять баксов. Грабёж средь бела дня, - пробормотала она, уходя.

- Пошли, - Ричард направился к багажной карусели.

- Слушай, почему бы тебе не жениться на Бренде? - спросил я,
пытаясь не отставать.

- Я годами пытался. Она говорит, что её мать этого не переживёт.

- Не переживёт брака с богатым белым доктором?

- С белым, вот в чём проблема.

31. Black Cat (I)

¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ Он изменился, ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ сказал Ричард.
И не проспоришь: вот я, скорчился тут, в кладовке, приникнув к дверце полуобритой панк-рокерской башкой, ловлю слова чужой беседы.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ Конечно, ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ пожала плечами Бренда, ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ а чего ты хотел после случившегося. Я бы удивилась, будь наоборот.
Перелом руки, травма черепа, вдобавок нервы в хлам и паранойя в перспективе. Я вплотную прижался к дверце в попытке не упустить ни слова.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ Он что-то от меня скрывает.
Ричард и близко не представлял, насколько он прав.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ Что? ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ крикнула Бренда, пытаясь голосом перекрыть звон столовых приборов в мойке.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ Ещё в больнице он упоминал о каких-то кошмарах. Мне бы дожать его тогда, но переусердствовать тоже опасно: он ещё не доверяет мне.
Ричард замолк.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ Или этот странный случай в аэропорту. Я посеял багажные квитанции, везде обыскался, а он словно знал, что они в кошельке, хоть и не видел, как я клал их туда.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ Согласись, им там самое место. А может, он экстрасенс. ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ Бренда брякнула первое, что на ум пришло. Выкатилась верхняя полка посудомойки, звякнув бокалами.
Наступила тишина. Я представил, как взгляд Ричарда наливается свинцом.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ Завтра же позвоню в университетский госпиталь Бруклина, ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ буркнул он. ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ Найду ему подходящего врача.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ А потом? Как поступишь с ним потом?
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ А никак. Останется у нас и поправится.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ А если он хочет вернуться в Нью-Йорк?
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ Пусть его.
Дверца посудомойки захлопнулась.
̶ Кончай заливать, ̶ скривилась Бренда. ̶ Ты же хочешь оставить его здесь. Поменять его жизнь, скроить по собственному лекалу. Но пойми: он - не ты. Он твой брат и долгие годы жил, не нуждаясь в тебе. Теперь ему надо строить жизнь сызнова. И не скули, если окажешься ему не нужен.
Прислушайся к Бренде, брат, глядишь, наберешься ума.
Я на цыпочках шмыгнул к себе в комнату, закрыл дверь и привалился к ней, прикрыв глаза. В голове царил бардак. Накатывала паника.
Да, я изменился.
Вытянувшись на узкой кровати в убогой комнатёнке, я начал размышлять о том, что же произошло.
Я вылетел по сокращению и полгода пробездельничал. Потом собрался было вернуться к ремеслу страхового следователя. А после случилось ограбление.
Через десять дней я был уже в четырёхстах милях оттуда, в Буффало (Нью-Йорк), где поселился у сводного старшего брата со подругой. Меня, везунчика, приютили просто по доброте душевной. без гроша в кармане.
Годы не изменили д-ра Ричарда Альперта, лишь провели на лице пару морщин. Однако теперь, помимо интеллекта, он мог гордиться импозантной внешностью и полной властью над семейным состоянием Альпертов, кое получил как единственный наследник.
Из Ла Гуардиа в международный аэропорт Буффало Ниагара мы летели пятьдесят семь минут, но из-за страшной головной боли я решил, что полёт длился пятьдесят семь часов. За ограждением нас ждала Бренда Стэнли, миловидная афроамериканка. Ей было тридцать пять, на год меньше, чем мне, но в глубоких, полных сострадания глазах светилась древняя душа. Быстро обняв и поцеловав Ричарда, она развернулась ко мне.
̶ Погано выглядишь, Джеффи Резник. Тебе бы набрать фунтов десять, и никто лучше меня тебя не откормит.
Насчёт худобы она была права. Раньше я был обычный парень ̶ любил джинсу, презирал костюмы с галстуками. Но сейчас джинсы болтались у меня на бёдрах, кое-как стянутые ремнем, который Ричард раскопал ещё у меня в квартире. Всё это безобразие прикрывал лёгкий летний пиджак.
Бренда нахмурилась, и, стараясь не тронуть больную руку, осторожно обняла меня. Потом отступила:
̶ Э, а вы случайно не передрались?
̶ Бренда, ̶ укоризненно протянул Ричард.
̶ Ну, старый да малый, то да сё…Знаю я, как оно бывает.
У нас с Ричардом было двенадцать лет разницы, что не способствовало сближению. Восстановление семейных уз в больнице Нью-Йорка несколько дней назад было явлением зыбким. Перемирием, как мы его определили. Ну, поживём-увидим, сколько оно продержится.
̶ Мы вполне мирные. ̶ заверил я её.
̶ Ладно. Вы забирайте багаж, ̶ сказала Бренда, ̶ А я подгоню авто. Эти троглодиты щелястые на парковке уж на пять баксов нагрели меня. Грабёж дорожный какой-то, ̶ ворчала она, уходя.
̶ Ну, пошли, ̶ позвал Ричард и двинул за сигналами багажной ленты, ползущими под потолком.
̶ ̶ Почему ты не женишься на Бренде, не сделаешь ее уважаемой матроной? ̶ спросил я, из последних сил поспевая за Ричардом.
̶ Пытался, и не один год. Она утверждает, что не хочет разбить сердце матери.
̶ Из-за свадьбы с богатым белым врачом?
̶ Ключевое слово ̶ «с белым».
 

32. Black Cat (II)

- Он изменился – сказал Ричард.
Точно. Сховался за дверью кладовки, на башке ирокез, что у твоего панк-рокера, и подслушиваю посторонние разговоры. Изменился, да.
- Оно и понятно, - ответила Бренда. – после всего, что приключилось. Вот останься он прежним, я бы удивилась.
Рука сломана, черепушка пробита, психика в хлам. Ещё и паранойя на подходе. Я прильнул к двери, ловя каждое слово.
- Что-то он от меня скрывает.
Ричард, тебе не вообразить и половины.
-Что? – Бренда старалась перекричать звон посуды, плещущейся в мойке.
- Ещё в больнице он говорил про какие-то кошмары. Там бы мне его и прижать, но опасно: он и так мне не слишком доверяет.
Ричард помолчал.
- В аэропорту тоже странное случилось. Я куда-то засунул багажные чеки, обыскался. А он будто знал, что они в кошельке, хоть и не видел, как я их туда клал.
- Да просто им там самое место. Ну. или он экстрасенс, —она сказала первое, что пришло в голову. Выкатилась верхняя полка посудомойки, позванивая бокалами.
Пауза. Я прямо видел, как тяжелеет Ричардов взгляд.
- Завтра свяжусь с медицинским медцентром Буффало, - сказал Рчард, - Найду ему врача.
- А потом что?
- Да ничего. Поживет здесь, придёт в норму
- А может, он хочет вернуться в Нью-Йорк?
-На здоровье.
Дверца посудомойки захлопнулась.
- Не гони пургу, - отрезала Бренда. – Ты хочешь оставить его при себе. Перекроить его жизнь и его самого. Сделать собственную копию. Но он – не ты. Он твой брат. С собственной жизнью, которую вёл много лет без твоего вмешательства. Теперь ему надо жизнь эту восстановить. И будь готов к тому, что в ней теб е места не будет.
Слушай Бренду, брат, набирайся уму…
Шмыгнув со свою комнату и затворив дверь, я привалился к ней, прикрыв глаза. В голове царил хаос, подкатывала паника.
Это правда, я изменился.
Вытянувшись на узкой койке в своей комнатёнке, я стал припоминать, что же произошло.
После сокращения штатов я промыкался полгода без работы и уже было вспомнил карьеру страхового следователя, как случилось это ограбление.
Через десять дней я был уже в Буффало, Нью Йорк, за четыре сотни миль оттуда. В доме сводного брата и его сожительницы. Меня, без гроша за душой, приютили из чистого альтруизма. Это ли не удача, найти крышу над головой!
Годы почти не изменили Ричарда Альперта, только прочертили пару морщин на лице. У брата, помимо мозгов, имелась импозантная внешность и куча денег: ему, как единственному наследнику, отошло всё состояние Альпертов.
Полёт от Ла-Гуардия до международного аэропорта Буффало длился пятьдесят семь минут. Но голова у меня разрывалась так, что каждая минута показалась часом. У ограждения в зоне встречающих нас уже ждала Бренда Стэнли, симпатичная афроамериканка. Ей было тридцать пять, на год меньше моего, но в глазах, полных глубокого сострадания, светилась древняя мудрость. Мимиходом обняв и поцеловав Ричарда, она повернулась ко мне.
- Дерьмово выглядишь, Джеффи Резник. Тебе бы набрать фунтов десять, а лучше меня тебе в этом никто не поможет.
Насчёт веса – это она в точку. Вообще-то я нормальный парень, предпочитающий джинсу костюмам и галстукам. Но сейчас мои джинсы висели на бёдрах, чудом удерживаемые ремнем. Всё это прикрывал мой единственный летний пиджак, добытый Ричардом ещё на той квартире.
Нахмурившись, Бренда осторожно обняла меня, стараясь не задеть больную руку. Потом отступила на шаг.
- А вы часом не подрались?
- Бренда – с укором пробормотал Ричард.
- Известно ведь – старый что малый, а уж коли вместе соберутся, так…
Из-за двадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом так и не стали близки. Воссоединение в больнице Нью-Йорка казалось зыбким. Так, временное перемирие. Посмотрим, на сколько нас хватит.
- Мы ребята смирные, - заверил я её.
- Ладно. Ступайте за багажом, - велела Бренда, - а я подгоню машину. Эти бандюги с парковки как пить дать наварили с меня пять баксов. Разбойники с большой дороги, - бормотала она, удаляясь.
- Пошли, - и Ричард быстро двинул в направлении багажного транспортёра, следуя указателям под потолком..
- Что бы тебе не жениться на Бренде? Сделаешь её респектабельной замужней дамой, – спрашивая, я со всех ног поспешал за Ричардом.
- Я уж несколько лет пытаюсь. А она говорит, что, мол, мама этого не переживёт.
- Чего? Брака с богатым белым врачом?
- С «белым». Вот корень проблемы.

33. boat

— Он изменился, — сказал Ричард.

Я прячусь за дверью в коридоре у кухни, подслушиваю чужой разговор, голова наполовину обрита, как у панка… Да уж, действительно изменился.

— Само собой, — ответила Бренда. — После того, что случилось, это неудивительно.

Сломанная рука, проломленный череп. Эмоционально разрушен. Кроме того, пытаюсь справиться с паранойей. Я склонился ближе, стараясь лучше расслышать.

— Он что-то от меня скрывает.

Ричард не знал и половины всего.

— Что? — спросила Бренда, перекрикивая грохот столового серебра, которое складывали в кухонный ящик.

— Он упоминал про ночные кошмары в больнице. Надо было мне поднажать на него, чтобы он рассказал, но не хочется давить слишком сильно. Он все еще мне не доверяет.

Он немного помолчал.

— В аэропорту случилось кое-что странное. Я потерял талоны на багаж. А он знал, что они у меня в бумажнике, хотя не видел, как я их туда положил.

— Где же еще им быть. Ну, или он экстрасенс, — небрежно бросила она. Корзина посудомойки выкатилась, звякнув стаканами.

Молчание. Представляю себе каменный взгляд Ричарда.

— Завтра позвоню в медицинский центр Университета Буффало, — сказал Ричард. — Попробую найти ему врача.

— А потом какие у тебя на него планы?

— Никаких. Он тут, чтобы просто восстановиться.

— А если он хочет вернуться в Нью-Йорк?

— Тогда пусть возвращается.

Дверь посудомойки захлопнулась.

— Чушь, — сказала Бренда. — Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Хочешь изменить его жизнь и переделать его самого по своей мерке. Но он — твой брат, а не твоя копия. Годами он строил свою жизнь сам, без тебя. И теперь ему нужно будет заново строить ее самому. Не впадай в разочарование, когда он перестанет в тебе нуждаться.

В трезвомыслии Бренды сомневаться не приходится.

Прокравшись на цыпочках в свою комнату, я закрыл дверь. Откинулся на нее и в сумбурных чувствах закрыл глаза. Паника нарастала.

Да, я изменился.

Я вытянулся на узкой кровати, стоявшей в обшарпанной комнатушке, и размышлял о том, что же произошло.

После шести месяцев без работы из-за сокращения я уже собирался снова начать работать страховым следователем. И тут случилось ограбление.

Десять дней спустя я был уже в шестистах пятидесяти километрах отсюда — в Буффало, штат Нью-Йорк, переехав к сводному старшему брату и его подруге, с которой он жил. Повезло, что мне, разбитому, зависимому от их доброты, было куда идти.

За прошедшие годы доктор Ричард Алперт не сильно переменился. На лице пролегли новые морщины, но выглядел он хорошо, имел ясный ум и, кроме того, будучи единственным наследником, владел теперь и всем состоянием семьи Алпертов.

Перелет из Ла-Гуардии в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. Из-за пульсирующей боли в голове они показались мне пятьюдесятью семью часами. У ограждения нас ждала Бренда Стенли, привлекательная чернокожая женщина. В свои тридцать четыре — она была на год младше меня — Бренда имела мудрую душу, и в ее глазах светилось глубокое сочувствие. Коротко поцеловав и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.

— Джеффи Резник, ты выглядишь дерьмово. Тебе нужно набрать килограммов пять, и откармливать тебя буду я.

Насчет потери веса она была права. В другое время я выгляжу обыкновенно. В джинсах мне удобнее, чем в костюме с галстуком. А сейчас джинсы висели у меня на бедрах. Повязка лежала поверх легкой летней куртки — единственной, которую Ричард смог найти в моей квартире.

Бренда нахмурилась и, стараясь не давить на мою сломанную руку, мягко обняла меня. И отступила назад.

— Вы ведь не поссорились, да?

— Бренда, — предупреждающе произнес Ричард.

— Ну, я знаю, как бывает, когда старик и ребенок оказываются вместе.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наша встреча в больнице в Нью-Йорке несколько дней назад прошла непросто. Мы заключили перемирие. Посмотрим, получится ли у нас его сохранить.

— Мы не в поссорились, — заверил ее я.

— Хорошо. Вы принесите багаж, а я пойду пригоню машину. Эти бандиты с автостоянки хотят с меня пять баксов. Грабеж средь бела дня, — пробормотала она, уже удаляясь.

— Пойдем, — сказал Ричард и двинулся по указателям к багажному конвейеру.

— Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь ее честной женщиной? — спросил я, изо всех сил стараясь не отставать от него.

— Я годами пытаюсь это сделать. Она говорит, что это разобьет сердце ее маме.

— Если ее дочь выйдет замуж за богатого белого врача?

— Проблема в том, что за белого.

34. Brenda Lee

- А он изменился, - заметил Ричард.

С наполовину бритой, как у панка, головой я скорчился за дверью кладовки, чтобы подслушать чужой разговор. Согласен, я стал совсем другим человеком.

- Конечно, - согласилась Бренда, - останься он прежним после случившегося, я бы удивилась.

Перелом руки, проломленный череп, эмоциональный срыв. Ещё и параноиком стал. Я скособочился, стараясь не упустить ни слова.

- Он от меня что-то скрывает.

Ричард и половины всего не знал.

- Что? - спросила Бренда, с грохотом бросая в ящик столовое серебро.

- В больнице он упомянул ночные кошмары. Надо было его расспросить подробнее, но я не хочу слишком давить. Он всё ещё мне не доверяет.

Брат с минуту помолчал и продолжил:

- В аэропорту произошло что-то странное. Я искал багажные квитанции, а Джеффи знал, что они лежат у меня в бумажнике, хотя и не видел, как я их туда клал.

- Вполне логичное место. А может, он экстрасенс, - небрежно заметила Бренда.

Выкатилась верхняя полка посудомойки, зазвенели стаканы.

Наступила тишина. Я представил себе каменный взгляд брата.

- Завтра позвоню в больницу, - продолжил разговор Ричард, - посмотрим, смогу ли я найти для него врача.

- Что ты тогда будешь с ним делать?

- Ничего. Он приехал сюда, чтобы стать на ноги.

- Что если Джеффи хочет вернуться в Нью-Йорк?

- Тогда он может ехать.

Дверца посудомойки захлопнулась.

- Чушь, - заявила Бренда. - Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Ты хочешь изменить его жизнь, переделать его по своему подобию. Но он твой брат, а не ты. Джеффи много лет справлялся без тебя. Он снова захочет жить самостоятельно. Не расстраивайся, когда он перестанет в тебе нуждаться.

Бренда всегда прагматична.

Я на цыпочках вернулся в свою комнату и закрыл дверь. Прислонившись к двери и закрыв глаза, я попытался разобраться в своих чувствах. Приближался приступ паники.

Да, я сильно изменился.

Растянувшись на узкой кровати в жалкой комнатенке, я думал о том, что со мной произошло.

После сокращения я шесть месяцев просидел без работы и как раз собирался снова устроиться следователем в страховую компанию, но все изменило ограбление.

Через десять дней я оказался в шестистах пятидесяти километрах в доме сводного старшего брата и его подруги в городе Буффало, штат Нью-Йорк. Без гроша в кармане, зависящий от их доброты, я был рад, что мне есть где приютиться.

Доктор Ричард Элперт с годами мало изменился. На его лице появились новые морщины, но он обладал не только мозгами, но и презентабильной внешностью, а будучи единственным наследником, он теперь владел всем состоянием семьи Элпертов.

Полет из Нью-Йорка в международный аэропорт Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут. Сильнейшая головная боль превратила их в 57 часов.

Бренда Стэнли, красивая афроамериканка, встречала нас в зале прилетов. Бренде тридцать четыре, она на год моложе меня, но обладает старой душой, которую я заметил в ее полных сочувствия глазах. Быстро обняв и поцеловав Ричарда, она повернулась ко мне.

- Джеффи Резник, ты дерьмово выглядишь. Тебе надо набрать четыре-пять килограмм, и я тебе с этим помогу.

Она не ошиблась насчёт потери веса. Обычно я веду себя как простой парень. В джинсах мне комфортнее, чем в костюме и галстуке. Теперь джинсы болтались на бедрах. Ремень закрыл лёгкую летнюю ветровку, другой Ричард в моей квартире не нашел.

Бренда нахмурились и нежно обняла меня, стараясь не прижиматься к сломанной руке. Потом отступила назад и спросила:

- Вы ведь не воюете?

- Бренда! - предостерёг ее брат.

- Ну я же знаю, что бывает, когда старик и мальчишка оказываются вместе.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице Нью-Йорка за несколько дней до этого казалось ненадежным. Мы объявили перемирие. Посмотрим, что из этого выйдет.

- Мы не воюем, - заверил я ее.

- Хорошо. Идите заберите багаж, - скомандовала Бренда. - Я подгоню машину. Эти воры на парковке сдерут с меня пять баксов. Грабеж на дорогах, - ворчала она, удаляясь.

- Пошли, - поторопил меня Ричард и двинулся, ориентируясь по висящим над головой указателям, к багажной ленте.

- Почему ты не женишься на Бренде, чтобы сделать из нее честную женщину? - спросил я, стараясь не отставать.

- Я много лет пытался. Она говорит, что это разобьёт сердце ее матери.

- Выйти замуж за богатого белого врача?

- Проблема именно в том, что я белый.
 

35. cartoonova

Л.Л. Бартлет. Представляя убийство

— Он изменился, — сказал Ричард.
Притаившийся за дверью в буфетную; с наполовину выбритой, как у панка, головой; подслушивающий чужой разговор — я бы сказал, изменился я не то слово.
— Ещё бы, — ответила Бренда. — После того, что произошло, это неудивительно.
Сломанная рука, трещина в черепе. Эмоциональное опустошение. В последнее время ещё и в паранойе стал преуспевать. Я прислонил ухо вплотную к двери, стараясь лучше расслышать.
— Он от меня что-то скрывает.
(О, Ричард, ты даже не представляешь себе, сколько всего.)
— Что именно? — спросила Бренда, судя по звуку, рассовывая столовое серебро по отсекам кухонного ящика.
— Он обмолвился, что в больнице его мучали кошмары. Мне бы следовало расспросить подробнее, но я не хочу на него слишком давить сейчас: он всё ещё не особо мне доверяет, — Ричард помолчал. — В аэропорту произошло кое-что странное. Я не мог найти талоны на багаж, а он откуда-то знал, что они у меня в бумажнике. Хотя я точно клал их туда не при нём.
— Вполне логичное место для них. Ну, или он экстрасенс, — добавила Бренда без задней мысли. В выдвинутой решетке посудомоечной машины зазвенели стаканы. Дальше тишина. Я представил суровый взгляд Ричарда.
— Завтра я позвоню в университетский медцентр, узнаю насчет доктора для него.
— И что потом?
— Ничего. Он здесь, чтобы поправиться.
— А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?
— Захочет — поедет.
Дверца посудомоечной машины захлопнулась.
— Не ври, — отрезала Бренда. — Он ведь нужен тебе здесь. Хочешь изменить его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но не забывай, что он твой брат, а не ты. Он много лет устраивал свою жизнь сам. И теперь ему нужно будет сделать это снова, самостоятельно. Не обижайся, когда твоя помощь больше не потребуется. — В здравомыслии Бренде не откажешь.
Я на цыпочках вернулся к себе, прикрыл дверь, прислонился к ней спиной и закрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Паника подступала. Да, я и правда изменился.
Вытянувшись на узкой кровати в отведённой мне комнатушке, я стал перебирать в памяти последние события. Проведя полгода без работы после сокращения, я уже готов был вернуться к должности специалиста по расследованию страховых случаев. Но тут случилось это нападение. И вот, десять дней спустя я уже за 400 миль от дома, в городе Буффало, штат Нью-Йорк, у своего сводного старшего брата и его многолетней спутницы жизни. Мне повезло, что в таком состоянии они приютили меня и я мог рассчитывать на их доброту.
Доктор Ричард Алперт не сильно изменился за эти годы. На лице появилось несколько новых морщин, но он по-прежнему был не только умён, но и хорош собой, а теперь, вдобавок ко всему, единолично унаследовал состояние семьи Алпертов.
Перелёт из аэропорта Ла-Гуардия в аэропорт Буффало Ниагара длился пятьдесят семь минут. При том как у меня раскалывалась голова, казалось, что все пятьдесят семь часов. В зале прилётов нас ждала симпатичная темнокожая женщина — Бренда Стенли. Несмотря на тридцать четыре года (на год меньше, чем мне), душа Бренды стара как этот мир и, кажется, понимает всё. Её взгляд при встрече излил всю глубину её сострадания. Коротко обняв и поцеловав Ричарда, она обратилась ко мне:
— Паршиво выглядишь, Джеффи Резник. Тебе бы набрать килограммов пять. Я займусь твоим питанием.
Про вес она угадала. Раньше я был среднего телосложения, предпочитал деним костюмам и галстукам. Сейчас же джинсы на мне висели, а единственную лёгкую ветровку, которую Ричард смог найти у меня в квартире, не получалось надеть до конца из-за перевязи.
Бренда нахмурилась и осторожно, стараясь не потревожить сломанную руку, обняла меня. Затем отступила на шаг.
— Я надеюсь, вы не поругались?
— Бренда! — в голосе Ричарда послышался упрёк.
— Да ладно, я просто знаю, как это, когда старику с ребенком приходится общаться.
У нас с Ричардом была разница в возрасте двенадцать лет, из-за этого мы никогда не были особо близки. Наше воссоединение в Нью-Йоркской больнице за пару дней до этого проходило не то чтобы гладко, но мы заключили перемирие. Посмотрим, что из этого выйдет.
— Мы не поругались, — заверил я Бренду.
— Хорошо. Тогда идите получать багаж, а я пока подгоню машину. Эти мошенники с парковки уже поди насчитали мне долларов пять. Грабёж среди бела дня! — последние слова она пробормотала себе под нос уже на ходу.
— Пошли, — бросил Ричард, следуя за указателями к ленте выдачи багажа.
— Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь её честной женщиной? — спросил я, едва поспевая за ним.
— Я много лет пытаюсь. Но она говорит, её мать не перенесёт этого.
— Того, что её дочь выйдет за богатого белого доктора?
— В том-то и проблема, что белого.
 

36. chorven

"Murder on the Mind", L.L. Bartlett


— Он изменился, — сказал Ричард.

Сижу тут с головой наполовину обритой, как у панк-рокера, прячусь за дверью буфетной, подслушиваю разговоры, которые мне слышать не полагается… да, пожалуй, я и правда изменился.

— Конечно, изменился, — ответила Бренда. — После всего случившегося странно было бы, если бы он остался таким же, как был.

Сломанная рука, треснувший череп. С эмоциями вообще полный швах. К тому же медленно, но верно превращаюсь в параноика. Я плотнее прижал ухо к двери, с трудом разбирая слова.

— Он что-то скрывает.

Ричард не знал и половины моих секретов.

— И что же? — спросила Бренда, со звоном убирая столовые приборы в ящик.

— Он что-то говорил о кошмарах еще тогда, в больнице. Надо было вытрясти из него подробности, но я не хотел слишком на него давить. Он все еще мне не доверяет.

С минуту Ричард помолчал.

— В аэропорту случилось что-то непонятное. Я искал квитанции. А он знал, что они у меня в бумажнике, хотя сам не видел, как я их туда положил.

— А где еще им быть? Ну, или он ясновидящий, — небрежно бросила Бренда. Судя по тому, как звякнули бокалы, она выдвинула верхнюю решетку посудомоечной машины.

Тишина. Я представлял себе каменный взгляд Ричарда.

— Завтра позвоню в университетский медцентр, — отчеканил Ричард. — Постараюсь подыскать ему врача.

— И как ты с ним поступишь дальше?

— Никак. Он здесь для того, чтобы поскорее выздоравливать.

— А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

— Скатертью дорога.

Дверца посудомоечной машины захлопнулась.

— Брехня, — фыркнула Бренда. — Он тебе нужен здесь. Ты хочешь изменить его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но он твой брат, а не ты сам. Он годами обходился без твоей помощи. Ему надо будет снова устраивать жизнь самостоятельно. Смотри не разочаруйся, когда он перестанет нуждаться в тебе.

Бренда как всегда прагматична.

Я на цыпочках вернулся в свою комнату и прикрыл дверь. Прислонился к ней спиной, сомкнул веки, не в силах толком разобраться со своими чувствами. Накатила паника.

Да, я определенно изменился.

Я растянулся на односпальной кровати в неказистой комнатушке и предался размышлениям о случившемся. Попав под сокращение и просидев полгода без работы, я собирался продолжить карьеру страхового следователя. Пока меня не ограбили.

Десять дней спустя я очутился за четыреста миль от дома, в Буффало (штат Нью-Йорк), где вселился в квартиру сводного брата и его девушки. Это мне еще повезло, что оставшись без гроша в кармане и полностью завися от чужой милости, мне хотя бы было куда пойти.

Спустя годы доктор Ричард Алперт остался прежним. Его лицо пересекали новые морщины, и все же он был не только умен, но и хорош собой и, оставшись единственным наследником, теперь распоряжался всем семейным состоянием.

Полет из Ла-Гуардии в Международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. При этом в голове пульсировала такая боль, что минуты показались часами. По ту сторону защитного барьера нас ожидала симпатичная темнокожая женщина по имени Бренда Стэнли. Тридцатичетырехлетняя Бренда, хотя и на год моложе меня, была куда более зрелой, чем большинство людей в ее возрасте, в глазах отражалась вся глубина ее сострадания. Коротко поцеловав и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.

— Джеффи Резник, ну и видок у тебя. Тебе бы набрать десяток фунтов, я лично берусь тебя откармливать.

Она была права насчет потери веса. Изначально телосложение у меня было вполне обычное. В джинсах мне намного удобнее, чем в костюме с галстуком. Теперь джинсы обвисли у меня на бедрах. За поддерживающей повязкой толком не рассмотреть легкую летнюю куртку — единственную, которую Ричарду удалось откопать у меня в квартире.

Бренда нахмурилась и мягко обняла меня, стараясь не давить на сломанную руку. Она отстранилась.

— Вы ведь не в ссоре, верно?

— Бренда, — укоризненно сказал Ричард.

— Ну, я же знаю, как дети ладят со старичьем.

Из-за разницы в возрасте в двенадцать лет, мы с Ричардом никогда не были близки. Нельзя сказать, чтобы наша встреча в больнице в Нью-Йорке прошла гладко. Мы всего лишь заключили перемирие. Оставался вопрос, надолго ли его хватит.

— Мы не в ссоре, — заверил я Бренду.

— Вот и прекрасно. Вы двое забирайте багаж, — сказала она. — Я подгоню машину. Эти ворюги с парковки собираются содрать с меня пять баксов. Грабеж на большой дороге, — пробормотала она, уходя.

— Пойдем, — сказал Ричард, следуя за знаками у нас над головой и направляясь к багажному транспортеру

— Почему ты не женишься на Бренде, как честный человек? — спросил я, едва поспевая за ним.

— Я годами пытаюсь сделать ей предложение. Она говорит, это разобьет сердце ее матери.

— Если она выйдет за богатого белого врача?

— В том-то и проблема, что я белый.
 

37. Christine

«Убийство на уме»

– Он изменился, – проговорил Ричард.

Я скрываюсь за дверью для прислуги, подслушиваю личный разговор и выгляжу как панк-рокер с наполовину бритой головой…, Пожалуй, я и правда изменился.

– Ну естественно, – отмахнулась Бренда. – Я бы наоборот удивилась, если бы после случившегося он остался прежним.

Сломанная рука и проломленный череп. Нервный срыв. А завершает этот список паранойя. Я ближе прижался к двери, внимая каждому слову.

– Я чувствую, что он что-то скрывает от меня.

Ричард даже не догадывается, насколько много он не знает.

– Что именно? – я услышал вопрос Бренды, несмотря на грохот столовых приборов, брошенных в кухонный ящик.

– В больнице он проговорился, что вернулись кошмары. Я знал, что должен разузнать больше, но не хотел слишком давить на него. Он пока не очень-то мне доверяет.

После небольшой паузы, он продолжил:

– В аэропорту случилось нечто странное. Я всё никак не мог найти талоны на получение багажа. Он же точно знал, что они в моем бумажнике, хоть и не мог видеть, как я положил их туда.

– Согласись, где им еще быть? Или, возможно, он просто экстрасенс, – предложила она навскидку. Верхний отсек посудомоечной машины выдвинулся, стаканы зазвенели.

Тишина. Я представляю неумолимый взгляд Ричарда.

– Завтра я позвоню в медицинский центр Университета штата Буффало, – наконец сказал Ричард. – Посмотрим, смогу ли я найти доктора для него.

– А что будет после?

– Ничего. Он здесь, чтобы поправиться.

– Что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

– Он сможет уехать.

Дверца посудомоечной машины закрылась.

– Чушь, – ответила Бренды. – Ты хочешь, чтобы он был здесь. Ты жаждешь изменить его, переделать по своему образу и подобию. Но он – не ты, он – твой брат. Годами он жил своей жизнью, в которой не было места для тебя. Теперь же он вынужден заново учиться жить. Не печалься, когда он перестанет в тебе нуждаться.

Бренда всегда была практичной.

На цыпочках я вернулся в свою комнату и плотно закрыл за собой дверь. Я прислонился к ней и прикрыл глаза в попытке разобраться в своих чувствах. Паника охватывала меня.

Да, я правда изменился.

Вытянувшись на односпальной кровати в этой маленькой жалкой комнатушке, я мысленно вернулся в тот судьбоносный день.

Сокращение на работе и последующие полгода безработицы почти вынудили меня возобновить карьеру следователя по страховым искам. Но осуществить задуманное помешало ограбление.

Спустя десять дней я уже был в Буффало, штат Нью-Йорк, почти за шесть с половиной тысяч километров от того злосчастного места, в дороге со своим сводным братом и его сожительницей. Я был разбит и надеялся только на их доброту, поэтому как никогда радовался, что мне есть где остановиться.

Доктор Ричард Альперт почти не изменился за эти годы. Хотя время и оставило на его лице свой отпечаток, ум его сделался острее, что несомненно было к лицу Ричарду, который стал единственным наследником и владел всем имуществом семьи Альпертов.

Перелет из аэропорта Ла-Гвардия в Нью-Йорке в международный аэропорт Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут. По ощущениям же он длился пятьдесят семь часов из-за моей невыносимой головной боли. За ограждением нас ждала Бренда Стэнли, красивая чернокожая женщина. Хотя она была всего на год младше меня, казалось, в свои тридцать четыре у Бренды душа старца, в чьих глазах отражается вся глубина ее сострадания. Она торопливо поцеловала и обняла Ричарда, после чего повернулась ко мне.

– Джеффи Резник, ты выглядишь как дерьмо. Тебе бы набрать пять килограмм, и я намерена всерьез этим заняться.

Она не ошиблась про нехватку килограммов. При других обстоятельствах я был обычным парнем, который в джинсах чувствует себя комфортнее, чем в костюме с галстуком. Сейчас же джинсы свисают с бедер, а повязка скрывается под легкой летней курткой – единственной, которую Ричарду удалось найти в моей квартире.

Бренда нахмурилась и нежно обняла меня, стараясь не задеть сломанную руку. Затем отступила и спросила:

– Вы еще не успели подраться?

– Бренда, – предостерегающе сказал Ричард.

– Я знаю, какого это – оставлять взрослого и ребенка наедине.

Наша с Ричардом разница в двадцать лет никогда не позволяла нам сблизиться. А воссоединение в больнице в Нью-Йорке на днях было довольно резким. В конце концов мы объявили перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли мы ужиться вместе.

– Мы не подрались, – заверил я ее.

– Супер. А теперь берите багаж, – ответила Бренда. – Я пока пригоню машину. Те парковочные жулики собираются содрать с меня пять долларов. Грабеж средь бела дня, – бормотала она, почти скрывшись с виду.

– Пошли, – проговорил Ричард и последовал за указателями к багажной ленте.

– Почему бы тебе не жениться на Бренде и не сделать ее порядочной женщиной? – спросил я, стараясь не отставать от него.

– Я пытался и не раз. Но она говорит, что это разобьет сердце ее матери.

– Что тут плохого – выйти замуж за богатого, белого доктора?

– Проблема тут только в том, что я белый.

38. Chuck

— Он изменился, — сказал Ричард.

Склонив наполовину побритую, как у панка, голову к дверям кладовой между кухней и гостиной, я подслушивал чужой разговор. Пожалуй, я и правда изменился.

— Само собой, — подтвердила Бренда. — Еще бы ему не измениться, после всего, что стряслось.

Сломанная рука, пробитый череп. Психологическая травма. Еще и паранойя на подходе. Я подался вперед, напряженно вслушиваясь в голоса.

— Он что-то скрывает от меня.

Ох, Ричард, ты и половины правды не знаешь.

— Что? — донесся голос Бренды сквозь звон серебра — столовые приборы ссыпаются в ящик стола.

— В больнице он жаловался на кошмары. Мне стоило расспросить про них, но давить слишком сильно тоже не хочется. Он до сих пор мне не доверяет. — На мгновение Ричард замолк. — Там, в аэропорту, произошло что-то странное. Я искал багажные талоны, а он подсказал, что они в бумажнике, хотя не видел, как я их туда положил.

— Где же им еще быть? — Подумав, она небрежно бросила: — Или, может, он телепат?

Верхний ящик посудомойки выехал наружу, дребезжа бокалами. Беседа прервалась. Я представил окаменевшее лицо Ричарда.

— Завтра позвоню в Университетский медицинский центр, — снова заговорил он. — Посмотрим, может найду там хорошего доктора.

— А потом что с братом делать будешь?

— Ничего. Он останется здесь, чтобы набраться сил.

— А если решит вернуться в Нью-Йорк?

— Тогда пусть едет.

Хлопнула дверца посудомоечной машины.

— Ага, как же! — усмехнулась Бренда. — Ты хочешь, чтобы он остался. Хочешь воссоздать его жизнь по своему образу и подобию. Но твой брат — самостоятельный человек. Он годами строил жизнь без тебя, и теперь ему надо все восстановить самому. Не расстраивайся, когда окажется, что ты ему больше не нужен.

Прагматизма Бренде не занимать.

Я прокрался на цыпочках обратно в свою комнату и закрыл дверь. Тут же, зажмурившись, прижался к ней спиной. Меня распирали смешанные чувства. Тревога все нарастала.

О да, я изменился.

Я вытянулся на узкой кровати в убогой комнатенке и начал воспроизводить в голове прошедшие события.

Сначала сокращение. Затем, спустя полгода без работы, я вот-вот должен был вернутся в дело, снова стать страховым следователем. И тут ограбление.

Прошло десять дней. И вот, я в четырехстах милях от дома, в Буффало, штат Нью-Йорк, переезжаю к старшему сводному брату и его девушке. Остается только уповать на их доброту, ведь в кармане ни гроша. Хорошо еще, что есть, к кому обратиться.

Доктор Ричард Алперт не сильно изменился за прошедшие годы. Разве что добавилось несколько морщин. Но Ричард был не только мозговитым парнем, а еще и красавчиком. К тому же, будучи единственным наследником, он владел всеми богатствами семьи Алперт.

Полет из Нью-Йоркского Ла-Гуардия до Международного аэропорта Буффало Ниагара продлился пятьдесят семь минут. Благодаря долбившей по черепу боли по ощущениям прошло пятьдесят семь часов. За барьером безопасности нас встречала Бренда Стенли — хорошенькая темнокожая девушка. В свои тридцать четыре — на год моложе меня — Бренда отличалась зрелостью, что отражалось в ее глазах, преисполненных сострадания. Коротко обнявшись и поцеловав Ричарда, она повернулась ко мне.

— Джеффи Ресник! Выглядишь хреново. Тебе бы не мешало набрать десяток фунтов. Ну, ничего, я тебя откормлю.

Насчет потери в весе она угадала. Раньше я был обычным парнем, носил повседневную одежду и не любил костюмы с галстуком. Теперь джинсы висли на бедрах. Из-под легкой ветровки — единственной, которую Ричард нашел в моей квартире — выглядывала повязка.

Нахмурившись, Бренда аккуратно, чтобы не задеть сломанную руку, обняла меня и отступила на шаг.

— Вы же не поругались друг с другом, я надеюсь?

— Бренда! — воскликнул Ричард.

— Что? А то я не знаю! Стоит только оставить старика наедине с мальчишкой…

Двенадцать лет. Из-за этой разницы в возрасте мы с Ричардом так и не стали по-настоящему близки. Воссоединение в больнице Нью-Йорка несколькими днями ранее оказалось шероховатым. Мы заключили перемирие. Оставалось выяснить, надолго ли.

— Мы не поругались, — заверил я.

— Хорошо. Хватайте чемоданы, я подгоню машину. Эти стояночные ворюги хотят содрать с меня пять баксов. Грабеж средь бела дня, — проворчала она, удаляясь.

— Пошли. — Ричард последовал указателям над головой, ведущим к багажной ленте.

— Почему ты никак женишься на Бренде? — спросил я, едва поспевая за братом. — Узаконили бы уже свои отношения.

— Я пытаюсь. Уже не первый год. Но она твердит, что мать такого не переживет.

— Свадьбы дочери с богатым белым врачом?

— В том-то все и дело: белым.

39. Completely Shaved Punk Rocker

- Я не узнаю Джеффа, - произнес Ричард.
Не то скинхед, не то панк-рокер, подслушивающий из кладовой чужие разговоры... Я б и сам себя не узнал.
- Ну, еще бы, - заметила Бренда. – Пережить такое, и остаться прежним…
Рука сломана. Голова пробита. Нервный срыв. И прогрессирующая паранойя в придачу.
Я подался вперед, напрягая слух.
- Что-то он не договаривает.
«Не договаривает» еще мягко сказано.
- Да?
Выдвинулся ящик стола, звякнули ложки и вилки.
- Джефф упоминал, что в больнице его мучили кошмары. Расспросить бы поподробней, да я боялся нажимать. Он все еще не доверяет мне.
Ричард помолчал.
- Странное дело. В аэропорту я не мог найти квитанции из камеры хранения. А Джефф сразу сказал, что они в бумажнике, хоть и не видел, как я их туда кладу.
Бренда хмыкнула.
- Нетрудно догадаться.
И тут же добавила:
- А, может, он – экстрасенс?
Выкатилась верхняя полка судомойки, звякнули стаканы.
Ричард не удостоил слова Бренды комментарием, но, представляю, каким взглядом ее одарил!
- Завтра наведаюсь в медицинский центр, - продолжал он. – Поищу для Джеффа специалиста.
- И что тогда?
- Ничего. Джеффу надо окрепнуть.
- А если он решит вернуться в Нью-Йорк?
- Пусть возвращается.
Хлопнула дверца судомойки.
- Ну-ну. - Бренда фыркнула. – Джефф нужен тебе здесь. Ты хочешь перекроить его судьбу, воссоздать Джеффа по образу своему и подобию. Но это Джефф – Джефф Резник, а не Ричард Алперт! Он давно живет своим умом. И впредь должен жить своим умом. Примирись с этим.
Вот что значит разбираться в людях!
Я на цыпочках вернулся к себе, подпер спиной дверь и закрыл глаза, не в силах определить – что я чувствую. Панический ужас, пожалуй.
Да, узнать меня трудно.
...
Лежа на кушетке, которая занимала добрую половину моей «комнаты», я заново обдумывал последние события.
Сокращение штатов. Полгода на пособии. И сейчас я бы вновь разбирал иски для страховой компании, если бы.... Если бы на улице меня не разделали под орех.
Спустя десять дней я живу в Буффало, в четырехстах милях от Нью-Йорка - без гроша в кармане, на полном иждивении у сводного брата и его девушки. И считаю, что мне еще крупно повезло!
Годы мало изменили доктора Ричарда Алперта. На лице прибавилось морщин. Но в придачу к уму Ричард обладал импозантной внешностью, а как единственный наследник – и всем состоянием Алпертов.
Из Ла-Гуардии* до Международного аэропорта Буффало Ниагара лететь пятьдесят семь минут. Пульсирующая боль в голове превратила их для меня в пятьдесят семь часов. За барьером безопасности нас встретила Бренда Стенли, негритяночка тридцати четырех лет. Хоть я был на год старше, в глазах ее светились материнская забота и участие. Обняв и поцеловав Ричарда, она повернулась ко мне.
- Джеффи Резник, на тебя смотреть страшно – кожа да кости! И я лично прослежу за тем, чтобы на этих костях появилось хоть немного мяса!
Бренда не преувеличивала. Вообще-то, человек я простой. Деловому костюму предпочитаю повседневный. Но в тот раз боялся, как бы джинсы не свалились с меня. Сломанную руку скрывал тонкий пиджак – ничего другого у меня в квартире Ричард найти не смог.
С озабоченным лицом, стараясь не причинить боли, Бренда обняла меня. Потом отступила на шаг.
- А вы там не подрались часом?
- Бренда! – взмолился Ричард.
- А то я знаю, что бывает, когда взрослый дядя решит побоксировать с ребенком!
С Ричардом, который на двенадцать лет был старше меня, я так никогда и не сдружился. И нашу встречу в нью-йоркской больнице теплой не назовешь. Но до драки дело не дошло – пока, во всяком случае.
- Мы не дрались, - заверил я Бренду.
- Отлично. Забирайте вещи, - сказала она. – А я подгоню машину. На парковке у меня хотели содрать пять баксов. Грабеж средь бела дня, - донеслось уже издали.
- Пошли, - Ричард зашагал по направлению, которое указывала вывеска «Выдача багажа».
- Почему б тебе не жениться и не сделать Бренду честной женщиной?
Я с трудом поспевал за ним.
- Она не соглашается. Говорит, мать не переживет.
- Того, что зять – преуспевающий врач? К тому же белый!
- В том-то и беда, что белый.
____
* Один из трех аэропортов в Нью-Йорке; обслуживает как внутренние, так и международные линии.

40. Comrade Nightingale

- Он изменился, - сказал Ричард.

Притаившись за дверью буфетной, слушаю чужой разговор. Моя голова, как у панка, обрита наполовину - да уж.., изменился, можно и так сказать.

- Еще бы, - ответила Бренда. - Неудивительно, после того, что произошло.

Перелом руки, трещина в черепе. Крушение надежд. И ко всему еще вялотекущая паранойя.
Прильнул к двери, вслушиваясь.

- Он что-то недоговаривает.

Все совсем не так просто, как думает Ричард.

- Что же? - спросила Бренда, с металлическим звоном укладывая на полку столовое серебро.
- Он обмолвился, что в больнице его мучили кошмары. Надо было бы расспросить подробней, но я не хотел слишком уж давить. Он по прежнему не доверяет мне. - Ричард примолк на секунду. - Странная вещь приключилась в аэропорту. Я никак не мог найти багажные бирки, а он почему то знал, что они в бумажнике, хотя не видел, как я их туда положил.
- Логично, там им самое место. Или он провидец - с ходу предложила она.

Выкатилась полка посудомойки, звякнули бокалы.
Затем тишина. Представляю себе застывший взгляд Ричарда.

- Завтра позвоню в университетскую клинику, - заговорил он. - Может быть у них найдется специалист, который поставит его на ноги.
- А дальше? Что ты собираешься с ним делать?
- Ничего. Поживет у нас, пока совсем не поправится.
- Что если он намерен вернуться в Нью-Йорк?
- Значит, уедет.

Захлопнулась дверца посудомойки.

- Вздор, - сказала Бренда. - Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Тебе вздумалось наставить его на путь истинный, переделать по собственному усмотрению. Но ведь это твой брат и он не такой, как ты. Много лет он обходился без тебя, жил своей собственной жизнью. Он и дальше будет все в ней устраивать по-своему. Так что не огорчайся, если вдруг станешь ему не нужен.

Прислушайся, взгляни на вещи здраво.

- На обед сосиски или лингвини? - спросила Бренда

Крадучись возвращаюсь в комнату. Затворил дверь. Прислонился к ней и закрыл глаза, на душе - не пойми что. Смутное чувство тревоги.

Я, действительно, изменился.

В своей обшарпанной комнатушке прилег на кровать, вытянул ноги и задумался о том, что случилось.

Полгода без работы из-за спада на рынке и вот когда, казалось бы, снова пошла на лад моя карьера страхового эксперта... это нападение.
Спустя десять дней я уже за четыреста миль. Перебираюсь в Баффало, штат Нью-Йорк, к сводному брату и его подруге. Без гроша в кармане, зависящий от их благосклонности, я, все таки, счастливчик - мне хоть есть к кому пойти.

Доктор Ричард Альперт с годами почти не изменился. Седина лишь тронула темные волосы на висках, посеребрила пышные усы. Добавилось морщин на лице, но ум и привлекательная внешность остались при нем. А теперь еще, как единственный наследник, Ричард владел всем состоянием семьи Альперт.

Перелет из нью-йорского Ла Гуардия в Баффало Ниагара Интернэшнл длился пятьдесят семь минут. Но черепушка так раскалывалась от боли, что мне это стоило как пятьдесят семь часов. Бренда Стенли, миловидная, темнокожая женщина, поджидала нас у выхода из зоны прилета. В свои тридцать четыре, моложе меня на год, Бренда была человеком с большим сердцем и в ее глазах, как в зеркале, я увидел всю глубину сострадания. Обняв и чмокнув Ричарда, она повернулась ко мне.

- Джеффи Ресник, выглядишь дерьмово. Тебе срочно нужно набрать пяток килограмм и будь уверен я тебя откормлю.

Похудел я сильно, в этом она права. Вообще-то у меня нормальная для мужчины комплекция. Больше приспособленная под джинсы, чем под костюм с галстуком. Но теперь джинсы на мне висели, как на вешалке. Поддерживающая руку повязка маскировала летнюю ветровку - единственную куртку, которую Ричард смог отыскать в моей квартире. А вязаная шапка скрывала частично выбритую голову.

Бренда сдвинула брови и осторожно, стараясь не потревожить сломанную руку, приобняла меня. Отступила.
- Вдвоем вы не будете ссориться, так ведь?
- Бренда, - с укоризной воскликнул Ричард
- Я знаю, как это бывает, когда старикан и малолетка остаются вместе.

У нас с Ричардом двенадцатилетняя разница в возрасте, поэтому близки мы не были никогда. Союз, заключенный нами в больнице, в Нью-Йорке, был шатким. Просто мы объявили перемирие. Сможем ли его соблюдать? Поживем - увидим.

- Драки не будет, - заверил я ее.
- Хорошо. Вы получайте багаж, а я подгоню машину, - сказала она. - А то эти разбойники с большой парковки нагреют меня на пять баксов. Просто грабеж средь бела дня, - уже на ходу пробормотала она.
- Пошли, - сказал Ричард и направился туда, где, как указывала вывеска над головой, крутилась багажная карусель.
- Почему ты не женишься на Бренде, как порядочные мужчины поступают с порядочными женщинами? - спросил я, едва за ним поспевая.
- Я предлагал много раз. Но она говорит, это разобьет сердце ее матери.
- Что? Свадьба с богатым, белым доктором?
- Загвоздка в том, что доктор - белый.

41. Coronzona

«Воображаемое убийство», Л. Л. Бартлетт


— Он какой-то не такой, — заметил Ричард.

Когда у тебя выбрито полголовы, как у панка, и ты подслушиваешь чужой разговор, спрятавшись за дверью кладовой… Определённо я «не такой».

— Ну ещё бы, — ответила Бренда. – Я бы удивилась, если бы он не изменился после всего, что случилось.

Сломанная рука, трещина в черепе. Эмоционально уничтоженный. Борющийся с паранойей к тому же. Я подался вперёд, чтобы расслышать получше.

— Он что-то скрывает от меня.

Да Ричард и половины всего не знает.

— И что же? – спросила Бренда сквозь бряцанье столовых приборов, которые она убирала в ящик.

— В больнице он что-то говорил о ночных кошмарах. Надо было как следует расспросить его, но не хотелось давить. Он пока не доверяет мне.

Ричард немного помолчал, а потом добавил:

— В аэропорту случилось кое-что странное. Я никак не мог найти багажные талоны. А он знал, что я положил их в кошелёк, хотя никак не мог этого видеть.

— Ну обычно их туда и кладут. А может, он экстрасенс, — предположила Бренда.

Бокалы жалобно звякнули, когда она задвинула поддон посудомойки.

Молчание. Так и вижу каменное лицо Ричарда.

— Пожалуй, позвоню-ка я завтра в медицинский центр Бриджпорта, — наконец сказал он. – Может, найду ему подходящего доктора.

— И что будет потом?

— Ничего. Он ведь приехал сюда восстановиться.

— А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

— Так пусть возвращается.

Хлопнула дверца посудомойки.

— Чушь, — возразила Бренда. – Ты хочешь, чтобы он остался. Ты хочешь изменить его жизнь, изменить его самого по своему подобию. Но он твой брат, а не второй ты. Он много лет устраивал свою жизнь без тебя. Теперь ему придётся сделать это снова. И не огорчайся, если в этой новой жизни тебя не будет.

А Бренда довольно прагматичная.

Я на цыпочках вернулся в свою комнату. Едва закрыв дверь, я прислонился к ней спиной и прикрыл глаза. Я был в полном смятении и уже чувствовал, как подступает паника.

Да, я был «не такой».

Я растянулся на единственной кровати в этой обшарпанной комнате и стал обдумывать случившееся.

Меня сократили на прошлой работе, и лишь спустя полгода я почти устроился работать страховщиком. Пока не случилось ограбления.

Десять дней спустя я уже был за шестьсот пятьдесят километров, в Буффало, переезжал к сводному брату и жившей с ним подружке. Я был сломлен, а они очень добры ко мне. Повезло, что меня приютили.

Доктор Ричард Олперт почти не изменился за эти годы. Новые морщины прорезали его лицо, однако он всё ещё был красив так же, как и умён. К тому же Ричард унаследовал всё состояние семьи Олперт.

Полёт из аэропорта Ла-Гвардия в Буффало Ниагара длился пятьдесят семь минут. Однако из-за пульсирующей головной боли мне показалось, что прошло пятьдесят семь часов. Бренда Стенли, красивая темнокожая девушка, уже ждала нас на выходе. В свои тридцать четыре она была всего на год младше меня, но её глаза отражали глубокую мудрость и сострадание. После кратких объятий и поцелуя с Ричардом, она повернулась ко мне.

— Ну и видок у тебя, Джеффи Резник. Тебе срочно надо поправиться килограммов на пять, так что берусь тебя откармливать.

Тут она была права. Вообще-то я был обычным парнем, который предпочитает джинсы строгим костюмам. Но теперь эти самые джинсы висели на мне мешком, а за повязкой скрывалась единственная летняя куртка, которую Ричард откопал у меня в квартире.

Бренда поморщилась и, стараясь не задеть сломанную руку, осторожно обняла меня.

— Надеюсь, вы не ссоритесь? – отстранившись, спросила она.

— Бренда, — предостерёг её Ричард.

— Да ладно тебе, я же знаю, как это бывает у молодых со стариками.

Мы с Ричардом никогда не были близки из—за разницы в двенадцать лет. Наша встреча несколько дней назад в больнице Нью-Йорка была не особо тёплой. Но мы выбрали перемирие. Посмотрим, поможет ли оно нам.

— Мы не ссоримся, — со всей убедительностью сказал я.

— Вот и хорошо. Вы берите багаж, а я подгоню машину, — сказала Бренда. – Иначе эти парковщики сдерут с меня пять баксов. Грабёж какой-то!

Не переставая бормотать себе под нос, она двинулась к парковке.

— Идём, — сказал Ричард и тут же направился к ленте выдачи багажа, следуя указателям.

— Почему ты не женишься на Бренде, как положено? – спросил я, пытаясь не отставать.

— Я пытался, и уже много лет. Но она говорит, что это разобьёт сердце её матери.

— Свадьба с богатым белым доктором?

— Проблема именно в «белом».

42. Crazy_Cockney

"Убийство в голове", Л.Л. Бартлетт

— Он другой, — сказал Ричард.

Прячась за дверью кухонной подсобки, с наполовину выбритой головой как у рокера-панка, я подслушивал чужой разговор… Точно, другой.

— Само собой, — согласилась Бренда. — И немудрено, после всего случившегося-то.

Сломанная рука, повреждение черепа. Эмоциональный раздрай. Вдобавок развивающаяся паранойя. Я прильнул к двери, чтобы лучше слышать.

— Он что-то от меня скрывает.

Ричард и половины всего не знал.

— Что? — спросила Бренда под грохот бросаемых в кухонный лоток столовых приборов.

— Он еще в больнице что-то говорил про кошмары. Мне бы его дожать, но не хотелось давить слишком сильно. Он мне до сих пор не доверяет.

И, помолчав немного, добавил:
— В аэропорту произошло что-то странное. Я искал квитанции, а он знал, что они у меня в кошельке. Но не видел, как я их туда клал.

— Логичное для них место. Или, может, он экстрасенс, — небрежно бросила она. Верхнее отделение посудомойки откатилось назад, и стаканы зазвенели.

Молчание. Я представил каменный взгляд Ричарда.

— Я позвоню завтра в Медицинский Центр Университета Буффало, — сказал Ричард. — Посмотрим, удастся ли мне подыскать для него варианты лечения.

— И что ты собираешься с ним делать дальше?

— Ничего. Он здесь для восстановления.

— А если он хочет вернуться в Нью-Йорк?

— Пускай возвращается.

Дверца посудомойки закрылась.

— Чушь, — отрезала Бренда. — Ты ведь хочешь, чтобы он был здесь. Думаешь изменить его жизнь, перекроить по своему образу и подобию. Но он не ты, а твой брат. Годами он жил самостоятельно, без тебя. И теперь именно ему предстоит заново наладить свою жизнь. Не огорчайся, если ты ему больше не нужен.

Бренда была очень практична.

На цыпочках я ушел к себе в комнату и прикрыл дверь. Потом прислонился к двери и закрыл глаза. Что я чувствовал? Не знаю, состояние было похоже на панику.

Да, я был другим.

Я растянулся на односпальной кровати в обшарпанной комнатушке и прокрутил в голове произошедшие события.

В результате сокращения я полгода болтался без работы. А когда уже был готов возобновить свою карьеру агента по страховым искам, меня ограбили.

Прошло десять дней. За четыреста миль от места происшествия в городе Буффало, штат Нью-Йорк, я подселялся к старшему сводному брату и его любимой. Не имея средств к существованию, я был вынужден полагаться на их доброту. Больше мне деваться было некуда.

Время пощадило доктора Ричарда Элперта. Лицо прорезали новые морщины, но вдобавок к уму и симпатичной внешности Ричард еще единолично унаследовал состояние семьи Элпертов.

Перелет между аэропортами Ла-Гуардия и Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. А с моей пульсирующей головной болью казалось, что прошли все пятьдесят семь часов. За ограждением нас ждала хорошенькая чернокожая 34-летняя женщина по имени Бренда Стенли. В глазах у не по возрасту мудрой Бренды — она была на год младше меня — отражалась вся глубина ее сострадания. Быстро чмокнув и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.

— Паршивый у тебя видок, Джеффи Резник. Не помешало бы набрать фунтов так десять. И уж я смогу тебя откормить.

Она была права насчет потери веса. В обычных обстоятельствах я, как и многие другие, комфортнее чувствую себя в одежде из джинсовки, чем в костюме и галстуке. Сейчас же джинсы висели на мне мешком. А перевязь, на которой покоился гипс, скрывала легкую летнюю куртку — все, что Ричард сумел найти у меня в квартире.

Бренда нахмурилась и осторожно, чтобы не потревожить сломанную руку, слегка приобняла меня. А потом отступила на шаг назад и спросила:
— Вы ведь не ругаетесь, нет?

— Бренда, — укоризненно вздохнул Ричард.

— Могу себе представить, что происходит, когда старик и мальчишка сталкиваются лбами.

Из-за 12-летней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наша встреча в нью-йоркской больнице тоже прошла так себе. В итоге мы заключили перемирие. Посмотрим, сколько оно продлится.

— Мы не ругаемся, — заверил я Бренду.

— Хорошо. Вы вдвоем забирайте багаж, — сказала Бренда. — А я подгоню машину. Эти жулики с парковки нагреют меня на пять баксов. Разбой средь бела дня.

Все еще бормоча, она ушла.

— Пойдем, — сказал Ричард и, следуя указателям, направился к месту выдачи багажа.

— Ты бы женился на Бренде. Сделаешь ее порядочной женщиной, — предложил я, едва поспевая за Ричардом.

— Пытаюсь уже не один год. Она говорит, что это разобьет сердце матери.

— Брачный союз с богатым белым врачом?

— Она возражает только против белого.
 

43. dardarich

– Он изменился, — сказал Ричард.

Прячусь за дверью буфетной с наполовину обритой головой, как у панк-рокера, и подслушиваю частный разговор… я бы сказал, да, я изменился.

– Ну конечно изменился, — ответила Бренда. — После всего, что случилось, я бы очень удивилась, если бы он остался прежним.

Сломанная рука, трещина в черепе. Нервы ни к черту. До паранойи тоже недалеко. Я прильнул к двери, напрягая слух.

– Он что-то от меня скрывает.

Ричард и понятия не имел.

– Что? — спросила Бренда под звяканье столовых приборов, складываемых в ящик буфета.

– Когда я приехал забирать его из больницы, он упомянул, что ему стали сниться кошмары. Надо было расспросить подробнее, но я не хотел слишком давить на него. Он по-прежнему мне не доверяет.

Он помолчал немного.

– В аэропорту произошло кое-что странное. Я искал багажные квитанции. И он знал, что они у меня в бумажнике, хотя не видел, как я их туда положил.

– Ну это логично, где же им еще быть? Или, может быть, он экстрасенс, — сказала она без задней мысли. Послышался звон стаканов на выкатываемой верхней полке посудомойки.

Воцарилась тишина. Я представил ледяной взгляд Ричарда.

– Я завтра позвоню в университетский медцентр, — сказал Ричард. — Попробую подыскать ему доктора.

– И что дальше?

– Ничего, побудет здесь пока не поправится.

– Что если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

– Как пожелает.

Хлопнула дверца посудомоечной машины.

– Чушь, — сказала Бренда. — Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Хочешь перекроить его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но твой брат — это не ты. Он много лет жил своей жизнью, без тебя. И ему снова захочется вернуться к своей жизни. Так что не огорчайся, когда станешь ему не нужен.

Бренда с ее вечным прагматизмом.

Я тихонько прокрался обратно в свою комнату, затворил дверь и прислонился к ней спиной, закрыв глаза и пытаясь разобраться в своих ощущениях. Они были близки к панике.

Да, я изменился.

Растянувшись на односпальной кровати в тесной каморке, я думал о случившемся.

После сокращения я полгода сидел без работы, и уже хотел снова устроиться страховым инспектором, но ограбление спутало все карты.

Десять дней спустя я был уже за четыре сотни миль от дома, в городе Буффало, штат Нью-Йорк, в доме старшего сводного брата и его сожительницы. Мне повезло, что в час нужды я мог положиться на их доброту.

С годами доктор Ричард Алперт почти не изменился. Морщин на его лице прибавилось, но его острый ум, как и внешность, оставались при нем, и как единственный наследник он владел теперь всем семейным состоянием Алпертов.

Перелет из Ла-Гуардии до международного аэропорта Буффало Ниагара длился пятьдесят семь минут. Но из-за раскалывающей череп головной боли они тянулись словно пятьдесят семь часов. В аэропорту за ограждением нас ждала Бренда Стэнли, миловидная темнокожая женщина. Хоть ей было всего тридцать четыре года, на год меньше, чем мне, ее глаза светились мудростью и глубоким состраданием. Наскоро обняв и поцеловав Ричарда, Бренда повернулась ко мне.

– Джеффи Резник, ты ужасно выглядишь. Тебе надо набрать пяток килограмм, и уж я тебя откормлю.

Она была права — я исхудал. Вообще-то я самый обычный парень. Лучше чувствую себя в джинсе, чем в костюме и галстуке. Но теперь мои джинсы болтались на бедрах. Повязка, в которой покоилась моя сломанная рука, прикрывала легкую летнюю куртку, ничего другого Ричард в моей квартире не нашел.

Бренда нахмурилась и нежно обняла меня, стараясь не потревожить руку. Затем отступила назад и спросила:

– Вы с ним не ругаетесь опять, нет?

– Бренда, — укоризненно сказал Ричард.

– Просто я знаю, что бывает, когда встречаются старый и малый.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были особенно близки. Нашу встречу в Нью-Йоркской больнице пару дней назад нельзя было назвать теплой. Мы заключили перемирие. Посмотрим, сможем ли мы его соблюдать.

– Мы не ругаемся, — заверил я ее.

– Молодцы. Тогда идите за багажом, — сказала Бренда. — А я подгоню машину. Эти жулики на парковке так и норовят содрать с меня пять баксов. Грабеж среди бела дня, — пробурчала она себе под нос, удаляясь.

– Идем, — сказал Ричард и зашагал к багажному конвейеру, ориентируясь по указателям.

– Почему ты не женишься на Бренде, как порядочный человек? — спросил я, едва поспевая за ним.

– Пытаюсь уже много лет. Она говорит, это разобьет ее матери сердце.

– Если она выйдет за богатого белого доктора?

– За белого — вот в чем проблема.

44. Desert Downpour

– Он изменился, – сказал Ричард.

Полубритый, точно панк-рокер, я стоял, прячась за дверью буфетной, и подслушивал чужой разговор – изменился, ничего не скажешь...

– Само собой, – ответила Бренда. – Еще бы не измениться после того, что случилось.

Рука была сломана, в черепе – трещина. Психика тоже надтреснула. Да и паранойя оказалась тут как тут. Вслушиваясь, я придвинулся ближе.

– Что-то он недоговаривает.

Это еще мягко сказано, Ричард.

– Что же? – прозвучал голос Бренды сквозь звон столовых приборов, ссыпанных в ящик.

– В больнице он заикнулся о ночных кошмарах. Надо было бы выпытать о них, но слишком на него давить не хочется. Он по-прежнему мне не доверяет. – Ричард немного помолчал. – В аэропорту произошло кое-что странное. Я никак не мог найти багажные талоны. И ведь он сказал, что они у меня в бумажнике, хотя, как я их туда положил, он не видел.

– Вполне логично им там быть. А может, он экстрасенс, – наобум сказала Бренда. Выехал, звякая бокалами, верхний лоток посудомоечной машины.

Повисла тишина. Я так и представил себе каменный взгляд Ричарда.

– Завтра позвоню в медицинский центр при университете, – заговорил он. – Попробую найти ему врача.

– А потом что будешь с ним делать?

– Ничего. Он здесь для реабилитации.

– А что если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

– Мешать не стану.

Захлопнулась дверца посудомоечной машины.

– Чушь, – ответила Бренда. – Ты хочешь, чтобы он остался. Рассчитываешь изменить его жизнь, перекроить по собственным меркам. Но он не ты, он твой брат. Все эти годы он жил своей жизнью, без тебя. И ему предстоит вернуться к той жизни. Так что не огорчайся, когда станешь ему не нужен.

А Бренда умеет мыслить реалистично.

На цыпочках я вернулся в комнату и запер дверь. Прислонившись к ней с каким-то неясным чувством, я закрыл глаза. Меня охватила тревога. Да уж, изменился...

Я прилег на односпальную кровать в своей обшарпанной комнатенке и задумался над тем, что произошло. Просидев после сокращения полгода без работы, я вот-вот стал бы опять страховым следователем. Если бы не ограбление. Спустя десять дней после него я оказался в четырехстах милях от дома, в Баффало, штате Нью-Йорк, переехав к старшему сводному брату и его возлюбленной. Я был на мели и положиться мог только на их доброту, так что мне повезло не остаться без крыши над головой.

Годы не сильно изменили доктора Ричарда Альперта. На его лице появились новые морщины, и тем не менее Ричард был не только умен, но и хорош собой. Теперь он еще и владел всем семейным состоянием Альпертов, как единственный наследник.

От аэропорта Ла-Гуардия до Международного аэропорта Баффало-Ниагара мы летели пятьдесят семь минут. Но в голове от боли стучало так, что каждая минута сошла за час. По другую сторону защитного ограждения нас ждала Бренда Стэнли, привлекательная афроамериканка. Бренда в свои тридцать четыре – я ее старше на год – была не по возрасту мудра, и в глазах у нее отражалась вся глубина ее сострадания. Быстро поцеловав и обняв Ричарда, она повернулась ко мне:

– Выглядишь паршиво, Джеффи Резник. Похудел килограммов на пять – уж кто-кто, а я тебя откормлю.

Насчет веса она не ошиблась. Вообще говоря, парень я самый обычный. Мне ближе не галстуки с костюмами, а джинсы. Но сейчас они с меня спадали. Под легкой летней курткой – только такую Ричард нашел у меня в квартире – прятался гипс.

Бренда сдвинула брови и осторожно, чтобы не прижать сломанную руку, обняла меня. Потом она отшагнула:

– Вы ведь не разругались?

– Бренда! – с упреком сказал Ричард.

– Просто я знаю, как бывает, когда сходятся старик с ребенком.

Из-за двенадцати лет разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наша недавняя встреча в больнице в Нью-Йорке спустя столько лет прошла не очень-то гладко. Но все же мы закончили разговор на мирной ноте. Посмотрим теперь, уживемся ли.

– Мы не разругались, – заверил я.

– Вот и отлично. Вы получайте багаж, – сказала Бренда, – а я пойду за машиной. Эти жулики с меня за парковку целых пять баксов сдерут. Чистой воды грабеж, – пробурчала она, уже уходя от нас.

– Пойдем, – сказал Ричард и направился по указателю к багажной ленте.

– Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь ее честной женщиной? – спросил я, едва за ним поспевая.

– Уже не первый год пытаюсь. Говорит, у ее матери сердце этого не выдержит.

– Свадьбы с богатым белым доктором?

– С белым – вот, в чем проблема.

45. DozerTheDozerian

- Он изменился, - сказал Ричард.

Я скорчился за дверью буфетной, голова у меня наполовину обритая, как у панк-рокера, я подслушивал личный разговор… да, не могу отрицать, что я изменился.

- Это естественно, - отвечала Бренда. – Ничего удивительного, после случившегося-то.

Сломанная рука, треснутый череп. Целый букет психологических травм. Ещё и паранойя в придачу. Я наклонился поближе, навострив уши.

- Он что-то скрывает от меня.

Ричард даже не догадывался, как всё серьёзно.

- Что? – спросила Бренда, стараясь перекричать звон столового серебра, убираемого в кухонный ящик.

- Ещё в больнице он упомянул ночные кошмары. Мне следовало бы расспросить его подробней, но я не хочу на него давить. Он всё ещё мне не доверяет.

Он замолчал на мгновенье.

- В аэропорту произошло кое-что странное. Я искал багажные квитанции. Он знал, что они были в моём кошельке, но он не видел, как я их туда убирал.

- Логичное место для квитанций. Или, может, он ясновидящий, - небрежно предположила она.

Она выдвинула верхний лоток посудомоечной машины, зазвенели стаканы.

Тишина. Я представил неподвижный сердитый взгляд Ричарда.

- Я позвоню завтра во врачебный участок, - сказал Ричард. – Постараюсь найти ему врача.

- И что ты потом будешь с ним делать?

- Ничего. Он здесь, чтобы поправиться.

- Что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

- Тогда он может уехать.

Дверца посудомойки захлопнулась.

- Неправда, - отвечала Бренда. – Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Ты хочешь изменить его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но он твой брат, а не ты сам. Уже много лет он вёл свою жизнь без тебя. Ему надо будет самому начать новую жизнь. Не расстраивайся, когда станешь ему больше не нужен.

Типичная Бренда – такая прагматичная.

Прокравшись на цыпочках назад в свою комнату, я закрыл дверь. Прислонился к ней и закрыл глаза, неуверенный в своих чувствах. Подступила паника.

Да, я изменился.

Я растянулся на одноместной кровати в этой убогой маленькой комнатёнке и подумал о случившемся.

После шести месяцев безработицы вследствие сокращения, я вот-вот должен был вернуться к своей карьере в качестве страхового следователя. До ограбления.

Спустя десять дней я очутился за четыре сотни миль вдали от дома, в городе Буффало, штат Нью-Йорк, в доме старшего сводного брата и его гражданской супруги. Я был банкротом и зависел от их милости, и мне повезло, что я нашёл здесь приют.

За все эти годы доктор Ричард Алперт не сильно-то изменился. У него на лице появились новые морщинки, но Ричард обладал как умом, так и привлекательной внешностью, а также, как единственный наследник, он сейчас владел состоянием семейства Алперт.

Перелёт из аэропорта Ла-Гуардиа до международного аэропорта Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. С моей пульсирующей головной болью это было словно пятьдесят семь часов. За барьером нас ждала Бренда Стэнли, миловидная чернокожая женщина. В свои тридцать четыре, на год моложе меня, Бренда обладала не по годам взрослой душой, а в её глазах отражалась вся глубина её сострадания. Быстро чмокнув и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.

- Джеффи Резник, выглядишь ты дерьмово. Тебе нужно набрать десять фунтов, и я – именно та, кто тебя откормит.

Насчёт потери веса она была права. Обычно я просто среднестатистический парень. Чувствую себя комфортней в джинсовой одежде, чем в костюме и галстуке. Сейчас мои джинсы висели на бёдрах. Перевязь закрывала лёгкую летнюю куртку – единственную, которую Ричард сумел найти в моей старой квартире.

Бренда нахмурилась и легонько обняла меня, стараясь не задеть мою сломанную руку. Затем она сделала шаг назад.

- Вы двое не ссоритесь, не так ли?

- Бренда, - предостерегающе сказал Ричард.

- Ну, я же знаю, как это бывает, когда вместе сходятся старик и ребёнок.

Мы с Ричардом никогда не были близки из-за разницы в двенадцать лет. Наше воссоединение в больнице в Нью-Йорке несколько дней назад было напряжённым. Мы заключили перемирие. Теперь предстояло посмотреть, сможем ли мы соблюдать его.

- Мы не ссоримся, - заверил я её.

- Хорошо. Вы двое, хватайте багаж, - сказала Бренда. – Я подгоню машину. Эти ворюги с парковки сдерут с меня пять баксов. Грабёж на большой дороге, - пробормотала она, уже удаляясь.

- Пошли, - сказал Ричард и двинулся вперёд, следуя указателям над головой к багажному конвейеру.

- Почему ты не женишься на Бренде, чтобы она честь по чести была твоей женой? – спросил я, с трудом стараясь угнаться за ним.

- Да я уже многие годы пытаюсь. Она говорит, что это разбило бы сердце её матери.

- Вступление в брачный союз с богатым белым доктором?

- Проблема именно в слове «белый».

46. Dragoman-errant

Л.Л. Бартлетт «С мыслью об убийстве».

«Он изменился», - сказал Ричард.

Спрятавшись за дверью кухонной кладовки, с наполовину выбритой, как у панк-рокера, головой подслушиваю личный разговор... да, думаю, я изменился.

«Конечно, он изменился, - сказала Бренда. - После всего, что случилось, я бы удивилась, если бы этого не произошло».

Да уж. Сломанная рука. Проломленный череп. Нервный срыв. Ещё и постоянно накручиваю себя. Я подался вперед, напрягая слух.

«Он что-то скрывает от меня».

Ричард не знал и половины всего.

«Что?» - звон столового серебра, падающего в ящик кухонного стола, заглушал голос Бренды.

«Когда мы были в больнице, он упомянул о ночных кошмарах. Мне следовало надавить на него, но я не хочу слишком наседать. Он всё ещё не доверяет мне».

На мгновение он запнулся. «В аэропорту произошло нечто странное. Я искал чеки на оплату. Так вот, он знал, что они были в моем бумажнике, хотя и не видел, как я их туда положил».

«Что ж, вполне логичное место для них. Ну, или, возможно, он экстрасенс», - небрежно бросила она. Выдвинулась верхняя корзина посудомоечной машины, звякнули стаканы.

Тишина. Я представил каменный взгляд Ричарда.

«Я позвоню в университетский медцентр завтра, - продолжил Ричард. - Посмотрим, смогу ли я найти для него врача».

«Так какие у тебя планы насчёт него?»

«Никаких. Он здесь, чтобы окончательно прийти в себя».

«Что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?»

«Пусть едет».

Хлопнула дверца посудомоечной машины.

«Чушь, - заявила Бренда. - Ты хочешь, чтобы он остался. Хочешь изменить его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но он - твой брат, он - не ты. В течение многих лет он строил свою собственную жизнь без тебя. И ему придется выстраивать свою жизнь снова. Не разочаруйся, когда он перестанет в тебе нуждаться».

Прагматизму Бренды стоило позавидовать.

Вернувшись на цыпочках в свою комнату, я прикрыл дверь. Прислонился к ней и закрыл глаза, пытаясь разобраться в своих чувствах.

Паническая атака почти накрыла меня.

Да-а, я изменился.

Растянувшись на одноместной кровати посреди убогой комнатушки, я погрузился в мысли о произошедшем.

После шести месяцев без работы я уже был готов возобновить карьеру страхового детектива. До ограбления.

Спустя десять дней я находился в четырёхстах милях от дома, в Буффало, штат Нью-Йорк, направляясь к своему сводному старшему брату и его гражданской жене.

Всецело зависящий от их доброты, без гроша в кармане, я был счастлив от того, что мне было куда пойти.

Доктор Ричард Альперт почти не изменился за эти годы. На его лице добавилось морщин, которые, очевидно, не повлияли ни на его мужскую красоту, ни на ум, ни на статус единственного наследника, а ныне владельца всего состояния семейства Альпертов.

Перелет из Ла-Гуардиа в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. Из-за дикой головной боли мне показалось, что прошло пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, миловидная чернокожая женщина, ожидала нас за защитным ограждением. Моложе меня на год, в свои тридцать четыре Бренда была мудра не по годам, а её глаза были полны сострадания. После объятий с Ричардом и короткого поцелуя она повернулась ко мне.

«Джеффи Резник, ты выглядишь дерьмово. Тебе необходимо набрать десяток фунтов, и я та, кто тебя откормит».

Насчёт потери веса она была права.

В жизни я обычный среднестатистический чел, чувствующий себя в джинсе гораздо более комфортно, чем в деловом костюме и галстуке. Теперь же джинсы висели на моих бедрах мешком, за перевязью почти не было видно легкой летней куртки - единственной, которую Ричард смог найти в моей квартире.

Бренда нахмурилась и, стараясь не давить на мою сломанную руку, осторожно меня обняла. Она сделала шаг назад. «Вы же двое не в ссоре, не так ли?»

«Бренда», - Ричард посмотрел на неё с укоризной.

«Ну, я знаю, как это бывает, когда встречаются старый да малый».

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были особо близки. Наше воссоединение в Нью-Йорке у больничной койки за несколько дней до этого было непростым. Мы заключили перемирие. Что ж, посмотрим, как долго это продлится.

«Мы не в ссоре», - заверил я её.

«Хорошо. Вы двое получи́те багаж, - скомандовала Бренда, - а я подгоню машину. Эти хапуги с парковки собираются содрать с меня пять баксов».

«Грабеж средь бела дня», - пробормотала она, уходя прочь.

«Пошли», - сказал Ричард и, следуя указателям над головой, двинулся по направлению к багажной карусели.

«Почему бы тебе не жениться на Бренде и не узаконить отношения?» - спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.

«Я пытаюсь сделать это в течение многих лет. Она говорит, что это разобьёт сердце её матери».

«Брак с богатым белым доктором?»

«Вся проблема в слове “белым”».
 

47. ectd

Л.Л. Барретт «Убийство за душой»


— Он какой-то ненормальный, — выдал Ричард.

А я стоял за дверью кладовки и подслушивал разговор, для меня явно не предназначенный. С полуобритым черепом и причёской как у панка — ни дать ни взять псих.

— Как тут останешься нормальным после такого, — фыркнула Бренда.

У меня сломана рука, пробита башка и шалят нервы. Я сильнее вжался в дверь, чтобы расслышать каждое слово.

— Он от меня что-то скрывает.

Ричард не знал и половины всей правды.

— Что например? — гремя посудой спросила Бренда.

— В больнице он говорил, что его мучили кошмары. Расспросить бы тогда подробнее, да не хотелось давить. Он ведь до сих пор мне не доверяет.

Ричард ненадолго умолк, а затем продолжил:

— В аэропорту мистика какая-то была. Я искал квитки на багаж, а он уверено предложил мне заглянуть в кошелёк. Я при нём их туда не убирал.
— А куда их ещё кроме кошелька убирать?! И ты его теперь в экстрасенсы записал, — язвительно парировала Бренда и с грохотом выдвинула корзину посудомойки.

В повисшем молчании я живо представил окаменевший взгляд брата.

— Завтра позвоню в клинику при местном университете, — наконец нарушил тишину он. — Поищу ему хорошего врача.

***

Я распластался на односпальной кровати в потрёпанной комнатушке и думал о последних событиях.

Прошло полгода как меня сократили, я уже было вновь устроился страховым следователем. И вдруг на меня напали на улице.

И вот, десять дней спустя, я уже перенёсся за четыреста миль от тех событий в город Баффало штата Нью-Йорк. К счастью, мой старший брат по матери и его сожительница любезно предоставили мне крышу над головой — в таком раздрае мне всё равно было не к кому больше идти.

Доктор Ричард Альперт почти не изменился за эти годы — лишь новые морщинки испещрили лицо. Он единолично унаследовал не только ум и красоту, но теперь и всё состояние семьи Альпертов.

Мы долетели из Нью-Йорка до Баффало за пятьдесят семь минут. Череп гулко стучал невыносимой болью, поэтому те минуты растянулись для меня в долгие часы. В аэропорту нас встретила прелестная темнокожая Бренда Стенли. Ей было тридцать четыре. Хоть она и была на год младше меня, её не по годам мудрые глаза светились искренностью и отзывчивостью. Бренда наспех чмокнула Ричарда, а затем повернулась ко мне:

—Ох, Джеффи Резник, как же паршиво ты выглядишь, откормить бы тебя немного. Но не переживай, я этим непременно займусь.

Здесь она была права — так-то я весил средне и всегда предпочитал джинсы строгому костюму. Теперь же полупустые штанины висели на бёдрах, а перевязанную руку прикрывала тонкая ветровка — другой одежды у меня дома Ричард найти не смог.

Бренда с осторожностью приобняла меня, стараясь не задеть перелом, и отступила:

— Мальчики, давайте только вы не будете собачиться.

— Ну Бренда… — закатил глаза Ричард.

— А что Бренда? Мне ли не знать, как младшие со старшими грызутся?!

Из-за разницы в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были близки. Наша первая за долгие годы встреча в больнице Нью-Йорка прошла отнюдь не гладко, но мы заключили перемирие — посмотрим теперь, что из этого выйдет.

— Не будем, — уверил я Бренду.

— Вот и славненько. Вы шуруйте за багажом, а я подгоню тачку. Пять баксов за парковку ломят, просто грабёж средь бела дня…

Бренда так и ушла, бормоча под нос ругательства.

— Пошли, — окликнул меня Ричард и, задрав голову, последовал по указателям к багажной ленте.

— А почему ты не женишься на ней? — спросил я, с трудом поспевая за ним. —Бренда Альперт, отлично звучит.

— Не первый год уже пытаюсь. Говорит, что её мать не переживёт.

— А ей почему богатенький доктор в зятья не годится? Рожей не вышел?

— Кожей не вышел, слишком бледная.

48. Eddy Ostrich

- Он изменился, - сказал Ричард.

Изменился, иначе не скажешь… Мало того, что моя голова обрита наполовину, как у панк-рокера, так я теперь еще и подслушиваю, прячась за дверью в буфетную*.

- Разумеется, - ответила Бренда. – Я бы удивилась, если бы после такого он остался прежним.

Сломанная рука, трещина в черепе. Нервный срыв. Пытаюсь справиться с паранойей. Приникнув к двери, я напряг слух, чтобы не пропустить ни слова.

- Он что-то скрывает.

Ричард, если бы ты только мог представить, что происходит на самом деле!

- Что именно? – спросила Бренда, с грохотом укладывая столовое серебро в ящик.

- Он говорил о кошмарах, мучивших его в больнице. Конечно, следовало расспросить подробнее, но я не хотел давить. Он все еще мне не доверяет.

Ричард замолчал.

- И эта ситуация в аэропорту не дает мне покоя. Я искал багажные квитанции, и Джефф сказал, что они у меня в бумажнике, но он точно не видел, как я их туда положил!

- Просто разумное предположение, ничего больше. Ну, или он экстрасенс, - небрежно бросила Бренда. Бокалы звякнули в посудомоечной машине.

Тишина. Я представил суровый неподвижный взгляд Ричарда.

- Я завтра позвоню в медцентр Университета Буффало. Может быть, мне удастся найти врача, который ему поможет, - сказал Ричард.

- А что потом?

- Ничего. Джефф здесь, чтобы полностью восстановиться.

- А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

- Пускай возвращается.

Захлопнулась дверца посудомоечной машины.

- Так я тебе и поверила, - ответила Бренда. – Признайся, ты хочешь, чтобы он остался здесь, отказался от прежней жизни и стал твоей копией. Только он не ты, пойми это! Он много лет обходился без тебя, и теперь ему снова нужно встать на ноги. Как бы тебе не разочароваться, когда Джефф перестанет нуждаться в твоей помощи!

В том, что Бренда – реалист, можно было не сомневаться.

На цыпочках я вернулся в свою комнату и, прислонившись к запертой двери, закрыл глаза. Я пытался разобраться в своих чувствах. Паника постепенно охватывала меня.

Да, я изменился.

Моя комната была маленькой и плохо обставленной. Я вытянулся во весь рост на своей односпальной кровати и стал думать о том, что со мной произошло.

После сокращения я шесть месяцев скитался без работы, и уже был готов продолжить свою карьеру в качестве страхового следователя, как на меня напали, ограбили и избили.

А 10 дней спустя я улетел прочь за 400 миль** в Буффало, Нью-Йорк, чтобы поселиться со своим старшим сводным братом и его подружкой. Я был сломлен и нуждался в их поддержке. Мне очень повезло, что они согласились обо мне позаботиться.

Мой брат, доктор Ричард Альперт, мало изменился за эти годы. На его лице появились новые морщины, но вместе с интеллектом, ему досталась прекрасная внешность, а кроме того, как единственный наследник, теперь он владел и всем состоянием Альпертов.


Перелет из аэропорта Ла Гуардиа*** в международный аэропорт Буффало Ниагара**** занял 57 минут. Но из-за пульсирующей головной боли, которая раскалывала мой череп, эти минуты мне показались часами.

За ограждением нас ждала Бренда Стенли, красивая чернокожая женщина. Она моложе меня на год, ей 34, но кажется, что она гораздо мудрее ровесников, а взгляд её полон сострадания.

Обняв и быстро поцеловав Ричарда, она посмотрела на меня:

- Джеффи Резник, фигово выглядишь. Тебе надо набрать минимум 10 фунтов***** , и я тебя откормлю!

Она была права насчет моей худобы. У меня среднее телосложение, и джинсы мне идут больше, чем деловой костюм. Но теперь мои штаны болтались на бедрах. Бандаж на руке прикрывал тонкую летнюю куртку, единственную, которую Ричард смог найти в моей квартире.

Бренда нахмурилась и, стараясь не задеть сломанную руку, обняла меня. Затем она еще раз посмотрела на нас с Ричардом и спросила:

- Надеюсь, вы не ссоритесь?

- Бренда, прекрати, - этот разговор был не по душе Ричарду.

- Просто я знаю, что старики и дети часто не могут найти общий язык.

В каком-то смысле Бренда была права. Из-за разницы в 12 лет мы никогда не были близки с Ричардом. Наше воссоединение в больнице Нью-Йорка проходило нелегко, и в итоге мы заключили перемирие. Посмотрим, что из этого получится.

- Мы не ссоримся, - уверил я Бренду.

- Хорошо, идите тогда за багажом, а я подгоню машину. Эти ворюги на парковке хотят меня нагреть на 5 баксов. Грабеж средь бела дня, - ворчала Бренда, уходя.

- Пойдем, - сказал Ричард и, посмотрев на указатели, пошел в сторону багажной ленты.

- Не пора ли тебе жениться на Бренде и сделать её законной миссис Альперт? – спросил я, стараясь не отставать.

- Я уже не раз делал ей предложение, но она отказывается. Говорит, что не хочет разбивать сердце своей матери.

- Чем? Браком с богатым белым доктором?

- Проблема как раз в том, что я белый.
----------------------
* Буфетная - небольшое помещение для хранения посуды и кухонной утвари

**Миля – мера длины, используемая в странах с неметрической системой. 1 миля = 1,60934 км.

***Ла-Гуардиа - аэропорт, расположенный в северной части Куинса в Нью-Йорке на берегу бухты Флашинг

****Международный аэропорт Буффало Ниагара находится в Чиктовага, Нью-Йорк.

*****Фунт – мера веса. 1 фунт = 453,592 грамм

49. Ekaterina Shamaeva

«Тайный замысел», Л. Бартлетт

— Он другой, — сказал Ричард.

Услышал я, подслушивая за дверью кладовой. Своей полубритой головой я тогда напоминал рокера...Они правы — я был «другим».

— Ты прав, — подтвердила Бренда, — «после всего, что произошло».

До меня доносились обрывки их разговора: сломанная рука, проломленный череп, срыв, психотерапия... Я наклонился сильнее, пытаясь вслушаться.

— Он что-то от меня скрывает.

Это правда, Ричард не знал и половины.

— Что?, — переспросила Бренда и на фоне грохота столовых приборов.

— Он рассказывал, что в больнице его мучали ночные кошмары. Нужно было надавить на него, чтобы он выложил все, но я боялся переборщить. Он до сих пор не доверяет мне.

Он замолчал, затем продолжил.

— В аэропорту он вел себя очень странно. Я куда-то дел посадочные талоны, и никак не мог их найти. Они были в кошельке, и он знал об этом, хотя я клал их туда не при нем.

— Ричард, а где им еще быть? Это ведь очевидно, — удивилась Бренда, — либо он телепат, — внезапно выкинула она. Верхняя полка посудомойки выкатилась, зазвенели стаканы.

Снова тишина. Могу только предполагать как в этот момент Ричард сверлил ее взглядом.

— Решено, завтра звоню в клинику, — сказал он, — может удастся найти для него доктора.

— И что потом?

— Ничего. Ему нужно восстановиться.

— Что, если он захочет вернуться обратно в Нью-Йорк?

— Пусть делает, как считает нужным.

Дверца посудомойки закрылась.

— Чушь, — парировала Бренда, — ты хочешь, чтобы он остался здесь и был у тебя на поводу. Ты хочешь переделать его. Но он твой брат, и это его жизнь. Жил ведь он как-то раньше без тебя. Когда-нибудь ему придется так же справляться одному. Не хочу тебя обидеть, но он в тебе больше не нуждается.

Ну же, Ричард, доверься ей.

Я пробрался на цыпочках в свою комнату, прислонился к двери и закрыл глаза. Я испытывал какое-то непонятное чувство. Мне становилось тревожно.

Они правы, я не такой, как все.

Я растянулся на одинокой кровати в этой потрепанной комнате и начал думать о том, что со мной произошло.

Помню, как меня сократили, и я сидел без работы шесть месяцев. Я думал снова устроиться страховым агентом, а потом на меня напали.

Через десять дней после нападения я был уже в четырехсот киллометрах от дома, гостил у своего старшего сводного брата и его любовницы в Буффало. Я был на мели, они были единственными, на кого я мог рассчитывать.

Мой брат Ричард Альперт не очень-то и изменился за эти годы. Морщин прибавилось, но он был по-прежнему умным и, как единственный наследник, распоряжался всем семейным состоянием.

Мы прилетели из Куинса в Буффало за 57 минут, но из-за моей головной боли казалось, что полет занял все 57 часов.

Любовница брата, чернокожая красотка, ждала нас перед пропускными пунктами. Ей было 34, то есть на год меньше, чем мне. В ее глубоком взгляде читалось сочувствие.

Обнявшись на прощание с Ричардом, она повернулась ко мне.

— Джеффи Резник, ты выглядишь, мягко говоря, не очень. Тебе бы для начала набрать 10 килограмм. Дай мне волю, я бы тебя откормила.

Она была права насчёт моего веса. Я всегда выглядел как обычный пацан, носил только джинсы, никаких смокингов. Но сейчас джинсы буквально спадали с меня. Спасибо Ричарду, который привез мне первый попавшийся на глаза ремень.

Бренда нахмурилась и, пытаясь не задеть мою сломанную руку, приобняла меня.

— Вы ведь не собираетесь ругаться, да?, — спросила она.

— Бренда, прекрати, — возмутился Ричард.

— Я знаю, что случается, когда сталкиваются взрослый мужик и молодой паренек.

Из-за нашей 12-летней разницы мы с Ричардом никогда не были близки. Однако встреча в больнице все изменила и мы взяли перемирие. Посмотрим, насколько нас хватит.

— Мы больше не ругаемся, — заверил ее я.

— Отлично. А теперь возьмите сумки», — скомандовал Бренда, — я сейчас подъеду. Эти воры собираются оштрафовать меня на пять баксов. Грабеж среди бела дня!, — пробормотала она, уходя.

— Хватит ворчать, — сказал Ричард и пошел, следуя указателям.

— Почему бы тебе не сделать ей предложение?, — спросил я, изо всех сил пытаясь не отставать.

— Я пытаюсь, вот уже сколько лет. Но она говорит, что ее маме это не понравится.

— Потому что ты белый и богатый?

— Прежде всего, потому что я белый.

 

50. Elena BV

Л.Л. Бартлетт
«Я знаю, кто убийца»


-Что-то с ним не так, - сказал Ричард.


Я, наполовину обритый, как какой-нибудь панк, подслушивал их разговор, спрятавшись в кладовой. ... Нда. Со мной и вправду было что-то не так.


-Ну конечно, - ответила Бренда. -После всего, что произошло, я бы очень удивилась, если б на нём это никак не отразилось.


Сломанная рука, перелом черепа. Эмоциональный срыв. Параноидальные мысли.


Я прислонился к двери, стараясь расслышать каждое слово.


-Он от меня что-то скрывает, - продолжал Ричард.


Но Ричард не знал и половины всего.


-Что же? – спросила Бренда, с лязгом бросив столовое серебро в кухонный ящик.
-Он упоминал какие-то кошмары, ещё тогда, в больнице. Надо было мне расспросить его получше, но не хотелось слишком давить. Он до сих пор мне не доверяет.


Задумавшись на секунду, Ричард добавил:
-Кое-что странное произошло в аэропорту. Я искал багажные квитанции. А он знал, что они в моём бумажнике, хотя не видел, как я их туда положил.
-Обычное место для хранения квитанций. Ну, или он медиум, - невзначай предположила Бренда.


Тишина. Я мог представить, какой у Ричарда был взгляд.


-Позвоню завтра в клинику, - решил Ричард. -Посмотрим, может быть найду врача, кто смог бы помочь ему.
-И что ты собираешься с ним делать?
-Ничего. Он здесь, чтобы прийти в себя.
-А что, если он захочет обратно в Нью-Йорк?
-Если так, пусть уезжает.


Посудомойка закрылась.


-Нонсенс, - продолжала Бренда. -Ты хочешь, чтобы он остался. Хочешь вернуть ему его жизнь, возродить его в твоих собственных глазах. Но он твой брат, он - не ты. Долгие годы он жил своей жизнью, без тебя. Что ему действительно нужно - это вернуть себе свою, его жизнь. Не расстраивайся сильно, когда ты ему станешь не нужен.


Прагматизма у Бренды не отнять.


Прокравшись на цыпочках в свою комнату и закрыв за собой дверь, я прислонился к ней и закрыл глаза. Я не понимал, что именно чувствовал в тот момент. Паника подступала.


Да, что-то во мне изменилось.


Растянувшись на одноместной кровати в той убогой комнатушке, я размышлял о том, что случилось.


После того как меня сократили прошло шесть месяцев. Но я уже был на пути к тому, чтобы вернуть себе карьеру инспектора по страховым искам. А потом на меня напали.


Спустя десять дней я оказался в четырёх милях от дома, в Буффало, штате Нью-Йорк, переезжая к старшему сводному брату и его девушке. Без гроша в кармане и полностью зависимый от их доброго отношения. Мне повезло, что хотя бы есть, куда пойти.


Доктор Ричард Альперт почти не изменился за все эти годы. На лице появились морщины, но с его умом они только делали его более привлекательным. Как единственный законный наследник, он владел состоянием семьи Альпертов.


Рейс из Ла-Гуардия в аэропорт Буффало-Ниагара длился всего пятьдесят семь минут. Хотя с моей ноющей головной болью, мне казалось это были все пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, симпатичная темнокожая женщина, встречала нас за стойкой контроля. В свои тридцать четыре, будучи моложе меня на год, она обладала душой старой мудрой женщины, и её глаза выдавали глубину её сочувствия. Чмокнув в щёку и обняв Ричарда, Бренда повернулась ко мне:


-Джеффи Резник, выглядишь ты хреново. Тебе бы набрать десяток фунтов. Уж я возьмусь за тебя.


Она была права насчёт худобы. В основном я выгляжу вполне обычно. Мне комфортнее в джинсах, чем в костюме и галстуке. А сейчас джинсы едва держатся на мне. Подтяжки спрятаны под лёгкий летний пиджак, единственный, который Ричард нашёл у меня в квартире.


Бренда поморщилась и осторожно, старясь не надавить на мою сломанную руку, обняла и отошла.
-Вы же не поругались?-спросила она.
-Бренда..., - пытался остановить её Ричард.
-Ну, я же знаю как это бывает, когда старик и мальчуган начинают спорить.
Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте Ричард и я никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице в Нью-Йорке было не таким уж и гладким. Мы решили называть это «перемирием». Теперь нам предстояло увидеть, сколько оно продлится.


-Мы не ругаемся, - заверил я её.
-Ну и хорошо. Ладно, вы двое, берите чемоданы, - скомандовала Бренда. -А я подгоню машину. Эти парковочные воришки хотят содрать с меня пять баксов. Грабёж средь бела дня, - проворчала она и удалилась.
-Пошли, - позвал Ричард и направился по указателям, к багажной ленте.
-Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь её официальной женой? - спросил я, пытаясь успевать за братом.
-Я предлагал много раз. Она говорит, что это разобьёт сердце её матери.
-Замужество с богатым белым доктором?
-Нет, только «с белым» её не устраивает.

51. Elena_P

Л. Л. Бартлетт
«С мыслями об убийстве»


– Он на себя не похож, – произнес Ричард.

Притаившись за дверью в буфетную, наполовину обритый, как какой-то панк-рокер, я подслушивал приватный разговор... Да уж, на меня не похоже.

– Конечно, – сказала Бренда. – После того, что случилось, это не удивительно.

Сломанная рука, разбитый череп. Эмоциональное потрясение. Плюс борьба с паранойей. Я придвинулся ближе, пытаясь расслышать.

– Он что-то скрывает от меня.

Ричард даже не представлял, сколько.

– Что? – спросила Бренда, перекрывая стук столового серебра, падающего в кухонный ящик.

– В больнице он что-то говорил о кошмарах. Надо было его расспросить, но я не хочу слишком давить на него. Он все еще мне не доверяет.

Он немного помолчал.

– В аэропорту произошло нечто странное. Я не мог найти квитанции. А он откуда-то знал, что они у меня в бумажнике, хотя и не видел, как я их туда положил.

– Логично, где еще им быть? Или, может, он телепат, – шутливо прибавила она. Выкатился верхний отсек посудомоечной машины, звяканье бокалов.

Тишина. Я представил окаменелый взгляд Ричарда.

– Завтра позвоню в университетский медцентр, – сказал Ричард. – Может, удастся найти для него врача.

– А что потом?

– Ничего. Побудет здесь, пока не поправится.

– А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

– Тогда пусть едет.

Дверца посудомоечной машины закрылась.

– Чёрта с два, – сказала Бренда. – Ты хочешь, чтобы он остался. Хочешь изменить его жизнь, переделать под себя. Но твой брат – не ты. Он столько лет обходился без тебя. И снова вернется к своей жизни. Не обольщайся: однажды ты станешь ему не нужен.

В прагматизме Бренде не откажешь.

На цыпочках я вернулся к себе в комнату и затворил дверь. Привалился к ней и закрыл глаза, пытаясь разобраться с собственными ощущениями. С подступающей паникой.

Да, я стал другим.

Я растянулся на односпальной кровати в старомодной комнатушке и стал думать о случившемся.

Просидев полгода без работы из-за сокращения штатов, я нашел место страхового следователя и готовился к первому рабочему дню. Но накануне меня ограбили.

Еще десять дней – и я за четыреста миль от дома, в Буффало, штат Нью-Йорк, живу у старшего сводного брата и его возлюбленной. Без гроша в кармане я мог только уповать на их милость и благодарить судьбу за крышу над головой.

Доктор Ричард Альперт мало изменился за эти годы. Лицо прочертили новые морщинки, но, наряду с острым умом, он обладал приятной наружностью, а теперь – как единственный наследник – еще и семейным состоянием Альпертов.

Перелет из Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара длился пятьдесят семь минут. Мне, с раскалывающейся от боли головой, показалось, что пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, симпатичная темнокожая женщина, ждала нас за барьером безопасности. Бренде было тридцать четыре – на год меньше, чем мне, – но ее исполненный сострадания взгляд выдавал большой житейский опыт. Она быстро поцеловала и обняла Ричарда и повернулась ко мне.

– Джеффи Резник, дерьмово выглядишь. Тебе бы набрать десяток фунтов, и уж я постараюсь тебя откормить.

Она не ошиблась насчет веса. Обычно я средней комплекции и предпочитаю джинсовую одежду костюму с галстуком. Теперь же джинсы висели у меня на бедрах. Перевязь скрывалась под легкой ветровкой – единственной, которую Ричард нашел в моей квартире.

С беспокойством на лице Бренда нежно обняла меня, стараясь не прижиматься к сломанной руке. Затем отступила.

– Вы, мальчики, ведь не собачитесь?

– Бренда, – одернул Ричард.

– А то знаю, что бывает, когда юнец и старик коротают время вместе.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице Нью-Йорка несколько дней назад прошло не слишком гладко. Мы заключили перемирие. Время покажет, уживемся ли.

– Мы не собачимся, – заверил я.

– Хорошо. Вы двое получите багаж, – распорядилась Бренда. – А я подгоню машину. Эти жулики сдерут с меня пять баксов за парковку. Грабеж среди бела дня, – пробормотала она, удаляясь.

– Идем, – сказал Ричард и, следуя указателям, направился к багажной карусели.

– Почему ты, как честный человек, не женишься на Бренде? – спросил я, силясь не отстать.

– Пытаюсь, и давно. Она говорит, что это разобьет сердце ее матери.

– Брак с богатым белым доктором?

– С белым – вот в чем загвоздка.

52. Elly

– Он изменился, – сказал Ричард.


Полголовы у меня выбрито, как у панка; стою за кухонной дверью и подслушиваю чужой разговор... ну да, пожалуй, я изменился.


– Не удивительно, – сказала Бренда. – По-другому и быть не могло – после всего, что он пережил.


Сломанная рука, пробитый череп. Нервное потрясение. И симптомы паранойи впридачу. Я придвинулся ближе, напрягая слух.


– Он от меня что-то скрывает.


Ричард и половины не знал.


– Что именно? – спросила Бренда, с бряцаньем убирая столовые приборы в ящик.


– В больнице он как-то обмолвился о ночных кошмарах. Надо было расспросить поподробнее, но я не хочу на него наседать. Он все еще мне не доверяет.


Ричард немного помолчал и продолжил:

– В аэропорту произошла очень странная история. Я искал багажные квитанции. Так вот – он знал, что они у меня в бумажнике, хотя и не видел, как я их туда кладу.


– А где же им еще быть? Ну или он экстрасенс, – тут же пошутила она, выдвигая верхнюю корзину посудомойки. Звякнули стаканы.


Молчание. Ричард явно не оценил шутку.


– Завтра же позвоню в университетский медцентр, – сказал он. – Может, удастся найти для него врача.


– И что потом?


– Ничего. Ему нужно поправиться.


– А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?


– Значит, вернется.


Хлопнула дверца посудомойки.


– Да брось, – сказала Бренда. – Ты же хочешь, чтобы он остался. Хочешь изменить его жизнь, и самого его перекроить по своему образу и подобию. Но он – не ты, он – твой брат. Который годами справлялся без тебя. И дальше справится. Так что не расстраивайся, когда станешь ему не нужен.


Бренда на редкость рассудительна.


Я на цыпочках вернулся в свою комнату и закрыл дверь. Прислонившись к ней спиной, я стоял с закрытыми глазами и пытался понять, что чувствую. Похоже на панику.


А я и правда изменился.


Лежа на узкой кровати в этой обшарпанной комнатенке, я думал о недавних событиях.


После сокращения я полгода просидел без работы. И уже собирался было возобновить карьеру страхового агента, как тут случилось это нападение.


Спустя десять дней я вдруг очутился за четыреста миль от Нью-Йорка, в Буффало, в доме старшего брата по матери и его девушки. Их доброта пришлась очень кстати: куда еще я мог пойти, с пустыми-то карманами?


Доктор Ричард Алперт не сильно изменился за эти годы. Конечно, морщин у него прибавилось, но он был умен, хорош собой, и вдобавок унаследовал все состояние семейства Алперт.


Мы вылетели из аэропорта Ла-Гуардия и приземлились в международном аэропорту Буффало-Ниагара через пятьдесят семь минут. Мне эти минуты показались часами: дико раскалывалась голова. Бренда Стэнли, миловидная чернокожая женщина, ждала нас в зоне прилета. Ей тридцать четыре – на год меньше, чем мне, – но она удивительно мудра для своих лет, а ее взгляд полон искреннего сочувствия. Чмокнув Ричарда и торопливо обняв его, она повернулась ко мне.


– Хреново выглядишь, Джеффи Резник. Тебе бы поправиться фунтов на десять. Ну ничего, я тебя откормлю.


Насчет худобы она права. Вообще-то я парень простой. Предпочитаю джинсы деловым костюмам. Теперь джинсы висят на мне мешком. Под фиксирующим бандажом – легкая ветровка. Другой одежды Ричард в моей квартире не нашел.


Бренда нахмурилась и осторожно обняла меня, стараясь не задеть руку. Отстранившись, она спросила:

– Надеюсь, вы не ссоритесь?


– Бренда, – сказал Ричард с укором.


– Людям разных поколений всегда сложно найти общий язык.


Ричард на двенадцать лет старше, так что мы никогда не были близки. Наша недавняя встреча в нью-йоркской больнице прошла не слишком гладко, но мы заключили перемирие. Посмотрим, надолго ли нас хватит.


– Мы не ссоримся, – успокоил я ее.


– Вот и отлично. Тогда идите получать багаж, – скомандовала Бренда, – а я пока пригоню машину. Эти ворюги-парковщики за пять баксов удавятся. Просто грабеж! – пробормотала она, удаляясь.


– Пошли, – сказал Ричард и устремился к багажной ленте, ориентируясь по указателям над головой.


– Почему ты не женишься на Бренде, как порядочный человек? – спросил я, едва поспевая за братом.


– Думаешь, я ей не предлагал? Но она говорит, что ее мать не переживет...


– Если ее дочь выйдет за богатого белого доктора?


– Если она выйдет за белого. В этом вся проблема.

53. eng39

- Он изменился, - сказал Ричард.

С наполовину выбритой, как у панк-рокера, головой я прячусь в буфетной, за дверью на кухню и подслушиваю чужой разговор. Да уж, это вам не прежний Джефф.

- Немудрено, после такой-то передряги, - ответила Бренда. - Странно, если бы не изменился.

У меня перелом руки, трещина в черепе и нервный срыв. Вдобавок, развивается паранойя. Я приставил ухо к двери, вслушиваясь.

- Он что-то от меня скрывает.

Это еще цветочки, Ричард.

- То есть? – спросила Бренда сквозь грохот вилок и ножей, падавших в кухонный ящик.

- В больнице он упоминал о ночных кошмарах. Попытать бы его, что да как, но боюсь лишний раз беспокоить. Мне он до сих пор не доверяет. - Ричард ненадолго умолк. – В аэропорту случилось непонятное. Я искал багажные квитанции. Он не видел, что я их положил в бумажник, но знал, что квитанции именно там.

- Если не в бумажник, то куда? Все логично. Или он ясновидящий, - с ходу оценила Бренда.

Верхняя корзина посудомоечной машины выкатилась, звеня стаканами.

Стало тихо. Представляю себе застывший взгляд Ричарда.

- Завтра позвоню в университетскую клинику, - сказал он. – Узнаю, нет ли доктора, который возьмется его вылечить.

- И что потом?

- Да ничего. Он будет здесь, чтобы поправиться.

- А если захочет обратно в Нью-Йорк?

- Пусть едет.

Дверца посудомоечной машины закрылась.

- Не сочиняй, - сказала Бренда. – Ты хочешь оставить его здесь. Хочешь все исправить в его жизни, переделать на свой лад. Но Джефф не ты, он твой брат, и годами строил свою жизнь без тебя. Теперь нужно учиться жить по новой. Не будь разочарован, когда он пошлет тебя подальше.

Надеюсь, Бренда сохранит благоразумие.

Я на цыпочках вернулся в свою комнату и привалился к двери. Закрыл глаза, испытывая смешанные чувства. Вот-вот начнется паника.

Да уж, это вам не прежний Джефф.

Еще эта убогая каморка… Я растянулся на односпальной кровати, перебирая в мыслях прошедшие события.

После сокращения я стал безработным, но через полгода был готов продолжить карьеру как страховой инспектор по выплатам. И вдруг, нападение.

Спустя десять дней я был уже за четыреста миль от Нью-Йорка, в Буффало, где поселился вместе с единокровным братом и его сожительницей. Я сидел на мели и зависел от их благосклонности. Повезло еще, что есть куда податься.

Мужчина видный, с головой, доктор Ричард Алперт почти не менялся с годами. Лишь новые морщины появились на лице. Зато сейчас он, как единственный наследник, владел фамильным состоянием.

Полет из аэропорта Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. В голове опять молотком стучала боль, и каждая минута показалась часом. За барьером безопасности нас ожидала Бренда Стэнли, симпатичная негритянка. В свои тридцать четыре она была на год моложе меня, но отличалась мудростью старейшин, а в глазах отражалось глубокое сострадание к ближнему. После коротких объятий и быстрого поцелуя с Ричардом она повернулась ко мне.

- Скверно выглядишь, Джеффи Резник. – Тебе нужно набрать фунтов десять. Как раз по мне забота откормить.

Похудел, это правда. Вообще-то, я обычный парень. Мне удобней джинсы в обтяжку, чем костюм и галстук. Теперь они висели на бедрах. Легкую летнюю куртку (других в моей квартире Ричард не нашел) закрывал бандаж.

Бренда нахмурилась и, стараясь не давить на сломанную руку, приобняла меня. Затем отступила на шаг.

- Вы, случайно, не поссорились?

- Бренда, - с укоризной сказал Ричард.

- Просто знаю, чего ждать от встречи юноши со стариком.

Из-за разницы в двенадцать лет я никогда не был близок к Ричарду. Нашу недавнюю встречу в нью-йоркской больнице не назовешь дружелюбной. Мы заключили перемирие. Осталось понять, можно ли так жить дальше.

- Мы не в ссоре, - заверил я Бренду.

- Это радует. Вдвоем забираете багаж, - распорядилась она. – Я подгоню машину. На парковке так и ждут, - уходя, ворчала Бренда, - чтобы содрать с меня пятерку. Жулье, грабеж средь бела дня!

- Пошли, - сказал Ричард и направился к багажной ленте по указателям над головой.

- Почему ты не женишься на Бренде? – еле поспевая следом, спросил я. – Не пристало ей быть любовницей.

- Я предлагаю, и уже который год. Она твердит, что мать не вынесет позора.

- Позорно выйти замуж за богатого, белого врача?

- Что богатый – хорошо. Закавыка в том, что белый.

54. Fiella

«Увиденное убийство» Л.Л. Бартлетт

— Он изменился, — проговорил Ричард.

С наполовину выбритой головой я походил на панк-рокера. И сейчас, спрятавшись за дверью буфетной, подслушивал не предназначенный для чужих ушей разговор… Да, я определенно стал другим.

— Ну конечно, — согласилась Бренда. — Учитывая случившееся, было бы странно, если бы он остался прежним.

Перелом руки, трещина в черепе. Эмоциональный срыв. Да еще и чрезмерная подозрительность. Я наклонился ближе, чтобы лучше слышать.

— Он что-то от меня скрывает.

Ричард не знал и половины.

— Что именно? — Голос Бренды перекрыл звон столовых приборов, убираемых в кухонный ящик.

— В больнице он что-то упоминал о ночных кошмарах. Наверное, следовало настойчивей задавать вопросы, но мне не хотелось уж слишком на него давить. Он мне пока не доверяет.

Какое-то время он молчал.

— В аэропорту случилось нечто странное. Я искал багажные квитанции. А он откуда-то знал, что они у меня в бумажнике. Хотя, даже не видел, как я их туда убирал.

— Вполне логично, что они оказались там. Хотя, может, он ясновидящий, — небрежно заметила она.

Я услышал, как выехала верхняя полка посудомоечной машины, потом звякнули стаканы.

И наступила тишина. Я вполне представлял себе каменный взгляд Ричарда.

— Я завтра же позвоню в медицинский центр Буффало, — проговорил Ричард. — Может, получится найти врача, который его вылечит.

— А что ты будешь делать с ним потом?

— Ничего. Он здесь, чтобы оправиться.

— Вдруг он захочет вернуться в Нью-Йорк?

— Я его не держу.

Дверца посудомоечной машины закрылась.

— Вздор, — произнесла Бренда. — Ты хочешь оставить его здесь. Перекроить по своему подобию, изменить судьбу. Но он твой брат, не ты. Он много лет жил без тебя, собственной жизнью. И теперь ему придется строить ее заново. Не расстраивайся, когда ты окажешься не нужен.

Поверь прагматизму Бренды.

Я на цыпочках вернулся в свою комнату, затворил дверь. И, привалившись к ней, закрыл глаза. Я не понимал своих чувств. Подступала паника.

Да, я стал другим.

Я вытянулся на односпальной кровати в маленькой убогой комнатушке и задумался о случившемся.

Из-за сокращения штата я полгода провел без работы, но вот-вот собирался вновь вернуться на службу, заняв должность страхового следователя. До нападения.

Через десять дней я оказался в четырех сотнях миль от дома, в Буффало, штат Нью-Йорк, переехав к старшему сводному брату и его сожительнице. И пусть я был сломлен и зависел от их доброты, все же радовался, что мне нашлось куда пойти.

Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. И, хотя лицо его избороздили новые морщины, наряду с умом Ричард обладал приятной внешностью. К тому же, будучи единственным наследником, он владел теперь состоянием семьи Альперт.

Перелет из Ла-Гуардиа в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. Но, учитывая разрывавшую череп головную боль, мне показалось, что прошло пятьдесят семь часов. За защитным ограждением нас ждала симпатичная темнокожая женщина, Бренда Стэнли. На год моложе меня, в свои тридцать четыре она казалась мудрой не по годам, а в глубине ее глаз светилось сострадание. Быстро обняв и поцеловав Ричарда, она повернулась ко мне.

— Джеффи Резник, паршиво выглядишь. Тебе бы набрать фунтов десять. Ну да ладно, я тебя откормлю.

Насчет потери веса она не ошиблась. Так-то я обычный парень среднего размера. Которому в джинсах удобней, чем в костюме и галстуке. Теперь же джинсы свободно висели на бедрах. Под перевязью виднелась легкая летняя куртка. Лишь ее Ричард смог отыскать в моей квартире.

Бренда нахмурилась и, стараясь не давить на сломанную руку, осторожно обняла меня. А потом отступила назад.

— Вы ведь не ссоритесь, правда?

— Бренда, — с укором произнес Ричард.

— Ну, я знаю, что бывает, когда встречаются старик и ребенок.

Ричард был старше меня на двенадцать лет, поэтому у нас с ним не сложилось близких отношений. Наша встреча в больнице Нью-Йорка несколько дней назад оказалась непростой. Но мы заключили перемирие. Посмотрим, удастся ли нам его сохранить.

— Мы не ссоримся, — заверил ее я.

— Хорошо. Идите получать багаж, — велела Бренда. — Я подгоню машину. А то эти воры с парковки готовы содрать с меня пять баксов. Разбой на большой дороге, — пробормотала она, уже направляясь к выходу.

— Пойдем, — проговорил Ричард и, следуя висящим над головой указателям, зашагал к багажной карусели.

— Может, женишься на Бренде и сделаешь ее честной женщиной? — спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.

— Я пытаюсь уже много лет. Она же твердит, что это разобьет сердце ее матери.

— Замужество с богатым белым доктором?

— Вот с «белым» как раз и проблема.

55. gargossha

— Он изменился, — сказал Ричард.

Прячусь за дверью в буфетную, голова наполовину выбрита, словно я какой-то панк-рокер, подслушиваю чужой разговор... Ну да, изменился это мягко сказано.

— Конечно, он изменился, — сказала Бренда. — После всего, что с ним произошло, это неудивительно.

Сломанная рука, проломленный череп. На грани нервного срыва. Теперь еще и параноиком становлюсь. Я прислонился к двери, прислушиваясь.

— Он что-то от меня скрывает.

Да Ричард даже и половины всего не знает.

— И что же? — спросила Бренда, складывая столовые приборы в ящик.

— Когда мы были в больнице, он упомянул, что его мучают кошмары. Надо было расспросить его, но я не хотел давить. Он все еще мне не доверяет. — На мгновение он замолчал. — А еще в аэропорту случилось кое-что странное. Я потерял багажные талоны, а он сказал, что они у меня в кошельке, хотя никак не мог видеть, что я положил их туда.

— Ну, это же логично. Или он экстрасенс, — шутливо сказала она и выдвинула верхний ящик посудомоечной машины. Послышался звон стаканов.

Повисла тишина. Я сразу представил холодный взгляд Ричарда.

— Завтра я позвоню в медцентр, — сказал Ричард, — попробую найти врача, который сможет ему помочь.

— А что потом?

— Ничего. Пусть останется здесь, восстановится.

— А что если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

— Тогда пусть возвращается.

Дверь посудомоечной машины захлопнулась.

— Врун, — сказала Бренда. — Ты хочешь, чтобы он остался. Ты хочешь изменить его жизнь, изменить его под себя, но он не ты! Он годами справлялся без тебя.Теперь ему придется построить свою жизнь с нуля. Не обижайся потом, когда он тебя бросит.

Бренда как всегда сама прагматичность.

На цыпочках вернувшись в свою комнату, я закрыл дверь. Я прислонился к ней и закрыл глаза, сам не понимая, что чувствую. Ко мне медленно подкрадывалась паника.

Я изменился, это уж точно.

Я растянулся на односпальной кровати, стоящей в этой убогой комнатушке, и подумал обо всем, что произошло.

Попав под сокращение, я полгода не мог найти работу и в конце концов решил продолжить карьеру страхового следователя. По крайней мере, так было до ограбления.

Десять дней спустя я уже был за четыреста миль от дома, в Буффало, штат Нью-Йорк, и переезжал к своему старшему сводному брату и его девушке. Я остался без гроша в кармане и держался только на их доброте.

Доктор Ричард Альпер совсем не изменился за эти годы. На его лице появились новые морщины, но, тем не менее, он обладал блестящим умом и привлекательной внешностью. К тому же, будучи единственным наследником, теперь он владел всем состоянием семьи Альперт.

Перелет из Ла-Гуардии в Международный аэропорт Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут. Хотя у меня так раскалывалась голова, что, казалось, я провел в самолете все пятьдесят семь часов. По прибытию за защитным барьером нас ожидала красивая темнокожая женщина по имени Бренда Стэнли. В свои тридцать четыре (на год моложе меня) Бренда была мудрой женщиной, и в ее взгляде отражалось глубокое сострадание. Обняв Ричарда и коротко поцеловав его, она обратилась ко мне:

— Джеффи Резник, выглядишь паршиво. Тебе бы поднабрать фунтов десять. Ну, уж я-то тебя откормлю.

По поводу веса она не ошиблась. Вообще, я обычный парень, и мне намного удобнее ходить в джинсах, нежели в костюме с галстуком. Однако теперь эти самые джинсы спадали с бедер, а под косыночной повязкой скрывалась легкая летняя куртка — единственное, что Ричард смог откопать в моей квартире.

Бренда нахмурилась и, стараясь не задеть сломанную руку, аккуратно обняла меня. Затем она отстранилась.

— Вы же не успели переругаться?

— Бренда, — предостерег Ричард.

— А что, я знаю, что бывает, когда старик остается в одной комнате с ребенком.

У нас с Ричардом разница в двадцать лет, и поэтому мы никогда не были близки. Наше воссоединение, которое случилось несколько дней назад в Нью-Йоркской больнице, было не самым радостным, но мы заключили перемирие. Что ж, посмотрим, надолго ли.

— У нас все нормально, — заверил я.

— Вот и хорошо. Сходите за багажом, а я подгоню машину, — сказала Бренда. — Эти парковщики сдерут с меня пять баксов. Грабеж средь бела дня, — пробормотала она, уже направляясь в сторону парковки.

— Пошли, — сказал Ричард и, посмотрев на висящий указатель, пошел к багажной ленте.

— Почему ты не женишься на Бренде? — спросил я, едва поспевая за ним.

— Поверь мне, я пытался. Она говорит, что это разобьет сердце ее матери.

— Брак с богатым белым доктором?

— Вот именно что с белым.

56. Gerda

- А он изменился.

Бессовестно подслушиваю чужой разговор, скрывшись за дверью кладовки. Обрит наполовину, как панк какой-нибудь. Да, кажется, я изменился.

- Разве могло быть иначе, - отозвалась Бренда, - после того, что произошло? По-моему, здесь нечему удивляться.

Со сломанной рукой и раскроенным черепом, расшатанными нервами, да кажется, ещё и параноик. Прислушиваюсь, придвигаюсь вплотную к двери.

- Он что-то скрывает от меня.

Да Ричард даже близко не понимает, что со мной происходит.

- Что ты говоришь? – переспросила Бренда, не расслышав слов Ричарда за бренчанием ложек и вилок, укладываемых в ящик кухонного стола.

- Там, в госпитале, он вскользь упомянул о кошмарах. Нужно было бы расспросить его о них, но, наверное, не стоит торопиться. Он всё ещё не доверяет мне.

На какой-то момент воцарилось молчание.

- Знаешь, странная вещь произошла в аэропорту. Я, помнится, не мог найти багажные квитанции, а он подсказал мне, что они в портмоне. Откуда он знал, что я положил их туда?

- По-моему, не сложно догадаться. А может, он ясновидящий, - легко предположила она. Побрякивание стаканов, задвинулась полка посудомоечной машины.

Молчание. Прямо представил себе каменное лицо Ричарда.

- Завтра позвоню в центральную клинику, может быть, там найдётся толковый доктор.

- И что потом?

- А что потом? Ничего. Поживёт у нас, придёт в себя.

- А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

- Пожалуйста, пусть едет.

Дверца посудомоечной машины захлопнулась.

- Неужели?! - сказала Бренда, - На самом деле, ты хочешь, чтобы он остался. Ты бы направлял его, выстраивал его жизнь, как тебе кажется правильным. Не забывай, что он твой брат, а не ты. Другой человек, который все эти годы как-то справлялся без тебя. Сейчас ему снова нужно будет жить своей жизнью. И не возмущайся потом, когда поймёшь, что стал не нужен.

Кому-кому, а Бренде не занимать здравого смысла.

Вернувшись на цыпочках в комнату, закрываю дверь, прислоняюсь к ней и стою с закрытыми глазами. Трудно понять свои чувства. Подкрадывается паника.

Изменился, да.

Тогда я шесть месяцев был без работы. После сокращения. И как раз собирался восстановиться в должности страхового следователя. Если бы не это ограбление.

Через десять дней я был уже далеко, в Буффало, штат Нью-Йорк. Собирался жить вместе со своим старшим братом, сводным братом, и его гражданской женой. И был этому рад. Без копейки за душой, я полностью зависел от их доброго ко мне расположения.

Годы несильно изменили доктора Ричарда Альперта. Разве что появилось несколько новых морщин на лице. Но выглядел он хорошо. К тому же был умён и, как единственный наследник, с недавних пор располагал состоянием семьи Альпертов.

Перелёт из Ла-Гардии в международный аэропорт Буффало Ниагара длился не более 57 минут, но невыносимая головная боль превратила их в 57 часов. В аэропорту нас ждала хорошенькая темнокожая женщина, Бренда Стенли. Ей было 34 года, на год младше меня, но в ней чувствовалась мудрость и опыт. В её глазах читалось явное сочувствие. Бренда бегло обняла и поцеловала Ричарда и повернулась ко мне.

- Джеффи Ресник, вы выглядите ужасно. Вам не мешает набрать фунтов десять, и я об этом позабочусь.

Она была права насчёт веса. В общем-то, я обычный парень, которому не очень комфортно в костюме и галстуке, ну а джинсы – то, что нужно. Но сейчас они висят на мне, как мешок. Повязка, на которой болтается рука, закрывает лёгкий летний пиджак – единственный, который смог найти в моей квартире Ричард.

С выражением сострадания на лице, Бренда осторожно обняла меня, стараясь не коснуться больной руки. Отошла на шаг, оглядела нас и сказала:

- Вы же не будете ссориться, ребята?

- Бренда! - оборвал её Ричард.

- Ну, я просто знаю, как это бывает, когда сходятся старики и молодёжь.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы никогда не были близки с Ричардом. Да и нашу недавнюю встречу в Нью-Йоркском госпитале тоже не назовёшь тёплой. Мы, скорее, объявили перемирие, и теперь нужно было понять, сможем ли мы его сохранить.

- Нет-нет, мы не собираемся воевать друг с другом, - успокоил я Бренду.

- Хорошо. Вы двое берите багаж, - распорядилась она, - а я найду машину. Эти воры, которые тусуются на парковке аэропорта, хотели содрать с меня 5 баксов. Разбойники с большой дороги, - пробурчала она, направившись к выходу.

- Пойдём, - сказал Ричард и пошёл по направлению к выдаче багажа, ориентируясь по указателям на стенах.

- Почему бы тебе не жениться на Бренде, чтобы она могла жить, как подобает достойной женщине? – спросил я, стараясь не отставать.

- Да уж не один год пытаюсь сделать это. Она говорит, что наш брак разобьёт сердце её матери.

- Брак с белым, богатым доктором?!

- Вся проблема в «белом».

57. goa-83

- Он изменился, - сказал Ричард.

Притаившись за кухонной дверью, похожий на панка с наполовину обритой головой, я прислушивался к их разговору… о да, я изменился, это точно.

- Конечно, изменился, - отвечала Бренда, - и немудрено - после всего, что с ним случилось.

Сломанная рука, трещина в черепе. Нервное истощение. Да еще эти панические атаки. Я приник ближе к двери, стараясь не пропустить ни слова.

- Он что-то от меня скрывает.

Ричард не знал и половины правды.

- Ты о чем? - спросила Бренда, со звоном опуская столовые приборы в кухонный ящик.

- В больнице он все твердил о ночных кошмарах. Наверно, нужно было откровенно с ним поговорить, но я боюсь давить на него слишком сильно. Он все еще не доверяет мне.

Ричард немного помолчал.
- В аэропорту произошло кое-что странное. Я не мог найти багажные талоны. Он же знал, что они у меня в бумажнике, хоть и не видел, как я их туда положил.

- А где им еще быть? Или может он телепат, - беззаботно предположила она. Послышался звук выдвигаемой верхней полки посудомоечной машины, звякнули бокалы.

Тишина. Так и вижу, как Ричард уставился в одну точку.

- Позвоню-ка я завтра в медицинский центр при университете Буффало, - снова заговорил Ричард. - Посмотрим, не удастся ли найти для него врача.

- А что потом?

- Ничего. Он здесь, чтобы подлечиться.

- А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

- Значит, он вернется в Нью-Йорк.

Стукнула дверца посудомойки.

- Вздор, - возразила Бренда. - Ты же мечтаешь, чтобы он остался здесь. Хочешь, чтобы он жил твоей жизнью, переделать его под себя. Но он твой брат, не ты. Много лет он как-то обходился без тебя. И очень скоро ему захочется вернуться к своей прежней жизни. Так что не разочаруйся, когда он перестанет в тебе нуждаться.

А ведь Бренда дело говорит.

На цыпочках я прокрался обратно в свою комнату. Закрыл за собой дверь и, в растерянных чувствах привалившись к ней, крепко зажмурил глаза. На меня вновь накатывала паника.

Да, я изменился.

И растянувшись на узкой кровати в этой убогой комнатушке, я стал размышлять о том, как же так получилось.

Уже шесть месяцев как я, попав под сокращение, сидел без работы. И вот решил было вернуться к профессии страхового следователя. Но тут на меня напали.

А спустя десять дней после нападения, я оказался в четырехстах милях от дома, в Буффало, штат Нью-Йорк, у старшего сводного брата и его подруги. Без гроша в кармане я полностью зависел от их доброты, и все ж таки считал себя везунчиком: мне было куда пойти.

Доктор Ричард Элперт почти не изменился за прошедшие годы, лишь на лице добавилось морщин. Вместе с природным умом Ричард обладал привлекательной внешностью а, как единственный наследник, теперь еще и владел состоянием семьи Элперт.

Из аэропорта Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара лететь каких-то пятьдесят семь минут. Однако мне, донимаемому сильнейшими головными болями, казалось, что прошло пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, красивая темнокожая женщина, ожидала нас за барьером безопасности. В свои тридцать четыре (всего на год младше меня), она казалась умудренной жизнью, а в глазах ее светилась вся глубина сочувствия. Быстренько обняв и чмокнув Ричарда, Бренда повернулась ко мне.

- Джеффи Резник, выглядишь паршиво. Тебе надо поправиться фунтов на десять, берусь откормить тебя.

Она была права, похудел я сильно. Вообще-то парень я непривередливый. И мне удобнее в джинсах, а не в костюме и при галстуке. Сейчас же эти джинсы едва держались на моих бедрах. Повязка закрывала легкую летнюю куртку - единственную, которую Ричард смог отыскать у меня в квартире.

Бренда нахмурилась и, стараясь не давить на сломанную руку, осторожно приобняла меня. Потом отступила на шаг.

- Вы ведь не ссоритесь, мальчики?

- Бренда, - укоризненно сказал Ричард.

- А то я не знаю, что бывает, когда вы сойдетесь.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда особенно не ладили. И наше воссоединение в нью-йоркской больнице несколькими днями ранее было непростым. Пришлось заключить перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли мы ужиться.

- Мы не ссоримся, - заверил я Бренду.

- Вот и замечательно. Вы двое возьмете багаж, - распорядилась Бренда. - А я подгоню машину. Эти стервятники с парковки хотят оштрафовать меня на пять баксов. Это же чистый грабеж, - проворчала она, уходя.

- Пошли, - сказал Ричард и по служебным указателям направился к багажному транспортеру.

- Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь из нее честную женщину? - спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.

- Я пытаюсь - и уже не один год. Она заявляет, что ее мать этого не переживет.

- Замужество дочери с богатым белым доктором?

- Проблема как раз в том, что я белый.

58. Gray

— Я его совсем не узнаю, — говорит Ричард.
Я прячусь за дверью буфетной и подслушиваю чужой разговор. Голова у меня наполовину обрита, как у панк-рокера. Да уж, я сам себя не особо узнаю.
— Ну конечно он изменился, — отвечает Бренда. — Совсем не удивительно после того, что с ним случилось.
Сломанная рука, пробитая голова. Эмоциональный срыв. Навязчивые мысли, постоянная тревога и подозрительность, но с ними я худо-бедно справляюсь. Я пододвигаюсь ближе, чтобы лучше слышать.
— Он что-то от меня скрывает.
Да, братец, ты и половины всего не знаешь.
— Что же? — спрашивает Бренда на фоне мерного постукивания ножей и вилок, которые она куда-то складывает.
— Еще в больнице он сказал, что его мучают кошмары. Надо было тогда из него все и вытащить, но мне не хотелось слишком давить. Он мне до сих пор не доверяет. — Ричард ненадолго умолкает. — И в аэропорту приключилось что-то странное. Я искал багажные квитанции, а он без тени сомнения заявил, что они у меня в бумажнике. Будто знал, хоть и не видел, как я их туда клал.
— А где им еще быть? Вполне подходящее место. Ну, или он экстрасенс, — небрежно парирует она. Слышно, как выкатывается верхний лоток посудомойки, теперь звякают бокалы.
Снова тишина. Представляю, какой у Ричарда сейчас мрачный и осуждающий взгляд.
— Завтра позвоню в университетскую клинику, — говорит он, — попробую подыскать ему подходящего доктора.
— А потом что ты думаешь с ним делать?
— Ничего. Он здесь, чтобы выздороветь и прийти в себя.
— А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?
— Ну и пусть себе едет.
Дверца посудомойки захлопывается.
— Чушь! — говорит Бренда. — Ты хочешь, чтобы он остался. Хочешь изменить его жизнь, перекроить его по своему образу и подобию. Вот только он — не ты, а твой брат. Который годами как-то справлялся без твоего участия. Ему нужно снова наладить собственную жизнь. Поэтому не расстраивайся, когда выяснится, что ты ему больше не нужен.
Ай да Бренда, все по полочкам разложила.
Я на цыпочках возвращаюсь к себе, прикрываю дверь. Прислоняюсь к ней и в растерянности закрываю глаза. Паника подступает ближе.
Да, я сам себя не узнаю.
Я растягиваюсь на узкой односпальной кровати в этой обшарпанной комнатушке и пытаюсь уложить в голове произошедшее.
Полгода после сокращения я проболтался в Нью-Йорке без работы и вот-вот должен был продолжить карьеру в должности страхового следователя, но ограбление спутало все карты.
Еще через десять дней я оказываюсь в четырех сотнях миль от дома, в Баффало, где вместе со своей девушкой живет мой старший и наполовину родной брат. У меня ни копейки денег, я полностью завишу от их благорасположения, и это мне еще сильно повезло, что мне есть, куда податься.
Прошедшие годы не сильно сказались на докторе Ричарде Альперте. Да, морщин у него прибавилось, но вместе с острым умом, которым славится его семейство, ему достался фамильный моложавый вид, а вдобавок и немалое семейное состояние Альпертов, которое он единолично унаследовал.
Рейс из аэропорта Ла-Гуардия до Баффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут, но мне, с моей раскалывающейся от боли головой, они показались пятьюдесятью семью часами. Бренда Стенли, красивая темнокожая женщина, ждала нас сразу за ограничительным барьером. Ей всего тридцать четыре, на год меньше, чем мне, но мудрости и сострадания ей не занимать. Бренда коротко обняла Ричарда, поцеловала его, а потом повернулась ко мне.
— Джеффи Резник, ты ужасно выглядишь. Тебе надо набрать десяток фунтов, и я буду кормить тебя, пока ты не поправишься!
Насчет веса она права. Обычно я выгляжу этаким среднестатистическим парнем, на котором джинса смотрится лучше, чем костюм и галстук. Но сейчас джинсы висят на мне, как на вешалке, а легкая летняя куртка — единственная подходящая вещь, которую Ричард смог отыскать в моей нью-йоркской квартире, — прикрывает висящий на плече бандаж.
Бренда хмурится и осторожно, чтобы не задеть мою сломанную руку, обнимает меня. А потом отступает на шаг.
— Вы, двое, вы же не ссоритесь, нет?
— Бренда, — суровеет Ричард.
— Ну я же знаю, как это бывает, когда старший и младшенький оказываются вдвоем.
Между мной и Ричардом двенадцать лет разницы, поэтому мы никогда особо не были близки. И когда он несколько дней назад появился у меня в больничной палате, наша встреча прошла не очень гладко, но потом мы объявили перемирие. Посмотрим, сможем ли мы его соблюдать.
— Мы не ссоримся, — заверяю я Бренду.
— Молодцы, — отвечает она. — Так, давайте-ка идите за багажом, а я пока подгоню машину. Эти чертовы парковщики сейчас взгреют меня на пять баксов. Грабеж средь бела дня! — бормочет она, уходя.
— Идем, — говорит Ричард, смотрит на указатели и целенаправленно шагает в сторону зоны выдачи багажа.
— Почему ты на ней не женишься? Как честный человек? — спрашиваю я, пытаясь от него не отстать.
— Я из года в год ей это предлагаю. Но Бренда отвечает, что сердце ее мамочки такого не выдержит.
— Чего? Того, что ее дочь станет женой богатого белого доктора?
— Белого. В этом как раз и кроется проблема.

59. June

Убийство в моей голове


«Он очень изменился», — сказал Ричард.

Я подслушивал чужой разговор, спрятавшись за дверью кладовой, а моя голова наполовину выбрита, как у панк-рокера. Действительно совсем на себя не похож.
«Еще бы», — сказала Бренда. «После того, что случилось, я была бы удивлена если бы он остался прежним».
У меня перелом руки, проломлен череп, я пытаюсь оправится после эмоционального потрясения, галлюцинаций. Я наклонился ближе.
«Он что-то скрывает от меня».
Ричард не знал и половины.
«Что?» - спросила Бренда, перекрикивая стук столового серебра, упавшего в кухонный ящик.
В больнице ему снились кошмары. Я должен был расспросить его, но я не хочу давить слишком сильно. Он до сих пор мне не доверяет.
Он на мгновение замолчал. «Что-то странное произошло в аэропорту. Я искал чеки. Он откуда-то знал, что они были в моем кошельке, но не видел, как я их туда положил».
«А где им еще быть. Или, может быть, он экстрасенс, — небрежно предложила она. Выкатилась верхняя полка для посудомоечной машины, звенели стаканы.
Тишина. Я представил каменный взгляд Ричарда.
«Я позвоню завтра в клинику», — сказал Ричард. «Посмотрим, смогу ли я найти хорошего доктора».
«Что ты сбираешься делать?»
«Ничего. Он останется здесь, пока полностью не восстановится».
«А что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?»
«Силой его никто не держит, в любой момент он может уехать».
Захлопнулась дверца посудомоечной машины.
«Ты упрямый как баран», — сказала Бренда. «Ты же хочешь, чтобы он остался. Хочешь перевернуть его жизнь, переделать по своему образу и подобию. Но он твой брат, а не ты. Годами он жил без тебя. Теперь ему нужно заново построить собственную жизнь. Не расстраивайся, когда ты перестанешь быть нужным».
Поверьте, мне на слово, Бренда очень прямолинейна.
Я вернулся на цыпочках в свою комнату. В растерянности я закрыл глаза Прислонившись к закрытой двери, почувствовал приближение паники.
Растянувшись на односпальной кровати в обшарпанной комнатушке, я начал вспоминать все что со мной произошло.
После шести месяцев безработицы из-за сокращения штатов я наконец собирался вернутся к службе. До ограбления я был следователем по страховым случаям.
А через десять дней я оказался в четырехстах милях от дома. Мне пришлось переехать к моему старшему сводному брату и его возлюбленной в Буффало, штат Нью-Йорк. Я чувствую себя полностью разбитым и зависящим от их доброго сердца, но мне повезло, что вообще есть куда пойти.
Мой брат Доктор. Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. На его лице появились новые морщинки, он не только обладал прекрасной внешностью и умом, но и стал единственный наследником состояния семьи Альпертов.
Перелет из Ла-Гуардия в Буффало занял пятьдесят семь минут. Но голова так раскалывалась от боли, что мне показалось, что прошло пятьдесят семь часов. Нас ждала Бренда Стэнли, симпатичная темнокожая женщина. Она была младше меня всего на год, но в свои тридцать четыре года казалась взрослой мудрой женщиной. Посмотрев ее глазах можно было почувствовать глубину ее сострадания. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом она повернулась ко мне.
«Джеффи Резник, выглядишь ты ужасно. Совсем исхудал, тебе нужно срочно набрать фунтов десять, не переживай я тебя откормлю».
Она была права, я всегда был крепким парнем среднего телосложения. В повседневной жизни я предпочитал джинсы деловому костюму. Но сейчас они еле держаться на бедрах. Гипс на руке, скрывала единственная летняя куртка, которую Ричард смог найти в моей квартире.
Бренда нахмурилась и осторожно обняла меня, пытаясь не задеть мою сломанную руку. Она резко отступила. «Вы же двое не ругаетесь, правда?»
«Бренда пожалуйста», — сделал замечание Ричард.
«Ну, я же знаю, что происходит, когда стакиваются лбами взрослый мужчина и ребенок».
Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице Нью-Йорка несколькими днями ранее было непростым. Мы заключили перемирие. Посмотрим надолго нас хватит.
«Мы не ссоримся, — заверил я ее.
«Это хорошо, вы пока получите багаж», — сказала Бренда. «А я пригоню машину.
Целых пять баксов за парковку. Это настоящие ограбление, — пробормотала она, уже уходя.
«Идем», - сказал Ричард и двинулся в путь, следуя указателям к пункту выдачи багажа.
«Почему бы тебе не жениться на Бренде?» - спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.
«Я годами мечтаю об этом». Но она говорит, что это разобьет ее матери сердце.
«Выдать дочь за обеспеченного доктора –мечта любой матери».
«Проблема в том, что я белый».

60. Kate_G

"Murder on the Mind", L.L. Bartlett

- Он какой-то другой, – сказал Ричард.

Я, с выбритым, как у панка, виском, притаившийся за дверью в кухню, чтобы подслушать чужой разговор, был полностью согласен: я точно какой-то другой.

- Ещё бы, – ответила Бренда, – после того, что с ним случилось, это не удивительно.

Перелом руки, пробитый череп. Эмоционально нестабилен и становлюсь параноиком. Я придвинулся ближе, чтобы лучше слышать.

- Он от меня что-то скрывает.

Ричард не знает и половины.

- Что? – спросила Бренда, гремя столовыми приборами, убирая их в кухонный ящик.

- В больнице он упомянул, что у него кошмары. Нужно было сразу расспросить, но не хотелось давить на него. Он мне всё ещё не доверяет. – Ричард на минуту замолчал, затем продолжил: – В аэропорту произошёл странный случай. Я искал багажные талоны, и он откуда-то знал, что они у меня в бумажнике, хотя он точно не видел, как я их туда клал.

- Так ведь в бумажнике им самое место. Ну, или он телепат, – бросила она мимоходом. В воцарившейся тишине звякнули стаканы – Бренда загрузила их в посудомоечную машину.

Я живо представил себе, с каким каменным лицом Ричард сейчас смотрел на Бренду.

- Завтра позвоню в медицинский центр университета Буффало, – сказал он, - может, удастся найти ему врача.

- А что потом с ним будешь делать?

- Ничего. Он здесь, чтобы поправляться.

- А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

- Значит, вернётся.

Хлопнула дверца посудомоечной машины.

- Чушь, – заявила Бренда. – Ты хочешь, чтобы он остался. Хочешь перевернуть его жизнь, переделать его по-своему. Но он – не ты, он твой брат. Он годами выстраивал свою жизнь, в которой тебя не было. И ему нужно будет строить её заново. Смотри не расстраивайся потом, когда выяснится, что ты ему больше не нужен.

Не в бровь, а в глаз, Бренда.

Я на цыпочках вернулся в свою комнату, закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Стоя с закрытыми глазами, я пытался разобраться в эмоциях. Подступала паника.

Да, я стал другим.

Растянувшись на узкой кровати в своей крохотной, убогой комнатушке, я лежал и думал о том, что со мной произошло.

Я работал агентом по расследованию страховых претензий, но из-за сокращения штата последние полгода сидел без работы. Только нашёл новое место, и тут это ограбление.

А спустя десять дней я уже за шестьсот километров, в Буффало, в доме моего старшего брата и его девушки. Абсолютно без денег и полностью зависящий от их доброты. К счастью, мне хотя бы было, куда податься.
Доктор Ричард Алперт – мой брат, с которым у нас одна мать, но разные отцы – за годы не сильно изменился, разве что появились новые морщинки на лице. Но Ричард, мало того, что умный, обладал ещё и приятной внешностью, а будучи единственным наследником семьи Алперт, теперь владел и всем её состоянием.

Перелёт из Нью-Йорка в Буффало занял пятьдесят семь минут. Однако из-за дичайшей головной боли мне казалось, что прошло пятьдесят семь часов. В зоне прилёта нас ждала Бренда Стэнли, миловидная афроамериканка. В свои тридцать четыре – всего на год младше меня – Бренда была словно добрая тётушка, исполненная искренней заботы о ближних. Коротко обняв и чмокнув Ричарда, она повернулась ко мне.

- Джеффи Резник, ты ужасно выглядишь! Тебе срочно нужно набрать килограммов пять, и это я беру на себя!

Насчёт моего веса она была права. Вообще я самый обычный парень: костюму с галстуком предпочитаю джинсы. Сейчас мои джинсы болтались на бёдрах. А перевязь, в которой покоилась загипсованная рука, скрывала тонкую ветровку – единственное, что Ричард нашёл из одежды в моей квартире.

Бренда нахмурилась и осторожно, чтобы не придавить травмированную руку, обняла меня.

- Вы не ругаетесь, надеюсь? – спросила она, сделав шаг назад.

- Бренда! – укорил её Ричард.

- А то я не знаю, что бывает, когда сходятся взрослый и мальчишка.

Из-за разницы в возрасте в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в Нью-Йоркской больнице несколько дней назад прошло довольно эмоционально. Но мы объявили перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли его соблюдать.

- Мы не ругаемся, - заверил я Бренду.

- Хорошо. Тогда вы идите за багажом, - скомандовала она, - а я подгоню машину. Эти бандиты с парковки разорят меня на целых пять баксов. Разбой средь бела дня, - продолжала она ворчать, уже устремившись к выходу.

- Идём, - сказал Ричард и направился по указателям в сторону зоны выдачи багажа.

- Почему ты ещё не сделал Бренду своей законной супругой? – спросил я, стараясь не отставать.

- Я много лет пытался. Но она говорит, её мать этого не переживёт.

- Стать женой богатого белого доктора – великое горе?

- Белого. Проблема именно в этом.

61. Kee

{Убийственный разум}
"Murder on the Mind", L.L. Bartlett

— Он стал другим, — сказал Ричард.

Затаился в буфетной, башка наполовину обрита, как у панк-рокера, подслушиваю разговоры... да, я уж не тот, не тот...

— Ну ещё бы, — согласилась Бренда. — Как же иначе, после всех его злоключений.

Рука сломана, череп в трещинах. Нервы расшатаны. Опять же, едва справляюсь с паранойей. Я подался вперёд и навострил уши.

— И он мне что-то недоговаривает.

Ричард и не догадывается, сколько всего.

— Что, например? — спросила Бренда сквозь звон высыпаемого в кухонный ящик столового серебра.

— В больнице он упоминал о кошмарах. Мне бы повыспрашивать, но так не хотелось на него давить. Он мне всё ещё не доверяет.

Ричард немного помолчал.

— В аэропорту были странности. Я никак не мог найти багажные квитанции. Он посоветовал заглянуть в бумажник, хотя точно не видел, как я их туда убирал.

— В бумажнике им самое место. Ну или... может, он экстрасенс, — беспечно ляпнула Бренда.

Выкатилась верхняя полка посудомоечной машины, звякнули стаканы.

И тишина. Я почти увидел, как Ричард неодобрительно насупился.

— Позвоню завтра в университетскую больницу, — сказал Ричард. — Поглядим, отыщется ли доктор, который его вылечит.

— И что будешь делать с ним потом?

— Ничего. Пусть восстанавливается.

— И если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

— Тогда пусть едет.

Хлопнула дверца посудомоечной машины.

— Болтун... — фыркнула Бренда. — Ты хочешь, чтобы он остался. А ты бы обратил вспять его жизнь и вылепил из него собственное подобие. Но он не ты, а твой брат. Он много лет строил жизнь без тебя, и теперь ему начинать заново. Не плачь, когда окажется, что он прекрасно обходится без тебя.

Бренда, Бренда... ты голос разума.

На цыпочках ретировавшись в свою комнату, я тихо прикрыл дверь. Подперев её спиной и зажмурившись, я пытался справиться с чувствами. Подступала паника.

Да уж, я стал другим.

Растянувшись на односпальной кровати в маленькой облезлой комнатушке, я перебирал воспоминания обо всём, что случилось.

Сокращение штатов, полгода безработицы. Я только-только раз подыскал себе место страхового дознавателя, и тут случилось ограбление.

А через десять дней я уже в Буффало, штат Нью-Йорк, за четыреста миль от прошлого. Меня везут к себе сводный старший брат и его гражданская жена. Я нищеброд, сел им на шею, но мне, счастливцу, хотя бы есть куда приткнуться.

Годы не слишком изменили доктора Ричарда Альперта. Новые морщины исчертили его лицо, но, наряду с умом, Ричард полностью соответствовал образу единственного наследника и хранителя состояния семейства Альпертов.

Перелёт из Ла-Гуардии в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. Со стучащей в висках головной болью, для меня они превратились в часы. Бренда Стенли, милая темнокожая женщина, встречала нас в зоне прилёта. На год младше меня, в свои тридцать четыре, она была зрелой не по годам, и все глубины мудрости и сострадания отражались в омуте её глаз. Скоренько обняв и поцеловав Ричарда, она обернулась ко мне.

— Хреново ты выглядишь, Джеффи Резник. Поднабрать бы тебе с пяток килограмм, и уж я-то тебя откормлю.

Она была права насчет веса. Вообще, я среднестатистический мужчина. Из тех, кому куда вольготнее в джинсе, чем в деловом костюме и при галстуке. Правда, сейчас мои джинсы болтались на костлявых бёдрах, а перевязь с рукой скрывалась под летней ветровкой — единственной, что Ричард отыскал в моей квартире.

Бренда нахмурилась, и осторожно, стараясь не потревожить сломанную руку, обняла меня. Потом отстранилась.

— Вы ведь не ссоритесь, да? — спросила она нас обоих.

— Бренда... — укоризненно покачал головой Ричард.

— А то я не знаю, как бывает, когда стар и мал соберутся вместе.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Недавнее воссоединение в нью-йоркском госпитале далось не легко нам обоим. Мы заключили своего рода пакт о ненападении. Поживём — увидим, сумеем ли мы его сохранить.

— Мы не ссоримся, — уверил я её.

— Вот и славненько. Тогда за вами багаж, — распорядилась она. — А я подгоню машину. Ворюгам с парковки не терпится наложить лапу на мои пять баксов. Грабеж средь бела дня, — проворчала она, уже уходя.

— Пойдем и мы, — сказал Ричард, и, сверившись с указателями, двинулся к ленте выдачи багажа.

— Чего бы тебе не жениться на Бренде и не сделать из неё честную женщину? — спросил я, поспешно ковыляя за ним.

— Уж сколько раз я пытался, и не первый год. Она говорит, что наша свадьба разобьёт сердце её маме.

— Свадьба с богатым белым доктором?

— Вот с «белым» как раз и проблема.

62. K_Haris

"Убийство на уме", Л. Л. Бартлетт

- Ты понимаешь, он другой, совсем другой, - говорил Ричард.

Прячась за дверью кладовой дворецкого, с наполовину выбритой головой, словно у панк-рокера, я подслушивал их беседу… да, если судить по моему внешнему виду, то это была чистая правда.

- Он действительно отличается от других людей. После случившегося я бы удивилась, если бы кто-то в этом усомнился, - сказала Бренда.

Сломанная рука, пробитый череп. Эмоциональный срыв. Все это тоже сделало свое дело. Я наклонился поближе, напряженно вслушиваясь.

- Он что-то скрывает от меня.

Ох, на самом деле Ричард не знал и половины дела.

- Что? – спросила Бренда, перекрикивая звон столового серебра, падающего в кухонный ящик.

- В больнице он говорил о возвращении ночных кошмаров. Мне следовало настоять, чтобы он рассказал об этом поподробнее, но я не хочу давить на него слишком сильно. Он по-прежнему мне не доверяет.

На мгновение Ричард замолчал.
- Когда мы были в аэропорту, мне довелось наблюдать нечто странное. Я искал наши багажные чеки, и он каким-то образом узнал, что они находятся в моем бумажнике, но при этом он не мог видеть, как я их туда положил.

- По логике они и должны были там лежать. Или ты хочешь сказать, что он экстрасенс? – небрежно предположила женщина. Верхняя полка посудомоечной машины выдвинулась и звякнули стаканы.

Повисла тишина. Я мысленно представлял себе каменный взгляд Ричарда.

- Завтра я позвоню в клинику. Посмотрим, смогу ли я найти врача, способного его вылечить, - сказал он.

- И что ты в таком случае будешь с ним делать? – спросила Бренда.

- Ничего. Он здесь для того, чтобы поправиться.

- Но что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

- В таком случае его никто не будет останавливать.

Дверца посудомоечной машины захлопнулась.

- Брось, - сказала Бренда, - Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Ты хочешь изменить его жизнь, переделать его по твоему образу и подобию. Но он твой брат, а не ты сам. В течение многих лет он самостоятельно строил свою жизнь, обходясь без тебя. И теперь ему нужно будет начинать все заново. Не огорчайся, когда в какой-то момент ты ему больше не понадобишься.

«Прислушайся к словам Бренды, она мыслит очень прагматично», подумал я.

На цыпочках вернувшись в свою комнату, я прикрыл дверь, и прислонившись к ней, закрыл глаза, неуверенный в том, что чувствую. Нарастающая тревога охватывала меня.

Да, я действительно был другим.

Растянувшись на односпальной кровати в своей убогой комнатушке, я обдумывал произошедшее.

После шести месяцев безработицы по причине сокращения, я готовился возобновить карьеру следователя по страховым делам. Пока не столкнулся с ограблением.

Десять дней спустя я оказался в четырёхстах милях отсюда, в Буффало, штат Нью-Йорк, готовый переехать к своему сводному старшему брату и его сожительнице. Разоренный и зависящий от их доброты, я был счастлив хотя бы потому, что мне было куда пойти.

Мой брат – доктор Ричард Альперт почти не изменился за эти годы. Хотя свежие морщины и избороздили его лицо, наряду с умом Ричард обладал довольно привлекательной внешностью и, как единственный наследник, полноправно владел состоянием семьи Альперт.

Перелет из Ла- Гуардии в международный аэропорт Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут, но, так как моя голова раскалывалась от боли, мне казалось, что прошло пятьдесят семь часов. Бренда Стенли, приятная темнокожая женщина ждала нас за защитным ограждением. В тридцать четыре года - а это всего на год меньше, чем мне - Бренду можно было назвать воплощением древней души за глубокое сострадание, отражающееся в её глазах. После кратких объятий и приветственного поцелуя с Ричардом, она развернулась ко мне.

- Паршивенько же ты выглядишь, Джеффи Резник. Тебе следует набрать фунтов десять, и я как раз тот человек, который может тебя откормить.

Насчет моего веса она была права. В повседневной жизни я выгляжу, как обычный парень. В джинсовой одежде я чувствую себя более комфортно, чем в костюме и галстуке. Но теперь мои джинсы висели на бедрах. Бандаж, фиксирующий руку, лежал поверх легкой летней ветровки – единственной, которую Ричард смог отыскать в моей квартире.

Бренда нахмурилась и, стараясь не давить на мою сломанную руку, нежно обняла меня, после чего отступила назад.

- Вы двое ведь не ссоритесь, не так ли?

- Бренда, - одернул её Ричард.

- Я-то знаю, как это бывает, когда встречаются старик и ребенок.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте, мы с Ричардом никогда не были близки, поэтому нашу встречу в больнице Нью-Йорка за несколько дней до моего прилета нельзя назвать простой, но мы заключили перемирие. Что ж, посмотрим, как долго оно продлится.

- Нет, мы не ссоримся, - заверил я её.

- Вот и хорошо. Вы двое несите багаж, а я пойду подгоню машину. Эти парковочные воры хотят оштрафовать меня на пять баксов. Грабеж средь бела дня! – сказала она, выходя из здания аэропорта.

- Пошли, - сказал Ричард и, следуя указателям над головой, двинулся в сторону багажной ленты.

- Почему ты не хочешь жениться на Бренде и сделать её честной женщиной? – спросил я, изо всех сил, стараясь не отставать.

- Я пытался сделать это много лет, но она говорит, что наша женитьба разобьет ее матери сердце.

- Она против того, чтобы её дочь вышла замуж за обеспеченного, белого доктора?

- В том-то и проблема, что белого.
 

63. LANA

Л. Л. Бартлетт
Murder on the Mind

– Странный он, – сказал Ричард.

Я уловил обрывки разговора, спрятавшись за кухонной дверью. Моя голова была наполовину выбрита как у панк-рокера. – Да, я был странным.

– Ну еще бы, – ответила ему Бренда. – После того, что с ним случилось, я бы удивилась, если бы он был прежним.

Треснутый череп, сломанная рука. Эмоциональное потрясение. Паранойя. Я вытянулся, чтобы было лучше слышно.

– Он что-то скрывает от меня.

Ричард не знал и половины всего произошедшего.

– Что? – послышался голос Бренды, еле различимый из-за звона посуды. Она складывала приборы из столового серебра в выдвижной ящик.

– В больнице он рассказывал о каких-то кошмарах. Надо бы всё выведать, но я не хочу на него давить. Он еще не доверяет мне.

Повисла пауза.

– Он странно вел себя в аэропорту. Когда я искал квитанции, он знал, что они в моем бумажнике, хотя не видел, как я их туда положил.

– Квитанции в бумажнике – это логично. Или может он экстрасенс? – небрежно бросила Бренда. Послышался звон стаканов; из посудомойки выкатилась верхняя полка.

Снова повисла пауза. Я представил, как Ричард застыл с каменным лицом.

– Завтра я позвоню в больницу Буффало, может найду врача, который ему поможет.

– И что ты будешь делать с ним потом?

– Ничего. Пусть здесь поправляется.

– А вдруг он захочет вернуться в Нью-Йорк?

– Это его дело.

Дверца посудомойки захлопнулась.

– Бред! Ты хочешь, чтобы он жил здесь. Ты хочешь изменить его по своему образу и подобию. Но он – не ты, он – твой брат! Все эти годы он обходился без тебя. Он должен жить по-своему. Не обижайся, но ты ему больше не нужен.

Прагматичная Бренда.

Я на цыпочках вернулся в свою комнату и заперся. Прижавшись к двери и закрыв глаза, я боялся, что взорвусь. Я не мог понять, что творится у меня внутри.

Да, я был странный.

Я растянулся на кровати в своей обшарпанной комнатушке и думал о том, что случилось.

Я работал страховым следователем. Шесть месяцев назад, в связи с сокращением штатов, меня уволили. И я уже подумывал завершить свою карьеру, пока не произошло это ограбление.

А через десять дней я переехал к своему старшему сводному брату и его возлюбленной, которые жили в четырехстах милях от меня, в Буффало, штат Нью-Йорк. Мне повезло, что они меня приняли. Я был сломлен тем, что произошло, и полностью зависел от них.

Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. Немного постарел, но всё же имел ясный ум и приятную внешность. И как единственный наследник он теперь обладал всем состоянием семьи Альпертов.

Полет из аэропорта Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут. Голова раскалывалась от боли. И мне показалось, что прошло пятьдесят семь часов. У выхода из терминала нас встретила Бренда Стенли, приятная негритянка. Бренда старше меня на год. Ей было тридцать четыре, но выглядела она несколько старше. Она чмокнула Ричарда и, освободившись из его объятий, повернулась ко мне. Я прочитал сочувствие в ее глазах.

– Джеффи Резник, дерьмово выглядишь. Тебе не помешает набрать фунтов десять. Я помогу тебе в этом.

Она была права насчет веса. У меня среднее телосложение. Галстукам и строгим костюмам я предпочитаю джинсы и куртки. И сейчас всё мое одеяние, джинсы и легкая летняя куртка ¬– это то единственное, что Ричард нашел в моей квартире, висело на мне как на вешалке.

Бренда нежно обняла меня, стараясь не задеть сломанную руку. И отступила.

– Вы что подрались?

– Бренда! – предостерег Ричард.

– Ну я же знаю, как это бывает, когда встречаются старший и младший.

Из-за разницы в возрасте в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были близки. И наше воссоединение в больнице Нью-Йорка днем ранее было непростым. Мы заключили перемирие. Что ж посмотрим, сможем ли мы так жить дальше.

– Мы не дрались, – заверил я ее.

– Хорошо, – сказала Бренда. – Забирайте багаж, а я подгоню машину. А то попаду на пять баксов. – Грабители-парковщики! – бормотала она, удаляясь.

– Идем! – сказал Ричард. И мы пошли к выдаче багажа, следуя указателям.

– Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь ее порядочной женщиной? – спросил я, еле поспевая за Ричардом.

– Я уже несколько раз пытался. Но Бренда говорит, что это разобьет сердце ее матери.

– Выйти замуж за богатого белого врача?

– Вся проблема в моем цвете коже.
 

64. Lilia Bardukova

«В предчувствии убийства», Л.Л.Бартлетт



– Он изменился, – отметил Ричард.


Я с полубритой, как у панк-рокера, головой, спрятавшись за дверью буфетной, грею уши приватным разговором... «Н-да-а, – думаю, – я и правда изменился».


– Ясное дело, изменился, – согласилась Брэнда. – После всего, что с ним случилось, я бы очень удивилась, если бы было наоборот.


Сломанная рука, прошибленный череп. На грани эмоционального срыва. Ещё и развиваю сверхподозрительность в поте лица. Я прислонился ближе, силясь расслышать разговор.


– Он что-то скрывает от меня.


Ричард не знал и половины всей правды.


– Что именно? – поинтересовалась Брэнда, гремя столовыми приборами и убирая их в кухонный ящик.


– В больнице он обмолвился о кошмарах. Мне стоило как следует расспросить его об этом, но я не хочу слишком давить на него. Он всё ещё не доверяет мне.


Тут он на секунду умолк.
– В аэропорту произошло кое-что странное. Я искал багажные бирки. Он в точности знал, что они в моём бумажнике, хоть и не видел, как я их туда убирал.


– Вполне логичное место для них. А может, он – ясновидец, – непринужденно бросила она. Верхний лоток посудомойки выкатился, звеня стаканами.


Пауза... Я представил холодный сверлящий взгляд Ричарда.


– Завтра позвоню в медицинский центр при Университете Буффало, – произнёс Ричард. – Узнаю, может, найду ему лечащего врача.


– А потом как с ним поступишь?


– Никак. Он здесь, чтобы поправиться.


– А что, если он захочет обратно в Нью-Йорк?


– Тогда пусть едет.


Дверца посудомойки захлопнулась.


– Да гонишь, – выдала Брэнда. – Ты же хочешь, чтобы он остался здесь. Хочешь изменить его жизнь, переделать парня на свой лад. Но ведь он – твой брат, а не часть тебя. Он годами обходился без твоей помощи. Ему придётся самому строить жизнь заново. Не огорчайся, когда он перестанет в тебе нуждаться.


Как же это в духе Брэнды – так прагматично рассуждать.


Я на цыпочках прокрался обратно в свою комнату, закрыл дверь, прислонился к ней и сомкнул веки, не в состоянии осмыслить, что чувствую… Тревогу, пожалуй.


Да, я определённо изменился.


Я растянулся на небольшой односпальной кровати обшарпанной комнатушки и задумался о случившемся.


Спустя шесть месяцев безработицы, последовавшей за сокращением, я почти что возобновил карьеру страхового следователя. До нападения.


Через десять дней я оказался в четырёхстах милях вдали от дома, в Буффало, в штате Нью-Йорк, переехав к старшему единоутробному брату и его давней спутнице жизни. Оказавшись на мели и в плену их доброты, тут мне повезло: было где приютиться.


Годы не сильно изменили доктора Ричарда Альперта. На лице кое-где появились морщины, однако в сочетании с умом Ричард был вовсе недурён собой, к тому же теперь, являясь единственным наследником, он распоряжался всем состоянием семьи Альперт.


Перелёт из Ла-Гуардии до международного аэропорта Буффало Ниагара занял лишь пятьдесят семь минут. Из-за раскалывающейся от боли головы мне казалось, будто прошли все пятьдесят семь часов. Брэнда Стэнли, миловидная чернокожая женщина, встречала нас за ленточным ограждением. Тридцатичетырёхлетняя Брэнда (всего на год младше меня) была мудра не по годам, и в её взгляде читалось глубокое сочувствие. Она чмокнула Ричарда и после недолгих объятий с ним повернулась ко мне.


– Джеффи Резник, выглядишь ты хреново! Тебе бы поправиться фунтов на десять*, и я как раз та, кто тебя откормит.


Она верно подметила мою худобу. Обычно я всего-навсего среднестатистический парень. Предпочитаю джинсовку костюмам с галстуком. В моём же нынешнем состоянии джинсы еле держались на мне. Бандаж для руки загораживал собой летнюю ветровку; это была единственная куртка, какую Ричард смог отыскать в моей квартире.


Брэнда нахмурила лоб и, дабы не давить на сломанную руку, легонько обняла меня. Затем она отступила назад.
– Вы, оба, ведь не цапаетесь же, да?


– Брэнда, – осёк её Ричард.


– Ну, я же в курсе, каково это, когда Дедуля и Шкет тусуются вместе.


Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наше с ним воссоединение в больнице Нью-Йорка несколькими днями ранее было нелёгким. Мы заключили перемирие. Посмотрим, сможем ли продержаться.


– Мы не ссоримся, – уверил я её.


– Ну и отлично. Тогда вы получайте багаж, – сказала Брэнда. – А я подгоню машину. Эти парковочные хапуги нагреют меня аж на пять баксов. Дорого-обдираловка! – уже на ходу бухтела она.


– Идём, – обратился ко мне Ричард и направился к багажной ленте, следуя подвесным знакам.


– Почему ты не женишься на Брэнде и не спасёшь её доброе имя? – полюбопытствовал я, еле поспевая за ним.


– Я не раз пытался. Она говорит, что это разобьёт её матери сердце.


– Брак с богатым белым врачом?


– В белом-то как раз и проблема.


------
* 10 американских фунтов равны 4,54 килограмма.

65. lydiakat

— Он изменился, — сказал Ричард.

Голова моя наполовину обрита, как у панк-рокера. Притаившись за дверью на кухню, я подслушиваю чужой разговор… М-да… Пожалуй, я изменился.

— Еще бы не измениться, — согласилась Бренда. – После всего, что случилось…

Рука в гипсе, в черепе трещина. Нервный срыв. Уже и паранойя не за горами. Я пододвинулся ближе, пытаясь уловить разговор.

— Он от меня что-то скрывает.

Ричард не знал и половины всего.

— Что же? — спросила Бренда под звяканье бросаемых в ящик столовых приборов.

— В больнице он говорил о каких-то кошмарах. Надо было расспросить подробнее, но не хочу я на него наседать. Не доверяет он мне.

Он сделал паузу.

— В аэропорту странный был момент. Я искал квитанции, чтобы получить багаж. А он мне: «В кошельке!», — хотя сам не видел, что я их туда положил.

— Ну, логично, где им еще быть. Или ты думаешь, он экстрасенс? — невзначай бросила Бренда.

Послышалось бряцанье стаканов — выдвинули контейнер из посудомойки.

Тишина. Я представил застывший взгляд Ричарда.

— Я позвоню завтра в лечебный центр университета, наконец сказал он. — Может, получится найти ему врача.

— И потом что?

— Ничего. Останется здесь, поправляться.

— А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

Захлопнулась дверь посудомоечной машины.

— Чушь все это! — вдруг выпалила Бренда. — Ты хочешь его возле себя держать. Хочешь жизнь его изменить, его самого изменить по своему образу и подобию. Но он — не ты! Он твой брат! Сколько лет уже он живет без тебя? Он сам должен свою жизнь наладить. И не сокрушайся так из-за того, что он в тебе больше не нуждается!

Уж кто-кто, а Бренда была реалисткой.

Тихо прокравшись в свою комнату, я прикрыл за собой дверь и прильнул к ней спиной. Не совсем понимая, что чувствую, закрыл глаза. Меня охватывала паника.

После сокращения я полгода сидел без работы, хотел было заняться страховыми расследованиями. А потом на меня напали.

И вот, спустя десять дней, я за четыреста миль от своего дома, здесь, в Буффало, в штате Нью-Йорк, торчу в доме своего старшего сводного брата и его сожительницы. Разбит вдребезги. Хорошо, хоть они, добрые люди, меня приютили.

За эти долгие годы доктор Ричард Алперт мало изменился, если не считать пары новых морщин. От Алпертов он унаследовал мозги и красоту, а теперь, как единственный наследник, и все их состояние.

Из аэропорта Ла Гуардия в Буффало-Ниагара было пятьдесят семь минут лету. Из-за адской головной боли они показались мне не минутами, а часами. Бренда Стенли, симпатичная чернокожая женщина, ожидала нас за перегородкой. Ее сочувственный взгляд говорил о душевной зрелости, а ведь ей тридцать четыре, она всего на год младше меня. Обняв и чмокнув Ричарда, она обратилась ко мне:

— Ну и видок у тебя, Джефи Резник! Тебе бы набрать с десяток фунтов — и я этим займусь!

Мою худобу она подметила точно. Вообще я средней комплекции. Люблю джинсовку, а не костюмы с галстуками. Теперь мои джинсы едва держались на бедрах. Бандаж на руке прикрывал легкую летнюю куртку — все, что Ричард смог отыскать у меня дома из верхней одежды.

Бренда нахмурилась и осторожно обняла меня, стараясь не задеть руку. Потом отступила назад.

— Вы что, поссорились?

— Бренда, — тут же пресек ее Ричард.

— Понимаю, конфликт поколений.

Мы с Ричардом никогда не были близки, все-таки двенадцать лет разницы. Наша встреча в нью-йоркской больнице была не из приятных. Мы заключили перемирие. Посмотрим, надолго ли.

— Нет, мы не ссорились, — заверил я Бренду.

— Ну и хорошо, — сказала она. — Вы идите за багажом, а я подгоню машину. Эти мародеры сдерут с меня пять баксов за паркинг. Разбойники с большой дороги, — пробормотала она, удаляясь.

— Пойдем, — сказал Ричард и направился к багажным лентам.

— Слушай, а не пора ли тебе жениться на Бренде? Долго ты будешь порочить ее честное имя? — спросил я на ходу, едва поспевая за ним.

— Пытаюсь, уже несколько лет. Она говорит, это убьет ее мать.

— Что убьет? Замужество с богатым белым доктором?

— Вот именно, с белым.

66. Manana

– Он изменился, – сказал Ричард.

Я стою, спрятавшись за дверью в кладовку для прислуги, у меня наполовину выбрита голова, как у панк-рокера, я подслушиваю чужую беседу… да, должен сказать я и действительно изменился.

– Ну, конечно, он изменился, – сказала Бренда. – После случившегося, я бы удивилась, если бы это было не так.

Сломанная рука, перелом черепа. Эмоциональная травма. Вдобавок лечение паранойи. Я придвинулся ближе, чтобы лучше слышать.

– Он что-то скрывает от меня.

Ричард и половины всего не знал.

– Что? – спросила Бренда под грохот столового серебра, сваливаемого в кухонный ящик.

– Он упомянул о ночных кошмарах, пока был в больнице. Мне нужно было бы побольше расспросить его о них, но я не хотел сильно на него давить. Он мне до сих пор не доверяет.

Он ненадолго замолчал. – В аэропорту произошло кое-что странное. Я искал квитанции на получение. Он знал, что они у меня в бумажнике, но он не видел, как я их туда положил.

– Разумное место для них. Ну, или может он телепат. – сходу предположила она. Выдвинулась верхняя корзина посудомойки, стаканы позвякивали.

Молчание. Могу себе представить холодный взгляд Ричарда.

– Завтра я позвоню в Медицинский центр ЮБ, – сказал Ричард. – Посмотрим, получится ли найти ему лечащего врача.

– А ты тогда что будешь делать с ним?

– Ничего. Он здесь, чтобы восстановиться.

– А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

– Он может ехать.

Дверца посудомоечной машины захлопнулась.
– Ерунда, – сказала Бренда. – Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Ты хочешь полностью изменить его жизнь, сделать из него копию себя. Но это твой брат, а не ты сам. Годами он строил свою жизнь без тебя. И ему снова нужно будет это делать самому. Не нужно потом расстраиваться, когда ты окажешься ему больше не нужным.

Полагаюсь на прагматичность Бренды.

На цыпочках я вернулся в свою комнату и закрыл за собой дверь. Прислонился к двери и закрыл глаза, не понимая своих эмоций. Тревога нарастала.

Да, я действительно изменился.

Я разлегся на единственной в этой маленькой убогой комнате кровати и начал вспоминать о происшедшем.

Через шесть месяцев после увольнения по сокращению, я уже был готов вернуться к работе инспектора по страховым требованиям. Так было до разбойного нападения.

Спустя 10 дней я переехал за 400 миль в Буффало, штат Нью-Йорк, к своему старшему сводному брату и его возлюбленной. Несмотря на свою финансовую несостоятельность и потребность в их добром расположении, мне повезло, что было место, куда я мог прийти.

Доктор Ричард Алперт с годами не сильно изменился. Новые морщины сделали лицо сморщенным, но в сочетании с его интеллектом Ричард внешне был хорош собой, и как единственным наследник владел состоянием семьи Алперт.

Перелет из ЛаГуардиа в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял 57 минут. А при моей пульсирующей головной боли показалось, что 57 часов. Бренда Стенли, симпатичная чернокожая женщина, ожидала нас за специальным ограждением. В свои 34, на год младше меня, Бренда являла собой умудренного человека, в чьих глазах читалось глубокое сопереживание. Мимолетно поцеловав и обняв Ричарда, она обратилась ко мне.

– Джеффи Резник, ты скверно выглядишь. Тебе нужно поправиться на 10 фунтов и я как раз тот человек, который будет тебя откармливать.

Она была права насчет потери веса. Вообще я простой парень. Мне комфортнее в джинсах, чем в костюме и при галстуке. Но сейчас мои джинсы болтаются на бедрах. Из-за бандажа не видна легкая летняя куртка – единственная, что смог найти Ричард в моей квартире.

Бренда неодобрительно взглянула и аккуратно, чтобы не придавить сломанную руку, обняла меня. Она отошла назад. – Вы ведь двое не будете ругаться, да?

– Бренда, – укорил её Ричард.

– Ну, мне известно, каково это, когда старик и ребенок проводят время вместе.

Из-за 12-летней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наша недавняя встреча в больнице в Нью-Йорке была напряженной. Мы объявили перемирие. Как раз проверим, сможем ли его поддерживать.

– Мы не будем ругаться, – заверил её я.

– Хорошо. Вы двое заберите багаж, – сказала Бренда. – А я подгоню машину. Эти жулики на парковке жаждут содрать с меня 5 долларов. Грабеж средь бела дня, – возмущалась она, уходя.

– Пошли, – сказал Ричард и направился к багажной ленте, следуя указателям, висящими над головой.

– А почему ты не женишься на Бренде и узаконишь вашу связь? – спросил я, стараясь не отставать.

– Я уже много лет пытаюсь. Она говорит, что это разобьет сердце ее матери.

– Брак с обеспеченным, белокожим врачом?

– Загвоздка именно в белокожим.

67. Maria Meowl

– Он изменился, – сказал Ричард.

Притаившийся за дверью чулана для прислуги, с наполовину побритой головой, как у панк-рокера, подслушивающий конфиденциальный разговор. . . Да, я изменился, не поспоришь.

– Ещё бы, – ответила Бренда, – было бы удивительно, если бы случившееся не повлияло на него.

Сломанная рука, трещина в черепе. Эмоционально разбит. До паранойи уже недалеко. Я прислонился поближе, напряжённо прислушиваясь.

– Он что-то от меня скрывает.

Ричард и половины правды не знал.

– Что? – поинтересовалась Бренда, сквозь лязг столового серебра, скидываемого в кухонных ящик.

– Он упомянул кошмары, ещё в больнице. Надо было расспросить его поподробнее, но я не хотел слишком сильно на него давить. Он мне всё ещё не доверяет.

На мгновение Ричард умолк.

– В аэропорту произошло кое-что странное. Я искал квитанции на багаж. Он знал, что они были у меня в кошельке, хотя и не мог видеть, как я положил их туда.

– Вполне логично было предположить, что они там. А, может, он экстрасенс, – не задумываясь, ответила Бренда. Выдвинулся верхний ящик посудомойки, звякнули стаканы.

Молчание. Я мог представить окаменевший взгляд Ричарда.

– Завтра я позвоню в медицинский центр при университете Буффало, – сказал он. – Посмотрим, может, у них найдётся доктор, который смог бы его вести.

– И что ты собираешься делать с ним дальше?

– Ничего. Он здесь, чтобы прийти в себя.

– А если он хочет вернуться в Нью-Йорк?

– Тогда он может идти.

Дверца посудомоечной машины закрылась.

– Брехня, – отрезала Бренда. – Ты хотел бы оставить его здесь. Хотел бы кардинально изменить его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но он – твой брат, а не ты сам. Годами он самостоятельно творил свою судьбу. И ему нужно снова построить собственную жизнь. Не расстраивайся, когда он снова перестанет в тебе нуждаться.

Узнаю прагматичность Бренды.

Прокравшись обратно в свою комнату, я закрыл дверь, затем прислонился к ней и закрыл глаза, неуверенный, что именно сейчас чувствую. Паника была на подходе.

Да, я изменился.

Растянувшись на односпальной кровати в этой обшарпанной комнатке, я думал обо всём произошедшем.

После шести месяцев безработицы из-за сокращения я был готов снова приступить к работе страхового следователя. До того нападения.

Десять дней спустя я находился за шестьсот с лишним километров, в Буффало, штат Нью-Йорк, въехав в дом своего сводного брата и его сожительницы. Без гроша в кармане, пользуясь их добротой. Повезло, что мне было куда податься.

Доктор Ричард Альперт не сильно изменился с годами. Пусть новые морщины и прорезали его лицо, они также бороздили его мозги, придавая ему солидный вид, какой и должен быть у единственного наследника, получившего всё состояние семьи Альперт.

Перелёт из Куинса в Буффало занял пятьдесят семь минут. Для меня это ощущалось как пятьдесят семь часов из-за сокрушительной головной боли. Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина, ожидала нас за ограничительной линией. В свои тридцать четыре, на год младше меня, Бренда обладала не по годам зрелой душой, а в её глазах отражалась вся глубина её сострадания. Быстро поцеловав и обняв Ричарда, она повернулась ко мне:

– Джеффи Резник, ты выглядишь паршиво. Тебе не помешало бы набрать килограммов пять, и я как раз та, кто нужен, чтобы тебя раскормить.

Она была права касательно потери веса. В обычных обстоятельствах меня можно было назвать среднестатистическим парнем, которому комфортнее в дениме, чем в костюме с галстуком. Теперь же джинсы свисали с моих бёдер. Косыночная повязка скрывала лёгкую летнюю куртку – единственную, какую смог найти брат в моей квартире.

Бренда нахмурилась, нежно обняла меня, стараясь не давить на мою сломанную руку, а затем отступила:

– Вы ведь не поссорились?

– Бренда, – предостерёг Ричард.

– Ну, я же знаю, как это бывает, когда старик и дитя вновь собираются вместе.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице Нью-Йорка за несколько дней до этого чувственным не назовёшь. Мы установили перемирие. Теперь предстояло увидеть, не нарушим ли мы его.

– Мы не в ссоре, – заверил я её.

– Замечательно. Вы, оба, сходите за багажом, – скомандовала Бренда, – я пока машину подгоню. Это ворьё на стоянке запросило с меня 5 баксов за парковку. Грабёж среди бела дня! – ворчала Бренда, уже удаляясь от нас.

– Пойдём, – кинул Ричард, и двинулся в сторону багажной карусели, следуя знакам над головой.

– Почему ты не женишься на Бренде и не узаконишь ваши отношения? – поинтересовался я, с трудом стараясь не отставать.

– Я уже годами пытаюсь. Она говорит, что это разобьёт сердце её матери.

– Свадьба с белым богатым доктором?

– Проблема именно в том факте, что я белый.

68. Maria P.

Убийство в подсознании. Л.Л. Бартлетт.

- Он изменился, - проговорил Ричард.
Скрывшись за дверью кладовой, моя полу обритая, как у панк-рокера, голова подслушивала чужой разговор. Да… я мог подтвердить эти слова - я стал другим.
- Конечно, он изменился, - ответила Бренда, - после того, что случилось, было бы странно, если бы он остался прежним.
Сломанная рука, выбитая челюсть. Эмоциональный срыв. И плюсом к этому - паранойя. Я подошел поближе, чтобы лучше слышать разговор.
- Он что-то от меня скрывает.
Ричард не знал и половины.
- Что, например? - спросила Бренда, сквозь звон падающих из кухонного ящика приборов.
- Он упоминал о каких-то ночных кошмарах, которые снова стали сниться ему в госпитале. Мне нужно было расспросить его настойчивее, но я не хотел слишком сильно давить на него. Он по-прежнему мне не доверяет.
Пауза.
- Кое-что странное произошло в аэропорту. Я искал претензионные чеки. Он знал, что они были в моем кошельке, но он не мог видеть, как я их туда положил.
- Это, наверняка, можно объяснить. Хотя, возможно, он просто псих, - отрезала она.
Дверца посудомоечной машины открылась, зазвенели бокалы.
Тишина. Я мог представлять холодный, рассудительный взгляд Ричарда в этот момент.
- Завтра я позвоню в медицинский центр, - произнес Ричард, - может, они смогут найти для него специалиста.
- Какие у тебя планы для него?
- Никаких, он здесь, чтобы восстановиться.
- Вдруг он захочет вернуться в Нью-Йорк?
- Тогда он может ехать.
Дверца посудомоечной машины закрылась.
- Бред, - ответила Бренда, - ты хочешь, чтобы он был здесь. Ты хочешь, чтобы он вернулся к нормальной жизни, при этом сделать из него кого-то, кем он не является. Но он твой брат – не ты. Годами он жил своей жизнью без твоей помощи. И он должен снова жить своей жизнью. Не удивляйся, когда он снова начнет обходиться без тебя и пропадет на долгие годы.
Уверенность Бренды соседствовала с прагматизмом.
На цыпочках я вернулся в свою комнату и закрыл дверь. Прислонившись к дверному косяку, я закрыл глаза, пытаясь понять, какие чувства я сейчас испытываю. На меня накатывала паника.
Да, я был другим.
Вытянувшись на кровати в маленькой комнатке, окруженный шэбби шиком, я думал о том, что произошло.
Через шесть месяцев после увольнения в связи с сокращением штата, я был в поиске дальнейших вариантов развития своей карьеры в качестве страхового агента. Вплоть до ограбления.
Еще через десять дней я уже был в четырехстах милях, в Буффало, Нью-Йорк, направляясь к своему старшему сводному брату и любви всей его жизни. Сломленный и зависимый от их доброты. Я был счастлив двигаться куда-либо.
Доктор Ричард Альперт с годами не изменился. Да, появились новые морщинки, рассекавшие его лицо. Но вместе с блестящими интеллектуальными способностями и привлекательными чертами внешности, теперь будучи единственным наследником, Ричард выглядел полноправным владельцем семейного состояния Альпертов.
Рейс из Ла Гуардия в Ниагарский международный аэропорт Буффало занял пятьдесят семь минут. Головная боль, отдающая стуками в черепе, способствовала тому, что эти пятьдесят семь минут показались мне пятьюдесятью семью часами. Бренда Стэнли, красивая темнокожая женщина уже ждала нас, выглядывая из-за стойки безопасности аэропорта. Ей тридцать четыре, всего на год младше меня. Но в ее глазах читался несоизмеримо больший жизненный опыт, а теперь еще и глубокое сострадание. Бренда и Ричард обменялись приветственными объятиями и поцелуем, затем она повернулась ко мне.
- Джефри Резник, ты выглядишь дерьмово. Тебе бы поправиться на десяток фунтов, и я буду первой, кто начнет тебя откармливать.
Она была права по поводу веса. Я всегда был парнем средней комплекции, на котором джинсы сидят гармоничнее, чем костюм. Теперь джинсы на мне весели. Повязку прикрывала легкая летняя куртка – все, что Ричард смог найти в моей квартире.
Бренда нахмурилась и, стараясь не слишком сильно давить на сломанную руку, обняла меня. Затем отошла, пристально посмотрев на нас.
- Вы двое не ссоритесь, так ведь?
- Бренда, - укоризненно произнес Ричард.
- Хорошо, просто я знаю, как обычно общаются старшие и младшие дети в семье.
Двенадцатилетняя разница в возрасте была причиной тому, что мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в госпитале Нью-Йорка, случившееся несколькими днями ранее, было не особенно радужным событием. Мы оба назвали бы это временным перемирием. Теперь посмотрим, сможем ли мы жить в этом состоянии.
- Мы не ссоримся», - уверил я Бренду.
- Хорошо. Вы оба возьмите свой багаж, – проговорила Бренда, - я найду машину. Эти парковщики настоящие грабители, содрали с меня пять баксов. Воры с трассы, - пробормотала она на ходу.
- Пойдем, – сказал Ричард и направился по указателям к выдаче багажа.
- Почему бы тебе не поступить достойно и не жениться на Бренде? - спросил я, пытаясь поспевать за ним.
- Попытки преуспеть в этом заняли у меня годы. Она говорит, что это разобьет сердце ее матери.
- Свадьба с богатым белым доктором?
- Часть про белого доктора ключевая здесь.

69. marie_mirabeau

«Убийство на уме», Л. Л. Бартлет

«Он не такой как все», - сказал Ричард.

Подслушивая их беседу, я стоял, притаившись за дверью кухни, голова моя была наполовину выбрита, как у панка… Да, я был не таким как все.

«Конечно, он не такой, – сказала Бренда, - после всего, что случилось, было бы странно, если бы он остался прежним».

Сломанная рука, проломленный череп. Эмоциональный калека, еле справляющийся с паранойей. Я подошел ближе, силясь уловить их разговор.

«Он что-то скрывает от меня».

Да, я многое утаивал.

«Что?» - спросила Бренда, с грохотом бросая вилки и ложки в выдвижной ящик.

«Он говорил про кошмары, которые мучили его в больнице. Я должен был настоять на том, чтобы он все рассказал, но не хотел сильно давить. Он все еще не доверяет мне».

Вдруг он замолк. «Что-то странное случилось в аэропорту. Я искал багажные квитанции. Он знал, что они у меня в бумажнике, но не видел, как я туда их положил».

«Логично же хранить их там. Ну, или же он – экстрасенс», - бросила она. Верхняя полка посудомоечной машинки выдвинулась, позвякивая стаканами.

Тишина. Даже не видя Ричарда, я мог представить, какой тяжелый сейчас у него взгляд.

«Я позвоню в медицинский центр завтра, - сказал он. – Посмотрим, может, получится найти ему врача».

«А потом что с ним делать?»

«Ничего, пусть восстанавливается».

«А что если он захочет уехать в Нью-Йорк?»

«Тогда пусть едет».

Бренда закрыла дверь посудомойки.

«Не ври, ты хочешь, чтобы он остался. Ты хочешь полностью изменить его жизнь, переделать под себя. Но он не похож на тебя. Он спокойно жил без твоей помощи годами. Он должен сам начать новую жизнь. Не удивляйся, когда ты снова окажешься ему не нужен».

Бренда мыслила прагматично.

Вернувшись на цыпочках в свою комнату, я закрыл дверь. Прислонившись к ней и закрыв глаза, я пытался понять, что чувствую: у меня начиналась паника.

Я и вправду не такой как все.

Растянувшись на односпальной кровати в обшарпанной комнатушке, я думал о том, что произошло.

Шесть месяцев назад меня уволили по сокращению, и только я собрался снова выйти на работу следователем по страховым искам, как вдруг… Случилось ограбление.

Через десять дней я уже жил со своим сводным старшим братом и его девушкой в Буффало, Нью-Йорке, за шестьсот километров от дома. Я был рад, что мне было куда пойти, хоть у меня не было ни гроша и, по сути, я сидел у них на шее.

Доктор Ричард Алперт почти не изменился за все эти годы. Добавилась только пара новых морщин, но в остальном он остался таким же приятным и умным, единственным наследником состояния семьи Алперт.

Полет из аэропорта Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут, но мне казалось, будто прошло пятьдесят семь часов - голова просто раскалывалась от боли. Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина, ждала нас возле поста охраны. Хотя ей было всего тридцать четыре, то есть на год меньше, чем мне, она была мудра не по годам, и ее глаза выражали всю глубину ее сочувствия и сострадания. Чмокнув и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.

«Джеффи Резник, выглядишь дерьмово. Тебе бы набрать килограммов пять. Что ж, придется тебя откормить».

Она была права, я похудел. Я всегда был ничем не примечательным парнем, никаких элегантных костюмов, только джинсы. Сейчас же и они висели на мне как мешок. Руку пришлось перевязать, и угол повязки торчал из-под моей легкой летней куртки – единственной вещи, которую Ричард сумел найти в беспорядке моей квартиры.

Бренда нахмурилась и, пытаясь не касаться моей сломанной руки, нежно меня обняла и отстранилась.
«Вы что, поругались?»

«Бренда, не начинай», - предупредил ее Ричард.

«Ну, я же знаю, что бывает, когда два разных поколения сталкиваются лбами».

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда близко не общались. Наша встреча в больнице в Нью-Йорке была достаточно прохладной. Мы объявили перемирие, но не знаю, удастся ли нам ужиться под одной крышей.

«Мы не ругались», - заверил я Бренду.

«Ну и отлично, – сказала Бренда, - Идите получать багаж, а я подгоню машину. Эти чертовы парковщики сдерут с меня целых пять баксов. Просто грабеж!» - бубнила она, уходя.

«Пошли», - сказал Ричард и, взглянув на указатели наверху, направился к багажной ленте.

«Почему ты наконец не женишься на Бренде? Уже давно пора расписаться», - спросил я, пытаясь поспеть за ним.

«Я предлагал ей много раз, но она говорит, что это сильно расстроит ее мать».

«Что именно, счастливый брак с богатым белым врачом?»

«С белым, в этом все и дело».

70. Mark

«Убийство на уме», Л.Л. Бартлетт

— Он изменился, — сказал Ричард.

Спрятавшись за дверью кладовой дворецкого, с наполовину выбритой головой, как у панк-рокера, я подслушивал чужой разговор — да, без сомнений, я изменился.

— Конечно, — согласилась Бренда. — И немудрено — после всего, что случилось.

Сломанная рука, проломленный череп, эмоциональный крах, без пяти минут параноик — я наклонился ближе, напрягая слух.

— Он что-то скрывает от меня.

Ричард не знал и половины всего.

— Что? — спросила Бренда под звон столового серебра, падающего в кухонный ящик.

— В больнице он обмолвился о ночных кошмарах. Надо было расспросить, но я не стал давить — он пока не доверяет мне.

Ричард на мгновение замолчал.

— В аэропорту произошло кое-что странное. Я все не мог найти багажные квитанции. А он знал, что они у меня в бумажнике, но не видел, чтобы я их туда клал.

— Где же им еще быть? Или, может, он экстрасенс, — наугад бросила она.

Верхняя полка посудомоечной машины выдвинулась, звякнули стаканы. Повисла тишина. Воображение рисовало суровый каменный взгляд Ричарда.

— Я позвоню в медцентр университета Буффало завтра, — сказал Ричард. — Попробую найти ему врача.

— А какие планы на него потом?

— Никаких. Здесь он только для восстановления.

— А если захочет вернуться в Нью-Йорк?

— Возражать не буду.

Хлопнула дверца посудомоечной машины.

— Чушь! — отрезала Бренда. — Ты же хочешь оставить его здесь. Хочешь перевернуть его жизнь, переделав по своему образу и подобию. Но он — твой брат, а не ты. Годами он строил свою жизнь без тебя. И теперь ему придется все начинать снова. Будь готов к тому, что он справится один.

У Бренды практичный подход к делу.

Я на цыпочках вернулся в свою комнату и закрыл дверь. Прислонился к ней и сомкнул глаза в растрепанных чувствах. Паника охватывала меня.

Да, я изменился.

Растянувшись на односпальной кровати в этой убогой комнатушке, я стал обдумывать произошедшее.

Из-за сокращения штата шесть месяцев я провел без работы и уже собирался возобновить свою карьеру следователя по страховым случаям. Но случилось ограбление.

Через 10 дней я перебрался более чем на 600 километров, в Буффало, штат Нью-Йорк — переехал к своему старшему сводному брату и его подруге. В моем бедственном положении это было настоящим спасением.

Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы: прибавилось морщин, но, при изрядном уме, он по-прежнему хорош собой. К тому же, как единственный наследник, Ричард теперь владел состоянием семьи Альперт.

Перелет из аэропорта Ла-Гуардиа в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял 57 минут. Невыносимо пульсирующая головная боль превратила их для меня в 57 часов. Нас встречала Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина. В тридцать четыре, на год моложе меня, Бренда мудра не по возрасту. В ее глазах — бездна сочувствия. Обняв и поцеловав Ричарда, она повернулась ко мне:

— Джеффи Резник, выглядишь дерьмово. Тебе нужно набрать килограмм 5, и усиленное питание я тебе обеспечу.

Она была права насчет потери веса. Обычно я не выделяюсь из толпы: в свободной джинсовой одежде мне удобнее, чем в костюме с галстуком. Теперь мои джинсы свисали с бедер. Бандаж руки надет поверх легкой летней куртки — только такую Ричард смог найти в моей квартире.

Бренда нахмурилась и, стараясь не давить на мою сломанную руку, нежно обняла меня. Она отступила назад и спросила:

— Вы ведь не враждуете?

— Бренда, — укоризненно произнес Ричард.

— Ну, конфликт поколений видела не раз.

Из-за разницы в возрасте в 12 лет мы с Ричардом никогда не были близки. Нашу встречу в нью-йоркской больнице за несколько дней до этого не назовешь теплой. Но мы заключили перемирие. Постараемся не нарушить его.

— Все в порядке, — заверил я Бренду.

— Хорошо. Тогда идите за багажом, — сказала она, — а я подгоню машину. Эти воры на парковке собираются оштрафовать меня на пять баксов. Грабители с большой дороги, — пробормотала она, удаляясь.

— Пошли, — сказал Ричард и двинулся по указателям над головой к багажной карусели.

— Почему бы тебе не жениться на Бренде — будет честной женщиной? — спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.

— Пытаюсь уже не один год. Она говорит, что это разобьет сердце ее матери.

— Брак с богатым белым доктором?

— Именно с белым.

71. Marli

С УБИЙСТВОМ В ГОЛОВЕ
Л.Л.Бартлетт


– Он стал другим, – сказал Ричард.

Спрятавшийся за дверью буфетной, с головой, наполовину обритой, как у панка, подслушивающий чужой разговор… да, я сказал бы, что стал другим.

– Конечно, – отозвалась Бренда. – Я удивилась бы, если б он не изменился после того, что случилось.

Сломанная рука, проломленный череп. Эмоциональная травма. Еще и паранойю прорабатываю. Я наклонился ближе, вслушиваясь.

– Он что-то от меня скрывает.

Ричард и представить не мог, о чем шла речь.

– Что? – услышал я голос Бренды сквозь звон столовых приборов, падающих в ящик кухонного стола.

– Еще в больнице он говорил, что его мучили кошмары. Мне следовало бы выжать из него побольше, но я не хочу давить слишком сильно. Он мне все еще не доверяет.

На мгновение он замолчал.

– В аэропорту произошло кое-что странное. Я не мог найти багажные квитанции. А он знал, что они в моем бумажнике, хотя и не видел, как я их туда клал.

– Логично положить их именно туда. Или, может, он экстрасенс, – предположила она навскидку. Выдвинулась верхняя полка посудомоечной машины, звякнули стаканы.

Тишина. Я представил себе неподвижный взгляд Ричарда.

– Завтра позвоню в Университетский медицинский центр, – сказал он. – Посмотрим, сумею ли найти врача, который возьмется за его лечение.

– А что ты собираешься делать с ним дальше?

– Ничего. Он здесь, чтобы придти в себя.

– Что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

– Тогда пусть уезжает.

Дверца посудомоечной машины захлопнулась.

– Враки, – сказала Бренда. – Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Ты хочешь перевернуть его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но он не ты, а твой брат. Много лет он строил жизнь сам, без тебя. И ему снова придется строить собственную жизнь. Не огорчайся, когда ты ему больше не понадобишься.

Бренда прагматик, уж поверьте.

Я на цыпочках вернулся в свою комнату и прикрыл дверь. Прислонившись к ней, я закрыл глаза и попытался понять то, что чувствовал. Паника подступила совсем близко.

Да, я стал другим.

Я растянулся на узкой кровати в этой жалкой комнатушке и задумался о том, что случилось.

После шести месяцев безработицы из-за сокращения штата я собирался возобновить карьеру страхового следователя. До того, как на меня напали.

Через десять дней я оказался за четыреста миль, в Буффало, штат Нью-Йорк, и переезжал к старшему брату по матери и его сожительнице. В кармане у меня не было ни гроша, и я полностью зависел от них. Да мне вообще повезло, что нашлось куда приткнуться.

Доктор Ричард Альперт не очень изменился с годами. Его лицо прорезали новые морщины, но, наряду с умом, он обладал приятной внешностью и, как единственный наследник, владел теперь семейным состоянием Альпертов.

Перелет из нью-йоркского аэропорта Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут. Но моя голова раскалывалась от боли, и мне показалось, что прошло пятьдесят семь часов. За ограждением нас ждала Бренда Стенли, симпатичная темнокожая женщина. В свои тридцать четыре года – на год младше меня – Бренда обладала мудрой душой, и в ее глазах отражалась глубина сострадания. Быстро поцеловавшись и обнявшись с Ричардом, она повернулась ко мне.

– Дерьмово выглядишь, Джеффи Резник. Тебе надо бы набрать фунтов десять, и я как раз тот человек, который тебя откормит.

Насчет потери веса она была права. Обычно я парень средней комплекции. В джинсе мне удобнее, чем в костюме с галстуком. Теперь мои джинсы свисали с бедер. Рука на перевязи скрывала легкую летнюю куртку – единственную, которую Ричард смог найти в моей квартире.

Бренда нахмурилась и нежно обняла меня, стараясь не прижиматься к сломанной руке. Она отступила назад.

– Вы ведь не в ссоре, а?

– Бренда, – предостерегающе произнес Ричард.

– Ну, я знаю, как это бывает, когда вместе собираются старик и ребенок.

Из-за разницы в возрасте в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были близки. Наша встреча в нью-йоркской больнице за несколько дней до этого была непростой. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли его соблюдать.

– Мы не в ссоре, – заверил я ее.

– Хорошо. Вы идите получать багаж, – сказала Бренда, – а я подгоню машину. Эти ворюги с парковки хотят содрать с меня пять баксов. Грабеж на большой дороге, – бормотала она, уходя.

– Пойдем, – позвал Ричард и, следуя указателям, двинулся к багажной карусели.

– Почему бы тебе не жениться на Бренде и не сделать ее порядочной женщиной? – спросил я, стараясь не отставать.

– Я много лет пытаюсь это сделать. Она говорит, что это разобьет сердце ее матери.

– Брак с богатым белым доктором?

– Проблема в белой части.

72. Martina

– Он какой-то не такой, - сказал Ричард.


Замерший под дверью буфетной – череп наполовину обрит, как у панка, тело напряжено в попытке уловить обрывки чужого разговора – я действительно мало походил на прежнего себя.


– А ты как думал? – ответила Бренда. – Не мудрено, после того, что случилось.


_Сломанная рука, дырявый череп, разбитые надежды. А еще паранойка… _


Я пододвинулся ближе, весь обратившись в слух.


– И он что-то от меня скрывает.


_Тебе и не снилось, как много, братишка…_


– Скрывает что? – приглушенно прозвучал голос Бренды за звоном столовых приборов, ссыпаемых в выдвижной ящик.


-– В больнице он сказал, что его мучают кошмары. Надо было порасспрашивать, но не хотелось слишком давить. Он мне и так не доверяет.


Тишина. Потом опять голос Ричарда.


– В аэропорту случилась странная вещь. Я не мог найти багажные квитанции, но Джефф знал, что они у меня в бумажнике, хотя не видел, как я их туда положил.


– А где еще им быть? – отозвалась Бренда. И легко добавила: – Ну, или, может, он экстрасенс.


Звук выдвигаемой полки посудомоечной машины, дребезжание стаканов. Опять тишина. Я прямо видел, как Ричард стоит там, молча испепеляя Бренду взглядом.


– Завтра позвоню в университетскую клинику, – наконец произнес он. – Поищу специалиста.


– И что потом?


– Потом ничего. Побудет здесь, пока не поправится.


– А если он решит вернуться в Нью-Йорк?


– Значит вернется.


Хлопнула дверца посудомойки.


– Здоровяк, – сказала Бренда, – ты хочешь, чтобы он остался. Надеешься его перекроить, сделать своим подобием. Но это не ты, это твой брат. Он давно живет своей жизнью, и не захочет другой. Просто будь готов, что он и дальше решит обходиться без тебя.


_В прагматизме Бренде не откажешь._


Я на цыпочках проскользнул обратно в комнату, прикрыл за собой дверь и прислонился к ней, переводя дыхание. Чувства путались, подступала паника.


_Да уж, какой-то я не такой._


Вытянувшись на узкой кровати в комнатке размером с кладовку я размышлял о случившемся.
Сокращение, полгода безработицы, удачно подвернувшаяся вакансия в страховой компании. А потом жестокое избиение накануне первого рабочего дня. И вот, немногим больше недели спустя, я оказался за сотни миль от Нью-Йорка, в доме сводного брата и его сожительницы. Разбитый, зависимый, благодарный судьбе, что мне есть, куда пойти.


За то время, что мы не виделись, доктор Ричард Альперт почти не изменился. Добавилось морщин, но он был умен, хорош собой и как единственный наследник теперь владел всем состоянием семьи Альперт.


Перелет из Нью-Йорка в Буффало занял пятьдесят семь минут, но пульсирующая боль в голове превратила минуты в часы. Бренда Стэнли, красивая чернокожая женщина, ждала нас за ограждением. Ее глаза были полны участия, и в свои тридцать четыре, хоть и на год младше меня, она казалась куда более зрелой личностью. Она быстро поцеловала Ричарда, коротко обняла его и повернулась ко мне.


– Выглядишь дерьмово, Джеффи Ресник. Тебя нужно откормить на десять фунтов, и уж я об этом позабочусь.


Насчет веса она не преувеличила. Раньше я был парнем обычной комплекции, которому в дениме удобнее, чем в костюме и галстуке. Теперь же джинсы с меня просто сползали. Поддерживающая гипс повязка почти целиком скрывала легкий летний пиджак — единственный, что Ричард сумел отыскать у меня дома.


Бренда, нахмурившись, осторожно обняла меня, стараясь не давить на сломанную руку. Потом отстранилась, взглянула на нас.


-– Вы ведь не ссоритесь?


– Бренда! – Ричард предостерегающе повысил голос.


– Да знаю я, как это бывает между старшими и младшими.


Двенадцатилетняя разница в возрасте так и не позволила нам сблизиться. Братское воссоединение в больнице прошло довольно скованно. Пока между нами царило хрупкое перемирие. Что ж, посмотрим, на сколько нас хватит.


– Мы не ссоримся, – уверил я ее.


– Вот и хорошо. Вы двое заберите чемоданы, а я за машиной. Эти воры на парковке пять баксов с меня сдерут. – И она удалилась, ворча себе под нос: – Форменный грабеж!..


– Пошли, – сказал Ричард и двинулся на поиски багажной ленты, сверяясь с указателями. Я с трудом поспевал за ним.


– Женился бы ты на Бренде и спас ее репутацию.


– Давно пытаюсь, но без толку. Говорит, это разобьет сердце ее матери.


– Замужество с богатым белым докторишкой?


– Ее не богатство напрягает.

73. Martina Lee Gore

"Murder on the Mind", L.L. Bartlett

− Он изменился, − cказал Ричард.

Спрятавшись за дверью буфетной, подслушиваю то, что не предназначается для моих ушей, голова наполовину выбрита, как у панк-рокера...да уж, изменился я на славу.

− И неудивительно, - ответила Бренда. - После того, что случилось, было бы странно, если бы он остался прежним.

Рука сломаны, череп пробит, чувства в раздрае, паранойя в разгаре. Я наклонился ближе, стараясь не упустить не слова.

− И он что-то от меня скрывает.

Ричард не знал и половины того, что произошло.

− Что скрывает? - спросила Бренда, стараясь перекричать звяканье столовых приборов в ящике.

− Там, в госпитале он говорил, что его мучают кошмары. Надо было нажать на него посильнее, но я не хотел слишком давить. Он всё еще не доверяет мне.

Ричард помолчал.

− В аэропорту произошла странная ситуация. Я искал багажные квитанции и Джефф сказал, что они в моем бумажнике. Но он не видел, как я их туда положил.

− Куда же еще ты мог их положить? А может, он экстрасенс? - навскидку предположила Бренда. Выдвинула верхнюю полку посудомоечной машины, вымытые стаканы зазвенели.

Тишина. Я будто своими глазами увидел неподвижный взгляд Ричарда.

− Позвоню завтра в университетскую больницу, - решил он. - Посмотрим, не найдется ли доктор, который им займется.

− А дальше что?

− Ничего. Побудет здесь, пока не поправится.

− А если захочет вернуться в Нью-Йорк?

− Значит, вернется.

Дверь посудомоечного агрегата закрылась.

− Чушь собачья, - сказала Бренда. - Ты хочешь, чтобы он остался. Ты хочешь повернуть его жизнь вспять и вылепить его заново, по образу и подобию своему. Но он - не ты, он - твой брат. Он жил, как хотел, многие годы. И должен будет сам построить свою жизнь с нуля. Не разочаровывайся, если в этой жизни для тебя не найдется места.

Будь реалистом, слушай Бренду.

Я прокрался на цыпочках в свою комнату. Закрыл дверь, прислонился к ней и закрыл глаза, не зная, что и чувствовать. Паника подступала.

Да, я стал другим.

Я вытянулся на кровати в своей облезлой комнатенке и задумался о том, что произошло.

Шесть месяцев после сокращения я просидел без работы, и, наконец, был готов вернуться к тому, чем занимался всегда - расследованию страховых исков. А потом на меня напали.

Десять дней спустя, я оказался в шестистах километрах от Нью-Йорка, в Баффало, в доме моего старшего брата и его подруги. Нищий, положившийся на их милость, я был рад, что у меня есть хоть какое-то пристанище.

Брат мой, доктор Ричард Альперт почти не изменился. Морщин прибавилось, но был он не только умен, а и хорош собой, и, как единственный наследник, безраздельно владел семейным состоянием Альпертов.

Полет из нью-йоркской Ла-Гуардии в Международный аэропорт Баффало на Ниагаре занял пятьдесят семь минут. Голова так раскалывалась, что каждая минута шла за час. Бренда Стэнли, красивая темнокожая женщина, ждала нас в зоне прилета. В свои тридцать четыре, годом младше меня, Бренда была мудра не по возрасту и в глазах ее светилось глубокое сострадание. Быстро обняв и поцеловав Ричарда, она повернулась ко мне.

− Дерьмово выглядишь, Джеффи Резник. Тебе нужно набрать килограммов пять, и я тот человек, который будет тебя откармливать.

Насчет веса она была права. Я парень простой: в джинсах мне удобнее, чем в костюме с галстуком. А джинсы сейчас висели на мне мешком. Рука на перевязи, не по сезону легкий летний пиджак - единственное, что Ричард смог найти в моей квартире.

Бренда нахмурилась и, стараясь не задеть сломанную руку, осторожно обняла меня. Сделала шаг назад.

− Вы же не ссоритесь, правда?

− Бренда, - с укоризной посмотрел на нее Ричард.

− Я знаю, что бывает, когда старый да малый пытаются проводить время вместе.

Ричард старше меня на двенадцать лет и потому особенно близки мы никогда не были. Наше воссоединение в больнице Нью-Йорка днями раньше было напряженным. Мы заключили перемирие. Посмотрим, что из этого получится.

− Мы не ссоримся, - заверил я.

− Вот и славно. Получайте багаж, - велела Бренда. - А я подгоню машину. Эти бандиты с парковки всю душу из меня вытрясут за свои пять долларов. Грабеж среди бела дня, − бормотала она, уже устремляясь к выходу.

− Пошли, − глядя на указатели, Ричард решительно зашагал в зону выдачи багажа.

− Почему бы тебе не жениться на Бренде и не сделать из нее честную женщину? - пропыхтел я, изо всех сил стараясь не отставать.

− Не один год пытаюсь. Она говорит, это разобьет сердце ее матери.

− Брак с богатым белым доктором?!

− Ключевое слово - “белый”.
 

74. Miss Jane

«Убийство на уме» Лоррейн Бартлетт
— Он изменился, — сказал Ричард.
Я стоял за дверью кладовки и подслушивал… Да уж, со своей новой панк-рок стрижкой (мне, ведь, сбрили половину волос на голове) я точно не тот, что прежде.
— Конечно, изменился, — сказала Бренда. — Я бы очень удивилась, если бы на нем все это не отразилось. У него переломы руки и черепа. Нервный срыв. Параноидальные мысли.
Я придвинулся ближе, чтобы получше расслышать.
— Он что-то от меня скрывает.
Ричард и близко не догадывался, что именно.
— Что скрывает? — спросила Бренда. Ее слова заглушал звон столового серебра, которое убирали в ящик.
— Еще в больнице он рассказывал мне о кошмарах. Надо бы расспросить об этом, но мне не хочется слишком на него давить. Он все еще не доверяет мне.
Он задумался, а затем продолжил.
— В аэропорту произошло кое-что странное. Я не мог найти наши багажные талоны. А он знал, что они лежали у меня в кошельке, хоть и не видел, как я положил их туда.
— Вполне логично, что они могли там лежать. Или, может быть, он телепат, — предположила она, не придавая этому особого значения.
Выехала верхняя корзина посудомоечной машины, зазвенели стаканы.
Молчание. Могу себе представить взгляд Ричарда.
— Завтра позвоню в Медицинский центр Университета Буффало, — сказал Ричард. — Попробую найти врача, который за него возьмется.
— Так что ты будешь с ним делать?
— Да ничего. Сейчас он здесь, чтобы поправить здоровье.
— А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?
— Пусть едет.
Дверца посудомоечной машины закрылась.
— Глупости, — сказала Бренда. — Ты же хочешь, чтобы он остался. Ты бы хотел изменить его, перекроить по своему образу и подобию. Но он твой брат, а не ты. Он жил без тебя много лет. Ему придется начать все с чистого листа. Не расстраивайся потом, когда твоя помощь будет ему уже не нужна.
Бренда всегда любила совать свой нос в чужие дела.
Я прокрался обратно в свою комнату и закрыл дверь. Прислонившись к ней, я стоял с закрытыми глазами. Были смешанные чувства. Я изо всех сил старался сохранять спокойствие.
Да, я изменился.
Я лежал на односпальной кровати в этой обшарпанной комнатушке и размышлял обо всем, что произошло.
После моего сокращения я полгода был безработным. И вот, уже собирался продолжать свою карьеру страхового следователя… пока не произошло ограбление.
Десять дней спустя я очутился в четырехстах милях от дома, в Буффало, штат Нью-Йорк, и переехал к моему старшему сводному брату и его девушке. Я оказался в отчаянном положении и пользовался их гостеприимством. Хорошо, что мне было куда пойти.
Доктор Ричард Альперт не особо изменился за эти годы. На лице появились морщины, но, помимо ясного ума, Ричард был хорош собой, и он, как единственный наследник, теперь владел состоянием семьи Альпертов.
Полет из Ла-Гуардии в международный аэропорт Буффало-Ниагара длился пятьдесят семь минут. Весь полет у меня раскалывалась голова, поэтому казалось, что летел я пятьдесят семь часов. За турникетом нас ждала Бренда Стэнли, симпатичная темнокожая женщина. Бренда на год моложе меня, но для своих тридцати четырех она достаточно зрелая. В ее глазах отражалось глубокое сопереживание. Она обняла Ричарда, а потом повернулась ко мне.
— Джеффи Резник, выглядишь дерьмово. Тебе бы набрать фунтов десять. Как раз я-то тебя и откормлю.
Она верно подметила насчет моей худобы. Обычно я выгляжу вполне непримечательно. В джинсах мне куда удобней, чем в костюме с галстуком. Но сейчас они буквально висят на мне. За перевязанной рукой видно легкую ветровку. Это единственная куртка, которую Ричарду удалось найти в моей квартире.
Бренда нахмурилась и, осторожно, чтобы не прижать мою сломанную руку, нежно обняла меня. Она отошла.
— Вы хоть не ругаетесь там?
— Бренда, ну что ты! — возмутился Ричард.
— А что? Я знаю, как это бывает, когда старик и ребенок встречают друг друга.
Из-за разницы в возрасте в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были близки. Несколько дней назад мы снова встретились в больнице в Нью-Йорке. Это было непросто. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли мы с этим жить.
— Мы не ссоримся, — заверил я ее.
— Ладно. Идите за багажом, — сказала Бренда. — Я подгоню машину. Эти парковочные воришки сейчас возьмут с меня пять баксов. — Дорожные грабители, — пробормотала она уходя.
— Идем, — сказал Ричард и отправился к выдаче багажа, окинув взглядом указатели.
— Почему бы тебе не жениться на Бренде? — спросил я, стараясь не отставать.
— Я давно пытался это сделать. Она говорит, что это разобьет ее матери сердце.
— Выйти замуж за богатого белого врача?
— Именно. Белого.

75. Nettaly

«Убийство в мыслях», Л.Л. Бартлетт


– Он странный, – сказал Ричард.


Прячусь за дверью кладовки, голова наполовину выбрита, как у панк-рокера, подслушиваю чужой разговор… да, соглашусь, я странный.


– Ну да, – ответила Бренда. – Я бы удивилась, если бы он не изменился после того, что случилось.


Сломанная рука, раскроенный череп. Нервная развалина. А, и ещё работаю над своей паранойей. Я наклонился ближе, напрягая слух.


– Он что-то от меня скрывает.


Ричард и половины не знал.


– Что? – спросила Бренда под звон столового серебра, брошенного в выдвижной ящик.


– Он упомянул о кошмарах ещё в больнице. Мне следовало бы надавить на него, но не хотел усугублять. Он всё ещё не доверяет мне.


На мгновение он замолчал.


– В аэропорту произошло нечто странное. Я искал багажные квитанции. Он знал, что они были в моём бумажнике, но он не видел, как я их туда положил.


– Логичное место для них. Или он екстрасенс, – предположила она без обиняков. Под звон бокалов выкатилась верхняя полка посудомоечной машинки.


Тишина. Я мог представить себе неподвижный взляд Ричарда.


– Завтра я позвоню в медицинский центр при университете, – сказал он. – Посмотрим, смогу ли я найти ему врача.


– А потом что ты будешь с ним делать?


– Ничего. Он здесь, чтобы поправиться.


– А что если он хочет вернуться в Нью-Йорк?


– Тогда пусть едет.


Дерца посудомойки захлопнулась.


– Враньё, – сказала Бренда. – Ты хочешь, чтобы он был здесь. Ты хочешь перевернуть его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но он твой брат, а не ты. Годами он жил без тебя. И ему нужно снова строить собственную жизнь. Не огорчайся, когда будешь уже не нужен ему.


Да, Бренда прагматична.


На цыпочках я вернулся в свою комнату, закрыл дверь и прислонился к ней, зажмурившись, неуверенный в своих чувствах. Подкатывала паника.


Да, я странный.


В обшарпанной комнатушке я растянулся на односпальной кровати и подумал о том, что произошло.


После шести месяцев без работы из-за сокращения штатов я собирался возбновить свою карьеру страхового следователя. До ограбления.


Десять дней спустя я уже был в четырёхстах милях от своего дома, в Буффало, штат Нью-Йорк – поселился у старшего сводного брата и его сожительницы. Без гроша в кармане, зависимый от их доброты – мне ещё повезло, что было куда идти.


Доктор Ричард Алперт не сильно изменился за эти годы. На лице прибавилось морщин, но всё же он обладал внешностью, да и мозгами, а как единственный наследник, теперь распоряжался семейным состоянием.


Перелёт из Ла-Гуардии в Буффало-Ниагару занял 57 минут, но из-за пульсирующей головной боли мне показалось, будто прошло 57 часов. За защитным барьером нас ждала Бренда Стенли, симпатичная темнокожая женщина. В свои тридцать четыре – на год моложе меня – она обладала древней душой, и глаза отражали глубину её сострадания. Быстро поцеловав и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.


– Джеффи Резник, ты виглядишь как дерьмо. Тебе нужно набрать десять фунтов и я как раз та, кто тебя откормит.


Она была права насчёт потери веса. Вообще я просто обычный парень. Мне некомфортно в костюме и галстуке, лучше в джинсах. А теперь они на мне болтались. Повязка закрывала лёгкую летнюю куртку – единственную, которую Ричард смог найти в моей квартире.


Бренда нахмурилась и осторожно, чтобы не прижать мою сломанную руку, мягко обняла меня, а затем отстранилась:


– Вы двое не ругаетесь, а?


– Бренда, – укорил Ричард.


– Ну, я знаю, каково это, когда старший и младший пересекаются.


Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице в Нью-Йорке несколькими днями ранее было непростым. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли мы с этим жить.


– Мы не ссоримся, – заверил я её.


– Хорошо. Вы двое получите багаж, – сказала Бренда, – а я подгоню машину. Эти жулики-парковщики сдерут с меня пять баксов. Грабёж среди бела дня, – пробормотала она, уже уходя.


– Пойдём, – сказал Ричард и двинулся по знакам к багажной ленте.
– Почему ты не женишься на Бренде и не узаконишь ваши отношения? – спросил я, стараясь не отставать.


– Да я уже много лет пытаюсь. Говорит, это разобьёт её матери сердце.


– Замужество с богатым белым доктором?


– Вот именно, с белым. В этом и проблема.

76. NewCity

— Он изменился, — сказал Ричард.

Прячусь за дверью кладовой, полголовы обрито как у панк-рокера, подслушиваю… Да, тут не попишешь, я изменился.

— Чему удивляться, — ответила Бренда. — После всего, что произошло, было бы странно, если бы он остался прежним.

Ещё бы. Сломанная рука, проломленный череп. Эмоциональное опустошение. Вдогонку, борьба с прогрессирующей паранойей. Я прислонился к двери, напрягая слух.

— Он что-то скрывает.

Ричард, ты и о половине всего не догадываешься.

— Почему ты так думаешь? — спросила Бренда, звеня столовыми приборами.

— В больнице он упомянул о ночных кошмарах. Нужно было побольше расспросить об этом, но не хочу на него давить. К тому же, он всё ещё не доверяет мне.

Немного помолчав, Ричард заговорил снова:

— Что-то странное произошло в аэропорту. Я не мог найти квитанции на получение багажа. А он знал, что они в бумажнике, хотя не видел, как я положил их туда.

— Где же, как не в бумажнике? Ну, или он экстрасенс, — наобум добавила она. Зазвенели бокалы: Бренда выдвинула верхнюю корзину посудомойки.

Молчание. Я живо представил, как Ричард прожигает Бренду ледяным взглядом.

— Завтра позвоню в медицинский центр, — сказал он. — Найду ему врача.

— А потом что будешь с ним делать?

— Ничего. Он здесь для реабилитации.

— А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

— Пусть себе возвращается.

Дверца посудомоечной машины тихонько хлопнула.

— Вот упрямый, — сказала Бренда. — Тебе хочется, чтобы он был здесь. Ты хочешь изменить его жизнь, переделать его на свой лад. Но он твой брат, а не твоя копия. Годами он жил без твоего пригляда. И теперь ему самому нужно начинать жизнь заново. Так что не злись, если ты ему больше не нужен.

Как всегда, устами Бренды вещает голос разума.

На цыпочках вернулся в свою комнату. Закрыв дверь, прислонился, прикрыл глаза, пытаясь разобраться, что чувствую. Нарастала паника.

Да, я и вправду изменился.

Подошёл к своей небольшой кровати, лёг и, глядя на невзрачное убранство комнаты, стал размышлять, что же происходит в моей жизни.

После сокращения и шести месяцев безработицы, я был готов вернуться к карьере страхового детектива. Но затем — на меня напали и избили.

Через десять дней после нападения я оказался за четыре сотни миль от Нью-Йорка — в Буффало. Здесь жил мой сводный старший брат со своей возлюбленной. Без денег, в полной зависимости от их доброты — мне повезло, что они приютили меня.

Годы ничуть не изменили доктора Ричарда Элперта, только на лице появились новые морщины. Природа наделила Ричарда отличными мозгами и недурной наружностью, а судьба, сделав единственным наследником, подарила ему всё состояние семьи Элпертов.

Перелёт из аэропорта Ла-Гуардия до международного аэропорта Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут. Но из-за дробящей боли в черепе казалось будто прошло семь часов. За защитным барьером нас ждала Бренда Стенли, хорошенькая чёрная женщина. Бренда моложе меня на год, но в свои тридцать четыре она будто воплощает мудрость, а глаза, добрые и понимающие, отражают всю глубину её сердоболия. Коротко чмокнув и обняв Ричарда, Бренда повернулась ко мне:

— Джеффи Ресник, выглядишь ты дерьмово. Неплохо бы поднабрать фунтов десять, и я как раз та, кто тебя откормит.

Она была абсолютно права насчёт веса. Обычно я вполне нормального телосложения. Охотнее ношу джинсы, нежели приталенный костюм с галстуком. Теперь джинсы болтаются на мне точно парус. А поверх лёгкой летней куртки, единственной, которую Ричард сумел найти у меня в квартире, — повязка для гипса.

Окинув мой вид хмурым взглядом, Бренда осторожно, стараясь не надавливать на сломанную руку, тепло обняла меня. Разжав объятия, она спросила:

— Вы же не собираетесь ругаться?

— Бренда, — предостерегающе проворчал Ричард.

— Я знаю, каково это, когда старику и ребёнку приходится жить вместе.

Из-за разницы в двенадцать лет, Ричард и я никогда не были близки. Наше воссоединение в нью-йоркской больнице за несколько дней до этого прошло с явным скрипом. И встреча воспринялась скорее как объявление перемирия. Теперь посмотрим, сможем ли мы его не нарушить.

— Мы не будем ругаться, — заверил я.

— Отлично. Вы двое берите чемоданы, — скомандовала Бренда. — А я пригоню поближе машину. Эти ворюги на стоянке собираются нагреть меня на пять баксов. Грабёж среди бела дня, — пробормотала она, уходя прочь.

— Пошли, — сказал Ричард и по указателям направился в сторону багажной ленты.

— Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь её честной женщиной? — спросил я, едва поспевая за его шагом.

— Годами пытался. Она говорит, это разобьёт сердце её матери.

— Брак с богатым белым доктором?

— В белом и есть вся проблема.

77. ns

"Murder on the Mind", L.L. Bartlett

— Он так изменился, — произнес Ричард.

Я подслушиваю чужой разговор за из-за кухонной двери, голова наполовину выбрита, как у панк-рокера... да, пожалуй, я изменился.

— Ну конечно, — отозвалась Бренда. — Я была бы удивлена, останься он прежним — после того, что случилось.

Рука сломана, череп треснут. Эмоциональная травма. Да еще паранойя в придачу. Я придвинулся ближе, стараясь лучше расслышать.

— Он скрывает от меня что-то.

Ричард и половины не знал.

— Что же? — поинтересовалась Бренда под звон падающего в ящик буфета столового серебра

— Он еще в больнице упоминал о ночных кошмарах. Надо было расспросить поподробнее, но я не хотел чересчур давить на него. Он мне все еще не доверяет.

Ричард помолчал.
— В аэропорту произошло нечто странное. Я искал квитанции. Он не видел, куда я их положил, но он знал, что они у меня в кошельке.

— Для квитанций — вполне логичное место. Или может быть, он ясновидящий, — не задумываясь предположила она. Отодвинулся верхний ящик посудомойки, звякнули стаканы.

Тишина. Я представил тяжелый взгляд Ричарда.

— Завтра я позвоню в медцентр, в неврологию, — сказал Ричард. — Попытаюсь найти для него хорошего доктора, может вылечат.

— Что тогда ты будешь с ним делать?

— Ничего. Он здесь чтобы поправить здоровье.

— А что, если он хочет вернуться в Нью-Йорк?

— Если хочет, пусть возвращается.

Дверца посудомоечной машины захлопнулась.

— Чепуха, — возразила Бренда. — Ты-то хочешь, чтобы он оставался здесь. Изменить его жизнь, переделать на собственный лад. Только он — твой брат, он не ты. Много лет он жил без тебя, своей жизнью. Ему нужно будет начинать все заново, самому. Так что не огорчайся, когда ты ему станешь не нужен.

Да, практичный человек эта Бренда.

Возвратившись на цыпочках в свою комнату, я закрыл поплотнее дверь, прислонился к ней и зажмурил глаза, сам не зная, что чувствую. Я был близок к панике.

Я теперь другой, это да.

Я лежал на узкой кровати в своей маленькой жалкой комнате, и я думал о том, что случилось.

После сокращения я полгода был без работы, и как раз собирался возобновить карьеру в качестве следователя по страховым искам. Но случилось то ограбление.

Через десять дней после этого я оказался в четырехстах милях от дома, в Буффало, штат Нью-Йорк — переехал к старшему брату и его сожительнице. Мне, разбитому и зависимому от их милости, повезло, что было, куда податься.

Доктор Ричард Альперт не особенно изменился за прошедшие годы. На лице появились новые морщины, но Ричард обладал и достойной внешностью, и интеллектом. Как единственный наследник, он теперь владел состоянием семьи Альпертов.

Перелет из Ла-Гуардия в Международный аэропорт Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут. С моей сокрушительной головной болью — словно пятьдесят семь часов. Бренда Стенли, миловидная чернокожая женщина, ожидала нас у барьера в зоне прилета. Бренде тридцать четыре, на год меньше, чем мне, но в ее глазах отражалась бесконечная глубина не по возрасту мудрой души. После быстрого поцелуя и объятия с Ричардом, Бренда обернулась ко мне.

— Скверно выглядишь, Джеффри Резник. Тебе требуется набрать фунтов десять, и я тебя откормлю.

Она не ошибалась насчет резкой потери веса. Я всегда был обычным, нормальным парнем, мне джинсовка привычнее костюма и галстука. Но теперь мои джинсы едва держались на бедрах, а под легкой летней курткой — единственной, какую Ричард отыскал у меня в квартире — скрывалась перевязь.

Бренда нахмурилась, осторожно и мягко обняла меня, стараясь не задеть сломанную руку.
— Вы не ссорились, а?

— Бренда, — одернул Ричард.

— Я же знаю,как бывает, когда вместе старый и малый.

Из-за разницы в двенадцать лет, мы с Ричардом никогда близки не были. Наше воссоединение, случившееся несколько дней назад в больнице Нью-Йорка, прошло негладко, но перемирие мы заключили. Поглядим теперь, сможем ли с этим жить.

— Мы совсем не ссорились, — заверил я.

— Молодцы, — похвалила Бренда. — Тогда вы получайте багаж, а я подгоню машину. На парковке эти жулики меня точно на пять баксов нагреют. Чистый разбой, — проворчала она, уже уходя.

— Пошли, — Ричард, поглядел на указатели наверху и двинулся в сторону выдачи багажа.

— Почему бы тебе не жениться на Бренде и не сделать ее честной женщиной? — поинтересовался я, стараясь не отставать.

— Я годами пытался. Она говорит, что это разобьет ее матери сердце.

— Брак с богатым белым доктором?

— В том и дело, что белым.
 

78. Olga_Khm

Л.Л. Бартлетт, «Убийство в мыслях»

– Он изменился, – сказал Ричард.

Меня скрывала дверь кладовой, голова моя была наполовину обрита, как у панка, и я подслушивал разговор, не предназначенный для моих ушей… да, не поспоришь, я изменился.

– Разумеется, изменился. – произнесла Бренда. – После того, что с ним произошло, я бы удивилась, если бы было иначе.

Сломанная рука, проломленная голова. Нервы ни к черту. К тому же, на пороге паранойи. Я подался ближе, силясь расслышать.

– Он что-то скрывает от меня.

Ричард не знал и половины того, что со мной творилось.

– Что же? –спросила Бренда под звон столовых приборов, которые она складывала в выдвижной ящик кухонного шкафа.

– В больнице он рассказывал о кошмарах, которые ему снятся. Мне следовало бы расспросить его подробнее, но я не хотел слишком давить на него. Он до сих пор не доверяет мне.

На мгновение он замолчал. «В аэропорту случилось кое-что странное. Я искал багажные квитанции. Он знал, что они лежат у меня в бумажнике, хотя не видел, как я их туда положил».

– Логичное место для них. А может, он экстрасенс, – небрежно предположила она. Выдвинулся верхний ящик посудомоечной машины, звякнули бокалы.

Тихо. Могу представить суровый взгляд Ричарда.

– Позвоню завтра в университетский медцентр, – проговорил он. – Посмотрим, удастся ли мне найти врача, который вылечит его.

– И что ты будешь тогда делать с ним?

– Ничего. Он здесь для того, чтобы выздороветь.

– А если он захочет вернуться в Нью–Йорк?

– Значит, вернется.

Закрылась дверца посудомоечной машины.

– Чушь! – отрезала Бренда, – Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Хочешь изменить его жизнь, переделать его по своему образцу. Но он твой брат, а не ты. Долгие годы он жил без тебя. Ему нужно опять стать самостоятельным. Не расстраивайся, когда он перестанет нуждаться в тебе.

Бренда как всегда прагматична.

На цыпочках я вернулся в свою комнату и прикрыл дверь. Я прислонился к ней и закрыл глаза, не понимая, что чувствую. Подкатила паника.

Да, я изменился.

Я растянулся на односпальной кровати в обшарпанной комнатушке и задумался о том, что произошло.

Сначала меня уволили из-за сокращения штата, и я полгода искал новое место, затем меня взяли страховым следователем. Но тут я стал жертвой ограбления.

Десять дней спустя я оказался почти за шестьсот пятьдесят километров оттуда, в Буффало, штат Нью–Йорк, поселившись у своего сводного старшего брата и его подруги. Я остался без гроша в кармане и зависел от их милосердия, но мне повезло, что у меня вообще было куда податься.

Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. У него появились новые морщины, но в придачу к уму Ричарду досталась и привлекательная внешность, и, будучи единственным наследником, он теперь владел состоянием семьи Альпертов.

Перелет из аэропорта Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара длился пятьдесят семь минут. Из-за пульсирующей головной боли мне казалось, что прошло пятьдесят семь часов. За ограждением нас ожидала Бренда Стэнли, симпатичная негритянка. В свои тридцать четыре года, будучи на год моложе меня, Бренда обладала старой душой: в ее глазах отражалась вся глубина ее сострадания. Они с Ричардом быстро поцеловались и обнялись, и она повернулась ко мне.

– Джеффи Резник, паршиво выглядишь. Тебе нужно набрать килограммов пять, и я тебя откормлю!

По поводу потери веса она была права. Обычно моя внешность непримечательна. Парень, которому удобнее в джинсах, чем в костюме и галстуке. Теперь джинсы были мне явно широки в бедрах. Бандаж частично скрывал легкую ветровку – единственную, какую Ричард смог найти в моей квартире.

Бренда нахмурилась и нежно обняла меня, стараясь не надавить на мою сломанную руку. Она сделала шаг назад. «Вы же не ругаетесь друг с другом?»

– Бренда, – голос Ричарда звучал предупреждающе.

– Я ведь знаю, что выходит, когда старый да малый собираются вместе.

Из-за разницы в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в нью–йоркской больнице за несколько дней до этого прошло непросто. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли мы соблюдать его.

– Мы не ругаемся, – заверил ее я.

– Хорошо. Идите за багажом, – произнесла Бренда, – а я подгоню машину. Эти воры на парковке будут вымогать пять долларов. Грабители с большой дороги, – пробормотала она, уже уходя.

– Пойдем, – сказал Ричард и пошел по указателям к багажной ленте.

– Почему бы тебе не жениться на Бренде и не узаконить ваши отношения? – поинтересовался я, стараясь не отставать.

– Я уже много лет пытаюсь. Она говорит, что это разобьет сердце ее матери.

– Брак с богатым белым врачом?

– Беда в том, что белым.

79. Panagiota

«Вестник смерти», Л. Л. Бартлетт

– Он очень изменился, – отметил Ричард.

Стоя за дверью кладовки, я отчетливо слышал их приглушенный разговор. С этой гладковыбритой головой я действительно походил на какого-то панк-рокера. В самом деле, другой человек.

– Безусловно, – согласилась Бренда. – После всего, что случилось, я бы удивилась, останься он прежним.

Перелом руки и проломленная черепушка. Настоящий эмоциональный крах. Я вел себя как параноик. Подавшись слегка вперед, я продолжал напряженно вникать в их беседу.

– Он что-то от меня скрывает.

Что-то? Черт возьми, Ричард не знал и половины всего!

– Что же? – спросила Бренда под звон столового серебра, опускаемого в корзину посудомойки.

– Он жаловался на кошмары, мучившие его в больнице. Мне следовало поднажать на него, но я не хотел давить слишком сильно. Он все еще не доверяет мне.

На мгновение он замолчал, а затем продолжил: – Что-то странное произошло в аэропорту. Я искал багажные талоны, а он заведомо знал, что они в моем бумажнике, хотя и не видел, как я их туда прятал.

– Вполне логичное предположение. Но не исключено, что у него поехала крыша, – попыталась сострить она. От заезжающей внутрь верхней корзины задребезжали бокалы.

И тут воцарилась тишина. Я лишь мог предполагать, с каким выражением лица Ричард сверлит ее взглядом.

– Завтра я свяжусь с Медицинским Центром Университета Баффало, – продолжил Ричард. – Посмотрим, найдется ли врач, готовый ему помочь.

– А что ты собираешься с ним делать?

– Ничего. Он здесь, чтобы прийти в себя.

– А вдруг он хочет вернуться обратно, в Нью-Йорк?

– Пусть возвращается, скатертью дорога.

Дверца посудомойки захлопнулась.

– Чушь собачья, – возмутилась Бренда. – Он тебе нужен здесь. Ты хочешь перевернуть его жизнь с ног на голову, перекроить его на свой лад. Но он твой брат. Это не ты! Годами он строил свою жизнь без тебя. И ему придется строить ее заново. Поэтому не разочаровывайся слишком сильно, если вдруг перестанешь быть ему нужным.

Уж в чем в чем, а в прагматизме Бренде не было равных.

На цыпочках, чтобы не быть услышанным, я проскользнул в свою комнату и тихо закрыл за собой дверь. Опершись о косяк, я прикрыл глаза, пытаясь осознать, что чувствую. Паническая атака была все ближе.

М-да… я изменился.

Рассматривая эту жалкую крохотную комнатенку, я вытянул свое бренное тело на кровати и задумался над тем, что произошло.

До этого гребаного нападения я собирался вернуться к карьере специалиста по страховым искам после шести месяцев безработицы ввиду сокращения штата.

А десятью днями позже я был уже на расстоянии четырехсот миль мгновение он замолчал, а затем продолжил:)бююббю

отсюда, в Баффало, штат Нью-Йорк, на пути к моему старшему сводному брату и его пассии. Я был совершенно разбит. Так от неловкого движения может разбиться вдребезги бутылка виски. Но благодаря их гуманности, от которой я полностью зависел, я знал, что у меня есть люди, к которым я всегда могу прийти.

Доктор Ричард Альперт за все эти годы абсолютно не изменился. Лишь новые морщинки тронули его лицо. Ричард не только хорошо выглядел, но был еще и чрезвычайно умен. Кроме того, как единственному наследнику ему сейчас принадлежало все состояние семьи Альпертов.

Рейс из аэропорта Ла-Гуардия в Международный Аэропорт Баффало Ниагара занял всего пятьдесят семь минут, но из-за моей ужасной мигрени было ощущение, что он длился пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, хорошенькая миниатюрная афроамериканка, ждала нас за защитным ограждением. В свои тридцать четыре (а она была на год младше меня) Бренда была обладательницей таких глаз, которые отражали всю глубину ее отзывчивости. После довольно сдержанного поцелуя и объятий с Ричардом она повернулась ко мне.

– Джеффи Резник, ты выглядишь как кусок дерьма. Тебе не мешало бы набрать десять фунтов веса. Ну ничего, уж я-то тебя откормлю.

Замечание не беспочвенно. Я был самым обычным парнем, предпочитающим джинсу любому элегантному пиджаку и галстуку, что делали из меня классического сноба, каким я не являлся. Сейчас же джинсы висели на мне мешком, а под допотопной ветровкой, найденной Ричардом в моем жилище, скрывалась дурацкая лангетка.

Бренда нахмурилась и осторожно приобняла меня, чтобы не повредить сломанную руку. Вдруг она резко отпрянула и воскликнула: – Эй, вы двое, я надеюсь, вы не ругаетесь?

– Бренда! – с укором покачал головой Ричард.

– Ну прости, я же знаю, каково это – когда старик и ребенок пытаются ужиться друг с другом.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице Нью-Йорка несколько дней назад было довольно невнятным. Но мы примирились. Хотя бы для того, чтобы осознать, в какой степени это возможно.

– Мы не ссоримся, – попытался убедить ее я.

– Отлично. Забирайте багаж, – сказала Бренда, – а я пока подгоню поближе свою легковушку. Эти мелкие воришки на парковке так и норовят выклянчить у меня пять баксов. Грабеж средь бела дня, – пробормотала она удаляясь.

– Поторапливайся, – велел Ричард, пытаясь двигаться по висящим указателям к багажной карусели.

– Почему бы тебе уже не жениться на Бренде? – поинтересовался я, едва поспевая за братом.

– Ты думаешь, все эти годы я не пытался, черт возьми? Она считает, что это разобьет сердце ее матушки.

– Что именно? Богатый белый доктор в семье?

– В этом-то вся и загвоздка.

 

80. RAI

«Вижу убийство», Л.Л. Бартлетт


—Он стал другим, — сказал Ричард.
Да, я действительно изменился... прическа как у панка-рокера, спрятался за дверью кладовки и подслушиваю чей-то личный разговор.
—Разумеется! — ответила Бренда. —После всего я бы удивилась, если бы он остался прежним.
Сломанная рука. Перелом черепа. Эмоциональная травма. Еще и паранойя. Я наклонился ближе и напряг слух.
—Он что-то скрывает от меня.
Ричард не знает и половины всей истории.
—Чего? — спросила Бренда, сквозь звон столового серебра, которое она складывала в кухонных ящик.
—Он говорил о ночных кошмарах еще в больнице. Мне следовало надавить на него, чтобы побольше узнать об этом, но я боялся перестараться. У него нет ко мне доверия.
На мгновение он замолчал.
—В аэропорту произошло что-то странное. Я искал багажные талоны, а он знал, что они лежали в моем кошельке, хотя не видел, как я их туда положил.
—Вполне обычное место для них. Или, может, он телепат, — навскидку предположила она, открыв посудомоечную машину.
Звякнули стаканы. Тишина. Представляю себе взгляд Ричарда в этот момент.
—Завтра позвоню в Медицинский Центр Буффало, — сказал Ричард, — посмотрим, смогу ли я найти доктора, который поможет ему.
—А дальше что?
—Ничего. Он здесь, чтобы прийти в себя.
—А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?
—Если так, то пусть возвращается.
Дверца посудомоечной машины закрылась.
—Полный бред, — возразила Бренда. — Ты хочешь быть рядом, чтобы изменить его жизнь под себя. Но он шел и будет идти по своему пути и сам разберется во всем без тебя. Только сильно не огорчайся, когда поймешь это.
Будь реалистом, прислушайся к Бренде.
Я прокрался в свою комнату, затворил дверь и, прислонившись к ней, прикрыл глаза. Все чувства, кроме нарастающей паники, разом исчезли.
Да, я стал другим.
Я разлегся на кровати в обшарпанной комнатушке и задумался о прошлом.
Прошло шесть месяцев как меня сократили, и я хотел снова работать следователем. Пока меня не ограбили на улице.
Через десять дней, я уже был в четырехстах милях от нью-йоркского городка Буффало, где собирался пожить у старшего сводного брата и его сожительницы. Тогда я был на мели и мне крупно повезло, что меня приютили.
За эти годы доктор Ричард Альперт мало изменился: морщины на лице совсем не портили его внешней привлекательности, а наряду с умом он обладал еще и богатым наследством.
Перелет из Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут, но с моей раскалывающей головной болью мне казалось, что прошли все пятьдесят семь часов.
За защитными ограждениями нас ожидала Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина. У тридцати четырех летней Бренды, которая всего на год моложе меня, была зрелая душа, а глаза светились состраданием. После легкого поцелуя и объятий с Ричардом она повернулась ко мне:
—Джеффри Резник, да ты на себя не похож! Тебе бы поднабрать чуток, уж поверь, я буду пихать в тебя столько еды, сколько потребуется!
Она права насчет потери веса. Обычно, я был таким, как все. В одежде из денима мне гораздо удобнее, чем в костюме и галстуке. Теперь я тону в своих джинсах. Единственное, что скрывало мою повязку была ветровка, которую Ричард нашел в моей квартире.
Бренда нахмурилась и, стараясь не прижиматься к моей сломанной руке, осторожно обняла меня. Она отшагнула.
—Вы двое же не ссоритесь?
—Бренда, — перебил ее Ричард.
—Ну, я знаю, как это обычно бывает, когда пересекаются стар и млад.
Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наша встреча в больнице в Нью-Йорке несколькими днями ранее была непростой. Мы померились. Теперь посмотрим, что будет дальше.
—Мы не ссоримся, — заверил ее я.
—Хорошо. Вы двое, несите вещи, — скомандовала Бренда. —Я подгоню машину. Эти воры на парковке хотят стрясти с меня пять баксов. Грабеж средь бела дня, — уже уходя пробормотала она.
—Пойдем, — сказал Ричард и двинулся по указателям в сторону багажного конвейера.
—Почему бы тебе не прекратить позорить честную женщину и не жениться на ней? — спросил я, стараясь не отставать.
—Я уже давно хочу, но Бренда говорит, что это разобьет сердце ее матери.
—Выйти замуж за богатого белого доктора?
—Мы с ней сделаны из разного теста, в этом то вся и проблема.

81. Reya Dawnbringer

— Он изменился.

Услышав это от Ричарда, я внутренне хмыкнул. Да уж, конечно, я изменился. Сижу за дверью комнатушки дворецкого с бритой башкой и причесоном, как у панк-рокера, и подслушиваю чужой разговор...

— Удивляться тут нечему, — ответила Бренда. - Вот если бы после всего, что с ним стряслось, он остался бы прежним...

Со мной стряслась трещина в черепе и перелом руки. Ещё эмоциональная нестабильность. Еще немного, и можно параноиком стать.

Я придвинулся ближе, напрягая слух.

— Он что-то пробует от меня скрыть.

Я ему и половины всего не рассказал.

— И что же? — вопрос Бренды прозвучал резче звона столовых приборов, ссыпавшихся в кухонный ящик.

— Он как-то обмолвился, что в больнице по ночам его мучили кошмары. Пожалуй, стоило бы припереть его к стенке и разобраться, что все это значит, но слишком сильно давить на него мне не хочется: он до сих пор мне не доверяет. — Он на мгновение замолчал. — И кое-что необъяснимое случилось в аэропорту. Я куда-то засунул талоны на багаж, начал искать, а он точно знал, что они в моем бумажнике, хотя я уверен, что он не видел, как я туда их клал…

— А куда их еще кладут? Все логично, — Бренда выдвинула ящик посудомоечной машины, звякнули стаканы. — Либо он экстрасенс, - прохладно предположила она.

Повисла тишина. Я наяву видел пронзительный взгляд Ричарда.

— Завтра я буду звонить в клинику, где обслуживают малоимущих, — проговорил он. — Посмотрим, удастся ли найти ему подходящего врача.

— А потом что?

— Ничего. Здесь он обязан встать на ноги.

— А если он решит вернуться в Нью-Йорк?

— Значит, уедет.

Ящик посудомойки заехал на место.

— Бред, — сказала Бренда. — Ведь ты сам готов оставить брата у себя, вылепить его по своему образу и подобию, наладить ему жизнь... Но он — не ты. Он много лет как-то обходился без твоего обязательного присутствия и должен будет снова этому научиться. Потом не плачь, когда в один прекрасный день окажется, что ты больше ему не нужен.

Прагматизм Бренды достоин доверия.

Я бесшумно вернулся в свою комнату и прикрыл за собой дверь, тут же привалился к ней и закрыл глаза. Мысли путались. Подступала паника.

Да, я изменился.

Растянувшись на узкой односпальной кровати в своей неказистой комнатушке, я начал прокручивать в голове события, которые привели меня сюда.

Проведя полгода без работы после сокращения, я собирался возобновить карьеру и заниматься расследованиями страховых исков. А потом ко мне домой вломились.

Через десять дней я был в четырехстах милях от дома, в Буффало, штате Нью-Йорк: я переезжал к своему сводному старшему брату и его сожительнице.

Я был сломлен и очень благодарен им за всю доброту.

Я был счастлив, что мне было куда пойти.

Годы не очень изменили доктора Ричарда Альперта. Его лицо прорезали новые морщины, но наряду с умом Ричарду повезло с привлекательной внешностью: отныне он был единственным наследником состояния семьи Альперт.

Перелет из Ла-Гардиа в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. У меня немилосердно раскалывалась голова, поэтому казалось, что прошло пятьдесят семь часов. В зале ожидания нас встречала Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина всего на год моложе меня. В свои тридцать четыре она была мудра не по годам, а в ее глазах можно было разглядеть всю глубину сострадания. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом она повернулась ко мне.

— Выглядишь неважно. Тебе не хватает по меньшей мере десяти фунтов, Джеффри Резник, и именно я собираюсь откормить тебя, как полагается.

Насчет потери веса она не ошибалась. В жизни я совершенно обычный парень: галстук и костюм всегда предпочту джинсам, потому что в них удобнее. Но сейчас они чудом держались на бедрах. Сломанная рука на перевязи отвлекала внимание от слишком легкой ветровки — в разгромленной квартире Ричарду удалось найти только ее.

Бренда нахмурилась. Стараясь не надавить слишком сильно на больную руку, она ласково обняла меня и тут же отступила назад:

— Вы не будете выяснять отношения?

— Бренда, — предостерег ее Ричард

— Просто конфликт поколений мне знаком не понаслышке.

Мы с Ричардом никогда не были близки из-за двенадцатилетней разницы в возрасте. Недавняя встреча в больнице Нью-Йорка тоже была непростой. Мы заключили перемирие, но теперь нам обоим нужно было понять, сумеем ли мы научиться с ним жить.

— Нет, не будем, — заверил я ее.

— Отлично. Тогда идите за багажом, а я подгоню машину, — распорядилась Бренда. - Барыги на парковке уже готовы содрать с меня штраф в пять баксов. Грабеж среди бела дня, — пробормотала она, уходя.

— Пошли, — сказал мне Ричард и направился к багажной ленте, ориентируясь по указателям над головой.

— Почему вы с Брендой до сих пор не узаконите брак? Сделал бы ей предложение, — я изо всех сил пытался не отставать.

— Я пытался. И не оставлял своих попыток в течение многих лет. Для ее матери наш брак станет ударом, так она сама говорит.

— Если ее дочь выйдет за богатого белого доктора?

— Ключевое слово — за белого.
 

82. riina

– Он стал другим, – заметил Ричард.

Стою тут, за дверью в потайную кладовую, выбрил себе полголовы, как какой-нибудь панк, подслушиваю чужой разговор, который, наверное, совсем не для моих ушей предназначен – ну да, соглашусь, я и правда стал немного другим.

– Конечно, другим, – вздохнула Бренда. – После всего, что на него свалилось, было бы странно, если бы он остался тем же.

Свалилось многое – руку сломал, черепушка треснула, туда же и крыша: нервные срывы, паранойя до кучи.

Я прижался ухом к двери и весь обратился в слух.

– Он что-то от меня скрывает, – добавил Ричард.

Да он и половины-то не знает.

– И что же? – спросила Бренда, чуть повысив голос из-за стука: судя по звуку, раскладывала столовое серебро в кухонном ящике.

– Он что-то говорил насчет кошмаров, еще тогда, в больнице. Наверное, мне надо было узнать о них побольше, но я не хочу слишком на него давить. Не очень-то он мне доверяет, даже сейчас.

На мгновение он замолчал.

– Что-то странное случилось в аэропорту, когда я искал багажную квитанцию. Понимаешь, он знал, что она была в кошельке, но он точно не видел, как я ее туда клал.

– А где еще должна быть квитанция, по-твоему? Или он просто телепат? – тут же отмахнулась она. Теперь она, кажется, выдвинула верхнюю полку посудомойки: зазвенели стаканы.

Повисла тишина. Представляю, какой у Ричарда сейчас был взгляд – неподвижный такой, стеклянный.

– Позвоню завтра в медицинский центр при университете Буффало, – коротко сообщил Ричард. – Может, найдется кто-то, кто сможет его вылечить.

– А потом что? Что дальше с ним делать будешь?

– Да ничего. Он приехал сюда, чтобы поправиться.

– А если он захочет обратно в Нью-Йорк?

– Тогда он уедет.

Дверца посудомойки захлопнулась.

– Чепуха, – хмыкнула Бренда. – Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Готов вверх тормашками его жизнь перевернуть, переделать под себя. Вот только он твой брат, а не ты сам. Годами справлялся без тебя. Теперь он должен сам заново построить свою жизнь. Не расстраивайся, но ты ему больше не нужен.

Честно говоря, в логике Бренде не откажешь.

На цыпочках я прокрался обратно в свою комнату и закрыл дверь. Я прислонился к ней спиной и закрыл глаза, пытаясь понять, что чувствую теперь. Паника подбиралась к горлу.

Да, я стал другим.

Я растянулся на узкой односпальной кровати в этой своей обшарпанной комнатушке и принялся думать о том, что произошло.

Полгода безделья после сокращения подошли к концу, и я как раз собирался вернуться к своей работе страховым следователем, когда произошло то самое ограбление.

Через десять дней я был уже в четырехстах милях от того, где оно произошло. Я переехал к моему старшему сводному брату и его возлюбленной в Буффало, штат Нью-Йорк. Я чувствовал себя разбитым, а они были добры ко мне; еще повезло, что мне вообще было куда пойти.

Доктор Ричард Алперт – мой брат – не сильно изменился с тех пор, как мы виделись, разве что парочка новых морщин. Мозги у него всегда были что надо, да и внешность тоже. Теперь к этому добавилось еще и состояние Алпертов – он был единственным наследником.

Лететь из Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара было всего пятьдесят семь минут. С моей разрывной головной болью это больше походило на пятьдесят семь часов. В аэропорту за ограждением нас ждала жена Ричарда, Бренда Стэнли. Она была симпатичной темнокожей женщиной; всего на год моложе меня – ей было тридцать четыре, – но она была мудра не по годам, и в ее глазах читалось искреннее и сильное сострадание. Быстро обняв Ричарда и чмокнув его в щеку, она повернулась ко мне.

– Джеффи Резник, ты выглядишь просто отвратительно. Тебе нужно набрать фунтов десять, и я непременно займусь этим.

Она была права – насчет того, что я сильно похудел. Раньше я выглядел совсем обычным, всегда недолюбливал офисное, носил джинсы. Теперь эти самые джинсы с меня чуть не сваливались. Перевязанную руку я прятал под легкой летней курткой – единственной, которую Ричард смог отрыть в моей квартире.

Бренда нахмурилась и осторожно, чтобы не задеть больную руку, обняла меня, потом отступила на шаг.

– Вы не ссоритесь, правда же?

– Бренда… – тихо окликнул ее Ричард. Он явно давал понять, что продолжать не стоило.

– А чего еще ждать от старика да ребенка вроде вас двоих?

Между нами с Ричардом было двенадцать лет разницы, так что мы никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице в Нью-Йорке пару дней назад трогательным тоже не назовешь. Мы, скажем так, заключили перемирие. Посмотрим, сколько оно протянет.

– Мы не ссоримся, – заверил я ее.

– Чудесно. Вы идите за багажом, – распорядилась она. – А я подвезу машину. Эти мошенники пытались содрать с меня пять баксов за парковку. Грабеж средь бела дня, – пробормотала она, уже уходя.

– Пошли, – буркнул Ричард и зашагал, следуя указателям, к багажной ленте.

– Почему ты не хочешь жениться на Бренде? Спасти ее честное имя, все дела, – спросил я, пытаясь поспеть за ним.

– Как будто я не пытался! Она говорит, что наша свадьба разобьет ее матери сердце.

– Свадьба с богатым белым доктором?

– Вот именно, белым.

83. Rufus

— Он изменился, — сказал Ричард.
Подслушиваю, спрятавшись за дверью кладовки, половина головы выбрита, как у панка… Да, пожалуй что и изменился.
— Конечно, — пожала плечами Бренда. — Иначе и быть не могло. После всего, что случилось.
Сломана рука, проломлен череп. Нервный срыв. Еще и становлюсь параноиком. Я наклонился поближе, чтобы лучше слышать.
— Он что-то от меня скрывает.
Скрывал я куда больше, чем он думал.
— О чем ты? — спросила Бренда, со звоном бросая столовые приборы в ящик.
— Он говорил, что в больнице ему снились кошмары. Надо было расспросить понастойчивей, но не хочется слишком давить на него. Он все еще мне не доверяет.
Ричард замолчал ненадолго.
— Случилось что-то странное, когда мы были в аэропорту. Я искал багажные талоны, и он знал, что они у меня в кошельке, хотя не видел, как я прятал их туда.
— Подходящее место для них. Ну, или, может, он экстрасенс, — небрежно бросила Бренда.
Выдвинулась полка посудомоечной машинки, зазвенели стаканы.
Молчание. Я как будто видел каменный взгляд Ричарда.
— Завтра позвоню в медицинский центр университета*, — продолжил он. — Может быть, смогу найти ему доктора.
— И потом что будешь с ним делать?
— Ничего. Он здесь, чтобы поправиться.
— А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?
— Пусть едет.
Дверца посудомоечной машинки захлопнулась.
— Врешь, — фыркнула Бренда. — Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Хочешь переделать его под себя, построить ему новую жизнь. Но он твой брат, не ты. Он всегда справлялся сам, без твоей помощи. И ему снова придется жить своей жизнью. Не будь разочарован, когда ты ему уже не будешь нужен.
Бренда прагматична, как и всегда.
Я на цыпочках добрался до моей комнаты, прикрыл за собой дверь и, прислонившись к ней спиной, закрыл глаза, не понимая, что чувствую. Накатывала паника.
Да, я изменился.
Я растянулся на кровати в этой маленькой, обшарпанной комнате и стал думать о том, что произошло.
Просидев полгода без работы после того, как меня сократили, я был в шаге от того, чтобы восстановить карьеру страхового следователя. Пока на меня не напали.
Десять дней спустя, я был за четыреста миль оттуда, в Буффало, штате Нью-Йорк, перетаскивая свои вещи в дом старшего сводного брата и его гражданской жены. Без денег, я полностью зависел от их доброты. Мне повезло, что мне хотя бы было, куда податься.
Доктор Ричард Альберт не сильно изменился за несколько лет. Появились новые морщины, но он был так же умен, отлично выглядел и, как единственный наследник, был теперь хозяином всего имущества семьи Альбертов.
Перелет из Нью-Йорка в Буффало занял пятьдесят семь минут. Из-за пульсирующей головной боли, ощущалось как пятьдесят семь часов.
Бренда Стэнли, красивая чернокожая женщина, ожидала нас в аэропорту. Ей было тридцать четыре — на год меньше, чем мне — и в ее не по годам мудрых глазах читалось глубокое сострадание. Быстро поцеловав и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.
— Джеффи Ресник, ты выглядишь отвратительно. Тебе нужно набрать десять фунтов, и как раз я этим и займусь.
Она была права насчет веса. Обычно я выгляжу, как типичный парень, кому удобнее ходить в джинсе, чем в костюме и галстуке. Теперь мои джинсы висели на бедрах. Медицинская повязка скрывала летний пиджак — единственный, что Ричарду удалось найти у меня дома.
Бренда озабоченно нахмурилась и, осторожно, чтобы не повредить мою сломанную руку, обняла меня. Отступив, она спросила:
— Вы двое не ссоритесь, правда?
— Бренда, — предостерёг Ричард.
— Ну, я ведь знаю, как это, когда встречаются старик с ребенком.
Из-за разницы в двадцать лет, мы с Ричардом никогда не были близки. Наша встреча в больнице Нью-Йорка пару дней назад была тяжелой. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, что из этого получится.
— Мы не ссоримся, — заверил я Бренду.
— Хорошо. Вы двое заберите багаж. Я подгоню машину, — скомандовала Бренда. — Эти воры сдерут с меня пять баксов за парковку. Грабеж, — пробормотала она, уже уходя.
— Пошли, — сказал Ричард и отправился на поиски багажа, следуя указателям.
— Почему ты не сделаешь все по чести и не женишься на Бренде? — спросил я, отчаянно пытаясь не отстать.
— Уже много лет пытаюсь. Она говорит, что это разобьет ее матери сердце.
— Если она выйдет замуж за богатого, белого доктора?
— Вот в этом-то и проблема, что “за белого”.

* Университет штата Нью-Йорк в Буффало

84. sensei

«Замышляя убийство»

– Он изменился, – сказал Ричард.

Укрывшись за дверью кладовой, подслушиваю личный разговор и с наполовину обритой головой выгляжу как панк-рокер… да, можно сказать, я изменился.

– Конечно, он изменился, – ответила Бренда. – После всего, что случилось, я бы удивилась, если бы это было не так.

Со сломанной рукой, проломленным черепом и эмоционально разбитый. Все это только укрепляло мое беспокойство. Я прижался ближе к двери, чтобы лучше слышать.

– Он что-то от меня скрывает.

Ричард и половины не знал.

– Что? – спросила Бренда, повышая голос так, чтобы ее слова не заглушил звон столового серебра, упавшего в кухонный ящик.

– Джефф говорил о кошмарах еще там, в больнице. Я должен был расспросить его, но не хотел давить слишком сильно. Он все еще не доверяет мне, – Ричард замолчал на мгновение. – В аэропорту случилось что-то странное. Я искал квитанции на получение багажа. И он знал, что они в моем кошельке, хоть и не видел, как я положил их туда.

– Вполне логично хранить квитанции в бумажнике. Ну или он просто экстрасенс, – тотчас предположила Бренда. Выдвинулась верхняя полка посудомоечной машины, зазвенели стаканы.

Тишина. Я легко вообразил тяжелый взгляд Ричарда.

– Завтра я позвоню в больницу, – сказал он. – Посмотрим, смогу ли найти доктора, который ему поможет.

– И что ты намерен делать с ним потом?

– Ничего такого. Он здесь, чтобы восстановиться.

– Что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

– Пусть возвращается.

Дверца посудомоечной машины закрылась.

– Чушь, – сказала Бренда. – Джефф нужен тебе здесь. Ты хочешь переделать его по своему образу и подобию, но он не ты. Джефф справлялся без твоего участия годами. Ему придется заново отстраивать свою жизнь. Не огорчайся, когда он больше не будет в тебе нуждаться.

Верь Бренде, она здраво мыслит.

На цыпочках вернувшись в комнату, я прислонился к запертой двери и закрыл глаза, пытаясь понять, что чувствую. Паника приближалась.

Да, я изменился.

Растянувшись на односпальной кровати в этой обшарпанной комнатушке, я обдумывал случившееся.

Пробыв полгода безработным из-за сокращения штата, я собирался возобновить карьеру следователя по страховым случаям. До ограбления.

Десять дней спустя я был за четыре сотни миль, в Буффало. Я перебрался к старшему сводному брату и его возлюбленной. Сломленный и зависимый от их доброты, я был настоящим счастливчиком, имея место, где мог остановиться.

Доктор Ричард Альперт мало изменился за эти годы. Новые морщины избороздили его лицо, но наряду с незаурядным умом Ричард обладал недурной наружностью и, как единственный наследник, теперь владел состоянием семьи Альперт.

Перелет из Лагуардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут, но из-за нестерпимой головной боли мне казалось, будто прошло пятьдесят семь часов. За защитным ограждением нас ожидала Бренда Стэнли, симпатичная темнокожая женщина на год моложе меня. Для своих тридцати четырех лет она была необычайно мудрой и сострадательной, что легко читалось в ее глазах. Коротко поцеловав и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.

– Джеффи Резник, ты ужасно выглядишь. Тебе не помешало бы набрать пару килограммов, я займусь этим и откормлю тебя.

Я ничем не примечательный парень, которому гораздо комфортнее в джинсе, чем в костюме с галстуком. Сейчас я был одет в мешковатые джинсы и легкую летнюю куртку, которая скрывала перевязь. Это была единственная одежда, которую Ричард смог отыскать в моей квартире.

Бренда нахмурилась и осторожно, стараясь не касаться моей сломанной руки, мягко обняла меня и отступила.

– Вы двое больше не ругаетесь, правда?

– Бренда, – предостерег ее Ричард.

– Ну, я знаю, как бывает, когда встречаются старик и ребенок.

Из-за разницы в возрасте в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были близки. Было непросто, но несколько дней назад мы заключили перемирие, когда встретились в Нью-Йоркской больнице. Теперь посмотрим, как мы сможем ужиться.

– Мы не ругаемся, – заверил я Бренду.

– Хорошо. Получайте багаж, – сказала она, – а я пока подгоню машину. На стоянке с меня собираются содрать пять баксов. Грабеж средь бела дня, – пробормотала она, уходя прочь.

– Пойдем, – сказал Ричард и двинулся к конвейеру выдачи багажа, сверяясь с указателями.

– Почему бы тебе не жениться на Бренде и не узаконить ваши отношения? – спросил я, стараясь поспевать за ним.

– Я не раз предлагал ей, но она говорит, что это разобьет ее матери сердце.

– Брак с богатым белым доктором?

– Проблема как раз в том, что я белый.

85. Sofiya Novik

"Murder on the Mind", L.L. Bartlett. Перевод: Sofiya Novik
— Он изменился, — сказал Ричард.
Пол головы побрито как у панка. Прячусь за дверью и подслушиваю... Да уж, я изменился.
— Еще бы, — ответила Бренда, — после такого кто хочешь изменится.
Сломанная рука. Пробитый череп. Все чувства смешались. И ко всему еще признаки паранойи. Я прислонился к двери, чтобы лучше слышать.
— Он мне чего-то не договаривает.
Ричард и понятия не имеет.
— Что? — переспросила Бренда, со звоном складывая вилки в шуфляду.
— В больнице он говорил о каких-то кошмарах. Надо было его расспросить, но я не хотел давить на него. Он мне не доверяет.
Он ненадолго замолчал.
— Странно. Когда мы были в аэропорту, я искал багажные бирки. Он сказал, что они у меня в кошельке. Он точно не видел, как я их туда клал.
— А где им еще быть? Или он телепат? — резко ответила Бренда.
Машина с посудой открылась, послышался звон стаканов.
Тишина. Представляю каменное лицо Ричарда.
— Завтра позвоню в нашу больницу, — сказал он.
— Надо найти ему врача.
— А потом что?
— Ничего. Он будет здесь, пока не поправится.
— А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?
— Пусть возвращается.
Хлопнула дверь машины.
— Бред, — ответила Бренда.
— Ты хочешь, чтобы он остался здесь и жил как ты. Но он другой. Жил же как-то без тебя все эти годы. И теперь проживет. Вот увидишь: ты ему не нужен.
Бренда всегда знала все наперед.
Я на цыпочках вернулся в свою маленькую старую комнату, оперся о дверь и закрыл глаза. Что я чувствовал? Не знаю. Ко мне подкрадывался ужас.
Да, Джефф Ресник изменился.
Я растянулся на кровати и начал мысленно перебирать случившееся.
Меня сократили, и спустя шесть месяцев я наконец-то нашел себе новое место в другой страховой компании. Но на меня напали.
Через десять дней я оказался за четыреста миль, в Буффало, штат Нью-Йорк, под одной крышей со своим страшим братом и его любовницей. Они были так добры, что приютили меня. Других близких у меня нету.
Время не изменило доктора Ричарда Алперта. На лице появилось несколько морщин, но это его не испортило. Единственный наследник семьи Алпертов, теперь владелец всего состояния, не был обижен ни умом, ни внешностью.
Полет из Ла-Гуардии в аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. Из-за невыносимой головной боли для меня он длился будто пятьдесят семь часов. За ограждением нас ждала милая черная женщина, Бренда Стэнли. Она была на год младше меня, но, судя по глазам, отражавшим глубокое сочувствие, в свои тридцать четыре она уже немало выстрадала. Бренда поцеловала и обняла Ричарда, потом повернулась ко мне.
— Джеффи Ресник, на тебя без слез не взглянешь. Тебя надо срочно откормить, и я этим займусь.
Я и вправду похудел. Вообще-то я выгляжу как самый заурядный парень. Более привычен к джинсам, чем к костюму и галстукам. Теперь штаны на мне висели. Поверх легкой куртки, кроме которой в моей квартире Ричард из одежды не нашел ничего, висел гипс.
Бренда нахмурилась и осторожно, чтобы не задеть сломанную руку, обняла меня. Сделала шаг назад.
— Вы же теперь не ругаетесь, да?
— Бренда, — недовольно прервал Ричард.
— Знаю-знаю, старики и молодежь никогда не ладят.
Мы никогда не были с Ричардом по-настоящему родными: он старше меня на двенадцать лет. Наша последняя встреча в нью-йоркской больнице была холодной. Мы заключили перемирие. Посмотрим, как долго оно продлится.
— У нас прекрасные отношения, — заверил я Бренду.
— Хорошо. Идите за чемоданами, — скомандовала она. — Я пригоню машину. За парковку пять баксов не доплатишь — задушат. Грабеж средь бела дня, — бурчала, уходя, Бренда.
— Идем, — сказал Ричард и пошел в сторону выдачи багажа, следуя подвешенным к потолку указателям.
— Почему ты не женишься на Бренде? Она достойна быть законной женой, а не просто любовницей, — спросил я, с трудом успевая за братом.
— Я ее годами уговариваю. Но она отвечает только, что ее мать этого не переживет.
— Свадьбы дочери с богатым белым доктором?
— В том-то и дело, что с белым.

86. solid_snake

“Murder on the Mind” L.L. Bartlett


– Он другой, – возразил Ричард.

Cо своей коротко остриженной головой и прической панк-рокера я не высовывался из-под двери кладовки, подслушивая конфиденциальный разговор…да, скажу вам, я был другим.

— Кто бы спорил, – согласилась Бренда. – Я удивилась бы, если он не был бы другим, особенно если принять во внимание все случившееся.

Сломанная рука, трещина в черепе. Психологическая травма. Параноидные мысли. Я придвинулся поближе, чтобы лучше расслышать.

– Он от меня что-то утаивает.

Ричард не знал и половины случившегося.

– Что? – спросила Бренда, перебирая звонкие серебряные ложечки в ящиках кухонного шкафа.

– Он обмолвился, что в больнице ему опять начали сниться кошмары. Следовало бы на него надавить, но не хотелось переусердствовать. Он и так мне не доверяет.

Тут он замолчал.
– Что-то странное случилось там, в аэропорту. Я искал багажные квитанции. Он знал, что они в моем бумажнике, но он не видел, как я их туда положил.

– Где же им еще быть? Может быть, он – медиум? – она сморозила первую глупость, которая пришла ей в голову. Из шкафа выкатился ящик, стаканы зазвенели.

Тишина. Я отчетливо представил себе каменный взгляд Ричарда.

– Завтра я позвоню в медцентр, – нашелся Ричард, – Может быть, там найдется врач, который его вылечит.

– Так, а что ты собираешься с ним делать потом?

– Ничего. Ему надо восстановиться.

– А вдруг он захочет вернуться в Нью-Йорк?

– Тогда он свободен.

Дверца шкафа закрылась.

– Чушь, – фыркнула Бренда, – Ты хочешь, чтобы он остался. Ты хочешь изменить его жизнь, переделать его под себя. Но он – твой брат, не ты. Много лет он сам обустраивал свою жизнь. Это ему строить свою жизнь заново. Но не разочаруйся, если так окажется, что ты ему не нужен.

Поверьте, Бренда была прагматичной.

Прокравшись на цыпочках обратно в свою комнату, я закрыл дверь. Я наклонился к двери и закрыл глаза, так как не мог разобраться в своих чувствах. Подступала паника.

Да, я был другой.

Я вытянулся на узкой кровати в обшарпанной комнатке и задумался о последних событиях.

Просидев полгода без работы из-за сокращения кадров, я планировал возобновить свою карьеру, только на этот раз в должности страхового инспектора. Пока меня не ограбили.

Десять дней тому назад я находился за четыреста миль отсюда, в Буффало, штат Нью-Йорк, где съехался со своим старшим сводным братом и его сожительницей. Я был разбит и зависел от их милостей, но был счастлив, что есть хоть какое-то место, куда можно пойти.

За много лет доктор Ричард Альперт практически не изменился. Лицо избороздили новые морщины, но у Ричарда был не только ум, но и свой взгляд на события, и ему, как единственному наследнику, теперь принадлежало все состояние семьи Альперт.

Перелет из Ла-Гуардии до международного аэропорта Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. Но моя голова буквально разламывалась, и поэтому казалось, что я летел все пятьдесят семь часов. За ограждением нас ждала миловидная темнокожая женщина. Это была Бренда Стэнли. В свои тридцать четыре года, на год моложе меня, Бренда была моей старой подругой, и в ее глазах читалось неподдельное сострадание. Легкий поцелуй и объятие с Ричардом, и вот она обернулась ко мне.

– Джеффи Резник, ты очень плохо выглядишь. Тебе нужно набрать пару-тройку килограммов, а я за этим прослежу.

Она была права. Я похудел. Вообще-то, я был среднего размера. В джинсах мне было комфортнее, чем в костюме и галстуке. Теперь джинсы болтались на бедрах. Под легкой летней курточкой притаился ремень – единственный, который Ричард смог найти в моей комнате.

Бренда нахмурилась и нежно и осторожно приобняла меня, опасаясь не потревожить мою сломанную руку. Она отступила назад.
– Вы не деретесь друг с другом, верно?

– Бренда, – укоризненно сказал Ричард.

– Да ладно, я знаю, как бывает, когда вместе живут старик и мальчик.

Из-за разницы в возрасте в двадцать лет, мы с Ричардом никогда не были близки. Наша встреча в больнице в Нью-Йорке была сложной. Но мы заключили перемирие. Теперь поглядим, получится ли у нас и дальше.

– Мы не воюем, – заверил я ее.

– Хорошо. Идите и заберите багаж, – предложила Бренда. – Я подгоню машину. Эти парковочные бандиты нагрели меня на пять баксов. Грабители с большой дороги, – прошептала она, удаляясь.

– Пошли, – сказал Ричард и сделал шаг вперед, ориентируясь по стрелкам указателей над головой, которые показывали в направлении багажного конвейера.

– Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь ее солидной дамой? – спросил я, пытаясь его догнать.

– Пытаюсь много лет. Она говорит, что брак со мной разобьет сердце ее матери.

– Брак с богатым белым доктором?

– С белым, вот в чем беда.

87. Soltem

«Размышляя об убийстве», Л.Л. Бартлетт

«Он изменился», — сказал Ричард.
Спрятавшийся за дверью в комнату дворецкого, с наполовину выбритой, будто у панк-рокера, головой, подслушивающий личный разговор... Да, пожалуй, я изменился.
«Разумеется, — ответила Бренда. — Остался бы он тем же после всего, что случилось». — Остался бы он нормальным после всего, что случилось».
Со сломанной рукой и пробитой головой. Эмоционально разбитый. Еще и работающий на параноика. Я наклонился ниже, напрягая слух.
«Что-то он от меня скрывает».
О, Ричард и половины не знал.
«Что же?» — спросила Бренда под звук столового серебра, падающего в кухонный ящик.
«Он что-то говорил о ночных кошмарах в больнице. Надо было спросить, но я не хотел слишком давить — он все еще не доверяет мне».
Он замолчал ненадолго.
«Да и в аэропорту... Я искал багажные талоны, а он знал, что они в моем кошельке, хотя я их туда при нем не клал».
«Просто это логичное место для них. Ну или он экстрасенс», — навскидку сказала она.
Я мог представить холодный взгляд Ричарда.
«Я позвоню в медицинский центр завтра, — сказал он. — Может смогу найти ему врача».
«И что ты с ним тогда сделаешь?»
«Ничего. Он здесь, чтобы прийти в себя».
«А что, если он захочет обратно в Нью-Йорк?»
«Пожалуйста».
Дверца посудомоечной машины закрылась.
«Ну конечно, — сказала Бренда. — Он нужен тебе здесь. Вот только не расстраивайся, когда ты больше не будешь ему нужен. Он столько лет жил без тебя, а ты хочешь изменить его жизнь, подстроить под себя. Но он твой брат, а не копия».
Бренда такая реалистка.
На цыпочках я вернулся в свою комнату и, закрыв дверь, прислонился к ней, неуверенный в своих чувствах. Я был близок к панике.
Я был другим.
Растянувшись на кровати в этой убогой маленькой комнате, я думал обо всем произошедшем.
Шесть месяцев назад наш штат сократили. Я даже подумывал начать работать следователем по страховым случаям. Но это все было до ограбления.
А спустя десять дней я уже был в четырехстах километрах от того места, в Буффало, штат Нью-Йорк, переезжая к своему старшему сводному брату и его сожительнице. Без денег, положившийся на их доброту, я был счастлив, что мне было куда пойти.

Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы, разве что появились морщины. Наряду с умом он был обладателем привлекательной внешности и теперь владел состоянием семьи Альперт, как единственный наследник.
Перелет из Ла-Гуардия в Международный аэропорт Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут, но из-за головной боли мне казалось, что все пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, симпатичная темнокожая женщина, ждала нас за барьером и глаза ее отражали все то сострадание, что она испытывала. Ей было тридцать четыре и, пусть она была старше меня всего на год, ее можно было назвать старой душой. Она повернулась ко мне, как только быстро поцеловала и обняла Ричарда.
«Джеффи Резник, выглядишь ты хреново. Хотя бы десять фунтов при мне, да наберешь».
Насчет веса она была права. Я самый обычный парень: предпочту джинсовку костюму и галстуку, а сейчас мои джинсы висят на бедрах. Поперек легкой летней куртки, единственной, которую Ричард смог найти в моей квартире, была перевязь, и Бренда нахмурилась, нежно обнимая меня и стараясь не давить на сломанную руку.
После она отступила назад.
«Вы двое ведь не будете ругаться?»
«Бренда», — укоризненно сказал Ричард.
«Ну я же знаю, что бывает, когда встречаются старик и ребенок».
Мы с Ричардом никогда не были особенно близки из-за разницы в двенадцать лет. Наша встреча несколько дней назад была непростой, и мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли мы жить с этим.
«Мы не ссоримся», — заверил я ее.
«Хорошо. Тогда вы двое за багажом, а я подгоню машину. Эти негодяи собираются оштрафовать меня на пять баксов. Самое настоящее ограбление на шоссе», — бормотала она, уходя.
«Пойдем», — сказал Ричард и направился в сторону багажной карусели, следуя указателям над нашими головами.
«Почему ты не женишься на Бренде? Сделаешь ее честной женщиной?» — спросил я, едва поспевая за ним.
«Уж сколько лет я пытаюсь, а она все говорит, что это разобьет сердце ее матери».
«Замужество с белым богатым доктором?»
«Вот именно, что с белым».

88. Spotter

"Убийство в голове", Л. Бартлет

- Он изменился, - сказал Ричард.
Скукоженный в кухонном буфете, с прижатой к дверце полуобритой панк-рокерской башкой и подслушивающий чужой разговор… Ну да, я изменился.
- А то нет! – ответила Бренда. – Вот останься он прежним после всего, было бы странно.
Да уж. Перелом руки, разбитый череп, нервный срыв. И паранойя на подходе. Я плотнее притиснулся к дверце, боясь упустить хоть слово.
- Что-то он от меня скрывает.
Ричард и вполовину не представлял, как много.
- А? – Бренда пыталась перекричать звон столовых приборов к мойке.
- Тогда, в больнице, он говорил о каких-то кошмарах. Там бы мне из него всё и вытрясти. Но не стоило пережимать. Он мне пока не доверяет.
Ричард помолчал.
- В аэропорту был странный случай. Я искал багажные талоны, всё перерыл. А он будто с самого начала знал, что они в бумажнике, хоть и не видел, как я их туда клал
- А где ж им быть, как не там? Ну или он экстрасенс, - не думая, бросила Бренда. Раздался звон бокалов: откатилась верхняя полка посудомойки.
Стало тихо. Я так и видел, как наливается свинцом взгляд Ричарда.
- Завтра свяжусь с университетской клиникой Буффало, - буркнул Ричард, - может, найду ему врача.
- А потом что с ним делать будешь?
- Да ничего. Останется у нас, придёт в порядок.
- А может, назад захочет, в Нью-Йорк?
- На здоровье.
Дверца посудомойки захлопнулась.
- Заливаешь, - покачала головой Бренда. – Ты хочешь оставить его при себе. Поменять ему жизнь, вылепить своё подобие. Но он не ты, он твой брат, который много лет жил своей жизнью, где тебя не было. А сейчас ему надо эту жизнь восстановить. И будь готов к тому, что для тебя в ней места не окажется.
Слушай Бренду, брат. Набирайся ума.
Прокравшись в комнату, я закрыл дверь и привалился к ней, прикрыв глаза. В душе царила сумятица, накатывала паника.
Я изменился, точно.
Вытянувшись на узкой койке в своей убогой комнатёнке, я принялся перебирать произошедшие события.
После увольнения по сокращению штатов я полгода промыкался без работы. Уж было решил вернуться к профессии налогового офицера. И тут случилось это ограбление.
Через десять дней я был уже за четыреста миль оттуда, в Буффало, Нью-Йорк, где поселился в доме сводного старшего брата и его подруги. На счастье, мне было куда пойти: без гроша за душой только и оставалось уповать на чужую доброту.
За прошедшие годы доктор Ричард Альперт почти не изменился, разве что морщин на лице прибавилось. Был он мужчина видный, умный и к тому же богатый: как единственный потомок, унаследовал всё семейное состояние Алпертов.
От Ла-Гуардия до международного аэропорта Буффало Ниагара было пятьдесят семь минут лёта, но из-за страшной головной боли мне показалось, что мы летели все пятьдесят семь часов. У заграждения в зоне прилёта нас встречала Бренда Стэнли, милая темнокожая женщина. Ей было тридцать четыре, на год меньше, чем мне, но взгляд, полный глубокого сострадания, выдавал зрелую, мудрую душу. Наскоро чмокнув Ричарда, она повернулась ко мне.
- Погано выглядишь, Джеффи Резник. Набрать бы тебе фунтов десять. Но ничего, ты попал в нужные руки: мигом жир нагоним.
Насчет веса она была права. Вообще-то я обычный парень. Предпочитаю джинсу деловым костюмам. А сейчас мои джинсы болтались на бёдрах, кое-как стянутые шарфом. Прикрывал это безобразие лёгкий летний пиджак, - единственный, найденный Ричардом в моей старой квартире.
Бренда нахмурилась и мягко приобняла меня, стараясь не задеть больную руку. Потом отступила на шаг.
- Слушайте, а вы часом не передрались?
- Бренда, - укоризненно пробормотал Ричард.
- А то я не знаю, как оно бывает! Старый что малый…
Из-за двадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Сближение в больнице было слишком зыбким. Просто временное перемирие. Только время покажет, насколько прочным оно окажется.
- Мы ребята мирные, – заверил я её.
- Ладно, вы давайте за багажом, - сказала Бренда, - а я машину подгоню. Небось, жулики на парковке уж на пять баксов меня нагрели. Грабёж средь бела дня… - - ворчала она, удаляясь.
- Пошли, - и Ричард последовал за подвесными указателями к багажной ленте.
- Почему ты не женишься на Бренде? Не узаконишь ваши отношения? - спросил я Ричарда, стараясь попадать с ним в ногу.
- Я пытаюсь, и не один год. А она говорит, что-де мама не переживёт такого удара.
- Брака с богатым белым врачом?
- Вся проблема в слове «белым».

 

89. Sweet_lana7

«Замышляя убийство» Л.Л. Бартлетт

- Он другой, - сказал Ричард.

У меня была странная стрижка панка-рокера. Стоя за дверью буфета, я подслушивал чужой разговор, да, я был другой.

- Конечно, - ответила Бренда. - Это и неудивительно после того, что произошло.

Поломанная рука, раздробленная скула. Эмоциональный крах. Паранойя. Я придвинулся, чтобы лучше слышать.

- Он что-то от меня скрывает.

Ричард не знал и половины.

- Что? - спросила Бренда, под шум столового серебра, которое отправляли в кухонный шкаф.

- Он говорил о кошмарах, которые его преследовали еще в больнице. Мне нужно было надавить на него, но я не хотел слишком сильно его прессинговать. Он все еще мне не доверяет.

Говорящий умолк ненадолго.

- Что-то странное произошло в аэропорту. Я искал квитанции на получение багажа. Он знал, что они были в моем бумажнике, хотя и не видел, как я их туда положил.

- Думаю, логично держать их там. Или может он экстрасенс, - небрежно заметила она. Верхняя полка посудомоечной машины выдвинулась, послышался звон стаканов.

Тишина. Я мог представить каменный взгляд Ричарда.

- Завтра позвоню в медцентр при университете Буффало, - сказал Ричард. - Посмотрим, может удастся найти доктора, который займется его лечением.

- И что ты тогда будешь делать с ним?

- Ничего. Он здесь для того, чтобы выздороветь.

- А что если ему хочется вернуться в Нью-Йорк?

- Без проблем.

Дверь посудомоечной машины закрылась.

- Черт, - сказала Бренда. - Ты хочешь, чтобы он был здесь. Тебе хочется изменить его жизнь, переделать его по-своему. Но он твой брат, он – не ты. Годами он строил свою жизнь без тебя. Ему нужно снова выстроить свою жизнь. Не расстраивайся, если ты ему больше не понадобишься.

Да, Бренда прагматична.

Я на цыпочках вернулся к себе в комнату и закрыл дверь. Прислонившись к двери, я закрыл глаза, я не мог разобрать своих чувств. У меня началась паника.

Да, я был другой.

Вытянувшись на одноместной кровати в маленькой потрепанной комнате, я подумал о том, что произошло.

После шести месяцев безработицы из-за сокращения, я собирался вернуться к работе в качестве эксперта по страховым выплатам. До нападения.

Спустя десять дней я был в четырёхстах милях, в городе Буффало штата Нью-Йорк. Я переехал к своему старшему сводному брату и его сожительнице. Я был разбит и зависел от них, но при этом считал, что мне повезло, потому что у меня было где остановиться.

Доктор Ричард Алперт не сильно поменялся с годами. Новые морщины появились на его лице, но он был не только умным и красивым. Ричард стал единственным наследником состояния семейства Алпертов.

Перелет из аэропорта Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало Ниагара занял 57 минут. С моей головной болью, отдающей в череп, мне казалось, что мы были в пути 57 часов. За ограждением нас ожидала симпатичная афроамериканка Бренда Стэнли. У 34-летней Бренды, которая на год моложе меня, была не по возрасту старая душа, в ее глазах отражалось глубокое сострадание. Быстро поцеловав и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.

- Джеффи Резник, ты выглядишь ужасно. Тебе нужно набрать десять фунтов, и я собираюсь тебя откормить.

Она была права насчет потери веса. На самом деле, я обычный парень, которому удобнее в джинсах, чем в костюме и галстуке. Сейчас же джинсы на мне висели. Ремень прятал легкий летний пиджак - единственное, что Ричард мог найти в моей квартире.

Бренда нахмурилась и, стараясь не задеть мою сломанную руку, нежно меня обняла. Она сделала шаг назад.

- Вы же не деретесь?

- Бренда, - предупредил Ричард.

- Я на самом деле знаю, каково это, когда встречаются старик и ребенок.

Из-за разницы в 12 лет, Ричард и я так никогда и не сблизились. Наше недавнее воссоединение в больнице в Нью-Йорке было шатким. Мы объявили перемирие. Нам хотелось посмотреть, уживемся ли мы.

- Мы не деремся, - убедил я ее.

- Хорошо, заберите чемоданы, - сказала Бренда. - Я подгоню машину. Эти парковщики-мошенники захотят содрать с меня пять баксов. Разбойники с большой дороги, - прошептала она, когда уходила.

- Пойдем, - сказал Ричард и начал идти по расположенным наверху знакам к ленте выдачи багажа.

- Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь из нее честную женщину? - спросил я, стараясь не отставать от своего попутчика.

- Я уже много лет стараюсь. Она говорит, что это разобьет сердце ее матери.

- Если она выйдет замуж за богатого белого доктора?

- Именно цвет кожи и является проблемой.

90. Tiok

Бартлетт Л.-Л.

На уме — убийство

— Теперь он изменился, — начал Ричард.

Я скрываюсь за дверью кладовки, у меня голова наполовину обрита, словно у панк-рокера, они говорят с глазу на глаз, а я подслушиваю... «О да, — сказал бы я, — ещё как изменился.

Рука сломана, в черепе трещина. В душé раздрай. И паранойя не унимается». Я потянулся поближе и чутко прислушался.

— Он от меня что-то скрывает.

«Ричард и половины не ведал».

— Что? — спросила Бренда; она ссыпáла в выдвижной ящик буфета столовое серебро — и голос прозвучал громче дребезга.

— Раньше, в больнице, он обмолвился о кошмарах. Я бы мог на него надавить, но слишком сильно наседать не хочу. Он по-прежнему мне не доверяет. — На миг Ричард замолчал. — И что-то чуднóе случилось в аэропорту. Я искал багажные талоны. Он знал, что они у меня в бумажнике, но, кажется, не видел, что я их туда положил.

— Логично: им же там самое место. Или, возможно, он прозорливый, — слёту предложила Бренда. Выдвинулся верхний лоток посудомоечной машины, забряцали стаканы.

В ответ — тишина. Я представил, как застыл у Ричарда взгляд.

— Завтра я позвоню в Медицинский центр университета Буффало, — сказал он. — Посмотрим, смогу ли я найти врача, чтобы тот взялся его выхаживать.

— Тогда что с ним будешь делать ты?

— Ничего. Он здесь, чтобы восстановиться.

— А ну как захочет вернуться в Нью-Йорк?

— Значит, сможет уехать.

Дверца посудомоечной машины захлопнулась.
— Слишком его превозносишь, — ответила Бренда. — Хочешь, чтобы он здесь обосновался. Желаешь перевернуть его жизнь с ног на голову, перелицевать его по своему образу и подобию. Но ведь он — твой брат, а не ты сам. Он годами жил без тебя. Он нуждается в том, чтобы снова наладить собственную жизнь. Смотри не разочаруйся, когда окажется, что ты ему больше ни к чему.

«А Бренде-то доверять — целесообразно».

Я на цыпочках вернулся к себе в комнату и притворил дверь. Прислонился к ней и зажмурился: я сомневался в том, что же такое чувствовал. Волна страха подкатила ближе.

О да, я изменился.

Я вытянулся на односпальной кровати в этой убогой комнатушке и задумался о том, что случилось.

Я попал под сокращение штатов — и после шести месяцев без работы чуть было снова не стал страховым инспектором по претензиям. Только меня ограбили.

Через десять дней я оказался в четырёхстах милях оттуда, в Буффало, штат Нью-Йорк, — и съехался с моим единоутробным братом (*) и его любимой (они жили вместе). Я надломился, я зависел от их доброты — и какое же, думал я, счастье, что мне есть куда пойти, хоть куда-то.

Доктор Ричард Элперт не слишком-то изменился за годы. Новые линии избороздили его лицо, но Ричард оказался большим умницей, вдобавок выглядел недурно — и к нему, как к единственному наследнику, теперь перешло семейное состояние Элпертов.

Из Ла-Гуардия в Международный аэропорт Буффало-Ниагара я летел пятьдесят семь минут. У меня болела голова, в черепе пульсировало — и я ощутил их как пятьдесят семь часов. Бренда Стенли, хорошенькая, чернокожая, ждала нас позади стойки охраны. Тридцатичетырёхлетняя, на год младше меня, Бренда была мудрой душой, и в глазах отражалась глубина её сострадания. Она быстро расцеловалась и обнялась с Ричардом — а потом повернулась ко мне.

— Джеффи Резник, у тебя отвратный вид. Набрать бы тебе десять фунтов; и именно я смогу тебя откормить.

Что до потери веса, тут она не ошибалась. Обычно-то я парень самый заурядный. Мне удобнее в джинсовке, а не в костюме с галстуком. Но теперь джинсы едва не падали у меня с бёдер. Повязка прикрыла подбитую ветром летнюю куртяшку — только её и смог найти Ричард там, где я обретался.

Бренда нахмурилась и, оберегая меня, стараясь не надавить на мою сломанную руку, осторожно меня обняла. И шагнула назад.
— Вы оба ведь не подерётесь, а?

— Бренда, — Ричард был начеку.

— Ладно, я-то знаю, как выходит, когда старый да малый собираются вместе.

При нашей двенадцатилетней разнице в возрасте Ричард и я никогда не сближались друг с другом. А несколько дней назад воссоединились в той самой больнице Нью-Йорка, но равновесие вышло неустойчивым. Мы назвали его перемирием. Посмотрим, сможем ли мы с этим жить.

— Не подерёмся, — уверил её я.

— Хорошо. Возьмите-ка вы двое багаж, — сказала Бренда. — А я подгоню машину. Эти жулики мухлюют с парковкой — и они меня на пять баксов нагрели. Вот же грабёж на большой дороге, — пробормотала она, уже выходя.

— Пойдём, — сказал Ричард и сорвался с места; у нас над головой знаки указывали, где искать багажную карусель, и он следовал этим подсказкам.

— Почему бы тебе на Бренде не жениться? — спросил я, изо всех сил стараясь за ним угнаться. — Ты бы её честной женщиной сделал.

— Я на это годы положил. Но она говорит, что её маме такое разбило бы сердце.

— Брак с богатым белым доктором?

— С белым — вот в чём загвоздка.



Примечание

(*) У Ричарда и Джеффа одна мать, но разные отцы. Это следует из цитаты (она не попала в отрывок, выставленный на конкурс):
I took the bait. “Old Mrs. Alpert hated me. I was a constant reminder that Rich's mother was ...” I considererd my words carefully, “... not her choice of maternal material for her only grandson. The fact I looked like our mother didn't help”. (То есть: «Я заглотил приманку.
— Старая миссис Элперт ненавидела меня. Я же вечно напоминал, что мать Рича... — я тщательно обдумал слова, — ...не та особь, что она бы выбрала в матери единственному внуку. На самом-то деле, я выглядел так, что наша мать тут не помогла бы».)

91. triangoletta

Л. Л. Бартлетт Невольный свидетель

— Он… Он стал какой-то странный… — в голосе Ричарда звучала тревога.

Я стоял за дверью кухни и подслушивал чужой разговор. С одной стороны голова мерзла — мне там все волосы выбрили, точно панку. Странный… Верно подметил, брат.

— Еще бы, после такого-то, — сказала Бренда. — Тут кто хочешь странным станет.

Рука у меня сломана, в черепе трещина, нервы на пределе. Еще и параноиком стал. Я придвинулся поближе к двери, чтобы лучше слышать.

— Он мне чего-то недоговаривает.

Ох, Ричард, ты и половины всего не знаешь.

— Недоговаривает? – переспросила Бренда сквозь звон ложек и вилок, которые она быстро раскладывала по местам.

— В больнице он говорил, что ему снятся кошмары. Надо было расспросить его, но давить не хотелось. Он мне не больно-то доверяет.

Ричард помолчал.

— В аэропорту было кое-что странное. Я куда-то сунул багажные талоны. Он сказал: «Они в кошельке». Но он никак не мог видеть, что я их туда положил!

— Что ж тут странного. Кошелек — вполне логично. — Бренда со звяканьем выкатила из посудомойки лоток. — А может он просто телепат, — пошутила она.

Повисла тишина. Я представил застывший взгляд Ричарда. Он тоже начал догадываться.

— Завтра звоню в университетскую клинику, — сказал он. — Попробую найти ему врача.

— Врача? И что дальше?

— Да ничего. Пусть отдыхает, набирается сил.

— А если он захочет вернуться к себе в Нью-Йорк?

— Да пожалуйста.

Дверца посудомойки захлопнулась.

— Что за чушь, — сказала Бренда. — Ты привез его сюда — ладно. Теперь ты хочешь переделать его жизнь, его самого переделать. Но пойми, твой брат не такой, как ты. Он все это время прекрасно обходился без тебя, и скоро он захочет вернуться домой и жить, как раньше. Ты ему будешь не нужен, не удивляйся этому.

Некоторые женщины умеют внести ясность.

Я на цыпочках отошел от двери и прокрался обратно в свою комнату. Дрожащими руками затворил дверь, прислонился к ней и закрыл глаза. Не знаю, что я чувствовал. Сердце сжималось и колотилось, волной накатывал липкий страх.

Я и правда стал очень странным.

Я растянулся на узкой кровати в отведенной мне розовой девчачьей комнатенке и стал снова прокручивать в голове все, что со мной случилось.

После довольно долгих каникул — меня сократили и я не работал полгода — я собирался снова устроиться страховым следователем. Как вдруг среди бела дня на меня напали уличные бандиты.

Через десять дней я был уже в четырехстах милях от Нью-Йорка, в Баффало, в доме своего старшего сводного брата Ричарда и его девушки. Я был почти калекой, так что мне повезло, что они меня приютили, хотя и неловко было зависеть от их доброты.

Доктор Ричард Альперт мало изменился с тех пор, как я видел его в последний раз, разве что новые морщинки пересекли благородный лоб. Он был умен и представителен, а еще, как единственный наследник, владел всем имуществом семейства Альперт.

Полет из Нью-Йорка в Баффало занял пятьдесят семь минут, но для меня он растянулся на добрых пятьдесят семь часов — голова болела так, будто по ней били железной кувалдой. В аэропорту нас встречала Бренда Стенли, миловидная темнокожая женщина. Бренда на год младше меня — ей тридцать четыре. Она из тех редких людей, кто умеет сочувствовать по-настоящему. Обняв и чмокнув Ричарда, Бренда повернулась ко мне.

— Джеффи Ресник, ну и видок! Тебе надо срочно набрать пару килограммчиков, и угадай, кто тебя будет откармливать?

Она была права – я сильно похудел в последнее время. Вообще-то я середнячок – не толстый и не худой. Да и в одежде такой же — больше люблю обычные джинсы, чем костюмы и галстуки. Теперь мои джинсы так и норовят сползти. В тот день под перевязью на мне была тонкая летняя куртка — единственная, которую Ричард нашел в моей квартире.

Стараясь не задеть мою больную руку, Бренда нежно обняла меня. Потом отступила и строго смерила нас взглядом:

— Надеюсь, вы двое обойдетесь без ссор?

— Бренда! – с укором произнес Ричард.

— А что Бренда? Уж я-то знаю, что бывает, когда старикан и малолетка живут вместе.

Из-за разницы в двенадцать лет мы с Ричардом никогда особо не дружили. И наша незапланированная встреча в больнице несколько дней назад мало походила на теплое воссоединение семейства.

— Все будет хорошо, — заверил я ее.

— Отлично, — сказала Бренда. – Тогда вы берите багаж, а я пригоню машину. Эти воры с парковки собираются содрать с меня пять баксов. Грабеж просто! — Она повернулась и ушла, бормоча что-то нелестное в адрес сотрудников аэропорта.

— Пошли. — Ричард нашел взглядом указатель к багажной ленте и быстро двинулся в ту сторону.

— Почему ты не женишься на ней, как честный человек? — спросил я, стараясь поспеть за ним.

— Я уже много лет пытаюсь. Она говорит, что это разобьет сердце ее матери.

— Что — замужество за богатым белым врачом?

— Да. Она не выносит белый цвет.

92. Ulitka

"Murder on the Mind", L.L. Bartlett


– Он ведет себя как-то странно, – заявил Ричард.

Я – с наполовину выбритой, как у панка, головой – в этот момент как раз прятался за дверью кладовки, подслушивая их разговор. Это ли не странное поведение?

– Еще бы, – ответила Бренда. – Учитывая всё, что произошло, меня это не удивляет.

Сломанная рука, перелом костей черепа. Психологическая травма. Да еще и подступающая паранойя. Я придвинулся поближе, напрягая слух.

– Он что-то от меня скрывает.

Ричарду и не снилось, сколько всего я скрывал.

– Что? – Послышался стук столовых приборов, которые складывали в ящик кухонного стола.

– В больнице он рассказывал, что ему снятся кошмары. Надо было расспросить подробнее, но я не хотел давить. Он пока не слишком мне доверяет. – Ричард помолчал. – В аэропорту случилась странная штука. Я не мог найти багажные квитанции – а он знал, что они у меня в бумажнике, хотя не видел, как я их туда клал.

– Довольно логичная догадка. Ну, или он ясновидящий, – небрежно сказала Бренда. Звякнули стаканы – это выехала вперед верхняя полка посудомойки.

Пауза. Я так и представил себе суровый взгляд Ричарда.

– Завтра позвоню в медицинский центр при университете, – сказал он. – Поищу для него врача.

– А потом – что ты собираешься с ним делать?

– Ничего. Пусть приходит в себя.

– А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

– Пусть возвращается.

Дверца посудомойки закрылась.

– Ерунда, – сказала Бренда. – Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Мечтаешь изменить его жизнь, слепить из него подобие себя. Он твой брат – но он не ты. До сих пор он жил самостоятельно, и ему придется снова этому учиться. Так что не удивляйся, когда однажды вдруг выяснится, что он в тебе больше не нуждается.

Бренда умеет смотреть на вещи прагматично.

Я на цыпочках пробрался в свою комнату, прикрыл дверь и прислонился к ней, закрыв глаза и сам не понимая, что творится у меня на душе. Я ощутил подступающую панику.

Да, я вел себя странно.

Вытянувшись на односпальной кровати в своей маленькой и скромной комнатушке, я погрузился в раздумья обо всем, что произошло.

Я уже собирался снова выйти на работу в качестве страхового следователя – проведя полгода дома после того, как меня сократили. И тут случилось нападение.

Через десять дней я очутился в Буффало, штат Нью-Йорк, в доме моего старшего сводного брата и его девушки. Мне повезло, что они меня приютили, – денег у меня не было, и я от них полностью зависел.

Доктор Ричард Алперт не слишком изменился за прошедшие годы. У него появились новые морщины, но в целом всё было при нём: мозги, импозантная внешность – и семейное состояние Алпертов, единственным наследником которого он являлся.

Из аэропорта Ла-Гардия в Буффало-Ниагара мы долетели за пятьдесят семь минут, но мне они показались пятьюдесятью семью часами – так раскалывалась голова. Бренда Стэнли, темнокожая красотка, ожидала нас на выходе. Бренде тридцать четыре – на год меньше, чем мне, – но она мудра не по годам, и в глазах её отражается бесконечное понимание. Она обняла Ричарда, коротко поцеловала его, потом повернулась ко мне:
– Джеффи, ты выглядишь ужасно. Тебе надо набрать килограммов пять, и я за этим прослежу.

Насчет худобы она была права. Я всегда был обычным парнем – среднего телосложения, чаще в джинсах, чем в костюме. Но сейчас эти самые джинсы на мне висели. Под перевязью со сломанной рукой была легкая летняя куртка – ничего другого у меня в квартире Ричард не нашел.

Бренда нахмурилась и обняла меня – осторожно, чтобы не сделать больно. Потом отступила назад:
– Вы не в ссоре, случайно?

– Бренда! – укоризненно сказал Ричард.

– А что, это обычное дело, когда встречаются старый и малый.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были особенно близки. Встреча в больнице в Нью-Йорке несколько дней назад не была безоблачной, но мы заключили перемирие. Осталось посмотреть, сколько оно продержится.

– Мы не в ссоре, – заверил я.

– Вот и хорошо. Дождитесь багажа, а я схожу за машиной. Пять баксов за парковку – чистый грабеж! – пробормотала она, уже удаляясь.

– Пошли. – Ричард тоже двинулся в направлении, указанном стрелкой, – к багажной карусели.

– Почему ты на ней не женишься, как честный человек? – спросил я, стараясь не отставать.

– Я годами её уговариваю за меня выйти. Но она говорит, что мать этого не переживёт.

– Не переживет, что дочь вышла замуж за белого медика с кучей денег?

– В том-то и проблема, что белого.

93. Vera

— Он изменился, — сказал Ричард.

Спрятавшись за дверью буфетной, с наполовину выбритой головой, как у панк-рокера, я подслушивал личный разговор... да, я и правда изменился.

— А как иначе, — ответила Бренда. — После того, что произошло... Я бы удивилась, если бы он не изменился.

Сломанная рука, пробитый череп. Эмоциональный калека. Еще и эта паранойя. Я прислонился еще ближе, напрягая слух.

— Он что-то от меня скрывает.

Ричард не знал и половины из того, что случилось.

— Что? — спросила Бренда, со звоном бросая столовые приборы в кухонный ящик.

— Он как-то обмолвился, что в больнице его преследовали кошмары. Надо было понастойчивее его расспросить, но я не хотел давить на него слишком сильно. Он до сих пор мне не доверяет.

На мгновение он замолчал.

— В аэропорту произошло нечто странное. Я искал квитанции на получение багажа. Он знал, что они в бумажнике, но не видел, как я их туда положил.

— Вполне логичное место для их хранения. Либо он экстрасенс, — словно между делом, предположила она. Верхняя полка посудомоечной машины выкатилась, побрякивая стаканами.

Тишина. Представляю, какой каменный взгляд был у Ричарда.

— Завтра я позвоню в медицинский центр при Университете Буффало, — сказал Ричард. — Посмотрим, удастся ли найти врача, который его вылечит.

— Так что ты собираешься с ним делать?

— Ничего. Он приехал восстанавливаться.

— Что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

— Тогда он может ехать.

Дверца посудомоечной машины захлопнулась.

— Чушь, — сказала Бренда. — Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Ты хочешь изменить его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но он — твой брат, а не ты сам. Долгие годы он строил свою жизнь без тебя. Теперь ему нужно выстраивать ее заново. Когда-нибудь он перестанет нуждаться в твоей помощи, и не стоит по этому поводу расстраиваться.

Доверься Бренде, она прагматичный человек.

На цыпочках я прокрался в свою комнату и закрыл дверь. Я прислонился к ней и закрыл глаза, не понимая, что чувствую. Меня накрывала паника.

Да, я изменился.

Растянувшись на односпальной кровати в этой убогой комнатушке, я задумался о том, что произошло.

Спустя шесть месяцев после того, как меня сократили на работе, я собирался возобновить карьеру следователя по страховым случаям. Пока не произошло ограбление.

Через десять дней я переместился на шестьсот пятьдесят километров от Нью-Йорка в город Буффало, переехав к старшему сводному брату и его сожительнице. Разоренный и зависимый от их доброты, я был счастлив, что мне было куда податься.

Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. Его лицо избороздили новые морщины, но наряду с умом Ричард обладал привлекательной внешностью и, будучи единственным наследником, стал владельцем состояния семьи Альперт.

Перелет из «Ла-Гуардия» в международный аэропорт «Буффало-Ниагара» занял пятьдесят семь минут. С учетом того, как голова раскалывалась от боли, мне показалось, что прошло пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина, ждала нас за защитным барьером. В свои тридцать четыре года, на год моложе меня, Бренда была мудра не по годам, а ее глаза отражали всю глубину ее сострадания. Быстро поцеловав и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.

— Джеффи Резник, да ты дерьмово выглядишь. Тебе бы не помешали лишние пять килограммов, и я как раз готова тебя откормить.

Насчет веса она была права. Обычно я ничем не отличаюсь от среднестатистического парня. В джинсовой одежде мне удобнее, чем в костюме и галстуке. Теперь же джинсы висели на бедрах. Пращевидная повязка скрывала легкую летнюю куртку — только ее и смог найти Ричард в моей квартире.

Бренда нахмурилась и, стараясь не давить на сломанную руку, нежно обняла меня и сделала шаг назад.

— Вы не в ссоре, я надеюсь?

— Бренда, — укоризненно произнес Ричард.

— Что? Я знаю, что происходит, когда старик встречается с совсем еще ребенком.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наша встреча в нью-йоркской больнице за несколько дней до этого прошла не совсем гладко. Мы заключили перемирие. Посмотрим, сможем ли мы теперь с этим жить.

— Мы не в ссоре, — заверил я ее.

— Хорошо. Вы двое возьмите багаж, — сказала Бренда. — Я подгоню машину. На парковке работают такие жулики, так и ждут, чтобы оштрафовать меня на пять баксов. Ограбление на большой дороге, — пробормотала она, уходя.

— Пойдем, — сказал Ричард и двинулся в путь, следуя указателям к багажной карусели, висящим над головой.

— Почему ты не женишься на Бренде и не узаконишь ваши с ней отношения? — спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.

— Я уже много лет пытаюсь это сделать. По ее словам, тогда она разобьет сердце своей матери.

— Брак с богатым белым доктором?

— Как раз в том, что я белый, и есть проблема.

94. Verandex

Л.Л. Бартлетт «Замышляя убийство»

- Он изменился, - сказал Ричард.

Пожалуй, я и вправду изменился: наполовину обритый как панк-рокер, сижу под дверью кладовки и подслушиваю чужие разговоры.

- Еще бы, - согласилась Бренда. – После всего, что произошло…

После всего, что произошло я – развалина на грани эмоционального срыва. Рука сломана. Череп разбит. Паранойя в начальной стадии. Я прильнул к двери, стараясь ничего не упустить.

- Мы не все знаем о нем, - сказал Ричард.

Они не знают и половины всего.

- Что именно? – спросила Бренда.

В кухонном ящике зазвенело серебро.

- В больнице он как-то проговорился, что его снова мучают кошмары. Надо было тогда надавить и выяснить все до конца, но мне не хотелось его травмировать. Он до сих пор мне не доверяет, – Ричард немного помолчал. – Знаешь, что странно? В аэропорту я никак не мог вспомнить, куда засунул багажный талон. А он посоветовал посмотреть в бумажнике, хотя не мог видеть, как я его туда клал.

- Простая логика. Вот и всё. А, может быть, он – медиум? – скептически заметила Бренда, выдвигая ящик посудомойки.

Послышался звон стаканов.

Затем все стихло. Я попытался представить каменное лицо Ричарда.

- Нужно позвонить в медицинский центр в Буффало, – сказал Ричард. – Может, у них найдется подходящий врач?

- Что ты задумал?

- Ничего. Ему просто нужно восстановиться.

- А что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

- Пусть едет.

Дверца посудомойки захлопнулась.

- Дурак! – взорвалась вдруг Бренда. – Ты же хочешь, чтобы он остался. Тебе обязательно нужно переделать его на свой лад. Но он – не ты. Он – всего лишь твой брат. Много лет он обходился без тебя, и теперь ему нужно заново научиться самостоятельно строить свою жизнь. И не злись, если ты ему больше не понадобишься!

Кто бы мог подумать, что Бренда - такой прагматик.

Прокравшись на цыпочках в свою комнату, я закрыл дверь и, прислонившись к косяку, попытался разобраться в себе. Закрывая глаза, я чувствовал подступающую панику.

Я изменился.

Распростершись на кровати в своей обшарпанной комнате, я размышлял обо всем, что произошло.

В течение полугода после сокращения я, бывший страховой инспектор болтался без дела. Наконец, я нашел работу. Жизнь налаживалась, и все было неплохо до того дня.

А в тот день произошло ограбление.

И вот, теперь я за четыреста миль от дома, в нью-йоркском Буффало делю кров со своим сводным братом и его подругой. Разбитый, беспомощный иждивенец.

«Не гневи судьбу, парень. Будь благодарен за то, что имеешь».

Доктор Ричард Альперт практически не изменился за эти годы. Несколько морщин добавилось на его лице, но вместе с тем - также и ум, и солидный вид единственного наследника состояния семьи Альперт.

Из Ла Гуардии до аэропорта Буффало Ниагара мы летели пятьдесят семь минут - как будто пятьдесят семь часов мучительной головной боли. За ограждением нас ожидала миловидная афроамериканка, Бренда Стенли. Бренде тридцать четыре, на год моложе меня. Ее глаза полны глубочайшего сочувствия. Поспешно чмокнув и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.

- Погано ты выглядишь, Джеффи Резник. Тебе бы набрать фунтов десять. Надо тобой заняться.

Она права: я сильно похудел. Я обычный парень, предпочитаю джинсы пиджакам и галстукам. Но сейчас джинсы висят на мне мешком. Перевязь, поддерживающая забинтованную руку, накинута поверх летней куртки. Эта куртка – единственное, что смог найти Ричард в моей разгромленной квартире.

Нахмурившись, Бренда осторожно, так, чтобы не задеть мою сломанную руку, обняла меня. Затем, чуть отступив, подозрительно посмотрела на нас.

- Вы же не подеретесь, правда?

- Бренда!

В голосе Ричарда слышался укор.

- Я не вчера родилась и кое-что слышала о конфликтах поколений.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Так что наше недавнее примирение в нью-йоркской больнице казалось очень непрочным. Однако, как бы то ни было, перемирие объявлено. Посмотрим, надолго ли?

- Мы не подеремся, Бренда, – заверил ее я.

- Отлично. Берите багаж, а я пойду пригоню машину. Эти крохоборы с парковки готовы любого удавить за пять баксов. Грабёж средь бела дня, – бурчала она, уходя.

- Пошли, - сказал Ричард, направляясь в сторону багажной ленты.

- Почему вы с Брендой до сих пор не оформили отношения официально? Разве тебе не хочется по праву называть ее своей женой? – спросил я, стараясь не отставать.

- Годами я пытаюсь ее уговорить, но она каждый раз отвечает, что этот брак разобьет сердце ее матери.

- Брак с богатым белым доктором?!

- Вот именно: с белым.

95. Veronique

— Он изменился, — заметил Ричард.

Прижавшись полуобритой, как у панк-рокера головой к двери кладовки, я подслушивал их разговор... да, я, конечно, изменился.

— Еще бы не измениться после всего, — ответила Бренда — Было бы странно.

Перелом руки, трещины в черепе. Нервы ни к черту. До паранойи недалеко. Я плотнее прижался к двери и прислушался.

— Он от меня что-то скрывает.

Да ты, брат, и половины не знаешь.

— Что? — спросила Бренда под звон бросаемого в ящик шкафа столового серебра.

— В больнице он говорил о кошмарах. Надо было расспросить как следует, да не хотелось давить. Он мне и так не доверяет.

Он немного помолчал.

— Странная штука произошла в аэропорту. Ищу я возвратные чеки. Он говорит, глянь в бумажнике, а ведь не видел, как я их туда положил.

— А где им ещё быть? Или он экстрасенс, — тотчас предположила Бренда, выдвигая верхнюю полку посудомоечной машины и звеня стаканами.

Молчание. Представляю неподвижный взгляд Ричарда.

— Завтра позвоню в университетскую больницу, — сообщил он. — Поспрашиваю, кто бы его вылечил.

— И что потом?

— Ничего. Пусть поправляется.

— А вдруг он захочет вернуться в Нью-Йорк?

— Пускай едет.

Дверца посудомоечной машины захлопнулась.

— Ерунда, — возразила Бренда. — Он ведь тебе нужен здесь. Ты бы перекроил его жизнь по своему образу и подобию. Только он не ты, а твой брат. Сколько лет жил без тебя. И теперь сам устроит свою жизнь. Не удивляйся, что он обойдется без тебя.

В чем-чем, а в здравомыслии Бренде не откажешь.

Вернувшись на цыпочках к себе в комнату, я прикрыл дверь и, прислонившись к ней, в растерянности прикрыл глаза. Паника тут как тут.

Да, я изменился.

Растянувшись на односпальной кровати в старой комнатушке, я стал вспоминать последние события.

Полгода безработицы после сокращения. Только устроился страховым следователем. А тут это ограбление.

Через десять дней я был уже в четырехстах милях оттуда, в Буффало, Нью-Йорке без гроша в кармане и полностью на шее у сводного старшего брата и его гражданской жены. Считай, повезло, есть, где притулиться.

С годами доктор Ричард Альперт не сильно изменился. По лицу пролегли новые морщинки, но наряду с умом внешность тоже не подкачала, и как единственному наследнику ему досталось все состояние семейства Альпертов.

Полет из Ла-Гуардии до международного аэропорта Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут, которые показались часами — так трещала башка. За барьером нас ждала Бренда Стенли, симпатичная темнокожая женщина тридцати четырех лет, годом моложе меня. Старушка Бренда, в чьих глазах было столько сострадания. Чмокнув и обняв Ричарда, она повернулась ко мне:

— Джеффи Резник, ты ни на что не похож. Неплохо бы набрать фунтов десять, ну да я тобой займусь.

Она права: отощал я сильно. Я обычный парень, в джинсах мне привычнее, чем в костюме с галстуком. Теперь они висят на мне как на колу. Рука на перевязи прикрыта легкой летней курткой, ничего другого Ричард в моей квартире не нашел.

Бренда нахмурилась, нежно обняла меня, стараясь не давить на сломанную руку. Потом отступила.

— Вы часом не поцапались?

— Бренда, — укорил ее Ричард.

— А то я не знаю, как бывает, когда связался черт с младенцем.

Мы с Ричардом никогда не были близки: как-никак двенадцать лет разницы. Нашe воссоединение в нью-йоркской больнице было шатким. Мы временно пошли на мировую. Теперь посмотрим, сколько продержимся.

— Мы не воюем, — успокоил я.

— Ладно. Займитесь багажом на па́ру, — распорядилась она. — А я подкачу машину. Эти воришки на парковке готовы выжать из меня пять баксов. Чистый грабеж, — уже на ходу бормотала она.

— Пошли, — позвал Ричард и, следуя указателям над головой, зашагал к
багажному транспортеру.

— А чего вы не поженитесь? Бренда бы стала законной супругой. — стараясь не отставать, спросил я.

— Годами бьюсь, только все напрасно. Говорит, мать этого не переживет.

— Брака с богатым белым доктором?

— Вот в цвете и закавыка.

96. Viola

– Он изменился, – заметил Ричард.


Прячусь за дверью кладовой, подслушиваю чужие разговоры, башка наполовину выбрита, как у панка... Да, пожалуй, я действительно изменился.


– Ну еще бы! – подала голос Бренда. – Неудивительно, после того, что с ним случилось.


Рука сломана, череп пробит, сам весь на нервах, до паранойи два шага... Я придвинулся ближе, напрягая слух.


– Он что-то от меня скрывает!


Да ты и понятия не имеешь…


– Что? – поинтересовалась Бренда поверх звяканья вилок в ящике стола.


– Еще там, в больнице, он упоминал о каких-то кошмарах. Надо было настоять, выспросить как следует, да не хотелось слишком уж давить – он мне до сих пор не доверяет.


Ричард помолчал.


– Странная штука приключилась в аэропорту. Я искал багажные квитанции, а он и говорит: в кошельке, мол, посмотри. Откуда ему было знать, что они там?


– Вообще-то, логично – где им еще быть! Ну или он – ясновидящий, – сходу предложила объяснение Бренда.


Звякнули бокалы в верхнем отсеке посудомойки.


Пауза. Я словно воочию видел тяжелый взгляд Ричарда.


– Завтра позвоню в медцентр, попробую найти для него врача.


– И что потом?


– Ничего, будет потихоньку выздоравливать.


– А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?


– Пусть едет.


Захлопнулась дверца посудомойки.


– Врешь ты все! – заявила Бренда. – Он тебе здесь нужен! Хочешь перекроить его жизнь по своему образу и подобию, подстроить под себя. Только он – не ты… Жил ведь как-то без тебя все эти годы, вот и теперь ему нужно заново найти свое “я”. И не расстраивайся, когда поймешь, что он в тебе больше не нуждается.


Бренда, как всегда, воплощение прагматизма.


Я на цыпочках вернулся к себе в комнату, закрыл дверь и привалился к ней всем телом, пытаясь разобраться в ощущениях. К горлу подступала паника.


Да, я изменился.


Я растянулся на узкой кровати в неуютной комнатушке и стал вспоминать...


Полгода назад меня сократили на работе, и после долгого простоя я вот-вот должен был вернуться к должности страхового следователя, как вдруг меня ограбили. Десять дней спустя я очутился за четыреста миль от дома, в Буффало, у своего старшего брата и его сожительницы – нищий, целиком зависящий от их доброты. Еще повезло, что есть куда податься...


Доктор Ричард Элперт не сильно изменился за все эти годы, разве что морщин прибавилось. Обладая не только внешностью, но и мозгами, Ричард единолично унаследовал семейное состояние Элпертов.


Перелет из Ла-Гуардиа в Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут, но тупая головная боль растянула их в вечность. Пройдя таможенный контроль, мы вышли в зал, где нас уже ждала Бренда Стэнли, симпатичная афроамериканка. В тридцать четыре (на год моложе меня) Бренда обладала мудростью не по возрасту; в ее взгляде читалась глубина сострадания. Наскоро обняв и поцеловав Ричарда, Бренда повернулась ко мне.


– Паршиво выглядишь, Джеффи Резник, – заметила она. – Тебе просто необходимо набрать десять фунтов, и я тобой займусь!


Надо же, угадала насчет веса. В прошлой жизни я был обычным парнем средней упитанности и офисным костюмам предпочитал джинсы, которые теперь жалко свисали с бедер. Повязка скрывала тонкий летний пиджак – единственное, что Ричард смог отыскать в моей квартире.


Бренда осторожно приобняла меня, стараясь не задеть сломанную руку, и отступила, нахмурившись.


– Вы что, поссорились?


– Бренда! – укоризненно воскликнул Ричард.


– Ну я же знаю, как бывает, когда сходятся старик с ребенком!


Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были особенно близки. Наше воссоединение в больнице прошло не сказать чтоб гладко; пока что мы объявили перемирие, а там посмотрим.


– Мы не ссорились, – заверил я Бренду.


– Вот и ладно. Так, вы двое – за чемоданами, а я подгоню машину. Эти парковщики сдерут с меня не меньше пяти баксов – грабеж среди бела дня! – пробормотала она, удаляясь.


– Пойдем, – скомандовал Ричард, следуя указателям в сторону багажной ленты.


– А чего ты не женишься на Бренде? Узаконили бы отношения… – поинтересовался я, стараясь не отставать.


– А то я не предлагал! Не хочет. Говорит, это разобьет сердце ее матери.


– Брак с состоятельным белым врачом?


– Ключевое слово – с белым.

97. wel

«Он сам на себя не похож», – сказал Ричард.

Я подслушивал, притаившись за дверью на кухню. Полголовы выбрито наголо, как у панка... Ага, я изменился, еще бы!

«Не удивительно, после того, что случилось», – ответила Бренда.

Рука сломана, трещина в черепе. Вообще хочется сдохнуть. Вокруг как будто одни враги, хотя нет, конечно. Я подкрался поближе, чтобы лучше слышать.

– Он что-то недоговаривает.

Браво, Ричард! Ты и половины не знаешь.

– Но что там скрывать? – откликнулась Бренда, с грохотом сгребая в ящик столовое серебро.

– В больнице он жаловался на кошмары. Надо было все выяснить, но не хотелось давить, он мне по-прежнему не доверят.

Ричард, немного помолчал и добавил:
– В аэропорту с нами случилось кое-что странное. Я не мог найти чеки на багаж, и он сказал, что они у меня в бумажнике, хотя не видел, как я их туда убирал.

– Ну, люди всегда туда кладут, – ответила Бренда. – А может он экстрасенс?! – выпалила она вдруг.

Посудомойка выкатила наружу верхнюю полку. Зазвенели стаканы. И опять тишина.
Похоже, старина Ричард задумался.

– Позвоню завтра в клинику при университете, – выговорил он наконец. – Поищу врача, чтобы его посмотрел.

– Думаешь, это поможет?

– Не знаю. Мне кажется, ему просто нужно время, чтобы восстановиться.

– А вдруг он соберется обратно, в Нью-Йорк?

– Значит поедет в Нью-Йорк.

Хлопнула дверь посудомойки.

– Ерунда! – сказала Бренда. – Ты же хочешь, чтобы он остался, сидел здесь, плясал под твою дудку. Но твой брат давно уже взрослый, привык жить отдельно и наверняка исчезнет, как только поправиться. Так что я бы особо не надеялась.

А Бренда зрит в корень, зря Ричард ее не слушает.

На цыпочках я вернулся к себе в комнату и притворил дверь. Облокотился о косяк, закрыл глаза. Что же со мной творится? Опять подступила паника.

Да, я стал другим. Растянулся на узкой кровати и вспомнил о том, что случилось.

Меня уволили по сокращению. Только через шесть месяцев наконец-то снова нашел работу, как и прежде – следователем в страховой компании. Впереди был первый день на службе, но накануне меня избили и ограбили. А еще через десять дней я оказался в Буффало, штат Нью-Йорок, в доме моего старшего брата. Мог бы на улице остаться, больной и морально разбитый, так что мне еще повезло – нашлись добрые люди, позаботились.

С Ричардом мы не виделись несколько лет, но доктор Альперт почти не изменился. На лице появились морщинки, но в остальном бог его не обидел: умный, подтянутый, к тому же единственный наследник и целиком заполучил состояние семейства Альпертов.

Из Нью-Йорка до Буффало мы долетели за час, но мне казалось, что прошла вечность, так сильно болела голова. Милая чернокожая женщина Бренда Стэнли встретила нас у выхода. Ей тридцать четыре, почти ровесники. Старая подруга, в глазах – понимание и сочувствие.

Она быстро поцеловала Ричарда и повернулась ко мне.

– Паршиво выглядишь, Джеффи Резник. Не мешало бы поднабрать килограмм так пять. Ну ничего, теперь я тобой займусь.

Она права, я здорово похудел. Раньше был обычный парень, в джинсах, костюмы не люблю, а теперь штаны болтались на бедрах. Рука на перевязи пряталась под летней курткой, ничего потеплее Ричард в моих апартаментах не нашел.

Бренда нахмурилась и нежно меня обняла, очень осторожно, чтобы не потревожить сломанную конечность.

– Вы же не поругались? Нет? – спросила она.

– С какой стати? – как будто бы удивился Ричард.

– Ну, старики часто не ладят с молодняком.

У нас с Ричардом общая мать, а отцы разные, плюс разница в возрасте двенадцать лет, мы и прежде не особо дружили. Когда он пришел ко мне в больницу в Нью-Йорке, тоже было нелегко, но удалось заключить перемирие. Не уверен, что надолго.

– Да все в порядке, – заверил я.

– Хорошо, тогда вы за багажом, а я подгоню машину, – сказала Бренда. – Тут кругом одни вымогатели, хотели содрать с меня за парковку пять баксов!

– Ну да, грабеж среди бела дня, – пробормотал я, поворачивая за братом.

– Да ладно тебе, – сказал Ричард, разглядывая таблички рядом с багажной лентой.

– А почему ты на Бренде не женишься? Мог бы сделать из нее частную женщину? – спросил я, стараясь не отставать.

– Пытаюсь уже не один год. Она отказывается, не хочет расстраивать мать.

– А что плохого? Богатый белый доктор, мне кажется, отличная партия.

– Вот именно что белый.

98. White Owl

Убийство в моей голове. Л. Л. Бартлетт

– Он не в себе, – сказал Ричард.
Стоя за дверью буфетной с наполовину выбритой, как у панка, головой и подслушивая чужой разговор, я подумал: да уж, пожалуй, я не в себе.
– Конечно, – ответила Бренда. – После всего, что произошло, не удивительно, что он изменился.
Перелом руки, проломленный череп. Нервный срыв. В добавок ко всему, начинается паранойя. Я придвинулся еще ближе, чтобы ничего не упустить.
– Он что-то скрывает от меня.
О, Ричард не знал, что попал в самую точку.
– Что именно? – спросила Бренда сквозь звон вилок и ножей, которые она складывала в ящик.
– Еще в больнице он сказал, что ему снятся кошмары. Мне надо было выяснить до конца, но я не хотел на него сильно давить. Он все еще мне не доверяет.
На мгновение он замолчал. – Я заметил кое-что странное в аэропорту. Когда я искал свои багажные квитанции, он знал, что они у меня в кошельке, но ведь он не видел, как я их туда положил.
– Логично предположить, что багажные квитанции хранятся в кошельке. А может, он вообще экстрасенс, – небрежно предположила она. Выдвинулась верхняя полка посудомойки, зазвенели стаканы.
Пауза. Я представил себе тяжелый взгляд Ричарда.
– Завтра я позвоню в медицинский центр Университета Баффало, – сообщил Ричард. – Нужно найти ему врача.
– И что будешь делать потом?
– Ничего. Пусть поправляется у нас.
– А если он захочет обратно в Нью-Йорк?
– Пусть едет.
Закрылась дверь посудомойки.
– Вранье, – сказала Бренда. – Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Хочешь изменить его жизнь к лучшему, воссоздать его по своему подобию. Но это твой брат, а не ты. Он много лет справлялся без тебя. Ему нужно будет вернуться в собственную жизнь. Смотри не разочаруйся, когда он перестанет нуждаться в тебе.
Бренда — образец прагматичной женщины.
Я вернулся на цыпочках в свою комнату и прикрыл дверь. Прислонившись к ней, я закрыл глаза, не в силах разобраться в своих чувствах. Подступала паника.
Да, я определенно не в себе.
Я приютился на узкой кровати в своей обшарпанной комнатке и начал думать о том, что случилось.
Через полгода после увольнения из-за сокращения штатов я собирался возобновить карьеру инспектора по проверке страховых выплат. Но тут случилось ограбление.
Через десять дней я был в четырехстах милях от места происшествия, в городе Баффало, штат Нью-Йорк, куда приехал пожить к своему сводному брату и его пассии. Мне некуда было больше пойти, и мне повезло, что они были добры и приютили меня.
Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за прошедшие годы. На его лице появилось несколько новых морщинок, но к его мозгам прилагалась отличная внешность, а теперь еще и целое состояние семьи Альпертов, которое досталось ему по наследству.
Полет из аэропорта Ла Гуардия в международный аэропорт Баффало Ниагара продолжался 57 минут. Для меня, с раскалывающейся от боли головой, он длился все 57 часов. В зоне прилета нас ждала Бренда Стенли, симпатичная афроамериканка. В свои тридцать четыре года — на год младше меня — Бренда уже многое повидала в жизни, а в ее глазах отражалась вся глубина ее сострадания. Быстро обняв и поцеловав Ричарда, он повернулась ко мне.
– Джеффи Резник, ну и видок у тебя. Тебе нужно срочно набрать десяток фунтов, уж я об этом позабочусь.
Насчет моей худобы она была права. В обычной жизни у меня нормальный вес. Я предпочитаю носить деним, а не костюм с галстуком. Теперь же джинсы висели на мне, как на вешалке. За рукой на перевязи едва просматривалась легкая летняя куртка – единственная, которую Ричард смог отыскать у меня в квартире.
Бренда нахмурилась и, стараясь не задеть сломанную руку, аккуратно обняла меня. Затем сделала шаг назад. – Я надеюсь, вы хоть не ругаетесь друг с другом?
– Бренда, – укоризненно сказал Ричард.
–Я же знаю, как бывает, когда встречаются мужчина и ребенок.
Из–за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были особенно близки. Наше воссоединение в больнице в Нью–Йорке протекало не самым лучшим образом. Так, примирение по необходимости. Еще не ясно, как мы будем ладить.
– Мы не ругаемся, – заверил я ее.
– Хорошо. Ну что ж, берите багаж, – сказала Бренда. – Я пригоню машину. С меня уже, наверно, содрали за парковку баксов пять. Грабеж среди бела дня, – пробормотала она, удаляясь.
– Пойдем, – сказал Ричард и направился к багажной ленте, следуя указателям.
– Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь ее порядочной женщиной? – спросил я, с трудом поспевая за ним.
– Давно пытаюсь это сделать. Она говорит, что это разобьет сердце ее матери.
–То, что она выйдет замуж за богатого белого доктора?
– Проблема именно в том, что он белый.

99. Yura

– С ним что-то не так, – сказал Ричард.


Я подслушал частный разговор, спрятавшись в кладовой. Голова наполовину выбрита как у панк-рокера. «В общем, да. Я бы сказал, что со мной что-то не так».


– Конечно, – отреагировала Бренда. – Было бы странно, если б он оставался прежним после всего, что случилось.


Сломана рука, проломлен череп. Ощущение эмоционального угнетения. Проявляется паранойя. Я наклонился поближе и прислушался.


– Он что-то скрывает от меня.


Ричард не знал и половины того, что произошло.


– Что?


Вопрос Бренды перекрыл звон столового серебра, падающего в кухонный ящик.


– Он вспоминал о ночных кошмарах в больнице. Может, нужно было надавить на него, но не хочу это делать слишком настойчиво. Он все еще не доверяет мне.


Ричард на мгновение замолчал и продолжил:


– В аэропорту случилось что-то странное. Я искал чеки. Он знал, что они в моем бумажнике, но не видел, как я их туда положил.


– Для чеков естественное место. Или он экстрасенс, – предположила она. Выдвинулась верхняя полка посудомоечной машины, в которой звякнули стаканы.


А потом наступила тишина, в которой я представил себе каменный взгляд Ричарда.


– Завтра позвоню в медцентр. Попробую найти доктора.

– И что тогда с ним будешь делать?


– Ничего. Ему здесь нужно прийти в себя.


– А если ему захочется вернуться в Нью-Йорк?


– Захочет, пусть возвращается.


Закрылась дверца посудомоечной машины.


– Ерунда, – ответила Бренда. – Он тебе нужен здесь. Ты хочешь изменить его жизнь, причем изменить по своему, как этого хочешь ты. Но это он твой брат, а не ты. Многие годы он сам строил свою жизнь без тебя. И теперь ему придется начать все сначала. Так что не расстраивайся, когда он больше не будет в тебе нуждаться.


Бренда – прагматик до мозга костей.


Я на цыпочках прокрался в свою комнату и повернул ключ в замке. Потом прислонился к двери и закрыл глаза. Какое-то непонятное чувство. Готов был запаниковать.


Да, со мной что-то не так.


Я растянулся на односпальной кровати в этой убогой комнатушке и задумался о том, что произошло.


Шесть месяцев назад меня сократили, и я жаждал снова найти работу следователя по страховым случаям. Так было до ограбления.


Прошло десять дней, с тех пор как я приехал в Баффало, за четыреста километров отсюда, чтобы жить вместе со своим старшим сводным братом и его сожительницей. Разоренный и нуждающийся в доброте, я был счастлив, что у меня появилось пристанище.


Годы не очень изменили доктора Ричарда Альперта. Лицо испещрили новые морщины, но Ричард оставался не только умным, но и довольно привлекательным. Теперь, как единственный наследник, он владел состоянием семьи Альперт.


Самолет из Ла-Гуардии приземлился в международном аэропорту Баффало-Ниагара через пятьдесят семь минут. Моя голова раскалывалась, и от этого казалось, что прошло все пятьдесят семь часов. За барьером безопасности нас уже ожидала симпатичная чернокожая женщина Бренда Стэнли. В свои тридцать четыре, на год меньше чем мне, в ее глазах отражалась вся глубина сострадания постаревшей души. После быстрых объятий с Ричардом она повернулась ко мне.


– Что-то ты выглядишь неважно, Джеффи Резник. Тебе надо прибавить в весе, а я, как раз тот человек, который может хорошенько откормить тебя.


Да, она права насчет того, что я похудел. Я всего лишь простой обычный парень. Мне удобней ходить не в костюме с галстуком, а в джинсовой одежде как сейчас. Повязку скрывала легкая летняя куртка – единственная вещь, которую Ричард нашел в моей квартире.


Бренда нахмурилась и, нежно обняла меня, стараясь не давить на сломанную руку.


– Вы ведь не ссоритесь? – насторожилась она.


– Бренда, – предостерег Ричард.


– Ладно, я же знаю, что бывает, когда встречаются зрелый мужчина и молодой парень.


Нас с Ричардом разделяет двенадцать лет, поэтому мы никогда не были близки. Наша встреча в нью-йоркской больнице несколько дней назад была непростой. Мы заключили перемирие. Посмотрим, сможем ли мы с этим жить.


– Мы не ссоримся, – заверил я ее.


– Хорошо. Вы оба несите багаж, – сказала Бренда. – А я подгоню машину. Эти парковочные воры собираются оштрафовать меня на пять долларов.


– Настоящие дорожные грабители, – пробормотала она, уходя.


– Пошли, – позвал Ричард и двинулся по направлению багажной карусели согласно указателям над головой.


– Почему бы тебе не жениться на Бренде и не сделать ее добропорядочной женщиной? – спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.


– Я много лет пытался это сделать. Она говорит, что это разобьет сердце ее матери.


– Замужество за богатым, светлокожим доктором?


– В том-то и проблема, что светлокожим.

100. ~!ks

«Убийство в моей голове», Л. Л. Бартлетт

Я прячусь за дверью кладовой - голова наполовину выбрита, из-за чего похожу на панка - стою и подслушиваю чужой разговор… да уж, тут не поспоришь, я изменился.

- Ну разумеется, - отозвалась Бренда. - После всего, что с ним случилось, ничего удивительного.

Рука сломана, череп разбит. Сам на грани нервного срыва. Да еще и веду себя как параноик. Я подался чуть вперед и напряг слух.

- Он что-то от меня скрывает.

Ричард даже не представляет, сколько всего.

- Ты о чем? - спросила Бренда сквозь звон столового серебра, которое складывала в кухонный ящик.

- Он как-то сказал, что в больнице его мучили кошмары. Наверное, нужно было понастойчивей про них расспросить, но не хочу слишком уж на него давить. Он мне пока особо не доверяет.

Ричард немного помолчал.

- Когда мы были в аэропорту, произошла одна странная штука. Я искал квитанции на багаж. А он откуда-то знал, что они в бумажнике, хотя никак не мог видеть, как я их туда убирал.

- Где же еще им быть. Ну, или же он экстрасенс, - небрежно заметила Бренда. Судя по звуку, она выдвинула полку посудомоечной машины. Звякнули стаканы.

Снова молчание. Я легко представил себе скептический взгляд Ричарда.

- Завтра хочу позвонить в медицинский центр в Буффало, - произнес он. – Может, получится показать его специалисту.

- И что собираешься с ним делать потом?

- Ничего. Сейчас ему нужно поправиться.

- А если он решит вернуться в Нью-Йорк?

- Значит, вернется.

Было слышно, как хлопнула дверца посудомойки.

- Да ладно, - возразила Бренда. – Тебе хочется, чтобы он остался насовсем. Устроился бы здесь, занимался тем же, чем и ты. Но у него своя жизнь. Он ведь как-то жил без тебя все эти годы. И привык полагаться на себя. Постарайся не расстраиваться слишком сильно, когда он перестанет в тебе нуждаться.

Вот, слушай Бренду, она дело говорит.

Я на цыпочках вернулся к себе в комнату и прикрыл дверь. Прислонился к ней и закрыл глаза, пытаясь разобраться в своих чувствах. Похоже, у меня начиналась паника.

Да уж, я сильно изменился.

Улегшись на узкую койку в своей убогой комнатушке, я принялся размышлять о том, что со мной произошло.

Полгода промаявшись без работы, откуда меня уволили по сокращению, я как раз нашел себе место следователя по страховым выплатам. А потом случилось то ограбление.

Еще через десять дней я оказался за четыреста миль от дома, в Буффало, штат Нью-Йорк, в квартире старшего сводного брата и его девушки. Меня, всего поломанного, передали им на попечение, и я был несказанно рад, что мне есть, где остановиться.

За прошедшие годы доктор Ричард Альперт почти не изменился. На лице прибавилось новых морщин, но наряду с блестящим умом, Ричард обладал прекрасной внешностью, а кроме того, будучи единственным наследником, теперь еще и владел состоянием семьи Альперт.

Перелет из Ла-Гуардиа в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. Но мне показалось, что прошло пятьдесят семь часов, так сильно раскалывалась голова. У ограждения нас встречала Бренда Стэнли, темнокожая и невероятно красивая. В свои тридцать четыре – ей было на год меньше, чем мне – она рассуждала довольно мудро, а глаза ее светились искренним сочувствием. Обнявшись и поцеловавшись с Ричардом, Бренда повернулась ко мне.

- Джеффи Ресник, видок у тебя, и правда, паршивый. Тебе бы не помешало набрать фунтов десять, так что придется тебя откармливать.

Насчет потери веса она подметила верно. Я всегда был нормальной комплекции. Костюмы и галстуки особо не носил, предпочитал джинсы. Теперь же они на мне болтались. Перевязь с гипсом висела поверх легкой ветровки – на старой квартире Ричард смог отыскать только ее.

Бренда нахмурилась и, стараясь не задеть больную руку, осторожно меня обняла. Потом отступила назад.

- Надеюсь, вы по дороге не ругались?

- Ты о чем? – недоуменно отозвался Ричард.

- Ну я же знаю, что бывает, когда старичье и молодежь собираются вместе.

У нас с братом была разница в возрасте в двенадцать лет, так что раньше мы близко не общались. Встреча в нью-йоркской больнице за несколько дней до того прошла скомкано. Мы с ним заключили перемирие. Теперь посмотрим, удастся ли его сохранить.

- Никакой ругани, - заверил я Бренду.

- Молодцы. Тогда отправляйтесь за чемоданами, - сказала она, – а я подгоню машину. Эти жулики с парковки хотели меня нагреть на пять баксов. Разбой средь была дня, - пробормотала она, уже уходя.

- Пошли, - кинул мне Ричард и, взглянув на указатели, направился к багажной ленте.

- Почему ты до сих пор не женился на Бренде как честный человек? - спросил я, стараясь не отставать.

- Сколько я ни предлагал, она каждый раз отвечает, что ее мать такого не переживет.

- Если Бренда выйдет за богатого белого доктора?

- Вот в этом и проблема, что белого.

101. Абырвалг

– Он изменился, – сказал Ричард.

Прячась за дверью кухонной подсобки – эдакий панк с наполовину выбритой головой, – я подслушивал чужой разговор... Действительно, на меня мало похоже.

– Еще бы! – подтвердила Бренда. – Попробуй после такого не измениться.

Сломанная рука, пробитый череп. Нервы ни к черту. Теперь вот успешно осваивал паранойю. Я подался вперед, стараясь ничего не пропустить.

– Он явно чего-то недоговаривает.

Ох, знал бы Ричард!

– Да ну? – голос Бренды утонул в грохоте отправляемых в ящик приборов.

– Он еще в больнице упомянул о кошмарах. Расспросить бы его как следует, да я побоялся слишком напирать, ведь он мне по-прежнему не доверяет.

Ричард помолчал.

– В аэропорту тоже странно. Я не мог вспомнить, куда дел багажные квитанции, а он точно знал, что они у меня в кошельке. Хотя убирал я их без него.

– Где ж им еще быть? – фыркнула Бренда. На выдвинутой из посудомойки решетке зазвенели стаканы. – Или нет, он теперь ясновидящий.

Молчание. Я представил себе каменное лицо Ричарда.

– Позвоню завтра в университетскую клинику, – наконец сказал он. – Может, найду для него врача.

– И что потом?

– Ничего. Он приехал сюда выздоравливать.

– А если захочет вернуться в Нью-Йорк?

– Пусть возвращается.

Дверца посудомойки захлопнулась.

– Ну конечно! – сказала Бренда. – Ты же спишь и видишь, чтобы он остался. Чтобы взялся за ум, остепенился, мечтаешь вылепить из него собственную копию. Только он – не ты. Он твой брат, который годами обходился без тебя и теперь сам должен наладить свою жизнь. Ты, главное, не переживай, когда поймешь, что больше ему не нужен.

Трезвость суждений Бренде никогда не изменяла.

Я на цыпочках вернулся к себе в комнату, прикрыл дверь и привалился к ней спиной. Постоял с закрытыми глазами, пытаясь разобраться в нахлынувших эмоциях. Больше всего похоже на панику. Да уж, изменился – не то слово!

Растянувшись на узкой кровати в необжитой комнатушке, я прокрутил в голове недавние события...

Сначала сокращение, потом полгода без работы. Только-только вновь устроился страховым следователем. И тут ограбление.

Десять дней спустя, преодолев четыре сотни миль, я перебрался в дом сводного старшего брата и его подруги в Буффало, штат Нью-Йорк. Без денег и без вариантов, рассчитывая только на их доброту. Повезло, что вообще было куда податься.

За несколько лет, что мы не виделись, доктор Ричард Элперт ничуть не постарел. Разве что приобрел пару новых морщин. Зато теперь, в придачу к завидным мозгам и внешности, он как единственный наследник безраздельно владел фамильным состоянием Элпертов.

Перелет из Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут, которые из-за долбящей по черепу боли показались мне часами. За стойками досмотра нас встречала красивая темнокожая подруга брата. В свои тридцать четыре, на год моложе меня, Бренда Стэнли была мудрой не по годам, и в ее глазах светилось неподдельное, глубокое сочувствие. Наскоро обняв и чмокнув Ричарда, она повернулась ко мне.

– Хреново выглядишь, Джеффи Резник. Тебе недостает как минимум фунтов десяти. Вот я и займусь твоим откармливанием.

Я и правда заметно похудел. По жизни я средней комплекции, костюмам и галстукам всегда предпочитал джинсы, которые теперь болтались у меня где-то на бедрах. Повязка через плечо скрывала тонкую летнюю куртку – других Ричард в моей квартире не нашел.

Бренда чуть нахмурилась и, стараясь не давить на сломанную руку, осторожно меня обняла. Затем отступила на шаг.

– Уже успели поцапаться?

– Бренда! – одернул ее Ричард.

– А то я не знаю, как проходят встречи юнца со старцем.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наша братская встреча в нью-йоркской больнице не задалась и на этот раз. Потом мы, правда, заключили перемирие. Интересно, надолго ли.

– Мы не в ссоре, – заверил я Бренду.

– Вот и славно. Вы забирайте багаж, – распорядилась она, – а я подгоню машину. С этих воров на парковке станется – в миг нагреют на пять баксов. Грабеж среди бела дня. – Продолжая возмущаться, Бренда зашагала прочь.

– Ты идешь? – окликнул меня Ричард, на ходу высматривая номер багажной ленты.

– Почему ты не женишься на Бренде, как все порядочные люди? – спросил я, еле поспевая за ним.

– Я уже который год уговариваю. Она ни в какую – мол, ее мать не переживет.

– Чем ей богатый белый доктор не угодил?

– Да все дело в цвете кожи.

102. Аз

– Он изменился, – произнес Ричард.

Я представил себя со стороны. Голова наполовину выбрита, как у панка. Притаился за дверью и подслушиваю, о чем разговаривают в буфетной старший брат и его подруга... Да, пожалуй, я изменился.

– Неудивительно, - ответила Бренда. - После того, что с ним случилось.

Да уж, случилось... Перелом руки, черепно-мозговая травма, нервный срыв. Похоже, еще и паранойя. Я прильнул ухом к двери.

– Он что-то скрывает от меня.

«Что-то… Да ты и половины не знаешь, Ричард!»

Вилки-ложки посыпались в кухонный ящик.

– О чем ты? – голос Бренды утонул в звоне фамильного серебра.

– Джефф обмолвился о ночных кошмарах. Еще в больнице, в Нью-Йорке. Попытать бы его хорошенько, но и давить не хочется. Он все еще не доверяет мне.

Помолчав немного, Ричард продолжил:

– А в аэропорту произошло кое-что странное. Я не мог найти багажные квитанции. А Джефф, представляешь – знал, что они у меня в бумажнике. Но его точно не было рядом, когда я их туда убирал.

– Ну, это самое логичное место, - ответила Бренда и, хмыкнув, добавила:
– А может, он стал экстрасенсом?!


Тишина… Так и представляю себе каменное выражение лица моего брата.

– Завтра позвоню в университетский медицинский центр, – сказал Ричард. – Посмотрим, найдется ли врач, который возьмется помочь ему.

Выкатился верхний лоток посудомоечной машины. Зазвенели бокалы.

– А дальше? Что ты дальше собираешься с ним делать?

– Ничего. Ему нужно просто восстановиться, прийти в себя.

– А если захочет вернуться в Нью-Йорк?

– Захочет – пусть едет.

– Чушь собачья!.. Ты хочешь изменить его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но это твой брат, а не ты сам. Все эти годы он спокойно обходился без тебя. И дальше будет сам строить свою жизнь. Без тебя. И не вздумай переживать по этому поводу.

Дверца посудомоечной машины захлопнулась.

«Послушай Бренду, братец; она трезво смотрит на вещи».

На цыпочках вернувшись в свою комнату, я прикрыл дверь. Прислонился к ней спиной и закрыл глаза, прислушиваясь к себе. Меня раздирали противоречивые чувства.

Да, я уже не тот прежний Джеффри.

Окинул взглядом свою унылую комнатку, растянулся на узенькой кровати и стал вспоминать события последних дней.

После увольнения по сокращению, я полгода был без работы. Какое-то время пытался возобновить карьеру страхового детектива. Вплоть до того злосчастного дня, когда на меня напали.

И вот, десять дней спустя, я уже здесь, в Баффало, в четырехстах милях от дома, переезжаю к старшему сводному брату и его подруге. Весь переломанный, без гроша в кармане, полностью зависимый от, слава богу не чужой, милости… Мне здорово повезло, что было куда податься.

Доктор Ричард Альперт почти не изменился за эти годы. Все также умен и привлекателен; но кое-что добавилось: несколько новых морщинок и... теперь он, как единственный наследник, владел всем состоянием семьи Альперт.

Перелет из Нью-Йорка в Баффало занял пятьдесят семь минут. Но тянулись они для меня, как пятьдесят семь часов – голова раскалывалась от боли. Бренда Стэнли, симпатичная темнокожая женщина, встретила нас на выходе из зала прилета. Чмокнула Ричарда в щёчку и повернулась ко мне. Тридцать четыре года (она на год моложе меня), а глаза умудренной жизнью женщины. Сейчас эти глаза были полны глубокого искреннего сострадания.

– Паршиво выглядишь, Джеффи Резник. Тебе нужно набрать фунтов десять, не меньше. И я беру это на себя.

Насчет веса она была права. Вообще-то я обычный парень. Предпочитаю джинсу, а не костюмы и галстуки. Теперь же джинсы просто болтались на мне. Руку на перевязи прикрывала ветровка – ничего более подходящего Ричард в моей квартире не нашел.

Бренда нахмурилась и, стараясь не задеть сломанную руку, бережно обняла меня. Затем отстранилась и спросила:

– Надеюсь, вы не подрались по дороге?

– Бренда?! – Ричард укоризненно посмотрел на нее.

– А то я не знаю, как это бывает, когда вы собираетесь вместе. Как старый и малый, ей-богу.

Мы с Ричардом никогда не были по-настоящему близки. Все-таки двенадцать лет разницы в возрасте. Воссоединение братьев накануне, в больнице, прошло весьма непросто, но закончилось перемирием. Ладно, поживем – увидим.

– Мы даже не ссорились, – заверил я Бренду.

– Ну и хорошо. Получайте багаж, а я подгоню машину. Это жулье на парковке… они хотят стрясти с меня пять баксов.
– Грабеж средь бела дня… – пробормотала она себе под нос, уже удаляясь.

– Пошли, – Ричард бодрым шагом направился в зал выдачи багажа.

– Почему ты не женишься на Бренде? – Я едва поспевал за ним. – Узаконили бы, наконец, ваши отношения.

– Да я ей тысячу раз предлагал. Не хочу, говорит, разбивать своей матери сердце.

– Чем?.. Тем, что выйдет замуж за богатого белого доктора?

– Вот-вот, ключевое слово «белого».

103. Айгиза

Мысли об убийстве.


- Он изменился, - сказал Ричард.


Спрятавшись за дверью кладовки, с наполовину выбритой головой, как у панк-рокера, я подслушивал частный разговор... да, я бы сказал, что я изменился.


- Конечно, - сказала Бренда, - После того, что случилось, неудивительно, что он изменился.


Сломанная рука, проломленный череп, эмоциональный крах, борьба с паранойей. Я наклонился ближе, напрягая слух.


- Он что-то скрывает от меня.


Ричард не знал и половины.


- Что? - спросила Бренда, перекрывая звон столового серебра, падающего в кухонный ящик.


- Он говорил о ночных кошмарах в больнице. Мне следовало бы надавить на него, но я не хочу его оттолкнуть. Он все еще не доверяет мне.


На мгновение он замолчал.


- В аэропорту произошло нечто странное. Я искал кассовые чеки, а он знал, что они были в моем бумажнике, но не видел, как я их туда положил.


- Логичное место для них. Или, может быть, он экстрасенс, - небрежно предположила она. выдвинулась верхняя полка посудомоечной машины, и звякнули стаканы.


Тишина. Я представлял каменный взгляд Ричарда.


- Я позвоню в Медицинский центр Буффало завтра, - сказал Ричард. - Может смогу найти врача, который сможет его вылечить.


- Что будешь с ним делать потом?


- Ничего. Он здесь, чтобы прийти в себя.


- Что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?


- Пусть возвращается.


Дверца посудомоечной машины закрылась.


- Чушь, - сказала Бренда. - Ты хочешь, чтобы он остался, хочешь изменить его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но он твой брат, а не ты. Он годами жил без тебя. Ему нужно будет снова строить свою собственную жизнь. Не расстраивайся, когда ты ему больше не понадобишься.


Бренда очень прагматична.


Я на цыпочках вернулся в свою комнату и закрыл дверь. Прислонившись к ней я закрыл глаза, не уверенный в том, что чувствую. Паника была близка.


Да, я изменился.


Я растянулся на односпальной кровати в этой убогой комнатушке и задумался о том, что произошло.


После шести месяцев безработицы из-за сокращения штата я собирался возобновить свою карьеру в качестве следователя по страховым случаям. До ограбления.


Десять дней спустя я, в четырехстах милях от дома, в Буффало, штат Нью-Йорк, переезжаю к своему старшему сводному брату и его сожительнице. Разоренный и зависящий от их доброты. Мне повезло, что мне было куда пойти.


Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. Новые морщины избороздили его лицо, но наряду с умом Ричард обладал привлекательной внешностью и, как единственный наследник, теперь владел состоянием семьи Альперт.


Перелет из Ла-Гуардиа в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. Из-за раскалывающейся головной боли мне показалось, что прошло пятьдесят семь часов. Нас ждала Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина за ограждением. Бренда, которая на год моложе меня, в свои тридцать четыре года была старой душой, в глазах которой отражалась глубина ее сострадания. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом она повернулась ко мне.


- Джеффи Резник, ты выглядишь дерьмово. Тебе бы набрать килограммов пять, и я как раз та, кто тебя откормит.


Она была права насчет потери веса. Обычно я был среднего телосложения. В джинсовой одежде удобнее, чем в костюме и галстуке. Теперь мои джинсы свисали с бедер. Перевязь скрывала легкую летнюю куртку — единственную, которую Ричард смог найти в моей квартире.


Бренда нахмурилась и, стараясь не давить на мою сломанную руку, нежно обняла меня. Она отступила назад.


- Вы что, поссорились?


- Бренда, - предостерег её Ричард.


- Ну, я знаю, как это бывает, когда старик и младший собираются вместе.


Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наша встреча в больнице в Нью-Йорке за несколько дней до этого была непростой. Мы заключили перемирие. Посмотрим, что будет дальше.


- Мы не ссоримся, - заверил я ее.


- Хорошо. Вы двое несите багаж, - сказала Бренда. - А я подгоню машину, не то эти воришки на парковке оштрафуют меня на пять баксов. Что за грабёж, - пробормотала она, уже уходя.


- Пошли, - сказал Ричард и двинулся в путь, следуя указателям над головой к багажной карусели.


- Почему ты не женишься на Бренде, чтобы, так сказать, узаконить связь браком? - спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.


- Я много лет пытался. Она говорит, что её мать этого не выдержит.


- Того, что она выйдет за белого богатого доктора?


- Того, что он белый.

104. Александр Зайцев

– Он изменился, – сказал Ричард.
Я прячусь в кладовке, подслушиваю чужой разговор, к тому же у меня половина волос на голове сбрита, как у панк-рокера… да уж, можно сказать, я изменился.
– Ну конечно, – сказала Бренда, – после того, что с ним произошло, я бы удивилась, останься он прежним.
Рука сломана, проломлен череп. Эмоциональный срыв. И еще паранойя назревает. Пытаясь лучше расслышать слова, я наклонился вперед.
– Он что-то от меня скрывает.
Ричард и не подозревал, как много он не знает.
– Что? – спросила Бренда. Звон столового серебра, складываемого в шкаф, почти заглушал ее голос.
– Еще в больнице он упоминал о кошмарах. Следовало надавить на него, но слишком сильно нажимать я не хотел. Он мне до сих пор не доверяет.
На мгновение Ричард замолк.
– В аэропорту произошло что-то странное. Я не мог найти багажные талоны. А он откуда-то знал, что они в кошельке, хотя и не видел, как я их туда положил.
– Так это же логично. Ну, или, может, он экстрасенс, – мимоходом бросила она.
Верхняя полка посудомоечной машины выкатилась, звякнули стаканы.
И тишина. Представляю, какой холодный сейчас взгляд у Ричарда.
– Завтра позвоню в медицинский центр UB, – сказал Ричард. – Посмотрим, найдется ли такой врач, который ему поможет.
– И что ты будешь с ним делать дальше?
– Ничего. Он сюда приехал на поправку.
– А что если он захочет вернуться в Нью-Йорк?
– Пусть возвращается.
Дверца посудомоечной машины закрылась.
– Чушь, – сказала Бренда. – Ты хочешь, чтобы он был именно здесь. Ты хочешь перевернуть его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но твой брат – не ты. Он годами строил свою жизнь без тебя. И ему снова нужно будет ее строить. Только не расстраивайся, когда станешь ему не нужен.
Бренда прагматична, другого от нее ждать не приходится.
Я прокрался обратно в свою комнату и запер дверь. Прислонившись к ней, я закрыл глаза, сам не понимая, что за чувство на меня нашло. Близко подступила паника.
Да уж, я изменился.
Я растянулся на односпальной кровати, стоявшей в этой обшарпанной комнатушке, и задумался о том, что случилось.
После сокращения я полгода провел без работы и уже собирался возобновить карьеру страхового расследователя. Но тут меня ограбили.
Спустя десять дней, переехав к старшему сводному брату и его возлюбленной, живущей с ним, я оказался в Буффало, штат Нью-Йорк, за четыре сотни миль от дома. Без гроша в кармане я зависел от их доброты, и все-таки мне повезло, что было куда пойти.
Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. Хотя на его лице появились новые складки, наряду с умом Ричард обладал привлекательной внешностью, а теперь, как единственный наследник, еще и состоянием семьи Альперт.
Перелет из Ла-Гуардии в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. С пульсирующей в голове болью мне казалось, будто прошло пятьдесят семь часов. За барьером безопасности нас ждала Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина. В свои тридцать четыре (то есть чуть младше меня) она была мудрой не по годам, и в ее глазах отражалось глубокое сострадание. После объятия и мимолетного поцелуя с Ричардом, она повернулась ко мне.
– Джеффи Резник, выглядишь ты дерьмово. Тебе нужно набрать фунтов десять, как раз я-то тебя и откормлю.
В том, что я потерял вес, она права. Я всегда был парнем обыкновенным. Мне удобнее не в костюме с галстуком, а в джинсах. Но теперь они стали велики в бедрах и свисали. Легкий летний пиджак, единственный, который Ричард нашел в моей квартире, скрывался под перевязью.
Бренда сдвинула брови, и осторожно, чтобы не прижаться к моей сломаной руке, нежно обняла меня. Затем отступила на шаг.
– Вы ведь не ругаетесь друг с другом, так?
– Бренда… – предостерег Ричард.
– Ну, я же знаю, как бывает, когда вместе ребенок и старик.
Из-за разницы в возрасте в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение несколько дней назад в нью-йоркской больнице выдалось непростым. Мы заключили перемирие, и еще неизвестно, сможем ли с ним жить.
– Мы не ругаемся, – уверил я ее.
– Хорошо. Возьмите вдвоем багаж, – сказала Бренда. – Я подъеду на машине. Эти разбойники с парковки пять баксов с меня возьмут. Грабеж на большой дороге, – уже уходя проворчала она.
– Пошли, – сказал Ричард и по свисающим сверху указателям двинулся к багажной карусели.
– Почему ты не женишься на Бренде как честный человек? – спросил я, с трудом успевая за ним.
– Я годами пытаюсь ее уговорить. Она отвечает, что это разобьет сердце ее матери.
– То, что дочь выйдет замуж за богатого белого доктора?
– В том-то и дело, что белого.

105. Александр Шаров

ЯСНОВИДЕЦ УБИЙСТВ

Л. Л. БАРТЛЕТТ

- Чудной он, - заметил Ричард.

Бритоголовый полускинхед, спрятавшийся за дверью буфетной–раздаточной, подслушивающий чужой разговор… вообще, да, я был то еще чудо.

- Еще бы, - хмыкнула Бренда, - После случившегося, удивительно было бы обратное.

Сломанная ключица, размозженный череп, тяжелая психотравма, еще и начальник-идиот. Я прильнул поближе навострив уши.

- Он что-то недоговаривает.

Не то слово, Ричард.

- Насчет чего? – перезвон роняемого в кухонный ящик столового серебра заглушил вопрос Бренды.

- Он как-то обмолвился о кошмарах, мучивших его в больнице. Надо было провести подробный сеанс толкования сновидений, но я не хотел давить на него слишком сильно. Доверительных отношений между нами как не было, так и нет.

Он замялся.

- В аэропорту произошел странный случай. Я никак не мог найти куда-то запропастившиеся багажные квитанции. Он учуял, что они в моем бумажнике. Но он не мог видеть, как я их туда засунул.

- Куда же еще ты мог их сунуть? Или, может, он ясновидящий, - она выпалила не задумавшись.

Верхняя выдвижная полка посудомоечной машины с лязгом выкатилась наружу, задребезжали стаканы.

Молчание. Я представил себе оторопелый взгляд Ричарда.

- Завтра же позвоню в городскую студенческую поликлинику, - нарушил тишину Ричард, - может, подыщу ему лечащего психиатра.

- И сколько ты еще собираешься нянчиться с ним?

- Пока не выздоровеет, только и всего.

- А если ему приспичит вернуться в Нью-Йорк?

- Скатертью дорога.

Дверца посудомоечной машины захлопнулась.

- Чушь, - отрезала Бренда, - Ты же хочешь, чтобы он остался. Ты хочешь перестроить его жизнь, перевоспитать его на свой лад. Но он твой брат, а не клон. Годами он обходился без тебя. Теперь ему снова придется учиться самостоятельности. Не обижайся, что ты ему больше не нужен.

По-моему, Бренда знает, что говорит.

Прокравшись на цыпочках обратно в свою комнату, я затворил дверь, уткнулся в нее закрытыми глазами, толком не отдавая себе отчет в том, что со мной происходит. Нахлынул страх.

Да, со мной точно что-то не так.

Я растянулся на единственной в той убогой комнатушке койке и ломал голову над тем, что стряслось.

Полгода назад меня уволили по сокращению штатов. Я вот-вот должен был снова выйти на работу страховым детективом, вышло же так, что я стал жертвой разбойного нападения.

Полторы недели спустя я уже был в шестистах сорока трех километрах отсюда, в городе Буффало, штат Нью-Йорк. Мой старший сводный брат со своей сожительницей забрали меня к себе. Мне еще повезло, что они смилостивились и приютили нищего иждивенца.

Доктор Ричард Элперт почти не изменился за эти годы. Правда, морщин прибавилось, зато и мудрости, что приходит с годами. Солидный доктор в качестве единственного наследника распоряжался семейным состоянием Элпертов.

Перелет из Ла Гуардии в международный аэропорт Буффало Ниагара занимал без трех минут час. С моей мигренью, от пульсирующей боли которой чуть не лопнул череп, казалось, он длился трое суток и еще час. За стойкой ограждения нас встречала смазливая негритянка Бренда Стэнли. В свои тридцать четыре, на год младше меня, Бренда была сердобольной старушкой с бездонными глазами. Чмокнув Ричарда, обнявшись с ним, она повернулась ко мне.

- Дерьмово выглядишь, Джэффи Резник, тебе нужно поправиться на пять килограмм. Усиленное питание я тебе обеспечу. Уж это я беру на себя.

Насчет истощения - это она была права. В обычном состоянии, я среднего телосложения. Джинсы мне идут больше, чем фрак с бабочкой. А сейчас того и гляди штаны потеряю. Легкая летняя ветровка, подпоясанная бечевкой – единственное, что Ричарду удалось найти у меня на квартире.

Бренда нахмурилась и осторожно, чтобы не задеть сломанное предплечье, легонько приобняла меня.

- Ведь вы же не ссоритесь? – она взяла разбег.

- Бренда, - укоризненно начал Ричард.

- Мне ли не знать, что такое «связался старый черт с младенцем».

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте между нами с Ричардом всегда было мало общего. Наше сближение в нью-йоркской больнице несколько дней тому назад было, скорее шатким, перемирием. Посмотрим, сможем ли мы жить как раньше после всего.

- Не ссоримся, - заверил я ее.

- Ладно, тогда заберите багаж, - скомандовала Бренда, - пока я подгоню машину. Эти ворюги-парковщики хотят содрать с меня пятерку, грабеж среди белого дня, - она проворчала себе под нос уже на ходу.

- Идем, - позвал Ричард и направился к багажному транспортеру, ориентируясь по подвесным указателям.

- Почему ты не женишься на Бренде как честный человек? – полюбопытствовал я, стараясь не отставать.

- Я из года в год делаю ей предложение. Она отговаривается тем, что ее мать этого не переживет.

- Что ее дочь выйдет замуж за состоятельного, белого врача?

- В том-то и загвоздка, что белого.

106. Анастасия Горбунова

— Он другой, — сказал Ричард.


Я, похожий на панк-рокера из-за наполовину выбритой головы, подслушивал личный разговор, спрятавшись за дверью в чулан дворецкого. Да, я вполне мог бы сказать, что я другой.


— Конечно, он другой, — сказала Бренда. — После случившегося было бы удивительно, будь это не так.


Сломанная рука, перелом черепа. Эмоциональный крах. Еще и работа с моей паранойей. Я наклонился ближе, напрягая слух.


— Он что-то скрывает от меня.
Ричард не знал и половины.


— О чем ты? — спросила Бренда, заглушая звон
столового серебра, падающего в кухонный ящик.


— Он упомянул о ночных кошмарах в больнице. Мне следовало быть с ним настойчивее, но я не хочу давить на него слишком сильно. Он все еще не доверяет мне.


Он на мгновение замолчал.
— В аэропорту произошло нечто странное. Я никак не мог найти квитанции. Он знал, что они были в моем бумажнике, но не видел, как я их туда положил.


— Логичное место для них. Ну или он экстрасенс, — небрежно предположила она. Верхняя полка посудомоечной машины выдвинулась, звякнули стаканы.


Тишина. Я хорошо мог представить каменный взгляд Ричарда.


— Я позвоню в медицинский центр UB завтра, — сказал Ричард. — Посмотрим, смогу ли я найти врача, чтобы вылечить его.


— И что ты потом с ним сделаешь?


— Ничего. Он здесь, чтобы оправиться.


— А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?


— Он сможет уйти.


Дверца посудомоечной машины закрылась.


— Чушь, - сказала Бренда. — Ты хочешь, чтобы он был здесь. Ты хочешь изменить его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но он не ты, он твой брат. Он годами строил свою жизнь без тебя. И ему нужно будет снова строить свою собственную жизнь. Не расстраивайся, когда он больше не будет в тебе нуждаться.


Прагматизму Бренды стоит довериться.


На цыпочках вернувшись в свою комнату, я закрыл дверь. Прислонившись к ней, я закрыл глаза, полностью неуверенный в том, что чувствую. Паника была близка.


Да, я был другим.


Я растянулся на односпальной кровати в этой убогой комнатушке и задумался о том, что произошло.
После шести месяцев безработицы из-за сокращения штата я собирался возобновить свою карьеру следователя по страховым случаям. До ограбления.


Десять дней спустя я был в четырехстах милях от этого места, в Буффало, штат Нью-Йорк, переезжая к своему старшему сводному брату и его сожительнице. Разоренный и зависящий от их доброты, я был счастлив, что мне было куда пойти.


Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. Новые морщины избороздили его лицо, но наряду с умом Ричард обладал привлекательной внешностью и, как единственный наследник, теперь владел состоянием семьи Альперт.


Перелет из Ла-Гуардиа в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. С моей раскалывающейся головой мне показалось, что прошло пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина, ждала нас за барьером безопасности. В тридцать четыре года, на год моложе меня, Бренда — старая душа, в глазах которой отражалась глубина ее сострадания. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом она повернулась ко мне.


— Джеффи Резник, ты выглядишь дерьмово. Тебе нужно набрать десять фунтов, и я как раз тот человек, кто тебя откормит.


Она была права насчет потери веса. Обычно я среднего веса парень. В джинсовой одежде удобнее, чем в костюме и галстуке. Теперь же мои джинсы свисали с бедер. Перевязь скрывала легкую летнюю куртку — единственную, которую Ричард смог найти в моей квартире.


Бренда нахмурилась и, стараясь не давить на мою сломанную руку, нежно обняла меня. Она отступила назад.


— Вы двое не ссоритесь, не так ли?


— Бренда, — вздохнул Ричард.


— Ну, я знаю, как это бывает, когда старик и ребенок собираются вместе.


Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице в Нью-Йорке за несколько дней до этого было непростым. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли мы с этим жить.


— Мы не ссоримся, — заверил я ее.


— Хорошо. Вы двое несите багаж, —сказала Бренда. — Я подгоню машину. Эти воришки-парковщики собираются оштрафовать меня на пять баксов. Ограбление на большой дороге, - пробормотала она, уже уходя.


— Пошли, - сказал Ричард и двинулся в путь, следуя указателям над головой к багажной карусели.


— Почему бы тебе не жениться на Бренде и не сделать из нее честную женщину? – спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.


— Я пытался много лет. Она говорит, что это разобьет сердце ее матери.


— Брак с богатым белым доктором?


— Проблема в белой части.

107. Арина Я.

«Убийство в его голове», Л.Л. Бартлетт

- Он изменился, - заметил Ричард.

Я в это время прячусь за дверью кладовки и подслушиваю чужой разговор... Еще и выгляжу как панк из-за выбритой головой. Да, изменения налицо.

- Конечно, он изменился, - ответила Бренда. - Он такое пережил… Перемены неудивительны.

Сломанная рука, пробитый череп, расшатанные нервы — вот неполный список моих увечий. Вдобавок ко всему, я становился чрезмерно подозрительным. Я подался вперед и прислушался.

- Он что-то от меня скрывает.

Ричард даже представить не мог, насколько он прав.

- Что он может скрывать? Вопрос Бренды заглушался звоном столовых приборов в кухонном ящике.

- В больнице он что-то упоминал про кошмары. Надо было хорошенько его расспросить, но я не хотел давить. Он по-прежнему мне не доверяет.

Ричард ненадолго задумался.

- В аэропорту произошло кое-что странное. Я не мог найти багажные квитанции. Джефф знал, что они были у меня в кошелке, но он не мог видеть, как я их туда положил.

- Он просто проявил смекалку. Ну или он ясновидящий, - небрежно бросила Бренда. Кто-то выдвинул полку посудомоечной машины, послышался звон бокалов.

Затем повисла тишина. Представляю лицо Ричарда в эту минуту.

- Завтра позвоню в наш медицинский центр, - сказал Ричард. - Попробую подыскать ему врача.

- А что ты планируешь делать дальше?

- Ничего. Джеффу нужно прийти в себя.

- Вдруг он захочет вернуться в Нью-Йорк?

- Я не собираюсь его удерживать.

Хлопнула дверь посудомоечной машины.

- Не верю, - заявила Бренда. - Ты хочешь, чтобы он остался. Спишь и видишь, как переделаешь Джеффа на свой лад и полностью изменишь его жизнь. Не забывай, что брат совсем не похож на тебя. Он столько лет жил самостоятельно, и он должен снова взять себя в руки. Только не разочаровывайся, когда он перестанет в тебе нуждаться.

Бренда зрила в корень.

Я осторожно отступил в свою комнату и закрыл дверь. Прислонившись к ней, я прикрыл глаза и попытался разобраться в чувствах. В ту же секунду я ощутил, как подступает страх.

О да, я изменился.

Растянувшись на кровати в убогой комнатке, я погрузился в воспоминания.

После сокращения я шесть месяцев сидел без работы. Собирался уже вернуться к карьере страхового следователя, но тут произошло нападение.

Десять дней спустя ужасные события остались где-то далеко. К счастью, мне было, куда идти. В Буффало меня ждали сводный брат и его сожительница. В столь стесненных обстоятельствах оставалось полагаться только на их доброту.

Годы почти не изменили доктора Ричарда Альперта, добавилась лишь пара-тройка морщин. Он всё еще привлекательный мужчина, обладатель острого ума, к тому же - единственный наследник всего состояния Альпертов.

Рейс Нью-Йорк - Буффало длился всего лишь 57 минут. Однако мучительная головная боль превратила их в 57 часов. За ограждением нас ждала Бренда Стэнли, симпатичная афроамериканка. В свои 34 (всего на год младше меня) Бренда была мудра не по годам. Это читалось в её взгляде, полном сострадания. Она быстро поцеловала Ричарда и повернулась ко мне.

- Джеффи Резник, выглядишь паршиво. Несколько килограммов тебе явно не повредят. Уж я-то постараюсь тебя откормить.

Как точно она подметила, от меня и правда остались кожа да кости. В повседневной жизни я обычный парень, предпочитающий джинсы костюму. Сейчас же любимые джинсы с меня спадают. Фиксирующая повязка прикрыла легкую летнюю куртку - единственную, которую Ричард смог найти среди оставшихся вещей.

Бренда неодобрительно посмотрела на мою сломанную руку и осторожно обняла меня. Затем отступила.

- Вы поругались, я угадала?

- Бренда, не начинай, - предостерег Ричард.

- Старшему поколению бывает сложно поладить с молодежью, я-то знаю.

И правда, из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице Нью Йорка было не из легких. Нам пришлось договориться о перемирии. Посмотрим, как мы с этим справимся.

- Всё в порядке, правда, - уверил я.

- Ну хорошо. Тогда займитесь багажом, - сказала Бренда. - А я пока подгоню машину. На парковке сдерут баснословные деньги. Грабеж средь бела дня, - ворчала она, удаляясь.

- Пойдём, - позвал Ричард и направился в сторону указателей выдачи багажа.

- Почему ты не женишься на Бренде? Не узаконишь ваши отношения? - спросил я, пытаясь его догнать.

- Я столько раз пытался, уже со счету сбился. Она уверена, что ее мать этого не переживет.

- Чем же ей так не угодил состоятельный белый врач?

- В этом-то и загвоздка, я белый.

108. биолог

– С ним что-то не так. – Это голос Ричарда.

Я притаился за дверью в кладовку, подслушивая разговор брата и его девушки. Моя голова была выбрита наполовину, как у какого-нибудь панка. И да, со мной явно что-то было не так.

– Конечно. – Голос Бренды. – Я бы удивилась, если бы после всего случившегося он был в полном порядке.

Ну да, перелом руки, перелом черепа. Эмоциональная разбитость. Плюс параноидальный бред.

Я припал к двери, жадно вслушиваясь.

– Он что-то скрывает от меня.

О, Ричард не ведал и половины всего происходящего со мной.

– В смысле? – Фраза Бренды слилась со звоном столовых приборов, укладываемых в ящик.

– Он как-то сказал, что к нему вернулись ночные кошмары, которые мучили его в больнице. Мне бы подробнее расспросить его об этом, но я не хочу давить. Он все еще не доверяет мне. – Пауза. – Знаешь, тогда, в аэропорту, я искал багажные талоны. Джефф указал мне на бумажник. Странно: он же не видел, что я положил их именно туда!

– Но ведь это же элементарно! Ну, или он телепат. – Бренда категорична.

Звук выдвигающегося верхнего лотка посудомоечной машины и дребезжащих стаканов. Затем тишина.

Я представил суровый взгляд Ричарда.

– Завтра позвоню в медицинский центр нашего университета. Посмотрим, смогу ли я найти ему врача.

– И что тогда ты будешь делать с ним?

– Ничего. Он восстанавливается у меня дома.

– Что, если он хочет вернуться в Нью-Йорк?

– Пусть возвращается.

Звук закрывающейся дверцы посудомоечной машины.

– Послушай! Ты хочешь, чтобы он оставался здесь. Ты хочешь изменить его жизнь. Ты хочешь переделать его под себя. Но ведь он твой брат, а не твоя собственность! Столько лет он устраивал свою жизнь без твоего участия – и сейчас это надо делать ему самому. Не стоит расстраиваться, когда твоя помощь ему будет не нужна.

Бренда явно прагматик.

Я на цыпочках вернулся в свою комнату. Прислонившись к закрытой двери, я зажмурился, не в силах понять свои ощущения. Мною начала овладевать паника.

Да, со мной что-то не так.

Я лег на кровать – единственный предмет интерьера в этой старой маленькой комнате – и стал обдумывать все, что случилось со мной в последние дни.

Целых шесть месяцев без работы из-за сокращения – и вот я наконец-то должен был приступить к обязанностям следователя по страховым случаям. Но тут это нападение!..

Десять дней спустя мой сводный старший брат и его любовница увезли меня за четыре сотни миль в Буффало, штат Нью-Йорк. Искалеченный и зависимый от их гостеприимства, я все же был рад крыше над головой.

Мой брат, доктор Ричард Альперт, с годами почти не изменился: весьма умен и привлекателен, хоть и приобрел несколько морщинок. Теперь же, будучи единственным наследником, он располагал всем богатством Альпертов.

Тот перелет от нью-йоркского аэропорта Ла-Гуардия до международного аэропорта Буффало Ниагара занял всего пятьдесят семь минут, но для меня, с моей дикой головной болью, это было как пятьдесят семь часов. За постом охраны нас ожидала симпатичная негритянка Бренда Стэнли. В ее взгляде читались забота и житейская мудрость – а ведь ей всего тридцать четыре, и она на год младше меня. Спешно обняв и чмокнув Ричарда, Бренда повернулась ко мне:

– Джеффи Резник, ты выглядишь отвратительно. Тебе нужно набрать фунтов десять, и –обещаю! – я тебя откормлю.

Насчет худобы она была права. Простой парень, я всегда чувствовал себя куда комфортнее в джинсах, нежели в костюме и галстуке. Сейчас мои джинсы едва держались на бедрах. Легкая летняя куртка скрывала перевязанную руку: ничего потеплее Ричард у меня в квартире найти не смог.

Бренда нахмурилась, осторожно обняла меня, стараясь не задеть сломанную руку, и отступила назад.

– Вы ведь не деретесь, да?

– Бренда, – начал было Ричард.

– Я знаю, чтО бывает, если вместе оказываются парень и взрослый мужчина.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки друг с другом. Наша встреча в нью-йоркской больнице несколько дней ранее едва ли была братской. Скорее, это было перемирие. Посмотрим, как мы будет с этим жить.

– Мы не деремся, – заверил я ее.

– Хорошо. Вы оба возьмите свой багаж, а я подгоню машину, – распорядилась Бренда. – Вон те воришки на парковке сейчас сдерут с меня пять баксов. Да это же самый настоящий грабеж! – проворчала она, направляясь к машине.

– Пойдем, – сказал Ричард, следуя по указателям к багажной карусели.

– Почему ты не женишься на Бренде, как честный человек? – спросил я, пытаясь не отставать.

– Я давно зову ее замуж. Она говорит, что ее мать этого не вынесет.

– …не вынесет замужества с богатым и белым доктором?

– Белым. В этом вся проблема.

109. Браттл

— Он изменился, — сказал Ричард.
Прячусь в кладовке с полубритой, как у панк-рокера, головой, подслушиваю чужие разговоры. Изменился, это точно.
— Ещё бы, - откликнулась Бренда. – После случившегося странно было бы, останься он прежним.
Рука сломана череп пробит, нераное истощение и паранойя на повестке. Я приник к двери, стараясь не упустить ни слова.
— Он что-то скрывает от меня.
Ричард не способен вообразить и половины.
— Что? – крикнула Бренда: в мойке громко звенели приборы.
— Ещё в больнице он говорил о каких-то кошмарах. Может, стоило выпытать всё ещё там, но я решил повременить: пока он мало мне доверяет.
Ричард помолчал.
— И этот странный случай в аэропорту. Я сунул куда-то багажные талоны, всё перерыл. А он знал, что они в бумажнике. Но не видел, как я их туда клал .
— Просто их обычно туда и кладут . Ну, или он экстрасенс, — Бренда явно выдала первое, что пришло в голову. Зазвенели бокалы: это выкатилась верхняя полка посудомойки.
Наступила тишина. Я представил, как темнеет взгляд Ричарда.
— Завтра позвоню в университетскую клинику Буффало, — сказал он. – Может, найду ему врача по профилю.
— И что потом? Как с ним поступишь?
— Да никак. Поживёт у нас, придёт в порядок.
— А если захочет вернуться в Нью-Йорк?
— Как хочет.
Дверца посудомойки захлопнулась.
— Как бы не так, — резко возразила Бренда. — Ты собрался его оставить здесь. Подогнать, вылепить по собственной мерке. Вот только он — не ты. Он твой брат, и многие годы жил своей жизнью, без тебя. Сейчас ему надо эту жизнь наладить. И не слишком рассчитывай, что в ней окажется для тебя место.
Послушай разумного совета Бренды, брат.
Прокравшись в свою комнатушку, я закрыл дверь, прислонился к ней спиной и закрыл глаза. В чувствах царил раздрай, подступала паника.
Я изменился, да.
Вытянувшись на узкой койке в своей комнатёнке, я принялся размышлять, как все началось.
Меня уволили по сокращению, и на полгода я оказался безработным. Решил уж было вернуться к работе налогового офицера. И тут это ограбление.
Через десять дней после него я был уже за четыре сотни миль оттуда, в Буффало, Нью-Йорк, где поселился в доме старшего брата, где он жил со своей любовницей. Я оказался счастливчиком: без гроша за душой, рассчитывая лишь на чужую милость, нашёл пристанище и кров.
За прошедшие годы доктор Ричард Алперт почти не изменился, разве что морщин чуть прибавилась. Он был мужчина умный, представительный и весьма небедный: как единственному наследнику, ему отошло состояние семейства Алпертов.
От Ла-Гуардия до международного аэропорта Буффало-Ниагара было пятьдесят семь минут лёту, но у меня так страшно болела голова, что минуты эти показались часами. В зоне прилета у заграждения нас ждала Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая девушка. Ей было тридцать четыре, на год меньше, чем мне, но в глазах светилось глубокое понимание и сострадание, что выдавало мудрую и зрелую душу. Приобняв и чмокнув Ричарда, она развернулась ко мне.
— Погано выглядишь, Джеффи Резник. Тебе бы набрать фунтов десять. Ну да не беда: со мной ты быстро мясом обрастешь.
С весом – Бренда права – действительно была беда. Раньше я был обычным парнем: любил джинсу и недолюбливал костюмы с галстуками. А сейчас мои джинсы сваливались с бёдер и держались на помочах. Всё это скрывал лёгкий летний пиджак – единственный, найденный Ричардом в моей Нью-Йоркской квартире.
Чуть нахмурившись и стараясь не задеть больную руку, Бренда бережно меня обняла, потом отступила на шаг.
— А вы часом не передрались?
— Бренда, — с укором проговорил Ричард.
— Да знаю я, как оно бывает: старый да малый как сойдутся, так…
Между мной и с Ричардом двадцать пять лет разницы. Из-за этого мы так и не стали близки. Сближение, произошедшее в больнице Нью-Йорка, казалось слишком зыбким. Для нас оно стало чем-то вроде временного примирения. Время покажет, сколь долго мы его будем соблюдать.
— Мы не драчливые, — заверил я её.
— Ну ладно. Вы отправляйтесь за багажом, - распорядилась Бренда, - а я подгоню автомобиль. Жулики – парковщики уж точно нагрели меня на пять баксов. Бандиты с большой дороги, - ворчала она.
— Пошли, - и Ричард двинулся к багажной карусели, куда направляли подвесные указатели.
— Что ты не женишься на Бренде? Не надоело жить во грехе? – Я спрашивал, стараясь держаться наравне с Ричардом.
— Уж несколько лет предлагаю. А она отнекивается: мол, мама этого не переживёт.
— Это брака с богатым белым врачом-то?
— С белым. В этом проблема.
 

110. БуЗайка

Я видел убийство, Л.Л. Бартлетт

– Он не такой, как все, – промолвил Ричард. Я подслушивал разговор, спрятавшись за дверью кладовки. Из-за наполовину выбритой головы я был похож на панк-рокера. Да уж, точно не такой, как все.

– Еще бы! После того, что случилось, – ответила Бренда.

Моя рука в гипсе, череп проломлен, а в душе полный кавардак, близкий к паранойе. Я прижался к двери, чтобы хорошо расслышать.

– Он что-то недоговаривает.

Да Ричард и половины не знал.

– В смысле? – спросила Бренда, складывая в выдвижной ящик столовые приборы.

– В больнице он говорил про ночные кошмары. Надо было расспросить его, но я не хотел слишком давить. Он пока еще не очень мне доверяет.

Ричард умолк на мгновение.

– В аэропорту произошло кое-что странное. Я искал квитанции на получение багажа, а он сказал, что они у меня в кошельке. Но он не видел, как я положил туда эти бумажки.

– Вполне логично положить квитанции в кошелек. Ну, или он экстрасенс, – предположила Бренда. Было слышно, как она выдвинула верхний ярус посудомойки со звякающими стаканами.

Тишина. Я представил себе неподвижный взгляд Ричарда.

– Завтра позвоню в Медицинский центр. Узнаю насчет врача для него.

– А что ты будешь делать с ним потом?

– Ничего. Он здесь, чтобы немного прийти в себя.

– А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

–Ну, пусть едет.

Бренда захлопнула дверцу посудомоечной машины.

– Но ведь ты этого не хочешь. Ты хочешь, что бы он остался здесь и жил той жизнью, которую ты ему придумал. Но он твой брат, он не ты. Он столько лет прожил один и ему снова надо научиться жить самостоятельно. Не огорчайся, когда больше не будешь ему нужен.

С Брендой не поспоришь. Я на цыпочках вернулся в убогую комнатушку. Прислонившись спиной к двери и закрыв глаза, я пытался разобраться в своих чувствах, но смог только определить приближение паники. Да уж, я не такой, как все.

Вытянувшись на узкой кровати, я размышлял о произошедшем. После сокращения я полгода сидел без работы. И вот незадолго до возвращения на должность страхового детектива на меня напали. Через десять дней я оказался в Баффоло, что в штате Нью-Йорк, в доме своего старшего сводного брата и его возлюбленной. Мне, который был раздавлен и полностью зависел от их доброты, повезло, что меня где-то захотели принять.

Доктор Ричард Элперт не сильно изменился за эти годы. Новые морщины не лишили его природной привлекательности, да и умом он не был обделен. Вдобавок к этому он единолично унаследовал богатство семейства Элпертов.

Перелет от нью-йоркского аэропорта «Ла-Гуардия» до Баффоло занял пятьдесят семь минут. Но из-за пульсирующей боли в голове мне казалось, что прошло пятьдесят семь часов. В аэропорту за защитным заграждением нас уже встречала Бренда Стэнли, миловидная чернокожая женщина. Она была на год младше меня, но в тридцать четыре её глаза были полны мудрости и сострадания. Бренда чмокнула и наспех обняла Ричарда, а затем повернулась ко мне.

– Джеффи Резник, выглядишь просто отстойно. Тебе надо бы набрать вес, так что я буду тебя откармливать.

На счет веса она была права. В обычных обстоятельствах я просто среднестатистический парень. Мне удобнее в джинсах, чем в костюме и галстуке. Сейчас же джинсы висят на мне, как мешок. Бандаж для руки был надет поверх тонкой куртки, единственной, которую Ричард смог найти в моей квартире.

Бренда нахмурилась и обняла меня, стараясь не давить мне на руку. Она сделала шаг назад и спросила:

– Вы ведь не поругались?

– Бренда, – Ричард предупреждающе посмотрел на неё.

– Ну, я же знаю, как вы общаетесь.

Мы с Ричардом не были близки из-за двенадцатилетней разницы в возрасте. Встреча в нью-йоркской больнице прошла не очень гладко. Мы объявили перемирие, теперь же нам предстояло проверить его в действии.

– Мы не поругались, – заверил я Бренду.

– Ну и хорошо. Идите за багажом, а я подгоню машину. Эти жулики с парковки сдерут с меня пять баксов. Грабеж средь бела дня, - пробормотала она, уходя.

– Пойдем, – сказал Ричард. Он последовал по указателям к зоне выдачи багажа.

– Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь её честной женщиной? – спросил я, изо всех сил стараясь не отставать от брата.

– Я зову ее замуж уже несколько лет. Но она говорит, что это разобьет сердце её матери.

– Если она выйдет за богатого доктора?

– Если она выйдет за белого доктора.
 

111. Виктория Селезнева

"Убийство на уме", Л. Л. Бартлетт
"Он изменился", - сказал Ричард.
Спрятавшись за дверцей буфета, я, с выбритой как у панк-рокера половиной головы, подслушивал разговор ... да, я бы сказал, я действительно изменился.
"Ну конечно он изменился, - сказала Брэнда. - После всего того, что с ним произошло, я была бы удивлена, если бы он не изменился".
Сломана рука, череп. Эмоционально сломлен. Еще и параноик. Я наклонился ближе и напряг слух.
"Он что-то скрывает от меня".
Ричард не знал и половины из этого.
"Что?", - переспросила Брэнда из-за звона столовых приборов в кухонном шкафчике.
"Он упомянул, что видел кошмары в больнице. Следовало бы подтолкнуть его раскрыться, но я не хочу давить слишком сильно. Он все еще мне не доверяет".
Он смолк на мгновение. "Кое-что странное произошло в аэропорту. Я искал квитанции для получения багажа. Он знал, что они в моем кошельке, хотя не видел, что я клал их именно туда".
"Логично, что они были там. Или, быть может, он экстрасенс", - непринужденно предположила она. Верхняя полка посудомоечной машины выехала, позвякивая стаканами.
Тишина. Я мог представить застывший взгляд Ричарда.
"Я позвоню в Медицинский центр UB завтра, - сказал Ричард. - Посмотрим, смогу ли я найти для него врача".
"И что потом?"
"Ничего. Он здесь, чтобы оправиться".
"А что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?"
"Тогда он вернется".
Дверца посудомоечной машины закрылась.
"Чепуха, - сказала Брэнда. - Ты хочешь, чтобы он остался. Ты хочешь изменить его жизнь к лучшему, переделать его по своему образу и подобию. Но он твой брат, не ты сам. За несколько лет он построил свою жизнь без тебя. Ему нужно будет снова это сделать. Не разочаруйся, когда поймешь, что он в тебе больше не нуждается".
Да, Брэнда прагматична.
Я на цыпочках вернулся в свою комнату и закрыл дверь. Прислонился к двери и закрыл глаза, пытаясь понять свои чувства. Охватывала паника.
Да, я изменился.
Я растянулся на односпальной кровати в захудалой комнатушке и задумался о том, что произошло.
После 6 месяцев безработицы из-за увольнения по сокращению я уже почти вернулся к работе страхового следователя. Пока не произошло ограбление.
Через 10 дней я оказался за 400 миль в Буффало, штат Нью-Йорк, у своего старшего сводного брата и его сожительницы. Я был на мели, зависел только от их доброты, так что мне повезло, что было куда податься.
Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. На его лице проступили новые морщины, но, учитывая его интеллект, они были ему к лицу. Теперь он владел семейным состоянием как единственный наследник Альпертов.
Полет от аэропорта "Ла-Гуардия" до международного аэропорта "Буффало-Ниагара" продлился 57 минут. Из-за пульсирующей боли в голове мне показалось, что он длился 57 часов. Брэнда Стэнли, миловидная чернокожая женщина, ждала нас по ту сторону ограждения в аэропорту. Брэнда была на год младше меня, и в свои 34 года у нее была добрая душа, а в глазах читалось сопереживание. Она поспешно поцеловала и обняла Ричарда и повернулась ко мне.
"Джеффи Ресник, ты чертовски плохо выглядишь. Тебе надо набрать 10 фунтов, и именно я этому и поспособствую".
Она была права насчет потери веса. Я всегда был среднестатистическим парнем, которому комфортнее в джинсах, чем в костюме с галстуком. Но сейчас джинсы спадали у меня с бедер. Ремень был скрыт за легким летним пиджаком - единственной вещью, которую Ричард нашел в моей квартире.
Брэнда нахмурилась и нежно обняла меня, стараясь не задеть сломанную руку. Она сделала шаг назад. "Вы ведь не ссоритесь?"
"Брэнда", - с укором бросил Ричард.
"Ну, я же знаю каково это, когда встречаются старик и ребенок".
Из-за разницы в возрасте в 20 лет мы с Ричардом никогда не были близки. И наша встреча несколько дней назад в больнице Нью-Йорка прошла не слишком гладко. Мы заключили перемирие. Посмотрим, сможем ли мы так жить.
"Мы не ссоримся", - уверил я ее.
"Прекрасно. Берите багаж, - сказала Брэнда. - А я подъеду к вам на машине. Воришки с парковки сдерут с меня 5 баксов. Грабеж среди бела дня", - проворчала она, уже отдаляясь от нас.
"Идем", - сказал Ричард и пошел по указателям в сторону багажной ленты.
"Почему ты не женишься на Брэнде и не сделаешь ее порядочной женщиной?" Спросил я, силясь угнаться за ним.
"Я предпринимал попытки не раз. По ее словам, это разобьет сердце ее матери".
"Свадьба на богатом белом враче?"
"Проблема как раз в цвете кожи".

112. Вирджиния

- Он изменился, - сказал Ричард.

Конечно, я изменился: подслушиваю частный разговор, прячась за дверью кладовки, волосы наполовину сбриты, как у панка…
- Естественно, - ответила Бренда. – Я бы удивилась, если бы он остался прежним после того, что произошло.

Перелом руки, перелом черепа. Нервный срыв. А еще борьба с паранойей. Я наклонился ближе к двери, стараясь расслышать.

- Он что-то скрывает от меня.

Ричард даже не представлял, сколько всего я от него скрываю.

- Что? – спросила Бренда под звон столового серебра, которое она убирала в ящик.

- В больнице он упоминал о кошмарах. Мне стоило разузнать об этом больше, но я не хотел на него давить. Он все еще мне не доверяет.
Ричард помолчал немного, а потом добавил:

- В аэропорту случилось нечто странное. Я искал квитанции на получение багажа. Он догадался, что квитанции в кошельке, хотя не видел, как я их туда кладу.

- Это ведь логично. Или он экстрасенс, - небрежно предположила Бренда. Она выдвинула верхнюю решетку посудомоечной машины, и стаканы зазвенели.

Тишина. Я живо представил себе каменный взгляд Ричарда.

- Завтра я позвоню в медицинский центр, - решил брат. – Может быть, найду врача для него.

- А что ты потом будешь с ним делать?

- Ничего. Он здесь, чтобы выздороветь.

- А если захочет вернуться в Нью-Йорк?

- Пусть возвращается.

Дверца посудомойки захлопнулась.

- Вздор, - бросила Бренда. – Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Хочешь перевернуть его жизнь, переделать его в соответствии с твоей собственной картиной мира. Но он твой брат, а не ты сам. Все эти годы парень как-то жил без тебя и должен будет вернуться к своей жизни. Не огорчайся, когда он перестанет в тебе нуждаться.

О да, Бренда любила вмешиваться в чужие дела.

На цыпочках вернувшись в свою комнату, я закрыл дверь. Прислонился к ней и закрыл глаза, не до конца понимая, что именно чувствую. Я был на грани паники.

Да, я изменился.

Вытянувшись на кровати в этой жалкой маленькой комнате, я думал о том, что случилось.

Пробыв полгода безработным из-за сокращения, я собирался возобновить карьеру следователя страховой компании. Но это было до ограбления.

А через десять дней после ограбления я уехал за 400 миль от дома, в Буффало, Нью-Йорк, к старшему брату по матери и его гражданской жене. Я был сломлен и зависим теперь от них, но, по крайней мере, мне было куда идти.

Доктор Ричард Элперт не очень изменился за эти годы. На лице появились новые морщины, но, помимо ума, Ричард обладал привлекательной внешностью, и ему, единственному наследнику, теперь принадлежало все состояние Элпертов.

Полет из Ла-Гвардия до международного аэропорта Буффало-Ниагара занял 57 минут. Но мне показалось, что прошло 57 часов - настолько раскалывалась голова. Бренда Стенли, хорошенькая афроамериканка, ждала нас за барьером безопасности. Женщине было 34 – на год меньше, чем мне – но она казалась не по годам мудрой и смотрела на меня с глубоким сочувствием. Быстро обняв и поцеловав Ричарда, Бренда повернулась ко мне.

- Паршиво выглядишь, Джеффи Резник. Тебе нужно набрать фунтов десять. И я об этом позабочусь.

Насчет потери веса она верно подметила. Я всегда был обычным парнем, не толстым, но и не худым. Комфортнее чувствовал себя в джинсах, чем в костюме и при галстуке. Теперь же джинсы висели на мне мешком, а ремень потерялся в складках легкой летней куртки – единственной, которую Ричард смог найти в моей квартире.

Бренда нахмурилась и осторожно, стараясь не задеть сломанную руку, обняла меня. Она сделала шаг назад и спросила:

- Вы двое ведь не станете ссориться?

- Бренда, - с укоризной произнес Ричард.

- Ну я ведь знаю, что происходит, когда встречаются старик и ребенок.

Из-за 12-летней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наша встреча в больнице Нью-Йорка вышла прохладной. Можно сказать, мы заключили перемирие. И теперь предстояло выяснить, как нам быть с этим дальше.

- Мы не будем ссориться, - заверил я Бренду.

- Хорошо. Возьмите багаж, - попросила она. – Я подгоню машину. Эти воры с парковки требуют 5 баксов. Грабеж средь бела дня, - проворчала Бренда, уходя.

- Пойдем, - сказал Ричард и направился к багажной ленте, ориентируясь по указателям.

- Почему вы с Брендой не поженитесь, как все порядочные люди? – поинтересовался я, стараясь не отставать от него.

- Я уже несколько лет пытаюсь на ней жениться. Но Бренда говорит, что это разобьет сердце ее матери.

- Брак дочери с богатым белым доктором?

- Проблема как раз в том, что я белый.

113. Вита

Л.Л.Барлетт. Замышляя убийство

«А он изменился», - сказал Ричард.
Прячась за дверью чулана, с головой, выбритой как у панка, наполовину, я подслушивал чужой разговор….ну, да, думаю, я изменился.
«Конечно он изменился», - сказала Бренда. «Было бы странно, если бы он остался прежним после того, что случилось».
Сломанная рука, пробитый череп. Нервный срыв. И начинающаяся паранойя. Я подался вперёд, напряжённо вслушиваясь.
«Он что-то скрывает от меня».
Да Ричард не знал и половины того, что я от него скрывал.
«Что?» - спросила Бренда, c грохотом бросая столовое серебро в кухонный ящик.
«В больнице он опять говорил про кошмары. Надо было настоять, чтобы он всё рассказал, но я не хочу слишком давить на него. Он по-прежнему мне не доверяет».
Он немного помолчал. « Кое-что странное произошло в аэропорту. Я искал багажные талоны. Он знал, что они были у меня в бумажнике, хотя и не видел, как я положил их туда».
«Ну, логично же, что они должны быть там. Или он экстрасенс?» - тут же откликнулась она. Крышка посудомойки открылась, звякнули стаканы.
Повисла тишина. Я представил тяжёлый взгляд Ричарда.
«Завтра я позвоню в медицинский центр университета1," - сказал Ричард. – "Посмотрю, получится ли найти доктора для него».
«А что ты будешь делать с ним потом?»
«Да ничего. Он здесь, чтобы поправиться».
«А что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?»
«Ну и пусть едет».
Дверца посудомойки закрылась.
«Ерунда», - сказала Бренда, - «Ты же хочешь, чтобы он остался здесь. Хочешь изменить его жизнь, переделать его по своему усмотрению. Но он твой брат, а не ты. Все эти годы он жил без тебя. И ему опять придётся жить своей собственной жизнью. Не огорчайся, когда он престанет в тебе нуждаться».
Бренда всегда остаётся практичной.
Прокравшись на цыпочках в свою комнату, я закрыл за собой дверь. Я облокотился на неё и закрыл глаза не в силах понять, что я чувствую. Паника подступала.
Ну да, я изменился.
Я вытянулся на единственной кровати в этой убогой комнатушке и задумался о том, что же произошло.
Спустя шесть месяцев после сокращения я собирался возобновить работу следователя по страховым случаям. Но произошло ограбление.
Через десять дней я был в четырёхстах милях оттуда, в городе Буффало, штат Нью-Йорк, у своего сводного старшего брата и его сожительницы.
Д-р Ричард Алперт не особо изменился за эти годы. Новые линии избороздили его лицо, но у него был острый ум, привлекательная внешность и, как единственный наследник, он владел теперь состоянием семьи Алперт.
Перелёт из Нью-Йоркского аэропорта Лагардия в Международный аэропорт Буффало «Буффало-Ниагара» занял всего 57 минут. Но из-за невыносимой головной боли они тянулись как 57 часов. Бренда Стэнли, красивая чернокожая женщина, ждала нас за ограждением. В свои 34 года (на год младше меня) Бренда выглядела мудрой и в её глазах читалось глубокое сострадание. Она быстро поцеловала и обняла Ричарда, а потом повернулась ко мне:
«Джеффи Резник, выглядишь ты дерьмово. Тебе надо набрать десять фунтов, и я именно тот человек, который тебя откормит».
Она была права, когда говорила о моей худобе. Вообще-то я обычный парень средней комплекции. Мне комфортнее в джинсах, а не в костюме и галстуке. А теперь мои джинсы висели на мне. Перевязь прикрывала мой лёгкий летний пиджак, единственный, который Ричард смог найти в моей квартире.
Бренда нахмурилась и осторожно, чтобы не задеть мою загипсованную руку, нежно обняла меня. Затем она отступила назад: «Вы же двое не ссоритесь?»
«Бренда», - предостерёг Ричард.
«Ну, я знаю, как это бывает, когда стар и млад собираются вместе».
Из-за двадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наше примирение в больнице Нью-Йорка за несколько дней до этого было не простым. Мы объявили перемирие. Ну, теперь поглядим, сможем ли мы так жить.
«Мы не ссоримся», - заверил я её.
«Ну и хорошо. Вы двое идите за багажом», - сказала Бренда. «А я подгоню машину. Эти воришки на парковке хотят нагреть меня на 5 баксов. Просто грабёж средь бела дня», - пробормотала она удаляясь.
«Пошли», - сказал Ричард и двинулся вперёд, следуя указателям наверху, ведущим к багажной ленте.
«Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь её честной женщиной?» - спросил я, изо всех сил стараясь не отставать от него.
«Да я пытаюсь уже много лет. Но она говорит, что это разобьёт сердце её матери».
«Брак с богатым белым доктором?»
«В том-то и проблема, что с белым».

1 – зд. Один из самых лучших медицинских центров США, созданный на базе всемирно известного медицинского вуза в г.Буффало, штат Нью-Йорк.

114. Вурадурена

— С ним что-то не так, — сказал Ричард.
Укрывшись за дверью буфетной, стоял, подслушивая личный разговор, я с выбритой в стиле панк-рокеров головой... Да, со мной явно было что-то не так.
— Конечно, он изменился, — ответила Бренда. — После всего того, что случилось, я бы удивилась, если бы он остался прежним.
Сломанная рука, проломленный череп, эмоциональное истощение, и конечно же, параноидальный психоз. Я наклонился сильнее, напрягая слух.
— Он что-то скрывает от меня.
Ричард не знал и половины того, что мне пришлось пережить.
— Что именно? — расслышал я сквозь звон столового серебра, падающего в ящик.
— Он упоминал о ночных кошмарах, преследовавших его в больнице. Мне следовало добиться от него ответа, о чем они были, однако я не хотел на него давить. Всё-таки он до сих пор не очень-то мне и доверяет.
Ненадолго замолчав, Ричард продолжил:
— Кое-что необычное случилось в аэропорту. Я никак не мог найти багажный талон, однако он знал, что тот находится в моём кармане. И это при том, что он никак не мог видеть, как я его туда положил.
— Это логично, что талон оказался там. Или же он ясновидящий, — небрежно кинула Бренда.
Верхняя полка посудомоечной машины выдвинулась, звякнули стаканы.
И тишина. Могу представить себе свирепый взгляд Ричарда в этот момент.
— Завтра же я позвоню в клинику Буффало, — сказал Ричард. — Увидим, смогу ли я найти подходящего доктора для него.
— И что ты будешь с ним делать?.
— Ничего, он здесь для того, чтобы прийти в себя.
— А что если он захочет вернуться обратно в Нью-Йорк?
— Тогда пусть едет.
Дверь посудомойки хлопнула.
— Чушь, — сказала Бренда. — Ты ведь хочешь, чтобы он остался жить здесь. Ты хочешь перевернуть его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но он другой человек, он твой брат. Он не ты. В течение многих лет он сам строил свою судьбу. Без тебя. И продолжит это делать. Не разочаровывайся, когда ты ему больше не понадобишься.
Да, Ричард. Доверься Бренде, она здраво мыслит.
На цыпочках вернувшись в свою комнату, я закрыл дверь. Я прикрыл глаза и прислонился к ней, не понимая себя, не понимая того, что чувствую. Я ощутил приближение приступа паники.
О да, со мной что-то было не так.
Я растянулся на односпальной кровати в этой убогой комнатушке и задумался о том, что произошло.
После шести месяцев без работы, которой я лишился из-за сокращения штата, я планировал возобновить свою карьеру в качестве следователя страховой компании. Однако всё это закончилось тем, что я стал воровать.
Уже через десять дней я был в четырехстах милях от этого места, в Буффало, Нью-Йорке, переезжая к своему старшему сводному брату и его сожительнице. Без гроша в кармане и зависимый от их доброты, я должен был быть рад, что мне было куда пойти.
Доктор Ричард Альперт почти не изменился за эти годы. Новые морщины избороздили его лицо, но также как Ричард был умён, он был и красив и, как единственный наследник, теперь владел состоянием семьи Альперт.
Полет из Ла-Гуардиа в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. Мне же, с моей раскалывающейся от боли головой, казалось, будто прошло пятьдесят семь часов. Бренди Стенли, симпатичная темнокожая женщина ожидала нас за защитным ограждением. В тридцать четыре года, что было лишь на год меньше чем мне, Бренди отличалась зрелой душой и глазами, в полной мере отражавшими глубину её сочувствия. После мимолетного поцелуя и объятия с Ричардом она обратилась ко мне.
— Выглядишь плоховато. Тебе нужно потолстеть на десять фунтов, и именно я буду той, кто поможет тебе в этом.
Она была права в том, что я похудел. Обычно я ни чем не отличаюсь от среднестатистического парня, предпочитающего джинсовую одежду костюму и галстуку. Сейчас же мои джинсы свисали с бёдер, а ремень скрывался под лёгкой летней курткой – единственной, которую Ричард смог откопать в моей квартире.
Бренда нахмурилась и аккуратно, чтобы не задеть сломанную руку, приобняла меня. Затем отошла и спросила:
— Вы двое, надеюсь, не подрались?
— Бренда, — предупредил её Ричард.
— Что? Я знаю как это бывает, когда ребёнок и старик собираются вместе.
Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы никогда не были близки с Ричардом. Наше воссоединение в больнице Нью-Йорка стало непростым для обоих. Мы заключили перемирие. Теперь-то мы и узнаем, сможем ли ужиться вместе.
— Мы не дерёмся, — уверил Ричард.
— Отлично. Вы двое, за вами багаж. Я же подгоню машину. Эти грабители на парковке хотят оштрафовать меня на пять баксов. Прямо-таки ограбление на большой дороге, — пробормотала она, уже уходя.
— Пойдём, — сказал Ричард и, следуя указателям над головой, направился к багажной карусели.
— Почему бы тебе наконец не жениться на Бренде и не сделать из неё честную женщину? — спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.
— Я пытаюсь уже много лет. Она говорит, что наша свадьба разобьёт сердце её матери.
— Брак с обеспеченным белым доктором?
— Вот именно, проблема именно в том, что белым.

115. горная коза

– Он изменился, – произнес Ричард.

И правда, я изменился: подслушиваю чужой разговор, прячась за дверью кладовой, полголовы выбрито в лучших традиция панк-рока.

– Ну разумеется, – согласилась Бренда. – Было бы странно, если бы все это на нем никак не отразилось.

Рука сломана, в черепе трещина, на грани эмоционального срыва. Вдобавок ко всему, еще немного – и стану параноиком. Я наклонился поближе и напряг слух.

– Он что-то от меня скрывает.

Ричард даже не догадывался, сколько я скрывал на самом деле.

– Что же? – спросила Бренда, перекрывая звон падающих в кухонный ящик столовых приборов.

– Когда мы были в больнице, он сказал, что ему снятся кошмары. Надо было расспросить его об этом, но давить я не хочу. Он все еще мне не доверяет.

Ричард умолк на секунду.

– В аэропорту кое-что произошло, – добавил он. – Я не мог найти багажные квитанции, а он откуда-то знал, что они у меня в бумажнике, хотя я не клал их туда при нем.

– Вполне логичная догадка. Ну или он экстрасенс, – невзначай сказала Бренда.

Выдвинулась верхняя полка посудомоечной машины, звякнули стаканы.

Тишина. Я без труда представил себе каменное выражение лица Ричарда

– Завтра позвоню в медицинский центр при Университете в Буффало, – сказал Ричард. – Попробую подыскать ему врача.

– А ты? Что тогда с ним будешь делать ты?

– Ничего. Он приехал, чтобы прийти в себя.

– А если он захочет вернуться в Нью–Йорк?

– Тогда я не буду его держать.

Дверца посудомоечной машины захлопнулась.

– Чушь, – отрезала Бренда. – Ты хочешь, чтобы он остался. Хочешь изменить его и всю его жизнь, переделать под себя. Но твой брат – не ты. Он как-то справлялся без тебя все это время. И ему придется снова начать жить самому. Рано или поздно он перестанет в тебе нуждаться, будь к этому готов.

В прагматичности Бренде не откажешь.

На цыпочках вернувшись в свою комнату, я прикрыл за собой дверь, прислонился к ней и зажмурился. Я не понимал, что чувствовал, и лишь пытался побороть подступающую панику.

Да, я изменился.

Я растянулся на односпальной кровати в своей убогой комнатушке и задумался о случившемся.

Последние полгода я провел без работы – лишился должности страхового следователя, попав под сокращение. И вот, когда у меня наконец-то появилась возможность вернуться к делу, на меня напали.

Десять дней спустя я оказался в Буффало, штат Нью–Йорк, в четырехстах милях от дома и без гроша в кармане. Я поселился у старшего сводного брата и его сожительницы. Мне повезло – если бы не их доброта, податься мне было бы некуда.

Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за годы. Конечно, морщин на лице прибавилось, но он все еще оставался хорош собой. Привлекательности, наряду с умом и внешностью, добавляло и состояние семьи Альперт, которое Ричард унаследовал в единоличное пользование.

Перелет из аэропорта Ла Гуардия в международный аэропорт Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут. Голова у меня раскалывалась от боли, и мне показалось, что он длился все пятьдесят семь часов.

Бренда Стэнли, миловидная темнокожая женщина, уже ждала нас за стойкой ограждения. В ее взгляде читалось искреннее участие. В свои тридцать четыре – на год моложе меня – Бренда была не по возрасту мудрой. Она торопливо поцеловала Ричарда, обняла его, а потом повернулась ко мне.

– Ну и видок у тебя, Джеффи Резник. Тебе нужно набрать фунтов десять. В этом можешь положиться на меня.

Тут она была права. Раньше телосложение у меня было самое обычное, а сейчас я исхудал так, что джинсы едва держались на бедрах. Я всегда предпочитал джинсу деловым костюмам. Под повязкой на мне была легкая летняя куртка – ничего другого у меня в квартире Ричард найти не смог.

Бренда нахмурилась, а потом аккуратно, стараясь не потревожить сломанную руку, обняла меня и сделала шаг назад.

– У вас двоих все нормально?

– Бренда, – предостерег Ричард.

– Я же знаю: c такой разницей в возрасте иногда бывает трудно поладить.

Ричард старше меня на 12 лет, поэтому мы никогда не были близки. Воссоединение в нью–йоркской больнице несколько дней назад было непростым, но мы заключили перемирие. Посмотрим, удастся ли его сохранить.

– Все нормально, – заверил я Бренду.

– Хорошо. Забирайте багаж, а я подгоню машину, – сказала Бренда. – Эти мошенники на парковке собираются содрать с меня пять баксов. Грабеж средь бела дня, – пробормотала она, уходя.

– Пошли, – сказал Ричард и, глянув на указатели над головой, двинулся к зоне выдачи багажа.

– Почему ты не женишься на Бренде? Как же ее честное имя? – спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.

– Пытаюсь уже много лет. Она говорит, что это разобьет ее матери сердце.

– Брак с состоятельным белым доктором?

– Упор на слово «белый».

116. Дарья

Л.Л.Бартлетт

Видения смерти

— С ним что-то не так, — сказал Ричард.

Притаившись за дверью в буфетную комнату я, выглядевший как панк из-за выбритого виска, подслушивал разговор. Со мной и правда что-то неладно.

— Ещё бы, — проговорила Бренда, — разве могло быть иначе после такой-то встряски.

Сломанная рука, проломленный череп. Нервы ни к черту. Ещё и приступы паники. Я придвинулся ближе, пытаясь разобрать слова.

— Он чего-то недоговаривает.

Ричард не знал и половины всей истории.

— А? — раздался голос Бренды, едва различимый сквозь позвякивание столовых приборов, которые она ставила в шкафчик.

— В больнице он обмолвился о кошмарах. Может мне и стоило быть понастойчивее, но не хотел перегибать. Он ведь мне всё ещё не доверяет.

Ричард ненадолго притих.

— В аэропорту мне кое-что показалось странным. Я тогда искал, куда положил багажные бирки. Джефф знал, что они в бумажнике, но откуда, если он не видел, как я их туда вложил.

— А где им ещё быть. Ну или он экстрасенс, — бросила она. Бренда выдвинула верхнюю корзину посудомойки; бокалы зазвенели.

Повисло молчание. Могу себе представить пустой взгляд Ричарда.

— Позвоню завтра в университетскую больницу Бриджпорта, — сказал он. – Может найду ему врача.

— Ну а дальше что?

— Ничего. Пока он остаётся у нас и поправляется.

— А если захочет обратно в Нью-Йорк?

— Тогда пускай едет.

Дверь посудомойки хлопнула.

— Дурь – это всё, — выпалила Бренда. — Ты хочешь, чтобы он остался. Ты хочешь его исправить, подогнать под себя. Но он твой брат, а не отражение в зеркале. Он годами сам жил. И когда он встанет на ноги, ему придётся снова жить самому. Так что не обижайся, когда он перестанет в тебе нуждаться.

Да уж, Бренда мыслит трезво.

Прокравшись на цыпочках к своей комнате, я защёлкнул дверь. Прижался к ней спиной и прикрыл глаза, не совсем понимая, что и думать. Страх накатывал всё сильнее.

Да, во мне что-то переменилось.

Комнатушка смотрелась убого; я растянулся на кровати и начал вспоминать обо всём, что случилось.

Полгода назад меня сократили, и всё то время я нигде не работал, пока наконец не решил снова пойти страховым следователем. Но тут меня ограбили.

Спустя десять дней я уже переезжал к старшему сводному брату и его возлюбленной, что жили за сотни миль от меня: в Буффало. Беспомощный и без гроша за душой, мне повезло, что было на кого опереться.

Доктор Ричард Алперт едва ли изменился. Разве что обзавёлся новыми морщинами и, оставшись единственным наследником – не просто смекалистым, но ещё и недурным собой, – разжился всем состоянием своей семьи.

Перелёт из Нью-Йорка в Буффало занял пятьдесят семь минут. Но моя голова так разрывалась, что пятьдесят семь минут растянулись в пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, хорошенькая темнокожая женщина, стояла за ограждением и ждала нас. В свои тридцать четыре (она была на год младше меня) Бренда взирала на мир глазами живой участливости, обнажавшими её старую душу. Она обняла Ричарда, чмокнула его и повернулась ко мне.

— Джеффи Резник, выглядишь ты дерьмово. Тебе бы набрать тройку-другую килограммов, и в этом я тебе точно помогу.

Она права: я и правда сильно скинул. Вообще я всегда был обычным парнем: не худым, но и не полным. Которому больше по душе джинсы, чем строгие костюмы. А сейчас эти джинсы висели на заднице. Из-под повязки выглядывал блейзер – единственный, что нашёл Ричард в моей квартире.

Бренда насупилась и легонько, чтобы не слишком давить на сломанную руку, приобняла меня. Потом чуть отошла и спросила:

— У вас же всё нормально?

— Бренда…, — нахмурился Ричард.

— Ну а что, старики с детьми редко ладят.

С разницей в двенадцать лет нас мало что связывало. Так что семейное воссоединение в больнице Нью-Йорка не прошло гладко. Но мы заключили перемирие. Посмотрим, надолго ли.

— У нас всё нормально.

— Ну и славно. Тогда вы берите багаж, — сказала Бренда, — а я подгоню машину. Эти наглые парковщики всю душу готовы вытрясти, только бы пять долларов за стоянку заплатили. Сплошная обдираловка, — пробормотала она уже на ходу.

— Пошли, — сказал Ричард и, высмотрев указатель «выдача багажа», зашагал к залу.

— Может пора уже сделать из неё законную жену? — спросил я, с трудом равняясь с ним.

— Не первый год пытаюсь. Говорит, это разобьёт сердце её матери.

— Женитьба на богатом, белом докторе?

— В том-то и дело, что на белом.

117. Дарья Барановская

"Убийство на уме", Л.Л. Бартлетт

"Он другой", - сказал Ричард.


Спрятавшись за дверью кладовой дворецкого, моя голова была наполовину выбрита как у панк-рокера, подслушиваю секретный разговор ... да, я бы сказал, что был другим.


"Конечно, он такой, - сказала Бренда. - После того, что случилось, я была бы удивлена, если бы он не был".


Сломанная рука, сломанный череп. Эмоциональный крах. Работа над параноиком, более того. Я наклонился ближе, пытаясь услышать.


"Он что-то скрывает от меня".


Ричард не знал и половины этого.


"Что?"- спросила Бренда, перекрикивая стук столового серебра, упавшего в кухонный ящик.


"Он упомянул кошмары в больнице. Я должен был надавить на него, но я не хочу давить на него слишком сильно. Он до сих пор мне не доверяет".


Он на мгновение замолчал. "Что-то странное произошло в аэропорту. Я искал претензионные чеки. Он знал, что они были в моем кошельке, но не видел, что я их туда положил".


"Логичное место для них. Или, может быть, он экстрасенс",- небрежно предложила она. Выкатилась верхняя полка посудомоечной машины, зазвенели стаканы.


Тишина. Я мог представить себе каменный взгляд Ричарда.


"Я позвоню завтра в Медицинский Центр UB, - сказал Ричард. - Посмотрим, смогу ли я найти доктора, который его вылечит".


"Затем, что ты с ним сделаешь?"


"Ничего. Он здесь, чтобы выздороветь".


"Что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?"


"Тогда он сможет уехать".


Дверца посудомоечной машины закрылась.


"Вздор, - сказала Бренда. - Ты хочешь, чтобы он был здесь. Ты хочешь перевернуть его жизнь, переделать по своему образу и подобию. Но он твой брат, а не ты. Годами он жил без тебя. Ему нужно будет снова создать свою собственную жизнь. Не удивляйся, когда ты станешь ему больше не нужен".


Поверьте, Бренда прагматична.


На цыпочках вернувшись в свою комнату, я закрыл дверь. Я прислонился к ней и закрыл глаза, не зная, что чувствую. Приближалась паника.


Да, я был другим.


Я растянулся на односпальной кровати в этой обшарпанной комнатушке и подумал о том, что случилось.


После шести месяцев безработицы из-за сокращения штатов, я собирался возобновить свою карьеру в качестве следователя по страховым случаям. До ограбления.


Десять дней спустя я был в четырёхстах милях отсюда, в Буффало, штат Нью-Йорка, и переехал к моему старшему сводному брату и его возлюбленной. Разбитый и зависящий от их доброты, я был везунчиком, что мне было куда пойти.


Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. На его лице появились новые морщинки, но вместе с мозгами Ричард имел внешность и, как единственный наследник, теперь владел семейным состоянием Альпертов.


Полет из Ла-Гуардия в Международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. С моей головокружительной головной болью, это ощущалось, как пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, симпатичная тёмненькая женщина за барьером безопасности, ждала нас. В свои тридцать четыре года, на год моложе меня, Бренда - старая душа, в глазах которой отражается глубина её сострадания. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом она повернулась ко мне.


"Джеффи Резник, ты выглядишь как дерьмо. Тебе нужно набрать десять фунтов, и я как раз тот, кто тебя откормит".


Она была права насчёт потери веса. Обычно я нормальный парень. В джинсовой ткани удобнее, чем в костюме с галстуком. Теперь мои джинсы свисали с бёдер. Перевязку скрывала лёгкая летняя куртка - единственная, которую Ричард смог найти в моей квартире.


Бренда нахмурилась и, осторожно, чтобы не прижать мою сломанную руку, нежно обняла меня. Она отступила. "Вы двое не ругаетесь, а?"


"Бренда", - предупредил Ричард.


"Ну, я знаю, как это бывает, когда старик мужчина и ребёнок собираются вместе".


Из-за разницы в возрасте в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице в Нью-Йорке несколькими днями ранее было непростым. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли мы с этим справиться.


"Мы не ссоримся", - заверил я её.


"Хорошо. Вы двое получите багаж, - сказала Бренда. - Я подгоню машину. Эти воры с парковок собираются развести меня на пять баксов. Грабёж среди бела дня",- пробормотала она, уже уходя.


"Давай", - сказал Ричард и двинулся в путь, следуя указателям на багажную карусель.


"Почему бы тебе не жениться на Бренде и не сделать из неё честную женщину? "- спросил я, изо всех сил пытаясь не отставать.


"Я пытаюсь это сделать годами. Она говорит, что это разобьет её матери сердце."


"Выйти замуж за богатого белого доктора?"


"Проблема в белом".

118. Дарья Савицкая

«Убийство на уме», Л.Л. Бартлетт


— Он изменился, — сказал Ричард.


Я прячусь за дверью на кухне; у меня наполовину выбрита голова, как у панк-рокера; и я подслушиваю чужие разговоры... Да, можно сказать, я изменился.


— Конечно! — согласилась Бренда. — После всего случившегося я бы удивилась, если бы он не изменился.


Сломанная рука, трещина в черепе. Настроение ни к черту. И до паранойи недалеко. Я слегка наклонился, изо всех сил напрягая слух.


— Он что-то от меня скрывает.


Ричард не знает и половины.


— Что? — спросила Бренда сквозь лязг серебряных приборов, падающих в кухонный ящик.


— В больнице он что-то говорил о кошмарах. Мне надо было его расспросить о них, но я не хотел слишком сильно на него давить. Он все еще мне не доверяет.


Ричард ненадолго замолчал.


— В аэропорту произошло кое-что странное. Я искал багажные талоны. А он знал, что они лежат у меня в кошельке, хотя он не видел, как я их туда положил.


— Вполне логичное место. Хотя, может, он экстрасенс, — особо не раздумывая, предположила Бренда. Она выдвинула верхний ярус посудомойки, послышался звон стаканов.


Тишина. Нетрудно представить холодный взгляд Ричарда.


— Завтра я позвоню в медицинский центр при университете в Буффало, — заявил он. — Попробую найти доктора, чтобы ему помочь.


— И что ты будешь с ним делать?


— Ничего. Он здесь, чтобы вылечиться.


— А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?


— Может ехать.


Дверца посудомойки захлопнулась.


— Баран, — сказала Бренда. — Ты же хочешь, чтобы он остался. Ты же хочешь изменить его жизнь, переделать его под себя. Но он твой брат, он не ты. Он годами жил без тебя. И ему снова придется жить самому. Так что не расстраивайся, когда ты станешь ему не нужен.


Уж кто-кто, а Бренда всегда была прагматиком.


Я на цыпочках вернулся в свою комнату и закрыл дверь. Облокотившись на нее, я прикрыл глаза. Я не понимал свои чувства. К горлу подступала паника.


Да, я изменился.


Растянувшись на маленькой кровати в обшарпанной комнатушке, я подумал о произошедшем.


Шесть месяцев я просидел без работы из-за сокращения, и вот снова должен был стать страховым следователем. А потом меня ограбили на улице.


Через десять дней я оказываюсь за пятьсот километров от дома, в Буффало, и съезжаюсь со своим старшим сводным братом и его сожительницей. В кармане у меня ни гроша, я полностью зависим от их доброты, и это мне еще повезло, что было куда пойти.


За прошедшие годы доктор Ричард Альперт несильно изменился. На его лице залегли новые морщины. Благодаря хорошим мозгам и недурной внешности он как единственный наследник сосредоточил в своих руках все состояние семьи Альперт.

Полет из аэропорта Ла-Гуардия до международного аэропорта Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут. От головной боли у меня буквально раскалывалась голова, так что для меня он длился пятьдесят семь часов. За защитным барьером нас ждала симпатичная черная женщина — Бренда Стенли. Ей было тридцать четыре, на год меньше, чем мне, и в ее глазах отражалось все сострадание ее простой души. Чмокнув и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.


— Джеффи Резник, выглядишь просто ужасно. Тебе нужно набрать килограммов пять! Уж я-то тебя откормлю.


Я и правда похудел. В общем-то я самый обычный парень: мне удобнее в джинсах, чем в костюме и галстуке. А теперь джинсы на мне не держатся. Подвязанная рука закрывала легкую летнюю куртку — единственное, что Ричарду удалось найти у меня в квартире.


Бренда нахмурилась и аккуратно, стараясь не сильно сжимать мою сломанную руку, обняла меня. Она сделала шаг назад.


— Вы же не ругаетесь, да?


— Бренда, — с укором сказал Ричард.


— Мне ли не знать, что бывает, когда старик и ребенок съезжаются.


Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наше недавнее воссоединение в больнице Нью-Йорка прошло не очень гладко. Мы заключили перемирие, и теперь оставалось узнать, сможем ли мы с ним ужиться.


— Мы не ругаемся, — убедил я Бренду.


— Хорошо. Вы берите вещи, — проинструктировала она. — А я подгоню машину. На парковке с меня явно сдерут кучу денег. Грабеж средь бела дня!


— Идем, — сказал Ричард и по указателям направился к багажной ленте.


— Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь из нее честную женщину? — спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.


— Я пытаюсь уже много лет. Она говорит, это разобьет сердце ее матери.


— Свадьба с богатым белым доктором?


— Видишь ли, все дело в том, что я белый.

119. Е.К.

— Я его не узнаю, — сказал Ричард.

Я прятался кладовке и подслушивал, а волосы на моей голове присутствовали лишь частично, как у панка… Да я сам себя не узнавал!

— Ясное дело, — ответила Бренда. — После того, что с ним случилось, любой бы изменился до неузнаваемости.

Перелом руки, черепно-мозговая травма. Расстройство психики. Паранойя на подходе. Я приблизил ухо к двери и напряг слух.

— Он что-то от меня скрывает.

Что-то. Знал бы он!

— Что, например? — спросила Бренда, с громким звоном закидывая столовые приборы в ящик.

— Он говорил, что в больнице ему снились кошмары. Надо было расспросить подробнее, но я не хотел на него давить. Он пока мне не доверяет.

Ричард помолчал, а потом продолжил:

— В аэропорту было странно. Я стал искать багажные талоны. Он сказал, что они у меня в кошельке, хотя не видел, как я их туда клал.

— Логичное место для багажных талонов. Ну или он обрел дар ясновидения, — меланхолично отозвалась Бренда.

Она выдвинула верхнюю сетку посудомойки, задребезжали бокалы.

Ричард молчал. Я хорошо себе представлял, каким взглядом он на нее смотрит.

— Я позвоню завтра в медцентр, — сказал он. — Может, найду ему врача.

— А дальше что?

— Ничего. Пусть выздоравливает.

— А если он захочет уехать в Нью-Йорк?

— Пусть едет.

Дверь посудомойки защелкнулась.

— Не смеши, — сказала Бренда. — Никуда ты его не отпустишь. Ты хочешь научить его жить, воссоздать его по своему подобию. Но у него своя жизнь, а у тебя — своя. Сколько лет он прожил без тебя? И дальше как-нибудь разберется. Так что сильно не плачь, если вдруг окажешься не у дел.

А Бренда молодец, обходится без розовых очков.

Прокравшись обратно в комнату, я закрыл дверь. Прислонившись к ней спиной, я закрыл глаза и попытался понять, что чувствую. Еще чуть-чуть и сорвался бы.

Да уж, меня не узнать.

Я растянулся на узкой полуторке в отведенной мне комнатушке и подумал о случившемся.

Шесть месяцев после сокращения я ходил без работы, потом — чудо — меня берут на прежнюю должность, страховым инспектором. И тут этот грабитель.

Ровно десять дней спустя я нахожусь в 400 км от дома, в Буффало, штат Нью-Йорк, на шее у брата и его сожительницы. И это мне еще повезло, что эти щедрые люди меня приняли — куда бы я пошел без гроша в кармане.

А вот доктор Ричард Альперт за эти годы ничуть не изменился. Разве что морщин на лице прибавилось, но какое значение имеют морщины, когда человек красив, умен и, будучи единственным наследником, не так давно урвал целое состояние?

Перелет из Лa-Гуардии в международный аэропорт Буффало занял пятьдесят семь минут. Голова раскалывалась так, что каждая минута шла за час. За ограждением нас встречала та самая Бренда Стэнли — темнокожая спутница брата. В свои тридцать четыре, всего на год младше меня, Бренда оказалась не по годам мудрой — ее взгляд излучал бескрайнее сострадание к ближнему. Быстро чмокнув и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.

— Хреново выглядишь, Джеффи Резник. Тебе бы набрать килограммов пять. Ну ничего, я тебя раскормлю.

Бренда была права — я похудел. До этого я был как все. В джинсах чувствовал себя комфортнее, чем в тесном костюме и при галстуке. Теперь джинсы болтаются, а поверх единственной куртки, что Ричард смог найти в моей квартире, красуется бандаж для поддержки руки.

Бренда нахмурилась и осторожно, чтобы не надавить на сломанную руку, обняла меня. Потом она сделала шаг назад и посмотрела на нас.

— Вы не поссорились, нет?

— Бренда, — многозначительно сказал Ричард.

— Ну я же знаю, что бывает при контакте старшего поколения с младшим.

Ричард на двенадцать лет старше меня, и поэтому мы никогда особо не дружили. Наша встреча в нью-йоркской больнице прошла не слишком гладко. Но мы смогли договориться. Вопрос, надолго ли.

— Не поссорились, — успокоил я Бренду.

— Отлично. Давайте за багажом, — сказала она, — Я подгоню машину к выходу. Эти хапуги как пить дать сдерут с меня пять баксов за парковку. Грабеж средь бела дня, — пробормотала она, направляясь к выходу.

— Пошли, — сказал Ричард и пошел по стрелкам, указывающим путь к багажным лентам.

— Почему ты не женишься на ней? Так и будете жить в блуде? — спросил я, едва поспевая за братом.

— Я пытался, и не раз. Она говорит, что ее мама этого не переживет.

— Не переживет свадьбы с белым богатым врачом?

— С белым. Остальное не проблема.

120. Екатерина Харламова

«Он другой, - сказал Ричард.

Спрятанный за дверью кладовой дворецкого, моя голова наполовину обрита, как у панк-рокера, я подслушиваю частный разговор ... да, я бы сказал, что был другим.

«Конечно, есть», - сказала Бренда. «После того, что случилось, я был бы удивлен, если бы он не был».

Сломанная рука, сломанный череп. Эмоциональный крах. Тоже работаю над параноиками. Я наклонился ближе, пытаясь услышать.

«Он что-то скрывает от меня».

Ричард не знал и половины.

"Какие?" - спросила Бренда, перекрикивая стук столового серебра, упавшего в кухонный ящик.

«Он упомянул кошмары еще в больнице. Я должен был надавить на него, но я не хочу давить на него слишком сильно. Он до сих пор мне не доверяет.

На мгновение он замолчал. «Что-то странное произошло в аэропорту. Я искал чеки по претензиям. Он знал, что они были в моем кошельке, но не видел, чтобы я их туда положил ».

«Логичное место для них. Или, может быть, он экстрасенс, - небрежно предложила она. Выкатилась верхняя полка для посудомоечной машины, звенели стаканы.

Тишина. Я мог представить себе каменный взгляд Ричарда.

«Я позвоню завтра в медицинский центр UB», - сказал Ричард. «Посмотрим, смогу ли я найти доктора, который его вылечит».

"Тогда что ты будешь с ним делать?"

"Ничего такого. Он здесь, чтобы поправиться.

«Что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?»

«Тогда он может идти».

Дверца посудомоечной машины закрылась.

«Бык», - сказала Бренда. «Вы хотите, чтобы он был здесь. Вы хотите перевернуть его жизнь, переделать по своему образу и подобию. Но он твой брат, а не ты. Годами он жил без тебя. Ему нужно будет снова создать свою собственную жизнь. Не расстраивайся, когда ты ему больше не нужен ».

Поверьте, Бренда прагматична.

На цыпочках я вернулся в свою комнату и закрыл дверь. Я прислонился к нему и закрыл глаза, не зная, что чувствую. Паника была близка.

Да, я был другим.

Я растянулся на односпальной кровати в этой обшарпанной комнатушке и подумал о том, что случилось.

После шести месяцев безработицы из-за сокращения штатов я собирался возобновить карьеру следователя по страховым случаям. До ограбления.

Десять дней спустя я был в четырехстах милях отсюда, в Буффало, штат Нью-Йорк, и переехал к моему старшему сводному брату и его возлюбленной. Разбитый и зависящий от их доброты, мне повезло, что мне было куда пойти.

Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. Новые морщинки сморщили его лицо, но вместе с мозгом у Ричарда была внешность, и он, как единственный наследник, теперь обладал состоянием семьи Альпертов.

Перелет из Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. С моей головокружительной головной болью прошло около пятидесяти семи часов. Бренда Стэнли, симпатичная темнокожая женщина за барьером безопасности, ждала нас. В свои тридцать четыре года, на год моложе меня, Бренда - старая душа, в глазах которой отражалась глубина ее сострадания. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом она повернулась ко мне.

«Джеффи Резник, ты дерьмо выглядишь. Тебе нужно набрать десять фунтов, и я как раз тот, кто тебя откормит.

Она была права насчет похудания. Обычно я обычный парень. В джинсовой ткани удобнее, чем в костюме с галстуком. Теперь мои джинсы свисали с бедер. Легкая летняя куртка скрывала перевязь - единственную, которую Ричард смог найти в моей квартире.

Бренда нахмурилась и, осторожно, чтобы не прижаться к моей сломанной руке, нежно обняла меня. Она отступила. "Вы двое не ругаетесь, а?"

«Бренда», - предупредил Ричард.

«Ну, я знаю, как бывает, когда старик и ребенок собираются вместе».

Из-за разницы в возрасте в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице Нью-Йорка несколькими днями ранее было непростым. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли мы с этим жить.

«Мы не ссоримся, - заверил я ее.

"Хороший. Вы двое получите багаж, - сказала Бренда. «Я отвезу машину. Эти воры с парковок собираются наложить на меня пять баксов. - Ограбление на шоссе, - пробормотала она, уже уходя прочь.

«Пошли», - сказал Ричард и двинулся в путь, следуя указателям на багажную карусель.

«Почему бы тебе не жениться на Бренде и не сделать из нее честную женщину?» - спросила я, пытаясь не отставать.

«Я пытался это сделать годами. Она говорит, что это разобьет ее матери сердце.

«Выйти замуж за богатого белого доктора?»

«Проблема в белой части».

121. Екатерина Юрьевна

¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ Он изменился, ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ сказал Ричард.
И не проспоришь: вот я, скорчился тут, в кладовке, приникнув к дверце полуобритой панк-рокерской башкой, ловлю слова чужой беседы.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ Конечно, ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ пожала плечами Бренда, ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ а чего ты хотел после случившегося. Я бы удивилась, будь наоборот.
Перелом руки, травма черепа, вдобавок нервы в хлам и паранойя в перспективе. Я вплотную прижался к дверце в попытке не упустить ни слова.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ Он что-то от меня скрывает.
Ричард и близко не представлял, насколько он прав.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ Что? ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ крикнула Бренда, пытаясь голосом перекрыть звон столовых приборов в мойке.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ Ещё в больнице он упоминал о каких-то кошмарах. Мне бы дожать его тогда, но переусердствовать тоже опасно: он ещё не доверяет мне.
Ричард замолк.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ Или этот странный случай в аэропорту. Я посеял багажные квитанции, везде обыскался, а он словно знал, что они в кошельке, хоть и не видел, как я клал их туда.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ ¬¬¬¬¬¬¬¬ Согласись, им там самое место. А может, он экстрасенс. ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ Бренда брякнула первое, что на ум пришло. Выкатилась верхняя полка посудомойки, звякнув бокалами.
Наступила тишина. Я представил, как взгляд Ричарда наливается свинцом.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ Завтра же позвоню в университетский госпиталь Бруклина, ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ буркнул он. ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ Найду ему подходящего врача.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ А потом? Как поступишь с ним потом?
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ А никак. Останется у нас и поправится.
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ А если он хочет вернуться в Нью-Йорк?
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬̶̶ Пусть его.
Дверца посудомойки захлопнулась.
̶ Кончай заливать, ̶ скривилась Бренда. ̶ Ты же хочешь оставить его здесь. Поменять его жизнь, скроить по собственному лекалу. Но пойми: он - не ты. Он твой брат и долгие годы жил, не нуждаясь в тебе. Теперь ему надо строить жизнь сызнова. И не скули, если окажешься ему не нужен.
Прислушайся к Бренде, брат, глядишь, наберешься ума.
Я на цыпочках шмыгнул к себе в комнату, закрыл дверь и привалился к ней, прикрыв глаза. В голове царил бардак. Накатывала паника.
Да, я изменился.
Вытянувшись на узкой кровати в убогой комнатёнке, я начал размышлять о том, что же произошло.
Я вылетел по сокращению и полгода пробездельничал. Потом собрался было вернуться к ремеслу страхового следователя. А после случилось ограбление.
Через десять дней я был уже в четырёхстах милях оттуда, в Буффало (Нью-Йорк), где поселился у сводного старшего брата со подругой. Меня, везунчика, приютили просто по доброте душевной. без гроша в кармане.
Годы не изменили д-ра Ричарда Альперта, лишь провели на лице пару морщин. Однако теперь, помимо интеллекта, он мог гордиться импозантной внешностью и полной властью над семейным состоянием Альпертов, кое получил как единственный наследник.
Из Ла Гуардиа в международный аэропорт Буффало Ниагара мы летели пятьдесят семь минут, но из-за страшной головной боли я решил, что полёт длился пятьдесят семь часов. За ограждением нас ждала Бренда Стэнли, миловидная афроамериканка. Ей было тридцать пять, на год меньше, чем мне, но в глубоких, полных сострадания глазах светилась древняя душа. Быстро обняв и поцеловав Ричарда, она развернулась ко мне.
̶ Погано выглядишь, Джеффи Резник. Тебе бы набрать фунтов десять, и никто лучше меня тебя не откормит.
Насчёт худобы она была права. Раньше я был обычный парень ̶ любил джинсу, презирал костюмы с галстуками. Но сейчас джинсы болтались у меня на бёдрах, кое-как стянутые ремнем, который Ричард раскопал ещё у меня в квартире. Всё это безобразие прикрывал лёгкий летний пиджак.
Бренда нахмурилась, и, стараясь не тронуть больную руку, осторожно обняла меня. Потом отступила:
̶ Э, а вы случайно не передрались?
̶ Бренда, ̶ укоризненно протянул Ричард.
̶ Ну, старый да малый, то да сё…Знаю я, как оно бывает.
У нас с Ричардом было двенадцать лет разницы, что не способствовало сближению. Восстановление семейных уз в больнице Нью-Йорка несколько дней назад было явлением зыбким. Перемирием, как мы его определили. Ну, поживём-увидим, сколько оно продержится.
̶ Мы вполне мирные. ̶ заверил я её.
̶ Ладно. Вы забирайте багаж, ̶ сказала Бренда, ̶ А я подгоню авто. Эти троглодиты щелястые на парковке уж на пять баксов нагрели меня. Грабёж дорожный какой-то, ̶ ворчала она, уходя.
̶ Ну, пошли, ̶ позвал Ричард и двинул за сигналами багажной ленты, ползущими под потолком.
̶ ̶ Почему ты не женишься на Бренде, не сделаешь ее уважаемой матроной? ̶ спросил я, из последних сил поспевая за Ричардом.
̶ Пытался, и не один год. Она утверждает, что не хочет разбить сердце матери.
̶ Из-за свадьбы с богатым белым врачом?
̶ Ключевое слово ̶ «с белым».
 

122. Елена Г.

Л.Л. Бартлетт
Замышляя убийство


- А он изменился, - заметил Ричард.


Прячусь за дверью буфетной, подслушивая разговор не для моих ушей, да еще полголовы обрито, как у панк-рокера. Изменился, кто бы спорил.


- Естественно, - ответила Бренда. – Еще бы он не изменился после того, что произошло.


Сломанная рука. Раздробленный череп. Эмоциональное истощение и приступы паранойи в придачу. Я наклонился вперед, чтобы лучше слышать.


- Он что-то от меня скрывает.


Ты и половины того не знаешь, Ричард.


-Что же? –поинтересовалась Бренда под звяканье столовых приборов, брошенных в ящик кухонного стола.


- Он говорил о ночных кошмарах еще тогда, в больнице. Надо было вытянуть из него всю правду, но не хотелось слишком уж наседать. Он мне так и не доверяет.


Ричард помолчал.


- В аэропорту была одна странность. Я никак не мог найти багажные талоны, а он точно знал, что они у меня в бумажнике. Причем он не видел, как я их туда убирал.


- Где им еще быть? Или он ясновидящий, как знать, – вскользь предположила Бренда. Звук выдвигаемого отсека посудомоечной машины, звон стаканов. И тишина. Я так и видел неподвижный, тяжелый взгляд Ричарда.


- Завтра позвоню в университетскую клинику. Может смогу найти врача, который им займется.


- А дальше? Что собираешься с ним делать?


- Ничего. Пусть поправляется, за этим он здесь.


- Вдруг он захочет вернуться в Нью-Йорк?


- Я его не держу.


Захлопнулась дверца посудомойки.


- Чушь, - возразила Бренда. – Еще как держишь. Ты хочешь в корне поменять его жизнь, переделать его под себя. Но он твой брат, а не твоя копия. Он уже много лет как-то живет и справляется без тебя. А теперь ему придется все начинать с нуля. Будь готов, что когда-нибудь станешь ему не нужен.


Бренда была оплотом здравомыслия.


Я на цыпочках прокрался к себе в комнату, запер дверь и, привалившись к ней, закрыл глаза. Сквозь смятение чувств подкрадывалась паника.


Я вытянулся на узкой кровати в жалкой комнатушке и задумался о том, что со мной приключилось.


Промаявшись полгода без работы после сокращения, я уже подумывал о том, чтобы вернуться к славной карьере специалиста по урегулированию страховых исков. И тут на меня напала уличная шпана.


Десять дней спустя, преодолев четыре сотни миль, я уже переезжал к сводному брату и его сожительнице в Буффало, штат Нью-Йорк. Да, я был раздавлен, моя жизнь зависела от чужой милости, но слава богу, мне было куда податься.


Доктор Ричард Альперт мало изменился за прошедшие годы, разве что лицо прорезали новые морщинки. Ричарду при рождении достались не только мозги, но и привлекательная внешность, вдобавок, как единственный наследник, теперь он владел всеми богатствами семьи Альперт.


Перелет из Ла-Гуардии в международный аэропорт Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут, а по ощущениям, когда голова раскалывается на куски от боли, все пятьдесят семь часов. Сразу за зоной контроля нас поджидала Бренда Стенли, симпатичная темнокожая женщина. В свои тридцать четыре, на год младше меня, Бренда была, что называется, старой душой, чьи глаза излучали бездну сострадания. Наскоро обняв и поцеловав Ричарда, она повернулась ко мне.


- Джеффи Резник, ну ты и пугало! Тебе надо набрать килограммов пять, уж я-то тебя откормлю.


По поводу веса она попала в точку. Так-то я обычный парень, каких полно: да здравствуют удобные джинсы, к черту костюм и галстук. Теперь джинсы висели на мне мешком, а под легкой ветровкой – единственной, какую Ричард отыскал в моей квартире – прятался бандаж.


Нахмурившись, Бренда осторожно обняла меня, стараясь не давить на сломанную руку, и отступила назад.


- Вы же не ссорились, а?


- Бренда, - предостерег Ричард.


- Ладно, мне можно не объяснять, что такое компания старика для молодого парня.


Нас с Ричардом разделяла пропасть в двенадцать лет, само собой мы никогда не были близки. Встреча в нью-йоркской больнице после многих лет вдали друг от друга дала только шаткое перемирие, так что мы заключили пакт о ненападении. Что ж, посмотрим, долго ли мы продержимся.


- Все было тихо мирно, - заверил я.


- Ну и хорошо. Берите чемоданы, а я подгоню машину, а то эти жулики на парковке сдерут с меня баксов пять, не меньше. Грабеж среди бела дня! – Ворчание Бренды донеслось уже издалека.


- Идем, - позвал Ричард и двинулся в сторону багажной ленты, сверяясь с указательными знаками над головой.


- Почему ты не женишься на Бренде, как порядочный человек? – спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.


- Сто раз пытался. Она уверяет, что это разобьет ее матери сердце.


- Что? Свадьба с богатым белым доктором?


- Вот именно, что с белым.

123. Елена Лукьянцева

«Все мысли об убийстве», Л.Л. Бартлет

— Он стал другим, — сказал Ричард.

Я прятался в кладовке дворецкого с наполовину выбритой, как у панк-рокера, головой и подслушивал личный разговор… Да я бы и сам себя не узнал.

— Ну естественно, — ответила Бренда. — Я бы удивилась, если б после всего случившегося он остался прежним.

Сломанная рука, разбитая голова. Неуравновешенность. Вдобавок ещё и паранойя. Я придвинулся, напрягая слух.

— Он что-то от меня скрывает.

Это ещё слабо сказано.

— Что же? — спросила Бренда, со звоном сваливая в ящик столовое серебро.

— В больнице он упоминал кошмары. Стоило тогда его разговорить, но не хотелось слишком давить. Он всё ещё мне не доверяет. — Немного помолчав, он продолжил: — В аэропорту случилось что-то странное. Я искал багажные бирки, а он знал, что они у меня в бумажнике, хотя не видел, как я их туда положил.

— Это логичное место для бирок. Ну или он телепат, — бросила она. Выдвинулась верхняя полка посудомойки, и звякнули стаканы.

Повисло молчание. Я представил холодный взгляд Ричарда.

— Завтра позвоню в медицинский центр, — сказал Ричард. — Попробую найти доктора, который возьмётся за лечение.

— И что будешь с ним делать?

— Ничего. Он приехал, чтобы поправиться.

— А если захочет вернуться в Нью-Йорк?

— Значит, уедет.

Закрылась дверца посудомойки.

— Чушь, — ответила Бренда. — Ты хочешь, чтобы он был здесь. Хочешь изменить его жизнь, переделать его на свой лад. Но он твой брат, а не твоя копия. Он долгие годы справлялся без тебя, и ему нужно снова научиться жить самостоятельно. Не жди, что он всегда будет в тебе нуждаться.

В прагматизме Бренде не было равных.

Вернувшись на цыпочках к себе и закрыв дверь, я прислонился к ней и закрыл глаза, не понимая, что чувствую. Накатывала паника.

Да, я стал другим.

Я растянулся на одинокой кровати в захудалой комнатушке и задумался обо всём, что случилось.

Из-за сокращения я полгода провёл без работы и собирался снова стать следователем по страховым случаям. Но это было до ограбления.

Десять дней спустя я оказался на другом конце штата Нью-Йорк, в Буффало, переехав к старшему сводному брату и его сожительнице. Повезло, что мне было, куда податься: я нуждался в деньгах и их доброте.

Доктор Ричард Альперт с годами мало изменился. Его лицо избороздили морщины, но вкупе с умом он был привлекателен и унаследовал всё состояние семьи Альперт.

Перелёт из Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут, из-за раскалывающейся головы показавшиеся мне всеми пятьюдесятью семью часами. За ограждением нас ждала Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина. Казалось, что тридцатичетырёхлетняя Бренда — на год младше меня — прожила очень долгую жизнь: в глазах у неё отражалось глубокое сострадание. Коротко поцеловав и обняв Ричарда, она обратилась ко мне:

— Хреново выглядишь, Джеффи Резник. Тебе бы набрать фунтов десять, и именно я тебе помогу их отъесть.

Насчёт потери веси она была права. Обычно я —среднестатистический парень, которому в джинсах куда удобнее, чем в костюме и галстуке. Теперь же джинсы на мне вимели. За перевязью скрывалась лёгкая куртка — единственная, которую Ричарду удалось найти у меня в квартире.

Бренда нахмурилась и, стараясь не давить на сломанную руку, мягко меня обняла и отступила.

— Вы же не ссорились?

— Бренда, — попытался остановить её Ричард.

— Ну я же знаю, как это бывает, когда оказываются вместе старик с ребёнком.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом и правда никогда не были близки. Встреча в больнице Нью-Йорка несколько дней назад прошла непросто. Мы заключили перемирие. Посмотрим, получится ли его соблюсти.

— Не ссорились, — уверил её я.

— Славно. Забирайте багаж, — сказала Бренда. — Я подгоню машину. Парковочные жулики собрались меня на пять баксов оштрафовать. Разбой средь бела дня, — пробормотала она, уже направляясь к выходу.

— Пойдем, — сказал Ричард и двинулся по указателям над головой к багажной ленте.

— Не хочешь жениться на Бренде, чтобы сделать её честной женщиной? — спросил я, силясь не отставать.

— Я уже много лет пытаюсь. Она говорит, что это разобьёт её матери сердце.

— Брак с богатым белым доктором?

— Проблема в белом.

124. жамойда_иван

На Уме Убийство
Л.Л. Бартлетт


— Он со странностями, — произнёс Ричард.


Прячусь за дверью кухонной кладовой, голова наполовину обрита, ровно панк-рокер, всё ушное на их сокровенный разговор... да, я бы сказал, странности у меня были.


— А у кого бы их не было, — ответила Бренда. — После случившегося? Я бы скорее удивилась обратному.


Рука сломана, череп пробит. Эмоционально — раздавлен. Тоже стараюсь не параноить. Наклоняюсь ближе, силясь лучше расслышать.


— Он скрывает от меня что-то.


Ричард и половины не знает.


— Что именно? — спросила Бренда, перекрывая звон столового серебра, ссыпавшегося в кухонный ящик.


— Он что-то упомянул о кошмарах в больнице. Надо было тогда надавить сильнее, но я боялся перестараться. Он всё еще мне не доверяет.


Он помолчал немного.


— Кое-что странное произошло в аэропорту. Я искал багажные талоны. Он знал, что они в моём кошельке, хотя он не видел, как и где я их туда положил.


— По логике самое место для них. Ну, или может он экстрасенс, — навскидку предложила она. Выкатилась верхняя полка посудомоечной машины, зазвенели стаканы.


Тишина. Прямо-таки вижу Ричарда, этот его каменный взгляд.


— Завтра позвоню в медцентр БаффУ[*], — сказал Ричард. — Посмотрим, удастся ли найти врача, способного помочь ему.


— А ты? Сам что предпримешь?


— Ничего. Он здесь, чтобы поправиться.


— Что если он захочет вернуться в Нью-Йорк?


— Тогда он волен уйти.


Дверца посудомоечной машины закрылась.


— Бред, — сказала Бренда. — Ты хочешь чтобы он был здесь. Ты хочешь перевернуть всю его жизнь, изменить его, подстроить его под свой образ. Но он не ты, он твой брат. Годами он жил без тебя. Ему ещё предстоит по новой создавать свою рутину. Не расстраивайся сильно, если тебя в ней не окажется.


Бренда тот еще прагматик, уж поверьте.


На цыпочках, я вернулся в свою комнату, и закрыл за собой дверь. Затем прижался к ней и закрыл глаза, не зная что и думать, что чувствовать. Приближалась паника.


Да, странности — это про меня.


Я повалился на односпальную кровать сей незамысловатой комнатушки и начал думать о случившемся.


За сокращением и последующими шестью месяцами безработицы, я был твёрдо намерен возродить свою карьеру в качестве страхового следователя. Вплоть до нападения.


Десятью днями позже я был в четырехстах милях от всего этого, в Баффало, штат Нью-Йорк, переехал к старшему брату, сводному, и его пассии: плюс-один-в-сожительстве. Выброшенному на мель и уповавшему только на их добродушие, мне повезло тогда, мне всё же было куда пойти.


Доктор Ричард Алперт не сильно изменился за эти годы. Да, на его лице были новые морщинки, но помимо мозгов, у Ричарда ещё оставались внешность и, как у единоправного наследника, всё семейное состояние Алпертов.


Перелёт из Ла-Гуардии в международный аэропорт Баффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. Всё равно, что пятьдесят семь часов с моей неудержимой головной болью. Бренда Стэнли, симпатичная темнокожая женщина, ждала нас сразу за барьером безопасности. В свои тридцать четыре, на год моложе меня, Бренда, чьи пара глаз отражали всю глубину её сострадания, определённо обладала старой душой. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом она развернулась ко мне.


— Джеффи Резник, видок у тебя дрянь. Тебе срочно надо вернуть твой размер, и я та самая, кто тебя откормит.
Насчет веса она была права. Так уж сложилось, в повседневности я самый обычный парень. Джинсовка гораздо удобнее галстука. Теперь мои джинсы свисали с бедер. Легкая летняя куртка — единственное, что Ричард смог отыскать в моей квартире, — скрывала повязку.


Бренда нахмурилась и, осторожно, так чтобы не задеть мою сломанную руку, тепло обняла меня. Затем резко отступила.


— Не ссоритесь, вы оба?


— Бренда, — предостерег Ричард.


— Нда, мне ли не знать, каково это, когда зрелость встречается с молодостью.


Из-за разницы в возрасте в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице, днями ранее в Нью-Йорке, было непростым. Мы заключили перемирие. Осталось проверить, как долго оно продлится.


— Мы не ссоримся, — заверил я её.


— Вот и ладно. Вы двое разберитесь с багажом, — сказала Бренда. — я подгоню машину. Здесь на парковке то ещё ворьё, небось уже хотят сжулить с меня пять баксов. Грабеж на автостраде, — пробормотала она, уже уходя.


— Пойдём, — сказал Ричард и двинулся дальше, следуя указателям на багажную карусель.


— Почему бы тебе не жениться на Бренде? сделать из неё честную женщину? —спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.


— Я годами пытался. Она всё твердит, что это разобьет сердце её матери.


— Выйти замуж за богатого белого доктора?


— «За белого» — в белом вся соль.



----
[*] Речь о крупном, развивающемся Медицинском Центре при Университете Баффало

125. Инструктор из НАТО

— Он изменился, — сказал Ричард.

Я подслушивал их разговор, спрятавшись за дверью кладовки, с наполовину обритой головой как у панк-рокера... да, я бы сказал, что я изменился.

— Конечно, он изменился, — сказала Бренда. — После того, что случилось, я была бы удивлена, если бы он остался прежним.

Сломанная рука, проломленный череп. Эмоциональный крах. Ещё и паранойя. Я наклонился ближе, прислушиваясь.

— Он что-то от меня скрывает.

Ричард не знал и половины.

— Что? — спросила Бренда, чуть громче из-за звона столовых приборов.

— Он упомянул о ночных кошмарах в больнице. Мне следовало расспросить его, но я не хочу давить слишком сильно. Он пока не доверяет мне.

Он замолчал на минуту.

— В аэропорту произошло что-то странное. Я искал квитанции. И он знал, что они были в моем бумажнике, хотя не видел, как я их туда клал.

— Логично предположить, что они там. Или, может быть, он экстрасенс, — вскользь сказала она.

Верхняя полка посудомоечной машины выдвинулась, звякнули стаканы.

Тишина. Я мог представить каменный взгляд Ричарда.

— Я завтра позвоню в медицинский центр Буффало, — сказал Ричард. — Посмотрим, смогу ли я найти врача, который займётся им.

— И что ты будешь с ним делать?

— Ничего. Он здесь, чтобы поправиться.

— Что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

— Значит вернётся.

Дверца посудомоечной машины закрылась.

— Чушь, — сказала Бренда. — Ты хочешь, чтобы он был здесь. Ты хочешь изменить его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но он твой брат, а не ты. В течение многих лет он сам строил свою жизнь без тебя. И ему придётся это делать снова. Не сокрушайся, если он перестанет в тебе нуждаться.

Доверься Бренде, она прагматична.

Я на цыпочках вернулся в свою комнату. Закрыв дверь, я прислонился к ней и зажмурился, я не был уверен в том, что чувствую. Подступала паника.

Да, я изменился.

Я растянулся на односпальной кровати в этой убогой комнатушке и задумался о том, что произошло.

После шести месяцев без работы из-за сокращения штата я собирался возобновить свою карьеру страхового следователя. До ограбления.

Десять дней спустя я был в четырехстах милях, в Буффало, штат Нью-Йорк. Я переезжал к своему старшему сводному брату и его даме сердца. Я был разорён и мог рассчитывать только на их доброту, я был счастлив, что мне было куда пойти.

Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. Новые морщины избороздили его лицо, но наряду с умом Ричард обладал привлекательной внешностью и, как единственный наследник, теперь владел состоянием семьи Альперт.

Перелет из Ла-Гуардиа в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. С моей ужасной головной болью мне показалось, что прошло пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина, ждала нас за ограждением. В свои тридцать четыре года, всего на год моложе меня, Бренда была мудра не по годам, и в её глазах отражалась глубина её сострадания. Она обняла и поцеловала Ричарда и повернулась ко мне.

— Джеффи Резник, ты выглядишь паршиво. Тебе нужно набрать десять фунтов, я о тебе позабочусь.

Она была права насчет худобы. Обычно я среднего телосложения, и мне удобнее в джинсах чем в костюме и галстуке. Но теперь мои джинсы висели на бёдрах. Перевязь скрывала легкую летнюю куртку, единственную, которую Ричард смог найти в моей квартире.

Бренда нахмурилась и нежно обняла меня, стараясь не давить на мою сломанную руку. Она отступила назад.

— У вас обоих всё хорошо?

— Бренда, — укоризненно произнёс Ричард.

— Я знаю, что бывает, когда сталкиваются два поколения.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наша встреча в больнице в Нью-Йорке за несколько дней до этого была непростой. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли мы так жить.

— У нас всё хорошо, — заверил её я.

— Хорошо. Идите за багажом, — сказала Бренда. — Я подгоню машину. Эти воры с парковки собираются содрать с меня пять баксов. Грабёж средь бела дня, — пробормотала она, уже уходя.

— Пошли, — сказал Ричард и двинулся в путь, следуя указателям над головой к багажной ленте.

— Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь из неё честную женщину? — спросил я, стараясь не отставать.

— Я пытаюсь это сделать уже много лет. Она говорит, что это разобьет сердце её матери.

— Брак с богатым белым врачом?

— Проблема как раз в том, что я белый.

126. Ирина

- Он изменился, - проговорил Ричард.
С наполовину выбритой как у панка головой, спрятавшись за дверью, подслушиваю чужой разговор… мда… что тут скажешь, и, правда, уже не тот.
- Конечно, изменился, - отозвалась Бренда. – Странно было бы, останься он прежним после того, что случилось.
Сломанная рука, проломленный череп. Эмоциональная опустошенность. Ну и борьба с паранойей до кучи. Я наклонился поближе, стараясь расслышать.
- Он что-то скрывает от меня.
Хм, да Ричард не знает и половины всего.
- Что именно? – уточнила Бренда, бряцая столовым серебром, которое убирала на место.
- Тогда, в больнице, он упомянул о ночных кошмарах. Нужно было бы выяснить все до конца, но не хотел на него слишком давить. Он все ещё мне не доверяет.
Ричард немного помолчал.
- В аэропорту произошло кое-что странное. Я искал багажные квитанции. А он был в курсе, что они в моем бумажнике, хотя не видел, как я их туда засунул.
- Самое для них место. А может он ясновидящий? - сходу предположила она. Выкатилась верхняя корзина посудомойки, звякнули бокалы.
Молчание. Я представил неподвижный взгляд Ричарда.
- Завтра позвоню в медицинский центр университета в Буффало. Посмотрим, смогу ли подыскать врача, который поможет ему.
- И что ты с ним будешь делать потом?
- Ничего. Он здесь, чтобы выздороветь.
- Что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?
- Тогда, он сможет уехать.
Дверца посудомойки защелкнулась.
- Вздор, - возразила Бренда, - ты хочешь, чтобы он остался здесь. Тебе хочется перевернуть его жизнь, вылепить из него свою копию. Но он - не ты, а твой брат. Столько лет он обходился без тебя. И ему снова будет нужна собственная жизнь. Не разочаруйся, когда больше не понадобишься ему.
Бьюсь об заклад, Бренда сует нос в чужие дела.
Вернувшись на цыпочках в комнату, затворил дверь и привалился к ней. Закрыл глаза, какие-то смутные ощущения. Подступала паника.
Да, я стал другим.
Растянувшись на односпальной кровати в этой крохотной обшарпанной комнатенке, я задумался о том, что происходит.
Просидев шесть месяцев безработным после сокращения, я собирался снова продолжить свою работу следователя по страховым случаям. До ограбления.
Десять дней спустя я был в четырех сотнях миль оттуда, в Буффало штат Нью-Йорк, перебравшись к своему старшему сводному брату и его любовнице. Без денег, полностью от них зависимый, я всё-таки был счастлив, что мне было куда уехать.
Доктор Ричард Альперт не слишком изменился за эти годы. На лице пролегли новые морщины, но наряду с умом, он обладал приятной внешностью и, как единственный наследник, сейчас владел состоянием Альпертов.
Перелет из Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. Из-за боли, раскалывающей голову, показалось, что прошло пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, хорошенькая темнокожая женщина, ждала нас за защитным ограждением. В тридцать четыре, на год моложе меня, она была мудра не по годам, в её глазах светилось глубокое сочувствие. Быстро поцеловав и обняв Ричарда, она повернулась ко мне:
- Джеффи Резник, выглядишь ты хреново. Не хватает, по меньшей мере, десяти фунтов, ну уж я-то помогу тебе их набрать.
Она была права насчет потери веса. Так-то, я обычный парень, кому в джинсах удобнее, чем в костюме с галстуком. Сейчас мои джинсы висели на бедрах. Поддерживающую руку повязку скрывала легкая летняя куртка – единственная, которую Ричард смог найти в моей квартире.
Бренда неодобрительно покосилась и осторожно, чтобы не задеть сломанную руку, с нежностью обняла меня. Отступила.
- Вы двое не ссоритесь, так ведь?
- Бренда, - предостерегающе произнес Ричард.
- Ну, я знаю, каково это, когда вместе собираются старый и малый.
Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наша встреча в нью-йоркской больнице в те дни была непростой. Мы заключили перемирие. А теперь нужно смотреть, сможем ли поладить.
- Мы не ссоримся, - уверил я её.
- Вы вдвоем получите багаж, - скомандовала Бренда, - а я подгоню машину. Эти воры с парковки собираются содрать с меня пять баксов. Разбойники с большой дороги, - уже уходя, проворчала она.
- Пойдем, - предложил Ричард и направился, следуя подвесным указателям, к багажной ленте.
- Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь её честной женщиной? – поинтересовался я, стараясь не отставать.
- Пытаюсь уже несколько лет. Она говорит, что это разобьет сердце её матери.
- Замужество с богатым белым врачом?
- Вот именно что белым. В этом-то вся загвоздка.

127. Катя Рэй

 Он какой-то другой,  сказал Ричард.


Я, с наполовину обритой как у панк-рокера головой, прятался за дверью буфета и подслушивал личный разговор...И тут я подумал, что "другой", пожалуй, подходящее для меня слово.


 Ещё бы! После того, что случилось, было бы удивительно, если бы он таким не был,  ответила Бренда.


Сломанная рука и проломленный череп. Эмоциональный калека, пытающийся справиться с паранойей. Я прижался ближе к двери, вслушиваясь в каждое слово.


 Он что-то скрывает от меня.


Ричард не знал и половины.


 Что? – громко переспросила Бренда, стараясь заглушить грохот столового серебра, падающего в кухонный ящик.


 Он говорил о возвращении кошмаров еще в больнице. Мне следовало бы надавить на него. Но я не хочу напирать слишком сильно, ведь он всё ещё мне не доверяет.


На мгновение он замолчал, а затем продолжил:  Знаешь, в аэропорту произошло нечто странное. Я искал багажные талоны, а он откуда-то знал, что они были в моем бумажнике. А ведь он не видел, чтобы я их туда клал.


 Это вполне логично. Хотя может, он и экстрасенс,  сходу предположила она. Выкатилась верхняя полка посудомоечной машины, звякнули стаканы.


Тишина. Я представлял себе каменный взгляд Ричарда.


 Завтра я позвоню в медицинский центр университета Буффало,  сказал Ричард,  Посмотрим, смогу ли я найти врача, который в силах ему помочь.


 Что ты собираешься с ним делать?


 Ничего. Он здесь, чтобы излечиться.


 А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?


 В таком случае, пусть уезжает.


Дверь посудомоечной машины закрылась.


 Всё это чушь,  сказала Бренда,  Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Ты хочешь изменить его жизнь, переделать его своему образу и подобию. Но он твой брат, а не ты. Годами он строил свою собственную жизнь без тебя, и теперь ему нужно начинать всё сначала. Не разочаруйся, когда он перестанет в тебе нуждаться.


Поверь Бренде, она прагматична.


Я на цыпочках вернулся в свою комнату и закрыл дверь. Прислонившись к ней, закрыл глаза, в полном непонимании, что за чувство мной овладело. Паника подступила вплотную.


Да, я был другим.


Я лежал, растянувшись на односпальной кровати, в маленькой обшарпанной комнате и думал о том, что произошло.


После сокращения, я уже 6 месяцев оставался без работы и подумывал возобновить свою карьеру в качестве страхового следователя. Потом случилось ограбление.


Десять дней спустя я оказался за четыреста миль отсюда, в Буффало, в штате Нью-Йорк. Я переехал к своему старшему сводному брату и его сожительнице. Я был без гроша в кармане и мог рассчитывать только на их доброту, но мне повезло хотя бы в том, что мне было куда идти.


Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы, лишь новые морщины избороздили его лицо. Помимо ума у Ричарда были и внешние данные, и, как единственный наследник, он теперь владел семейным состоянием Альпертов.


Полет из аэропорта Ла Гуардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара длился пятьдесят семь минут. Однако раскалывающая головная боль обратила их в пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, симпатичная темнокожая женщина ждала нас за металлическими ограждениями. В свои 34, а она была на год моложе меня, ей уже многое довелось пережить. В её глазах читалось глубокое сочувствие. После мимолётного поцелуя и объятий с Ричардом, она повернулась ко мне.


 Джеффи Резник, ты дерьмово выглядишь. Тебе нужно набрать фунтов десять, придётся мне тебя откормить.


Она была права, я действительно похудел. В жизни я вполне обычный парень, предпочитающий джинсы костюму и галстуку. Теперь же мои джинсы висели на бёдрах, а повязка, фиксирующая руку, прикрывал легкий летний пиджак, единственный, который Ричард смог найти в моей квартире.


Бренда нахмурилась и, стараясь не задеть мою сломанную руку, осторожно обняла меня. Отстранившись, она спросила:

 Вы ведь не ссоритесь, правда?


Бренда,  назидательно сказал Ричард.


 Ну, я-то знаю, как это бывает, когда старики и дети оказываются под одной крышей.


Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были особо близки. Наша встреча в больнице в Нью-Йорке, за несколько дней до этого, была не очень приятной. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли мы мирно существовать.


 Мы не ссоримся,  поспешил я её заверить.


 Ну и отлично. Теперь займитесь своими чемоданами,  сказала Бренда,  А я подгоню машину. Эти жулики с парковки снова собираются нагреть меня на пять баксов. Просто грабеж средь бела дня,  пробормотала она, уже уходя.


 Пойдем,  сказал Ричард, и следуя указателям, направился в сторону ленты выдачи багажа.


 Почему бы тебе не жениться на Бренде и не сделать её честной женщиной?  спросил я, стараясь не отставать.


 Я пытаюсь сделать это уже много лет. Она утверждает, что это разобьет сердце ее матери.


 Что такого в том, чтобы выйти замуж за состоятельного, белого доктора?


 В том то и дело, что белого.
 

128. Компас Мур

Зловещие мысли
Л. Барлетт

- Он стал другим, - сказал Ричард.
Прислонившись к двери чулана наполовину обритой на панко-рокерский манер головой, я подслушивал их разговор. Стал другим? Да, пожалуй.
- Еще бы! – отозвалась Бренда, - Кто бы не стал после того, что случилось.
Сломанная рука, проломленный череп. Моральная развалина. Да еще и паранойя недолеченная…Я придвинулся плотнее к двери, изо всех сил напрягая слух.
- Он что-то скрывает от меня.
Ричард и половины не знал.
- Что? - спросила Бренда. Ей пришлось перекрикивать звон столового серебра, падающего в ящик кухонного шкафа.
- Он что-то говорил о кошмарах - еще там, в больнице. Нужно было бы повыспросить, но не хотелось слишком на него давить. Он мне все еще не доверяет.
Он немного помолчал.
- В аэропорту случилось кое-что странное. Я искал свои багажные квитанции. И он знал, что они у меня в кошельке, хотя не видел, как я их туда положил!
- Ну а где им еще быть? А может быть, он – экстрасенс? – тут же предположила Бренда. Верхняя полка посудомоечной машины выкатилась, зазвенели стаканы.
Молчание. Я прямо видел, как Ричард пялится в пространство перед собой остекленевшим взглядом.
- Завтра позвоню в медцентр, - сказал Ричард, - Может быть, удастся найти для него доктора.
- Ну и что ты потом будешь с ним делать?
- Да ничего. Ему нужно выздороветь. Потому он и здесь.
- А если он хочет вернуться в Нью-Йорк?
- Ну что ж… Значит, вернется.
Щелкнула дверца посудомоечной машины.
- Чушь, - сказала Бренда, - Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Ты хочешь изменить его жизнь и переделать его на свой лад. Но твой брат – не ты. Он четыре года обходился без тебя и жил, как умел, своей собственной жизнью. Вот это ему и нужно – жить своей собственной жизнью. И если ты ему больше не нужен – что ж, не обессудь.
Да уж, Бренда не станет тешить себя иллюзиями, можете поверить.
На цыпочках прокравшись в свою комнату, я закрыл дверь, прислонился к ней и закрыл глаза, не в силах понять, что со мной творится. Паника охватила меня.
О, да, я стал другим.
Растянувшись на односпальной кровати в этой обшарпанной крошечной каморке, я вспоминал все, что произошло.
Промаявшись шесть месяцев без работы после сокращения, я уже готов был снова начать свою карьеру страхового детектива. И тут случилось это нападение….
Через десять дней я был за четыре сотни миль, в Нью-Йоркском Буффало. Здесь меня приютили старший сводный брат и его подруга. Без гроша в кармане, полагаясь только на их милосердие, я счастлив был найти хоть какой-нибудь уголок.
Доктор Ричард Альперт за эти годы почти не изменился. Разве что морщин прибавилось. Однако Ричард был умен и хорош собой, а еще он, как единственный наследник, обладал всем состоянием семьи Альпертов.
Перелет из Ла Гуардия до международного аэропорта занял 57 минут. Адская боль в моем проломленном черепе превратила их в 57 часов. За барьером нас ждала Бренда Стенли, симпатичная чернокожая женщина. В свои тридцать четыре –на год моложе меня – Бренда обладала удивительно зрелой душой, а в ее взгляде читалось глубокое сострадание. Они с Ричардом обнялись и поцеловались, а потом Бренда повернулась ко мне:
- Джеффи Решник, ну и дерьмово же ты выглядишь. Тебе нужно набрать еще фунтов десять, и уж я-то тебя откормлю.
Она была права, я сильно исхудал. Вообще-то я – совершенно обычный парень, в джинсе смотрюсь гораздо лучше, чем в костюме с галстуком. А теперь джинсы на мне болтались. Бинты были скрыты под легкой летней курткой – это единственное, что Ричарду удалось отыскать в моей квартире.
Бренда нахмурилась, а потом осторожно, боясь потревожить мою сломанную руку, обняла меня. Отступила на шаг:
- А вы не ссоритесь?
- Бренда, - укорил ее Ричард.
- Ну, я же знаю, как это бывает - старый да малый...
Из-за двадцати лет разницы в возрасте мы с Ричардом так и остались чужими друг другу. Нашу встречу в Нью-Йоркской больнице нельзя было назвать приятной. Мы заключили перемирие - просто чтобы знать, сможем ли жить с этим.
- Мы не ссоримся, - заверил я ее.
- Хорошо, - кивнула Бренда, - забирайте свой багаж. А я подгоню машину. Эти ворюги на парковке хотят выклянчить у меня пять баксов. Грабеж средь бела дня! –ворчала она, шагая к выходу.
- Идем, - сказал Ричард и направился по указателям к багажному конвейеру.
-Почему ты не женился на Бренде? – спросил я, стараясь не отставать, - Ну, чтобы она могла считаться честной женщиной?
- Я четыре года пытаюсь. Но она сказала, что это разобьет сердце ее матери.
- Если она выйдет за состоятельного белого доктора?
- Вот именно – белого. В этом вся проблема

129. Кристина_Ру

Л.Л. Барлетт
Убийство на уме / Убийственные видения

— Он изменился, — сказал Ричард.
Прячась за дверью кладовой, качая полуобритой, как у панк-рокера, головой, я подслушивал… Да, можно сказать, я изменился.
— Конечно, изменился, — ответила Бренда. — После всего, что случилось — неудивительно!
Рука сломана, череп проломлен. Эмоционально разбит. Практически параноик. Я наклонился ближе, чтобы лучше расслышать.
— Он что-то скрывает.
Ричард не знал и половины всего.
— Что? — спросила Бренда громче, с грохотом опуская серебряные приборы в кухонный ящик.
— В больнице он упоминал, что ему снились кошмары. Надо было расспросить подробнее, но не хотелось давить. Он все еще не доверяет мне.
На секунду он замолчал.
— В аэропорту случилось кое-что странное. Я искал корешки от посадочных талонов, а он знал, что они в моем кошельке. Но он не видел, как я их туда положил.
— Просто угадал, где ж их еще хранить. Ну или он просто псих, — небрежно предположила Бренда, выкатывая верхний отсек посудомоечной машины и звеня стаканами.
Молчание. Я представил холодный, каменный взгляд Ричарда.
— Позвоню завтра в больницу, — сказал Ричард. — Попробую подыскать ему врача.
— А потом что?
— Ничего. Он здесь, чтобы поправиться.
— Что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?
— Захочет, вернется.
Бренда закрыла дверцу посудомойки.
— Черта с два! — ответила она. — Ты хочешь, чтобы он остался. Хочешь изменить его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но он — не ты, а твой брат! Он годами справлялся сам, без тебя, и сейчас ему придется строить свою жизнь заново. Не расстраивайся, когда будешь ему больше не нужен.
А Бренда весьма прагматичная натура.
На цыпочках я вернулся в свою комнату и закрыл дверь. Прислонившись к ней спиной, я закрыл глаза. Эмоции обуревали меня, паника грозилась накрыть с головой.
Да уж, я стал другим.
Растянувшись на односпальной кровати в этой обшарпанной комнатушке, я стал перебирать в мыслях случившееся.
Полгода я маялся от безработицы после сокращения и уже хотел было вернуться к работе страховым следователем. Но тут случилось это ограбление.
А десять дней спустя я переехал жить к своему старшему сводному братцу и его возлюбленной в городишко Буффало, штат Нью-Йорк, что в четырехстах километрах от дома. Я был разбит, мне повезло, что хоть кто-то меня приютил.
Доктор Ричард Алперт за эти годы особо не изменился. Да, его лицо испещряли новые морщины, но наряду с незаурядным умом Ричард обладал и привлекательной внешностью и, как единственному наследнику, ему досталось все состояние семьи Алперт.
Я сел в самолет в аэропорту Ла-Гвардия и уже через пятьдесят семь минут приземлился в международном аэропорту Буффало-Ниагара. Но голова раскалывалась так сильно, что, казалось, прошло пятьдесят семь часов. За ограждением нас ожидала миловидная темнокожая девушка — Бренда Стэнли. В свои тридцать четыре, — всего на год младше меня, — она была невероятно мудрой и понимающей, взгляд ее был полон сострадания. Спешно поцеловав и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.
— Джеффи Резник! Дерьмово выглядишь. Тебе не помешает набрать пару кило, уж я-то тебя откормлю.
Это она верно подметила. Я был обычным парнем, костюму с галстуком предпочитал джинсы и футболки. Но теперь джинсы на мне висели, а перевязанную руку скрывал легкий пиджак — единственный, который Ричард смог откопать в моей квартире.
Бренда нахмурилась и осторожно, не касаясь травмированной руки, нежно обняла меня. Отступив, она спросила:
— Вы двое не ругаетесь, а?
— Бренда, — предупредил ее Ричард.
— Просто я знаю, как это бывает, когда встречаются старик и ребенок.
Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. И воссоединение в больнице Нью-Йорка далось нам непросто. Мы заключили перемирие. Посмотрим, что из этого выйдет.
— Мы не ссоримся, — заверил я ее.
— Вот и хорошо. Заберите багаж, — велела Бренда, — а я подгоню машину. Эти парковщики сдерут с меня пять баксов, грабеж средь бела дня! — пробурчала она, уходя прочь.
— Пошли, — позвал Ричард и двинулся к багажной ленте, следуя указателям.
— Почему ты не женишься на Бренде? — спросил я, стараясь не отставать. — Сделай ее наконец порядочной женщиной.
— Я пытался, и не раз, но она твердит, что это разобьет сердце ее маме.
— Выйти замуж за богатого белого доктора?
— Белого — вот в чем вся соль.

130. Кум Тыква

"Murder on the Mind", L.L. Bartlett
- Он так изменился, - сказал Ричард.


Прячусь за дверью буфетной, подслушиваю чужой разговор... Голова обрита, как у панк-рокера... Да уж, «изменился» не то слово.


- Еще бы, - согласилась Бренда. - Трудно остаться прежним после такого.


Сломанная рука. Проломленный череп. Нервное расстройство. И паранойя в придачу.


Я прильнул к двери, напрягая слух.


- Что-то он недоговаривает.


Ричард даже не представлял, как много...


- Что же?- спросила Бренда сквозь стук столового серебра, упавшего в кухонный ящик.


- Еще в больнице он говорил о кошмарах. Может, стоило бы расспросить его получше, но не хочу давить на него. Он пока не слишком доверяет мне.


Ричард замолчал на мгновение.


- А еще этот странный случай в аэропорту... Я не мог найти багажные квитанции. Он ведь не видел, что я положил их в бумажник. Но откуда-то знал, что они именно там.


- Ну, здесь как раз ничего удивительного, там им самое место. Или же он экстрасенс, - предположила Бренда.


Я услышал, как выкатилась верхняя полка посудомоечной машины, звякнули стаканы.


Они замолчали. Я прямо-таки видел мрачный взгляд Ричарда.


- Завтра позвоню в клинику университета Буффало, - сказал Ричард. - Может, найду врача, который ему поможет.


- Ну а дальше что?


- Ничего. Сейчас главное вылечить его.


- А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?


- Пусть едет.


Дверца посудомоечной машины закрылась.


- Не ври, - сказала Бренда. - Ты спишь и видишь, чтобы он остался здесь. Хочешь перевернуть его жизнь, переделать парня по своему образу и подобию. Пойми же, он лишь твой брат, а не ты сам. Сколько там лет он обходился без тебя? А тут давай начинай новую жизнь. Так что потом не удивляйся, если он пошлет тебя.


Послушай Бренду, она смотрит в корень.


Вернувшись на цыпочках в свою комнату, я закрыл дверь. Прислонился к ней и закрыл глаза, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Меня охватила паника.


Да, изменился я сильно...


Я растянулся на односпальной кровати в этой маленькой обшарпанной комнате, перебирая в памяти все происшедшее.


Меня сократили, полгода я сидел без работы. И уже было нашел место следователя по страховым случаям, а тут это ограбление.


Через десять дней я уже был за четыреста миль от дома, в Буффало, штат Нью-Йорк, куда переехал к своему сводному старшему брату и его подруге. Оставшись без гроша в кармане, я теперь целиком зависел от их доброты, но хотя бы крыша над головой была.


За годы нашей разлуки доктор Альперт не слишком изменился. Новые морщинки прорезали его лицо, и все равно внешность у Ричарда была что надо, как и мозги. А еще, как единственный наследник, он теперь владел семейным состоянием Альпертов.


Перелет из Нью-Йорка в Буффало длился меньше часа. Но череп мой раскалывался от боли, и мне показалось, будто мы летели несколько дней. В зоне для встречающих нас ждала Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина. В свои тридцать четыре, на год моложе меня, Бренда казалась умудренной опытом взрослой женщиной, в глазах у нее читалось искреннее, чуть ли не материнское сострадание. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом она повернулась ко мне.


- Джеффи Резник, ну и дерьмово же ты выглядишь. Тебе нужно набрать десять фунтов, беру тебя на откорм.


Насчет веса она права. Когда все нормально, я самый обычный парень. Ненавижу костюмы и галстуки, предпочитаю джинсы. Теперь они спадали с меня, болтаясь на бедрах. Перевязь на руке скрывал легкий летний пиджак - единственный, который Ричард смог отыскать в моей квартире.


Бренда нахмурилась и, стараясь не задеть мою сломанную руку, осторожно обняла меня и отступила назад.


- Надеюсь, обойдетесь без ссор?


- Бренда, - укоряюще произнес Ричард.


- Уж я-то знаю, как бывает, когда собираются вместе старый и малый.


Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом не были особенно близки. А наша встреча в нью-йоркской больнице несколько дней назад прошла не слишком-то гладко. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, уживемся ли.


- Да вообще-то мы не ссоримся, - заверил я Бренду.


- Вот и хорошо. Получите-ка багаж, - сказала она. – А я пока поймаю машину. Сейчас на стоянке эти наглые таксисты раскрутят меня на пять баксов. Просто грабеж какой-то, - проворчала она, уходя.


- Пойдем, - сказал Ричард и пошел, следуя указателям, к багажному транспортеру .


- Почему бы тебе как честному человеку не жениться на Бренде? - спросил я, стараясь не отставать от брата.


- Пытаюсь уже много лет. Она говорит, что этим разобьет сердце ее матери.


-Неужели тем, что выйдет замуж за богатого белого доктора?


- Именно что за белого.

131. ЛЕГИОН

- Он изменился, - сказал Ричард.

Я подслушивал из чулана. Полголовы обрили, будто я панк… Я и правда изменился.

- Конечно, - ответила Бренда. – После такого-то.

Переломы руки и черепа. То плачу, то отмалчиваюсь. Вздрагиваю от каждого шороха. Я прижал ухо к двери.

- Он что-то недоговаривает.

Ричард и не представлял, как мне плохо.

- Что? – Бренда громыхала посудой и перекрикивала шум.

- В госпитале он говорил о кошмарах. Стоило бы расспросить, но я не хотел на него давить. Он мне ещё не доверяет. - Ричард умолк на миг. – В аэропорту кое-что случилось. Я искал багажные талоны. Он подсказал, что талоны в бумажнике, хотя я не клал их туда при нём.

- Да просто там для них самое место. Или он экстрасенс, - верхняя корзина посудомойки выехала, стаканы звякнули.

Тишина. Ричард наверняка смотрел в никуда.

- Завтра позвоню в университетский медцентр, - заговорил он. – Поищу для него врача.

- Что будешь с ним делать?

- Ничего. Пусть отдыхает.

- А если захочет обратно в Нью-Йорк?

- Вернётся.

Бренда закрыла посудомойку.

- Чушь. Ты хочешь удержать его здесь. Хочешь изменить его жизнь, переделать его на свой лад. Но твой брат не ты. Он годами обходился без тебя. И снова будет обходиться. Не расстраивайся, когда станешь ему не нужен.

Бренда всегда думает о насущном.

Я тихонько вернулся в свою комнату и закрыл дверь. Прислонился, закрыл глаза, задумался. Чуть не запаниковал.

Я и правда изменился.

Я вытянулся на кровати в своей комнатушке и обдумал, что случилось.

Меня сократили. Я полгода не работал и собрался было вновь устроиться страховым следователем. Потом меня ограбили. Через десять дней я перебрался за четыреста миль в город Буффало в штате Нью-Йорк. Старший брат и его любовница взяли меня к себе. Без денег я зависел от них, больше идти было некуда.

Годы слабо отметились на докторе Ричарде Альперте. Седина посеребрила тёмно-коричневые волосы на висках и в пышных усах. Несколько новых морщин появились на лице, но умный и красивый Ричард получил состояние Альпертов как единственный наследник.

Полёт из Ла-Гуардии в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. Тупая черепная боль превратила их в пятьдесят семь часов. За оградой нас ждала симпатичная негритянка. Тридцатичетырёхлетняя Бренда Стенли была на год младше меня. В сочувственном взгляде читалась необычная в её возрасте мудрость. Бренда чмокнула и обняла Ричарда и тут же повернулась ко мне.

- Джеффи Резник, дерьмово выглядишь. Тебе бы набрать хоть пять кило, я тебя откормлю.

Я действительно отощал. Раньше выглядел обычно. Кареглазый шатен ростом метр семьдесят три. Костюму с галстуком предпочитаю джинсы. Теперь штаны обвисли у меня на бёдрах. Руку на перевязи скрывала лёгкая летняя куртка, другой Ричард у меня дома не нашёл. На полуобритую голову я надел вязаную шапочку.

Бренда нахмурилась и постаралась не давить на сломанную руку, когда обняла меня. Отшагнула.

- Вы же не ссоритесь?

- Бренда, - отмахнулся Ричард.

- Старики с мальчишками не ладят.

Из-за разницы в двенадцать лет мы с Ричардом мало общались. В госпитале в Нью-Йорке мы воссоединились без особой радости. Заключили перемирие. Уживёмся как-нибудь.

- Не ссоримся, - заверил я.

- Хорошо. Берите сумки, - сказала Бренда. – Я подгоню машину. Бандиты с парковки с меня пять баксов сдерут. Сущий грабёж, - она уже шла прочь.

- Пойдём, - По знакам на потолке Ричард направился к конвейеру с багажом.

- Почему вы с Брендой не женитесь, а просто так вместе живёте? – я с трудом поспевал за ним.

- Я много лет предлагаю. Она боится расстроить маму.

- Браком с богатым белым доктором?

- Вот именно, что белым.

132. Лилия Владимирова

—Он изменился, —сказал Ричард.

Я прятался за дверью в кладовую с наполовину выбритой, как у панк-рокера, головой и подслушивал частный разговор… Да уж, я действительно изменился.

—Конечно, изменился, — ответила Бренда. —После того, что случилось, я бы удивилась, если бы он не изменился.

Сломанная рука, разбитый череп. Эмоциональная травма. Еще и паранойя ко всему прочему. Я сильнее прижался к двери, пытаясь услышать больше.

—Он что-то скрывает от меня.

Ричард и половины всего не знал.

—Что? —спросила Бренда. На заднем фоне звенели столовые приборы, которые она складывала в кухонный ящик.

—Ещё в больнице он говорил про какие-то кошмары. Мне стоило расспросить его о них, но я не хочу слишком сильно давить на него. Он всё ещё не доверяет мне.

На секунду он замолчал.

—В аэропорту произошло кое-что странное. Я искал багажные бирки. Он знал, что они были у меня в кошельке, хотя не видел, как я их туда положил.

—Вполне логично положить их туда. Или, может быть, он экстрасенс, —непринуждённо добавила она. Выдвинулась верхняя полка посудомоечной машины, забренчали стаканы.

Тишина. Я мог явственно представить себе застывший взгляд Ричарда.

—Завтра же позвоню в медицинский центр Университета Буффало, —наконец сказал Ричард. —Попробую подыскать доктора, чтобы вылечить его.

—А потом что ты с ним делать будешь?

—Ничего. Он здесь, чтобы поправляться.

—А что, если он захочет обратно в Нью-Йорк?

—Он сможет туда поехать.

Закрылась дверца посудомоечной машины.

—Брехня, —сказала Бренда. —Ты хочешь, чтобы он жил здесь. Ты хочешь, чтобы он перевернул свою жизнь, хочешь сделать его таким, каким ты его видишь. Но он твой брат, а не ты. Он годами строил свою жизнь без тебя. Ему снова нужно будет строить свою жизнь. И не расстраивайся, когда он перестанет в тебе нуждаться.

Прагматичности Бренде было не занимать.

Я на цыпочках ушёл в комнату и закрыл дверь. Я прислонился к ней и закрыл глаза. Я не понимал точно, что чувствовал. Надвигалась паника.

Да уж, я изменился.

Я растянулся на односпальной кровати в этой убогой маленькой комнатке и думал о том, что произошло.

Спустя полгода после того, как меня сократили на работе, я собирался вновь продолжить свою карьеру страхового следователя. Пока на меня не напали.

Через десять дней я уже был в четырёхстах милях от дома, в городе Буффало штата Нью-Йорк, у своего старшего сводного брата и его гражданской жены. Я был на мели и мог полагаться лишь на их доброту – мне повезло, что мне вообще было куда пойти.

Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за последние годы. На его лице появилось несколько новых морщин, но помимо своего ума он имел презентабельную внешность, а также как единственный наследник владел теперь всем состоянием семьи Альперт.

Перелёт из Ла-Гуардии1 до Международного аэропорта Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут. С моей головной болью, от которой трещал череп, мне показалось, что полёт длился пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, красивая чернокожая женщина, ждала нас за ограждением в аэропорту. Она была на год младше меня, но в свои тридцать четыре была мудра не по годам, а в её глазах отчётливо отражалось сострадание. После короткого поцелуя и объятий с Ричардом она повернулась ко мне.

—Джеффи Резник, дерьмово выглядишь. Тебе надо набрать фунтов десять, и откармливать тебя буду я.

Она была права по поводу потери веса. Я всегда был самым обычным парнем. Мне больше нравилось носить джинсы, чем костюм с галстуком. Теперь же мои джинсы висели у меня на бёдрах. Под повязкой скрывался лёгкий летний пиджак – единственный пиджак, который Ричарду удалось найти в моей квартире.

Бренда нахмурилась и, стараясь не надавить на мою сломанную руку, аккуратно обняла меня. Она отошла назад.

—Вы же не ссоритесь между собой?

—Бренда, —одёрнул ее Ричард.

—Ну, я знаю, как это бывает, когда старик и пацан собираются вместе.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наша встреча в нью-йоркской больнице тоже была напряжённой. Тогда мы заключили перемирие. Теперь же посмотрим, как мы сможем применять это перемирие на практике.

—Мы не ссоримся, —заверил ее я.

—Хорошо. Вы идите за багажом, —сказала Бренда. —Я подгоню машину. Эти барыги на парковке сдерут с меня пять баксов за стоянку. Грабёж среди бела дня, —проворчала она, уже направляясь к выходу.

—Пойдём, —скомандовал Ричард и тут же пошёл к выдаче багажа, следуя по висящим под потолком указателям.

—Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь ее честной женщиной? —спросил я, стараясь не отставать.

—Я пытался несколько лет подряд. Она говорит, что это разобьёт сердце её матери.

—То, что она выйдет за богатого белого доктора?

—Проблема как раз в том, что этот доктор белый.

1 Ла-Гуардия – Аэропорт в северной части Куинса, Нью-Йорк.

133. Марат

Убийство на уме
Л.Л. Барлетт


- Он, как будто бы, не от мира сего, - сказал Ричард.


И правда. Я, полубритый словно панк, прячусь за дверью кладовой и подслушиваю чужие разговоры… Не могу не с ним не согласиться.


- Конечно, - ответила ему Бренда, - а кто-бы не стал таким, тем более после подобных потрясений.


Сломанная рука, треснувший череп плюс эмоциональная неустойчивость. Успел даже доработаться до сдвига по фазе.


Я решил подвинулся поближе, чтобы чётче расслышать этот разговор.


- Он что-то от меня скрывает.


О, Ричард, ты и половины не знаешь.


- Что именно? – голос Бренды различался среди звона столового серебра, укладываемого ей в ящик.


- Он ещё в больнице упоминал о ночных кошмарах. Мне нужно было расспросить о них поподробнее, но мне неохота давить на него. Пока, он мне не очень-то и доверяет.


- Да, в аэропорту произошел странный случай. Я не мог найти свои билеты, а он откуда-то знал, что они в моём бумажнике, хотя я их туда не вкладывал, - задумчиво сказал Рич.


- Ну, звучит логично. Хотя, может быть, он – экстрасенс, - предложила она навскидку.


Крышка посудомоечной машины открылась, и внутри зазвенели стаканы. И вдруг нависла тишина. А я только мог представлять каменный взгляд Ричарда.


- Завтра сделаю звонок в университетскую клинику, - он наконец-то нарушил тишину, - посмотрим, смогут ли они найти ему подходящего врача.


- И что ты тогда собрался с ним сделать?


- Ничего. Он здесь, чтобы восстановить свои силы.


- Вдруг, он захочет назад в Нью Йорк?


- Если захочет, то поедет.


Крышка посудомоечной машины закрылась.


- Не неси ерунды, - отрезала Бренда, - ты ведь хочешь, чтобы он остался здесь, с тобой. А потом перевернуть всю его жизнь, переделать по своему образу и подобию. Так он же совсем не ты, а твой брат. Все эти годы он и без тебя справлялся.


Стоило бы тебе, брат мой, и довериться её доводам.


Прокравшись себе в комнату, я закрыл за собой. Прислонившись к закрытой двери, я прикрыл глаза. На душе будто кошки скребли. Чувство тревоги нависло надо мной.


Ну да, я – человек не от мира сего.


Растянувшись на кровати в этой потрепанной комнатке, я стал думать о произошедшем.



После сокращения я оставался безработным в течении шести месяцев, и уже готовился возобновить свою карьеру в качестве следователя по страховым случаям. Пока встреча с той уличной гопотой не сорвала мне все планы.


И десять спустя, я оказался в Буффало, Калифорния, переехав к своему старшему единокровному брату и его подруге жизни. Я оказался полностью на мели и зависим только от их доброты, мне можно сказать повезло, что у меня есть такое место, куда можно пойти.


За прошедшие годы доктор Ричарда Алперт мало изменился. Несколько новых морщинок появилось на его, однако, кроме головы на плечах, Ричарду, как единственному наследнику, принадлежало всё состояние семьи Алпертов.


Полёт от Квинса до Буфалло занял пятьдесят семь минут, а благодаря моим жутким головным болям, каждая эта минута казалась часом. В аэропорту нас встретила Бренда Стенли, миловидная чернокожая женщина. В свои тридцать четыре, на год младше меня, Бренда неподдельно умна, а по глазам можно было увидеть какой она участливый, сердобольный человек.


- Джеффи Резник, ты похож на дохлую глисту. Тебе нужно поднабрать несколько кило, - сказала она, после поцелую и объятий с моим братом, - я тебе помогу.


Бренда была права насчет моих проблем с весом. До той неприятности моё телосложения можно было назвать средним. Я из тех людей кто предпочитает джинсы, всяким там костюмам и галстукам. Увы, сейчас мои джинсы сползали с моих бедер и висели на мне мешком. Их удерживал тот единственный ремень, что Ричарду удалось найти в моей квартире. Всё это добро с джинсами и ремнём мне приходилось прятать за курткой.


Посмотрев на меня, аккуратно не задевая сломанной руки, Бренда обняла меня.


- Вы же не ссорились? – она выпустила меня из объятий.


- Бренда… - буркнул мой старший брат.
- Ну, я-то знаю, как молодёжь и старики ведут себя при встрече.


Из-за нашей двенадцатилетней разницы в возрасте, мы с Ричардом никогда не были близки. Наше позавчерашнее воссоединение в больнице было каким-то чудным. Но мы всё же заключили перемирие. Поживём увидим, сможем ли мы вообще ужиться.


- Нет, мы не ссоримся, - заверил я.


- Отлично. Возьмите багаж, а я подгоню машину. Эти парковщики собираются содрать с меня целых пять баксов. Это дорожное ограбления, не иначе, - проворчала она, уже идя к выходу.


- Пойдем, - сказал Ричард и пошёл, следуя указателям на багажную карусель.


- Почему ты уже не узаконишь с ней брак? – спросил я Ричарда, пытаясь за ним поспеть.


- Уже годами пытаюсь. Она сказала, наш брак разобьет сердце её матери.


- Брак с богатым белым врачом?


- Видишь ли, как раз в расе и лежит этот камень преткновения.
 

134. Марго

-“Он другой,” – сказал Ричард.


Спрятавшись за дверью кладовой для дворецкого, я высунул свою голову, наполовину стриженную ,как у панка, и стал подслушивать их разговор.


“Конечно,”- согласилась Бренда. “Я бы удивилась ,если бы он не был таким после случившегося”.


Сломанная рука, проломленный череп. Эмоциональное потрясение. Ещё паранойя. Я подошёл ближе и напряг слух.


-“Он что-то скрывает от меня”


Ричард не знал и половины всего этого.


“Что?”- спросила Бренда, сквозь звон столового серебра ,падающего в кухонный ящик.


“Он упомянул о ночных кошмарах в больнице. Я должен был надавить на него, но не слишком сильно. Он всё ещё не доверяет мне.”


Он замолк на минуту. ”Что-то странное произошло в аэропорту. Я искал заявления. Он знал, что они в моём кошельке, но ведь он не видел как я их туда положил.”


“Держать заявления там – нормально. Или, может быть, он экстрасенс,”- ответила она небрежно. Верхняя полка посудомоечной машины выдвинулась, звякнули стаканы.


Тишина. Я мог представить тяжёлый взгляд Ричарда.


-“Завтра я позвоню в медицинский центр,”- сказал Ричард. “Посмотрим, смогу ли я найти доктора, который сможет вылечить его.”


-“Тогда что ты собираешься с ним делать?”


-“Ничего. Он здесь для того, чтобы восстановить силы.”


-“А что если он захочет вернуться в Нью-Йорк? ”


- “Тогда он может уйти”


Дверца посудомоечной машины закрылась.


“Врёшь,”- сказала Бренда.“Ты хочешь, чтобы он остался. Тебе хочется изменить его жизнь, переделать его под себя. Но он – не ты. Он так долго строил свою жизнь без тебя ,и теперь ему нужно сделать это опять. Поэтому не расстраивайся из-за того, что ты ему больше не нужен. ”


Прислушайся к Бренде.


Вернувшись на цыпочках в свою комнату, я закрыл дверь. Прислонившись к двери ,я закрыл глаза, не понимая какие чувства должен испытывать. Паника нарастала.


Да, я был другим.


Я вытянулся на единственной ,стоящей в этой обшарпанной комнате, кровати и думал о произошедшем.После шести месяцев безработицы из-за сокращения штата я собирался возобновить свою карьеру в качестве следователя по страховым случаям. До ограбления.


Через 10 дней я уже был за 4 мили от моего прошлого дома, в Буффало, Нью-Йорк, переезжая к своему старшему сводному брату и его возлюбленной.Разбитый и зависящий от их доброты, я был счастлив, что мне было куда пойти.


Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы.Новые морщины появились на его лице, но наряду с умом Ричард обладал привлекательной внешностью и, как единственный наследник, теперь владел состоянием семьи Альперт. Перелет из Ла-Гуардиа в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. С моей ужасной головной болью мне показалось, что прошло пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, симпатичная темненькая женщина за барьером безопасности, ждала нас. В тридцать четыре года, на год моложе меня, Бренда - старая душа, в глазах которой отразилась глубина ее сострадания. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом она повернулась ко мне.


-”Джеффи Резник, ты выглядишь дерьмово. Тебе нужно набрать десять фунтов, а я как раз та, кто тебя откормит”.


Она была права насчет того, что я похудел. Я обычный парень. Мне удобнее носить джинсы, чем костюм и галстук. Теперь мои джинсы свисали с бедер. Перевязь скрывала легкую летнюю куртку — единственную, которую Ричард смог найти в моей квартире.


Бренда нахмурилась и аккуратно, чтобы не задеть сломанную руку, обняла меня. Она отступила назад. “Вы двое не ссоритесь, не так ли?”


“Бренда,” - недовольным тоном произнёс Ричард.


“Ну, я просто знаю, как это бывает, когда старик и ребенок живут вместе”


Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наша встреча в больнице в Нью-Йорке за несколько дней до этого была непростой. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим как мы будем уживаться.


“Мы не ссоримся”, - заверил я её.


"Хорошо. Вы двое несите багаж, - сказала Бренда. “Я пока подгоню машину. Эти “воры” на парковке собираются оштрафовать меня на пять баксов. Грабеж средь белого дня, - пробормотала она, уходя.


“Пошли”, - сказал Ричард и двинулся в путь, следуя указателям над головой к багажной карусели.


“Почему бы тебе не жениться на Бренде и не сделать из нее честную женщину?” - спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.”


“Я много лет пытался это сделать. Но Бренда сказала,что это разобьёт сердце её матери”


“Она женится только на богатом белом докторе?”


“Это лишь часть проблемы”

135. Мария Губатенко

Убийство в голове, Л.Л. Бартлетт


— Он изменился, — сказал Ричард.


Я стоял за дверью кладовой дворецкого, с наполовину выбритой головой, как у панк-рокера и подслушивал личный разговор... да, я бы сказал, что я изменился.


— Конечно, он уже не тот, что раньше, — ответила Бренда. — После всего, что случилось, я была бы удивлена, если бы все было как всегда.


Сломанная рука, проломленный череп. Нервный срыв. Еще и эта паранойя. Я наклонился чуть ближе, пытаясь расслышать их слова.


— Он что-то от меня скрывает.


Ричард не знал и половины.


— Что? — переспросила Бренда. Ее голос перекрывал лязг столового серебра, падающего в кухонный ящик.


— В больнице он что-то говорил о кошмарах по ночам. Надо было бы расспросить его об этом, но я не хотел давить на него слишком сильно. Он все еще не доверяет мне.


Ричард на мгновение замолчал.


— В аэропорту произошло кое-что странное. Я искал наши квитанции на багаж. Он знал, что они были в моем бумажнике, но не мог видеть, как я их туда положил.


— Вполне логичное предположение. Или, быть может, он экстрасенс, — предположила она без задней мысли. Верхняя полка посудомоечной машины выдвинулась, звякнули стаканы.


Тишина. Я почти видел неподвижный взгляд Ричарда.


— Завтра я позвоню в университетскую клинику, — сказал он. — Посмотрим, вдруг найду врача, который сможет его вылечить.


— И что тогда будешь с ним делать?


— Ничего. Он тут чтобы восстановиться.


— А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?


— В этом случае он уедет.


Дверца посудомоечной машины закрылась.


— Чушь, — сказала Бренда. — Ты хочешь, чтобы он остался. Ты хочешь помочь ему, переделать его по своему образу и подобию. Но он твой брат, не ты. Годами он жил без твоей помощи. Ему придется строить жизнь заново. Так что не расстраивайся, когда он больше не будет в тебе нуждаться.


Доверься Бренде, она человек практичный.


Я прокрался обратно в свою комнату и закрыл дверь. Прислонился к ней и закрыл глаза, пытаясь разобраться в том, что чувствовал. Паника была уже рядом.


Да, я изменился.


Я лежал на односпальной кровати в этой обветшалой крохотной комнатке и думал о том, что произошло.


Меня сократили. После шести месяцев без работы я собирался вернуться в офис в должности страхового следователя. А потом на меня напали на улице.


Через десять дней после ограбления я был в четырехстах милях от дома, в Буффало, штат Нью-Йорк. Мой старший сводный брат со своей женщиной перевезли меня к ним. Я был на мели и целиком зависел от их милосердия — чудо, что мне вообще было куда идти.


Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. Он был не только умным, но и вполне привлекательным мужчиной, хоть новые морщины и избороздили его лицо. Более того, будучи единственным наследником, Ричард теперь владел состоянием семьи Альперт.


Полет из Нью-Йоркского аэропорта Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. С моей раскалывающейся головой, эти минуты превратились в часы. За ограждением нас ожидала Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина. Бренде всего тридцать четыре, на год младше меня, но в ее глазах отражалось сочувствие умудренного жизнью человека. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом она повернулась ко мне.


— Джеффи Резник, ты выглядишь дерьмово. Тебе нужно набрать фунтов десять, и я как раз тот человек, который тебя откормит.


Она была права насчет потери веса. Я всегда был обычным парнем. Мне удобнее в джинсах, чем в костюме и галстуке, но сейчас они все стали велики. Бандаж закрывал собой легкую летнюю куртку — единственную, которую Ричард смог найти в моей квартире.


Бренда нахмурилась и, стараясь не давить на мою сломанную руку, осторожно обняла меня. Затем отступила назад.


— Вы же не ссорились, правда?


— Бренда, предостерег Ричард.


— Ладно тебе, я знаю, каково это, когда людям разных поколений приходится иметь дело друг с другом.


Мы с Ричардом никогда не были близки — сказывалась двенадцатилетняя разница в возрасте. Наше воссоединение в больнице Нью-Йорка за несколько дней до этого было непростым. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли мы с ним жить.


— Мы ладим, — заверил я ее.


— Хорошо. Вы оба, несите багаж, — сказала Бренда. — Я подгоню машину. Эти мошенники на парковке собираются оштрафовать меня на пять баксов. Грабеж среди бела дня, — пробормотала она, уходя.


— Пошли, — сказал Ричард и направился к багажной ленте, следуя указателям над головой.


— Почему бы тебе не жениться на Бренде, узаконить ваши отношения? — спросил я, пытаясь не отставать.


— Пытаюсь уже не первый год. Она говорит, что это разобьет ее матери сердце.


— Если она выйдет замуж за богатого белого доктора?


— Проблема именно в цвете кожи.

136. Мария Кононова

Он изменился, - сказал Ричард.


С наполовину бритой головой, как у панк-рокера, спрятался за дверью в буфетной и подслушивал разговор... да, я стал другим.


Конечно, - отвечала Бренда, - остаться прежним после всего произошедшего, вот это было бы удивительно.


Рука в гипсе, проломленный череп. Эмоционально разбитый. А ещё, пытаюсь побороть паранойю. Я наклонился ближе к двери, прислушался.


- Он что-то скрывает от меня.


Ричард не знал и половины.


- Что? – спросила Бренда, перекрикивая звон падающего столового серебра в кухонный ящик.


- Ещё в больнице он упоминал о кошмарах. Мне следовало бы надавить на него, но я не хочу делать это. Он все еще не доверяет мне.


На мгновение он умолк.


- В аэропорту произошло нечто странное. Я искал квитанции на багаж. Он знал, что они были в моем бумажнике, но не видел, как я их туда положил.


- Логично их туда положить. Ну или он экстрасенс, - сходу ответила она. Верхняя полка посудомойки выкатилась, и стеклянная посуда зазвенела.


Повисла тишина. Я мог представить неподвижный и пристальный взгляд Ричарда.


- Завтра я позвоню в Медицинский Центр Университета Буффало, - произнёс Ричард. – Попробую найти врача, который поможет ему.


- И что потом ты будешь делать с ним?


- Ничего. Он здесь, чтобы поправиться.


- А что если он захочет вернуться в Нью-Йорк?


- Пускай возвращается.


Дверь посудомойки закрылась.


- Чушь, - произнесла Бренда. – Ты хочешь, чтобы он оставался здесь. Хочешь изменить его жизнь по своему образу и подобию. Но он твой брат, а не ты. Всё это время он жил самостоятельно, без тебя. Ему снова нужно самому устраивать жизнь. Не расстраивайся, когда он перестанет в тебе нуждаться.


Бренда как всегда была прагматична.


Прокравшись в свою комнату, я закрыл дверь. Прислонился к ней спиной и закрыл глаза - я не был уверен, что чувствовал. Подкрадывалась паника.


Да, я изменился.


Я вытянулся во весь рост на единственной кровати в этой обшарпанной и маленькой комнате и начал думать о том, что произошло.


После шести месяцев безработицы, из-за сокращения, я собирался возобновить свою карьеру в качестве страхового следователя. Но всё это было до нападения.


Спустя десять дней, я уже находился в шестистах сорока километрах от дома, поселившись со своим старшим сводным братом и его сожительницей в Буффало, штате Нью-Йорк. Без гроша в кармане и полностью завися от их доброты, мне повезло, что я мог у них остановиться.


Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. На лице его появились новые морщины, и всё же он отличался не только умом, но не был обделён и внешностью, и вдобавок, будучи единственным наследником, теперь владел состоянием семьи Альпертов.


Полёт из Ла-Гуардии в международный аэропорт Буффало Ниагара длился пятьдесят семь минут. Но из-за пульсирующей головной боли по всему черепу, казалось, что полёт продолжался все пятьдесят семь часов. За барьером безопасности нас ждала Бренда Стэнли, милая чёрная женщина. Бренда была на год младше меня, ей было всего тридцать четыре, но у неё уже была старая душа, в глазах которой отражалась вся глубина её сострадания. Быстро поцеловав и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.


- Джеффи Резник, ты скверно выглядишь. Тебе бы набрать килограммов пять, и я единственная, кто может тебе с этим помочь.


Она была права. Вообще, я парень средней комплекции. Предпочитаю джинсы костюму и галстуку. А сейчас джинсы висели у меня на бёдрах. Медицинский бандаж спрятался за лёгким летним пиджаком, единственной верхней одеждой которую смог найти Ричард у меня в квартире.


Сдвинув брови, Бренда аккуратно, чтобы не затронуть мою сломанную руку, мягко приобняла меня. И сделала шаг назад.


- Вы ведь двое не ссорились, правда?


- Бренда, - упрекнул её Ричард.


- Я знаю, как это обычно бывает, когда старик и ребёнок вместе.


Мы с Ричардом никогда не были близки из-за двенадцатилетней разницы в возрасте. Наше встреча в больнице Нью-Йорка была непростой. Мы заключили перемирие. Посмотрим, сможем ли мы так сосуществовать.


- Мы не ссорились, - убедительно ответил я.


- Хорошо. Тогда вы вдвоём заберите багаж, - сказала Бренда.


- А я подгоню машину. Эти парковочные воры клянчат по пять долларов. Грабёж среди бела дня, - пробубнила она, уходя.


- Пошли, - позвал меня Ричард и сам пошёл к ленте выдачи багажа, следуя указателям.


- Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь из неё честную женщину? - спросил я, стараясь не отставать от него.


- Я пытаюсь это сделать не первый год. Она отвечает, что сердце её матери не выдержит этого.


- Свадьбы с богатым и белым доктором?


- Да, проблема в том, что я белый.

137. Матвей Заболотский

Лорна Бартлетт

Запланированное убийство

– Он так изменился, - промолвил Ричард.
Я подслушивал приватный разговор, притаившись за дверью буфетной комнаты. Со своей наполовину выбритой головой, я был похож на панк-рокера. И да, я все-таки изменился.
– Да это так, - подхватила Бренда. - Я была бы очень удивлена, если бы после всего случившегося этого не произошло
Сломанная рука, проломленная голова, эмоциональный шок и вдобавок параноидальные приступы Я плотнее прижался к двери, пытаясь расслышать разговор.
– Он что-то хочет мне сказать.
Ричард не знал и половины правды.
– Что же именно? - спросила Бренда под звон серебряной посуды, падающей в выдвижной ящик кухонного шкафа.
– В больнице он снова говорил про ночные кошмары. Мне следовало бы надавить на него, но я не захотел делать этого. Он все еще не доверяет мне.
Ричард замолчал на секунду.
– В аэропорту случилось что-то странное. Я искал багажные квитанции. Он уже был в курсе, что они лежали в моем бумажнике, но не видел, как я положил их туда.
– Ну, это вполне логично, что квитанции кладут в кошелек. Или он ясновидящий, - Бренда предположила первое, что пришло ей на ум.
Верхняя корзина посудомоечной машины выдвинулась, позвякивая посудой.
На секунду установилась тишина. Я не мог себе представить каменный взгляд Ричарда.
– Завтра я позвоню в больницу университета в Буффало, - сказал Ричард. - Посмотрим смогу ли я найти врача для его лечения.
– И что ты будешь делась с ним?
– Ничего. Он здесь для того, чтобы выздоравливать.
– А что если он захочет вернуться обратно в Нью-Йорк?
– Да, пожалуйста.
Дверь посудомоечной машины закрылась.
– Враки- парировала Бренда. - Ты хочешь, чтобы он был здесь, желаешь полностью изменить его жизнь, переделать его по своему образу. Но он твой брат, так ведь. Всю жизнь он строил свою жизнь без тебя. И ему снова нужно будет научиться строить ее. Не расстраивайся если он больше не будет чувствовать потребность в твоем присутствии.
Бренде нельзя было отказать в прагматичности - ее второй натуре.
На цыпочках прокравшись обратно в свою комнату, я закрыл дверь и, навалившись на дверь, прикрыл глаза. Все смешалось внутри меня. Паника снова начинала одолевать меня.
И да, я изменился.
Я растянулся на односпальной кровати в небольшой бедно обставленной комнате и размышлял о том, что произошло.
Я был готов возобновить свою карьеру страхового следователя после шести месяцев безработицы из-за сокращения в фирме, где работал до ограбления.
Через десять дней я уже находился за шестьсот с лишним километров в Буффало, штат Нью-Йорк, отправившись в поездку со своим старшим сводным братом и его сожительницей. Без денег, зависящий от их благостного расположения, я был рад поехать хоть куда.
Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за прошедшие годы. Новые морщины появились на его лице, но кроме хорошей внешности у него имелась и голова на плечах, а теперь он обладал состоянием семьи Альперт, как единственный наследник.
Перелет из «Ла Гардия» в международный аэропорт «Ниагара» в Буффало занял шестьдесят семь минут. Но с головной болью, словно раскалывающей голову напополам, мне показалось что прошло шестьдесят семь часов. Бренда Стенли, хорошенькая чернокожая женщина, стоящая за зоной безопасности уже ждала нас. В свои тридцать четыре года, будучи всего на год младше меня, Бренда казалась скорее «бодрящейся старушкой», чьи глаза лишь подтверждали этот факт, отражая ее внутреннее состояние. После формального поцелуя и объятия она повернулась ко мне.
- Джеффи Ресник, ну ты выглядишь словно кусок дерьма. Тебе нужно набрать килограмм десять, просто я и есть тот самый человек, который откормит тебя как следует.
Она была права насчет моего веса. На самом деле у меня с рождения средние параметры тела. И мне намного комфортнее в джинсах, чем в деловом костюме и галстуке. Сейчас мои джинсы висят на мне, как на вешалке. Легкая летняя куртка подпоясанная ремнем - то что Ричард смог найти в моей квартире, скрывала мою худобу.
Бренда нахмурилась и, пытаясь не прижиматься к моей сломанной руке, нежно обняла меня
– Вы двое не ссоритесь, верно?
– Бренда, - одернул ее Ричард.
– Ну, я просто знаю каково это, когда старики и молодежь собираются вместе.
Из-за разницы в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были в близких отношениях. Наше воссоединение в нью-йоркской больнице несколькими днями ранее было крайне трудным. Мы объявили перемирие. Теперь посмотрим сможем ли мы жить, соблюдая его.
Я заверил Бренду, что мы не ссоримся.
– Ну что ж, тогда оба захватите багаж, - скомандовала она.
– Я подгоню машину. Это парковочно-бандитское место обойдется мне в пять баксов. Просто гангстеры с большой дороги, - проговорила она, уже направляясь к выходу.
– Да, брось, - ответил Ричард и стал продвигаться к багажной карусели, следуя по настенным указателям
– Почему ты не женишься на Бренде, как честный человек, - спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.
– Я многие годы пытался это сделать. Она ответила, что замужество со мной разобьет сердце ее матери.
– Замужество с белым обеспеченным врачом?
– В этом и проблема.

138. Милена Магомедова

«Разум подсказывал» Лоррейн Бартлетт

– С ним что-то не так, – сказал Ричард.

И, действительно, я уже не был таким, как прежде. Раньше я и представить не мог, что выбрею полголовы, стану похож на панк-рокера и буду подслушивать чужие разговоры.

– Неудивительно, после всего, что он пережил, – возмутилась Бренда.

А именно: сломанная рука, пробитый череп, стресс и эмоциональные истощение, которые привели к паранойе. Я наклонился ещё ближе, чтобы получше всё расслышать.

– Он точно что-то от меня скрывает.

Ричард даже и не догадывался, как многого он не знает.

– Что именно? – спросила Бренда. Со звоном столовое серебро упало в кухонный ящик.

– Он упомянул о ночных кошмарах, беспокоящих его, ещё когда был в больнице. Мне следовало бы расспросить об этом, заставить его рассказать, но я не хочу давить на него. Ведь он всё ещё не доверяет мне.

На мгновение Ричард замолчал.

– В аэропорту произошло кое-что странное. Я никак не мог найти багажные талоны. Он знал, что они лежали в моём бумажнике, но не видел, как я их туда клал.

– Подходящее место для хранения важных бумаг. А может, он экстрасенс? – предположила Бренда не подумав. Выдвинулась верхняя полка посудомоечной машины, звякнули стаканы.

Напряжённая тишина. В этот момент я мог представить себе суровый взгляд Ричарда.

– Завтра я свяжусь с медицинским центром при университете в Буффало, –сказал Ричард, – посмотрим, смогу ли я найти для него врача.

– Что ты задумал?

– Ничего такого. Он здесь для того, чтобы вылечиться.

– Что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

– Он вправе поступать так, как он пожелает.

Дверца посудомоечной машины захлопнулась.

– Чушь! – сказала Бренда, – кого ты пытаешься обмануть? Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Ты хочешь перевернуть его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Да, он твой брат, но он не обязан быть твоей копией. Годами он строил свою собственную жизнь без тебя. Ему нужно будет начать всё с чистого листа. Потом не удивляйся, если он не будет нуждаться в твоей помощи.

Бренда, как всегда, говорит дело.

На цыпочках вернувшись в свою комнату, я закрыл дверь. Прислонившись к двери, я закрыл глаза. Меня охватили смешанные чувства. Паника подступила вплотную.

Да, я сильно изменился.

Я растянулся на односпальной кровати в этой обшарпанной комнатушке и задумался о произошедшем.

После шести месяцев безработицы в связи с сокращением штата я собирался возобновить свою карьеру в качестве следователя по страховым случаям, пока не случилось ограбление.

Через десять дней после происшествия я оказался за четыреста миль от родного дома, в Буффало, штат Нью-Йорк, переехал к своему старшему единоутробному брату и его сожительнице. У меня не было ни гроша в кармане. Если бы не их доброта, то мне некуда было бы податься.

Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за прошедшие годы, лишь немного новых морщин появилось на его лице. Ум, внешность и состояние семьи Альперт - всё было при нём.

Полет из Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара длился пятьдесят семь минут. От боли у меня раскалывалась голова. Мне показалось, что каждая из этих минут длилась не менее часа. Бренда Стэнли, симпатичная темнокожая женщина, уже ждала нас в аэропорту. Ей было тридцать четыре года, на год меньше, чем мне, но она была мудрая не по годам. После незначительного поцелуя и объятий с Ричардом, она повернулась ко мне и сказала: «Джеффи Резник, ты выглядишь дерьмово. Если тебе нужно откормиться, то ты обратился по адресу.»

Она была права насчет моей худобы. В обычной жизни я не отличаюсь от большинства людей. Я чувствую себя комфортнее, надевая джинсы, чем костюм с галстуком. Теперь мои джинсы свисали с бедер. Повязку скрывала легкая летняя куртка – единственная, которую Ричард смог отыскать в моей квартире.

Бренда нахмурилась и, стараясь не давить на мою сломанную руку, осторожно обняла меня. Отойдя, она спросила:

– Вы двое не ругаетесь, а?

– Бренда, – возмутился Ричард.

– Ну, я знаю, как бывает, когда люди разных поколений собираются вместе.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наша встреча в больнице в Нью-Йорке за несколько дней до этого была непростой. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли мы с этим жить.

– Мы не ссоримся, – заверил я ее.

– Хорошо. Вы двое несите багаж, – сказала Бренда, – я подгоню машину. Эти типы на парковке собираются оштрафовать меня на пять баксов. Грабёж среди бела дня, – пробормотала она, уже уходя.

– Пошли, – сказал Ричард и начал уходить, следуя за указателями к багажной карусели.

– Почему бы тебе не сделать Бренде предложение и не узаконить ваши отношения? – спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.

– Я пытаюсь сделать это уже много лет. Она говорит, что это разобьет сердце ее матери.

– Выйти замуж за богатого врача в белом халате?

– Проблема в том, что не только халат белый.

139. Михаил Перекалин

Л. Л. Бартлет

Убийства в моей голове
― Он не похож на меня, – сказал Ричард.

Я подслушивал этот разговор, не предназначенный для моих ушей, стоя за дверью кладовой, – да, я и вправду не такой, как мой брат: начать с того, что я подстрижен наголо, как панк-рокер.

―Ну, конечно же, ― ответила Бренда. ― После всего, что произошло, я удивилась, если это было бы не так.
У меня сломана рука, вывихнута челюсть, да и вдобавок эмоциональное опустошение. Мозг гложут параноидальные мысли. Стараясь прислушаться, я приник к двери.

― Джеф от меня что-то скрывает.

Ричард даже и не подозревал, насколько он прав.

―Что именно? – поинтересовалась девушка
Ее голос был плохо слышен из-за дребезга посуды, которую она, видимо, убирала в шкаф.

― Еще в больнице брат говорил про какие-то кошмары. Следовало бы разузнать в чем дело, но не хотелось давить на него слишком сильно. Ведь он по-прежнему мне не доверяет.
На секунду Ричард замолчал:

― В аэропорту произошло то-то необъяснимое, ―продолжал он. ― Я долго не мог найти квитанции на получение багажа. Брат же точно знал, в каком отделении кошелька они лежат, хотя никак не мог видеть, что я их положил именно туда.
― Но ведь квитанции логично хранить именно в кошелке. А, может быть, у него есть сверхъестественные способности, ― неожиданно предположила Бренда.
На этих словах послышался звук открывающейся двери посудомоечной машины, а затем – звон стаканов.
Тишина. Представляю насколько искренне был изумлен Ричард.

― Завтра позвоню в медицинский центр, ― сообщил мой брат. ― Узнаю, есть ли там врачи способные вылечить Джефа.
¬ А дальше какие у тебя на него планы?
― Никаких. Я привез парня лишь на лечение.
― А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?
― В таком случае пусть уезжает.

Посудомоечная машина захлопнулась.

― Булл, ― сказала Бренда. – Ты хочешь, чтобы Джеф остался здесь, хочешь полностью изменить его жизнь, обустроить ее согласно собственным взглядам. Но он твой брат, а не двойник. Годами парень обходился без твоей помощи. Теперь же ему нужно начать жизнь заново. Так что не расстраивайся, если он откажется от твоих услуг.

Надо признать, Бренда рассуждала здраво.

Стараясь остаться незамеченным, я на цыпочках вернулся к себе, запер дверь и долго стоял, закрыв глаза и не вполне понимая свое состояние. Подступала паника.

Да, я не похож на брата.

Забравшись на единственную кровать, которая была в этой маленькой обшарпанной комнатке, я стал думать о случившемся.

Будучи уволенным полгода назад по сокращению, я провел все это время без работы и уже готовился продолжить карьеру страхового детектива – человека, проверяющего страховые заявления на предмет возможного мошенничества. Но все перечеркнуло нападение.

Спустя десять дней я уже находился за четыреста миль от своего дома, в городке Бафалло, штат Нью-Йорк, вместе со сводным братом и его любовницей, благодаря любезности которых я, больной и беспомощный, мог куда-то уехать.

С годами мой брат, доктор Ричард Альперт, почти не изменился. На его лице появились новые морщины, умудренный знаниями и имевший солидный вид Ричард, казалось, держал в своих руках ключи от семейного счастья, а учитывая, что все состояние принадлежало только ему, это на самом деле было так.

Перелет из Нью-Йорка в Баффало занял пятьдесят семь минут, но сводившая скулы головная боль была так сильна, что они будто растянулись на пятьдесят семь часов. У границы зоны безопасности аэропорта нас ожидала Бренда Стэнли - милая афроамериканка. Несмотря на свои тридцать четыре, на год больше чем мне, Бренда была очень мудрой, в ее глазах отражалось глубокое сопереживание. После недолгого приветствия и объятий с Ричардом она обратилась ко мне:

― Джеффи Рейсник, ты похож на жалкую козявку, тебе нужно набрать килограммов пять, и я готова откормить тебя.
Насчет моего веса она была права. В общем-то я обычный человек, привыкший больше к спортивной одежде, чем к пиджаку и галстуку. Сейчас с меня спадали джинсы. Легкая летняя куртка скрывала тряпку― единственное, что Ричард смог найти у меня дома, чтобы зафиксировать руку.
Поморщившись, Бренда легонько обняла меня, стараясь не причинять боль, а затем отошла назад:
― Надеюсь, вы не дрались между собой, а? – спросила она.
― Что ты говоришь… ― осадил свою девушку Ричард.
― Но я ведь знаю как бывает, когда взрослый встречается с ребенком.

Ричард был старше меня на двенадцать лет и мы никогда не испытывали особой близости друг к другу. Наша встреча в больнице за несколько дней до описываемых событий выдалась напряженной, но в конце-концов все окончилось перемирием. Теперь предстояло узнать надолго ли.

― Ничего подобного, ― заверил я собеседницу.
― Ну хорошо, ― обрадовалась Бренда. ― Получайте свой багаж, а я подгоню машину поближе. Эти жулики сдерут с меня целых пять долларов за парковку, ― бормотала она себе под нос, уже направляясь к выходу.
― Давай, ― ответил Ричард и, следуя указателям, пошел со мной в зал выдачи багажа.
― Почему ты не женишься на Бренде как сделал бы любой порядочный мужчина? ― спросил я, пытаясь поспевать за братом.
― Я хочу этого вот уже много лет. Она говорит, что свадьба разобьет сердце ее матери.
― Даже если жених будет богатым белым доктором?
― Вот это мне и непонятно.

 

140. Миша Н

"Murder on the Mind", L.L. Bartlett

– Он какой-то другой, – сказал Ричард.

В этот момент я прятался за дверью буфетной, подслушивая их разговор; голова наполовину побрита, как у какого-нибудь панк-рокера… Да, я бы тоже сказал, что изменился.

– Ну конечно, – ответила Бренда. – Не удивительно, после всего, что с ним случилось.

Рука переломана, череп тоже. Параноидальная, эмоциональная развалюха. Я приложил ухо к двери, стараясь ничего не пропустить.

– Что-то он недоговаривает.

Ричард даже и не подозревал, насколько был прав.

– Недоговаривает? – переспросила Бренда сквозь лязг столовых приборов, отправленных в кухонный ящик.

– Еще в госпитале он упомянул что-то о ночных кошмарах. Надо было его больше поспрашивать, но я не хотел слишком сильно давить. Он мне все еще не доверяет.

Ричард задумался на мгновение.

– В аэропорту случилось нечто странное. Я искал багажные бирки. Он знал, что они у меня в кошельке, хотя точно не видел, как я их туда положил.

– Кошелек – логичное место. Ну или он экстрасенс, – бросила Бренда. Верхняя корзина посудомойки откатилась со звоном стаканов.

Тишина. Мне представился каменный взгляд Ричарда ей в ответ.

– Завтра позвоню в университетский медцентр, – наконец сказал он. – Может, найду ему доктора.

– А потом что?

– Ничего. Просто останется с нами, пока не поправится.

– А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

– Захочет – пожалуйста.

Дверь посудомойки захлопнулась.

– Гонишь, – возразила Бренда. – Ты хочешь его приютить. Хочешь ему изменить жизнь, переделать под себя. Но он тебе не проект какой-то, а брат. Который, между прочим, и без тебя годами справлялся. Не вздумай обижаться, когда ты ему больше не будешь нужен.

Бренде не занимать прагматичности.

Вернувшись на цыпочках в свою комнату, я прислонился к закрытой двери и закрыл глаза, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Паника бродила совсем рядом.

Да, я изменился.

Я растянулся на узкой кровати в видавшей виды комнате, прокручивая в голове недавно произошедшие события.

После шести месяцев безработицы, спасибо сокращению штата, я наконец почти было вернулся к моей карьере страхового следователя. Тогда это и произошло: меня ограбили.

Десять дней спустя мне пришлось переехать к старшему брату по матери и его девушке в Буффало, штат Нью-Йорк, за 400 миль от дома. Разоренному, мне повезло, что было куда идти и на чью доброту положиться.

Ричард Альперт за все эти годы почти не изменился, лишь добавилось немного морщин, что совсем его не портило. Брат всегда был не только красавчиком, но и жутко умным – доктор, как-никак, – а теперь, будучи единственным наследником семьи Альпертов, еще и владельцем семейного богатства.

Полет из Ла-Гуардии до международного аэропорта Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут. Благодаря головной боли, безжалостно молотящей по вискам, для меня они превратились во все пятьдесят семь часов. Бренда Стенли ожидала нас за барьером. Симпатичной темнокожей женщине было тридцать четыре – на год младше меня – но ее глаза, полные сочувствия, отражали мудрость не по годам. Быстро поцеловав Ричарда, она повернулась ко мне.

– Дерьмовато ты выглядишь, Джеффи Ресник. Тебе бы фунтов десять набрать. Ничего, я тебя откормлю.

Спорить я не стал. Я обычный парень, предпочитаю джинсы строгим костюмам с галстуками. Сейчас джинсы на мне висели мешком. Повязка, поддерживающая сломанную руку, чуть прикрывала легкую летнюю куртку – ничего лучше Ричард у меня в квартире не нашел.

Нахмурившись, Бренда осторожно меня приобняла, стараясь не надавить на руку, и отступила назад.

– Вы не поссорились?

– Бренда! – укорил Ричард.

– Что? Знаю я, как вы бранитесь.

Мы с Ричардом никогда не были близки из-за двенадцатилетней разницы в возрасте. Наша встреча в Нью-Йоркском госпитале несколько дней назад прошла не очень гладко. Мы объявили перемирие, но гарантий его соблюдения не было никаких.

– Не поссорились, – заверил я.

– Ну хорошо. Идите хватайте чемоданы, а я подведу машину к дверям. Парковка обойдется в пять баксов. Грабеж средь бела дня, – бормотала она, уже уходя.

– Пошли, – позвал Ричард и зашагал к ленте транспортера, поглядывая на висящие над головой таблички с указаниями.

– Когда ты уже возьмешь Бренду в законные жены? – спросил я, стараясь поспевать.

– Я ее уже годами уговариваю. Но она говорит, это разобьет сердце матери.

– Разобьет сердце? Если дочь выйдет за богатого белого доктора?

– Белого, в том-то и проблема.

141. Наталья

На уме лишь убийство. Л.Л.Бартлетт
«Он другой», - сказал Ричард.
Спрятавшись за дверью кладовки дворецкого, моя полубритая голова, как у панк-рокера, подслушивала тайную беседу… да, я говорил, что был другим.
«Конечно, это так»,- сказала Бренда. «После того, что случилось, я бы удивилась, если бы он не стал таким».
Сломанная рука, переломанный череп. Эмоциональное потрясение. Борьба с паранойей, также. Я наклонялся все ближе, напрягая слух.
«Он скрывает что-то от меня».
Ричард не знал и половины всего.
«Что?»,- спросила Бренда, перебивая стук столового серебра, падающего в буфете на кухне.
«Он упомянул ночные кошмары, которые были в больнице. Мне следовало расспросить его, но я не хочу делать это слишком грубо. Он все еще не доверяет мне.»
Он чувствовал спокойствие в этот момент. «Что-то странное произошло в аэропорту. Я искал багажные бирки. Он знал, что они были в моем кошельке, однако он не видел, как я положил их туда».
«Логично, что они были там. Или, может быть, он экстрасенс»,-тотчас предположила она. Покатился верхний стеллаж с посудой, и зазвенело стекло.
Наступила тишина. Могу представить каменный взгляд Ричарда.
«Я позвоню завтра в Медицинский центр UB», -сказал Ричард. «Посмотрим, смогу ли я найти доктора, который поможет ему».
«А после что ты будешь с ним делать?»
«Ничего. Он здесь, чтобы поправиться».
«А что если он хочет вернуться обратно в Нью-Йорк?»
«Тогда он может уезжать».
Дверь посудомоечной машины закрылась.
«Нелепость»,-сказала Бренда. «Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Ты хочешь радикально изменить его жизнь, переделать так, как видишь ее ты. Но он твой брат, он не ты. Годами он создавал свою собственную жизнь, без тебя. Ему нужно будет создать ее вновь. Не разочаровывайся, когда он больше не будет нуждаться в тебе».
Доверять Бренде было бы разумнее. Пройдя на цыпочках назад в свою комнату, я закрыл дверь. Я прислонился к ней и закрыл глаза, не помню точно, что я чувствовал. Паника была близко.
Да, я был другим.
Я растянулся на односпальной кровати в своей маленькой убогой комнатке и думал о том, что случилось.
После шести месяцев безработицы, благодаря сокращению, я был почти у цели восстановления моей карьеры в качестве страхового агента. Но это было до нападения.
Десятью днями позднее я был в 400 милях от этого, в Буффало, Нью-Йорке, со своим старшим сводным братом и его сожительницей. Поломанный и зависящий от их одолжения, я был рад, что у меня есть возможность хоть куда-то двигаться.
Доктор Ричард Альперт не изменился спустя столько лет. Новые морщины избороздили его лицо, но согласно своим мозгам, у него были определенные взгляды, и как единственный наследник, он сейчас обладал всем состоянием семьи Альперт.
Полет из Ла Гвардии до международного аэропорта Буффало Ниагара занял 57 минут. Но с моей головной болью, пробивающей череп, это ощущалось как 57 часов. Бренда Стенли, миловидная темная женщина ожидала нас, стоя позади заградительного барьера. К 34 годам, на год моложе меня, у нее была повзрослевшая душа, а ее глаза отражали всю глубину ее сострадания. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом, она повернулась ко мне.
«Джеф Ресник, ты выглядишь кошмарно. Тебе нужно набрать фунтов десять, и только я смогу откормить тебя».
Она была права насчет потери мною веса. Обычно, я был средним парнем. Мне было комфортнее в джинсах, чем в костюме с галстуком. Сейчас джинсы болтались на бедрах. Свисающая шкура легкого летнего жакета - единственное, что Ричард нашел в моей квартире.
Бренда нахмурилась, и осторожно, не давя на мою сломанную руку, нежно обняла меня. Она отступила назад. «Вы двое ведь не в соре, не так ли?»
«Бренда»,-сказал Ричард с укором.
«Ну, я знаю как это, когда старик и ребенок вместе».
Из-за двенадцатилетней разницы, мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице в Нью-Йорке несколькими днями ранее был нестабильным. Но мы заключили перемирие. Сейчас увидим, сможем ли мы жить так.
«Мы не в ссоре», - уверил я ее.
«Хорошо. Вы двое получите багаж», - сказала Бренда. «Я принесу вещи к машине. Эти воры из паркинга готовы убить меня за пять баксов. Бандиты с большой дороги», - бормотала она, уходя.
«Пойдем», - сказал Ричард и, следуя знакам, отправился к багажной ленте.
«Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь из нее порядочную женщину?», - спросил я. Стараясь изо всех сил успевать за ним.
«Я пытался сделать это в течение нескольких лет. Она сказала, что это разобьет сердце ее матери».
«Свадьба с богатым, благородным доктором»?
«Это лишь малая часть этой проблемы».

142. Наталья Коновалова

Лоррейн Бартлетт. «Убийство в моей голове»


— Он изменился, — сказал Ричард.


Наполовину обритый, как панк-рокер, я прятался в чулане, вотчине дворецкого, и из-за двери подслушивал чужой разговор. Да, пожалуй, я изменился.


— Конечно, — согласилась Бренда. — Было бы удивительно, если бы он остался прежним после всего.


Перелом руки, черепно-мозговая травма. Эмоциональный надлом. Вдобавок пытаюсь избавиться от паранойи. Я прислонился вплотную, чтобы лучше слышать.


— Он что-то от меня скрывает.


Ричард не знал и половины всего.


— Что? — спросила Бренда, и её слова заглушил звон столового серебра, отправляемого в кухонный ящик.


— Когда я навещал его в больнице, он упомянул, что видит кошмары по ночам. Жаль, что я не выбил из него подробности, но мне не хочется пережать. Он по-прежнему не доверяет мне.


На мгновение он замолчал.


— Кое-что странное произошло в аэропорту. Я не мог найти багажные бирки, а он без тени сомнений указал на мой бумажник, хотя и не видел, как я их туда клал.


— Где же им ещё быть. Или, возможно, у него экстрасенсорные способности, — предположила она невзначай и выдвинула верхнюю полку посудомоечной машины.


Звякнули бокалы.


Тишина. Могу представить, какое у Ричарда непрошибаемое лицо.


— Завтра позвоню в больницу при Университете Буффало, — сказал Ричард. — Попробую найти врача, который возьмется за лечение.


— Так что ты будешь делать с ним?


— Ничего. Пусть поживет здесь, поправится.


— А если он хочет вернуться в Нью-Йорк?


— Тогда пусть возвращается.


Дверца посудомоечной машины захлопнулась.


— Вранье, — сказала Бренда. — Ты хочешь, чтобы он остался при тебе. Хочешь перекроить его по собственным лекалам и превратить из неудачника в победителя. Но он не ты, он твой брат. Много лет он жил без тебя. И должен начать жизнь заново. Прошу тебя, не расстраивайся, когда он снова сможет обходиться без тебя.


В прагматичности Бренде не отказать.


На цыпочках я вернулся к себе в комнату и закрыл дверь. Облокотившись на неё, я прикрыл глаза и попытался разобраться в собственных ощущениях. Подступала паническая атака.


Да, я изменился.


Я вытянулся на односпальной кровати в видавшей виды комнатушке и стал думать о случившемся. Меня сократили, полгода я не мог никуда устроиться, и вот наконец моя карьера страхового следователя должна была возобновиться. Если бы не ограбление.


Десять дней спустя я очутился в шестистах пятидесяти километрах от дома, в городе Буффало штата Нью-Йорк, со старшим сводным братцем и его сожительницей. Я был сломлен и всецело зависел от их снисходительности, но мне посчастливилось обрести хоть какое-то пристанище.


Доктор Ричард Альперт не слишком переменился с годами, разве что на лице проявились новые линии морщинок. Ричард был не только умен, но и хорош собой, и как единственный наследник владел теперь всем состоянием семейства Альпертов.


Перелет из аэропорта Ла-Гуардия до международного аэропорта Буффало Ниагара длился пятьдесят семь минут. Голова раскалывалась, и оттого минуты казались часами. В зоне встречающих нас ждала Бренда Стэнли, привлекательная афроамериканка тридцати четырех лет. Хотя Бренда была на год младше меня, её душа успела состариться, и глаза отражали всю глубину доступного ей сострадания. Урывком поцеловав и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.


— Джеффи Резник, ты выглядишь паршиво. Тебе бы набрать килограмм пять. Уж кто-кто, а я тебя откормлю.


Она не ошиблась насчет моей худобы. Я всегда был средней комплекции. Предпочитал джинсы костюму с галстуком. Сейчас же мои дежурные джинсы болтались на бедрах. За повязкой, которая фиксировала сломанную руку, скрывался легкий пиджак на теплую погоду — единственное, что Ричард отыскал в моей квартире.


Бренда нахмурилась и бережно, опасаясь задеть гипс, приобняла меня. Затем отстранилась.


— Вы не в ссоре?


— Бренда! — осек её Ричард.


— Вы же знаете, как это бывает, когда сходятся старик и юноша.


Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наша встреча в нью-йоркской больнице несколько дней назад выдалась ухабистой. Но мы объявили перемирие. Теперь предстояло проверить, сможем ли мы его соблюдать.


— Мы не в ссоре, — заверил я.


— Хорошо. Сходите за багажом, — распорядилась Бренда. — А я подгоню машину. Эти жулики с парковки нагреют меня на пять баксов. Разбойники с большой дороги, — пробормотала она, уходя.


— Пойдем, — сказал Ричард, — и по указателям направился к нужной багажной ленте.


— Почему ты не узаконишь отношения с Брендой? Чтобы она была женой, а не сожительницей, — спросил я, стараясь не отставать.


— Я пытаюсь уже много лет. Она говорит, что это разобьет сердце её матери.


— Брак с богатым белым врачом?


— К моему богатству у неё претензий нет.

143. Новичок Переводов

Л. Л. Бартлетт


Воображаемое убийство


– Он другой, – произнес Ричард.


Моя голова наполовину обрита, как у панк-рокера, я скрываюсь за дверью сервировочной кладовой и подслушиваю личный разговор… да, я бы тоже сказал, что я другой.


– Конечно, он другой, – проговорила Бренда, – я не удивлена, особенно после того, что случилось.


Сломанные рука и череп. Эмоциональный срыв. И лечение паранойи туда же. Я придвинулся ближе, стараясь расслышать.


– Он что-то скрывает от меня.


Ричард не знает и половины.


– Что именно? – Бренда со звоном раскладывает по ящикам столовые приборы.


– Он еще в больнице говорил, что ему снятся кошмары. Мне стоило расспросить его об этом, но я не хотел слишком давить на него. Он всё еще мне не доверяет.


Он на мгновение замолчал.


– В аэропорту случилось кое-что странное. Я искал квитанции, чтобы получить багаж. Он знал, что они в моем бумажнике, но не видел, чтобы я их туда положил.


– А где им еще было быть? А может, он ясновидящий?.. – внезапно предположила она. Слышно, как выкатилась верхняя полка посудомоечной машины, зазвенели стаканы.


Тишина. Так и вижу окаменелый взгляд Ричарда.


– Завтра я позвоню в медицинский центр университета в Буффало, – сказал Ричард, – посмотрим, вдруг я смогу найти доктора, который его вылечит.


– Ну и что ты будешь с ним делать?


– Ничего. Он здесь, чтобы вылечиться.


– А что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?


– Окей, пусть возвращается.


Дверца посудомоечной машины закрылась.


– Врешь! – сказала Бренда, – ты хочешь, чтобы он остался здесь. Ты хочешь полностью изменить его жизнь, переделать по своему образу и подобию. Но он твой брат, а не ты. Он как-то жил без тебя все эти годы. А ему надо будет заново самому строить свою жизнь. Не жалуйся потом, когда станешь ему больше не нужен.


Бренда, как всегда, рассуждает здраво.


Прокравшись обратно в свою комнату, я закрыл дверь. Я прислонился к ней и закрыл глаза, пребывая в смешанных чувствах. Подступала паника.


Да, я другой.


Я растянулся на узкой кровати в этой убогой маленькой комнатке и задумался о том, что произошло.


После того, как я попал под сокращение и шесть месяцев шатался без работы, я подумывал о том, чтобы снова пойти работать страховым следователем. Потом на меня напали.


Через десять дней после этого я был в четырехстах милях от Нью-Йорка, в городке Буффало, и остановился у своего сродного брата и его возлюбленной. Мне повезло, что мне, потрепанному жизнью и зависимому от их доброты, было куда приехать.


Доктор Ричард Алперт не сильно изменился за эти годы. На его лице появились новые морщины, но он был умен и хорош собой, и, будучи единственным наследником, он теперь безраздельно владел состоянием семьи Алперт.


Перелет из Нью-Йорка в Буффало занял пятьдесят семь минут. Из-за боли в моем сломанном черепе мне показалось, что прошло все пятьдесят семь часов. За барьером безопасности нас ожидала симпатичная афроамериканка Бренда Стэнли. Тридцатичетырехлетняя, на год младше меня, Бренда обладала не по годам мудрой душой, ее глаза выражали глубокое сочувствие. Обменявшись поцелуем и объятиями с Ричардом, она повернулась ко мне.


– Джеффи Резник, Вы выглядите ужасно. Вам надо набрать килограмм пять, я откормлю Вас как следует.


Она была права насчет моей худобы. В конце концов, я обычный парень. Мне удобнее в джинсах, чем в костюме и галстуке. Сейчас мои джинсы висели на заднице. Под ветровкой – единственной курткой, которую Ричард смог найти в моей квартире – была спрятана перевязанная рука.


Бренда нахмурилась и, стараясь не задевать мою сломанную руку, тепло обняла меня. Она отступила.
– Вы же не ругаетесь, а?


– Бренда! – с укором произнес Ричард.


– Ну, я знаю, как бывает, когда рядом оказываются представители разных поколений.


Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наше сближение в нью-йоркской больнице несколькими днями ранее было непростым. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, на сколько нас хватит.


– Мы не ссоримся, – заверил ее я.


– Хорошо. Получите багаж, – сказала Бренда, – а я встану поближе. Эти паркоматы хотели содрать с меня пять баксов! Грабеж! – возмущалась она, уже обогнав нас.


– Пойдем, – сказал Ричард и пошел, следуя за указателями по направлению к ленточному транспортеру.


– Почему бы тебе не жениться на Бренде, как порядочному человеку? – спросил я, пытаясь не отставать.


– Я уже много лет предлагаю. Она говорит, что это разобьет сердце ее матери.


– Что разобьет? Женитьба на богатом белом докторе?


– Видишь ли, вся проблема в цвете.

144. Оксана Воронова

- Он изменился, - сказал Ричард.

Прячусь за дверью кладовки, голова наполовину выбрита, как у панк-рокера, подслушиваю чужой разговор… да уж, я точно изменился.

- Конечно, - отозвалась Бренда. – После всего, что произошло, я бы удивилась, если б он остался прежним.

Сломана рука, пробит череп. Душевно искалечен. К тому же одержим паранойей. Я подался вперед, напряженно прислушиваясь.

- Он что-то скрывает от меня.

Ричард не знал и половины всего.

- Что? – прокричала Бренда, ссыпая в кухонный ящик столовое серебро.

- В больнице он что-то говорил о ночных кошмарах. Мне надо было выяснить подробнее, но я не хочу слишком сильно давить на него. Он все еще не доверяет мне.

Ричард немного помолчал.

- И этот странный случай в аэропорту. Я искал квитанции на багаж. А он откуда-то знал, что они в моем бумажнике, хотя не видел, как я туда их клал.

- Сунуть квитанции в бумажник – вполне логично. Или, может, он этот - экстрасенс, - предположила она. Верхний ящик посудомоечной машины выкатился, звякнули стаканы.

И тишина. Я представил каменное лицо Ричарда.

- Завтра позвоню в Медицинский Центр, - сказал он. – Попробую найти ему врача.

- А что потом?

- Ничего. Будет приходить в себя потихоньку.

- Что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

- Пусть едет.

Дверца посудомоечной машинки закрылась.

- Брось, - сказала Бренда. - Ты хочешь, чтобы он остался. Ты хочешь перевернуть ему жизнь, перекроить его на свой манер. Но он твой брат, а не ты. Годами он строил свою жизнь без тебя, и дальше будет жить так же. Смотри, не разочаруйся, когда перестанешь быть ему нужным.

В прагматичности ей не откажешь.

На цыпочках я прокрался к себе в комнату, прислонился к двери спиной и закрыл глаза, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Тревога нарастала.

Да, я изменился.

Вытянувшись на узкой кровати в ободранной комнатушке, я стал размышлять над тем, что произошло.

Меня сократили на работе. После шести месяцев безработицы я собирался продолжить свою карьеру следователя по страховым случаям, и тут произошло это ограбление.

Через десять дней я был уже за четыреста миль, в Буффало, штат Нью-Йорк, переехав к старшему сводному брату и его гражданской жене. Без гроша в кармане, рассчитывая только на их доброту, я радовался, что мне есть куда приткнуться.

Доктор Ричард Альперт не очень изменился за эти годы, только новые морщины появились на его лице. Наряду с умом Ричард обладал привлекательной внешностью, а теперь, как единственный наследник, еще и всем состоянием семьи Альперт.

Перелет из Ла Гуардия в Международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. Но мне, с моей дробящей череп болью, показалось, что пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина встречала нас по ту сторону ограждения. Всего на год младше меня, в свои тридцать четыре она казалась умудренной жизненным опытом и смотрела на мир глазами, полными сострадания. Быстро расцеловавшись с Ричардом, Бренда повернулась ко мне:

- Выглядишь дерьмово, Джеффи Ресник. Тебе бы набрать фунтов десять. Ну, ничего, я тебя откормлю.

Насчет веса - правда. Вообще, я обычный парень, из тех, кому уютнее в джинсах, чем в костюме и галстуке. Сейчас же мои штаны висели на тощих бедрах. Повязка, фиксирующая сломанную руку, прикрывала тонкую летнюю куртку – единственную, которую Ричард сумел отыскать в моей квартире.

Бренда нахмурилась и с осторожностью, стараясь не потревожить перелом, нежно обняла меня. Потом отступила назад:

- Вы ведь не воюете друг с другом?

- Бренда, – одернул ее Ричард.

- Ну, я просто знаю, каково это, когда старый сходится с малым.

Из-за разницы в возрасте в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были близки. И наша встреча в Нью-Йоркской больнице пару дней назад была непростой. Мы заключили перемирие. Посмотрим теперь, сможем ли его соблюдать.

- Мы не воюем, - заверил я Бренду.

- Отлично, – сказала она. - Идите за багажом, а я подгоню машину. Эти парковочные воры хотят содрать с меня пять баксов. Грабители с большой дороги, - ворчала она, удаляясь.

- Пошли, - сказал Ричард и двинулся, следуя указателям над головой, к багажной ленте.

- Почему ты, как порядочный мужчина, не женишься на Бренде? - спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.

- Много лет пытаюсь. Она говорит, что разобьет сердце своей матери.

- Выйдя замуж за богатого белого доктора?

- За белого - вот в чем проблема.





 

145. Октябрь

Убийство на уме
Л.Л. Бартлетт
– Он стал другим, – произнес Ричард.


Спрятавшись за дверью кладовой дворецкого, с наполовину выбритой головой, как у панк-рокера, я подслушивал разговор... Ну, я бы сказал, я и был другим.


– Конечно, стал, – сказала Бренда. – После того, что случилось, я бы удивилась, будь иначе.


Сломанная рука, пробитый череп. Я чувствовал себя подавленным, разбитым. К тому же пытался справиться с паранойей. Я наклонился ближе, напрягая слух.


– Он что-то скрывает от меня.


Ричард не знал и половины.


– Что же? – спросила Бренда, перекрикивая звон столового серебра, что приземлялось в кухонный ящик.


– В больнице он упомянул о ночных кошмарах. Мне следовало надавить на него, но я не хочу переусердствовать. Мне он все еще не доверяет. – Ричард на мгновение замолчал. – В аэропорту произошло нечто странное. Я искал багажные талоны. Он знал, что они в бумажнике, хотя не видел, как я их туда сунул.


– Самое место для них. Или, может, он экстрасенс, – непринужденно предположила она. Выкатилась верхняя полка посудомоечной машины, звякнули стаканы.


Тишина. Я представил каменный взгляд Ричарда.


– Завтра я позвоню в медицинский центр университета в Буффало, – сказал Ричард. – Посмотрим, смогу ли я найти врача, который поможет ему.


– И дальше? Что будешь с ним делать?


– Ничего. Он здесь, чтобы прийти в норму.

– Что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

– Значит вернется.


Дверца посудомоечной машины захлопнулась.


– Чушь, – произнесла Бренда. – Ты хочешь, чтобы он остался. Ты хочешь изменить его жизнь, переделать по своему образу и подобию. Но он твой брат, не ты. Годами он строил свою жизнь. Без тебя. И ему придется снова ее построить. Не стоит расстраиваться, когда он перестанет нуждаться в тебе.


Доверься Бренде, ее прагматизму.


Вернувшись в свою комнату на цыпочках, я закрыл дверь, прислонился к ней и закрыл глаза, не понимая, что именно чувствую. Паника подступала вплотную.


Да, я был другим.


Я растянулся на односпальной кровати в этой убогой комнатушке и стал думать о том, что случилось.


После шести месяцев безработицы – попал под сокращение, я собирался возобновить карьеру страхового следователя. До ограбления.


Десять дней спустя оказался за шестьсот километров с небольшим, в Буффало, штат Нью-Йорк – переехал к старшему сводному брату и его сожительнице. Без гроша в кармане, я полностью зависел от их доброты, повезло, что мне вообще было куда пойти.


Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. Новенькие морщины избороздили лицо; кроме мозгов Ричард обладал привлекательной внешностью и, как единственный наследник, получил все состояние семьи Альпертов.


Перелет из Ла-Гуардиа в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. С болью, раскалывающей череп напополам, казалось, он длился пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина, ждала нас за ограждением. В тридцать четыре года, что на год меньше моего, у Бренды была старая душа, в глазах светилась вся глубина сострадания. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом она повернулась ко мне.


– Джеффи Резник, выглядишь дерьмово. Тебе бы набрать килограмм пять, и именно я та, кто тебя откормит.


Она была права насчет веса – я похудел. По жизни обычный парень: в простой одежде мне удобнее, чем в костюме и галстуке. Теперь же мои джинсы сползали с бедер. Бандаж скрывался под легкой курткой — единственной, которую Ричард смог найти в моей квартире.


Бренда нахмурилась и, стараясь не надавить на сломанную руку, осторожно обняла меня. Она сделала шаг назад.


– Вы же не ссоритесь, а?


– Бренда, – произнес Ричард с упреком.


– Я же знаю, как это бывает, когда собираются вместе старый и малый.


Из-за разницы в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в ньюйоркской больнице за несколько дней до этого прошло, мягко говоря, не очень. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, к чему оно приведет.


– Мы не ссоримся, – заверил я ее.


– Ладно. Вы двое, несите багаж, – сказала Бренда. – Я подгоню машину. Цены за парковку – грабеж! Целых пять баксов. Грабеж среди белого дня, – пробормотала она, уже уходя.


– Пошли, – обратился ко мне Ричард, и, следуя указателям над головой, двинулся в путь, к багажным лентам.


– Почему бы тебе не жениться на Бренде и не снять с нее клеймо опороченной женщины? – спросил я, изо всех сил стараясь не отставать.


– Я пытался в течение многих лет. В ответ она твердила, что это разбило бы сердце ее матери.


– Выйти замуж за доктора? Богатого и белого?


– Дело именно в последнем пункте.

146. Оливка

Убийство в голове

- Он другой, - сказал Ричард.
И не поспоришь. Голова наполовину обритая, как у панк-рокера, сам забился в кладовку и слушаю чужие разговоры.
- Ещё бы, - откликнулась Бренда. – Я удивилась бы, останься он прежним. После всего.
Это да. Рука сломана, череп пробит. В общем, эмоциональная развалина, без пяти минут параноик. Я прильнул к двери, стараясь не упустить ни слова.
- Он что-то от меня скрывает.
Ричард и вполовину не представлял, как много.
- А? – Бренда пыталась перекричать звон столовых приборов в мойке.
- Там, в больнице, он говорил о каких-то кошмарах, но выпытывать я не стал. Рано: он пока не слишком мне доверяет.
Ричард помолчал.
- В аэропорту странная вещь приключилась. Я потерял багажные талоны, всё перерыл. А он как знал, что они в бумажнике. Хоть и не видел, как я их туда клал.
- Просто там для них самое место. Ну, или он экстрасенс, - она выдала первое, что пришло на ум. Позвякивая бокалами, выкатилась верхняя полка посудомойки.
Наступила пауза. Я представил тяжелеющий взгляд Ричарда.
- Завтра позвоню в университетскую клинику Буффало, - заявил он. – Посмотрим, может, подберу для него врача.
- А потом как с ним поступишь?
- Да никак. Поживёт у нас, окрепнет.
- А может, захочет в Нью-Йорк вернуться?
- На здоровье.
Дверца посудомойки захлопнулась.
- Чушь, - отрезала Бренда. – Ты хочешь оставить его здесь. Прогнуть под себя, сделать из него свое подобие. Но он - не ты, он твой брат, и все эти годы жил отдельной жизнью, где тебя не было. А теперь ему нужно эту жизнь восстанавливать. И приготовься к тому, что в ней для тебя места не окажется.
Верь Бренде, брат, она дело говорит.
Шмыгнув в свою комнату, я притворил дверь, привалился к ней и закрыл глаза. В душе был раздрай, накатывала паника.
Да, я другой.
Вытянувшись на узкой койке в своей убогой комнатёнке, я принялся вспоминать, как все случилось.
Меня уволили по сокращению, и полгода я промыкался без дела. Решил было снова взяться за работу налогового полицейского. И тут случилось это ограбление.
Через десять дней я был уже за четыреста миль отсюда, в Буффало, Нью-Йорк, и заселялся в дом старшего сводного брата, где он жил со своей возлюбленной. Мне повезло: без гроша за душой, уповая лишь на милость ближнего, я сумел-таки найти крышу над головой.
Годы почти не изменили доктора Ричарда Алперта, разве что украсили парой морщин. Ричард, помимо ума, обладал импозантной внешностью и немалым состоянием: ему, как единственному наследнику, отошло всё имущество Алпертов.
Полёт из Ла-Гуардия до международного аэропорта Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут, но голова у меня разрывалась так, что каждая минута сошла за час. В зоне прилета, у защитного ограждения, нас ждала Бренда Стэнли, симпатичная темнокожая дама. Ей было тридцать четыре, на год меньше, чем мне, но глубокое сострадание, светившееся в глазах этой молодой женщины, выдавало мудрую, зрелую душу. Наскоро чмокнув Ричарда, она повернулась ко мне.
- Паршиво выглядишь, Джеффи Резник. Тебе не мешает набрать фунтов десять. Но ты в нужных руках: я живо тебя откормлю.
Насчёт веса она была права. Вообще-то я нормальный парень. Предпочитаю джинсу костюмам с галстуками. Теперь же джинсы падали у меня с бёдер. Удерживающие их помочи скрывал лёгкий летний пиджак – единственный, найденный Ричардом в моей старой квартире.
Бренда чуть сдвинула брови и, стараясь не надавить на больную руку, бережно заключила меня в объятия. Затем отступила на шаг.
- А вы часом не подрались?
- Бренда, - с укоризной пробормотал Ричард.
- А то я не знаю, как оно бывает, когда сойдутся старый да малый.
Из-за двадцатипятилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наше недавнее воссоединение в больнице Нью-Йорка было слишком шатким. Нечто вроде временного перемирия. Посмотрим, насколько долговечным оно окажется.
- Мы смирные ребята, - заверил я её.
- Ладно. Вы давайте за багажом, - распорядилась Бренда, - а я машину подгоню. Как пить дать, жульё с парковки нагрело меня на пять баксов. Просто грабёж на большой дороге, - ворчала она, удаляясь.
- Пошли, - бросил Ричард и двинулся к багажной ленте, следуя подвесным указателям.
- Почему не женишься на Бренде? Не заживешь с ней честь по чести? – Спрашивал я, стараясь поспевать за Ричардом.
- Несколько лет пытался. Но она твердит, что мама этого не переживёт.
- Чего? Брака с богатым белым врачом?
- С белым. В этом вся загвоздка.

147. Рина

«Скрытое убийство»

«Он изменился»- сказал Ричард.

Я спрятался в комнатушке дворецкого.

«Конечно, он изменился»- произнесла Бренда- «было бы удивительно, если все случившееся не оказало на него никакого влияния».

Сломанная рука, пробитый череп. Эмоциональных крах. Паранойя. Я подошел поближе, пытаясь уловить каждое слово.

«Он что-то скрывает от меня».

Ричард не понимал о чем она.

«Что?»- воскликнула Бренда, пытаясь заглушить звон столового серебра, упавшего в ящик.

«В больнице он упомянул ночные кошмары. Мне стоило расспросить его, но я не хотел давить на него. Он все еще не доверят мне».

Он замолчал на мгновение. «Что-то странное случилось в аэропорту. Я искал чеки. Он знал, что они были в моем кошельке, но не видел, чтобы я их туда положил».

«Вполне обычное место для них. Хотя может он экстрасенс»,- небрежно проговорила Бренда. Верхняя полка посудомоечной машины открылась, и со звоном выкатились бокалы.

Молчание. Я мог только представить каменный взгляд Ричарда.

«Я позвоню завтра в медицинский центр», сказал Ричард. «Узнаю, возьмутся ли врачи за его лечение».

«Что потом будет с ним?».

«Ничего. Он тут чтобы поправиться».

«А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?»

«В таком случае, он волен уехать».

Дверца на посудомоечной машине закрылась.

«Вранье»,- жестко ответила Бренда.- «Ты хочешь, чтобы он остался тут. Ты хочешь изменить его жизнь, перевоспитать его под себя. Но он твой брат, а не ты сам. Долгие годы он строил свою жизнь без твоего участия. Не удивляйся, если ты ему больше не нужен».

Поверьте, Бренда весьма прагматична.

Я на цыпочках вернулся в свою комнату и закрыл дверь. Я закрыл глаза и облокотился на дверь, пытаясь разобраться в своих чувствах. Накатывала паника.

Да, я изменился.

Я вытянулся на одноместной кровати в обшарпанной комнатушке, обдумывая, что сейчас произошло.

После полугода без работы, спасибо сокращению, я хотел возобновить карьеру в качестве следователя по страховым случаям. До ограбления.

Десять дней спустя, я был в четырехстах милях отсюда, в Буффало, штат Нью-Йорк и переехал к моему старшему сводному брату и его возлюбленной.

Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. На его лице появились морщинки, но вместе с необыкновенной сообразительностью Ричард имел выразительную внешность и, как единственный наследник, теперь владел семейным состоянием Альпертов.

Полет из Ла-Гуардии в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. С моей головной болью, которая как будто раскалывает череп, прошло около пятидесяти семи часов. Бренда Стэнли, симпатичная темнокожая женщина за ограждением, ждала нас. В свои тридцать четыре года, на год моложе меня, у Бренды состарившаяся душа, в глазах которой отражалась глубина ее сострадания. Быстро поцеловав и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.

- «Джеффи Резник, ты выглядишь паршиво. Тебе нужно набрать десять фунтов, и я как раз тот, кто тебя откормит ».

Она была права насчет моей худобы. Я самый обычный парень. Джинсы гораздо практичнее, чем костюм с галстуком. Теперь одежда висела на мне мешком. Легкая летняя куртка скрывала перевязь - единственную, которую Ричард смог найти в квартире.
Бренда нахмурилась и, осторожно, чтобы не прижаться к моей сломанной руке, нежно обняла меня. Она отступила.

–«Вы двое не ругаетесь, а?»

–«Бренда», - предупредил Ричард.

– «Ну, я знаю, как бывает, когда старик и ребенок собираются вместе».

Из-за разницы в возрасте в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице Нью-Йорка несколькими днями ранее было непростым. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли мы соблюдать его.

–«Мы не ссоримся», - заверил я ее.

–«Хорошо. Вы двое получите багаж, - почти в приказном тоне сказала Бренда. «Я отгоню машину. Эти воры с парковок собираются содрать с меня пять баксов. Ограбление на шоссе,» - пробормотала она, уже уходя.

–«Давай, - сказал Ричард и двинулся дальше, следуя указателям на багажную карусель.

–«Почему бы тебе не жениться на Бренде, и сделать из нее счастливую женщину? " - спросил я, изо всех сил пытаясь не отставать.

– «Я пыталась это сделать годами. Она говорит, что это разобьет ее матери сердце».

–«Выйти замуж за богатого белого доктора?»

–«Проблема в том, что я белый»

148. С.К.

- Он изменился, - сказал Ричард.

Я прятался за кухонной дверью, подслушивая чужой разговор, а моя голова была наполовину выбрита, как у какого-то панка… Пожалуй, да, я изменился.

- Само собой, - ответила Бренда. – Неудивительно после того, что произошло.

Сломанная рука, пробитый череп. На грани эмоционального срыва. С параноидальными мыслями. Я подался вперед, чтобы было лучше слышно.

- Он что-то недоговаривает.

Ричард и половины всего не знал.

- Что именно? - спросила Бренда под звон столового серебра, которое она складывала в кухонный ящик.

- В больнице он обмолвился о кошмарах. Надо было его расспросить, но мне не хотелось слишком давить. Он всё ещё мне не доверяет.

На мгновение он замолчал.

- В аэропорту произошло что-то странное. Я пытался найти багажные талоны. А он точно знал, что они в моём кошельке, хотя и не видел, как я их туда положил.

- Было логично предположить, что они там. А может у него сверхспособности, - небрежно бросила она. Выкатилась верхняя полка посудомоечной машины, зазвенели стаканы.

Пауза. Я представил себе тяжёлый взгляд Ричарда.

- Позвоню завтра в медицинский центр Буффало, - сказал Ричард. - Посмотрим, может, удастся найти для него врача.

- А потом что?

- Ничего. Пускай приходит в себя.

- А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

- Его никто не держит.

Дверь посудомоечной машины закрылась.

- Не говори ерунды, - сказала Бренда. - Ты же хочешь, чтобы он остался, начал всё заново. Хочешь переделать под себя. Но он другой человек, хоть и твой брат, и годами обходился без тебя. Ему придётся самому налаживать свою жизнь. Не обольщайся: рано или поздно ты станешь ему не нужен.

Бренда умела смотреть на вещи реалистично.

На цыпочках вернувшись в свою комнату, я закрыл дверь, прислонился к ней и закрыл глаза. Я сам не понимал, какие чувства испытывал. Подступила паника.

Да уж, я изменился.

Я вытянулся на односпальной кровати, которая стояла в этой убогой комнатушке, и стал вспоминать, что произошло.

После сокращения и шести месяцев безработицы я как раз должен был снова приступить к работе страховым следователем. А потом случилось нападение.

Спустя десять дней я уже был за 600 километров от дома, в Буффало, штате Нью-Йорк, и переезжал к своему старшему сводному брату и его спутнице. Повезло, что мне было куда податься, учитывая, что я был без гроша в кармане.

Годы несильно изменили доктора Ричарда Альперта. На лице появились новые морщины, но он по-прежнему был умён и привлекателен, а теперь ещё и владел состоянием семьи Альпертов, будучи единственным наследником.

Перелёт из Ла-Гуардия до международного аэропорта Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут. Для меня он длился будто пятьдесят семь часов из-за пульсирующей головной боли. Бренда Стенли, симпатичная темнокожая женщина, ожидала нас у стойки безопасности. Она была на год младше меня. В свои тридцать четыре года Бренда была не по возрасту проницательна. В её глазах читалось сочувствие. Быстро обняв и поцеловав Ричарда, она повернулась ко мне.

- Джеффи Ресник, выглядишь не очень. Тебе бы набрать килограммов пять. Кто-кто, а уж я смогу тебя откормить.

Она была права: я похудел. Вообще-то у меня среднее телосложение. Костюмам и галстукам предпочитаю джинсы. Сейчас джинсы на мне болтались. Под фиксирующей повязкой был виден лёгкий летний пиджак – единственный, который Ричард смог отыскать у меня в квартире.

Бренда нахмурилась и осторожно меня обняла, стараясь не задеть сломанную руку. Она отступила. - Вы же не поругались?

- Бренда, - с укором произнёс Ричард.

- Я знаю, что такое конфликт поколений и как это бывает.

У нас с Ричардом была разница в возрасте двенадцать лет, так что мы никогда не были близки. Нашу встречу в больнице в Нью-Йорке за несколько дней до этого не назовёшь гладкой. Мы объявили перемирие. Осталось посмотреть, что из этого получится.

- Мы не поругались, - заверил я её.

- Ну и хорошо. Получайте багаж, - сказал Бренда, - а я пока подгоню машину. Это жульё с парковки сдерёт с меня пять долларов. Грабёж средь бела дня, - ворчала она, уже уходя.

- Пошли, - сказал Ричард и отправился по указателям к конвейерной ленте.

- Почему ты не женишься на Бренде и не узаконишь ваши отношения? - спросил я, стараясь не отставать.

- Сколько лет уже пытаюсь. Она говорит, её мать этого не переживёт.

- Замужества с богатым белым доктором?

- Вся проблема как раз в том, что я белый.

149. Саша Файнберг

Убийство в мыслях, Л.Л. Бартлетт

— Он поменялся, — сказал Ричард.

С наполовину обритой, как у панка, головой, я прячусь за дверью, ведущей в буфетную, чтобы подслушать чужой разговор... да уж, как по мне, я изменился.

— Еще бы, — отозвалась Бренда. — Я бы удивилась, если бы он не изменился после случившегося.

Сломанная рука, проломленный череп. Совершенно разбит душевно. Еще и чувствую, что схожу с ума. Я склонился в их сторону, чтобы не упустить ни слова.

— Он от меня что-то скрывает.

Ричард даже не представлял, насколько мало знал.

— Что? — спросила Бренда под звяканье столовых приборов, которые она раскладывала по отсекам выдвижного ящика.

— Он говорил о кошмарах еще в больнице. Мне стоило узнать детали, но я не хочу слишком давить на него. Он мне все еще не доверяет.

Какое-то мгновение он молчал.

— В аэропорту случилось что-то странное. Я пытался найти багажные бирки. Он знал, что они в моем кошельке, но в его присутствии я их туда не клал.

— Самое очевидное место. Или, может быть, он мысли читает, — походя отозвалась она. Выехала верхняя полка посудомоечной машины, зазвенели стаканы.

Тишина. Я мог представить, насколько тяжелый взгляд у Ричарда.

— Завтра позвоню в клинику при университете Буффало, — сказал Ричард. — Посмотрим, найдется ли врач, чтобы вылечить его.

— И что тогда ты с ним будешь делать?

— Ничего. Он здесь, чтобы прийти в себя.

— А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

— Тогда уедет.

Дверца посудомоечной машины захлопнулась.

— Чушь, — откликнулась Бренда. — Ты хочешь, чтобы он был тут. Хочешь изменить его жизнь, переделать под себя. Но он твой брат, а не копия. Долгие годы он строил свою жизнь без твоей помощи. И он должен будет снова жить по-своему. Не расстраивайся, когда перестанешь быть ему нужным.

Прагматичности у Бренды не отнять.

— На ужин приготовить сосиски или лингвини? — поинтересовалась она.

Я тихонько вернулся в свою комнату. Закрыл глаза и прислонился к двери, силясь понять, что происходит. Накатывала паника.

Да, я изменился.

Лежа на узкой кровати в обшарпанной комнатушке, я размышлял о том, что было.

Просидев после сокращения полгода без работы, я было намеревался продолжить карьеру страхового следователя. И тут случилось ограбление.

Десять дней спустя я очутился в Буффало, штат Нью-Йорк, за четыреста миль от дома, готовясь переехать к моему старшему сводному брату и его возлюбленной. Я был полностью разбит, и оставалось только положиться на их милость. Мне повезло, что было куда идти.

За прошедшие годы доктор Ричард Альперт не особо изменился. Появились новые морщины, но Ричард обладал и умом, и приятной внешностью, а теперь, как единственный наследник, еще и семейным состоянием.

Перелет из Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. Для меня они тянулись часами из-за раскалывавшейся от боли головы. На выходе нас ждала Бренда Стэнли, привлекательная темнокожая женщина. Тридцатичетырехлетняя, на год младше меня, Бренда ощущалась мудрой не по годам, ее взгляд был полон глубокого сострадания. Быстро поцеловав и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.

— Джеффи Резник, выглядишь ты паршиво. Надо бы тебе поправиться на десять фунтов, и я как раз та, кто тебя откормит.

Насчет потери веса она попала в точку. Так-то я средних размеров парень. Костюму с галстуком предпочитаю джинсы, а теперь они на мне болтались. Легкая летняя куртка, единственная, которую Ричард смог найти в моей квартире, прикрывала руку на косынке.

Нахмурившись, Бренда осторожно, чтобы не придавить сломанную руку, обняла меня. Затем уточнила:

— Вы двое между собой не ругаетесь же, да?

— Бренда, — с укором проговорил Ричард.

— Ну, я знаю, как это случается, когда старшие и младшие собираются вместе.

Из-за двенадцати лет разницы мы с Ричардом никогда не были близки. Теплым не стало и наше воссоединение в нью-йоркской больнице несколько дней назад. Мы заключили перемирие. Посмотрим, получится ли его сохранить.

— Мы не в ссоре, — заверил я ее.

— Хорошо. Вы двое забираете багаж, — сказала Бренда. — Я подгоню машину. Эти жулики на парковке хотят стрясти с меня пять баксов. Грабеж на большой дороге, — пробормотала она себе под нос, уходя.

— Идем, — позвал Ричард, отправляясь по указателям в сторону выдачи багажа.

— Почему бы тебе не жениться на Бренде и не прикрыть грех браком? — поинтересовался я, пытаясь не отставать.

— Я много лет пытаюсь. Она говорит, что это разобьет сердце ее матери.

— Замужество с богатым белым доктором?

— Проблема как раз в том, что с белым.

 

150. Светлана Солодка

«Мыслить, как убийца», Л.Л.Бартлетт


«Он изменился», —сказал Ричард.



Прячась за дверью кладовки и прижимая к ней выбритый ирокез, я слушал их закулисный разговор.

«Ну конечно, — сказала Бренда. — Было бы странно, если бы после всего этого он остался прежним».

Сломанная рука, пробитый череп. Нервный срыв. Паранойя — вишенка на этом торте. Я наклонился ближе, пытаясь услышать.

«Он от меня что-то скрывает».

Ричард не знал и половины.

«Что?» — спросила Бренда, перекрикивая стук столового серебра, упавшего в кухонный ящик.

«Он что-то невнятное бормотал там, в больнице, о своих кошмарных снах. Нужно было надавить и узнать подробнее, но я не хочу перегнуть палку. Пока он мне не очень доверяет».


На секунду Ричард замолчал. «Что-то странное произошло в аэропорту. Я искал квитанции. Он знал, что они в моем кошельке, но не видел, как я их туда положил».


«А где им ещё лежать? Может быть, он у тебя — экстрасенс», — небрежно предположила она. Выкатился верхний ярус посудомоечной машины, зазвенели стаканы.


Тишина. Я представил, как Ричард впал в ступор.


«Я позвоню завтра в местную клинику», — сказал Ричард. — «Посмотрим, найдётся ли доктор, который его вылечит».


«А что будешь делать ты?»


«Ничего. Он здесь, чтобы поправиться».


«Что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?»


«Пусть возвращается».


Дверца посудомоечной машины закрылась.


«Чушь», — сказала Бренда. — «Ты хочешь, чтобы он остался. Ты хочешь изменить его жизнь, переделать по своему образу и подобию. Но он твой брат, он — не ты! Годами он обходился без тебя. И он снова вернется к своей прежней жизни. Не расстраивайся, когда ты станешь ему не нужен».


Бренда рационально прагматична.


На цыпочках я вернулся в свою комнату. Закрыл дверь и навалился на неё, закрыв глаза и не понимая своих чувств. Накатывала тревога.


Да. Я изменился.


Я растянулся на узкой кровати в обшарпанной комнатушке и подумал о том, что случилось.


Я почти возобновил карьеру следователя по страховым случаям после шести месяцев безработицы из-за сокращения. Потом ограбление…


Прошло десять дней — и я уже в четырёхстах милях в Буффало, штат Нью-Йорк. Живу в доме старшего сводного брата и его девушки, разбитый и зависимый от их заботы. Повезло, что они есть.


Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. Лишь на лице проступили новые морщинки, а в мозгах добавилось извилин. Выглядел он соответственно: как единственный наследник семьи Альпертов.


Полет из Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут. Из-за сокрушительной головной боли, минуты показались мне часами. Бренда Стэнли, симпатичная темнокожая женщина, ждала нас за барьером безопасности. В её тридцать четыре года (всего на год моложе меня), глаза отражают всю глубину сострадания постаревшей души. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом, она повернулась ко мне:


«Джеффи Резник, выглядишь ты дерьмово. Тебе нужно набрать десять фунтов, и я именно та, кто тебя откормит».


Я похудел, она права. Обычно я вешу в пределах нормы. Джинсы мне роднее, чем в костюм с галстуком. Но теперь они висели на бёдрах. Бандаж на руке прикрывала лёгкая летняя куртка—единственная, которую Ричард смог найти там, в моей квартире.


Бренда нахмурилась и осторожно, чтобы не прижать мою сломанную руку, нежно обняла меня. Отступила. «Вы двое не ладите, да?»


«Бренда», — бросил Ричард.


«Поверь, я знаю, как выглядит конфликт поколений».


Двенадцать лет разницы всегда держали нас с Ричардом на разных полюсах. Наша встреча в больнице Нью-Йорка, несколькими днями ранее, была непростой. Мы заключили перемирие. Посмотрим, как оно приживётся.


«Стараемся без драк», — заверил я её.


«Хорошо. Вы забирайте чемоданы, — сказала Бренда. — Я пригоню машину. Эти обдиралы-парковщики собираются меня ужучить на пять баксов. — Ограбление средь бела дня, — бормотала она, уходя».


«Пошли», — сказал Ричард и последовал за указателями к багажной карусели.



«Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь её благородной дамой?» —спросил я, ковыляя вдогонку.



«Я пытался уже сотни раз. Она не хочет расстраивать маму».



«Предьявив ей в качестве зятя богатого белого доктора?»



«Проблема в том, что богатый доктор — белый».
 

151. Селини

"Murder on the Mind", L.L. Bartlett


- Он изменился, - с горечью сказал Ричард.

Притаившись за дверью кладовки, я подслушиваю их тихий разговор. И голова моя, обритая под панк-рокера, кивает в знак согласия. "Что да, то да, я стал другим".

- Так оно и есть, - добавила Бренда. – После того, что с ним случилось, надеяться на лучшее не приходится.

"Сломанная рука, пробитый череп, эмоциональный всплеск – не удивлюсь, если скоро они меня и за параноика сочтут. По работе мне приходилось с подобным сталкиваться". Напрягая слух, я наклонился пониже.

- Скрывает он что-то от меня, - проговорил Ричард.

"Эх, Ричард, Ричард, да ты и половины-то всего не знаешь".

- Скрывает? - переспросила Бренда. Ей помешал звон столового серебра, упавшего в кухонный ящик.

- Ну да, упомянул он как-то про ночные кошмары в больнице, - ответил Ричард. – А вот что дальше - не ясно. Стоило, наверно, надавить на него, но не хочу торопиться. Не доверяет он мне, все еще не доверяет.

На мгновенье Ричард замолчал, а потом продолжил: - Нечто странное произошло в аэропорту. Ищу я в карманах багажные квитанции, а он мне говорит: "Не там ищешь, они в бумажнике". Но ведь точно знаю, не видел он, как я их туда положил.

- Вообще-то, бумажник - самое логичное место для квитанций, - заметила Бренда и полушутя добавила: - Если он не экстрасенс, конечно.

Звякнули стаканы в посудомоечной машине, и стало тихо.
А я представил себе застывший взгляд Ричарда.

- Ладно, позвоню завтра в объединенный медицинский центр, - наконец сказал он. - Посмотрим, смогу ли найти там доктора, который его вылечит.

- И что потом?

- Да ничего. Поживет здесь, пока не поправится.

- А если он в Нью-Йорк захочет вернуться?

- Ну, вольному – воля, - ответил Ричард.
И как бы в подтверждение этих слов звонко стукнула закрывшаяся дверца посудомойки.

- Не верю! - возразила Бренда. – Ты хочешь оставить его и переделать по образу и подобию своему, хочешь, чтобы он стал похожим на тебя. Но при этом поломаешь всю его жизнь! А ведь это брат твой, не ты сам. Он годами жил без тебя, и теперь ему снова придется строить свою жизнь. Строить самому. Так что наберись мужества и не расстраивайся, когда увидишь, что ты ему больше не нужен.

"Вот в практичность и разумность Бренды Ричарду стоит поверить", - подумал я и на цыпочках вернулся в свою комнатушку. Без сил прислонился к двери и тут же почувствовал неумолимое приближение паники.

Да, я был другим.

Пришлось лечь. И поневоле задумался я о том, что же все-таки произошло.

Эти шесть месяцев после сокращения штатов дались мне не легко. Но я собирался продолжить свою работу следователем по страховым случаям. Собирался. До ограбления.

А через десять дней я был уже за четыреста миль оттуда. Приехал в Буффало к старшему сводному брату и его возлюбленной. Морально я был сломлен и полностью зависел от них. И в то же время был счастлив, согретый их вниманием и теплом.
Брат мой, доктор Ричард Альперт, практически не изменился за эти годы. Добавились, правда, морщины, но это не портило его привлекательной внешности. К тому же он был единственным наследником состояния семьи Альпертов.

Недолгий перелет из Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало Ниагара занял всего лишь пятьдесят семь минут. Но в голове моей, раскалывающейся от боли, каждая минута длилась как целый час. За барьером безопасности нас ожидала Бренда Стэнли, миловидная темнокожая женщина тридцати четырех лет. Она была на год моложе меня, но глаза… В глазах отражалась вся глубина ее сострадания. После объятия с Ричардом и быстрого поцелуя, она повернулась ко мне.

- Джеффи Резник, прости, но выглядишь ты просто дерьмово. Набрать бы тебе фунтов десять-двенадцать. Ну ничего, этим я как раз и займусь.

Да уж, права была Бренда, похудел я здорово. Как правило, хожу я в джинсах, в них удобнее, чем в костюме с галстуком. Но теперь джинсы безобразно свисали с бедер, а на перевязку была наброшена легкая летняя куртка. Только ее и смог найти Ричард в моей квартире.

Бренда нахмурилась и осторожно, чтобы не потревожить мою сломанную руку, с нежностью обняла меня. Потом отступила на шаг и спросила:
- Вы ведь не ссоритесь, правда?

- Бренда! - предостерег ее Ричард.


- Что Бренда? – пожала она плечами. - Знаю я, как это бывает, когда встречаются старый и малый.

Так уж получилось, что из-за двенадцатилетней разницы мы с Ричардом особенно близки никогда и не были. Поэтому и встреча наша в больнице Нью-Йорка за несколько дней до этого была, мягко говоря, прохладной. Но мы, не сговариваясь, решили отложить все разногласия и посмотреть, сможем ли мы жить вместе.

- Конечно, нет, не ссоримся, - заверил я ее.

- Ну и хорошо, - сказала Бренда. - Получайте багаж, а я подгоню машину. Эти идиоты на парковке мечтают содрать с меня пять баксов. – И, уходя, махнула рукой: - Грабеж средь бела дня!

- Шевелись! – кивнул мне Ричард и двинулся вперед, отыскивая по указателям багажную карусель.

- Слушай, Ричард, а почему ты не женишься на Бренде? – спросил я, стараясь приноровиться к его широкому шагу. – Милая женщина, любит тебя.

- Предлагал я, и не один раз, но она говорит, что это разобьет сердце матери.

- То есть, богатый белый доктор для темнокожей дочери - не пара?

Ричард остановился.
- Есть такое понятие - негритюд. У матери Бренды твердое убеждение, что "черная раса" превосходит грубую примитивность белого человека. – Он вздохнул. - И ничего с этим не поделаешь. Такие вот дела.
 

152. Сеня Колышкин

̶ Он изменился, ̶ сказал Ричард.
Пожалуй, да. Изменился. Голова выбрита на панк-рокерский манер, а сам прячусь в кладовке, подслушиваю чужие разговоры.
̶ Ещё бы! ̶ воскликнула Бренда. – Чудо, если б он остался прежним после всего, что стряслось.
И впрямь. Рука сломана. Череп пробит. Эмоциональный калека и без пяти минут параноик. Прильнув к двери, я впитывал каждое слово.
̶ Он что-то от меня скрывает.
Ричарду и не снилось, сколько.
̶ Что? – крикнула Бренда, пытаясь перекрыть звон столовых приборов, плещущихся в мойке.
̶ Ещё в больнице он заговорил о каких-то кошмарах. Там бы мне его и дожать, но переусердствовать тоже опасно. Он пока мне не слишком доверяет.
Ричард помолчал.
̶ И в аэропорту непонятное что-то произошло. Я куда-то дел багажные талоны, долго искал. А он будто знал, что они в бумажнике. Но как я их туда клал, точно не видел.
̶ Просто их туда обычно и кладут. Или уж он экстрасенс, - беззаботно выдала она первое, что пришло на ум. Звеня стаканами, выкатилась верхняя полка посудомойки.
Наступила тишина. Я будто видел, как тяжелеет взгляд Ричарда.
̶ Завтра же свяжусь с университетской клиникой Буффало, ̶ заявил он. – Может, найду ему подходящего врача.
̶ А как решил с ним быть дальше?
̶ Как-как. Поживёт с нами, пока не оправится.
̶ А если захочет назад, в Нью-Йорк?
̶ Скатертью дорога.
Дверца посудомойки закрылась.
̶ Не лги, ̶ резко возразила Бренда. – Ты собрался оставить его здесь. Чтобы он жил по твоей указке, стал твоим подобием. Но он ̶ не ты, он твой брат. Который много лет прожил самостоятельно, без тебя. Теперь ему надо жизнь наладить. И, может статься, в ней не окажется для тебя места. Отнесись к этому с пониманием.
Бренда умница. Прислушайся к ней, брат.
Я шмыгнул в свою комнатку, прикрыл дверь и прислонился к ней, закрыв глаза и не в силах разобраться в собственных чувствах. Накатывала паника.
Действительно, я другой.
Вытянувшись на узкой койке в своей комнатёнке, я принялся восстанавливать в уме недавние события.
После увольнения по сокращению штатов я на полгода оказался без работы. Решил уже вернуться к профессии налогового следователя. Как тут — это ограбление.
Спустя десять дней после него я был уже в Буффало, Нью-Йорк, за четыреста миль от места событий, и поселился в доме старшего брата по отцу, где он жил со своей подругой. Я оказался счастливчиком. Непросто найти крышу над головой без гроша в кармане, уповая лишь на чужое милосердие.
Годы не оставили следа на лице Ричарда Алперта, разве что пару морщин добавили. Помимо ума, брат обладал импозантной внешностью, к тому же был богат: как единственному наследнику, ему полностью отошло состояние Алпертов.
От Ла-Гуардия до международного аэропорта Буффало-Ниагара было пятьдесят семь минут лёта. Мне они показались часами из-за невыносимой, разрывающей головной боли. У заградительной стойки в зоне прилета нас встречала Бренда Стэнли, темнокожая красотка. Ей было тридцать четыре, на год меньше, чем мне, но мудрость и сострадание, светившиеся в глазах этой молодой женщины, выдавали в ней глубокую, зрелую натуру. Наскоро чмокнув Ричарда, она повернулась ко мне.
- Погано выглядишь, Джеффи Резник. Хорошо бы тебе набрать фунтов десять. Но ничего, ты в нужных руках: я их живо тебе наращу.
Бренда права: исхудал я страшно. В обычной жизни я парень как парень. Люблю джинсы и недолюбливаю костюмы с галстуками. Сейчас же джинсы сваливались у меня с бедер и держались на помочах. Всё это прикрывал единственный летний пиджак, найденный Ричардом в моей нью-йоркской квартире.
Сведя брови, Бренда осторожно меня обняла, стараясь не задеть сломанную руку. Затем отступила на шаг.
- А может, вы, парни, подрались?
- Бренда, - с укором протянул Ричард.
- А то как старый да малый сойдутся, жди неприятностей. Уж я-то знаю.
Между мной и Ричардом было четверть века разницы, потому и близости особой не возникло. Недавнее воссоединение в больнице Нью-Йорка представлялось шатким. Чем-то сродни временному перемирию. А уж долго ли оно продлится – покажет лишь время.
- Нет, мы смирные, - заверил я её.
- Ну хорошо. Вы, парни, ступайте за багажом, - велела Бренда, - а я подгоню машину. Поди, ворьё с парковки нагрело меня баксов на пять. Просто бандиты на большой дороги, - не переставая причитать, она удалилась.
- Ну, пошли, - сказал Ричард и направился к багажной карусели, в направлении подвесных указателей.
̶ Почему не женишься на Бренде? Не сделаешь законной женой? – Спрашивая, я старался не отстать от Ричарда.
̶ Пытаюсь, и не первый год. Но она ни в какую. Мама-де этого не переживёт.
- Брака с богатым белым врачом?
- Да. Всё дело в слове «белым».

153. Собирательница Тюльпанов

— С ним что-то не так, — произнес Ричард.

Я стоял, притаившись за дверью в кухню, обритый словно панк, и прислушивался к не предназначенному для моих ушей разговору. Со мной что-то не так? Определенно.

— Естественно, — ответила Бренда. — После того, что случилось, было бы странно, если бы с ним было так.

Сломанная рука, разбитый череп. Беда с эмоциями. Неконтролируемые приступы панических и параноидальных мыслей, ко всему. Я прижался плотнее, ловя каждое слово.

— Он что-то скрывает от меня.

О, Ричард понятия не имел о масштабах.

— Что, например? — спросила Бренда.

Она повысила голос, заглушая бряцанье ссыпаемых в кухонный ящик столовых приборов.

— В больнице он говорил о кошмарах. Надо было расспросить подробнее, но я не хотел слишком давить. Он все не может мне довериться.

На мгновение Ричард замолчал. Затем продолжил:

— Что-то странное случилось в аэропорту. Я никак не мог найти талоны на багаж, и он сказал, что они в моем кошельке. Сказал так, как будто точно знает — но откуда? Он не видел, как я их туда клал.

— Для этой догадки много ума не надо. Или нет, я знаю, просто он медиум! — непринужденно ответила она.

Верхняя корзина посудомойки выдвинулась, звякнули стаканы. Затем — тишина. Я представил, как Ричард награждает собеседницу холодным взглядом.

— Я завтра позвоню в медцентр Университета Буффало, — продолжил он. — Поищу врача, поспрашиваю, кто ему сможет помочь.

— А потом что ты собираешься с ним делать?

— Ничего. Сначала ему надо поправиться.

— А если он будет рваться назад в Нью-Йорк?

— Пусть едет.

Дверца посудомойки захлопнулась.

— Брехня, — ответила Бренда. — Никуда ты его не пустишь. Ты хочешь принудительно наладить его жизнь и переделать его самого по своему разумению. Но это твой брат, это не ты. Он без тебя выбирал, как ему жить, и будет делать это и дальше. Не ной потом, когда перестанешь быть ему нужным.

Прагматизм Бренде никогда не изменял.

Я прокрался назад в свою комнату и закрыл дверь, а потом привалился к ней с закрытыми глазами, не зная, что и думать. Паника подступила совсем близко.

Да, со мной было что-то совсем не так.

Я вытянулся на узкой кровати в крошечной захудалой комнатенке и задумался о случившемся.

Спустя шесть месяцев без работы после сокращения я вот-вот должен был снова стать страховым следователем. Этим планам не суждено было сбыться из-за нападения.

Спустя десять дней я был уже в сотнях миль оттуда, в Буффало, штат Нью-Йорк, где мне пришлось поселиться со старшим сводным братом и его женщиной. Не имея ни гроша за душой, полностью зависимый от их расположения, я мог радоваться лишь тому, что мне все же есть, куда пойти.

Доктор Ричард Эльперт не очень-то изменился с годами. Лицо прочертили новые морщины, но внешний вид — как и мозги — был все еще при нем. Как и семейное состояние Эльпертов, которым он владел теперь, будучи единственным наследником.

Из Ла-Гуардия до международного аэропорта Буффало-Ниагара лететь всего пятьдесят семь минут, но моя сокрушительная головная боль растянула полет как минимум до пятидесяти семи часов. Бренда Стэнли, миловидная чернокожая женщина, ждала нас за защитным ограждением. В свои тридцать четыре (на год младше меня) она была мудрее многих, и выражение ее глаз отражало искреннее участие. Поприветствовав Ричарда кратким объятьем и поцелуем, она повернулась ко мне:

— Джефф Резник, ты посмотри на себя! Выглядишь хреново. Надо будет хорошенько тебя откормить! Десять фунтов — как минимум — тебе не помешают.

Насчет потери веса она была права. Я никогда особенно не выделялся внешне, вдобавок предпочитал джинсы строгим костюмам. Сейчас штаны на мне висели, а руку на перевязи скрывала легкая летняя ветровка — единственная куртка, которую Ричард сумел найти в моей квартире.

Бренда нахмурилась и нежно обняла меня, стараясь не зажать сломанную руку. Затем отступила назад:

— Вы же не ссорились, да?

— Бренда, — в голосе Ричарда послышалось предупреждение.

— Я прекрасно знаю, что бывает, когда сходятся старик и ребенок.

Из-за нашей разницы в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были близки, и наше воссоединение в больнице не было гладким. Мы заключили перемирие, осталось выяснить, как долго оно продержится.

— Мы не ссорились, — успокоил ее я.

— Отлично. Вы двое хватайте сумки, а я подгоню машину, — уже развернувшись, она негромко проворчала. — Эти вымогатели со стоянки снова обдерут меня на пять баксов. Грабители придорожные!

— Идем, — Ричард поспешил к багажной ленте, следуя указателям над головой.

— Почему ты не женишься на Бренде, как честный человек? — спросил я, с трудом поспевая за ним.

— Уже несколько лет я пытаюсь. Она говорит, что это разобьет сердце ее матери.

— Брак с богатым белым доктором?

— Думаю, ее смущает часть «белый».

154. Соло

"Murder on the Mind", L.L. Bartlett

- Он изменился, - проговорил Ричард.

С выбритой наполовину головой как у панка, прячусь за дверью кладовой и подслушиваю чужой разговор. Пожалуй, да. Я изменился.

- Конечно, изменился, - подтвердила Бренда. – После всего, что произошло. Я бы удивилась, останься он прежним.

А еще сломанная рука и проломленный череп. Эмоциональная развалина. Вдобавок, параноик. Я прислонился ближе, силясь разобрать слова.

- Он что-то скрывает от меня.

Ричард и половины всего не знает.

- Что? – спросила Бренда сквозь грохот столовых приборов, падающих в ящик для посуды.

- В больнице он упомянул про ночные кошмары. Мне следовало надавить на него, но я не хотел перегибать палку. Он до сих пор мне не доверяет.

Ричард на мгновение замолчал.

- Кое-что странное произошло в аэропорту. Я искал багажные квитанции. А он знал, что они у меня в кошельке, но как я их туда клал – он точно не видел.

- Логично положить их именно туда. Ну, или он телепат. – Обронила Бренда. Верхняя полка посудомоечной машины выкатилась, стаканы дружно зазвенели.

Воцарилась тишина. Я как наяву видел суровый взгляд Ричарда в этот момент.

- Завтра я позвоню в медицинский центр, – проговорил он. – Может быть, найду врача, который сможет ему помочь.

- А после этого, что собираешься делать?

- Ничего. Он здесь для того, чтобы оправиться, как следует.

- А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

- После пускай едет.

Дверь посудомоечной посуды захлопнулась.

- Чепуха! - Выпалила Бренда. – Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Изменить всю его жизнь, переделать его под себя. Но он твой брат, и он не ты. Годы он как-то обходился без тебя. И однажды снова захочет жить самостоятельной жизнью. Не огорчайся, когда он перестанет в тебе нуждаться.

В прагматичности Бренды можно было не сомневаться.

На цыпочках я прокрался обратно в комнату и прикрыл дверь. Прислонившись к ней, закрыл глаза, неуверенный в том, какие именно чувства мной обуревали. Скорее паника.

Да, я изменился.

Растянувшись на одноместной кровати в ветхой комнатушке, вспомнил о случившемся.

После полугода безработицы из-за сокращений, я уже было намеревался продолжить работу в качестве страхового следователя. Пока не случилось то ограбление.

Десять дней спустя за четыреста миль в Буффало, штат Нью-Йорк, переезжаю к старшему сводному брату и его постоянной любовнице. Сломленный, я нуждался в их доброте, и мне повезло, что было к кому пойти.

Доктор Ричард Альперт мало изменился за эти годы. Новые морщины испещрили его лицо, но помимо недюжинного ума он обладал отличной внешностью, и как единственный наследник, владел состоянием семьи Альперт.

Полет из аэропорта Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало Ниагара занял пятьдесят семь минут. А с головной болью, что раскалывала череп на куски, будто все пятьдесят семь часов. Бренда Стенли, миловидная чернокожая женщина, ожидала нас позади металлоискателя. В свои тридцать четыре – всего на год младше меня – Бренда казалась мудрой не по годам, а ее глаза лучились глубоким сопереживанием. Она украдкой поцеловала Ричарда, приобняла его и повернулась ко мне.

- Джеффи Резник, выглядишь паршиво. Тебе нужно поправиться на пять килограммов. И я как раз та, кто тебя откормит.

Она права насчет потери веса. В целом, я совершенно заурядный парень. Мне удобнее в джинсах, чем в костюме с галстуком. А теперь джинсы болтаются на бедрах. Бандаж на руке полностью спрятал облегающую летнюю куртку – единственную, которую Ричард смог обнаружить в моей квартире.

Бренда нахмурилась, а затем нежно обняла меня, стараясь не травмировать сломанную руку. Она отступила назад.

- Вы двое ведь не ругались, правда?

- Бренда, - предостерег ее Ричард.

- Я знаю, каково это, когда старик и ребенок оказываются вместе.

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте, мы с Ричардом никогда не были близки. Наша встреча в больнице в Нью-Йорке прошла отнюдь не гладко. Но мы объявили перемирие. Теперь посмотрим, что из этого выйдет.

- Мы не ссорились. – Заверил я ее.

- Прекрасно. Вы двое, забирайте багаж, - отчеканила Бренда. – Я подгоню машину. Эти воры на парковке сдерут с меня пять баксов! Грабеж прямо на шоссе. – Пробормотала она, удаляясь прочь.

- Идем. – Сказал Ричард, следуя знакам над головой, ведущим к багажной карусели.

- Почему бы тебе не жениться на Бренде и наконец не прикрыть ваш грешок браком? – Спросил я, еле поспевая за ним.

- Несколько лет уже пытаюсь. Она говорит, это разобьет сердце ее матери.

- Что именно? Замужество с богатым, белым доктором?

- То, что я белый. Проблема в этом.





 

155. Сомова Кристина Артёмовна

"Убийство на уме", Л.Л.Бартлетт.
"Он другой", - сказал Ричард.

Спрятавшись за дверью кладовой дворецкого, с наполовину обритой головой, как у панк-рокера, подслушивая частный разговор... да, я бы сказал, что я другой".
"Конечно, он такой", - сказала Бренда. "После того, что случилось, я бы удивилась, если бы он не был таким".
Сломанная рука, проломленный череп. Эмоциональная развалина. Работаю над паранойей. Я наклонилась ближе, напрягая слух.
"Он что-то скрывает от меня".
Ричард не знал и половины.
"Что?" спросила Бренда, перекрывая стук столового серебра, падающего в кухонный ящик.
"Он упоминал о кошмарах еще в больнице. Я должна была надавить на него, но я не хочу давить на него слишком сильно. Он все еще не доверяет мне".
Он замолчал на мгновение. "В аэропорту произошло что-то странное. Я искал чеки. Он знал, что они были в моем бумажнике, но не видел, чтобы я их туда клал".
"Логичное место для них. А может, он экстрасенс", - предположила она без обиняков. Выкатилась верхняя полка посудомоечной машины, звякнули стаканы.
Тишина. Я представила себе каменный взгляд Ричарда.
"Завтра я позвоню в Медицинский центр UB", - сказал Ричард. "Посмотрим, смогу ли я найти врача, который будет его лечить".

"Тогда что ты будешь с ним делать?"

"Ничего. Он здесь, чтобы выздороветь".

"А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?".

"Тогда он может ехать".

Дверь посудомоечной машины закрылась.
"Бык", - сказала Бренда. "Ты хочешь, чтобы он был здесь. Ты хочешь перевернуть его жизнь, переделать его по своему образу и подобию. Но он твой брат, а не ты. Годами он строил свою собственную жизнь без тебя. Ему нужно снова строить свою жизнь. Не разочаровывайся, когда ты ему больше не будешь нужна".

Поверь Бренде, она прагматична.

На цыпочках вернувшись в свою комнату, я закрыла дверь. Я прислонилась к ней и закрыла глаза, не зная, что чувствую. Паника подступила вплотную.

Да, я была другой.

Я растянулся на односпальной кровати в этой маленькой обшарпанной комнате и задумался о том, что произошло.

После шести месяцев безработицы в связи с сокращением штата я собирался возобновить свою карьеру в качестве следователя по страховым случаям. Пока не произошло ограбление.

Десять дней спустя я оказался за четыреста миль отсюда, в Буффало, штат Нью-Йорк, и переехал к своему старшему сводному брату и его сожительнице. Я был без гроша в кармане и зависел от их доброты, но мне повезло, что мне было куда пойти.

Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. Новые морщины избороздили его лицо, но наряду с мозгами у Ричарда была внешность, и, как единственный наследник, он теперь владел семейным состоянием Альпертов.

Полет из аэропорта Ла-Гуардия в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. С моей головной болью, пробивающей череп, он показался мне пятьюдесятью семью часами. Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина за барьером безопасности, ждала нас. В свои тридцать четыре года, на год моложе меня, Бренда - старая душа, глаза которой отражали глубину ее сострадания. Быстро поцеловав и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.
"Джеффи Резник, ты выглядишь как дерьмо. Тебе нужно набрать десять фунтов, и я как раз та, кто тебя откормит".

Она была права насчет потери веса. В обычной жизни я обычный парень. Мне удобнее в джинсах, чем в костюме и галстуке. Теперь мои джинсы свисали до бедер. Слинг скрывал легкий летний пиджак - единственный, который Ричард смог найти в моей квартире.

Бренда нахмурилась и, стараясь не давить на мою сломанную руку, осторожно обняла меня. Она отступила назад. "Вы ведь не ссоритесь, правда?"

"Бренда", - назидательно сказал Ричард.

"Ну, я знаю, как это бывает, когда старик и ребенок собираются вместе".

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наша встреча в больнице в Нью-Йорке за несколько дней до этого была не очень приятной. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли мы с ним жить.

"Мы не ссоримся", - заверила я ее.

"Хорошо. Вы двое возьмите багаж", - сказала Бренда. "Я подгоню машину. Эти воры на стоянке дадут мне пять баксов. Грабеж на шоссе", - пробормотала она, уже уходя.

"Пойдем", - сказал Ричард и начал уходить, следуя за указателями к багажной карусели.

"Почему бы тебе не жениться на Бренде и не сделать из нее честную женщину?" спросил я, стараясь не отставать.

"Я пытаюсь сделать это уже много лет. Она говорит, что это разобьет сердце ее матери".

"Выйти замуж за богатого, белого доктора?"

"Проблема именно в белом".
 

156. Тарасова Яна

Все мысли об убийстве. Л.Л. Бартлетт.
-Он странный, - сказал Ричард.
Спрятавшись в кладовой, я с полубритой, как у панка, головой сидел под дверью и подслушивал чужой разговор… так что, да, я странный.
-Ещё какой, - ответила Бренда, - После того, что произошло, иначе и не скажешь.
Сломана рука, проломлен череп, эмоционально нестабилен, да ещё борюсь с паранойей. Я прильнул ухом к двери, внимательно вслушиваясь в каждое слово.
-Он что-то от меня скрывает.
Ричард не знает и половины всего.
-Что же? - спросила Бренда, складывая в лоток позвякивающее друг о друга столовое серебро.
-Когда мы были в больнице, он упоминул о кошмарах. Мне стоило распросить его, но я не хочу давить слишком сильно. Он и так всё ещё не доверяет мне.
Он сделал паузу. -Кое-что странное произошло в аэропорту. Я потерял багажную квитанцию, и хотя я уверен, что он не видел, куда я её положил, он точно знал, что она была у меня в бумажнике.
-Ну, это было логично. А может, он экстрасенс, - тут же предположила она, с шумом выкатив верхнюю полку посудомоечной машины так, что аж стаканы застучали.
Они замолчали. Я мог представить с каким равнодушием он посмотрел на неё.
-Я позвоню в медцентр завтра - сказал Ричард, - может, я найду доктора для него.
-Что ты задумал?
-Ничего. Ему нужно восстановиться.
-А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?
-Я его не держу.
Бренда закрыла дверь посудомоечной машины.
-Чушь, - воскликнула она, - Ты хочешь, чтобы он остался рядом с тобой, так ты сможешь изменить его под свои требования. Но он не ты, он твой брат. Годами он жил самостоятельной жизнью, и ему пора вернуть её себе. Ты должен отпустить его, позволь ему жить так, как он хочет.
Бренда всегда говорит правильные вещи.
На цыпочках я вернулся в свою комнату и закрыл дверь. Облокотившись на нее, я зажмурил глаза. Меня переполняло странное чувство. Я был на грани панической атаки.
Да, я странный.
Я вытянулся на односпальной кровати в моей захудалой комнатушке и размышлял о произошедшем.
После сокращения я пол года ходил безработным, и когда я хотел было возобновить свою карьеру в качестве страхового агента, меня ограбили.
Уже через десять дней на расстоянии более чем шестисот километров от дома я переезжал к своему сводному брату и его гражданской жене в Буффало в штате Нью-Йорк. Не имея в кармане ни копейки, я полностью зависел от их доброты. Мне еще повезло, что я не остался на улице.
Доктор Ричард Алперт не сильно изменился за эти годы. Новые морщины избороздили его лицо, но наряду с мозгами у Ричарда всё ещё была внешность, а, на правах единственного наследника, он также владел состоянием семьи Алпертов.
Полет из Ла Гуардии в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. Но с моей головной болью из-за проломленного черепа, мне показалось, что мы летели пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, симпатичная чернокожая женщина, ждала нас в зале прилёта. В свои тридцать четыре года, на год моложе меня, Бренда - была мудрой не по годам женщиной, глаза которой отражали всю глубину ее сострадания. Быстро поцеловав и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.
-Джеффи Резник, ты только глянь на себя- кожа да кости. Тебе срочно нужно набрать килограммов пять. Но, ничего, со мной ты быстро обрастёшь жирком.
Она была права насчет потери веса. Обычно я предпочитаю носить джинсы, а не костюм и галстук, и сейчас они свисали с моих бедер. Бандаж прикрывал легкий летний пиджак - единственное, что Ричард смог найти в моей квартире.
Бренда поморщилась и осторожно, стараясь не задевать мою сломанную руку, обняла меня. Отступив назад, она сказала - Вы ведь не ссоритесь, правда?
- Бренда!- нахмурился Ричард.
- Что? Я прекрасно знаю, что происходит, когда старик и ребенок остаются наедине.
Мы с Ричардом никогда не были особо близки. И этому способствовала двенадцатилетняя разница в возрасте. Наша встреча в больнице в городе Нью-Йорк была не очень приятной, но мы заключили перемирие на время. Посмотрим, как долго мы сможем продержаться.
-Мы не ссоримся, - сказал я.
-Ну и хорошо, тогда идите за багажом. Я подкачу машину, - сказала Бренда, - Я должна этим ворам пять баксов за парковку. Грабёж средь бела дня! - уходя, проворчала она.
-Пойдем, - сказал Ричард и направился вдоль указателей в зону выдачи багажа.
-Почему ты до сих пор не сделал ей предложение?- спросил я, стараясь не отставать.
-Сделал. Я уже несколько лет пытаюсь уговорить её выйти за меня. Но она говорит, что это разобьет сердце ее матери.
-Замужество за богатым, белым доктором?
-Замужество за белым.

157. Татьяна

"Убийства в моей голове" – Л.Л. Бартлет.

- Он изменился, — сказал Ричард.
Моя голова наполовину обрита как у панка. Я стою за дверью кладовой и подслушиваю личный разговор… да, я и правда изменился.
- Конечно, — сказала Бренда — после всего произошедшего было бы странным, если он стал прежним.
У меня сломана рука, раздроблен череп. Я эмоционально подавлен. Да еще и паранойя. Я наклонился ближе, пытаясь расслышать.
- Он что-то скрывает от меня.
Ричард не знал даже и половины.
- Что? — спросила Бренда, перекрикивая стук столового серебра, упавшего в кухонный ящик.
- Еще в больнице он как-то упомянул о кошмарах. Я должен был расспросить его, но не решился, я не хотел давить на него. Он до сих пор мне не доверяет.
На мгновение он замолчал.
- Что-то странное произошло в аэропорту. Я искал багажные талоны. Он знал, что они были в моем кошельке, но откуда?
- Логично положить их туда. Ну или, может быть, он экстрасенс, — небрежно выпалила она. Верхняя полка посудомоечной машины выкатилась так, что звякнули стаканы.
Тишина. Я мог представить себе каменный взгляд Ричарда.
- Я позвоню завтра в медицинский центр при Университете Буффало, — сказал Ричард.
- Посмотрим, смогу ли я найти доктора, который поможет ему.
- И что ты будешь с ним делать?
- Ничего такого. Он здесь для того, чтобы поправиться.
- А что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?
- Пожелаю ему удачной дороги.
Дверца посудомоечной машины закрылась.
- Чушь собачья, — сказала Бренда, — ты хочешь, чтобы он остался здесь. Ты хочешь кардинально изменить его жизнь, сделать его похожим на себя. Но он твой брат, он - не ты. Он годами жил без тебя. Ему нужно научиться жить заново. Ты ему больше не нужен,
и не стоит из-за этого расстраиваться.
Бренда была тем еще прагматиком.
Я на цыпочках вернулся в свою комнату и закрыл дверь. Я прислонился к ней и закрыл глаза, не зная, что чувствую. Паника подкрадывалась все ближе.

Да, я изменился.

Я растянулся на односпальной кровати в этой обшарпанной комнатушке и подумал о том, что случилось.
После шести месяцев безработицы из-за сокращения штатов я собирался возобновить карьеру страхового следователя. До ограбления.
Десять дней спустя я был в четырехстах милях отсюда, в Буффало, в штате Нью-Йорк. Я переехал к своему старшему сводному брату и его возлюбленной. Эмоционально разбитый и зависящий от их доброты. Мне повезло, что я смог найти себе место, где мог остановиться на время.
Доктор Ричард Альперт не сильно изменился за эти годы. На его лице появились новые морщинки, но вместе с блестящим умом у Ричарда была внешность, и он, как единственный наследник, теперь обладал состоянием семьи Альпертов.
Перелет из Ла-Гуардии в международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. Но с моей сильной головной болью казалось, что прошло около пятидесяти семи часов. Бренда Стэнли, симпатичная темнокожая женщина около поста охраны, ждала нас. В свои тридцать четыре года, всего на год моложе меня, Бренда – мудрая не по годам женщина, в глазах которой отражалась глубина ее сострадания. После быстрого поцелуя и объятий с Ричардом она повернулась ко мне.
- Джеффи Резник, как же хреново ты выглядишь. Тебе бы поднабрать 10 фунтов. И кто, если не я, тебя откормит?
Она была права насчет моей худобы. Я обычный парень. В джинсовке мне намного удобнее, чем в костюме с галстуком. Теперь мои джинсы свисали с бедер. Легкая летняя куртка, которая скрывала мой бандаж, была единственной, которую Ричард смог найти в моей квартире.
Бренда нахмурилась и, осторожно, чтобы не прижаться к моей сломанной руке, нежно обняла меня. Она отступила, — вы же не ругаетесь, а?
- Бренда, прекрати, — предупредил Ричард.
- Ну, я знаю, как бывает, когда старик и ребенок оказываются вместе.
Из-за разницы в двенадцать лет мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице Нью-Йорка несколько дней лет было непростым. Мы помирились. Теперь посмотрим, сможем ли мы с этим жить.
- Мы не ссоримся, — заверил я ее.
- Ладно. Идите за своим багажом, — сказала Бренда, — а я пойду пока заведу машину, пока эти жулики с парковки не развели меня на пять баксов. Уроды, — пробормотала она, уходя прочь.
- Пошли, — сказал Ричард и направился к багажной ленте.
- Почему бы тебе не жениться на этой прекрасной женщине? — спросила я, пытаясь не отставать.
- Ты знаешь сколько лет я пытался сделать ей предложение? Она постоянно говорит, что это испортит жизнь ее матери.
- Замужество с богатым белым доктором испортит ее матери жизнь?
- Проблема как раз в том, что я белый.

158. Татьяна Лапшина

Убийство в моей голове
Л. Л. Барлетт
«Он изменился», - сказал Ричард.
Моя голова, наполовину выбритая, как у какого-нибудь панк-рокера, пряталась за дверью столовой и подслушивала чужие разговоры…. Да уж, я действительно изменился.
«Конечно, изменился», - ответила Бренда. «Как не измениться после того, что случилось».
Сломанная рука, пробитый череп. Эмоциональный срыв. Да ещё и паранойя. Я всё сильнее прижимался к двери, чтобы лучше расслышать.
«Он что-то скрывает от меня».
Ричард и половины не знает!
«Что же?» - спросила Бренда сквозь звон столового серебра, падающего в ящик буфета.
«В больнице он говорил о своих ночных кошмарах. Мне бы следовало вытянуть из него подробности, но я не хочу слишком давить на него. Он всё ещё не доверяет мне».
Он смолк на мгновение. « И этот странный случай в аэропорту. Я искал квитанции на получение багажа. Он знал, что они в моём бумажнике, хотя и не видел, как я положил их туда».
«По логике там им самое место. Или он телепат», - бросила она небрежно. Моечная полка пришла в движение, звякнув стаканами.
Наступило молчание. Мне было легко представить застывший взгляд Ричарда.
«Завтра я позвоню в медицинский центр университета Буффало»,- сказал Ричард. «Посмотрим, смогу ли найти для него врача».
«А что ты будешь делать с ним потом?»
«Ничего. Он здесь, чтобы выздоравливать».
«А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?»
«Тогда пусть возвращается».
Дверца посудомоечной машины захлопнулась.
«Вздор», - сказала Бренда. «Ты хочешь, чтобы он остался. Хочешь, чтобы он отказался от своей прежней жизни, хочешь переделать его по своему образу и подобию. Но он твой брат, он никогда не будет тобой. Он много лет строил свою жизнь без тебя. И он захочет снова получить свою независимость. Так что не обижайся, когда он скажет, что больше в тебе не нуждается».
Бренда – сама прагматичность!
На цыпочках прокравшись в свою комнату, я закрыл дверь. Я прислонился к ней спиной и прикрыл глаза, не понимая, что чувствую. Накатывала паника.
О да, я стал другим.
Я растянулся на узкой кровати в этой убогой маленькой комнате и стал думать о том, что случилось.
После сокращения я шесть месяцев был безработным и, наконец, собирался приступить к новой должности эксперта по страховым случаям. И вдруг это ограбление.
Десять дней спустя я оказался в четырёхстах милях от дома, в Буффало, штат Нью-Йорк, в доме моего сводного брата и его сожительницы. Искалеченный и полностью зависимый от них. Но мне ещё повезло, что есть куда пойти.
Доктор Ричард Алперт почти не изменился за эти годы. Лишь новые морщины появились на его лице. У него есть мозги и собственные взгляды и, будучи единственным наследником, он получил всё состояние Алпертов.
Перелёт из Нью-Йорка в Буффало занял пятьдесят семь минут. Но для моей больной разбитой головы они показались пятьюдесятью семью часами. Бренда Стенли, красивая чернокожая женщина, стояла за защитным барьером аэропорта и ждала нас. В свои тридцать четыре года, лишь годом младше меня, она была мудрой женщиной и в её глазах отражалась вся глубина сострадания. Обменявшись с Ричардом лёгкими объятиями с поцелуем, она повернулась ко мне.
«Джеффи Ресник, ужасно выглядишь. Тебе нужно срочно набрать хотя бы десять фунтов, и я уж позабочусь, чтобы ты их набрал».
Она права, я похудел. Я всегда был парнем среднего телосложения, предпочитал джинсы деловому костюму с галстуком. Теперь мои джинсы висели на мне, как мешок. Руку на перевязи скрывала лёгкая летняя куртка – единственная, которую Ричарду удалось найти в моей квартире.
Бренда нахмурилась и осторожно, чтобы не задеть мою сломанную руку, обняла меня. Затем отступила на шаг. «Вы двое не ссоритесь, правда?»
«Бренда»,- сказал Ричард укоризненно.
«Ну, я знаю, как это бывает, когда старший и младший братья собираются вместе».
Ричард старше меня на целых двенадцать лет, поэтому мы никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице Нью-Йорка несколько дней назад прошло весьма напряжённо. Наконец, мы заключили перемирие. Посмотрим, как долго оно продлится.
«Не ссоримся», - заверил я её.
« Отлично. Забирайте багаж», - сказала Бренда. « А я подгоню машину. Эти воришки на парковке готовы влезть в машину за каких- нибудь пять баксов. Грабёж посреди дороги», - бормотала она, уходя.
«Пойдём», - сказал Ричард и пошёл в направлении указателей к багажной ленте.
«Почему ты не женишься на Бренде и, наконец, не узаконишь ваши отношения?» - спросил я, пытаясь не отставать от него.
«Я предлагал ей много раз, но она говорит, что это разобьёт сердце её матери».
«Если дочь выйдет замуж за богатого белого доктора?»
«Вот именно, за белого».

159. Ульяна Олешковская

«С мыслью об убийстве» Л. Л. Бартлет

¬— Он изменился - сказал Ричард.
Прячущийся за дверью кладовки, с наполовину обритой головой, как у какого-нибудь вонючего панка, подслушивающий чужой разговор… Да, могу сказать, что я изменился.
— Конечно, он изменился, - ответила Бренда. - После того, что случилось, я бы удивилась, если бы он не изменился.
Сломанная рука, трещина в черепе. Эмоциональный шок. Еще и прогрессирующая параноидная шизофрения. Я наклонился поближе, напрягая слух.
— Он что-то скрывает от меня.
Ричард не знал и половины всего.
— Что именно? - вопрос Бренды сопровождался позвякиванием столового серебра, которое она складывала в ящик.
— Он обмолвился, что в госпитале к нему вернулись ночные кошмары. Мне надо было бы надавить на него как следует, но я не хотел перегибать палку. Он все еще не доверяет мне.
Ричард немного помолчал.
— В аэропорту случилась странная вещь. Я искал багажные квитанции. Каким-то образом он знал, что они лежат в моем бумажнике. Но он не мог видеть, как я их туда складывал.
— Самое подходящее место для них. Или, возможно, он телепат, - рассеянно сказала Бренда. Она выдвинула верхнюю полку посудомоечной машины, при этом бокалы зазвенели.
Молчание. Я мог представить себе тяжелый взгляд Ричарда.
— Завтра я позвоню в медицинский психиатрический реабилитационный центр - сказал Ричард. - Возможно, мне удастся найти доктора, чтобы подлечить его.
— И что потом ты с ним будешь делать?
— Ничего особенного. Он здесь, чтобы прийти в себя.
— А что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?
— Тогда он может вернуться.
Дверка посудомоечной машины закрылась.
— Врешь, - сказала Бренда. - Ты хочешь, чтобы он остался здесь. Ты хочешь изменить его жизнь, сделав из него свое подобие. Но твой брат - не ты, а другой человек. Годами он жил без тебя своей собственной жизнью. Ему снова захочется вернуться к ней. Не разочаруйся, когда ты ему больше не будешь нужен.
Хорошо, что Бренда мыслит здраво.
На цыпочках вернувшись в свою комнату, я закрыл дверь. Потом прислонился к ней и закрыл глаза, пытаясь разобраться в своих чувствах. Паника подступила совсем близко.
Да, я изменился.
Я вытянулся на узкой кровати в этой маленькой обшарпанной комнатушке и стал вспоминать все, что произошло.
После сокращения полгода я был безработным и уже опять подумывал стать страховым следователем. Но все это было до того, как на меня было совершено групповое нападение.
Десять дней спустя я уже был за полтысячи км оттуда, в Буффало, штат Нью-Йорк, куда переехал жить к своему старшему сводному брату и его любовнице. Находясь на их попечении без гроша - мне повезло, что было к кому обратиться.
Доктор Ричард Альперт за эти годы не слишком сильно изменился. Морщин добавилось, но выглядел и соображал он по-прежнему хорошо и в настоящий момент, будучи единственным наследником, распоряжался всем состоянием семьи Альперт.
Перелет между аэропортами Ла-Гуардия и Буффало Ниагара занимает пятьдесят семь минут. Неотступная пульсирующая боль в черепе – мне показалось, мы летели пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, хорошенькая афроамериканка, уже ждала нас за шлагбаумом. На год младше меня, в свои тридцать четыре Бренда была мудра не по годам, и в ее глазах читалось глубокое сострадание. Наскоро обняв и поцеловав Ричарда, она повернулась ко мне.
— Джеффи Резник, ты до того отощал, что похож на привидение. Тебе надо набрать пару-тройку килограммов, а уж я-то тебе в этом помогу.
Она была права насчет моего веса. Никогда раньше я не был особо худым. Мне больше по душе джинсы, чем костюм с галстуком. Но сейчас мои джинсы болтались на бедрах. Бандаж для руки скрывал легкий пиджак – та единственная одежда, какую удалось найти Ричарду в моей квартире.
Бренда нахмурилась и осторожно, чтобы не потревожить сломанную руку, легко обняла меня. Затем отступила назад.
— Вы ведь не ссорились, правда?
— Бренда, - предостерегающим тоном произнес Ричард.
— Я знаю каково это, когда собираются вместе старый и малый.
У нас двенадцать лет разницы в возрасте – вот почему мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице Нью-Йорка за несколько дней до этого было лишь формальным. Мы заключили перемирие. Теперь посмотрим, сможем ли мы с этим жить.
— Мы не ссоримся, - заверил я.
— Отлично. Вы двое берете багаж - сказала Бренда, - а я подгоню машину. Эти ребята на парковке – просто жулики, и сдерут-таки с меня пять баксов. Грабеж среди бела дня, - пробормотала она, удаляясь.
— Пошли, - Ричард кивнул и, следуя за указателями, двинулся в сторону ленты с багажом.
— Почему бы тебе не жениться на Бренде и сделать из нее порядочную женщину? - поинтересовался я, пытаясь поспеть за ним.

— Думаешь, я ни разу не пробовал? Но она твердит, что это разобьет сердце ее матери.

— Брак с богатым белым доктором?

— Белый – то-то и оно, мой цвет кожи – вот что для нее проблема.
 

160. Фиалка Подколодная

– Он изменился, – сказал Ричард.

Прячусь за дверью буфетной, подслушиваю личную беседу, половина головы по-панковски выбрита… «изменился», можно и так сказать.

– Ну конечно он изменился! – сказала Бренда. – После всей этой истории разве можно ожидать другого?

Рука сломана, череп проломлен. Нервы ни к черту. Паранойя на подходе. Я прильнул к двери, пытаясь расслышать их слова.

– Он что-то от меня скрывает.

Знал бы он это «что-то»…

– Что скрывает? – спросила Бренда под грохот столовых приборов о дно кухонного ящика.

– В больнице он упоминал о кошмарах. Надо было порасспрашивать его, но я не хочу слишком на него давить. Он все еще не доверяет мне.

На мгновение он замолчал.

– В аэропорту произошло нечто странное. Я не мог найти талоны на получение багажа. А он знал, что они лежали у меня в кошельке, хотя и не видел, как я их туда клал.

– Логичное предположение. А может он просто экстрасенс, – предположила она невзначай. Задребезжали стаканы на верхней полке посудомойки.

Молчание. Я прямо видел тяжелый взгляд Ричарда.

– Завтра я позвоню в медицинский центр Университета Баффало, – сказал он. – Посмотрю, удастся ли найти ему врача.

– И что ты будешь с ним делать?

– Ничего не буду. Он здесь, чтобы восстанавливаться.

– А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

– Тогда пусть возвращается.

Закрылась дверца посудомойки.

– Послушай, – сказала Бренда, – ты хочешь, чтобы он остался. Хочешь перевернуть его жизнь, создать его заново по своему образу и подобию. Но он твой брат, а не ты. Годами он выстраивал свою жизнь сам, без твоей помощи. И ему нужно будет сделать это снова. Поэтому не разочаровывайся, когда он больше не будет в тебе нуждаться.

Прагматичности Бренде не занимать.

Я на цыпочках вернулся к себе в комнату. Закрыл дверь, прислонился к ней и закрыл глаза, не зная, что и думать. Паника подбиралась все ближе. Да уж, изменился. Я растянулся на односпальной кровати в своей убогой комнатке и стал думать о том, что произошло.

После сокращения я шесть месяцев провел без работы и вот наконец собирался возобновить свою карьеру страхового следователя. А тут это ограбление. Десять дней и четыреста миль спустя я оказался в Баффало, штат Нью-Йорк, собирался въезжать в дом старшего брата и его возлюбленной. У меня не было денег и оставалось полагаться только на их доброту – хорошо, что мне вообще было куда податься.

Доктор Ричард Эльперт за долгие годы почти не изменился. У него появились новые морщины, но он все еще был красив, да и к тому же умен, а теперь еще и был единственным наследником и владельцем состояния семьи Эльпертов.

Полет из аэропорта Ла-Гуардии в Международный аэропорт Буффало-Ниагара занял 57 минут, но моя дикая головная боль превратила их в семь часов. Бренда Стенли, симпатичная чернокожая девушка, ждала нас за барьером безопасности. Она на год младше меня, ей 34, но она умна не по возрасту, а ее взгляд полон сочувствия. Быстро поцеловав и обняв Ричарда, она повернулась ко мне.

– Фигово выглядишь, Джеффи Резник, совсем исхудал. Но я тебя откормлю, уж будь уверен!

По поводу веса она была права. В былые времена меня можно было назвать вполне обычным. В джинсах мне комфортнее, чем в костюмах и галстуках. А теперь брюки с бедер сваливаются. Повязка для руки скрывала легкую летнюю куртку – Ричард не смог найти ничего лучше у меня в квартире.

Бренда нахмурилась и осторожно обняла меня, стараясь не давить на мою сломанную руку. Затем она отступила на шаг назад.

– Вы ведь не в ссоре?

– Бренда, – сказал Ричард предупредительно.

– А что? Знаю я про ваш конфликт поколений.

Разница в 12 лет не позволяет нам с Ричардом быть ближе. Наше воссоединение в больнице в Нью-Йорке прошло не совсем гладко, но мы заключили перемирие. Посмотрим, как долго оно продержится.

– Мы не в ссоре, – заверил я ее.

– Хорошо. Забирайте багаж, а я подгоню машину, – сказала Бренда. – Это ужас какой-то, за парковку придется выложить пять долларов. Грабеж средь бела дня!

– Пойдем, – сказал Ричард и направился к багажной ленте, следуя указателям под потолком.

– Почему ты не женишься на Бренде и не сделаешь из нее честную женщину? – спросил я, пытаясь успеть за ним.

– Я уже несколько лет пытаюсь. Она говорит, что это разобьет ее матери сердце.

– Что, брак с богатым белым доктором?

– Проблема как раз в «белом».

161. Юлий Милославский

- Он сильно изменился, - сказал Ричард.
Да уж, не помню, чтобы я раньше подслушивал чужие разговоры, притаясь за дверью, с наполовину обритой, как у панка, головой… Определённо, я сильно изменился.
- Неудивительно, - сказала Бренда, - после того, что с ним произошло.
Сломанная рука, пробитый череп. Подорванная психика. Прогрессирующая паранойя. Я устроился поудобнее и приготовился слушать.
- Он от меня что-то скрывает.
Едва ли Ричард представлял себе, что именно я от него скрываю.
- Скрывает что?
Столовое серебро со звоном отправилось в кухонную раковину.
- В госпитале он говорил, что ему снятся кошмары. Надо было расспросить подробнее, но я не хочу на него давить. Он всё ещё не доверяет мне.
Ричард помедлил.
- В аэропорту произошла странная вещь. Я не мог найти багажные квитанции. А он сказал мне – посмотри в бумажнике, хотя не мог видеть, как я положил их туда.
- Ну это просто логично, - сказала Бренда. – Или, может, он экстрасенс, - наугад предложила она.
С шумом выдвинулась верхняя секция посудомойки. Зазвенели стаканы.
Молчание. У Ричарда, должно быть, сделалось каменное лицо.
- Завтра позвоню в Ю-Би-Медикал, - сказал он. – Попробую найти ему доктора.
- Какие у тебя планы на его счёт?
- Никаких. Будет жить здесь, пока не восстановится.
- А если он захочет вернуться в Нью-Йорк?
- Пускай возвращается.
Хлопнула дверца посудомойки.
- А ведь ты хочешь, чтобы он остался, - сказала Бренда. – Хочешь изменить его жизнь, пересоздать его по своему образу и подобию. Только он – не ты, хотя и твой брат. Много лет он строил свою жизнь без тебя и дальше будет строить её без тебя. А ты будешь страдать, что он в тебе не нуждается.
Какая она разумная, эта Бренда.
На цыпочках я прокрался в свою комнату и тихонько прикрыл дверь. Прислонился к стене, закрыл глаза и прислушался к себе. До паники было рукой подать.
Да, сильно, сильно я изменился!..
Растянувшись на узкой кровати в обшарпанной комнатке, я пытался обдумать всё происшедшее. Началось с того, что меня сократили. Полгода помыкавшись без работы, я вступил на славное поприще коллектора. А потом на меня напали на улице.
Десять дней спустя я очутился за четыреста километров от Нью-Йорка – в Буффало, в доме своего старшего брата по матери и его подруги. Деваться мне было больше некуда, и я всецело зависел от их доброты.
Доктор Ричард Альперт почти не изменился за те годы, что мы не виделись. Чуть больше морщин на лице, зато ещё больше извилин под черепом. Ричард неуклонно шёл в гору, а теперь к тому же в одиночку унаследовал всё состояние семьи Альперт.
Перелёт из Ла-Гуардия в Международный аэропорт Буффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут, однако моей разламывающейся голове они показались пятьюдесятью семью часами. В аэропорту за ограждением нас встречала чернокожая красотка Бренда Стенли. Бренде было тридцать четыре – на год моложе меня, но глаза у неё были мудрые, и в них светилось неподдельное сострадание. Наскоро чмокнув Ричарда, она обратилась ко мне.
- Джеффи Резник! Выглядите неважно. Вам нужно набрать килограммов десять, и я об этом позабочусь! Буду Вас откармливать.
Насчёт веса Бренда попала в точку. Раньше у меня была средняя комплекция: джинсы сидели ничего себе, в отличие от костюма с галстуком. Теперь же штаны на мне висели. Подвязанная рука прикрывала потрепанный летний пиджак – ничего другого Ричарду в моей берлоге разыскать не удалось.
Бренда нахмурилась и осторожно приобняла меня, стараясь не потревожить больную руку.
- Надеюсь, вы не ссоритесь, мальчики?
- Бренда!.. – взмолился Ричард.
- Неужели старшему брату не хочется повоспитывать малыша?
Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. В нью-йоркском госпитале мы воссоединились без особого восторга – было заключено перемирие. Оставалось только узнать, как долго оно продлится.
- Мы не ссоримся, - заверил я Бренду.
- Замечательно. Тогда получайте багаж, а я пойду за машиной. Наверняка мне уже накапало не меньше пяти баксов, здесь натуральный грабёж…
- Пошли, - сказал Ричард и по указателям направился к багажной стойке.
- Почему ты не женишься на Бренде? – спросил я, из последних сил ковыляя следом. – Сделал бы её честной женщиной.
- Представь себе, не могу добиться её руки. Её мать меня не одобряет.
- Не одобряет – тебя? Состоятельного белого доктора?
- Видишь ли, комплектация её устраивает, - сказал Ричард, – Не подходит цвет.

162. Юлия Самохина

“Он изменился”, - произнес Ричард.

Я, с наполовину бритой головой (как у панк-рокера), стоял за дверью кладовой дворецкого и подслушивал приватную беседу...
Да, со мной явно что-то не так.

“Конечно”, - ответила Бренда. “После того что случилось, я бы удивилась, если бы не изменился”.

У меня была сломана рука, плюс черепно-мозговая травма, нервный срыв и развивающаяся паранойя. Я прижался к двери сильнее, напряженно стараясь расслышать, о чём за ней говорили:

“Он что-то скрывает от меня”.

Ричард не знал и половины из того, что случилось.

“Что ты сказал?” - переспросила Бренда под звон посуды, положенной в посудомоечную машину.

“Он упомянул про ночные кошмары еще в больнице. Мне следовало бы надавить на него, чтобы он рассказал, но я не хочу этого делать. Он до сих пор не доверяет мне”.

Он замолчал на мгновение, затем продолжил: “В аэропорту случилось нечто странное. Я искал багажные талоны. Он знал, что они были в моем бумажнике, но не видел, что я их туда положил”.

“Логичное место для них. Или, может быть, он экстрасенс”, - навскидку сказала Бренда.

Пришла в движение верхняя полка посудомоечной машины, зазвенели стаканы.

Молчание. Я мог лишь представить суровый взгляд Ричарда.

“Я позвоню завтра в Медицинский Центр”, - произнес он. “Посмотрим, смогу ли я отыскать доктора, который вылечит его”.

“А потом что ты будешь делать с ним?”

“Ничего. Он здесь, чтобы выздороветь”.

“А что если он захочет вернуться в Нью-Йорк?”

“Он может это сделать потом”.

Дверца посудомоечной машины закрылась.

“Вздор, ты хочешь, чтобы он был здесь. Хочешь перевернуть его жизнь, переделать ее по своему образу и подобию. Но он твой сводный брат. Годами он жил без тебя. Ему нужно будет начинать всё с нуля в своей жизни. Не расстраивайся, если ты станешь ему больше не нужен”.

Слова Бренды звучали разумно.

На цыпочках я прокрался в свою комнату и закрыл дверь. Я прислонился к двери и зажмурился, не понимая, что чувствую. Паника нарастала.

Да, я стал другим.

Я растянулся на односпальной кровати в этой убогой комнатке и поразмыслил о том, что случилось.

После шести месяцев безработицы из-за сокращения штата, я думал возобновить карьеру специалиста по страховым искам. Это было до ограбления.

Десятью днями позже я был в четырехстах милях отсюда, в Баффало, штате Нью-Йорк: переехал к своему старшему сводному брату и его возлюбленной. Несмотря на мое плохое самочувствие мне повезло, что они приютили меня.

Доктор Ричард Алперт не сильно изменился c годами. На лице появились морщины, но, вместе с тем, он хорошо выглядел. И с умом всё в порядке: он, как единственный наследник, распоряжается всем состоянием семьи.

Перелет из аэропорта Ла-Гуардиа, расположенного в северной части Куинса в Нью-Йорке, в международный аэропорт Баффало-Ниагара занял пятьдесят семь минут. Но из-за моей сильнейшей мигрени это ощущалось как все пятьдесят семь часов. Бренда Стэнли, красивая темнокожая женщина, ждала нас позади поста охраны. Ей было тридцать четыре (моложе меня на год, но выглядела она старше), и в её взгляде читалось сочувствие. После короткого поцелуя и объятия с Ричардом она повернулась ко мне со словами:

“Джеффи Резник, ты выглядишь паршиво. Тебе не мешало бы набрать фунтов десять, и я буду откармливать тебя”.

Она была права насчет потери веса. Я обычный парень, которому комфортнее в джинсах нежели в костюме и галстуке. Но сейчас джинсы на мне были малы в бедрах, а забинтованную руку скрывала легкая летняя куртка: единственное, что Ричард смог отыскать в моей квартире до отъезда.

Бренда нахмурилась и, осторожно, чтобы не задеть мою сломанную руку, тепло обняла. А когда отпрянула от меня, то спросила: “Вы ведь не ссоритесь, а?”

“Бренда”, - произнес Ричард с укоризной.

“Ну, я знаю, каково это, когда люди с разницей в возрасте пытаются наладить отношения...”

Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте мы с Ричардом никогда не были близки. Наше воссоединение в больнице Нью-Йорка днями ранее прошло не гладко. Мы помирились, но будет видно, сможем ли мы жить в ладу и дальше.

“Мы не ссоримся”, - заверил я Бренду.

“Хорошо. Вы двое, возьмите багаж, - сказала она. “Я подгоню машину. На парковке меня хотят развести на пять баксов. - Ограбление среди белого дня”, - пробормотала она, уже отходя прочь.

“Пошли”, - произнес Ричард и направился в сторону выдачи багажа, следуя указателям.

“Почему бы тебе не жениться на Бренде?” - спросил я, изо всех сил стараясь не отставать от него.

“Пытаюсь много лет. Она говорит, что это разбило бы сердце её матери”.

“Выход замуж за богатого доктора другой расы?”

“Именно. Проблема как раз в том, что мы разной расы”.

163. Яна

– Он сильно изменился, – прозвучал голос Ричарда.

Притаившись за дверью кладовки, я прижимался к ней наполовину выбритой, как у панка, головой и подслушивал. Кто бы спорил! Конечно, я изменился.

– А чего ты ждал?! – удивилась Бренда. – Кто бы не изменился после такого!

Сломанная рука, разбитый череп. Эмоциональная развалина со всеми признаками параноика. Я еще плотнее прислонился к двери, пытаясь расслышать лучше.

– Он что-то от меня скрывает.

Ричард не знал и половины.

– Что именно? – спросила Бренда. Ее голос терялся в дребезжании вилок и ложек, раскладываемых по местам.

– Еще в больнице он жаловался на ночные кошмары. Надо было выяснить все до конца! Но тогда пришлось бы надавить, а он и так не слишком доверяет мне,

Ричард на какое-то время замолчал.
– В аэропорту произошло нечто странное. Я искал багажные бирки, а он точно знал, где они. Но ведь он не мог видеть, как я клал их в кошелек.

– А разве это не самое логичное для них место? Или ты думаешь, он – ясновидящий? – усмехнулась она. На верхнем ярусе посудомойки зазвенели бокалы – очередь дошла до них.

Воцарилась тишина. Я отчетливо представил себе каменное лицо Ричарда.

– Позвоню завтра в университетский медицинский центр, – снова раздался его голос. –Надо найти ему врача.

– И что ты будешь с ним делать потом?

– Ничего. Ему нужно поправиться.

– А что, если он захочет вернуться в Нью-Йорк?

– Его никто не держит.

Дверца посудомойки закрылась.

– Правда? – усомнилась Бренда. – На самом деле ты хочешь, чтобы он оставался здесь. Хочешь перевернуть его жизнь, переделать по своему образцу. Но ведь он – твой брат, не ты! Годами он жил своей жизнью, без тебя. И снова захочет ее вернуть. Не рассчитывай, что он будет нуждаться в тебе вечно.

В благоразумии Бренде не откажешь.

На цыпочках я вернулся в свою комнату и запер дверь, оперся о нее и закрыл глаза. Нахлынули непонятные чувства, а потом паника.

Да, я сильно изменился.

Я растянулся на узкой кровати в этой маленькой комнатушке и стал прокручивать в голове случившееся.

Полгода прошло с тех пор, как меня сократили. Наконец-то я нашел работу страхового инспектора. И тут этот уличный грабеж.


Десять дней спустя я был уже далеко, в Баффало, штате Нью-Йорк, у своего старшего брата по матери и его подруги. Побитый и зависимый от их доброты, я был рад этому приюту.

Доктора Ричарда Алперта годы практически не изменили. Только морщины добавились. Он обладал блестящим умом и незаурядной внешностью, а теперь еще и всем наследством семьи Алпертов.

Полет из аэропорта Ла Гуардия до международного аэропорта Баффало-Ниагара занял всего пятьдесят семь минут. Голова раскалывалась так сильно, что казалось, прошли все пятьдесят семь часов. У выхода, ожидая нас, стояла хорошенькая афро-американка. Бренде Стенли было тридцать четыре. Всего на год младше меня, но какой мудростью опытной души, светились ее глаза, какое глубокое сочувствие отражалось в них. Быстро обняв и чмокнув Ричарда, Бренда повернулась ко мне:

– Джеффи Ресник, выглядишь неважно! Пять килограмм тебе точно не повредят, и я их обеспечу, будь спокоен!

Она была права, я исхудал. В обычной жизни я одеваюсь просто. Костюму и галстуку предпочитаю джинсы. Теперь они болтались на мне свободно. Повязка на руке скрывала легкую ветровку – все, что Ричарду удалось найти в моей квартире.

Бренда нахмурилась и мягко, стараясь не задеть больную руку, обняла меня. Затем отступила на шаг:

– Вы, двое, надеюсь не скандалите?

– Бренда, – начал предостерегающе Ричард.

– Просто я знаю, что случается, когда старший брат и младший остаются наедине.

Брат был на двенадцать лет старше, поэтому мы никогда особо не ладили. Наша встреча в Нью-Йоркской больнице несколько дней назад оказалась не такой уж радушной. Но мы пришли к перемирию. Посмотрим, надолго ли нас хватит.

– Да, мы не соримся вовсе, – заверил я Бренду.

– Отлично! Идите за багажом! – приказала она. – Я подгоню машину. Эти стояночные воротилы готовы убить за пять баксов. Дорожный грабеж! – уже на ходу возмущалась она.

– Пошли! – скомандовал Ричард и, следуя информационным указателям, двинулся к багажному конвейеру.

– Почему ты как порядочный мужчина не женишься на Бренде? – поинтересовался я, едва поспевая за ним.

– Годами пытался, но она считает, что это разобьет сердце ее матери.

– Если она выйдет замуж за богатого белого доктора?

– Проблема как раз-таки в том, что я белый.