1. 0510natalia

Стивен Эриксон
Бог не желает

В своей камере вожак разбойников Болк лениво развалился на деревянной койке, прислонившись к каменной стене. Эта и три других камеры отстояли от группы бараков, превращенных в тюрьму специально для батальона Болка. Обычно за решетку отправляли залетных убийц, пьянчуг или вояк, чье поведение нуждалось в корректировке за закрытыми дверями. Как правило, хватало кулаков, но иногда приставляли и нож к горлу.


Спайндл отослал гарнизонного из коридора и придвинул табурет, на котором тот до этого сидел, ближе к решеткам камеры. Болк взглянул на него лишь мельком и перевел взгляд на пол, где небольшой аккуратной кучкой лежали три мертвые крысы – очевидно, со сломанными шеями.


При их виде Спайндл отчего-то нахмурился.


— Ты ведь не питаешь страсти к трупам?


— Нет, — оскалился Болк, и его зубы едва заметно блеснули.


Спайндл с облегчением сел.


— Он мертв, — произнес Спайндл.


— Кто?


— Ринагг, самопровозглашенный барон Леса Глупцов. Он и так слыл доходягой. Поговаривали, что он при смерти. Но мы получили от него всё, что нужно, прежде чем он помер.


— И что вам от него было нужно, сержант?


— У него на тебя что-то было, и одно это уже свидетельствует о твоём соучастии.


— Соучастии в чём?


Спайндл пожал плечами.


— Полагаю, что вы были наёмниками и поначалу устроились к нему на службу, а потом это переросло в нечто большее. В бандитизм.


Болк посмотрел на него во второй раз, но в полутемной камере его глаз было не разглядеть.


— Барон отстаивал своё право на управление территорией. Сбор налогов и податей. Никакого бандитизма.


— Вот как, — ответил Спайндл. — Но сбором налогов и податей ведает империя. Если местные аристократы и собирают налоги, то большую часть передают государственным сборщикам. Ринагга же никто не назначал, и он ничего не передавал.


— Барон был солдатом, — сказал Болк. — И воевал ещё против оккупантов.


— Да, но проиграл.


Оба некоторое время молчали. Затем Спайндл встал и потёр подбородок. Он потянулся и слегка поморщился.


— Ты благородного происхождения. Во всяком случае, мой командир так считает. Человек чести. Твои сторонники явно в этом уверены.


— Им не следовало думать о моей участи.


— Они бы точно стали, если бы я убил тебя.


— Тогда бы вы проиграли.


— Возможно. И всё-таки: что ты забыл в Лесу Глупцов вместе с четырьмя сотнями матерых головорезов? Империя не пользуется услугами наёмников. Деньгами Ринагга вы тоже соблазниться не могли. По крайней мере, изначально.


— Почему это?


— Потому что он был никем. Да, он обирал караваны и дровосеков с запада, но денег, чтобы вам платить, ему хватило бы ненадолго. Не знаю, какой рычаг у него был, но для тебя этого оказалось достаточно, чтобы ввязаться в невыгодное предприятие и, возможно, даже самостоятельно оплачивать расходы всё это время.


Болк отвернулся, как будто рассматривая стены.


— Ты так осведомлен об отрядах наёмников, сержант?


— Встречался с несколькими. Давным-давно. Большинство едва удерживались от распада, даже когда дела шли хорошо. Стоит более серьёзному противнику только показаться, как они разбегаются. До конца не сражается практически никто. Таких дураков ещё поискать, чтобы променяли жизнь на звонкую монету. За исключением отдельных личностей, правительство бы просто выкупило их, а затем распустило.


— А как насчет самых стойких?


Спайндл прислонился к стене напротив решетки и сложил руки на груди.


— Таких было-то всего двое или трое, — ответил он.

2. 190222

The God Is Not Willing

Steven Erikson

На деревянной лавке, опираясь на стену из камня, вальяжно восседал главарь по кличке Балк. Эта камера и еще три таких же находились в другой части лагеря, чем бараки, переделанные Балком и его бандой в тюрьму. В карцер обычно отправляли провинившихся бойцов – дебоширов и тех, кто по неосторожности совершил убийство, чтобы поучить их уму-разуму. Чаще всего учили кулаком, гораздо реже ножом по горлу.

Шпиндель отослал торчавшего в коридоре караульного, а его стул подтащил его поближе к решетке, заменявшей дверь в камеру. Балк небрежно глянул в его сторону и снова уставился на пол, где три крысиных трупа со свернутыми шеями были уложены в аккуратную пирамидку.

При виде этой картины Шпиндель нахмурился:

– Ты ведь не колдун, верно?

Зубы сверкнули в улыбке, больше напоминающей оскал:

– Нет.

Отлегло. Шпиндель уселся на стул и произнес:

– Он мёртв.

– Кто?

– Тот, кто объявлял себя Ринаггом, Бароном Чащи Дураков. Похоже, он был очень болен. Я слышал, что он при смерти. Но мы получили, что хотели, прежде чем он умер.

– А чего вы хотели, Сержант?

– У него было кое-что на тебя, и этого бы хватило, чтобы вывести тебя из игры.

– Какой такой игры?

Шпиндель пожал плечами.

– Как я понял, вы были ротой наемников, которая служила по основному контракту, пока не превратилась в кое-что другое - в банду.

Балк снова взглянул на собеседника, при этом глаза его оставались в тени – вся камера была полна тенями.

– Барон утверждал свои права на управление регионом. Десятина, дорожная пошлина. Никакого бандитизма.

– Ага, понимаю, – ответил Шпиндель. – Но десятину и пошлину взимает Империя. И занимаются этим имперские уполномоченные, которые сдают большую часть налогов региональному сборщику. Ринагга никто не назначал, и он ничего не сдавал.

– Барон был солдатом, – сказал Балк, – Он воевал с захватчиками.

– Ну да, только он проиграл.

Оба помолчали. Затем Шпиндель поднялся и растёр лицо ладонями. Он потянулся, мышцы на спине дрогнули.

- Ты ведь благородного происхождения, ну, по крайней мере, по мнению моего капитана. Человек чести, так сказать. Твои последователи наверняка в этом уверена.

– Лучше бы они не интересовались моей судьбой, – произнес Балк.

– Они бы заинтересовались, если б я тебя убил.

– Тогда бы ты проиграл.

– Скорее всего. Так вот, хотел бы я знать, чем ты занимался, слоняясь с командой из четырехсот ветеранов-наемников по Чаще Дураков? Империя не берёт на службу наёмников. Не может быть, чтобы вы бродили там ради башлей от Ринагга – только ради них.

– А почему бы и нет?

– Да потому что он был никем. Даже взимая дань с караванов и дровосеков на востоке, он не мог надолго позволить себе вашу ораву. Чтобы ты работал себе в убыток и все это время спускал собственные сбережения, он должен был располагать серьезным компроматом на тебя.

Балк смотрел в сторону, словно изучал одну из стен.

– Много знаешь про наемные роты, а, Сержант?

– Да уж сталкивался с некоторыми, ага. Сколько-то лет назад. В большинстве случаев они кое-как держались вместе даже при хорошем раскладе. А покажи им кулак, они и разбегутся. Надо быть дурнем особого склада, чтоб рисковать жизнью за гроши. За редкими исключениями они получали от империи выкуп и затем расходились.

– А лучшие из них?

Шпиндель переместился, чтобы прислониться к коридорной стене напротив решетки камеры.

– Таких было– две или три, - сообщил он.

3. Abbey Road

Главарь шайки, Балк, развалился на деревянных нарах, подперев спиной стену камеры. Людей из его отряда держали на другом конце лагеря – в превращенных в тюрьму казармах. Камеры же – всего их было четыре – раньше служили отрядной гауптвахтой. Здесь с провинившимися бойцами — убившими без приказа или перебравшими хмельного – проводили воспитательную работу. Обычно – кулаками, и лишь в запущенных случаях – ножом по горлу.

Шпиндль отослал караульного и придвинул оставленный тем табурет ближе к решетке. Удостоив пришедшего коротким взглядом, Балк продолжил изучать сложенную на полу аккуратную горку из трех дохлых крыс — очевидно, со свернутыми шеями.

Что-то в этой картине заставило Шпиндля нахмуриться.

— Ты, часом, не некромант?

Заключенный осклабился.

— Не, я не из этих.

Успокоенный ответом, Шпиндль присел, бросив:

— Он умер.

— Кто?

— Самозваный барон Ринагг из Шутовского леса. Он, похоже, уже дышал на ладан. Был при смерти, как мне донесли. Но мы успели получить от него то, что хотели.

— И чего же вы от него хотели, сержант?

— Он кое-что знал о тебе. Что-то такое, из-за чего ты никак не мог отказаться от участия.

— Участия в чем?

Шпиндль пожал плечами.

— Как я понимаю, вы были честными наёмниками, но то, что начиналось как обычная служба по контракту, внезапно обернулось чем-то другим. Разбоем.

Балк во второй раз поднял взгляд, пряча глаза в тени.

— Барон отстаивал свое право владеть этой землей. Подати там, пошлины… Никакого разбоя.

— Ну да, ну да, — согласился Шпиндль. — Вот только подати и пошлины устанавливает империя.
Налоги собирают лорды, получившие титул из рук императора, и почти всё собранное идёт затем в имперскую казну. Ринагг же свой титул присвоил себе сам, и казне от него ничего не перепадало.

— Барон был воином, — произнес Балк. — Он защищал свои земли от захвата.

— Что ж, в этом он не преуспел.

На какое-то время воцарилось молчание. Затем Шпиндль встал, потер лицо и выгнул спину, слегка поморщившись.

— Ты ведь из дворян — так, по крайней мере, считает мой капитан. Человек чести. Твои люди, определенно, уверены в этом.

— Не стоило им разделять мою участь, — ответил Балк.

— Убей я тебя, уверен, они предпочли бы ее избежать.

— И тогда вас ждало поражение.

— Вероятно. И все-таки я не могу понять, что ты с отрядом из четырех сотен опытных наемников забыл в Шутовском лесу? Империя наемникам не платит. Да и на монеты Ринагга рассчитывать не приходилось.

— Это еще почему?

— Да потому что он – пустое место. Даже обложив данью торговые караваны и вырубку леса на востоке, он бы не собрал достаточной суммы. Нет, он знал о тебе что-такое, что заставляло тебя служить себе в убыток, покрывая издержки отряда из собственного кармана.
Балк отвел взгляд, уставившись в стену.

— Много ты понимаешь про наёмные армии, Сержант…

— Приходилось встречаться на поле боя. Много лет назад. Большинство из них едва держались вместе, даже когда все шло хорошо. Маломальский отпор заставлял их бежать врассыпную. Ищи дурака отдавать свою жизнь за гроши. Любую из этих армий, за несколькими исключениями, империя перекупила бы и разогнала к чертям.

— Но были и исключения?

Шпиндль прислонился спиной к стене напротив решетки и скрестил руки.

— Была пара. Ну, может, тройка.
 

4. Abbie

За решеткой командир бандитов, Болк, ссутулился на деревянной скамье, прислонившись спиной к каменной стенке. Эта и три соседних камеры располагались на противоположной стороне лагеря от казарм, превращенных в тюрьму для отряда Болка. Обычно сюда время от времени сажали кого-то из солдат за убийство или пьянство, если требовалось сделать неофициальное внушение. Как правило, с помощью кулаков, а иногда и ножом в горло.

Спиндл отослал из коридора гарнизонного охранника и подтащил его табурет поближе к решетке. Болк бросил на гостя быстрый взгляд и вернулся к созерцанию лежащих аккуратной кучкой на полу трёх дохлых крыс, которым явно свернули шеи.

Это зрелище заставило сержанта нахмуриться.

- Ведь ты же не некромант?

Заключённый чуть усмехнулся.

- Нет.

Спиндл расслабился, сел и продолжил:

- Он мертв.

- Кто?

- Барон-самозванец Ринаг из леса Дурака. Кажется, он уже серьезно болел. Говорят, находился при смерти. Но мы успели выудить у него все необходимое, пока он был ещё жив.

- А что вы от него хотели, сержант?

- Он знал твой грязный секрет, достаточный, чтобы заставить тебя ему помогать.

- В чём именно помогать?

Спиндл пожал плечами.

- Похоже, вы начинали как отряд наемников, но обычная служба по контракту в конце концов превратилась во что-то совсем иное. В бандитизм.

Болк снова поднял глаза. Царивший в камере полумрак скрывал их выражение.

- Барон отстаивал свое право управлять областью. Налоги и пошлины. Никакого бандитизма.

- Да, понимаю, - ответил Спиндл. - Однако налоги и пошлины взимаются империей. Имперские должностные лица также передают большинство налогов областному сборщику. Ринага никто не назначал, и он не передавал никаких полномочий.

- Барон был когда-то воином. Он сражался с захватчиками, - заметил пленный.

- Да, но он потерпел поражение.

Какое-то время оба молчали. Потом Спиндл встал, потёр лицо, ссутулил спину и, чуть поморщившись, вернулся к разговору.

- Ты из дворян, во всяком случае, так считает капитан. Человек чести. Твои сторонники в этом уверены.

- Им не стоило париться из-за меня, - прокомментировал Болк.

- Уверен, убей я тебя, им было бы на это плевать.

- Тогда бы вы проиграли сражение.

- Пожалуй. Вот интересно, чем ты занимался, шатаясь по лесу Дурака с отрядом из четырехсот опытных наемников? Империя наймитов не берет. Гроши Ринага не могли тебя соблазнить. Поначалу нет.

- А почему нет?

- Он же был никем. Даже с доходами от налогов на караваны и рубку леса на востоке барон не мог долго вам платить. Мужик знал о тебе что-то настолько серьезное, что ты пошел служить ему себе в ущерб, возможно даже потратил при этом свои сбережения.

Болк отвернулся и принялся внимательно изучать одну из стен.

- Ты много знаешь о наемных отрядах, сержант?

- Угу, сталкивался с несколькими. Много лет назад. Большинство находилось на грани распада, даже когда дела их шли хорошо. Покажи им, что вы сильны, и они, скорее всего, бросятся врассыпную. Только настоящий безумец готов расстаться с жизнью ради горсти монет. За редкими исключениями, империя от них откупалась, а потом разгоняла.

- А что случилось с лучшими из них?

Спиндл отошёл и прислонился спиной к стене напротив решетки. Скрестил руки на груди.

- Помню два или три исключения, - ответил он наконец.

5. abcd

Балк, главарь бандитской группировки, прислонился спиной к каменной стене и сел, ссутулившись, на деревянную скамью в тюремной камере. Эта камера и три других находились по противоположную сторону от бараков, которые превратили в тюрьму для Балка и его подельников. Обычно в эту тюрьму сажали пьяниц, тех, кто убил кого-то случайно, или кого-то из бандитской шайки. К каждому был необходим свой подход, чтобы они изменили свое поведение. Обычно случались простые драки, лишь изредка в ход шли ножи, приставленные к горлу.

Шпиндель вытолкнул охранника гарнизона из коридора, а затем придвинул стул, на котором тот сидел, поближе к решетке камеры. Балк мельком взглянул на Шпинделя, прежде чем снова обратить свое внимание на пол: там лежали три дохлые крысы очевидно, со сломанными шеями.

Шпиндель поморщился от увиденного, а затем спросил:

‘‘Ты же ведь не некромант?’’

Ответом послужил слабый оскал и короткое: ‘‘Нет. Я не такой.’’

Выдохнув, Шпиндель сел на стул, а затем произнес: ‘‘Он мертв’’

‘‘Кто?’’

‘‘Самопровозглашенный Барон Леса - Ринагг. Похоже, Ринагг уже давно был очень болен. Поэтому и умер, как мне сказали. Но перед тем как ему умереть, мы получили от него кое-какую информацию. То, что нам было нужно.

’’И что вам от него было нужно, сержант?’’

’’Он рассказал нам кое-что о тебе, и этого было достаточно, чтобы добиться твоего участия.’’

‘‘Участия в чём?’’

Шпиндель пожал плечами. ‘‘Я так понимаю, вы были наемными рабочими, а затем всё сложилось так, что вашаа деятельность приобрела совсем иной оттенок. И имя ему - бандитизм.’’

Балк, глаза которого были скрыты полумраком тюремной камеры, вновь взглянул на Шпинделя. ‘‘Барон отстаивал свое право править регионом. Он взимал десятины и пошлины. Это не бандитизм.’’

’’Да, я понимаю’’, - ответил Шпиндель.’’Но взимание десятин и пошлин регулируются Империей. И даже те, кто обладает имперским титулом, также передают значительную часть налогов в казну того, кто собирает дань в регионе. Так вот, никто не назначал Ринагга на эту должность, и он сам также ничего никому не передавал.’’

’’Барон был солдатом’’, - ответил Балк. ’’Он не хотел допустить вторжения врагов’’.

’’Да, но он проиграл’’.

После обмена репликами на некоторое время воцарилось молчание. Шпиндель встал со стула, потянулся, притронулся к лицу, слегка поморщившись. Затем он произнес: ’’Ваши подельники считают вас человеком чести, благородным’’.

’’Им следовало бы оставить меня в покое’’, - ответил Балк.

’’Если бы я убил тебя, то уверен, что они так бы и поступили’’.

’’И тогда проиграли бы уже вы’’.

’’Возможно. Итак, мне интересно, что вы делали с компанией из четырехсот бывалых наемников, блуждая по Лесу? Империя не нанимала вас. Не поверю в то, что целью этого было: забрать деньги Ринагга. По крайней мере, не поначалу.’’

’’А что если это так?’’

’’Потому что этот человек был никем. Даже с учетом того, что он взимал налоги с караванов и лесорубов на востоке, он не мог позволить себе, чтобы ты работал у него слишком долго. Какие бы счёты у него на тебя ни были, для тебя же это, судя по всему, было достаточно серьезным, чтобы продолжить работать даже себе в убыток. Возможно, все это время опустошая и свои собственные денежные запасы.’’

Балк отвел взгляд: казалось, что он изучал одну из стен. Затем произнес: ’’И много вы знаете о наемниках, сержант?’’

’’Сталкивался с некоторыми. Много лет назад. И не могу сказать, что они были заодно, даже когда дела шли хорошо. Покажи им кулак, и они скорее всего разбегутся. Нужно быть просто очень глупым, чтобы рисковать жизнью ради денег. За некоторым исключением, Империя выкупила бы их, а затем разделила бы прибыль’’.

’’И кто среди них лучшие наемники, на ваш взгляд?’’ - спросил Балк.

Шпиндель подвинулся, чтобы прислониться спиной к стене напротив решетки. Он скрестил руки и ответил: ’’Было таких двое, может быть, трое’’.

6. Agave

The God Is Not Willing

Steven Erikson

Лом, главарь бандитов, сидел в камере на деревянных нарах. Ссутулившись, он прислонился к стене из камня. На этой стороне лагеря находились еще три камеры, а на противоположном конце - бараки, служившие тюрьмой для бойцов Лома. Обычно туда отправляли случайных убийц или пьяниц на перевоспитание. Зачастую обходились кулаками, но бывало и ножом по горлу.

Циркуль выпроводил охранника из коридора и придвинул табурет, на котором сидел надзиратель, к решетке камеры. Лом мельком взглянул на визитера и снова уставился на пол, где аккуратно были сложены три дохлые крысы с переломанными шеями. От подобного зрелища Циркуль нахмурился.

- Ты что некромант?

Сверкнул оскал зубов.

- Нет. Я - нет.

Ответ его успокоил, Циркуль сел и сообщил:

- Он мертв.

- Кто?

- Так называемый барон Ринаг, самозванец из Леса Дураков. Похоже, он был серьезно болен. Одной ногой в могиле, как мне сказали. Но прежде чем умер, мы получили от него, что хотели.

- И что вы хотели, сержант?

- У него было на тебя что-то серьезное, и тебе пришлось участвовать в его делишках.

- Каких делишках?

Циркуль пожал плечами.

- Я так понимаю, ваш отряд наемников должен был выполнять военный контракт, но все закончилось разбоем.

Лом снова поднял глаза, скрытые в полумраке камеры.

- Барон управлял своей территорией. Десятина и пошлины. Не разбой.

- Да, понимаю, - ответил Циркуль. – Вот только десятина и пошлины взимаются империей. Деньги поступают к обладателям имперского титула, а те передают львиную долю сборщику налогов. Никто не назначал Ринага, и он ничего не передавал.

- Барон был солдатом, - заявил Лом. - Сражался против вторжения.

- Ну, что ж, он проиграл.

Повисло молчание. Затем Циркуль встал и потер лицо. Выгнув спину, слегка поморщился.

- Ты благородного происхождения, по крайней мере, так считает капитан. Человек чести. Твои сторонники думают также.

- Им не стоит обо мне беспокоиться, - произнес Лом.

- Если бы я убил тебя, уверен, они бы и не стали.

- Тогда бы ты проиграл.

- Возможно. Итак, мне интересно, зачем четыреста отборных наемников рыскали по Лесу Дураков? Империя не пользуется услугами подобных вояк. А получать деньги Ринага вы сперва и не думали.

- Почему нет?

- Барон был никем. И пусть он обложил поборами караваны и лесорубов на востоке, ты был ему не по карману. Выведав важный секрет, он загнал тебя в угол. Тебе пришлось работать в убыток, опустошая собственные запасы.

Лом отвернулся и уперся взглядом в стену.

- И много ты знаешь об отрядах наемников, сержант?

- Да, доводилось иметь дело. Давно уже. Как правило, подобные храбрецы с трудом сохраняли верность отряду, даже когда дела шли хорошо. А начни бряцать оружием, они тотчас разбегутся. Только редкий дурак отдаст жизнь за монету. Чаще всего империя выкупала их, а затем отряд разгоняли.

- А как насчет лучших?

Циркуль прислонился к стене напротив решетки. Скрестив руки на груди, ответил:

- На ум приходит два, может, три случая.
 

7. Aiko

Атаман Балк сидел на деревянной скамье у кирпичной стены камеры. На этой стороне лагеря было ещё три камеры, а на другой – казармы, в которых подготовили тюрьму для отряда Балка. Обычно в тюрьме исправляли поведение редких убийц и пьяниц из рядов легиона. Как водится, при помощи кулаков, лишь иногда при помощи ножа у горла.

Шпиндель отправил караульного из коридора и придвинул освободившийся табурет поближе к решётке. Балк быстро взглянул на сержанта и снова принялся созерцать пол, где красовалась кучка из трёх мёртвых крыс, которым, очевидно, переломили шеи.

Шпиндель нахмурился.

- А вы, случайно, не маг?

В полумраке камеры блеснули зубы.

- Нет, конечно, нет.

Шпиндель успокоился и сел.

- Умер, - сказал он.

- Кто?

- Самозваный барон Ринагг из леса Безумцев. Похоже, он вообще чертовски болел. Был при смерти, как мне сказали. Но мы узнали от него, чего хотели, прежде чем он умер.

- И чего же вы от него хотели, сержант?

- Он знал кое-что о вас и шантажом добился вашего соучастия.

- Соучастия в чём?

Шпиндель пожал плечами.

- Как я понимаю, он нанял ваш отряд, но со временем служба по договору стала кое-чем другим. Разбоем.

Глаза Балка, почти всё время скрытые в полумраке камеры, сверкнули во второй раз.

- Барон стремился сохранить свою власть. Он собирал дань. Это не разбой.

- А, вот как, - ответил Шпиндель. – Но дань собирает империя. Те, кому император это поручил, передают большую часть податей областному сборщику. Ринагга никто не назначал, и он ничего не передавал.

- Барон был солдатом, - возразил Балк. – Он боролся против военного вторжения.

- Ну что ж, он проиграл войну.

На минуту воцарилась тишина. Наконец Шпиндель нерешительно встал. Задумчиво потёр виски.

- Вы благородной крови, человек чести. По крайней мере, так думает о вас мой командир. Ваши воины, конечно, верят в вас.

- Им пришлось бы смириться с моей гибелью, - сказал Балк.

- Если бы я вас убил, они так бы и сделали.

- Тогда вам невыгодно меня убивать.

- Возможно. Так для чего, интересно, вы с отрядом из четырёхсот бывалых воинов бродили по лесу Безумцев? Империя не нанимает воинов. Не для того же, чтобы получить денежку Ринагга. Не в первую очередь.

- Почему?

- Потому что он был мелкой сошкой. Даже обложив налогами караваны и лесорубов на востоке, он недолго смог бы вам платить. Он знал какую-то тайну о вас, настолько важную, что вы работали себе в убыток, всё время опустошая собственные карманы.

Балк отвёл глаза, словно рассматривал стену.

- Много ли вы знаете об отрядах наёмников, сержант?

- Ну да, встречался с такими. Много лет назад. Даже не в самые трудные времена они обычно едва держались. Пригрози им легионом – и они рассыпятся. Только круглый дурак отдаст жизнь за деньги. Чаще всего империя выкупала их, а затем уничтожала.

- А те отряды, что получше?

Шпиндель прислонился к стене напротив решётки.

- Таких было два, от силы три, - сказал он.

8. AK

Стивен Эриксон

Балк, главарь банды, сидел согнувшись на деревянных нарах спиной к каменной стене. Эта камера и еще три, находились на противоположной стороне от казарм, которые превратили в тюрьму для солдат Балка. А вообще тюрьмой пользовались редко: для убийц да пьяниц, или кого-то из рядовых, когда требовалось приструнить по-тихому. Обычно кулаками, и лишь изредка ножом по горлу.

Отослав караульного из коридора, Спиндл придвинул освободившийся табурет ближе к камере.

Балк мельком взглянул на него и вновь переключил внимание на пол, где аккуратной кучкой лежали три дохлые крысы со свернутыми шеями.

Увидев их, Спиндл нахмурился.

— Вы ведь не некромант?

— Нет, — оскалившись, блеснул зубами Балк.

Спиндл облегченно опустился на табурет.
— Умер, — сообщил он.

— Кто?

— Мнимый барон Ринаг из леса Дураков. Сильно болел , похоже. Был при смерти, как мне сообщили. Но мы из него вытрясли все что нужно, успели.

— А что вам было от него нужно, сержант?

— Что-то он про вас знал, вполне достаточно, чтобы добиться вашего участия.

— Участия в чем, конкретно?

Спиндл пожал плечами.

— Я так понимаю, он вас нанимал, а что начинается со службы по контракту, постепенно превращается в нечто другое. Бандитизм.
Балк снова на него взглянул, пряча глаза в тени , заполнившей камеру.

— Барон хотел править регионом. Десятины и пошлины. Какой же это бандитизм?
— Ага, понятно, — ответил Спиндл. — Но десятины и пошлины находятся в ведомстве империи. Имперская знать, у которой все это в руках, отдает большую часть налогов региональному сборщику Только Ринага никто не назначал, и он ничего не передавал.

— Барон был солдатом, — заявил Балк. — Он боролся против врагов.

— Да, ну он проиграл.

Оба помолчали. Потом Спиндл поднялся и потер лицо. Он потянулся, выгнув спину, и поморщился.

— Вы ведь из благородных, так говорит мой капитан. Человек чести. Ваши люди наверняка так считают.

— Им не следовало обращать на меня внимания , — возразил Балк.

— Убей я вас, они бы точно не обратили.

— И тогда проиграли бы вы.

— Может быть. Интересно, что вы делали с четырьмя сотнями бывших наемников в лесу Дураков? Империя наемникам не платит. И, конечно, вы там были не из-за денег Ринага. Это уж точно.

— А почему нет?

— Потому что он был никто. Даже обложив данью караваны и лесорубов на востоке, он не мог себе позволить такое войско. Однако чем-то он вас держал, и вы работали себе в убыток, даже выворачивая собственные карманы.

Балк смотрел в сторону, будто изучая стену.

— Хорошо разбираетесь в наемниках, сержант?

— Доводилось встречаться, было дело. Много лет назад. Большинство едва держались вместе, даже когда дела шли хорошо. Чуть припугни, и разбегутся. Это ж каким надо быть дураком, чтобы ради денег жертвовать собой. Да империя их просто покупала, а потом разгоняла.

— А лучшие?

Спиндл прислонился к стене напротив решетки и скрестил руки на груди.

— Да были пара, может, тройка, — ответил он.

9. Alasdair Himmel

Стивен Эриксон
«Богу не угодно»

Главарь бандитов Балк сидел на грубо сколоченной лавке спиной к каменной стене свесив голову. Людей у Балка было столько, что пришлось превратить в тюрьму и казармы, чтобы всех их уместить, а его самого запереть в одной из трёх камер на другом конце острога. Большую часть времени тюрьма предназначалась для мелких убийц или пьяниц из разбойничьей братии, которым нужно было втолковать что к чему подальше от чужих глаз. Разъяснения велись, как правило, посредством кулаков и лишь изредка росчерком ножа поперек глотки.


Спиндл отослал стражника в коридор и придвинул табурет, на котором тот только что сидел, ближе к прутьям тюремной решётки. Балк искоса глянул на него и продолжил буравить взглядом пол, где аккуратным рядочком лежали три дохлые крысы со свёрнутыми шеями.


Сам не зная, почему, Спиндл нахмурился при виде этой картины.
— Ты часом не некромант?


Зубы Балка блеснули в слабой ухмылке.
— Нет.

Опровергнув свое опасение, Спиндл опустился на стул.
— Он мёртв.
— Кто?
— Самопровозглашённый барон Ринагг из Чащи Блаженного. Видимо, он уже тогда был болен. Смертельно болен — так, по крайней мере, поговаривали. Но мы вытрясли из него что хотели до того, как он отправился на тот свет.
— И что же вам было нужно от него, командир?
— У него было на тебя кое-что достаточно серьёзное, чтобы заставить тебя содействовать нам.
— В чём содействовать?

Спиндл пожал плечами.
— Насколько я понимаю, вы были бандой наёмников и поначалу исправно несли службу по договору, пока служба постепенно не переросла в разбой.
Балк снова поднял глаза, сокрытые густой темнотой камеры, чернилами по влажной бумаге расползавшейся из дальних углов.
— Барон заявлял свои права на господство в той стороне. На церковную десятину и дорожные пошлины. Какой же это разбой?
— В самом деле, – ответил Спиндл. – Только вот десятину и дорожную пошлину взимает империя. И это империя назначает сборщиков податей, которые, помимо прочего, передают большую часть налогов окрестным городам. Ринагга в сборщики не назначали, к тому же каждый медяк, попавший ему в руки, в его руках и оставался.
— Барон был воином, — возразил Балк. – Он сражался за свободу.
— Что ж, он проиграл.

Какое-то время оба они молчали. Затем Спиндл поднялся с табурета и устало провел ладонями по лицу, выгнул затёкшую спину и слегка поморщился.
— Ты ведь знатного рода будешь, по крайней мере, так говорит мой капитан. Человек чести. Уж твои последователи точно считают тебя таким.
— Лучше бы им было не следовать моему примеру.
— Уверен, убей я тебя, так бы они и поступили.
— И тогда проиграл бы уже ты сам.
— Может и так. И всё же, что ты делал в компании четырех сотен профессиональных головорезов в Чаще Блаженного? Империя не пользуется услугами наёмных воинов. И едва ли вы шли за деньгами Ринагга. По крайней мере изначальный план не был таков.
— С чего ты взял?
— Потому что у него не было власти. Даже собирая пошлину с караванов и лесорубов на западе, он не смог бы позволить себе пользоваться вашими услугами хоть сколько-нибудь долго.
Балк отвернулся, разглядывая стену камеры.
— А ты, я вижу, сведущ в делах наёмных воинов?
— О да, встречал парочку. Их братского духа хватало до первого приличного вознаграждения, потом они и знать друг друга не хотели. Стоило им пригрозить расправой – и они тут же разбегались кто куда. Нужно быть редкостным болваном, чтобы продаться за пару золотых. Почти всех их, за редким исключением, империя выкупила и подчинила себе.
— Но ведь были и те, кто отказались от денег?

Спиндл выпрямился и облокотиться на стену напротив решетки. Руки крестообразной печатью легли на его грудь.
— Таких было двое-трое, не больше, — ответил он.

10. Alik

Предводитель разбойников Балк сгорбился на деревянной скамье в тюремной камере, привалившись спиной к каменной стене. Эта камера вместе с тремя такими же находилась на противоположной стороне лагеря (поселка) от казарм, которые превратили в тюрьму для ватаги Балка. Обычно в тюрьму попадали случайные убийцы, пьяные, или рядовые, которым требовалось исправить поведение. Воздействовали, как правило, кулаками, горло резали очень редко.
Спиндл отослал гарнизонного стража из коридора и пододвинул стул, на котором тот сидел, поближе к решетке. Мельком взглянув на гостя, Балк снова уставился на пол, где аккуратной кучкой лежали три дохлые крысы с явно сломанными шеями.
Спиндл задумчиво нахмурился.
– Разве ты некромант?
На мгновение тускло блеснули зубы.
– Нет.
Успокоившись, Спиндл сел.
– Он мертв, – сообщил Спиндл.
– Кто?
– Самопровозглашенный барон Ринагг из Леса дураков. Похоже, он и так был болен. Умирал, как мне сказали. Но мы успели вытащить из него все, что нужно перед смертью.
– А что вам было от него нужно, сержант?
– Он чем-то держал тебя, и этого было достаточно, чтобы заставить тебя поучаствовать.
– Поучаствовать в чем? Можно поточнее?
Спиндл пожал плечами.
– Полагаю, сначала вы были военными наемниками, а потом что-то заставило вас заняться другим делом. Разбоем.
Балк во второй раз оторвал взгляд от пола, в затопившей камеру темноте его глаз почти не было видно.
– Барон отстаивал свое право на земли. Собирал десятину и пошлину за проезд. Никакого разбоя.
– Как же, ясно, – ответил Спиндл. – Вот только все налоги собирает империя. И те сановники, что делают это от ее имени передают большую часть собранных средств в местные конторы. Ринагга никто не назначал на эту должность, и он ничего никому не передавал.
– Барон был солдатом, – произнес Балк. – Он сражался против захватчиков.
– Что ж, он проиграл.
Некоторое время оба молчали. Потом Спиндл поднялся и потер лицо. Сгорбившись, он слегка поморщился.
– Ты благородных кровей, как считает мой капитан. Человек чести. Твои последователи уж точно в этом уверены.
– Не надо было им идти за мной, – сказал Балк.
– Если бы я тебя убил, они бы и не пошли.
– И тогда ты бы проиграл.
– Возможно. Так вот я и не могу понять, что ж ты делал в компании с четырьмя сотнями наемников, прогуливаясь по Лесу Дураков? Империя не платит легионерам. И не ради денег Ринагга. Не с этого все началось.
– А почему бы и нет?
– Потому что он никто. Даже собирая десятину с караванов и лесорубов на востоке, он не смог бы надолго удержать тебя деньгами. У что-то знал о тебе, из–за чего ты работал себе в убыток, может, даже тратил свои сбережения.
Балк отвернулся, будто бы пристально рассматривая стену.
– Сержант, ты много знаешь о легионерах?
– Выходил против них пару раз. Давно. Большинство отрядов едва держались вместе, даже если заработок был неплох. Стоило им увидеть превосходящие силы, почти всегда разбегались. Надо быть идиотом особого калибра, чтобы отдать жизнь за деньги. За некоторым исключением, империя перекупала их и разбивала на части.
– А что бывало с лучшими из них?
Спиндл отошел и прислонился спиной к противоположной от решетки стене. Сложил руки на груди.
– Таких отрядов было два. Может, три, – сказал он.

 

11. Ana L.

Когда Бог не хочет
Стивен Эриксон

Предводитель разбойников, Балк, ссутулился на деревянной лавке, прислонившись спиной к каменной стене. Его и три другие камеры были на противоположной от казармы стороне лагеря и стали тюрьмой для Шайки Балка. Обычно темница предназначалась для случайных убийц или пьяниц, или для кого-нибудь из состава роты, где требовалось рядовое перевоспитание. Чаще всего кулаками, а иногда и просто ножом по горлу.
Спиндл отослал охранника гарнизона в коридор и подтащил табурет, на котором тот сидел, поближе к решетке камеры. Заключённый кинул на него беглый взгляд, прежде чем снова уставился на трёх мертвых крыс с явно сломанными шеями, которые лежали аккуратной небольшой кучкой на полу.
Что-то в этой картине заставило мужчину нахмуриться:
- Ты же не некромант, верно?
Сверкнули оскаленные зубы:
- Никак нет.
Расслабившись, Спиндл сел.
- Он мёртв, — произнёс сержант.
- Кто?
- Самопровозглашенный барон Райнегг из Леса Дураков. Похоже, что тот был очень болен. Умирал, как мне сказали. Но мы получили всё, что было нужно, прежде чем он умер.
- И что же вам было нужно от него, сержант?
- У барона на тебя было что-то, чего было предостаточно, чтобы втянуть тебя в это.
- Во что втянуть, если точнее?
Спиндл пожал плечами:
- Как я понял, вы были группой наёмников, и то, что начиналось как служба по контракту, превратилось в нечто иное. В бандитизм.
Разбойник посмотрел на него во второй раз. Его глаза, с большего скрытые в темноте, пронизывали всю камеру.
- Барон отстоял свои права в управлении местностью. Десятина и поборы. Не бандитизм.
- Да, я понял, — отвечал сержант, — но десятина и поборы устанавливаются империей. Те обладатели имперских титулов, которые управляют этим, передают большинство налогов местным сборщикам. Райнегга никто не назначал, и он ничего не передавал.
- Барон в прошлом солдат, — сказал Балк, — Он сражался против захватчиков.
- Да, и он проиграл.
На время воцарилось молчание. Потом Спиндл встал и потёр лицо. Он выгнул спину и слегка поморщился.
- Ты благородных кровей. По крайней мере, так считает мой капитан. Человек чести. Твои последователи точно так и думают.
- Им не стоило бы знать мою участь, — проговорил предводитель шайки.
- Если бы я тебя убил, уверен, они бы так и поступили.
- И тогда Вы бы проиграли.
- Возможно. Мне любопытно, что ты делал в обществе четырёхсот матерых наёмников, бродящих по Лесу Дураков? Империя не нанимает наёмников. Явно не для того, чтобы отобрать у Райнегга деньги. По крайней мере, не сразу.
- А почему бы и нет?
- Потому что этот человек был никем. Даже учитывая то, что он брал налоги с торговцев и лесорубов, он не смог бы держать тебя долго. Что бы у барона не было на тебя, этого было остаточно, чтобы ты работал себе в убыток и, возможно, какое-то время опустошая свои собственные сбережения.
Балк отвернулся, будто бы изучая одну из стен.
- Хорошо знакомы с наёмниками, сержант?
- Сталкивался с некоторыми, да. Много лет назад. Большинство едва держались вместе даже когда всё шло хорошо. Стоит показать им кулак в броне, и они с большей долей вероятности разбегутся. Тут нужно быть совсем дураком, чтобы отдать жизнь за монету. За редким исключением империя их выкупала, а потом распускала.
- А были ли те, кто был лучше?
Спиндл подвинулся, чтобы прислонится спиной к стене напротив решётки. Скрестил руки.
- Было двое, может, трое, — прозвучал ответ.
 

12. AnastasiyaNovaya

Стивен Эриксон. Воля Бога

Предводитель разбойников, Неуступный, сидел сгорбившись на деревянной скамейке, упираясь спиной в каменную стену. Его отряду — Роте Неуступного — отвели место в бараках на другом конце тюремного лагеря. В камеры же обычно отправляли случайных убийц, пьяниц, и офицеров отрядов — всех тех, с кем нужно было побеседовать наедине. Пары-тройки ударов вполне хватало, но бывало и так, что приходилось хвататься за кинжал.

Отпустив гарнизонного охранника с поста, Шип подвинул табурет ближе к решётке камеры. Неуступный лишь коротко взглянул на него и продолжил рассматривать пол, где в аккуратную кучку были сложены три мёртвые крысы со свёрнутыми шеями. Что-то в этой картине Шипу не понравилось.

— Надеюсь, не оживляешь мёртвых? — спросил он.

— Нет, — ответил Неуступный, почти не разжимая губ.

Шип устроился на табурете.

— Он мёртв, — сказал Шип.

— Кто?

— Барон Ринагг, твой самозванец из Глупцова Леса. Попал к нам едва живой. Был уже одной ногой в могиле, так мне сказали. Но мы постарались вытянуть из него всё, что нужно.

— И что же тебе было от него нужно, сержант?

— Узнать кое-что про тебя… Дабы гарантировать твое согласие.

— На что?

Шип только пожал плечами.

— Я так понимаю, — продолжил он, решив не отвечать, — ты и твои ребята начинали вместе как обычный отряд наёмников. Но затем вы перестали просто следовать контракту. Занялись грабежом и разбоем.

Шип увидел, как глаза Неуступного вспыхнули в темноте камеры.

— Барон отстаивал свое право на власть в тех землях. Пошлины, сборы. Никакого разбоя.

— Конечно, конечно, — покивал Шип. — Только вот пошлины и сборы назначаются правлением. Податели налогов собирают их по всей империи и бОльшую часть передают местным сборщикам. Подателем Ринагга никто не назначал, и ни гроша от своей наживы он не передал.

— Барон был солдатом, — проговорил Неуступный. — Он сражался с захватчиками.

— Согласен. Сражался и проиграл.

Какое-то время оба молчали. Затем Шип поднялся с табурета, потёр ладонью лицо. Расправил плечи, поморщился.

— Мой капитан говорит, ты благородных кровей. Человек чести. И твои люди в это верят.

— Лучше бы их не волновала моя судьба, — произнес Неуступный.

— Она перестала бы их волновать, если бы я тебя всё-таки прикончил.

— Тогда все вы были бы мертвы.

— Вероятно, — вкрадчиво проговорил Шип. — Итак, теперь ответь мне, что ты и твои четыре сотни приятелей наёмников-ветеранов поделывали в Глупцовом лесу? Явно пришли не по указке Империи — они брезгуют такими как вы. И не за монетой Ринагга. Точно не в первую очередь.

— Почему же?

— Потому что твой Барон — пустышка. Поборы с торговцев и лесорубов на востоке и близко не могли окупить затрат на ваш отряд. Но те сведения про тебя заставили не просто задаром работать: вы сами все расходы покрывали.

— Много ты знаешь о наёмниках, сержант? — спросил Неуступный, повернув голову к внезапно заинтересовавшей его стене.

— Да уж, приходилось не раз встречаться. Давно, конечно. Но с ними просто: каждый сам за себя. И успех предприятия здесь не важен. Дай им жёсткий отпор, и в девяти из десяти случаев они разбегутся, как букашки. Только дурак готов торговать жизнью за монету. Империя всегда заплатит больше и раскидает их всех по свету. Может только лучшие на это не пойдут.

— И сколько таких лучших?

Шип отошёл подальше от решётки и облокотился о стену. Скрестив руки на груди, он сказал:

— Пожалуй, два-три отряда найдется.

13. angy13

Стивен Эриксон — Бог не желает

Главарь разбойников, по фамилии Балк, сидел на деревянной скамье, откинувшись спиной к стене камеры. Эта комната, как и остальные три тюремные камеры, располагалась напротив бараков, которые стали местом заключения для отряда Балка. Обычно эти камеры предназначались для убийц (таких было немного), а также пьяных, военных, в общем, для тех, к которым требовался особый подход. Обычно с кулаками, а иногда — и с ножом у горла.

Спиндл отослал караульного из коридора и пододвинул табуретку, на которой до этого сидел надзиратель, поближе к решётке камеры. Балк поднял глаза на сержанта, но тут же вернул взгляд в пол, где три мёртвые крысы — шеи их однозначно были свёрнуты — образовывали небольшую кучку. Что-то в этом зрелище заставило Спиндла нахмуриться.

— Вы ведь не маг?

Слабая усмешка блеснула на лице Балка.

— Нет.

Спиндл с облегчением сел на табурет.

— Он мёртв, — продолжил сержант.

— Кто?

— Самопровозглашённый барон Ринаг из Леса Дураков. Он изначально был далеко не в полном здравии. Умирал, как мне сообщили. Но мы всё же успели вытащить из него всё, что было нужно.

— И что же вам от него было нужно, сержант?

— Барон нашёл твоё слабое место. Нечто, позволившее заставить тебя переступить черту.

— В чём Вы меня, собственно, обвиняете?

Спиндл пожал плечами.

— Ну, я так понимаю, ты командовал отрядом наёмников. Но то, что началось как простая служба, вылилось в услуги иного характера. Разбой.

Балк поднял глаза во второй раз, его взгляд терялся в полумраке камеры.

— Барон отстаивал свои права на управление территорией. Это налоги и пошлины. Не разбой.

— Вот как… Но налоги и пошлины устанавливаются империей. Законные носители титулов, которым поручен сбор налогов, возвращают большую часть собранного в казну. Ринага никто не назначал, и в казну от него ничего не поступало, — отпарировал Спиндл.

— Барон был воином, сражался с оккупантами.

— И потерпел поражение.

В камере на некоторое время воцарилась тишина. Спиндл встал, потёр переносицу, потянулся и слегка поморщился.

— Ты ведь благородного происхождения, по крайней мере, наш капитан так считает. Человек чести. Уж твои последователи в этом точно не сомневаются.

— Им следовало бы забыть обо мне и позаботиться о себе.

— Ну, если б я тебя убил, так бы и произошло.

— Но тогда бы вы проиграли.

— Возможно. Но вернёмся к делу. Я всё никак не могу понять, что ты со своим отрядом из четырёх сотен опытнейших наёмников забыл в Лесу Дураков. Ведь не мог не знать, что империя не пользуется услугами наёмников. Да и деньги барона не могли стать достаточным стимулом, по крайней мере, поначалу.

— Почему же не могли?

— Да потому что барон был никем. Даже сдирая налоги с торговцев и дровосеков на востоке, он не мог позволить себе содержать ваш отряд так долго. Что бы на тебя барон ни нашёл, этого хватило, чтобы заставить тебя работать в убыток. Наверное, тебе даже приходилось восполнять расходы из своего кармана.

Балк отвёл взгляд, его внимание теперь целиком занимало изучение стен камеры.

— А Вы немало знаете о наёмниках, сержант.

— Попадалась парочка таких отрядов. Много лет тому назад. Большинство из них, даже когда дела шли в гору, не отличалось особой сплочённостью. Погрозишь им чуток, и они врассыпную. Глупца, что променяет жизнь на деньги, нужно ещё поискать. За редким исключением, империи удавалось перекупить наёмников и разогнать отряды.

— А исключения?

Спиндл отошёл от решётки, прислонился к стене напротив и скрестил руки на груди.

— Таких было два, может, три отряда…

14. Ankrot

Главарь разбойников, Балка, сгорбился на деревянной скамье, ощущая спиной каменную стену. Камера, в которой он находился, и еще три другие располагались на противоположной стороне двора казарм, где теперь держали заключенных участников Балковской Компании. Обычно тюрьму использовали для убийц и пьяниц: время от времени оказывалось, что кому-то из товарищей необходима небольшая корректировка поведения, скорее всего, с помощью кулаков, реже – ножом по горлу.

Штырь отправил гарнизонный караул из коридора и подтащил стул охранника поближе к решетке камеры. Взгляд Балки метнулся в его сторону и затем вернулся обратно на пол, где аккуратной кучкой лежали три мертвые – очевидно, с переломанными шеями – крысы.

Что-то в этой картине насторожило Штыря.

– Ты же не некромант?

В темноте блеснули зубы:

– Нет.

Штырь выдохнул и сел на стул.

– Он мертв.

– Кто?

– Ринагг, самопровозглашенный барон Дурнева леса. Судя по всему, он уже давно был болен. Почти мертвец, как мне говорили. Но мы успели получить от него все, что нужно.

– И что же вам было нужно, сержант?

– Барон знал что-то о тебе, и этих сведений оказалось достаточно, чтобы вынудить тебя участвовать в его авантюре.

– В авантюре?

Штырь пожал плечами.

– Я так понимаю, твоя компания наемников, действовавшая сначала на основе стандартного контракта, в конце концов стала специализироваться на других вещах. На разбойных нападениях.

Взгляд Балки, почти скрытый в тени камеры, скользнул по собеседнику второй раз.

– Барон пытался утвердить свое право на управление территорией. Это был сбор десятин и пошлин. Не разбойные нападения.

Все бы ничего, – ответил Штырь, – но десятины и пошлины – дело империи. Назначенные имперцы, руководящие сбором, передают большую часть своих обязанностей местным сборщикам налогов. Никто не назначал Ринагга, и он не мог вам ничего приказывать.

– Барон был солдатом, – сказал Балка. – Сражался против завоевателей.

– Что ж, он проиграл.

Оба замолчали. Через некоторое время Штырь встал и потёр лицо. Затем выгнул спину и слегка сморщился.

– Ты из благородной семьи. Так, по крайней мере, считают мои капитаны. Человек чести, по словам твоих последователей.

– Им стоило придавать меньше значения моей жизни, – ответил Балка.

– Убей я тебя, и уверен, твоя жизнь перестала бы иметь значение.

– Тогда бы ты проиграл.

– Скорее всего. Но мне все же интересно, как ты очутился в компании четырех сотен ветеранов-наемников в Дурневом лесу? Империя не берет на службу наемников. Вряд ли тебе заплатил Ринагг. Не на первых порах.

– Почему нет?

– Барон не мог себе этого позволить. Даже налоги с караванов и лесорубов на востоке не покрыли бы твое жалование надолго. Те сведения были настолько ценными, что ты работал себе в убыток, наверняка опустошая личные запасы на протяжении всего пути.

Балка отвернулся и, казалось, заинтересовался стеной камеры.

– Много знаешь о компаниях наемников, сержант?

– Да, пришлось столкнуться с несколькими, когда был моложе. Многие держались на честном слове, даже если дела у них шли хорошо. Стоило намекнуть о грубой силе, и большинство сдавались. Нужно быть тем еще дураком, чтобы отдать жизнь за деньги. Обычно империя выкупала компании и делила на части.

– А более организованные компании?

Штырь двинулся, чтобы опереться спиной о противоположную решетке стену, и скрестил руки на груди.

– Таких было немного: две или три, – ответил он.






 

15. Anna B.

The God Is Not Willing
Steven Erikson
В камере на деревянных нарах главарь банды Балк притулился спиной к стене, понуро опустив плечи. Помимо этой камеры было еще три, они располагались на другой стороне тюрьмы; постройки, нынче переобустроенные и предназначенные для членов банды Балка. Чаще всего в заключение попадали случайные убийцы, пьяницы, а также члены шайки, заслужившие наказание и исправление в легкой форме. По большей части кулаками, но иногда приходилось и нож к горлу приставить.

В коридоре Веретено распорядился отправить гарнизонный караул на прогулку, затем он подтащил стул охранника вплотную к решетке камеры. Мельком взглянув на него, Балк снова уставился на пол, где из трех дохлых крыс, с явно переломанными хребтами, была образована аккуратная кучка.

Глядя на все это, Веретено хмуро выдавил:
– Может ты некромант?

В темноте слабой белизной сверкнула улыбка.
– Не, это не про меня.

Выдохнув, Веретено устроился на стуле.
– Он сдох – буркнул Веретено.
– Кто?
– Да, самозванец из леса Дураков, самопровозглашенный барон Ринагг. Похоже, он с самого начала был плох. Как мне растрепали, практически при смерти. Но пока он не испустил дух мы выбили из него всю нужную информацию.
– Ну и о чем он поведал, Сержант?
– У него кое-что на тебя было и этого было достаточно, чтобы впутать тебя в свои делишки.
– Проясни, о каких делишках идет речь?

Веретено равнодушно пожал плечами.
– Я так понимаю, вы взялись за дело как обычные наемники, но то, во что вы вписались, вылилось в дельце покруче… В настоящий бандитизм.

Балк снова взглянул на него, свет, проникающий сквозь решетки на окнах, отбрасывал тени и скрывал выражение его глаз.
– Барон отстаивал свое право на эти угодья. Он всего лишь собирал подати и пошлины, никакого бандитизма.
– А, вон оно как, – пробормотал Веретено. – Однако, только у империи есть право взимать все подати и пошлины. Именно империя назначает своих ставленников, которым позволено передавать значительную часть податей местным сборщикам. А Ринагга никто не назначал и ни копейки ему не вручал.
– Барон был настоящим воином, – возразил Балк, – он противостоял захватчикам.
– Ну да, и проиграл.

Повисло гнетущее молчание. Веретено встал, потирая подбородок. Потом потянулся, и слегка поморщившись, вымолвил:
– У тебя же знатное происхождение, ну или так считает мой капитан. Ты – благородный человек. И твои сторонники, несомненно, согласятся с этим.
– Им бы следовало поменьше интересоваться моей участью – угрюмо возразил Балк.
– Если бы я прикончил тебя, то, да, не сомневаюсь, интерес бы к тебе угас.
– И тогда бы ты проиграл.
– Вполне вероятно. Но, мне просто любопытно, что ты собирался делать с бандой из четырех сотен солдат удачи пенсионного возраста? Бродить по лесу Дураков? Империя не сотрудничает с наемниками. Да и ринаггские медяки не могли быть причиной. По крайней мере, поначалу.
– А почему бы и нет?
– Да потому что он никто. Даже подати, которыми он облагал караваны и лесорубов на востоке, не позволили бы ему оплачивать твои услуги долго. Чтобы у него на тебя не было, для тебя это было достаточно серьезно, чтобы согласиться работать себе в убыток. Пожалуй, даже за счет собственных средств.

Балк отвел взгляд, будто что-то разглядывая на стене.
– Ты хорошо осведомлен о деятельности наемников, сержант?
– Да, пару раз сталкивался. Несколько лет назад. Многие из них едва могли выносить друг друга, даже если дела шли хорошо. Покажи им железный кулак, и они скорее разбегутся, чем ринутся в бой. Нужно быть отъявленным чудаком и променять жизнь на монету. За некоторым исключением империя могла бы купить их всех, а потом распустить.
– Даже лучших из них?

Веретено откинулся спиной к стене напротив решеток. Скрестив руки на груди, он вымолвил:
– Ну, разве только пару-тройку человек.
 

16. annie

Брусс, главарь наемников, сгорбился на деревянной скамье, прислонившись спиной к каменной стене. Его поместили в одну из четырех камер, расположенных на этой стороне лагеря, а казармы на противоположной стороне служили сейчас тюрьмой для его людей. В камеры, как правило, сажали пьяниц или убийц из личного состава, с которыми требовалось провести воспитательную работу. Методы ее обычно сводились к побоям, в совсем тяжелых случаях к горлу провинившегося приставляли нож.

Шпиндель отослал гарнизонного охранника из коридора и придвинул его табурет поближе к решетке. Брусс окинул его беглым взглядом, а потом снова уставился на пол. Там в аккуратной небольшой кучке лежали три дохлые крысы. Шеи у них были сломаны. Что-то в этом зрелище заставило Шпинделя нахмуриться.

– Ты, часом, не некромант? – спросил он.

– Нет. Не некромант, – оскалился Брусс, блеснув зубами.

Расслабившись, Шпиндель сел.

– Он мертв.

– Кто?

– Самопровозглашенный барон Ринагг из Леса Дураков. Насколько я понимаю, он и без нашего участия был немного нездоров. Смертельно нездоров, как мне сказали. Но до его кончины мы получили от него все, что нам было нужно.

– И что же вам было нужно, сержант?

– У него было на тебя кое-что. Кое-что достаточно весомое, чтобы добиться твоего содействия.

– Содействия в чем именно?

Шпиндель пожал плечами.

– Я так понимаю, вы были наемнической компанией, барон взял вас на службу, но служба эта вылилась в итоге в нечто иное. В разбой.

Брусс поднял взгляд во второй раз. Его глаз почти не было видно в тенях камеры.

– Барон отстаивал свое право на регион. Отстаивал десятиной и пошлинами, а не разбоем.

– Само собой, – согласился Шпиндель. – Но десятина и пошлины взимаются империей. Те, кто имеет право заниматься их взысканием, передают большую часть региональному сборщику. Ринагга никто не назначал, и никаких денег он империи не передавал.

– Барон был солдатом, – ответил Брусс. – Он боролся против вторжения.

– Что ж, он проиграл.

Некоторое время оба молчали, затем Шпиндель встал и потер лицо. Он потянулся и слегка поморщился.

– Ты – человек благородных кровей. По мнению моего капитана, по крайней мере. Человек чести. Твои люди, несомненно, с этим согласны.

– Им следовало продолжать бой независимо от моей участи, – произнес Брусс.

– Перережь я тебе горло – они бы и продолжили, я уверен.

– И разбили бы вас.

– Возможно, – признал Шпиндель. – А я все вот о чем думаю – что четыреста опытных наемников забыли в Лесу Дураков? Империя наемников не использует. И вряд ли дело было в деньгах Ринагга. Точно не поначалу.

– Почему нет?

– Потому что он был никем. Даже с учетом того, что он обложил налогом караваны и лесорубов на востоке, ему было бы не по карману нанять вас надолго. Не знаю, что у него на тебя было, но этого хватило, чтобы вы оказались вынуждены работать в убыток. Вы все это время, вероятно, опустошали собственные запасы.

Брусс отвел взгляд, казалось, изучая одну из стен.

– Богатые познания о компаниях наемников, сержант?

– Доводилось встречаться с парой-тройкой. Давненько уже. Большинство из них и в лучшие времена едва держались вместе. Разбегались, едва заслышав звон кольчуги. За деньги расстаться с жизнью готовы только полные дураки. За некоторыми исключениями империя выкупала их, а затем расформировывала.

– А те, что чего-то стоили?

Шпиндель подвинул стул и откинулся спиной на стену напротив решетки, скрестив руки на груди.

– А таких на моей памяти было две, может, три, – сказал он.

17. AP

Главарь банды Болк ссутулился на деревянной скамье в камере, спиной опершись о каменную стену. Эта камера и еще три помещались на противоположной от казарм стороне лагеря. В казармах заперли отряд Болка, а сюда прежде сажали убийц и пьяниц из состава отряда, чтобы подумали над своим поведением и исправились. Чему помогали, как правило, кулаками, и редко-редко — ножом по горлу.

Спиндл отослал из коридора надзирателя и придвинул его табуретку поближе к решетке. Болк коротко зыркнул, но тотчас вновь опустил глаза на пол, где аккуратной кучкой лежали три дохлые крысы со свернутыми шеями.

Дохлые крысы. Спиндл вдруг нахмурился.

— Ты ведь не некромант?

Тускло блеснули оскаленные зубы.

— Нет. Только не я.

Успокоенный, Спиндл уселся и сообщил:

— Он умер.

— Кто?

— Самозваный барон Ринагг из Леса дураков. Он ведь и допрежь серьезно хворал. Помирать собирался, говорят. Но перед смертью успел поведать нам все, что мы хотели.

— И что же вы хотели узнать, сержант?

— У него было кое-что на тебя. И этого хватило, чтобы заручиться твоим участием.

— Участием в чем?

Спиндл пожал плечами.

— Я так понимаю, вы — отряд наемников. Которые нанялись на обычную службу, но пустились во все тяжкие и кончили разбоем.

Болк зыркнул вновь — глаза едва различимы в тенях, заволакивающих камеру.

— Мы собирали десятины и пошлины в его владениях. Никакого разбоя. Барон был в своем праве.

— Да, конечно. Но десятинами и пошлинами заведует империя. И те обладатели имперских титулов, кто этим занимается, передают львиную долю местному сборщику налогов. Ринагга никто к кормушке не пускал, и он, естественно, не делился.

— Барон был солдатом, — сказал Болк. — Он воевал против захватчиков.

— Да, и потерпел поражение.

Они помолчали. Затем Спиндл поднялся и потер лицо. Прогнулся в спине, чуть поморщившись.

— Ты из благородных, если верить моему капитану. Человек чести. Уж твои-то соратники, судя по всему, в этом не сомневаются ни на йоту.

— Не стоило им меня спасать, — проворчал Болк.

— Убей я тебя, и они нипочем не сложили бы оружия.

— И тогда вам бы не поздоровилось.

— Возможно. Так что же ты, позволь полюбопытствовать, делал в Лесу дураков с отрядом в четыреста наемников-ветеранов? Империи наемники ни к чему. И вряд ли ты с самого начала собирался наняться к барону.

— Отчего бы и нет?

— Да ведь покойный был никем. Даже налоги с караванов и лесорубов на востоке — для вашего отряда не деньги, а кошкины слезки. Что-то Ринагг нарыл на тебя. И достаточно убойное, чтобы ты работал себе в минус. Тратил собственные накопления.

Болк отвернулся, уставился в стену.

— Да что ты знаешь о наемниках, сержант?

— Кое-что знаю. Сталкивался с несколькими отрядами, давным-давно. Большинство не отличалось спаянностью даже в лучшие времена. Продемонстрируй кольчужный кулак, и ребята врассыпную. Отдавать за деньги жизнь — ищите других дураков. Империя эти отряды покупала, а потом расформировывала. За несколькими исключениями.

— Но ведь они были, исключения?

Спиндл прислонился к стене напротив решетки, скрестил руки на груди.

— Было два или три.

18. April O'Neil

The God Is Not Willing
Steven Erikson

Главарь шайки по кличке Верзила сидел на деревянной скамье, ссутулившись и привалившись к каменной стене. Эта и три другие камеры располагались в корпусе напротив казармы, которую ранее превратили в тюрьму для его банды. Обычно в карцер отправляли случайного убийцу или пьяницу, кого-то из рядовых членов группы, когда требовалась негласная корректировка поведения. Как правило, с помощью кулаков, в особых случаях — с ножом поперек горла.

Кардан отослал караульного и пододвинул стул, на котором тот сидел, поближе к решетке. Верзила лишь мельком взглянул на него и снова уставился в пол, где три дохлые крысы — с очевидно свернутыми шеями — были свалены в небольшую аккуратную кучку.

Кардан нахмурился.
— Ты ведь не некромант?
— Хм, нет, — ухмыльнулся Верзила. Расслабившись, Кардан присел.
— Он мертв.
— Кто?
— Самозванный барон Ринагг из Леса Дураков. Начнем с того, что он, кажется, был серьезно болен. Неизлечимо, как мне сказали. Но мы успели получить от него все, что хотели, пока он не умер.
— И что же вам было нужно от него, сержант?
— У него было что-то на тебя. И этого было достаточно, чтобы вынудить тебя стать союзником.
— Союзником в чем?
Кардан пожал плечами.
— Полагаю, вы были наемниками, и то, что начиналось, как рядовая услуга, вскоре обернулось нечто иным. Бандитизмом.

Верзила вновь взглянул на собеседника. В темноте, заполняющей камеру, трудно было разглядеть его глаза.
— Барон отстаивал свое право на управление регионом. Десятины и пошлины. Никакого разбоя.
— Да, я так и понял, — кивнул Кардан. — Вот только сбор десятин и пошлин регулируется империей. И те имперские наместники, что назначены на эту должность, передают большую часть налогов региональному сборщику. Ринаггу никто не давал подобной власти, и он ничего не отсылал в казну.
— В прошлом барон был солдатом, — произнес Верзила. — Он сражался против вторжения.
— Ага, и он проиграл.

Оба мужчины на время замолчали. Затем Кардан поднялся и потер ладонями лицо. Он потянулся, прогнувшись в спине, и поморщился.
— Ты — дворянин. Ну или, по крайней мере, мой капитан убежден в этом. А твои приверженцы определенно думают, что ты — человек чести.
— Им следовало оставить меня.
— Убей я тебя, уверен, они бы так и поступили.
— И тогда бы ты проиграл.
— Возможно. Вот я и думаю, что ты мог делать в Лесу Дураков в компании четырехсот наемников-ветеранов? Империя не сотрудничает с наемниками. Вряд ли вы отправились туда ради денег Ринагга. Во всяком случае, не сразу.
— Почему нет?
— Потому что он был никем. Даже не смотря на его поборы с караванов и лесорубов на востоке, он не мог позволить себе нанять вас надолго. Что бы у него ни было в рукаве, он тебя крепко прижал, раз ты работал себе в убыток, вероятно даже опустошая собственные запасы.

Верзила отвернулся, вперив взгляд в стену напротив.
— Хорошо смыслишь в наемных отрядах, сержант?
— Судьба столкнула с некоторыми из них. Несколько лет назад. Большинство ни черта не знали о сплоченности, даже когда дела шли вполне удачно. Покажи им кольчужный кулак, и они с большой долей вероятности разбегутся кто куда. Надо быть своего рода дураком, чтобы отдать жизнь за деньги. Империя выкупила их всех, за небольшим исключением, а затем распустила.
— Ну, а лучшие из них?
Кардан прислонился спиной к стене напротив решетки и скрестил руки на груди.
— Была парочка-другая.

19. Arnold

Стив Эриксон «Бог не желает»

Стивен Эриксон
Бог не желает

Балк, главарь бандитов, ссутулившись и опершись о стену спиной, сидел на деревянной скамье в своей камере. Эта и три других камеры находились на противоположной стороне от казарменных зданий, которые сейчас были превращены в тюрьму для команды Балка. Как правило, здесь содержался какой-нибудь пьяница или случайный убийца, либо кто-то из местных служивых, к кому требовалось применение мер дисциплинарного воздействия. Обычно кулаками, лишь изредка ножом поперек горла...

Спиндл отослал охранника прочь из коридора и, взяв табуретку, на которой тот сидел, пододвинул ее ближе к решетке камеры. Балк быстро скользнул по нему взглядом, после чего вновь уставился в пол, сосредоточив свое внимание на небольшой аккуратной кучке из трех дохлых крыс со сломанными шеями.

Что-то в этой сцене заставило Спиндла нахмуриться.
─ Ты ведь не некромант, так?

Слабый отблеск зубов в усмешке.
─ Нет. Не некромант.

Спиндл, выдохнув, опустился на табуретку.
─ Он мертв, ─ сказал он.

─ Кто?

─ Этот мнимый барон Ринагг из Фулс Форест. Он, похоже, с самого начала был сильно болен. Умирает, как мне сказали тогда. Но мы, все равно, вытащили перед смертью из него все, что нам было нужно.

─ И что же вам было нужно, сержант?

─ У него было кое-что на тебя ─ кое-что, достаточное, чтобы добиться твоего участия.

─ Да? Участия в чем именно?

Спиндл пожал плечами.
─ Как я понимаю, вы были командой наемников, и то, что сначала выглядело как простой контракт при вербовке на военную службу, в конце концов вылилось во что-то другое. В бандитизм.

Взгляд Балка снова скользнул вверх, при этом его глаза почти все время прятались в сумраке камеры.
─ Барон отстаивал свое право управлять этим регионом. Налоги и пошлины ─ это же не бандитизм.

─ Ага, я понял, ─ ответил Спиндл. ─ Только вот, устанавливать налоги и пошлины ─ это прерогатива империи, а те, кто уполномочен заниматься этим делом, также передают большую часть собранного региональному сборщику. А Ринагга никто не назначал, и он никому ничего не передавал.

─ Барон был солдатом, ─ сказал Балк. ─ И боролся против вторжения.

─ Ну да, и проиграл.

Какое-то время оба молчали, затем Спиндл встал и потер лицо. Выгнул спину и слегка поморщился.
─ Ты ведь дворянин, по крайней мере, так полагает мой капитан. Человек чести. Твои люди определенно так думают.

─ Они, должно быть, упустили из виду какая у меня судьба, ─ усмехнулся Балк.

─ Вот если бы я тебя убил, уверен, так бы оно и было.

─ И тогда вы бы проиграли.

─ Возможно. Итак, хотелось бы знать, что же ты делал в компании четырехсот ветеранов-наемников, болтающихся по Фулс Форест? Империя не нанимает наемников. И дело было не в том, чтобы забрать деньги Ринагга. По крайней мере, не сразу.

─ А почему бы и нет?

─ Да потому, что этот человек был никем. И даже несмотря на то, что он обложил налогом караваны и лесозаготовителей на востоке, он не смог бы удержать тебя надолго. Что бы там у него на тебя не было, этого оказалось достаточно, чтобы ты боролся с убытками, возможно, даже опустошая свои собственные сбережения все это время.

Балк отвел глаза куда-то в сторону, как будто изучая одну из стен.

─ Много знаете об отрядах наемников, сержант?

─ Ну... сталкивался с несколькими. Когда-то. Большинство из них едва вместе держались, даже когда дела шли хорошо. Покажи им силу, и они скорее разбегутся, чем нет. Нужно быть особым дураком, чтобы отдать свою жизнь за деньги. За редким исключением, империя сначала выкупала их, а потом расформировывала.

─ А что с лучшими?

Спиндл подвинулся и прислонился спиной к стене напротив решетки. Скрестил руки на груди.
─ Их было всего двое, может быть, трое, ─ ответил он.












 

20. Aura

Стивен Эриксон — Нет на то воли Божьей

Главарь банды, Брус, устроился на деревянной тюремной лавке, привалившись спиной к каменной стене. Эта камера, да еще три по соседству, находились в противоположном конце лагеря от казарм, куда заключили под стражу наемников Бруса. Как правило, в эту тюрьму сажали попадавшихся изредка убийц или пьяниц, или тех же солдат, когда требовалось приструнить их, не поднимая шума. В основном, кулаками, и лишь в редких случаях в дело пускали нож.

Штырь выставил гарнизонного охранника в коридор и подтащил табурет, на котором тот обычно сидел, ближе к решетке камеры.

Походя взглянув на сержанта, Брус вновь уставился на пол, где небольшой кучкой лежали три дохлые крысы со сломанными шеями.

Бросив на них взгляд, Штырь отчего-то нахмурился.

— Вы, случаем, не некромант?

— Нет, — усмехнулся Брус, на миг обнажив зубы.

Штырь расслабился и, усевшись на табурет, сообщил:

— Он мертв.

— Кто?

— Самозваный барон Ринагг из Шутовского леса. Судя по слухам, он сильно болел. Стоял одной ногой в могиле. Но перед смертью мы добились от него, чего хотели.

— И чего вы хотели, сержант?

— Он вас чем-то держал. И довольно крепко, раз заставил участвовать в своих делах.

— В каких делах?

Штырь пожал плечами.

— Я так понял, вы возглавили отряд наемников. И со временем обычный договор о службе вылился в нечто иное. Вы занялись разбоем.

Брус во второй раз поднял взгляд на сержанта. Почти не видные, глаза его скрывались в наполнявших камеру тенях.

— Барон лишь утверждал свое право господствовать в этом районе. Устанавливал пошлины и десятины. Никакого разбоя.

— Понимаю, — произнес Штырь. — Но пошлины и десятины — вотчина империи. И те, на кого властители возлагают обязанность их собирать, сдают большую часть налогов местным сборщикам. Ринагг не получил такого назначения и не передал в казну ни монеты.

— Барон был солдатом, — бросил Брус. — Он боролся против захватчиков.

— Что ж, он проиграл.

Оба немного помолчали. Потом Штырь поднялся, потирая лицо. Выгнул спину и слегка поморщился.

— Вы ведь благородных кровей. Человек чести. По крайней мере, в это верит капитан. Да и ваши сторонники, наверное, считают так же.

— Не нужны им лишние заботы о моей судьбе, — произнес Брус.

— Если бы я вас убил, они бы не тревожились.

— Тогда и ты бы не выжил.

— Возможно. Так вот, мне любопытно, зачем вы блуждали по Шутовскому лесу в компании четырех сотен опытных наемников. Империя не берет на службу таких людей. И вряд ли вы позарились на деньги Ринагга. По крайней мере, поначалу.

— А почему нет?

— Да потому, что он был никем. Даже собирая пошлины с торговых караванов и лесорубов на востоке, Ринагг не смог бы долго оплачивать ваши услуги. Чем бы он вас ни держал, вы всерьез опасались этих сведений. Иначе зачем бы вам служить ему, невзирая на убытки? Не удивлюсь, если все это время вы опустошали собственные карманы.

Брус отвел взгляд в сторону и, кажется, принялся рассматривать одну из стен.

— А ты много знаешь о наемничьих отрядах, сержант?

— Да, мне доводилось с ними сталкиваться. Несколько лет назад. Даже когда дела шли хорошо, большинство наемников с трудом держались вместе. А, завидев кулак в латной рукавице, чаще просто разбегались кто куда. Нужно быть круглым дураком, чтобы отдать жизнь за монеты. В основном, таких перекупали имперцы, а после разгоняли.

— А кто поприличней?

Штырь прислонился спиной к стене напротив прутьев решетки. Скрестил руки на груди.

— Такие попадались раза два. Может, три, — пояснил он.

21. Avdr1

The God Is Not Willing
Steven Erikson

На деревянной лавке тюремной камеры, привалившись спиной к холодной каменной стене, сидел главарь разбойников Балк. Эта камера (как и три другие) находилась на противоположной от бараков стороне военного лагеря. Сами же бараки стали временным пристанищем для взятого под стражу Отряда Балка. Обычно тюрьма предназначалась для случайного убийцы или пьяницы, а то и для кого-нибудь из рядового состава, когда возникала потребность в негласном наведении порядка. Чаще всего – при помощи кулаков, и только в крайнем случае – перерезав нарушителю горло.

Шпиндель отослал гарнизонного караульного из коридора и пододвинул его стул ближе к решетке темницы. Бросив на пришедшего быстрый взгляд, Балк снова погрузился в созерцание пола, на котором в аккуратную кучку были сложены три крысы со свёрнутыми шеями. Что-то в этом зрелище заставило Шпинделя обеспокоенно нахмуриться.

– Ты ведь не некромант? – спросил он.

В ответ мелькнул едва заметный оскал.

– Нет.

Слегка расслабившись, Шпиндель опустился на стул и сказал:

– Он мертв.

– Кто?

– Самопровозглашенный барон Ринагг из Дурманного Леса. Он и сам-то по себе был не очень здоров. По слухам, ему оставалось недолго. Но прежде чем он умер, мы получили от него то, что хотели.

– И что же, сержант?

– Он что-то знал про тебя. И этого было достаточно, чтобы заставить тебя участвовать в деле.

– В каком деле?

Шпиндель пожал плечами.

– Я так понимаю, ты возглавлял отряд наёмников. И то, что началось как обычный военный контракт, перешло со временем в нечто совершенно другое – в разбой.

Балк снова поднял голову, и его глаза сверкнули в гнетущем полумраке темницы.

– Барон пользовался своим правом управлять местностью. Это был сбор десятин и пошлин, а не разбой.

– Ну конечно, – ответил Шпиндель. – Но сбором десятин и пошлин заведуют имперские наместники. Ринагг не был одним из них, а значит, не имел на это никаких прав.

– В прошлом барон был пехотинцем. Он сражался против захватчиков.

– Пусть так. Но он потерпел поражение и остался ни с чем.

После этих слов на какое-то время воцарилась тишина. Затем Шпиндель поднялся со стула и устало потёр лицо рукой. Он выпрямил спину, прогнувшись в пояснице, и поморщился от боли.

– Ты, кажется, родился в знатной семье? Во всяком случае, такого мнения о тебе капитан. Человек чести... Твои подчиненные определенно так считают.

– Им следовало меня бросить.

– Они бы так и сделали, если бы я тебя убил.

– И тогда ты бы точно проиграл.

– Возможно. Но вот какой вопрос всё никак не дает мне покоя: что ты делал в Дурманном Лесу, рыская там с отрядом из четырех сотен бывалых наёмников? Империя не нанимает никого по контракту. Да и служить у Ринагга за скудную плату ты точно не собирался. Сначала не собирался.

– Почему же?

– Потому что этот человек был никем. Даже облагая налогами караваны и лесорубов на востоке, ему не хватило бы денег нанять твой отряд на большой срок. А значит, ты был у него на крючке, иначе не стал бы выполнять его условия себе во вред. Время от времени тебе, вероятно, приходилось опустошать даже свои собственные землевладения.

Балк отвернулся. Его внимание, казалось, было приковано к одной из стен.

– Хорошо осведомлен про наёмничьи отряды, сержант?

– Натыкался на них, было дело. Несколько лет назад. Большинство из них едва держались вместе даже в прибыльные дни. Припугни их как следует, и они бросятся врассыпную. Только совсем отчаянный дурак отдаст свою жизнь за горсть монет. За редким исключением, империя выкупала их всех, а затем попросту разгоняла.

– А исключения?

Шпиндель прислонился к стене напротив решётки темницы и скрестил руки.

– Таких отрядов было всего ничего – два или три.

22. Believer

Не божья воля
Стивен Эриксон

Балк, главарь бандитов, уперевшись спиной в стену из камня, сидел в обезьяннике на деревянной скамейке. Этот обезьянник и три другие камеры на другой стороне участка превратили из казарм в тюрьму для Балка и его банды. Нередко в тюрьму сажали случайных убийц или пьяниц, тех преступников, кому требовалось особое отношение в исправлении поведения.

Штырь выпроводил охранника гарнизона в коридор и пододвинул его стул ближе к решётке камеры. Балк бросил короткий взгляд на него и снова уставился в пол, на котором в кучке валялись три крысы со свёрнутыми шеями.

Штырю не понравилось это:«Ты некромант что-ли?»

Оголяя блеск оскаленных зубов: «Нет».

Штырь успокоился и присел:«Он мёртв».

«Кто?»

«Самоназванный Король Ринагг Леса дурачества. Походу он был болен с самого начала. Мне сказали, он умирал. Но то, что нужно, мы из него вытащили».

«И что ты хотел от него, Сержант?»

«У него было кое-что на тебя, и этого было достаточно, чтобы заставить тебя участвовать».

«Участие в чем именно?»

Штырь пожал плечами.

«Я так понимаю, вы были наёмщиками, но в конечном счете первоначальный контракт обернулся совершенно другой историей. Грабежом».

Башк снова поднял взгляд, его глаза, спрятанные в тени, смотрели сквозь решетку. Король отстоял свое право власти в этом районе. Правом на сбор церковной десятины и дани. А не разбоем».

«А, я понял, - ответил Штырь, - верховная власть осуществляет сбор церковной десятины и дани. Этим занимаются обладатели императорского титула, которые к тому же передают бóльшую часть дани местному сборщику. Никто не воспринимал Ринагга всерьёз, поэтому у него не было право сбора дани».

«Король был солдатом, - сказал Балк. - Он вел борьбу против вторжения».

«Да, и он проиграл».

Они оба замолчали на какое-то время. Потом Штырь встал и вытер лицо. Он выгнул спину и слегка вздрогнул. Мой капитан думает, что ты дворянин. Человек чести. Твои сторонники наверняка так считают».

«Им лучше бы не обращать внимание на меня», - ответил Балк.

«Если я не убил тебя, вот они то точно это сделают».

«Тогда проиграешь ты».

«Возможно. Мне вот интересно, что ты собирался делать с четырьмястами ветеранами труда в компании, отправил в Лес Дурачества? Компания не вербует наёмников. Не могло быть, чтобы Ринагг придумал это. Не сразу».

«Почему нет?»

«Потому что он был никто. Даже со своими налогами на фургоны и лесорубов на востоке, он не мог нанять тебя на долгую службу. У него было что-то на тебя, чтобы заставить тебя работать в убыток, может быть, он хотел опустошить твои запасы в это самое время».

Балк посмотрел в сторону, изучая стену. «Ты разбираешься в наемных компаниях, Сержант?»

«Просто сталкивался с ними. Когда-то давно. Многие из них старались объединяться, когда дела шли хорошо. Покажите им кольчужный кулак, и они скорее разбегутся, чем нет. Всего лишь нужен дурак, который готов заплатить за это. За некоторыми исключениями, империя выкупала их, а затем делила между собой».

«А лучшие из них?»

Штырь облокотился на стену и уставился на решетку. Он скрестил руки на груди: «Их было две или три компании».

23. Bertran

Стивен Эриксон

The God Is Not Willing
Бог такого не желает


Заслон, вожак разбойников, горбился на скамье в деревянной клетке, спиной к каменной стене. Эта и три других клетки находились напротив скопления бараков, ставших темницами для отряда Заслона. Как правило, тюрьму занимали случайные убийцы или пьянчуги, кто-то из тех слоёв общества, где к порядку приходилось призывать негласным образом. Обычно кулаками и лишь иногда ножом по горлу.

Штырь отослал гарнизонного стражника из коридора и пододвинул табурет, на котором сидел стражник, поближе к прутьям клетки. Заслон коротко глянул на него, прежде чем вновь обратить своё внимание на пол, где три дохлых крысы, видимо, со сломанными шеями, лежали маленькой аккуратной горкой.

Эта сцена заставила Штыря нахмуриться. – Ты же не некромант, верно?

Слабо блеснул оскал зубов. – Нет. Я – нет.

Расслабившись, Штырь уселся. – Он мёртв, – произнёс он.

– Кто?

– Самозваный барон Ринагг из Шального Леса. Видимо, он и сам был достаточно чокнутым. Скончался, как мне сообщили. Но мы получили от него то, что хотели, прежде чем он помер.

– И что вы от него хотели, сержант?

– У него было что-то на тебя и этого хватило, чтобы вынудить тебя участвовать.

– В чём именно участвовать?

Штырь пожал плечами. – Думаю, вы были отрядом наёмников и то, что начиналось, как обычный контракт на службу, в конечном счёте превратилось во кое-что иное. Разбой.

Заслон глянул во второй раз, его глаза скрывали тени, наполняющие клетку. – Барон отстаивал своё право править этим краем. Десятины и пошлины. Не разбой.

– Да уж, понимаю, – отвечал Штырь. – Но десятинами и пошлинами распоряжается империя. Те имперские носители титулов, которые тоже этим занимаются, отдают большую часть налогов местному сборщику. Никто не назначал Ринагга и он ничего не отдавал.

– Барон был солдатом, – произнёс Заслон. – Он сражался против вторжения.

– Ну да, пусть, но он погиб.

Какое-то время никто не проронил ни слова. Потом Штырь выпрямился и потёр лицо. Он выгнул спину и слегка поморщился. – Ты – благородный, или так думает мой капитан. Человек чести. Твои последователи тоже так думают.

– Они должны были уже сбросить меня со счетов, – сказал Заслон.

– Уверен, если я тебя убью, они так и сделают.

– А потом погибнешь ты.

– Может быть. Ну, я хочу знать, что ты делал с отрядом в четыре сотни опытных наёмников, шатаясь по Шальному Лесу? Империя не нанимала наёмников. Это не окупит Ринаггова мелочь. Не на первых порах.

– Почему нет?

– Потому что этот человек – ничтожество. Даже со своим налогом на фургоны и лесорубов на востоке, он не сможет нанять вас надолго. Что бы у него на тебя ни было, даже достаточно серьёзное, чтобы ты работал в убыток, наверное полностью опустошив собственные накопления.

Заслон отвёл взгляд, видимо, изучая одну из стен. – Много знаешь о наёмных отрядах, сержант?

– Сталкивался с некоторыми, да. Годы назад. Большинство из них едва держалось вместе, даже когда дела хорошо шли. Покажи им бронированный кулак и они сплошь и рядом разбегаются. Чтобы менять жизнь на монеты нужен особый вид дураков. За немногими исключениями империя перекупила бы их, а потом разогнала бы.

– Даже лучших?

Штырь передвинулся, прислонившись спиной к стене напротив клетки. Он скрестил руки. – Таких было два, может три, – сказал он.

24. Black Star

Бог не желает? Стивен Эриксон
На деревянной скамье камеры, ссутулившись и прислонившись спиной к каменной стене, сидел главарь шайки Балк. Эта и три оставшиеся камеры расположились напротив комплекса бараков, превратившихся в место заточения для кампании Балка. Обычно эти камеры предназначались для случайных пьяниц или убийц, а также для некоторых членов компании, которым требовалась корректировка личного поведения. Часто это драки сопровождали поножовщиной с их фирменным знаком-перерезанным горлом.

Шпиндель отослал гарнизонного охранника из коридора и придвинул поближе к решётке камеры табурет, на котором сидел охранник. Балк мельком посмотрел на него, а затем перевёл взгляд на пол, где три дохлые крысы со сломанными шеями образовали аккуратную небольшую кучку.
Что-то в этой сцене заставило Шпинделя нахмуриться.

-Ты ведь не некромант, не так ли?

Сверкнув оскаленными зубами Балк ответил:

-Нет, это не я

-А кто же?

-Барон-самозванец Ринагг из Дурацкого леса. Но он был изначально сильно болен. Я бы сказал смертельно. Но прежде чем он умер мы получили от него то, что нам было необходимо.

-И что же вы хотели узнать от него, сержант?

-Если бы у него было что-то на тебя, этого было бы достаточно для твоего участия?

-Участия в чём именно?

Шпиндель пожал плечами:

-Как я понял, вы были группой наёмных рабочих, нов конечном итоге то , что начиналось как договор об обслуживании, превратилось во что-то незаконное, так называемый бандитизм.

Балк поднял взгляд во второй раз, его глаза были практически полностью скрыты тенями, ложившимися на стены камеры.

-Барон отстаивал своё право на управление регионом. Сбор десятины и пошлин не является бандитизмом.
-Да, я понимаю, -ответил Шпиндель, - но право взимать налоги и десятину принадлежит исключительно империи. А те обладатели имперского титула, которые занимаются так называемыми сборами на местах, передают большую часть налогов региональному сборщику. Никто не назначал Ринагга местным сборщиком, тем более он ничего никому не передавал.

-Барон был солдатом, -сказал Балк, -он боролся с вторжением

-Да, но он проиграл
Некоторое время ни один из мужчин не произносил ни слова. Затем Шпиндель потёр лицо и встал. Выгнув спину, он слегка поморщился:

-Вы, по мнению моего капитана, честный, благородно рождённый человек. Несомненно, ваши последователи считают также.

-Им следовало проигнорировать мою судьбу, -сказал Балк.

-Убить бы тебя, но я уверен, что они тобой займутся

-Но тогда ты бы проиграл

-Возможно. Однако, меня интересует с какой целью вы с компанией из четырёхсот ветеранов-наёмников блуждали по Лесу Дураков. Вы же не могли это сделать, чтобы забрать монету Ринагга, по крайней мере не сейчас.

-Откуда такая уверенность?

-Потому что этот человек был никем. Даже с учётом того, что он облагал налогом караваны и лесорубов на востоке, он не смог бы подчинить тебя надолго. Что бы у него ни было на вас, этого было достаточно, чтобы вы справились с убытком, расходуя всё это время свои собственные запасы.

Балк отвёл взгляд, будто бы изучая одну из стен.

-Вы много знаете о компаниях наёмников, сержант?

-Да, сталкивался с несколькими много лет назад. Большинство из них едва держались вместе, даже когда дела шли хорошо. Покажешь им кулак в кольчуге, они, скорее всего, разбегутся. Нужно быть полным дураком, чтобы отдать жизнь за монету. За некоторыми исключениями империя выкупала их, а затем разбивала.

-А как же те, кто были лучшими?

Шпиндель подвинулся, чтобы прислониться спиной к стене напротив решётки. Скрестив руки на груди, он сказал:

-Их было всего двое, а может быть трое.
 

25. Blossom

Вопреки воле бога

Стивен Эриксон

В камере на деревянной скамье, спиной к каменной стене, сгорбившись, сидел главарь разбойников Строптивый. Эта и еще три клетки находились в удалении от казармы, которую сделали тюрьмой для отряда Строптивого. В обычных обстоятельствах в этом застенке «воспитывали» кого-то из членов отряда, провинившихся в пьянстве или случайном убийстве. Чаще – кулаками, реже – ножом по горлу.

Штырь отослал гарнизонный караул из коридора и пододвинул табуретку охранника ближе к решетке камеры. Строптивый мельком взглянул на него и снова уставился в пол, на аккуратную маленькую кучку из трех дохлых крыс – явно со свернутыми шеями.

Что-то в этой сцене заставило Штыря нахмуриться.

– Ты ведь не некромант, м?

Пленник на мгновение оскалился.

– Нет.

Расслабившись, Штырь сел.

– Он мертв, – сказал Штырь.

– Кто?

– Самозваный барон Ринагг из Глупцова леса. Похоже, он был тяжело болен с самого начала. Мне сказали, он умирал. Но, пока он был жив, мы получили от него то, что нам требовалось.

– И что же вам требовалось от него, сержант?

– У него что-то на тебя было, и этого оказалось достаточно, чтобы втянуть тебя в дело.

– В какое именно дело?

Штырь пожал плечами.

– Я так понимаю, вы были отрядом наемников, и то, что начиналось как простая служба по контракту, в итоге превратилось совсем в другое. В разбой.

Строптивый снова поднял взгляд, пряча глаза в тенях камеры.

– Барон отстаивал свое право управлять регионом. Десятины и пошлины. Не разбой.

– Ну да, ясное дело, – ответил Штырь. – Только вот десятинами и пошлинами ведает империя. Официально уполномоченные империей на местах передают большую часть налогов региональному сборщику. Ринагга никто не назначал, и он ничего не передавал.

– Барон был воином, – сказал Строптивый. – Он защищался от вторжения.

– Да, и он проиграл.

Оба молчали какое-то время. Затем Штырь встал и потер лицо. Слегка поморщившись, он потянул затекшую спину.

– Ты аристократ, по крайней мере, так считает мой капитан. Человек чести. Твои последователи определенно так и думают.

– Им не стоило заботиться о моей судьбе, – сказал Строптивый.

– Если бы я убил тебя, уверен, они бы и не стали.

– И тогда бы ты потерпел поражение.

– Возможно. Итак, мне интересно, с какой целью ты бродил с отрядом из четырехсот опытных воинов по Глупцову лесу? Империя не ведет дел с наемниками. И вы там были не ради денег Ринагга. Поначалу точно нет.

– И почему же?

– Потому что этот человек был никем. Даже обложив налогом караваны и лесорубов на востоке, он не мог долго платить вам. Что бы он ни имел на тебя, это было достаточно важно, чтобы ты работал, несмотря на убытки, вероятно, все время опустошая свои собственные запасы.

Строптивый отвернулся, будто изучая стену.

– И много ты знаешь об отрядах наемников, сержант?

– Да, доводилось сталкиваться, много лет назад. Большинство этих отрядов едва держались вместе даже в хорошие времена. Покажи им имперский кулак, и они скорее всего разбегутся. Чтобы рисковать жизнью за деньги, нужно быть дураком особого склада. За редким исключением империя покупала их, а затем разделяла.

– А что насчет лучших?

Штырь прислонился спиной к стене напротив решетки и скрестил руки на груди.

– Таких было всего два, может, три, – сказал он.

26. Bryan A.

«Богу не угодно»
Стивен Эриксон

На тюремной скамейке, сутуло подпирая каменную стену, сидел Болк – главарь разбойников. Его камера вместе с тремя другими находилась напротив казарм, куда заключили под стражу весь отряд Болка. В дни поспокойнее тюрьма здесь встречала какого-нибудь солдата, который или зарезал кого-то, или напился, словом, оступившегося, чье поведение нужно было без лишних глаз подправить. Подправляли чаще кулаками, но, случалось, и лезвием клинка, прижатым к горлу.

Штырь приказал гарнизонному охраннику выйти из коридора и подтянул его табурет ближе к решетке камеры. Болк бросил на Штыря короткий взгляд, а потом снова уставился в пол, где лежали кучкой три дохлые крысы, которым явно свернули шеи. Глядя на это зрелище, Штырь невольно сдвинул брови.

– Ты, случаем, не из некромантов?

– Нет... не из них... – процедил Болк, сверкая оскаленными зубами.

Напряжение сошло с лица Штыря, и, сев на табурет, он произнес:

– Он умер.

– Кто – он?

– Ринагг, самозваный барон Глупцова леса. Он, видимо, серьезно болел. Уже при смерти был, как мне передали. Но прежде чем ему умереть, мы получили от него то, что хотели.

– И что вы хотели, сержант?

– Он кое-что о вас знал, кое-что такое, благодаря чему заставил вас содействовать.

– Интересно, в чем же?

Штырь повел плечами.

– Я так понимаю, вы были отрядом наемников, – сказал он, – и в качестве наемников Ринагг вас и нанял, но потом все это выродилось в нечто другое: в разбой.

На этих словах Болк вскинул глаза, но взгляд его утонул в полумраке камеры.

– Барон отстаивал свое право управлять областью. Он собирал десятину и пошлины, а не разбоем промышлял.

– Ну конечно, понимаю, – деланно согласился Штырь. – Только вот право на десятину и пошлины принадлежит империи. И те, кому она поручает сбор, львиную долю налогов передают областному сборщику. А Ринаггу никто ничего не поручал, и ни единой монеты от него не видели.

– Барон был солдатом, – стоял на своем Болк. – Он сражался против захватчиков.

– Что ж, это сражение он проиграл.

На какое-то время повисло молчание. Штырь встал с табурета и потер руками лицо. Потом выгнул спину, морщась от боли, и сказал:

– Наш капитан считает, ты человек благородного происхождения. Порядочный и честный. Надо признать, твои солдаты в это твердо верят.

– Их не должно было останавливать, что на кону моя жизнь.

– Прикончи я тебя все-таки – они и не остановились бы.

– И тогда конец пришел бы уже вам.

– Скорее всего, так. Теперь объясни мне другое: зачем ты бродил по Глупцову лесу с четырьмя сотнями ветеранов? Ведь империя наемников не нанимает, а работа на Ринагга вряд ли сулила хорошие деньги. Во всяком случае, сначала.

– С чего же вряд ли?

– Да с того, что Ринагг был мелкой сошкой. Сколько бы налогов ему ни приносили караваны и лесорубы на востоке, долго ваши услуги он все равно бы не потянул. Выходит, он знал о вас какую-то страшную правду, раз вы работали на него, позабыв о жалованье, да еще и, наверняка, то и дело облегчали свои же карманы.

Болк отвернулся и, внимательно разглядывая стену, произнес:

– Знаете толк в наемных отрядах, сержант?

– Доводилось, встречал. Когда-то давно. Многие из них и при хорошем-то положении дел сплоченностью не блистали, а нависала угроза – и наемники тут же бросались врассыпную. Только полный олух станет ради звона монет рисковать жизнью. Поэтому империя выкупала такие отряды, а затем все их, за редким исключением, расформировывала.

– А что насчет исключений?

Штырь откинулся спиной к стене и задумчиво скрестил на груди руки.

– Исключений видел мало – два, от силы три, достойных отряда.

27. Cheerful Сhinchilla

«Без божьей помощи»

Стивен Эриксон

Командир наемников, Балк, понуро сидел на деревянной скамье спиной к каменной стене камеры. Его клетка и еще три таких же располагались через двор от казармы, теперь ставшей тюрьмой для остального отряда. Раньше в камеры сажали нечасто, только когда убийце или пьянице из бойцов требовалось подправить поведение в частном порядке. Обычно кулаками, изредка ножом по горлу.

Штырь отозвал караульного из коридора и придвинул его табуретку поближе к решетке. Балк мельком посмотрел на посетителя и снова опустил взгляд на аккуратную кучку из трех мертвых крыс с явно свернутыми шеями.

Что-то в этой картине заставило Штыря нахмурить брови.

— Ты часом не некромант?

— Нет. Не некромант. — Балк едва заметно ухмыльнулся.

Штырь выдохнул и опустился на табурет:

— Он мертв.

— Кто?

— Самозванец-барон, Ринагг Дурнолесский. Он, похоже, уже и так не мог похвастаться особым здоровьем. Говорят, был при смерти. Но мы успели получить все, что нужно.

— И что же вам было нужно, сержант?

— Кое-что про вас. Он знал достаточно, чтобы вы согласились.

— Согласились на что?

Штырь повел плечами.

— Как я понимаю, сначала вы нанялись на службу по стандартному контракту, но потом… Потом стали грабить.

Балк снова поднял глаза; их почти скрывала темнота, наполнявшая камеру.

— Барон утверждался в своем праве на эту землю. Налоги и пошлины — не грабеж.

— Ага, конечно, — ответил Штырь, — только налоги и пошлины собирают от имени империи. И те, кто занимается этим действительно по праву, передают большую часть региональному коллектору. Ринагга никто не назначал. И он забирал все себе.

— Барон был солдатом, — возразил Балк, — сражался против завоевателей.

— Да, вот только проиграл.

Какое-то время оба молчали. Затем Штырь встал и потер лицо руками. Потянулся спиной и слегка поморщился.

— Ты из благородных. По крайне мере, так считает мой капитан. Человек чести. Твои люди наверняка в этом уверены.

— Лучше бы они поменьше обо мне думали и продолжили как ни в чем не бывало.

— Если бы я тебя убил, они бы точно так и сделали.

— И тогда бы проиграл не барон.

—Вероятно. Так вот, с чего это четыреста опытных бойцов под твоим началом занесло в Дурнев лес? В имперской армии профессиональные солдаты, не наемники. И деньгами Ринагга вы бы не заинтересовались. По крайней мере, поначалу.

— Это почему?

— А откуда у него? Даже обирая торговцев и лесорубов на востоке, он не смог бы платить вам долго. У Ринагга на вас было что-то настолько серьезное, что вы согласились работать без выгоды, возможно даже себе в убыток.

Балк повернул голову и, казалось, с интересом разглядывал стену.

— Вы много знаете о наемниках, сержант?

— Встречались мне. Давно. Почти все еле держали строй даже при хорошем раскладе. Разбегались, только покажи кулак. Надо быть совсем идиотом, чтобы отдавать жизнь за деньги. За некоторым исключением их всех перекупали и разгоняли.

— А как начет тех отрядов, что не разбегались?

Штырь прислонился спиной к стене напротив решетки и скрестил руки на груди.

— Таких было-то всего пара. Может, три.

28. Chekumash

Бог не поможет
Стивен Эрикссон

Главарь бандитов Балк лениво развалился на деревянной скамье, прислонившись к каменной стене камеры. Его тюрьма – всего четыре клетки – стояла прямо напротив бараков, где держали всю остальную банду. За решётку обычно отправляли особо отличившихся пьяниц и убийц из числа служивых – в общем, всех тех, кому нужен особый подход. Допросы здесь чаще всего заканчивались синяками и переломами, реже – перерезанными глотками.

Спиндел отослал караульного, взял его стул и придвинул поближе к решётке. Балк коротко взглянул на гостя и снова уставился в пол на маленькую аккуратную кучку из трёх крысиных трупиков. Их шеи явно были сломаны.

Спиндел нахмурился.

– Ты некромант?
– Нет, – вымолвил Балк. В темноте мелькнули его зубы.

Удовлетворившись ответом, Спиндел опустился на стул.

– Он мёртв.
– Кто?
– Самопровозглашённый барон Ринагг из Леса Дураков. Судя по всему, он был болен уже давно. Насколько я знаю – смертельно. Но мы успели узнать у него всё, что нужно.
– И что же это, сержант?
– У него было кое-что на вас. Из-за этого вы и ввязались в эту заваруху.
– Какую заваруху?

Спиндел пожал плечами.

– Думаю, вы были обычной бандой наёмников, пока очередное задание не переросло во что-то иное. Разбой.

Балк снова бросил короткий взгляд через решётку, но его глаза было сложно различить в темноте.

– Барон хотел установить право на эти земли. Мы просто собирали дань, никакого разбоя.
– Да-да, это всё понятно. Вот только дань принадлежит империи. Даже когда налоги взимает вассал, большая их часть уходит имперским сборщикам. Ринагга же никто вассалом не назначал, и империи он не платил.
– Барон был солдатом, – ответил Балк. – Он боролся против захватчиков.
– Что ж, он проиграл.

Повисло молчание. Спиндел встал и потёр лицо рукой. Потянувшись, он поморщился и проговорил:

– Ты из благородных. По крайней мере, так думает капитан. Человек чести. Твоя банда явно в это верит.
– Им следовало меня бросить.
– Убей я тебя, именно так они бы и сделали.
– И тогда вы бы проиграли.
– Возможно. Поэтому мне очень интересно, что ты и ещё четыре сотни наёмников-ветеранов забыли в том лесу? Империя не нанимает таких, как вы. Не из-за денег Ринагга же вы там окалачивались. Не в первое время уж точно.
– Почему нет?
– Потому что он был никем. Он собирал дань с караванщиков и лесорубов востока, но этого никак не хватило бы на ваши услуги. У него было что-то на вас, что-то достаточно серьёзное, что заставило вас работать себе в убыток. Всё это время вы наверняка выживали за свой счёт.

Балк отвернулся, как будто заинтересовавшись одной из стен.

– А вы много знаете о наёмниках, сержант.
– Повидал я их. Много лет назад. Даже когда монеты текли рекой, большинство из них были не прочь вцепиться друг другу в глотки. Таким достаточно один раз показать силу – и вот уже все разбежались по своим норам. Много ли найдётся дураков, готовых отдать жизнь за монету? Империя всех их перекупила. За редкими исключениями.
– Насколько редкими?
Спиндел прислонился к противоположной стене коридора и скрестил руки на груди.
– Два, может быть три.

29. CherryPie

Бог не желает. Стивен Эриксон

Главаря бандитов, Балка, посадили в камере на скамейку, спиной к каменной стене. Эта камера вместе с тремя другими находилась с противоположной стороны от казармы, которая была превращена в тюрьму для всей группировки Балка. Как правило, эта тюрьма использовалась для случайных убийц и пьяниц, людей из ряда группировок, где требовалась некоторая персональная корректировка поведения. Обычно это происходило при помощи кулаков и только изредка ножа по горлу.

Спиндл вывел охранника гарнизона из коридора и придвинул табурет, на котором сидел охранник, ближе к решетке камеры. Балк, бросив на него взгляд, снова обратил свое внимание на пол, где три дохлые крысы, очевидно, со сломанными шеями лежали в аккуратной кучке.

От этой картины Спиндл нахмурился:
— Ты же не некромант?
Слабо сверкнули обнаженные зубы.
— Нет.
С облегчением Спиндл присел и продолжил:
— Он мертв.
— Кто?
— Ринагг, самопровозглашенный барон Леса дураков. Кажется, он был довольно болен. Умирал, как мне сказали. Но мы получили от него то, что хотели, прежде чем он умер.
— И что же вам было нужно от него, сержант?
— У него было кое-что на тебя, и этого было достаточно, чтобы выудить твое участие.
— В чем именно участие?
Спиндл пожал плечами:
— Я так понимаю, что ты был в группе наемников. То, что началось с обычного трудового контракта, в итоге превратилось в нечто иное. Бандитизм.
Балк снова поднял взгляд, его глаза были практически спрятаны в тени, пронизывающей камеру.
— Барон отстаивал свое право на управление регионом. Десятины и пошлины. Никакого бандитизма.
— Да, я понял, — ответил Спиндл. — Но десятины и пошлины находятся под управлением империи. Обладатели имперского титула, которые заведуют этим, передают большую часть налогов региональному коллектору. Никто не назначал Ринагга, и он сам ничего не передавал.
— Барон был солдатом, — сказал Балк. — Он сражался против вторжения.
— Что ж, он проиграл.
Некоторое время оба молчали. Спиндл встал и потер лицо. Он выгнул спину, слегка поморщившись, и сказал:
— Ты знатный человек, ну или в это верит мой капитан. Человек чести. Твои последователи определенно так считают.
— Их не должна волновать моя судьба, — ответил Балк.
— Убил бы я тебя, уверен, они бы убили меня.
— И тогда бы вы проиграли.
— Возможно. Мне вот интересно, что же ты делал со своей компашкой из четыреста наемников, бродил по Лесу дураков? Империя не работает с наемниками. И Ринагг не мог все это спонсировать. Не с самого начала.
— И почему же нет?
— Потому что он никто. Он не мог содержать вас долго даже со своими налогами на караваны и лесорубов на востоке. То, что у него было на тебя, должно быть довольно серьезным, чтобы ты мог работать с потерей, вероятно, опустошая собственные владения все это время.
Балк отвернулся, будто изучая стену:
— Много знаете о группах наемников, сержант?
— Да, сталкивался с несколькими. Очень давно. Большинство из них едва держались вместе, даже когда все было хорошо. Покажешь им бронированный кулак, и чаще всего они разбегутся. Нужно быть дураком, чтобы отдать жизнь за монету. Были и исключения, империя выкупала их и разделяла.
— И лучшие из них?
Спиндл прислонился к стене напротив решетки, скрестив руки.
— Было два, может, три, — сказал он.

30. Crazy_Cockney

"Не по воле бога"

Стивен Эриксон

На деревянной скамейке у каменной стены сидел, ссутулившись, главарь бандитов Балк. Его камеру, наряду с тремя другими, расположенными на противоположной от бараков стороне комплекса, превратили в тюрьму для "группы Балка". Обычно арестантская предназначалась для редких случаев убийств или пьянства среди своих вояк, когда в частном порядке требовалась некая коррекция поведения. Как правило, все обходилось кулачным внушением, лишь изредка нужно было полоснуть ножом по горлу.

Штык выставил из коридора гарнизонного охранника и пододвинул стул, на котором тот сидел, поближе к прутьям решетки камеры. Балк мельком глянул на него и вернулся к созерцанию пола, на котором маленькой аккуратной горкой были сложены три дохлые крысы, естественно, со свернутыми шеями.

Что-то в увиденном заставило Штыка нахмуриться.
— Ты, часом, не некромант?

Слегка блеснули оскаленные зубы.
— Нет, не некромант.

Штык расслабился и сел.
— Он мертв.

— Кто?

— Самопровозглашенный барон Ринагг из Леса дурака. Похоже, он до этого сильно болел. Говорят, умирал. Но перед смертью мы сумели выведать у него нужную нам информацию.

— И какая же информация была вам нужна, сержант?

— У него что-то было на вас, достаточное для вашего участия.

— Какого именно участия?

Штык пожал плечами.
— Я так понял, вы были группой наемников. Началось все с обычного служебного контракта, а потом, со временем, переросло в кое-что другое. В бандитизм.

Балк взглянул на него во второй раз. Камеру окутывала тень, скрывая выражение глаз говорившего.
— Барон отстаивал свои права правителя региона. Подати и сборы. Это не бандитизм.

— Ага, понимаю, — ответил Штык. — Но подати и сборы находятся в ведении империи. Этими делами занимаются титулярные наместники империи, которые потом передают большую часть налогов региональному сборщику. Никто не назначал Ринагга, и он ничего не передавал.

— Барон был воином, — сказал Балк. — Он сражался с захватчиками.

— Да. Но эту войну проиграл.

Оба помолчали. Затем Штык встал и растер ладонями лицо. Он расправил спину и чуть скривился.
— Мой капитан убежден, что ты благородных кровей. Человек чести. Твои сторонники точно так думают.

— Им лучше забыть о моей судьбе, — сказал Балк.

— Если я тебя убью, точно забудут.

— И это обернется вашим поражением.

— Скорее всего. Так мне любопытно, что ты делал с группой из 400 бывалых наемников, шатаясь по Лесу дурака? Империя услугами наемников не пользуется. Причина не могла быть в деньгах Ринагга. Уж точно не на первых порах.

— И почему же не могла?

— Потому что он ничего из себя не представлял. К тому же, обирая путников и лесорубов на востоке, он не мог бы долго позволить себе ваши услуги. У него на вас было нечто настолько серьезное, что вы работали себе в убыток и, по всей видимости, истощали собственные ресурсы.

Балк отвернулся, якобы рассматривая стену.
— Ты ведь хорошо знаком с группами наемников, сержант?

— Ага, доводилось сталкиваться с несколькими. Давным-давно. Большинство из них трещало по швам, даже когда дела шли хорошо. А завидев серьезную силу, часто разбегались, как тараканы. Нужно быть изрядным дураком, чтобы рисковать своей шкурой ради денег. За парой исключений империя могла бы их сначала скупить, а потом расформировать.

— А как насчет лучших из них?

Штык отодвинулся, чтобы прислониться к противоположной стене. Он скрестил руки на груди.
— Была парочка таких, может, тройка, — признал он.
 

31. DozerTheDozerian

Лидер бандитов, Брус, развалился на деревянной скамье камеры, прислонившись спиной к каменной стене. Эта камера и три остальные были на противоположной стороне лагеря от бараков, переоборудованных в тюрьму для Компании Бруса. В обычных обстоятельствах, тюрьму приберегали для редкого убийцы или пьяницы, кого-нибудь из рядов компании, когда требовалось в частном порядке скорректировать поведение. Обычно кулаками, лишь изредка ножом по горлу.

Жердяй отослал гарнизонного стражника прочь из коридора и придвинул табурет, до этого занимаемый стражником, поближе к прутьям камеры. Брус мельком глянул на него, прежде чем вновь обратить своё внимание на пол, где аккуратной маленькой кучкой лежали три мёртвые крысы – невооружённым глазом было видно, что их шеи сломаны.

Что-то в этой сцене заставило Жердяя нахмуриться.

- Ты ведь, часом, не некромант, не так ли?

Тускло блеснули оскаленные зубы.

- Нет. Я не некромант.

Расслабившись, Жердяй уселся.

- Он мёртв, - сказал он.

- Кто?

- Самопровозглашённый барон Ринагг из Шутовского Леса. Похоже, он изначально был шибко болен. Смертельно, как мне сказали. Но мы получили от него нужную информацию до того, как он умер.

- И что же вам от него было нужно, сержант?

- У него было кое-что на тебя, и этой причины было достаточно, чтобы выпытывать историю о твоём участии.

- Участии в чём конкретно?

Жердяй пожал плечами.

- Как я понимаю, вы были компанией наёмников, и то, что началось как базовый договор о службе, в конечном итоге, превратилось в нечто иное. Бандитизм.

Брус глянул на него во второй раз, его глаза были по большей части скрыты царившими в камере тенями.

- Барон отстаивал своё право руководить этим регионом. Десятины и пошлины. Вовсе не бандитизм.

- Ага, понимаю, - отозвался Жердяй. – Но десятины и пошлины устанавливает империя. Собирающие их имперские обладатели правового титула также отдают большую часть налогов региональному сборщику. Никто не назначал Ринагга, и он ничего не отдавал.

- Барон был солдатом, - сказал Брус. – Он боролся с вторжением.

- Верно, ну так, он проиграл.

Какое-то время оба молчали. Затем Жердяй встал и потёр лицо. Он выгнул спину и слегка поморщился.

- Ты благородного происхождения, во всяком случае, так считает мой капитан. Человек чести. Твои последователи определённо так думают.

- Им не следовало придавать значение моей судьбе, - отвечал Брус.

- Если бы я тебя убил, уверен, они бы так и сделали.

- И тогда вы бы проиграли.

- Вероятно. Итак, меня терзает вопрос, что ты делал в компании четырёх сотен бывалых наёмников, странствуя Шутовским Лесом? Империя не пользуется услугами наёмников. Не может быть, чтобы это было стремление подзаработать денежек у Ринагга. Не поначалу.

- А почему бы и нет?

- Потому что этот человек был никем. Даже сдирая налоги с караванов и лесорубов на востоке, он не мог позволить себе нанять вас на долгий срок. Каким бы компроматом на тебя он ни обладал, это было что-то достаточно серьёзное, чтобы заставить тебя работать в убыток, вероятно, всё это время опустошая свои собственные запасы.

Брус отвернулся, казалось, изучая одну из стен.

- Много знаешь про компании наёмников, сержант?

- Ага, сталкивался с несколькими. Много лет назад. Большинство из них еле держались вместе, даже когда дела шли хорошо. Покажи им бронированный кулак – и они чаще всего разбегаются в разные стороны. Лишь определённого типа дурак готов пожертвовать жизнью за монету. За несколькими исключениями, империя выкупала их, а затем распускала.

- А те, что получше?

Жердяй прислонился к стене напротив прутьев. Он скрестил руки.

- Были две, может, три, - отвечал он.

32. drulic

Предводитель разбойников Балк сидел в камере на деревянной скамье, сгорбленной спиной упираясь в каменную стену. Эта камера, как и три других, находилась в дальнем конце тех бараков, которые теперь служили тюрьмой для ватаги Балка. Когда-то, бывало, в этот острог сажали убийц или дебоширов, — словом, тех членов ватаги, которым нужен был специальный урок хороших манер. Учили, как правило, кулаками, но порой и ножом по горлу.


Спиндл попросил гарнизонного охранника выйти и придвинул освободившийся табурет поближе к решётке. Балк ненадолго поднял глаза и посмотрел на него, но потом его взгляд быстро вернулся к трём дохлым крысам, сложенным в аккуратную кучку на полу: было видно, что им свернули шеи.


Увидев такую картину, Спиндл невольно нахмурился: - Ты же не некромант, а?
Ответная ухмылка обнажила тускло блеснувшие зубы.
- Нет-нет, - ответил он.
Спиндл с облегчением сел.
- Он мёртв, - сказал он.
- Кто?
- Тот, кто называл себя бароном Ринэггом из Шутовского леса. Ну, вообще-то он, похоже, и был уже очень плох. Говорят, при смерти. Но мы успели выведать у него всё, что нам было нужно.
- А что вам было нужно, сержант?
- Он кое-что знал о тебе — и этого было достаточно, чтобы перетянуть тебя на свою сторону.
- Что значит, на свою сторону?
Спиндл повёл плечами.
- Насколько я понимаю, ты был членом ватаги наёмников, но то, что начиналось как наёмная служба, в результате переросло в нечто иное. В разбой.
Балк снова поднял глаза, едва различимые в полумраке, в который была погружена камера.
- Барон отстаивал своё право на власть в этих местах. Десятины, подати. Никакого разбоя.
- Угу, понимаю, - ответил Спиндл. - Но десятины и подати собирает император. А те, кого он для этого назначает, большую часть отправляют в местную казну. Ринэгга никто не назначал, и он никому ничего не отправлял.
- Барон был солдатом, - сказал Балк. - Он боролся с захватчиками.
- В общем, да - но он проиграл.


Они оба замолчали. Через некоторое время Спиндл встал и слегка потер лицо. Он потянулся и слегка дёрнулся.
- Ты же дворянин - по крайней мере, мой капитан так считает. Человек чести! Твои люди уж точно в это верят!
- Они бы ничего не узнали о моей судьбе, - ответил Балк.
- Если б я тебя убил, точно не узнали бы.
- Но тогда проиграли бы вы!
- Возможно. Так вот, интересно, с чего тебе было с ватагой из четырёх сотен бывалых наёмников скитаться по Шутовскому лесу? Империи наёмники не нужны. Вряд ли причиной всего этого была скудная мзда Ринэгга. Уж точно не главной причиной.
- А почему бы и нет?
- Да потому, что он ничего из себя не представлял! Хоть он и брал дань с кочевников и лесорубов на востоке, долго оплачивать твои услуги он бы не смог. То, что он знал о тебе, было достаточно важным, чтобы ты работал себе в убыток, и даже, может быть, истощая свои запасы.
Балк отвёл взгляд, будто бы изучая стену.
- Разбираетесь в наёмной службе, сержант? - спросил он.
- Угу, видал кое-какие шайки. Давненько. Почти все были готовы разбежаться, даже когда дела шли неплохо. Чаще всего норовили наутёк, едва завидев стальную перчатку. Чтоб продавать жизнь за медный грош, нужно быть особым идиотом. Обычно, за редким исключением, империи было достаточно просто перекупить их и разогнать.
- А что с исключениями?
Спиндл откинулся спиной на стену напротив решётки.
- Такое было раза два, ну, может, три, - сказал он, скрестив руки на груди.

33. ectd

«Не волен бог» — Стивен Эриксон


Хлыст, предводитель разбойников, сгорбился у стены на деревянной скамье камеры. Тюрьмой для роты Хлыста служил карцер из четырёх каменных клетушек на обратной от казарм стороне форта. Вообще его держали для шальных душегубов или буйных пьяниц из служивых, когда требовалось охладить пыл бойца вдали от любопытных глаз. Спесь хорошо сбивалась кулаками, но в особо запущенных случаях приходилось и ножичком поработать.


Штырь выслал из коридора караульного и придвинул его стул к прутьям решётки. Хлыст мельком глянул на сержанта и снова вперился в пол, на аккуратную горку из трёх мертвых крыс со свёрнутыми шеями.


Штырь их заметил и нахмурился:

— Некромант что ли?


В темноте сверкнула ухмылка:

— Нет.


Штырь с облегчением уселся на стул и заговорил:

— Он труп.

— Кто «он»?

— Лжебарон Ринагг из Шутовского леса. Похоже болел сильно, даже говорят помирал. Но перед смертью мы выведали всё, что нужно.

— И что же вам было нужно, сержант?

— Кое-что на тебя, и немало. Чтобы тебя уломать хватит.

— Уломать на что?


Штырь пожал плечами:

— Как я понял, наняли вас как простых наёмников, а на деле оказалось, что нужны другие услуги, а точнее — разбой.


Хлыст вновь оторвал взгляд от пола, но глаза были почти неразличимы в густых тенях камеры:

— Барон отстаивал своё право собирать подати и пошлины в этих краях. Ни о каком разбое и речи не было.

— Так точно, — отозвался Штырь. — Но мзда — дело имперское. Империя сама решает, кто будет поборами на местах заниматься, ведь вельможи почти все налоги в казну сдают. Ринагга никто не назначал, деньги он никому не отдавал.

— Барон был настоящим воином, — ответил Хлыст. — И боролся против захватчиков.

— Вот и доборолся.


На время повисла тишина. Затем Штырь поднялся на ноги, потёр лицо, выгнул спину и слегка поморщился:

— Капитан сказал, что ты из высокородных, а значит — человек чести. Для твоих верных соратников точно.

— Худ бы побрал их верность, — выругался Хлыст.

— Худ и меня бы побрал, убей я тебя тогда.

— И мои ребята вас разгромили бы.

— Пожалуй... Ну-с, расскажи теперь, что же вы с четырьмя сотнями опытных вояк забыли в Шутовском лесу? Империя не жалует наёмников. Вряд ли вы пришли только за деньгами Ринагга. Здесь что-то другое...

— А почему бы и нет?

— Потому что Ринагг — на голом месте плешь. На одних налогах с караванов и восточной лесозаготовки он бы вас долго не прокормил. А значит он вам что-то предложил за услуги — что-то весьма ценное, что покрыло бы все убытки, ведь вы наверняка уже свои заначки опустошали.


Хлыст торопливо отвернулся и занялся изучением стены:

— А ты наслышан про наёмников, да, сержант?

— Так точно, жизнь сводила. Дела былые... Они едва строй держали, даже на большой дороге. А штурмовика увидят — точно в штаны наложат, храбрецов среди них мало. Это же надо быть совсем дураком, чтобы жизнь на деньги променять. Были исключения, но обычно империя наёмников выкупала, а затем ломала.

— А тех, кто покрепче?


Штырь прислонился к стене напротив решётки и скрестил руки на груди:

— Таких и не было особо... Двое, ну может, трое, — ответил он.

34. Eddy Ostrich

The God Is Not Willing Steven Erikson
Бог отошел от дел.

За решеткой на деревянной скамье сидел, сгорбившись, главарь бандитов Болк, каменная стена была у него за спиной. Эта камера и три другие располагались в лагере на противоположной стороне от казарм, из которых соорудили тюрьму для компании Болка. Как правило, в камеры сажали убийц или пьяных рядовых для перевоспитания. Нарушителей дисциплины чаще всего избивали и лишь изредка им перерезали горло.

Спиндлер отпустил гарнизонного стража и пододвинул его табурет ближе к решетке. Болк быстро взглянул на сержанта и снова уставился на пол, где аккуратной маленькой кучкой лежали три мертвые крысы – им явно сломали шеи.

Спиндлеру эта картина не понравилась, и он спросил, нахмурившись:

- Ты что, черной магией занимаешься?

Едва заметно Болк улыбнулся:

- Нет, это не мой профиль.

Расслабившись, Спиндлер уселся на табурет и сказал:

- Он умер.

- Кто?

- Самозваный барон Ринагг из Леса Дураков. Судя по всему, он был болен с самого начала. Говорят, смертельно. Но то, что нам нужно было, мы от него успели узнать.

- И что же вам было нужно, сержант?

- Показания, которых вполне достаточно, чтобы привлечь тебя за соучастие.

- Соучастие? В чем именно?

Спиндлер пожал плечами:

- Твоя команда наемников, заключив обычный договор об оказании услуг, в итоге занялась кое-чем другим. Бандитизмом.

Болк взглянул на сержанта второй раз, но в полумраке, наполнявшем камеру, его глаза было практически невозможно разглядеть.

- Барон отстаивал свое право управлять территорией. Мы собирали десятину и пошлины. И бандитизмом не занимались.

- Вот, значит, как, – ответил Спиндлер. – Но десятина и пошлины устанавливаются империей. Владельцы титулов, ответственные за поступление денег в казну, часто нанимают местных ребят собирать платежи. Вот только Ринагга никто не назначал, и он не имел права поручать вам сбор денег.

- Барон был солдатом, - сказал Болк. – Он сражался с захватчиками.

- Да, и он проиграл.

Оба замолчали. Затем Спиндлер поднялся и потер лицо. Согнув спину, он слегка поморщился:

- Ты благородного происхождения, во всяком случае, так считает мой капитан. Человек чести. Твои соратники явно уверены в этом.

- Не стоило им так беспокоиться о моей судьбе.

- Вот убил бы я тебя, и одной заботой у них стало бы меньше.

- Тогда бы вас в щепки разнесли.

- Вероятно. И все-таки, хотел бы я знать, что ты делал в лесу Дураков с командой из четырехсот опытных наемников? Империя с такими солдатами не работает. И деньги Ринагга вас явно не интересовали. Во всяком случае, не в первую очередь.

- С чего ты это взял?

- Да потому что барон был никем. Даже обложив налогами караваны и лесорубов на востоке, он не смог бы вам долго платить. Того, что Ринагг знал, было вполне достаточно, чтобы ты работал себе в убыток, может быть, даже опустошая свои владения.

Болк отвел взгляд, казалось, он изучает одну из стен.

- Много знаешь о компаниях наемников, сержант?

- Сталкивался с несколькими. Давно это было. Большая часть таких компаний разваливалась, даже если дела шли хорошо. Покажешь кулак – и все разбежались. Поди найди дурака, готового умереть за монету. Бывали исключения, конечно, но обычно империя выкупала такие компании и распускала.

- А покрепче компании ты встречал?

Спиндлер прислонился к стене напротив решетки и скрестил руки на груди.

- Таких было две, может быть, три, - ответил он.


 

35. Elena Leonteva

Бог не хочет

Бандитский предводитель, Балк, сгорбился на деревянной скамейке спиной к каменной стене камеры. Эта камера вместе с тремя другими находилась на противоположной стороне лагеря от казарм, превращенных в тюрьму для отряда Балка. При обычных обстоятельствах тюремные камеры оставались в резерве для нечастых случаев вроде пьяных стычек со смертельным исходом среди рядового состава, где требовалась некоторая личная корректировка поведения. Как правило, кулаками и лишь иногда ножом по горлу.

Шпиндель отослал гарнизонного охранника из коридора и подтянул табурет, на котором тот сидел, ближе к решетке камеры. Балк бросил на посетителя короткий взгляд и снова перенес внимание на пол, где три дохлые крысы с явно сломанными шеями были сложены в аккуратную маленькую кучку.

Что-то в этой картине заставило Шпинделя нахмуриться.

- Ты ведь не некромант?

– Я? Нет, - слабо усмехнулся Балк.

Расслабившись, Шпиндель уселся на табурет.

- Он мертв, - заявил Шпиндель.

- Кто?

- Самозваный барон Ринагг из Дурацкого леса. Похоже, он был серьезно болен с самого начала. Уже умирал, как мне сказали. Но мы получили от него то, что нам было нужно, прежде, чем он умер.

- И что же, сержант, вам было от него нужно?

- У него что-то было на вас, и этого было достаточно, чтобы добиться вашего участия.

- Участия в чем именно?

Шпиндель пожал плечами.

- Я полагаю, вы были отрядом наёмников, и то, что начиналось как простая контрактная служба, со временем превратилось в кое-что другое. В бандитизм.

Балк снова поднял глаза. Его взгляд терялся в тенях, заполнивших камеру.

- Барон отстаивал своё право управлять регионом. Десятины и пошлины. Это не бандитизм.

- Да, я понимаю, - отозвался Шпиндель. – Но десятины и дорожные сборы находятся в ведении империи. Те, кто имеет право ими распоряжаться, также сдают большую часть налогов региональному сборщику. Ринагга никто не назначал, и он ничего не сдавал.

- Барон был солдатом, - сказал Балк. - Он сражался против вторжения.

- Ну что ж, он проиграл.

Некоторое время мужчины молчали. Потом Шпиндель встал и потер лицо. Он разогнул спину и слегка поморщился.

- Ты дворянин, или, по крайней мере, мой капитан в это верит. Человек чести. Твои сторонники уж точно так считают.

- Они не должны были думать о моей судьбе, - заметил Балк.

- Если бы я тебя убил, я уверен, так бы и было.

- И тогда вы бы проиграли.

- Возможно. Итак, меня интересует, чем именно вы с отрядом из четырехсот ветеранов-наемников занимались, блуждая по Дурацкому лесу? Империя не нанимает наемников. И это не могло делаться в расчете на деньги Ринагга. Не в первую очередь.
- А почему бы и нет?

- Потому что этот человек был никем. Даже взимая налоги с караванов и с лесорубов на востоке, он не мог содержать вас продолжительное время. Что бы он на вас не имел, это было достаточно серьезно, чтобы вы служили ему несмотря на убытки, наверное, растрачивая собственные средства.

Балк отвел взгляд, казалось, рассматривая одну из стен.

- Ты так много знаешь об отрядах наемников, сержант?

- Да, сталкивался с некоторыми когда-то. Большинство из них с трудом держались вместе, даже когда дела шли хорошо. Покажи им железный кулак, и они, скорее всего, разбегутся. Чтобы отдать жизнь за деньги, требуется дурак особого типа. За некоторыми исключениями империя их скупала, а затем распускала.

- А лучшие?

Шпиндель прислонился спиной к стене напротив решетки. Он скрестил руки.

- Было два-три случая, - сказал он.

36. eng39

Главарь разбойников Брусок сидел в тюремной камере на деревянной лавке, сгорбив спину. Эта и еще три камеры располагались напротив казарм военного лагеря, превращенного в тюрьму для его отряда. Как правило, там ждали дебоширов и убийц, из рядовых, где без огласки приводили в чувство. Обычно кулаками, но могли и нож приставить к горлу.

Шпиндель выслал караульного из коридора и пододвинул его табурет к решетке. Бегло взглянув на сержанта, Брусок опять уставился в пол, где аккуратной пирамидкой были сложены три дохлых крысы, которым явно свернули шею.

Шпиндель нахмурился.

- Ты что, некромант?

Брусок усмехнулся, тускло блеснув зубами.

- Нет, конечно.

Облегченно вздохнув, Шпиндель сел.

- Он мертв.

- Кто?

- Ринагг, самозваный барон из Шутовского леса. Начну с того, что он был очень болен. Мне сказали, не жилец. Однако прежде чем он умер, мы развязали ему язык.

- И что хотели от него, сержант?

- Он знал твою подноготную и вынудил пособничать.

- В чем именно?

Шпиндель пожал плечами.

- По мне, когда ты сколотил отряд наемников, вначале была служба по обычному контракту. Однако потихоньку все закончилось разбоем.

Брусок снова поднял глаза. Полумрак, царивший в камере, почти скрывал его лицо.

- Барон отстаивал право хозяйничать на своей земле, собирать десятину и другие налоги. Никакого разбоя.

- Так точно, понимаю, - ответил Шпиндель. – Только налогами ведает империя. К тому же имперские дворы большинство налогов передают местным сборщикам. Никто не назначал Ринагга, и ничего он не сдавал.

- Барон был воином, - сказал Брусок. – Он сражался против захватчиков.

- Ну да, и что? Он проиграл.

Оба замолчали. Наконец, Шпиндель встал и потер лицо. Затем выгнул спину и слегка поморщился.

- Ты из знатного рода, как убежден мой капитан. Человек порядочный. Уверен, твои соратники считают так же.

- Их не должна была тревожить моя участь, - сказал Брусок.

- О чем тревоги, перережь я тебе глотку.

- Тогда бы и тебе конец.

- Возможно. Так что же ты забыл в Шутовском лесу с отрядом в четыре сотни отъявленных головорезов? Империя наемников не содержит. Деньги напрямую у Ринагга до тебя никто не брал.

- Почему бы не взять?

- Барон – пустое место. Он не мог платить долго, даже обложив налогом лесорубов и торговые караваны на востоке. Ты счел угрозой то, что он разнюхал, вот и приходится служить, иначе крышка. Свои же земли разоряешь, или я неправ?

Брусок отвел глаза и сделал вид, что изучает стену.

- Много знаешь о наемниках, сержант?

- Так точно. Сражался с ними в прошлом, и не раз. Почти все едва держались вместе, даже если дела шли неплохо. Покажи им бронированный кулак и, скорее всего, разбегутся. Мало дураков, готовых променять на деньги свою жизнь. За редким исключением, империя выкупала их и отпускала восвояси.

- А кто самый достойный?

Шпиндель отодвинул табурет от решетки и прислонился спиной к стене. Скрестив руки на груди, он сказал:

- Было двое. Третий – кому как.

37. Evgeniya

Балк, главарь банды, сидел на деревянной лавке, сгорбившись и опершись о каменную стену. Четыре камеры форта находились напротив казарм, превращенных в тюрьму для отряда Балка. Чаще всего сюда попадали случайные убийцы или выпивохи из подразделения, которым требовалось исправить поведение. Обычно кулаками, изредка – ножом по горлу.

Штырь отослал охранника гарнизона из коридора и подвинул освободившийся табурет ближе к решетке камеры. Балк мельком взглянул на него, а потом снова уставился в пол, где аккуратной кучкой лежали три дохлые крысы, явно со сломанными шеями.

Картина заставила Штыря нахмуриться.

– Ты некромант что ли?

– Нет, ничуть, – едва заметный блеск зубов.

Штырь успокоился и сел.

– Он мертв.

– Кто?

– Самозваный барон Ринагг из Глупцова леса. Похоже, он с самого начала был плох. Сказали, умрет. Но мы получили все, что хотели.

– И что вы хотели, сержант?

– Он знал о тебе довольно и потому вынудил пособничать.

– Пособничать в чем?

Штырь пожал плечами.

– Насколько я понял, ты начинал наемником, но служба по договору со временем сменилась. Разбоем.

– Барон уверял, что имеет права на земли, – Балк снова посмотрел на него, в сумраке камеры глаза едва виднелись. – На десятины и пошлины. Это не разбой.

– Ага, ясно, – ответил Штырь. – Вот только десятины и пошлины собирает империя. А держатель имперского титула, который управляет землями, передает большую часть налогов местному сборщику. Ринагга никто не назначал, и он никому ничего не передавал.

– Барон был солдатом, – заметил Балк. – Сражался против завоевателей.

– Что ж, он проиграл.

Оба помолчали. Потом Штырь встал, потер лицо и, потянувшись, слегка поморщился.

– Капитан считает, ты из благородных. Человек чести. Твои люди, понятное дело, тоже так думают.

– Вряд ли их интересует моя судьба.

– Уверен, если я тебя убью – заинтересует.

– И проиграете уже вы.

– Возможно. Но мне интересно, зачем ты шатался по Глупцову лесу с отрядом из четырехсот опытных наемников? Империи они не нужны. Ринагг вряд ли тебе платил. Поначалу.

– Почему это?

– Потому что он – никто. И даже собирая налоги с караванов и лесорубов на востоке, не смог бы платить тебе долго. Но Ринагг знал нечто настолько важное, что ты работал себе в ущерб, видимо, иногда опустошая личные запасы.

– Много знаешь о наемниках, сержант? – Балк отвернулся, будто рассматривая стену.

– Имел дело кое с кем. Давно. Мало кто из них держится вместе даже при хорошем раскладе. Покажи латный кулак, и они тут же разбегутся. Только полный идиот променяет жизнь на деньги. Чаще всего империя покупает наемников, а потом разделяет их.

– Даже лучших?

Штырь прислонился к стене напротив решетки и сложил руки на груди.

– Кроме двух или трех.

38. Gulnaz

Вопреки Богу - Стивен Эриксон


Балк, предводитель головорезов, сидел сгорбившись в камере. Эта камера и три другие находились на другой стороне поселения недалеко от казарм, где теперь держали его пособников. Тюрьма эта обычно служила местом заключения убийц, кои встречались редко, пьяниц или участников банд - в общем, личностей типичных для исправительных учреждений. Исправление, как правило, ограничивалось кулаками, и лишь за исключениями - перерезанной глоткой.


Спиндл отправил стражника прочь и подвинул его стул ближе к прутьям решетки. Балк бегло взглянул на него и вновь уставился на пол, где в маленькой аккуратной кучке лежало три мертвые крысы.


От увиденного Спиндл нахмурился:
- Ты случаем не некромант?
- Вовсе нет, - блеснул оскалом Балк.
Удовлетворившись таким ответом, Спиндл сел.
- Он мертв, - произнес он.
- Кто?
- Самоуполномоченный барон Ринагг из Леса Дураков. Он, кажется, и так был очень болен. При смерти, я слышал. Однако мы успели узнать, что нам нужно, пока он был жив.
- И что же вам было нужно, сержант?
- То, что вынудило тебя помочь его делу.
- Делу? Какому, интересно?
Спиндл пожал плечами:
- Насколько я понимаю, вы - наемные солдаты. Однако то, что началось как обычная служба превратилась в нечто иное. Разбой.
Балк вновь посмотрел на сержанта из камеры, пронизанной темнотой.
- Барон отстаивал свои права на управление этой территорией, налогами и пошлинами. Это не разбой.
- Да, оно понятно, - ответил Спиндл. - Но налоги и пошлины регулируются империей. Имперские уполномоченные лица также передают большую часть налогов территориальному коллектору. Ринагга никто не назначал, и налогов он не передавал.
- Барон был солдатом, - произнес Балк, - и сражался против захватчиков.
- Что ж, он проиграл.
Некоторое время оба молчали. Затем Спиндл встал и устало провел рукой по лицу. Разминая спину, он немного поморщился:
- Ты, кажется, из знатного рода, или по крайней мере, так считает наш капитан. Человек чести. Твои последователи так и вовсе уверены в этом.
- Они должны были избежать моей участи, - проговорил Балк.
- И убей я тебя, у них бы это вышло.
- И вы бы проиграли.
- Скорее всего. Так вот, мне интересно, что ты забыл в Лесу Дураков с отрядом из четырехсот наемников-ветеранов? Империя с ними не работает. И деньги Ринагга не могли быть причиной. Во всяком случае, не сразу.
- Почему же?
- Потому что Ринагг был мелкой сошкой. Даже облагая налогами караваны и лесорубов на востоке, он не смог бы позволить ваши услуги надолго. Он знал о тебе что-то, что вынудило тебя взяться за это гиблое дело, возможно даже себе в убыток.
Балк отвернулся, рассматривая одну из стен.
- Много знаете об отрядах наемников, сержант?
- Встречал парочку, так точно. Очень давно. Сплоченность не была их сильной стороной даже в хорошие времена. Покажи им кулак и они врассыпную. Нужно быть совсем дураком, чтобы променять свою жизнь на монету. За парой исключений, империя могла бы купить их и затем уничтожить.
- А что о более достойных?
Спиндл прислонился к стене напротив камеры и перекрестил руки на груди.
- Я встречал двух, может трех, - произнес он.

39. Henry Pootel

Предводитель головорезов Бок сгорбился на деревянной скамье, за спиной у него была каменная стена гауптвахты. В гарнизоне эта гауптвахта, как и три другие, находилась как раз напротив казарм, служивших сейчас тюрьмой для Воинства Бока. На гауптвахту обычно попадали случайные убийцы или выпивохи из числа простой солдатской братии, там с глазу на глаз «лечили» их от дурного поведения. Чаще всего кулаками и лишь изредка ножом к горлу.


Спиндел отослал гарнизонного стражника в коридор и пододвинул табурет, на котором тот прежде сидел, ближе к решетке камеры. Бок мельком взглянул на Спиндела, затем снова стал внимательно разглядывать пол, на котором высилась небольшая аккуратная горка из трёх дохлых крыс, шеи их определённо были сломаны.


Что-то в этой сцене заставило Спиндела нахмуриться.

— Ты, часом, не некромант?

Оскаленные зубы чуть сверкнули.

— Разумеется, нет.

Успокоенный, Спиндел сел на табурет и сказал:

— Он мёртв.

— Кто?

— Самозваный барон Райнагг из Леса Недоумков. Кажется, ему было дьявольски худо с самого начала. Мне сказали, что он при смерти. Но мы успели вытянуть из него все, что хотели, до того, как он испустил дух.

— А что вы хотели, Сержант?

— Он кое-что знал о ваших делах, и этого было достаточно, чтобы шантажировать вас, потому что вы участвовали в этом.

— Да в чём именно мы участвовали?

Спиндел пожал плечами:

— Сдаётся мне, вы промышляли наёмничеством, и то, что начиналось как обычный договор о службе, в итоге превратилось совсем в другое. В разбой.


Бок во второй раз поднял взгляд, глаз его почти не было видно из-за того, что камеру окутал полумрак.

— Барон отстаивал своё право господства в этих землях. Десятины и подати. А не разбой.

— Ага, теперь понимаю, — отозвался Спиндел. — Но десятины и подати — дело империи. К тому же, имперские лорды, которые этим заправляют, большинство налогов отдают на откуп уездным сборщикам. Райнаггу никто не давал это место, и он никому другому не мог передать сбор налогов.

— Барон был солдатом, — буркнул Бок. — Он сражался с захватчиками.

— Да, но потерпел поражение.


Какое-то время оба сидели молча. Затем Спиндел поднялся, потёр лицо и чуть поморщился, прогнувшись назад.

— Ты ж из благородных, по крайней мере, наш капитан считает тебя знатной персоной. Человек чести. Твои приспешники наверняка так и думают.

— Моя участь не должна была их волновать, — сказал Бок.

— Убей я тебя, уверен, так бы и вышло.

— И тогда бы ты проиграл.

— Возможно. Поэтому мне любопытно, что общего у тебя и у своры четырёх сотен отставных псов войны, рыскавших по Лесу Недоумков. Империя не вербует наёмников. И дело было вовсе не в том, чтобы облегчить мошну Райнагга. По крайней мере, не с самого начала.

— Почему бы и нет?

— Да потому, что он был никем. Даже собирая в восточных землях налоги с обозов и дровосеков, он не смог бы вам долго платить жалование. То, что он знал, было настолько для вас опасно, что вы служили ему себе в убыток и, быть может, даже опустошали всё это время твои собственные владения.


Бок отвёл взгляд, казалось, он изучает одну из стен.

— Много знаешь о наёмниках, Сержант?

— Верно, приходилось сталкиваться когда-то с некоторыми из них. Большинство едва сохраняют строй, даже когда удача на их стороне. А покажи им железный кулак, чаще всего удирают врассыпную. Только отпетые дураки расстаются с жизнью за горсть монет. В редких случаях империя покупает их, а затем от них же избавляется.

— Ну а лучшие из них?

Спиндел отошёл к противоположной от решётки стене, прислонился к ней спиной и скрестил руки.

— Встречал двоих, может, троих, — ответил он.

40. Hrizolit

Бог не изволит
Стивен Эриксон

Главарь шайки Балк лениво развалился на деревянной лавке камеры, подперев спиной каменную стену. Его камера, как и три другие, располагалась в бараках на противоположной стороне лагеря, что теперь служили тюрьмой для отряда Балка. Обычно в казарме содержались случайные убийцы и пьяницы, военные чины, чье поведение требовало корректировки. Как правило, при помощи кулаков, лишь изредка ножом по горлу.


Шпиндель отослал дежурного охранника из коридора и придвинул освободившийся стул поближе к решетке. Балк кинул на него быстрый взгляд и снова сосредоточил свое внимание на полу - на небольшой аккуратной горке из трех дохлых крыс, которым, судя по всему, свернули шею.


Что-то в его взгляде заставило Шпинделя нахмуриться:


- Ты, часом, не некромант?


Зубы Балка обнажились:


- Нет, - ухмыльнулся он в ответ.


Выдохнув, Шпиндель уселся на стул и сообщил:


- Он мертв.


- Кто?


- Самозванец. Барон Ринагг Леса Дураков. Оказывается, он был сильно болен. При смерти, как я слышал. Однако мы успели получить, что хотели, до того, как он отдал концы.


- И что же вы от него хотели, сержант?


- У барона что-то на тебя было, причем, что-то такое, что позволило ему обеспечить твое участие.


- Участие в чем?


Шпиндель пожал плечами:


- Как я понимаю, вы отряд наемников, только на этот раз служба по обычному контракту вылилась в нечто иное – в разбой.


Балк во второй раз оторвал взгляд от пола, его глаза были едва видны в полумраке камеры.


- Барон заявлял о своем праве на власть. Сбор десятины и пошлин. Все законно.


- Так точно, понимаю, о чем ты, - кивнул Шпиндель. – Однако десятиной и пошлиной облагает Империя. Имперские титулованные наместники, что занимаются их сбором, передают большую часть налогов региональному сборщику. Ринагга же никто не назначал, и он ничего никому не передавал.


- Барон был солдатом, - сказал Балк. – Он сражался против захватчиков.


- Пусть так, но он проиграл.


Какое-то время мужчины молчали. Затем Шпиндель встал, потер лицо руками и расправил спину, чуть поморщившись.

- Ты из благородных, по крайне мере, мой капитан так считает. Человек чести. Да и твои последователи определенно в это верят.


- Им бы следовало поменьше думать о моей судьбе, - произнес Балк.


- Убей я тебя, уверен, они бы вняли твоему совету.


- А ты бы проиграл.


- Возможно. Но вот, что любопытно - ради чего ты слонялся по Лесу Дураков в компании четырехсот наемников? Империя с наемниками не работает. И не ради же вознаграждения от Ринагга. Это точно не первопричина.


- Отчего же нет?


- Потому что он был никем. Даже сборы с караванов и лесорубов на востоке не позволили бы ему платить вам достаточно долго. Что бы он не имел на тебя, это было достаточно серьезным аргументом, чтобы заставить тебя работать в минус, а может, даже попутно распотрошив все свои карманы.


Балк отвел взгляд, казалось, он внимательно изучает одну из стен:


- А ты неплохо осведомлен о наемных отрядах, да, сержант?


- Так точно, сталкивался с несколькими. Много лет назад. Большинство еле держались вместе, даже когда дела шли неплохо. А перед лицом серьезной угрозы они разбегутся в девяти случаях из десяти. Нужно быть выдающимся идиотом, чтобы отдать свою жизнь за пару монет. За редким исключением Империя их перекупала и затем разгоняла.


- А те, что получше ?


Шпиндель отошел и облокотился спиной на стену напротив камеры. Он скрестил руки:


- Были пара, может, тройка.
 

41. IAE

В камере на деревянной скамье развалился командир наемников Балк, спиной подпирая каменную стену. Эта и три другие камеры оказались вдалеке от казармы, которую превратили в острог для компании Балка. А в эту тюрьму сажали редких нарушителей – убийц и пьяниц из числа служащих гарнизона, которых требовалось перевоспитать в частном порядке. Обычно хватало кулаков, но иногда могли и глотку перерезать.
Спиндл отослал гарнизонного охранника из коридора и придвинул освободившийся табурет поближе к решетке. Балк бросил на него быстрый взгляд и снова уставился в пол, где небольшой аккуратной кучкой лежали три крысы с переломанными хребтами.
Спиндл нахмурился:
– Ты случаем не некромант?
Едва различимый в темноте отблеск зубов:
– Нет. Я не некромант.
Выдохнув, Спиндл уселся:
– Он умер, – сказал он.
– Кто умер?
– Самозваный барон Ринагг из Леса Дураков. Мне говорили, что он смертельно болен. Но мы получили от него то, что нам было нужно.
– И что же вам было нужно, сержант?
– Было у него что-то на тебя, чтобы взять за горло и заставить участвовать.
– В чем участвовать?
Спиндл пожал плечами:
– Вы же отряд наемников, и то, что сначала выглядело просто военной службой, превратилось в конце концов в бандитизм.
Балк снова взглянул на него, но глаза его скрыла тень:
– Барон хотел править в своем регионе, собирал десятины и подорожную пошлину. Никакого бандитизма.
– А-а, я понял, – отозвался Спиндл. -Но десятины и подорожные собирает империя. И ее агенты, которые их собирают, сдают почти все местному сборщику. Ринагга никто никуда не назначал, и он никому ничего не платил.
– Барон был воякой, - возразил Балк, – Он защищался от вторжения.
- Ну да, и проиграл.
Оба замолчали. Потом Спиндл встал, потер лицо руками, потянулся, выгнув спину, и слегка поморщился. – Вы у нас аристократ, как говорит мой капитан. Человек чести, так сказать. Ваши соратники точно так думают.
– Им должно быть плевать на мою судьбу, – произнес Балк.
– Убей я вас, они бы точно это и сделали.
– И тогда проиграли бы вы.
– Возможно. Вот я и думаю, какого черта по Лесу Дураков шаталась компания из четырехсот ветеранов наемников? Империи наемники не нужны. И уж никак это не богатство Ринагга. Не с самого начала во всяком случае.

– Отчего же нет?
– Да потому что он никто. Даже со всеми налогами с торговцев и лесорубов на Востоке не смог бы он содержать вашу компанию долго. Он что-то знал такое, что заставляло тебя терпеть убытки, и может, даже опустошать собственные запасы все это время.
Балк отвел взгяд и, казалось, изучает одну из стен:
– Хорошо знаете компании наемников, сержант?
– Да уж, довелось иметь дело с несколькими такими. Давно это было. Они того гляди развалятся, даже когда дела у них идут неплохо. А покажи им железный кулак - и они врассыпную. Не любой дурак отдает жизнь за монетку. За редкими исключениями империя выкупила их, а потом разогнала.
– А как же хорошие?
Спиндл облокотился о стену напротив решетки и скрестил руки:
– А таких было всего две, может, три, - ответил он.

42. KatyaG

Бог не желает

Стивет Эриксон

Главарь банды по имени Болк сидел, развалившись на деревянной тюремной скамейке, упершись в каменную кладку стены. Эта камера как и три остальные, находились в противоположной стороне от территории казармы, которая была превращена в тюрьму для отряда Болка. Обычно такая комната предназначалась для случайного убийцы или пьяницы, которые слычалось бывали части, и когда требовалось внести некоторые изменения в их поведение. Обычно кулаком, и только в редких случаях с помощью приставленного к горлу ножа.

Спидл велел охраннику выйти из коридора и подтянул его табуретку поближе к решеткам камеры. Болк метнул на него быстрый взгляд, а потом вернулся к разглядыванию пола, на котором маленькой аккоратной кучкой лежали тельца трех крыс.
Что-то в этой сцене заставило Спиндл нахмуриться.
- Надеюсь, ты не некромант?
В ответ тускло блесныли сжатые зубы :
- Нет
Спиндл непринужденно сел.
- Он мертв
- Кто?
- Ринагг, замозваннный Барон Дурацкого леса. Вообще-то он был уже нездоров с самого начала. Я имею ввиду, что он уже умирал. Но мы получили все что хотели от него, прежде, чем он сдох.
- А что тебе от него надо было, сержант?
- У него было кое-что на тебя, и этого достаточно, чтобы привлечь тебя как соучастника.
- Соучастника в чем именно?
Спиндл пожал плечами:
- Я так понимаю, вы были компанией наемников, и то, что начиналось как простой контракт на оказание услуг, в конце концов превратилось во что-то другое. А именно в бандитизм.
Болк опять быстро бросил взгляд на сержанта: в остальное время его глаза в были скрыты в тени, наполняющей камеру.
- Барон отстаивал свое право управлять регионом. Десятины, пошлины и никакого бандитизма.
- Да, я понял, — ответил Спиндл. — Но десятинами и пошлинами управляет империя. Те обладатели имперского титула, которые управляют этим, также передают большую часть налогов региональному сборщику. Ринагга никто не назначал на эту должность, и он ничего не передавал.
- Барон был солдатом, – ответил Балк. – Он сражался против вторжения.
- Да, и он проиграл.
Никто из мужчин не проронил ни слова. Затем Спиндл поднялся и потер лицо. Он выгнул спину и слегка поморщился.
— Ты дворянин, по крайней мере, так думает мой капитан. Человек чести. Твои последователи определенно так думают.
- Плевать им на мою судьбу, — сказал Балк.
— Убей я тебя, и они бы это сделали, уж поверь.
— Тогда бы ты проиграл.
- Возможно. Итак, мне интересно что ты делал в компании из четырехсот наемников-ветеранов, бродивших по Дурацкому лесу? Империя не нанимает наемников. Это не могло быть за счет средств из кармана Ринагга. По крайней мере не с самого начала.
- А почему нет?
- Потому что он был никем. Даже несмотря на то, что он облагал налогом караваны и лесозаготовителей на востоке, он не мог позволить себе долго проплачивать тебя. Что бы он ни имел на тебя, это было достаточно серьезно, чтобы ты работал себе в убыток. Вероятно, тебе пришлось опустошить все свои заначки.
Балк смотрел в сторону, казалось он внимательно изучал стены.
- Много знаешь о наемных отрядах, сержант?
- Приходилось сталкиваться много лет назад. Большинство из них едва держались вместе, даже когда дела шли хорошо. А покажи им стальной кулак, и они тот час разбегаются. Тут нужен особый дурак, готовый отдать свою жизнь за кошелек. За некоторыми исключениями, империя выкупила бы их, а затем распустила.
- И даже самых лучших?
Спиндл откинулся спиной напротив решетки и скрестил руки. — Их было двое, может быть, трое, — сказал он.

 

43. kseda

Бог не желает


Стивен Эриксон


Болк, главарь бандитов, лениво развалился на деревянной скамье камеры, прислонившись к каменной стене. Эта камера, как и три другие, была на противоположной стороне группы бараков, приспособленных под тюрьму для компании Болка. По большей части, заключение отбывали рядовые и сержанты компании за нечаянное убийство или попойку, когда требовалось исправить их поведение в частном порядке. Чаще при помощи кулаков и только иногда ножом по горлу.


Спиндл отослал караульного из коридора и придвинул его стул поближе к решётке камеры. Болк скользнул по нему взглядом и тут же снова вперился в пол – на аккуратную кучку из трёх мёртвых крыс, чьи шеи были, без сомнения, сломаны.


Почему-то эта картина заставила Спиндла нахмуриться:
— Ты же не некромант?


На мгновение появился оскал:
— Нет.


Расслабившись, Спиндл сел:
— Он мёртв.


— Кто?


— Самозваный барон Ринагг из Дурного леса. Кажется, он и до этого был нездоров. Я слышал, что при смерти. Но до того, как он умер, мы получили от него всё, что хотели.


— И что же вы от него хотели, сержант?


— Он знал кое-что о тебе, и этого было достаточно, чтобы заполучить твоё участие.


— Участие в чём именно?


Спиндл пожал плечами:
— Думаю, всё началось с обычного контракта наёмников, а потом превратилось в нечто иное. В бандитизм.


Болк снова поднял взгляд, его глаза терялись в тенях, постепенно заполнявших камеру:
— Барон боролся за право управлять этой провинцией. Налоги и сборы. Никакого бандитизма.


— Ну да, понимаю, – ответил Спиндл. – Но налоги и сборы взимает империя. А те, кому империя поручает эту работу, отдают большую часть полученного местным сборщикам налогов. Никто не назначал Ригга, и он ничего никому не отдавал.


— Барон был солдатом, – сказал Болк. – Он боролся с вторжением.


— Что ж, он проиграл.


Оба немного помолчали. Потом Спиндл встал и потёр лицо. Он потянулся и слегка вздрогнул:
— Ты знатного происхождения, по крайней мере, так считает мой капитан. Человек чести. Твои последователи уж точно в это верят.


— Лучше бы они не интересовались моей судьбой, — отрезал Болк.


— Убей я тебя, они бы так и сделали.


— Тогда бы ты проиграл.


— Может быть. Я вот всё думаю, зачем же ты бродил по Дурному лесу с четырьмя сотнями наёмников-ветеранов? Ведь империя не берёт на службу наёмников. Уж точно не ради монет Ринагга. Во всяком случае, не поначалу.


— А почему нет?


— Потому что он был пустым местом. Даже со сборами с обозов и с лесорубов на востоке, ему было не по карману долго платить за ваши услуги. То, что у него было тебя, настолько серьёзно, что ты работал себе в убыток. Быть может, опустошая всё это время собственные запасы наличности.


Болк отвёл взгляд, казалось, что он разглядывает стену:
— Разбираешься в наёмнических компаниях, сержант?


— Да, пришлось столкнуться с парочкой-другой. Много лет назад. Большинство из них держалось на честном слове, даже когда дела шли неплохо. Обычно, стоило им увидеть сильного противника, как они сразу разбегались врассыпную. Каким редкостным идиотом надо быть, чтобы рисковать жизнью за монету? Империя почти всех их выкупила и расформировала.


— Ну а те, другие, что – получше?


Спиндл прислонился спиной к стене напротив решётки и скрестил руки.
— Таких было две, может три, — сказал он.

44. K_Haris

Не по воле Божьей
Стивен Эриксон

Сгорбленно прислонившись к каменной стене, главарь бандитов Балк сидел на деревянной скамье камеры. Его и три соседние камеры находились на противоположной стороне от казарм, которые в свою очередь были переделаны под тюрьму для Компании Балка. Обычно в подобную каталажку помещали случайных убийц или пьяниц; кого-то из рядов группировки, кому требовалась небольшая корректировка поведения без лишних свидетелей. В основном она осуществлялась при помощи кулаков, и только в исключительных случаях с применением ножа.

Шпиндель приказал охраннику покинуть коридор, после чего придвинул его табурет поближе к камере. Балк украдкой посмотрел на него, прежде чем снова опустил глаза в пол, где кучкой лежали три дохлые крысы, вероятно, со сломанными шеями.

Что-то в увиденной картине заставило Шпинделя нахмуриться.

- Ты ведь не некромант, верно?

- Нет конечно, - блеснув оскалом, ухмыльнулся Балк .

Успокоившись, Шпиндель присел на табурет.

- Он мертв, - сказал он.

- Кто?

- Этот самозванец Барон Ринаг из Леса Дураков. Похоже он был при смерти с самого начала, как мне сказали. Однако мы получили от него то, что нужно прежде чем он умер.

- И что же вам было от него нужно, сержант?

- Он располагал некоторой информацией о тебе, и этого достаточно для доказательства твоей причастности.

- Причастности к чему именно?

Шпиндель пожал плечами.

- Я так понимаю вы были наемниками, и то, что начиналось как обычный контракт, в конечном итоге переросло в нечто большее. В бандитизм.

Балк поднял взгляд во второй раз, большую часть его глаз скрывали тени, заполняющие камеру.

- Барон просто отстаивал свое право на правление регионом. Всего лишь сбор десятин и пошлин. Никакого бандитизма.

- О да, я прекрасно понимаю, но десятины и пошлины взимаются только правительством. Или же, обладатели имперского титула ответственные за сборы, могут поручить большую часть налогов региональному сборщику. Но Ринага никто не назначал, и никто ему ничего не передавал, - ответил Шпиндель.

- Барон был солдатом, он боролся против вторжения, - сказал Банк.

- Верно, однако он проиграл.

На некоторое время оба замолчали. Вскоре Шпиндель поднялся, провел ладонью по лицу и, выгнув спину, слегка поморщился.

- Ты благородный человек по своему рождению, по крайней мере, так считает мой капитан. Ты – человек чести. И твои последователи, безусловно, думают также.

- Их не должна волновать моя судьба, - сказал Балк.

- Если бы я убил тебя, уверяю, они бы о тебе и не подумали.

- Но тогда проиграли бы вы.

- Все возможно. Но вернемся к делу. И так, меня интересует, что вы – рота из четырехсот наемников-ветеранов - делали в Лесу Дураков? Империя не привлекает наемников. Вы направились туда явно не для того, чтобы забрать монету Ринага. По крайней мере это не было вашей основной задачей.

- А почему бы и нет?

- Потому что этот человек был никем. Даже учитывая то, что он мог брать налоги с караванов и лесорубов на востоке, он не мог нанять тебя так надолго. У него на тебя было явно что-то серьезное, раз ты покрывал убытки из своих собственных запасов.

Балк отвел глаза в сторону, казалось, он изучает одну из каменных стен.

- Много ли вы знаете о бандах наемников, сержант?

- Доводилось иметь дело с несколькими, да. Много лет назад. Большая их часть едва ли могла держаться вместе, даже когда все шло хорошо. Покажи им кулак в кольчуге, и они уже разбегаются в разные стороны. Нужно быть прирождённым дураком, чтобы отдать жизнь за монету. Империя выкупала их, за исключением некоторых, а затем разгоняла.

- А тех, что получше вы встречали?

Шпиндель подвинулся, облокачиваясь на стену напротив решетки, и скрестил руки на груди.

- За все время таких было двое, может быть трое, - сказал он.
 

45. Lana

Стивен Эриксон. Бог не желает.

Главарь банды Балк ссутулился на деревянной скамье камеры, привалившись спиной к каменной стене. Эта и три другие камеры находились на противоположной стороне лагеря от казармы, которую отвели под тюрьму отряда Балка. Обычно тюрьма предназначалась для случайных убийц или пьяниц, кого-то из членов банды, кому требовалась корректировка поведения. В основном кулаками, и лишь изредка ножом по горлу.

Спиндл отослал гарнизонного охранника из коридора и подтащил табурет, на котором тот сидел, поближе к решетке камеры. Балк мельком взглянул на него, и снова уставился на пол, где три дохлых крысы со сломанными шеями образовывали аккуратную небольшую кучку.

Данная сцена заставила Спиндла нахмуриться.
- Ты ведь не некромант?
- Нет. - Показался слабый блеск обнажившихся зубов.
Расслабившись, Спиндл сел.
- Он мертв, - произнес он.
- Кто?
- Барон-самозванец Ринагг из леса Глупцов. Похоже, он с самого начала был сильно болен. При смерти, так мне сказали. Но мы получили от него все, что нам нужно, прежде чем он сдох.
- А было нужно, сержант?
- Было у него что-то на тебя, и этого достаточно, чтобы подтвердить твое участие.
- Участие в чем?
Спиндл пожал плечами.
- Я полагаю, вы были компанией наемников, и то, что начиналось как основной контракт на оказание услуг, в конечном итоге вылилось в нечто иное. Бандитизм.

Балк поднял свой взгляд во второй раз, показав скрытые в тенях камеры глаза.
- Барон отстаивал свое право на управление регионом. Десятина и пошлины. Не бандитизм.
- Да, понимаю, - ответил Спиндл. - Но десятина и пошлины взимаются империей. Обладатели имперского титула, которые занимаются этим, также передают большую часть налогов региональному сборщику. Ринагга никто не назначал, и он ничего не передавал.
- Барон был солдатом, - сказал Балк, - Он сражался против вторжения.
- Ну что ж, он проиграл.
Оба мужчины молчали некоторое время. Затем Спиндл встал и потер лицо. Он выгнул спину и слегка поморщился.
- Вот ты благородный, по крайней мере, так думает мой капитан. Человек чести. Твои последователи, безусловно, думают также.
- Им следовало забить на это.
- Убей я тебя, и они бы сделали именно так.
- Тогда бы ты проиграл.
- Возможно. Итак, мне интересно, что ты и отряд из четырехсот наемников-ветеранов делали, блуждая по лесу Глупцов? Империя не нанимает наемников. И не может быть такого, что за все платил Ринагг. Не с самого начала.
- Почему бы и нет?
- Потому что этот человек был никем. Даже облагая налогами караваны и лесорубов на востоке, он не мог себе позволить тебя надолго. Все, что у вас было, было достаточно серьезным, возможно, он даже жил в ущерб себе и опустошал свои собственные запасы.

Балк отвел взгляд, будто изучая одну из стен.
- Много знаешь об отрядах наемников, сержант?
- Да, сталкивался. Много лет назад. Большинство из них едва держались вместе, даже когда дела шли хорошо. Но стоит показать им кулак, и они в большинстве случаев разбегаются. Нужно быть особым дураком, чтобы отдавать жизнь за деньги. За некоторыми исключениями империя выкупала их, а затем разделяла.
- А те, кто получше?
Спиндл прислонился спиной к стене напротив решетки. Он скрестил руки на груди.
- Их было два, может быть, три, - сказал он.

46. Lenna

Не по воле божьей

Стивен Эриксон

Главарь бандитов Балк сидел ссутуленный на деревянной скамье в камере, прислонившись спиной к каменной стене. Одна из трех камер, находящаяся на противоположной стороне казарменного лагеря, была преобразована в тюрьму для шайки Балка. В большинстве случаев тюрьма предназначалась для случайных убийц или пьяниц, каких-нибудь шаек налётчиков, кому требовалось всыпать по первое число. Обычно с кулаками, а иногда с ножом у горла.

Шпиндель отослал конвойного из коридора и придвинул табурет, на котором тот сидел, ближе к камерной решетке. Балк вскользь посмотрел на него, прежде чем снова обратить внимание на пол, где лежала кучка крысиных трупов со сломанными шеями.
Что-то заставило Шпинделя нахмуриться.
- Ты ведь не некромант, верно?
Он слабо оскалил зубы.
- Нет.
Расслабившись, Шпиндель сел.
- Он мертв, - сказал он.
- Кто?
- Самозванец-барон Ринагг из Леса Дураков. Похоже, покойник, как мне доложили, болел с самого начала. Но мы выпытали из него то, что нам нужно, прежде чем он умер.
- И что вам от него было нужно, сержант?
- Он имел доказательство на тебя и этого достаточно, чтобы засвидетельствовать в участии.
- В каком участии?
Шпиндель пожал плечами.
- Я так понимаю, вы были группой наемников и начинали с общего «договора найма», который, в конце концов, перешел во что-то другое, в бандитизм.

Балк поднял взгляд во второй раз, темнота, пронизывающая камеру, опустилась на его глаза.
- Барон отстаивал свое право править регионом. Десятина и пошлины - не бандитизм.
- Ну да, понимаю, - ответил Шпиндель. Но десятина и пошлины взимаются империей. Сами обладатели имперского титула, которые правят, также передают большую часть налогов региональному сборщику. Никто не назначал Ринагга, и он ничего не передавал.
- Барон был солдатом,- сказал Балк. Он боролся против вторжения.
- Да, хорошо, - но он проиграл.
Некоторое время ни один из них не проронил ни слова. Шпиндель поднялся и пнул ему в лицо. Он выгнулся и слегка поморщился.
- Вы – дворянин по происхождению, по крайней мере, так считает мой капитан. Человек чести. Ваши последователи, безусловно, думают также.
- Им плевать на мою судьбу, - сказал Балк.
- Если бы я убил тебя, то уверен, что они поступили равным образом.
- И тогда ты проиграл бы.
- Возможно. Итак, мне интересно, чем вы занимались с бандой из четырехсот ветеранов-наемников, блуждая по Лесу Дураков? Империя не нанимает наемников. Вы не могли пойти на такое, чтобы с самого начала отнять деньги у Ринагга.
- А почему бы и нет?
- Потому что этот человек был никем. Даже учитывая, что он облагал налогом караваны и лесорубов на востоке, он не мог присвоить эти деньги. Независимо от того, что у него было на тебя, бессмысленно бороться с убытками, при этом опустошая собственные владения.

Балк отвел взгляд, казалось, изучая одну из стен.
- Много знаете о бандах наемников, сержант?
- Столкнулся с парочкой, да. Много лет назад. Большинство из них не объединялись вместе, даже когда дела шли в гору. Покажи им кулак в кольчуге, и они чаще всего разбегаются. Нужно быть особенным дураком, чтобы отдать жизнь за монету.
За некоторыми исключениями империя выкупала их, а затем разбивала.
- А те, что лучше?
Шпиндель подвинулся, чтобы прислониться спиной к стене напротив решетки. Он скрестил руки на груди.
- Их двое, может быть, трое, - сказал он.




 

47. Lilia Bardukova

Господь не изволит
Стивен Эриксон


Главарь разбойников – Балк – развалился на деревянной скамейке камеры, спиной к каменной стене. Эта камера и ещё три остальных находились по другую сторону склада напротив бараков, отведённых под заключение роты Балка. Как правило, тюрьма предназначалась, при случае, для убийцы или пьяницы, кого-то из рядовых, где требовалась некая личная корректировка поведения. Чаще всего – кулаками, лишь изредка – ножом по горлу.

Долговяз отправил гарнизонный караул прочь из коридора и пододвинул табуретку, на которой ранее сидел охранник, ближе к камерной решётке. Балк мельком окинул его взглядом, прежде чем переключить своё внимание обратно на пол, на котором три дохлых крысы – шеи, конечно же, свёрнуты – образовали собой аккуратную кучку.

Что-то в этом зрелище заставило Долговяза нахмуриться.

– Вы же не колдун?

Еле заметно блеснул оскал.

– Нет. Не колдун.

Смягчаясь в лице, Долговяз сел.

– Он мёртв, – произнёс он.

– Кто?

– Самопровозглашённый барон Ринагг из Шутовского леса. Похоже, он с самого начала был сильно болен. Умирал, мне рассказывали. Но мы получили от него всё, что нам было нужно, прежде чем он умер.

– И что Вам от него было нужно, сержант?

– У него что-то было на Вас, и этого было достаточно, чтобы вымогать Ваше участие.

– Участие в чём именно?

Долговяз пожал плечами.

– Я так понимаю, вы были ротой наёмников, и то, что начиналось как обычный договор найма, в конечном счёте превратилось во что-то другое. В бандитизм.

Балк снова бросил на него взгляд, его глаза почти полностью поглотила тень, заполнившая камеру.

– Барон отстаивал своё право управлять регионом. Десятина и сборы. Это не бандитизм.

– Ага, понимаю, – ответил Долговяз. – Но десятина и сборы взимаются Империей. Все те обладатели имперских титулов, кто этим занимается, также передают большую часть налогов региональному сборщику. Ринагга же никто не назначал, и он ничего не передавал.

– Барон был солдатом, – произнёс Балк. – Он боролся против вторжения.

– Ясно. Ну что ж, он проиграл.

Оба на время умолкли.

Затем Долговяз поднялся и потёр лицо. Он выгнулся в пояснице и покорчился от боли.

– Вы – благородный господин, во всяком случае, так считает мой капитан. Человек чести. Ваши последователи безусловно именно так и думают.

– Они должны были пренебречь моей участью, – отозвался Балк.

– Если бы я Вас убил, уверен, они бы так и поступили.

– И тогда бы Вы проиграли.

– Пожалуй. Итак, мне интересно... что вы с ротой из четырёхсот опытных наёмников делали, блуждая по Шутовскому лесу? Империя не привлекает наёмников. Быть не могло, чтобы это было ради ринаггского барыша. Уж точно не в начале.

- От чего же нет?

– От того, что этот человек был никем. Даже с его налогами на кибитки и с лесорубов на востоке Вы недолго были бы ему по карману. Что бы он там ни имел на Вас, было довольно весомым, раз Вы работали себе в убыток, вероятно даже всё время опустошая свои собственные владения.

Балк отвернулся, и казалось, что он разглядывает стену.

– Много знаете о наёмнических войсках, сержант?

– Сталкивался с парочкой, было дело. Давным-давно. Большинство едва держались вместе, даже когда всё шло хорошо. Покажи им военную мощь, и они, чаще всего, разбегутся. Нужно быть круглым дураком, чтобы разменять жизнь на кошелёк. За редким исключением, Империя откупилась бы от них, а потом бы их расформировала.

– А как насчёт лучших?

Долговяз переместился, чтобы прислониться к стене напротив решётки. Он скрестил руки.

– Была пара, может, тройка, – сказал он.

48. Marli

Бог не желает
Стивен Эриксон

Главарь бандитов Балк сидел на деревянной скамье камеры, ссутулившись и прислонившись спиной к каменной стене. Эта камера и еще три находились на другой стороне комплекса, напротив казарм, превращенных в тюрьму для компании Балка. Обычно эти камеры предназначались для тех из рядов компании, кто ненароком убил кого-нибудь или не в меру напился – тех, чье поведение нужно было подправить. Как правило, кулаками, лишь изредка - ножом по горлу.
Спиндл отослал из коридора гарнизонного охранника и придвинул его табурет ближе к решетке камеры. Балк мельком взглянул на него и снова перевел взгляд на пол, где возвышалась аккуратная кучка из трех мертвых крыс, которым явно свернули шеи.
В этой картине было что-то, что заставило Спиндла нахмуриться.
- Ты ведь не из некромантов?
Слегка блеснули оскаленные зубы.
- Нет.
Расслабившись, Спиндл сел.
- Он мертв.
- Кто? – спросил Балк.
- Самозваный барон Ринагг из Леса Дураков. Сдается, он с самого начала был серьезно болен. Мне сообщили, что он умирает. Но мы успели получить от него то, что нам было нужно.
- И что вам было нужно от него, сержант?
- Он знал о тебе кое-что - достаточно, чтобы вынуждать тебя в этом участвовать.
- В чем именно?
Спиндл пожал плечами.
- Я понимаю так: вы были наемниками, и то, что начиналось, как обычный военный контракт, в конце концов, превратилось во что-то другое. В бандитизм.
Балк снова на мгновение поднял взгляд. Его глаза были почти не видны в сумраке камеры.
- Барон отстаивал свое право управлять этой землей. Десятины и пошлины. Не бандитизм.
- Ну да, знаю, - ответил Спиндл. – Но десятинами и пошлинами ведает Империя. И те знатные люди, которые управляют этим, отдают бОльшую часть налогов государственному сборщику. Ринагга никто не назначал, и он никому ничего не отдавал.
- Барон был воином, - возразил Балк. – Он сражался против завоевателей.
- Да. Но он проиграл.
Некоторое время оба молчали. Потом Спиндл поднялся и потер лицо. Он выгнул спину и слегка поморщился.
- Ты благородного происхождения - по крайней мере, так считает мой капитан. Человек чести. Твои люди наверняка так думают.
- Они не должны были обращать внимания на мою участь, - сказал Балк.
- Если бы я тебя убил - уверен, так оно и было бы.
- И тогда ты проиграл бы.
- Может быть. Итак, меня интересует, чем ты занимался с компанией из четырех сотен наемников-ветеранов, разгуливая по Лесу Дураков? Империя не связывается с наемниками. И получать деньги от Ринагга вы тоже не могли. По крайней мере, поначалу.
- Почему бы и нет?
- Потому что этот человек был никем. Даже обложив налогами караваны и лесорубов на востоке, он не мог позволить себе долго вас содержать. Того, что он знал о тебе, было достаточно, чтобы ты работал, едва покрывая убытки, может даже, все это время опустошая собственные карманы.
Балк отвел взгляд, делая вид, что разглядывает стену.
-Хорошо осведомлены о компаниях наемников, сержант?
- Сталкивался, бывало. Много лет назад. По большей части, они едва держались вместе, даже когда дела шли хорошо. А уж покажи им железный кулак, и они, скорее всего, тут же разбегутся. Нужно быть полным идиотом, чтобы отдать жизнь за деньги. За редким исключением, Империя выкупала их, а потом разгоняла.
- А те, что получше?
Спиндл отступил назад, оперся спиной о стену напротив решетки и скрестил руки на груди.
- Было таких две, может, три, - сказал он.

49. Mey1287

В планах Господа не значится
Стивен Эриксон
Предводитель банды Болк ссутулился на деревянной скамейке в камере, прислонившись спиной к каменной стене. Его камера, как и три остальных, находилась напротив казармы, где теперь в заключении томились солдаты из роты Болка. Как правило, на киче сидели те, кто по неосторожности кокнул собутыльника либо перебрал лишку. Сюда могли швырнуть какого-нибудь вояку, намозолившего своим асоциальным поведением глаза ротному начальству. Дурь из несчастного выбивали кулаками, в редких случаях прибегая к более радикальному решению, в котором участвовали горло и нож.
Шпиндель выставил караульного из коридорчика и пододвинул его табуретку поближе к решетке камеры. Болк коротко покосился на него, после чего снова уставился в пол. Там была картина поинтереснее: три дохлые крысы - шеи переломаны – выложены в аккуратную кучку.
Что-то в этой экспозиции заставило Шпинделя нахмуриться.
- Ты ведь не некромант, а?
Ответом ему был легкий, не самый дружелюбный оскал.
- Я-то? Даже не рассчитывай.
Шпиндель, выдохнув, уселся, и сообщил:
- Он помер.
- Кто?
- Тот самозванец, провозгласивший себя бароном Ринаггом из леса Дураков. По-моему, он изначально был весьма нездоров. Смертельно болен, как я понял. Но до того как он откинул копыта, мы выжали из него все, что хотели.
- И чего же вы от него хотели, сержант?
- У него было что-то на тебя. Настолько серьезное, чтобы заставить тебя поучаствовать.
- Поучаствовать в чем, черт подери?
Шпиндель пожал плечами.
- Насколько я понимаю, вы были группой наемников. То, что началось как самый обычный контракт найма, в конце концов, стало чем-то иным. Разбоем.
Болк снова покосился на Шпинделя. Выражение его глаз надежно скрывала тьма, царившая в камере.
- Барон отстаивал свои права на землю. Десятины, сбор налогов. Это НЕ разбой.
- Ну да, ну да - отозвался Шпиндель. - Однако налоги и десятины принадлежат Империи. Титулованные имперцы отдают большую часть полученных денег официальным сборщикам, каждый в своем наделе. Ринаггу же титул не жаловали. И денег он никаких не отчислял.
- Барон был солдатом. - упрямо сказал Болк. - Он сражался против захватчиков.
- Да. И потерпел поражение.
Какое-то время оба молчали. Затем Шпиндель встал и потер лоб. Сгорбился и слегка скривился.
- Ты - дворянин. По крайней мере, кэп так считает. Человек чести. Твои сторонники точно в этом уверены.
- Не стоило им следовать за мной. - сказал Болк.
- Если бы я убил тебя, уверен, они бы этого так не оставили.
- Тогда проигравшей стороной стал бы ты.
- Все может быть. Ну так что? Очень интересно знать, что вы намеревались сделать с ротой из четырех сотен бывалых наемников, которые шлялись по лесу Дураков? Империи не нужны услуги наемников. И причиной всему совсем не деньги Ринагга. Только не на первых порах.
- Почему ты так уверен?
- Да потому, что Ринагг был никем. Да, он обложил пошлинами караваны и восточных лесорубов, но долго он не протянул бы. То, чем он шантажировал тебя, явно было чем-то серьезным. Он заставил тебя работать в минус, черт возьми! Думаю, твои карманы уже изрядно похудели.
Болк отвернулся, изучая стену.
- И часто вы сталкивались с наемниками, сержант?
- Пару раз натыкался. Несколько лет назад. Как правило, большинство наемников грызлись между собой даже тогда, когда их дела шли неплохо. При виде регулярных войск Империи двое из трех убегут дальше собственного визга. Только дураки разменивают жизнь на монеты. За редким исключением, Империя могла скупить их всех на корню, после чего распустить восвояси.
- А как вели себя лучшие из них?
Шпиндель прислонился к стене, глядя через прутья решетки, и скрестил руки на груди.
- Таких было двое. Максимум, трое. - ответил он.

50. muzannimo

Бог не желает

Стивен Эриксон



Лидер бандитов, Банк, сутулился, сидя на деревянной скамейке в камере, а его спина упиралась в каменную стену. Эта и три другие камеры находились на противоположной стороне комплекса от казармы, которая была переделана в тюрьму для роты Балка. Обычно тюрьма была зарезервирована для периодически попадающих в неё убийц или пьяниц или кого-то из чинов роты, кому требовалась лично скорректировать поведение. Чаще кулаками, и лишь периодически - ножом поперёк горла.

Шпиндель выгнал охрану из коридора и пододвинул табуретку, на которой сидел охранник, поближе к решетке камеры. Балк мельком взглянул на него, прежде чем снова обратить внимание на пол, где три дохлых крысы со сломанными шеями лежали в аккуратной, небольшуй куче.

Что-то в этой сцене заставило его нахмуриться.

— Ты случайно не некромант?

Балк блестяще оскалился.

— Я? Нет.

Расслабившись, Шпиндель сел.

— Он мертв.

— Кто?

— Самозваный барон Ринагг из Леса Дураков. Кажется, он был сильно болен с самого начала и оттого умирал. Но мы получили от него то, что нам было нужно, прежде чем он сдох.

— А что вам было от него нужно, сержант?

— У него было что-то на тебя, и этого было достаточно, чтобы вымогать твое участие.

— Участие в чем именно?

Шпиндель пожал плечами.

— Насколько я понимаю, вы были наёмниками, и то, что начиналось как простой контракт на служение, в конце концов превратилось в нечто другое. В бандитизм.

Балк поднял взгляд во второй раз - его глаза были почти целиком скрыты тенями камеры.

- Барон отстаивал свое право управлять регионом. Десятины и пошлины, всё такое. Не бандитизм.

— Да, я понял, — ответил Шпиндель. — Но десятинами и пошлинами управляет империя. Те обладатели имперского титула, которые управляют ими, также передают большую часть налогов региональному сборщику. Ринагга никто не назначал, и он никому ничего не передал.

— Барон был солдатом, — сказал Балк. — Он сражался против вторжения.

— Да, правда... он проиграл.

Какое-то время оба мужчины не говорили. Затем Шпиндель встал, потер лицо, выгнул спину и слегка поморщился.

— Ты дворянин, по крайней мере, так думает мой капитан. Значит, человек чести. Твои последователи определенно так думают.

— Им должно быть не до моей судьбы, — сказал Балк.

— Если бы я убил тебя, я уверен, им было бы всё равно.

— Но тогда проиграл бы ты.

— Возможно. Итак, мне интересно, что вы делали компанией из четырехста наёмников-ветеранов в Лесу Дураков? Империя не нанимает наёмников. Это не могла быть добыча монет для Ринагга. По крайней мере, не с самого сначала.

— Почему бы и нет?

— Потому что этот человек был никем. Несмотря на то, что он облагал налогом караваны и лесозаготовителей на востоке, он не мог позволить вам бесчинствовать слишком долго. Что бы он ни имел на тебя, это было достаточно серьёзно, чтобы ты работал себе в убыток, всё время опустошая свои собственные запасы.

Балк отвернулся и, казалось, изучал одну из стен.

— Много знаете о наёмных отрядах, сержант?

— Ага, стокнулся с парочкой таких несколько лет назад. Большинство из них едва держались вместе, даже когда дела шли хорошо. Покажите им бронированный кулак, и они разбегутся. Нужно быть особенным дураком, чтобы отдать жизнь за деньги. За некоторыми исключениями, империя покупала их, а потом ломала.

— А лучших из них?

Шпиндель прислонился спиной к стене напротив решетки и скрестил руки.

— Их было двое, быть может, трое, — сказал он.

51. Nata

Вопреки Божьей воле
Стивен Эриксон


Главарь бандитов Балка развалился на деревянной скамье, прислонясь спиной к стене камеры. Эта камера, как и три других, находились на краю лагеря, противоположном казармам, превращенным в тюрьму для банды Балки. Обычно тюрьма предназначалась случайным убийце или пьянице, кому-то из состава отряда, на тот случай, если требовалось по-тихому исправить их поведение. Обычно с помощью кулаков и лишь изредка – ножом по горлу.


Веретено отослал надзирателя, предоставленного гарнизоном, из коридора и придвинул табурет, на котором тот сидел, поближе к решетке камеры. Балка лишь мельком взглянул на него и снова сосредоточил все внимание на полу, где аккуратной кучкой лежали три мёртвых крысы с явно свёрнутыми шеями.
Что-то в этой сцене заставило Веретено нахмуриться.


-Ты же не некромант?
На миг сверкнули обнажённые в улыбке зубы.
-Нет, не некромант.
Веретено расслабился, сел и произнёс:
- Он мёртв.
-Кто?
-Самозваный барон Ринагг из Дурацкого Леса. Ну, для начала, он вроде как был сильно болен. Я узнал об этом, когда он был при смерти. До того, как он умер, мы добились от него желаемого.
- А что вы от него хотели?
- У него что-то на тебя было и этого хватало, чтобы обеспечить твоё содействие.
- А в чём именно содействие?


Веретено пожал плечами.


-Как я понимаю, вы были отрядом наёмников и то, что сначала было просто договором о найме, вылилось в нечто совершенно иное. В бандитизм.


Балка зыркнул во второй раз, его глаза были почти не видны в наполнявших камеру тенях.


-Барон утверждал своё право управлять краем. Десятины и пошлины. Никакого бандитизма.
-Да, понятно, -ответил Веретено. – но десятины и пошлины назначаются империей. Те обладатели титулов, что ими распоряжаются, также передают большую часть налогов сборщику своего края. Ринагга никто не назначал и он никаких денег не передавал.
-Барон был солдатом, - ответил Балка.- Он оказывал сопротивление нашествию.
-Да, но, увы, потерпел поражение.


Какое-то время оба хранили молчание. Затем Веретено поднялся и потёр лицо. Он выгнул спину и от этого слегка поморщился.


- Ты благородного происхождения, так, по крайней мере, считает мой капитан. Человек чести. Твои приспешники, конечно, думают так же.
- Им бы не стоило думать о моей судьбе. – сказал Балка.
-Убей я тебя, уверен, так бы и было.
-И тогда вы бы проиграли.
-Возможно. Вот я и думаю, что ты делал с отрядом из четырёх сотен наёмников – ветеранов, шатавшихся по Дурацкому Лесу. Империя не берёт на службу наёмников. Не могли же вас нанять для сбора денег Ринигга? Во всяком случае, не с самого начала.
-А почему нет?
- Потому что он был никем. Даже обложив налогами караваны и лесорубов на востоке, он не смог бы позволить себе нанять вас надолго. То, что у него было на тебя, имело достаточный вес, чтобы ты работал себе в убыток, возможно, ты всё это время даже опустошал собственные владения.


Балка отвёл взгляд, как будто принялся изучать одну из стен.


-Сержант, ты много знаешь отрядов наёмников?
-Да, мне попадалась пара. Несколько лет тому. Большая часть едва держались вместе, даже если условия были хорошие. Стоило им увидеть кулак в кольчужной рукавице, как они разбегались, чаще всего. Нужно быть совсем дураком, чтобы жизнь променять на звонкую монету. За редким исключением, империя их выкупала, а затем распускала отряды.
- А как же те отряды, что получше?


Веретено подвинулся и оперся о стену напротив решётки. Он скрестил руки и произнёс:


-Их было два, ну, может, три.


 

52. NewCity

Бог не велит (Стивен Эриксон)

Предводитель разбойников, Несговорный, сидел на деревянной скамейке, сгорбившись и привалившись к каменной стене. Эта камера, как и три соседние с ней, располагалась вдалеке от бараков, отведённых для Мечей Несговорного, — по другую сторону тюремного лагеря. Сюда отправляли случайных убийц или пьяниц, а также офицеров отрядов, иными словами, тех заключенных, с кем требовалось лично поработать над поведением. Обычно хватало пары-тройки ударов, но иногда приходилось прибегать и к кинжалу.

Отослав гарнизонного охранника из коридора, Штырь придвинул табурет ближе к решётке камеры. Несговорный лишь мельком взглянул на него и продолжил смотреть в пол, где в аккуратную кучку были сложены три мёртвые крысы со свёрнутыми шеями. Что-то в этой картине заставило Штыря нахмуриться.

— Надеюсь, некромантией не занимаешься? — спросил он.

— Нет, — ответил Несговорный, почти не разжимая губ.

Штырь спокойно уселся на табурет.

— Он мёртв, — произнес Штырь.

— Кто?

— Этот твой самозванец, Барон Ринагг из Глупцова Леса. Был уже хворый, когда к нам попал. Одной ногой в могиле, как мне передали. Но мы успели вытянуть из него всё, что нам нужно.

— И что же тебе было от него нужно, сержант?

— Некая информация насчет тебя… Чтоб точно не отвертелся, — проговорил Штырь.

— От чего?

Штырь пожал плечами.

— Как я понимаю, — не ответив, продолжил он, — ты и твои ребята начинали как обычный отряд наёмников. Но затем рядовой контракт перерос в нечто иное. Разбой.

Несговорный поднял голову ещё раз, глаза почти скрыты кромешной темнотой камеры.

— Барон укреплял свое право на власть в землях. Пошлины и сборы. Никакого разбоя.

— Ну да, как же, — покивал Штырь. — Но беда в том, что пошлины и сборы назначаются правлением. По всей империи работают податели налогов и бОльшую часть собранного они передают местным сборщикам. А вот Ринагга подателем никто не назначал, и никому он ничего не передавал.

— Барон был солдатом, — ответил Несговорный. — Он сражался против захватчиков.

— Верно. Но потерпел неудачу.

Какое-то время оба молчали. Затем Штырь поднялся, руками потер лицо. Поморщившись, выпрямил спину.

— Мой капитан думает, ты благородных кровей. Человек чести. И твои товарищи в это верят.

— Лучше бы их меньше волновала моя судьба, — проговорил Несговорный.

— Прикончи я тебя в том лесу, им и правда было бы уже всё равно.

— Тогда вас всех перебили бы.

— Вероятно, — не стал отрицать Штырь. — Итак, ответь мне, что ты и твой отряд в четыре сотни наёмников-ветеранов делали в Глупцовом Лесу? Империя здесь ни при чём — они не нанимают таких как вы. И монета Ринагга явно не причина. По крайней мере, не основная.

— Почему же?

— Да потому что он был никто. Налоги с торговцев и лесорубов на востоке — всё это и близко не помогло бы оплатить ваши услуги. Но та информация про тебя заставила работать без мыслей о выгоде, даже себе в убыток.

Несговорный отвернулся, будто его внезапно заинтересовала стена.

— А много ты знаешь об отрядах наёмников, сержант?

— Как же, помучился с парочкой. Сто лет назад. Чаще всего у них каждый сам за себя, и даже успех контракта не сделает их товарищами. Дай им отпор, и в девяти из десяти случаев они разбегутся как дети. Только дурак может променять жизнь на монету. Империя перекупила бы их всех и разбросала бы по свету. Кроме лучших, разве что.

— И сколько таких лучших?

Штырь отошёл к противоположной от решётки стене и прислонился к ней спиной. Скрестив руки на груди, он произнёс:

— Может два-три отряда найдётся.

53. ns

Стивен Эриксон
Бог не милостив

Чурб, главарь разбойников, ссутулился на деревянной скамье, привалившись к каменной стенке спиной. Эта камера, и еще три других, находились далеко от казарм, превращенных в тюрьму для отряда Чурба, на другом конце лагеря. Каземат обычно предназначался для случайных убийц или пьяниц, или для служивых, кому требовалась персональная коррекция поведения. Главным образом, кулаками, но бывало и по горлу ножом.

Штырк выставил гарнизонного стражника из коридора и подвинул поближе к решетке табурет, на котором страж восседал. Чурб бросил на вошедшего быстрый взгляд и опять сосредоточил пристальное внимание на полу, где маленькой аккуратной кучкой были сложены три дохлых крысы, все со свернутыми шеями.

Что-то в этом зрелище заставило Штырка нахмуриться.
— Ты случаем не колдун, а?

Тусклый блеск оскала зубов.
— Не колдун.

— Помер он, — с облегчением сказал Штырк, опускаясь на табурет.

— Кто?

— Да Картрель, самозваный барон Шутовского леса. Он, вообще-то, давно был хворый. Говорили, что помирает. Но мы все же успели с него получить что нам требовалось.

— И чего же вам от него требовалось, начальник?

— Он имел кое-что на тебя, и этого было довольно, чтобы принудить тебя участвовать.

— В чем таком участвовать?

Штырк пожал плечами.
— Вы, похоже, сперва были отрядом наемников, а потом наемная служба обернулась кой-чем другим. Разбоем.

Чурб опять поднял взгляд, но его глаза почти скрыл заполнявший камеру сумрак.
— Барон отстаивал свое право господствовать в здешних краях. Десятины и пошлины. Не разбой.

— Ну, я так и понял, — ответил Штырк. — Только пошлинами и десятинами империя ведает. Кроме этого, кому дано право их собирать, те сдают большую часть налогов главному сборщику. А Картреля никто на это дело не назначал, и он ничего не сдавал.

— Он был воин, — произнес Чурб. — Он сражался против захватчиков.

— Да. Однако, ему конец.

Они помолчали. Потом Штырк поднялся и провел рукой по лицу. Потянулся, слегка поморщившись.
— Ты-то из благородных, а вернее, мой капитан тебя считает таким. Человеком чести. И твои подельники, видать, так же думают.

— Им бы стоило оставить без внимания мой удел, — сказал Чурб.

— Если б я прикончил тебя, то уверен, они так и сделали бы.

— А потом и тебе пришел бы конец.

— Может быть и так. Я вот думаю — и чего ты с шайкой в четыреста бывалых наемников позабыл в Шутовском лесу? Ведь империя наемников не вербует. Верно, вы явились туда не ради монет Картреля. Поначалу — нет.

— Почему же нет?

— Потому, что этот тип был никто. Хоть и брал он дань на востоке с обозов да с лесорубов, все равно не сдюжил бы держать вас так долго. Что бы он ни имел на тебя, оно было важное, да настолько, чтобы вас заставить работать в убыток, может даже опустошая ваши собственные запасы.

Чурб смотрел в сторону, словно изучая одну из стен.
— Ты, начальник, видал отряды наемников?

— Да случалось сталкиваться. Много лет назад. Большинство и вместе-то держались с трудом, даже если дела шли неплохо. Покажи таким военную силу, и почти наверняка разбегутся. Отдавать жизнь за деньги — это надо быть особенным дураком. Те отряды, за редкими исключениями, империя перекупала, а потом разгоняла.

— Ну, а лучшие?

Штырк подальше отступил от решетки, прислонился к противоположной стене. Скрестил руки.
— Было два таких, может три, — сказал он.

54. p103683

Главарь бандитов Балк горбился на деревянной скамье спиной к каменной стене камеры. Людей Балка посадили в казармы на противоположной от этой и ещё трёх камер стороне форта. Обычно в застенок кидали убийцу, пьяницу или бойца, если нужно было исправить его поведение. Узника воспитывали кулаками, изредка – ножом у горла.

Стержень приказал страже выйти из коридора и пододвинул табурет охранника к прутьям камеры. Пленник зыркнул на посетителя и вновь уставился на аккуратную кучку из трёх крыс со сломанными шеями.

Стержень нахмурился. – Ты некромант?

Тускло блеснули зубы. – Нет.

Стержень расслабился и сел. – Он мёртв.

- Кто?

- Самозваный барон леса Шута Ринагг. Он и так болел. Мне сказали, умирал, но мы успели получить от него что хотели.

- Что вы хотели?

- Он что-то нарыл на вас и заставил участвовать.

- В чём?

Стержень пожал плечами. – Я так понял, вы отряд наёмников и сначала работали по договору, а потом начали грабить.

Балк зыркнул ещё раз, тени заполняли клетку и почти полностью скрывали его глаза. – Барон отстаивал права на область. Мы не грабили, а собирали налоги.

- Ясно. Однако налоги назначает империя. Если их собирает вельможа, то большую часть отдаёт областному сборщику. Ринагга не назначали, и он ничего не отдавал.

- Барон служил в армии. Боролся со вторжением.

- И проиграл.

Оба помолчали. Стержень поднялся, потёр лицо, выгнул спину и поморщился. – Ты благородный, или так думает капитан. Твои люди считают тебя человеком чести.

- Лучше б они меня бросили.

- Если б я тебя зарезал, наверняка бросили бы.

- Тогда вам бы досталось.

- Может быть. Ну так вот что мне интересно, зачем ты с четырьмя сотнями опытных наёмников слонялся по лесу Шута? Империя не нанимает солдат удачи. Вы ведь хотели не ринагговых денег, по крайней мере, сначала.

- Почему?

- Из денег от караванов и дровосеков на востоке баронишка платил бы вам недолго. Ринагг давил на вас чем-то настолько серьёзным, что вы работали себе в убыток или даже тратили сбережения.

Балк рассматривал стену. – А ты у нас дока по наёмничьим бандам?

- Случалось иметь дело. С тех пор прошли годы. В основном наёмники едва держатся вместе, даже если дела идут хорошо. Большинство разбегается от одного вида кулака в латной рукавице. Жизнь за деньги продаст не каждый дурак. Империя почти всех выкупила бы и расформировала.

- А остальные?

Стержень опёрся о стену напротив решётки и сложил руки. – Было и две-три группы покрепче.

55. Pererepenko

Главарь бандитов Балк сидел на деревянных нарах, спиной привалившись к каменной стене камеры. Бараки, в которых содержали членов банды Балка, находились на другом конце лагеря. Здесь был карцер для провинившихся: сюда попадал пьяный или убивший в драке товарища. В карцере воспитывали кулачным боем или, в тяжёлых случаях, ножом к горлу.
Спиндл выслал из коридора охранника и придвинул его табурет ближе к решётке камеры. Балк быстро взглянул на него и снова уставился в пол: перед ним аккуратной кучкой лежали три крысиных тушки со свернутыми шеями.
Спиндлу это показалось подозрительным.
- Ты что, некромант?
В полумраке камеры блеснула усмешка.
- Нет.
Спиндл перевёл дух и сел.
- Он умер, - сказал Спиндл.
- Кто?
- Самозванец из Дурацкого леса, барон Ринагг. Говорят, он тяжело болел. Был при смерти. Но мы успели получить от него то, что было нам нужно.
- И что же вам было нужно от него, сержант?
- У него было что-то на тебя. Достаточно, чтобы тебя привлечь.
- Привлечь - к чему?
Спиндл пожал плечами.
- Я так понимаю, у тебя был отряд наёмников. Допустим, вы подрядились оказывать определенные услуги. Но в один прекрасный момент эти услуги превратились в бандитизм.
Балк снова поднял глаза, почти неразличимые в полумраке камеры.
- Барон владел этой землей. Взимал десятину и провозные. При чём здесь бандитизм?
- Вижу, к чему ты ведёшь, - ответил Спиндл. - Но десятину и провозные взимает империя. Если империя передаёт право взимания этих денег кому-то из своих людей, почти всё собранное нужно передать полномочному лицу. Ринагга никто не назначал, и никаких денег он никому не передавал.
- Барон был солдатом, - сказал Балк. - Он сражался с захватчиками.
- И проиграл.
Оба помолчали. Наконец Спиндл встал и провёл рукой по лицу. Кряхтя, расправил спину.
- Ты благородного происхождения, по крайней мере так считает мой капитан. Ты человек чести. Так и твои ребята думают.
- Какое им дело до меня, - сказал Балк.
- Проверим? Что если я убью тебя?
- Вам же хуже.
- Возможно. А всё-таки - для чего вы прочесывали Дурацкий лес? Четыреста опытных наёмников? Империя не пользуется наёмниками. Не для того же, чтобы собирать деньги для Ринагга. Во всяком случае не только для этого.
- Почему нет?
- Потому что Ринагг был никто. Пусть даже он брал пошлины с караванов и лесорубов в западных землях. На ваши услуги ему бы не хватило. У него что-то было на тебя. Тебе пришлось служить ему даже себе в убыток.
Балк смотрел в сторону: казалось, его занимает только стенная кладка.
- Хорошо знаете, что такое наёмные отряды, сержант?
- Приходилось иметь дело. Давно, правда. Чаще всего они распадаются сами собой, даже когда их дела хороши. Покажи им силу - и они почти наверное разбегутся. Отдавать жизнь ради пары монет - мало дураков на такое. Империя могла бы купить их все скопом, и делу конец - за несколькими исключениями.
- И что насчёт исключений?
Спиндл отдалился от решётки, опершись спиной о стену коридора. Скрестив руки на груди, он проговорил:
- Исключения? Может быть, два-три...

56. rose_rose

The God Is Not Willing, Steven Erikson
rose_rose


Балк, главарь банды, сгорбившись, сидел в камере на деревянной скамье, спиной к каменной стене. Камера, как и три других, находилась в противоположном конце лагеря от казармы, превращенной в импровизированную тюрьму для людей Балка. Сюда обычно попадали те, кто нарушил порядок в роте: напился, кого-нибудь убил, – словом, те, кому требовалось внушение – чаще кулаками, реже лезвием по горлу.

Штырь отослал караульного из коридора и придвинул табуретку, на которой тот сидел, ближе к решетке. Балк бросил на него взгляд и снова уставился в пол – там аккуратной кучкой были сложены три дохлых крысы со свернутыми шеями.

– Ты, часом, не чернокнижник? – оценив обстановку, нахмурился Штырь.

Балк усмехнулся, на мгновение обнажив зубы:
– Нет.

Успокоенный, Штырь опустился на табуретку:
– Он мертв.

– Кто?

– Самозваный барон Ринагг из Глупцова леса. Он был совсем плох – кажется, ему и так недолго оставалось. Но перед тем, как он отдал концы, мы узнали от него, что хотели.

– И что же это было, сержант?

– Он держал тебя на крючке – потому ты во всё это и ввязался.

– Ввязался… во что?

– Я так понимаю, вы наемники, – пожал плечами Штырь. – Поначалу он, как водится, вас нанял, а в конце концов вы стали грабить людей.

Балк вновь поднял взгляд, но в полумраке камеры глаз было почти не видно:
– Барон действовал по праву владетеля. Мы не грабили, а собирали подати.

– Слыхал. Только вот податями облагает империя. И те, кому империя дает право их собирать, передают большую часть денег имперским чиновникам. А Ринаггу права никто не давал, и собранным он не делился.

– Барон был воином и сражался против захватчиков.

– Что ж, он проиграл.

Некоторое время они молчали. Штырь поднялся на ноги, потер лицо, поморщился, расправив спину.

– Ты благородных кровей – по крайней мере, так думает мой командир. И твои люди считают, что ты человек чести.

– Надо было им списать меня со счетов.

– Списали бы, если б я тебя убил.

– Тогда бы ты проиграл.

– Пожалуй. Так вот, я всё хотел спросить: как ты с твоими четырьмя сотнями опытных солдат оказался в Глупцовом лесу? Империя таких, как вы, не нанимает. И вряд ты пошел за деньгами Ринагга. По крайней мере, поначалу – вряд ли.

– Это почему?

– Потому, что он был никем. Того, что он получал с караванов и лесорубов на востоке, не хватило бы, чтобы всё это время вам платить. Похоже, у него были какие-то другие рычаги, и серьезные, раз ты работал на него без прибыли, себе в убыток.

Балк отвернулся и принялся разглядывать стену камеры.

– А ты, сержант, много видел наемников?

– Доводилось, хоть и давно. Обычно они друг за дружку не держатся, даже когда дела идут хорошо. Разбегаются, только покажешь им кулак. Немного на свете дураков, чтобы и вправду помирать ради денег. Империя обычно просто перекупает отряды и распускает их.

– И что, все такие? Никого получше ты не встречал?

Штырь отступил, прислонившись к стене напротив решетки, и скрестил руки на груди.
– Может, пару раз.

57. Sebouh Hakobyan

Бог не желает
Стивен Эриксон

Главарь бандитов Болк сидел в камере на деревянной скамье, прислонившись спиной к каменной стене. Камера, и ещё три такие же, стояла на противоположной стороне посёлка от бараков, переделанных в тюрьму для шайки Болка. Обычно за решётку попадали случайные убийцы или пьяницы, а то и чиновники компании, которым требовалось немного подкорректировать поведение. Как правило, кулаками, лишь изредка ножом по горлу.

Шпиндель отослал гарнизонного часового из коридора и пододвинул табуретку, на которой недавно сидел часовой, поближе к решётке камеры. Болк мельком взглянул на него и снова посмотрел на пол, где аккуратной кучкой лежали три дохлые крысы со свёрнутыми шеями.

Посмотрев на них, Шпиндель нахмурился.

– Ты же не некромант?

В густой тени слабо блеснули зубы.

– Неа.

Шпиндель расслабленно уселся на табуретку.

– Он мёртв, – сказал он.

– Кто?

– Барон-самозванец Ринагг из Шутовского леса. Кажется, он с самого начала болел. При смерти, как мне сказали. Но мы добились от него того, чего хотели, пока он не умер.

– А чего вы хотели, сержант?

– Что-то у него на тебя было, он бы заставил тебя кое-что сделать.

– Что именно?

Шпиндель пожал плечами.

– Насколько я понимаю, вы были наёмниками, но простая работа по контракту в конце концов превратилась совсем в другое. Бандитизм.

Болк ещё раз бросил на него взгляд, скрытый в густой тени камеры.

– Барон отстаивал право управлять регионом. Взимать десятины и пошлины. А не устраивать поборы.

– Да всё понятно, – ответил Шпиндель. – Но десятины и пошлины взимает империя. Все эти обладатели имперского титула, которые этим занимаются, тоже передают большую часть налогов региональному сборщику. Ринагга никто не назначал, он ничего и не передал.

– Барон был солдатом, – сказал Болк. – Он был против вторжения.

– Ну что ж, он проиграл.

Оба помолчали. Тут Шпиндель поднялся с табуретки и потёр лицо. Он выгнул спину и слегка поморщился.

– Ты ж дворянин, по крайней мере, капитан так думает. Человек чести. Твои последователи в этом уверены.

– Они не должны были вмешиваться из-за меня, – сказал Болк.

– Если б я тебя убил, уверен, они бы вмешались.

– Вы бы тогда проиграли.

– Наверное. Вот интересно, зачем вы с отрядом из четырёхсот наёмников-ветеранов бродили по Шутовскому лесу? Империя таких не нанимает. Уж не поживиться же за счёт Ринагга. По крайней мере, поначалу.

– А почему нет?

– Потому что он ничего собой не представлял. Хоть он и собирал налоги с караванов и лесорубов на востоке, он бы не смог вас долго содержать. У него что-то на вас было, что-то настолько серьёзное, что вы работали себе в убыток, ещё наверняка и своё тратили.

Болк отвернулся и уставился в стену.

– Знакомы с отрядами наёмников, сержант?

– Довелось, ага. Давненько уж. Отряды-то зачастую едва держались вместе, даже когда всё было спокойно. А пригрози им хорошенько, так разбегутся, как крысы. Это ж совсем тупым нужно быть, чтобы менять жизнь на деньги. Почти всех выкупала империя, а потом расформировывала.

– Но были же и получше?

Шпиндель прислонился спиной к стене напротив решётки, скрестив руки на груди.

– Были. Двое, может, трое, – сказал он.

58. Sofiya Novik

На скамье сидел, прислонившись сгорбленной спиной к стене, главарь разбойников Брус. Его камера и еще три такие же находились в задних казармах, послуживших темницей для всего отряда. Обычно туда сажали случайного убийцу, пьяного или рядового, который забыл, где его место. Тогда дело обходилось кулаками, реже в ход шел нож поперек глотки.
Шток отпустил часового, пододвинул стул ближе к решетке. Брус взглянул на него, потом на пол: три дохлые крысы со сломанными шеями лежали в аккуратной кучке.
Шток отчего-то нахмурился.
— Ты же с мертвецами не общаешься?
Бледно блеснули оскаленные зубы.
— Нет.
Шток выдохнул, сел и сказал:
— Он труп.
— Кто?
— Ринагг, недобарон из Леса Дураков. Сказали, он был при смерти, когда его взяли. Но все, что надо, мы из него вытащили.
— И что же надо, сержант?
— Вы пошли за ним не просто так, он о вас что-то знал.
— Куда пошли?
Шток пожал плечами.
— Думаю, сначала вы нанялись к нему на службу, а потом принялись разбойничать.
Брус снова взглянул на него сквозь заполнявшую камеру тьму.
— Барон закреплял власть в тех местах. Собирал дань. Никакого разбоя.
— Понял. Но дань собирать — забота империи. Если Бароны и делают это, то с ее разрешения, и почти все отдают наместникам. У Ринагга такого разрешения не было, и наместникам он ничего не отдавал.
— Барон был воином, — ответил Брус,— он сражался с захватчиками.
— И проиграл.
Оба ненадолго замолчали. Шток встал, потер лицо, выгнулся и поморщился.
— Ты из благородных, или так кажется моему командиру. Человек чести. И твои люди тоже так думают.
— Лучше бы они про меня не думали, — сказал Брус.
— И не вспомнят, если я тебя прикончу.
— И тогда сам проиграешь.
— Может быть. Что ты делал в лесу с четырьмя сотнями наемников? На империю вы не работаете. Вас туда заманили явно не деньги Ринагга. Или не только они.
— Почему бы и нет?
— Ринагг был никем. Даже при деньгах с восточных караванов и леса вы для него слишком дорогое удовольствие. Он заставил вас работать как надо, еще может и разорять собственные земли. Он знал о вас что-то опасное.
Брус отвел взгляд в сторону, как будто бы рассматривая стену.
— Разбираетесь в наемниках, сержант?
— Да уж, имел с ними дело. Давно, правда. Разбегаются почти все даже в лучшие времена. Увидят опасного врага и бросятся врассыпную, как крысы. Надо быть придурком, чтобы сдохнуть из-за пары грошей. Империя их обычно убирает, после того как перекупит.
— И лучших?
Шток оперся о стену напротив решетки и скрестил руки.
— Таких два-три, не больше, — ответил он.

59. solid_snake

Богу не угодно Стивен Эриксон

Богу не угодно
Стивен Эриксон

Балк, лидер бандитов, развалился на деревянной скамье камеры, спиной к каменной стене. Эта камера и три других располагались с противоположной стороны обнесённых заборами бараков, которые стали тюрьмой для отряда Балка. Как правило, темница предназначалась для случайных убийц или пьяных, некоторых членов отряда, когда соблюдались определённые правила поведения. Иногда набрасывались с кулаками, только обыкновенно с ножом к горлу.

Спиндл услал гарнизонную охрану из коридора и придвинул стул, на котором сидела охрана, ближе к прутьям клетки. Балк бросил на него быстрый взгляд, а потом снова уставился на пол, где были сложены в маленькую аккуратную кучку три мёртвые крысы с явно сломанными шеями.

От увиденного Спиндл поёжился. «Ты не некромант, нет?»

Слабый отблеск оскаленных зубов. «Нет, я не некромант».

Расслабившись, Спиндл присел. «Он мёртв», – сказал он.

«Кто?»

«Самозванный барон Ринагг из Леса дураков. По-видимому, он был слишком болен на первых порах. Умирал, я сказал бы. Но, прежде чем он умер, мы добились от него того, что нам было нужно».

«А что вам от него требовалось, сержант?»

«У него был компромат на тебя, и этого было бы достаточно, чтобы заставить тебя принять участие».

«В чём, если быть точным?»

Спиндл пожал плечами. «Я так понимаю, что ты был из отряда наёмников, но оказалось, что базовый трудовой контракт в итоге перерос в нечто большее. В бандитизм».

Балк взглянул вверх во второй раз, в тенях, вползших в камеру, практически не было видно его глаз. «Барон отстоял своё право на управление страной. Десятины и пошлины. Не бандитизм».

«Да, я понял, – ответил Спиндл. – Но десятины и пошлины взимает империя. Эти обладатели имперского титула не только забирают их себе, но передают бо́льшую часть налогов местному сборщику податей. Ринагга никто не назначал, и он ни с кем не делился».

«Барон был солдатом, – сказал Балк. – Он боролся с захватчиками».

«Да, и всё-таки проиграл».

Какое-то время мужчины молчали. Затем Спиндл встал и потёр лицо. Он выгнул спину и слегка поморщился. «Ты знатного рода или так считает мой капитан. Человек чести. Твои поклонники наверняка думают так же».

«Должно быть, они равнодушны к моей судьбе», – сказал Балк.

«Убил бы я тебя, они, я думаю, остались бы равнодушны».

«А потом ты проиграл бы».

«Возможно. Итак, мне интересно, что ты делал бы с отрядом из четырехсот ветеранов-наёмников, бродящих по Лесу дураков? Империя не берёт на службу наёмников. Здесь не были замешаны деньги Ринагга. Их не было».

«А почему?»

«Потому что человек был никем. Даже обирая караваны и лесорубов на востоке, он не мог бы тебе долго платить. Компромат, который имелся у него на тебя, был достаточно серьёзен, чтобы ты работал себе в убыток, возможно исчерпав свои личные сбережения».

Балк смотрел в сторону, похоже, изучая одну из стен. «Наслышан об отрядах наёмников, сержант?»

«Сталкивался с некоторыми, ага. Много лет назад. Большинство из них с трудом держались друг друга, даже когда дела шли хорошо. Покажешь им бронированный кулак, и они чаще всего разбегаются. Редкостный дурак отдаст свою жизнь за монету. За некоторыми исключениями империя выкупала их, а затем расформировывала».

«А лучшие?»

Спиндл подвинулся и прислонился спиной к стене напротив решётки. Он скрестил руки. «Может быть, двое, может быть, трое», – сказал он.

60. Stillwater

Балк, главарь разбойников, понуро сидел на деревянных нарах спиной к стене. Его камера и три других стояли отдельно от остальных каменных построек, ставших тюрьмой для его солдат. Обычно рота отправляла туда угомониться кого-нибудь из своих: особо жадных до крови или хмеля. Кулаков, как правило, было достаточно, нож к горлу — уже крайняя мера.


Спиндл отослал прочь стражника и придвинул его стул к решетке. Балк бросил на него взгляд и снова уставился на пол, где аккуратной кучкой были свалены дохлые крысы со свернутыми шеями.


Спиндл непроизвольно нахмурился:
— Ты что, некромант?
На миг блеснула ухмылка:
— Нет.
Успокоившись, Спиндл сел и сказал:
— Он мертв.
— Кто?
— Ринагг, самоназванный Барон Глупцова Леса. Кажется, он и так был болен. Одной ногой в могиле, мне сказали. Но нам удалось выяснить у него всё.
— И что же вы узнали, Сержант?
— Достаточно, чтобы доказать твою причастность.
— Причастность к чему?
Спиндл повел плечами:
— Вы были отрядом наемников: сначала несли обычную службу, а потом нашли другое занятие. Разбой.
Балк вновь на него посмотрел, его взгляд был едва различим в мраке камеры:
— Барон брал, что полагалось ему по праву. Десятину и пошлины. Никакого разбоя.
— Ну да, — ответил Спиндл. — Десятины и пошлины назначаются империей, как и сборщики податей. Большую часть они отдают земельному казначею. Ринагга никто не назначал, и все деньги он оставлял себе.
— Барон был воином, — сказал Балк. — Он боролся против вторжения.
— Что ж, он проиграл.

Оба ненадолго замолчали. Затем Спиндл поднялся, потер лицо, выгнул спину и слегка поморщился.
— Ты из знатного рода, по крайней мере, так думает мой капитан. Человек чести. В это верят твои приспешники.
— Их не должна заботить моя судьба, — отозвался Балк.
— Если бы я тебя убил, так бы и было.
— И тогда вы бы проиграли.
— Возможно. И всё же, что ты забыл с четырьмя сотнями отставных наемников в Глупцовом Лесу? Империя не нанимает солдат. Вряд ли вы отправились собирать подати для Ринагга.
— Почему нет?
— Он был никем. Даже наживаясь на торговых караванах и лесорубах на востоке, он не мог заплатить вам достаточно. Что-то он знал о тебе такое, чтобы вынудить тебя работать себе в убыток.


Балк отвел взгляд, будто внимательно рассматривая стену.
— Хорошо разбираетесь в наёмных армиях, Сержант?
— Довелось с ними столкнуться. Много лет назад. Никакой сплочённости, даже если дела идут хорошо. Поставь перед ними противника посерьёзнее, они разбегутся. Нужно быть тем еще глупцом, чтобы отдать жизнь за монету. Обычно империя таких выкупает, чтобы затем распустить.
— Но есть же исключения?
Спиндл прислонился к стене напротив решетки, скрестил руки на груди.
— Пара-тройка, не больше, — ответил он.

61. Sweet_lana7

«Бог не желает» Стивена Эриксона
Главарь разбойников Балк сидел ссутулившись на деревянной скамье в камере, спиной к каменной стене. Эта камера вместе с тремя остальными находилась напротив огороженных бараков, которые стали тюрьмой для компании Балка. Тюрьма, как правило, предназначалась для случайного убийцы или пьяницы, кого-нибудь из членов компании, если требовалась корректировка поведения. Обычно корректировка происходила при помощи кулаков, очень редко с использованием ножа по горлу.

Спиндл отправил охранника гарнизона из коридора и придвинул стул, на котором тот сидел, к решетке камеры. Балк мельком взглянул на него, затем снова уставился в пол, где три дохлые крысы со свернутыми шеями лежали аккуратной горкой.

Что-то в этой сцене заставило Спиндла нахмуриться.

- Ты не некромант? - Арестант слабо оскалился.

- Нет. - Спиндл выдохнул и сел.

- Он умер, - сказал посетитель.

- Кто?

- Самопровозглашенный Барон Райнагг, заведовавший Лесом безумцев. Кажется, он и вовсе не был здоров. Мне сказали, что у него была неизлечимая болезнь. Но нам удалось добиться от него того, что мы хотели, прежде чем он умер.

- А что вам от него было нужно, Сержант?

- У него на тебя что-то было, и этого было достаточно, чтобы добиться от него признания в твоем участии.

- Участия в чем?

Спиндл пожал плечами.

- Я думаю, что изначально вы были наемной группой контрактников, которая позднее переросла в нечто иное – в банду разбойников.

Балк взглянул на посетителя во второй раз. Глаз заключенного практически не было видно в тени, которая пронизывала камеру.

- Барон пытался установить свое право на управление территорией. Право на десятину и пошлину, но никак не разбой.

- Это так, я понимаю, - ответил Спиндл, - но десятиной и пошлинами заведует империя. Императорские наместники, занимающиеся этими вопросами, отдают большую часть налогов местным сборщикам. Во-первых, никто не назначал Райнагга, во-вторых, он не платил пошлин.

- Барон был солдатом, - ответил Балк. - Он защищал границы от вторжений.

- Да, и он потерпел поражение.

Мужчины умолкли на некоторое время. Затем Спиндл поднялся и потер лицо. Он выгнул спину и слегка поморщился.

- У тебя благородное происхождение, по крайней мере, так считает мой капитан. Ты - человек чести. Твои последователи уверены в этом.

- Им бы следовало забыть о моей участи, - ответил Балк.

- Так бы и случилось, если бы я тебя убил.

- И ты тогда бы проиграл.

- Вероятно. И вот мне интересно, что ты делал в компании четырехсот бывалых наемников, блуждая в Лесу безумцев? Империя не нанимает наемников. Вряд ли ты мог перейти к Райнаггу из-за денег. Точно не вначале.

- Почему нет?

- Потому что этот человек был никем. Несмотря на то, что он облагал данью караваны и дровосеков на востоке, ему не удалось бы удержать тебя надолго, у него просто не было бы для тебя денег. Что бы у него ни было на тебя, это было что-то серьезное, что заставляло тебя работать себе в убыток, вероятно, ты даже некоторое время опустошал свои собственные владения.

Балк отвернулся, казалось, он изучал одну из стен.

- Сержант, ты много знаешь о наемниках?

- Сталкивался с такими несколько лет назад. Они были разрозненны даже в лучшие времена. Покажи им военную силу, и они, скорее всего, разбегутся. Только дураки могут обменять свою жизнь на монету. За немногими исключениями, империя их выкупает и уничтожает.

- А как же лучшие?

Спиндл попятился назад, чтобы прислониться спиной к стене напротив решетки. Скрестив руки, он ответил:

- Их было двое, максимум трое.

62. Taiellin

Главарь бандитов, Балк, сидел на деревянной скамье, сгорбившись и прислонившись к каменной стене. Эта камера и три другие располагались как раз напротив огороженных казарм: их переоборудовали в тюрьму, куда и посадили сообщников Балка. Обычно сюда отправляли убийц или пьяниц, которые изредка совершали преступления, а также сотрудников из тех компаний, где пытались исправить поведение в частном порядке. Обычно в ход шли кулаки, но изредка к горлу приставляли и нож.

Шпиндель отослал из коридора охрану гарнизона и придвинул стул, на котором до этого сидел сторож, ближе к решетке камеры. Балк мельком взглянул на гостя, а потом снова уставился в пол, где лежала крошечная кучка из трех мертвых крыс: вероятно, у них были сломаны шеи.

Шпиндель нахмурился, увидев это.

— Ты что, некромант?

Балк оскалил зубы в слабой усмешке.

— Нет. Я не некромант.

Шпиндель успокоился, сел на стул и сказал:

— Он мертв.

— Кто?

— Самопровозглашенный барон из Леса лохов. Кажется, он уже был довольно серьезно болен и, как мне сказали, умирал. Но перед смертью мы получили от него то, что нам нужно было.

— И что же тебе было нужно, сержант?

— У него было кое-что на тебя, и этого хватило, чтобы заставить тебя принять участие.

— Принять участие в чем именно?

Шпиндель пожал плечами.

— Я так понимаю, ты был членом команды наемников. Сначала вы заключили обычный договор об оказании услуг, а в результате все изменилось. И вы занялись разбоем.

Балк снова поднял голову, но из-за теней в камере его глаза нельзя было толком рассмотреть.

— Барон отстаивал свое право управлять этим регионом. Он брал поборы и подати. Это не разбой.

— Ну да, я понял, — ответил Шпиндель. — Но поборами и податями занимается империя. Имперские землевладельцы, которые руководят налогами, также передают большую их часть местному сборщику. Ринагга же никто на эту должность не назначал, и он ничего не отдавал.

— Барон был солдатом, — сказал Балк, — и боролся с набегами.

— Ну что ж, он проиграл.

Какое-то время оба молчали. Потом Шпиндель встал, потер лицо и слегка поморщился, потянувшись.

— Ты из благородных — по крайней мере, так считает мой капитан — и человек чести. Твои сторонники уж точно так думают.

— Им не стоило волноваться о моей судьбе, — сказал Балк.

— Если бы я убил тебя, уверен, они бы не стали ничего предпринимать.

— И тогда ты бы проиграл.

— Возможно. Знаешь, мне интересно, чем ты занимался в компании четырехсот бывалых наемников, блуждая по Лесу лохов? Империя не нанимает людей. Ты же отправился туда не для того, чтобы получить деньги у Ринагга. По крайней мере, сначала у тебя была другая цель.

— И почему же ты так считаешь?

— Потому что этот человек был никем. Да, ему принадлежали караваны и лесорубы на востоке, которых Ринагг облагал налогом, но он не мог вас содержать слишком долго. Что бы у него ни было на тебя, эта информация оказалась очень важной, раз ты продолжил работать с ним, зная, что шансы у тебя проигрышные. Возможно, за это время ты даже истратил все свои запасы.

Балк отвернулся и уставился в стену.

— Много знаешь о компаниях наемников, сержант?

— Сталкивался с ними как-то, да. Но это было несколько лет назад. Большинство из них едва сводило концы с концами, даже в те времена, когда дела обстояли хорошо. Стоило показать им, кто здесь главный, — и они чаще всего разбегались. Нужно быть полным дураком, чтобы обменять свою жизнь на возможность заработать. Империя выкупала такие компании, а потом расформировывала их, хотя это случилось не со всеми.

— А что с остальными?

Шпиндель передвинулся, прислоняясь к стене напротив решетки, и скрестил руки на груди.

— Была пара-тройка организаций, которые смогли избежать этой участи, — сказал он.

63. Tigrasha_nsk

«Бог не желает»/«Бог не готов»
Стивен Эриксон

Главарь банды, Балк, сгорбился на деревянной скамье в камере, прислонившись спиной к каменной стене. Эта и три другие камеры располагались напротив казармы, ставшей тюрьмой для приспешников Балка. Обычно за решетку бросали убийц или пьяниц, кого-то из членов тех банд, чье поведение требовало корректировки. В большинстве случаев кулаками и лишь изредка ножом по горлу.

Спиндл выпроводил охранника гарнизона из коридора и пододвинул стул, на котором тот сидел, поближе к решетке камеры. Балк мельком взглянул на него, прежде чем вернуть внимание к полу, где три дохлые крысы — очевидно с переломанными шеями — сформировали аккуратную небольшую кучку.

Что-то в этой картине заставило Спиндла нахмуриться.

— Ты ведь не некромант?

В полумраке блеснул оскал.

— Нет.

Расслабившись, Спиндл опустился на стул.

— Он мертв, — произнес он.

— Кто?

— Самопровозглашенный барон Ринагг из Леса Дураков. Кажется, он уже продолжительное время болел. Находился на пороге смерти, как мне сказали. Но нам удалось получить от него желаемое, прежде чем он умер.

— И что же вам от него было нужно, сержант?

— Он нарыл кое-что на тебя, и этого было достаточно, чтобы шантажировать тебя и заставить стать соучастником.

— Соучастником чего именно?

Спиндл пожал плечами.

— Я так понимаю, некогда вы были наемной компанией, но то, что начиналось с простого контракта на оказание услуг, в итоге превратилось в нечто иное. Бандитизм.

Балк вновь бросил взгляд на собеседника, его глаза скрывала тень, пронизывающая камеру.

— Барон отстаивал свое право на управление регионом. Десятины и пошлины. Никакого бандитизма.

— Я понял, — отозвался Спиндл. — Но десятины и пошлины устанавливает империя. Те обладатели имперского титула, что стоят во главе регионов также передают большую часть налогов региональному сборщику. Ринагга никто не назначал, и он ничего не передавал.

— Барон был солдатом, — сказал Балк. — Он сражался против вторжения.

— Верно. Что ж, он проиграл.

На мгновение между мужчинами повисла тишина. Затем Спиндл встал и потер лицо. Он размял спину и слегка поморщился.

— Ты человек благородных кровей, по крайней мере, так считает мой капитан. Человек чести. Твои приспешники определенно в этом уверены.

— Им бы следовало перестать заботиться о моей судьбе, — заметил Балк.

— Убей я тебя, они бы так и сделали.

— Но тогда ты бы проиграл.

— Вероятно. И все же мне любопытно, что вы делали в компании четырех сотен опытных наемников, бродивших по Лесу Дураков? Империя их не нанимала. И Ринаггу это было не по карману. Поначалу.

— Почему нет?

— Потому что этот человек был никем. Даже со всеми налогами на караваны и лесозаготовки на востоке, он не мог позволить себе оплачивать твои слуги так долго. Что бы у него ни было на тебя, это нечто крайне серьезное, раз ты согласился работать в убыток, вероятно, постоянно опустошая свои собственные запасы.

Балк отвернулся и, казалось, принялся сосредоточенно изучать одну из стен.

— Вам так много известно о наемниках, сержант?

— Столкнулся с несколькими, да. В прошлом. Большинство из них едва держались друг друга, даже когда дела шли хорошо. Покажи им кулак в кольчуге, и они бросятся врассыпную. Нужно быть круглым дураком, чтобы отдать жизнь за монету. За некоторым исключением, империя выкупила бы их а затем разогнала.

— А что насчет лучших их них?

Спиндл прислонился спиной к стене напротив камеры. Он сложил руки на груди.

— Таких было всего двое, может трое, — сказал он.

64. Worki

Главарь банды, Балк, сгорбился на деревянной скамье камеры, спиной к каменной стене. Его и три другие камеры находились на противоположной стороне лагеря в казармах, ставших тюрьмой для шайки Балка. Как правило, в них бросали случайных убийц или пьяниц, кого-то из чинов роты, когда требовалось вправить мозги по-тихому – обычно зуботычиной, лишь изредка ножом поперек горла.


Шпиндель выгнал гарнизонного охранника из коридора и пододвинул табурет, на котором тот сидел, поближе к камерной решетке. Балк бросил взгляд на него, прежде чем снова вернуться к созерцанию пола, где аккуратной небольшой кучкой лежали три дохлых крысы – очевидно, им свернули шеи.

Что-то в этой сцене заставило Шпинделя нахмуриться:
- Ты же не некромант, верно?
- Нет, - едва заметно оскалился Балк.
Расслабившись, Шпиндель сел:
- Он мертв, - сказал он.
- Кто?
- Барон-самозванец Ринагг из Леса Дураков. Кажется, он был довольно болен с самого начала. Был на последнем издыхании, как мне сказали. Но мы получили от него то, что нам было нужно, прежде чем он умер.
- И что же вам было нужно, сержант?
- У него было кое-что на тебя, и этого оказалось достаточно, чтобы заставить тебя сделать работенку.
- О чем ты? говори по делу!
Шпиндель пожал плечами:
- Насколько я понимаю, вы были бандой наемников, и то, что начиналось как простая услуга, постепенно переросло во что-то большее – бандитизм.
Балк снова поднял глаза, его взгляд практически терялся в тени, наполнившей камеру:
- Барон отстаивал свое право управлять территорией. Десятины и пошлины. Не бандитизм.
- Да-да, это я понял, - ответил Шпиндель. - Но десятинами и пошлинами занимается империя. Та имперская знать, которая владеет землями, передает большую часть налогов региональному сборщику. Ринагга никто не назначал, и он ничего не передал.
- Барон был солдатом, - сказал Балк. - Он сражался против агрессоров.
- Однако, он проиграл.

Оба замолчали на какое-то время. Затем Шпиндель встал и потер лицо. Он выгнул спину и слегка поморщился:
- Ты благородных кровей, по крайней мере, так думает мой капитан. Человек чести. Твои сторонники определенно думают так же.
- Им должно быть наплевать на меня, - ответил Балк.
- Если бы я убил тебя, уверен, они бы так и сделали.
- И тогда бы ты проиграл.
- Возможно. Но мне все же интересно, что вы делали вместе с четырьмястами наемниками-ветеранами, бродя по Лесу Дураков? Империя не нанимает наемников. Вряд ли ради наживы. По крайней мере, не в первую очередь.
- Почему нет?
- Потому что этот человек был никем. Даже несмотря на поборы с караванов и лесорубов на востоке, он не мог позволить себе оплатить ваши услуги надолго. Что бы он ни имел на тебя, это было достаточно серьезно, чтобы ты работал себе в убыток, вероятно, по ходу опустошая собственные карманы.
Балк отвернулся, казалось, изучая одну из стен:
- Вы много знаете о наемных отрядах, сержант?
- Было дело, наткнулся на несколько. Давно. Большинство из них едва держались вместе, даже когда дела шли хорошо. Пригрози им расправой, и они скорее разбегутся, чем нет. Нужно быть совсем идиотом, чтобы отдать жизнь за деньги. За некоторыми исключениями, империя выкупила бы их, а затем разогнала.
- И лучших из них?
Шпиндель сдвинулся, чтобы опереться на стену напротив решетки. Он скрестил руки.
- Всего то было два, может быть, три, - сказал он.

65. Аз

Богу не угодно

Стивен Эриксон

Главарь наемников Балк сидел со скучающим видом на деревянных нарах, привалившись спиной к каменной стене. Гауптвахта на четыре камеры находилась напротив казарм, которые пришлось превратить во временную тюрьму для отряда Балка. Среди рядового состава случалось всякое: пьянство, а то и убийства. Вот гауптвахта и была тем местом, где грешников направляли на путь истинный. Как правило, кулаками; в крайних случаях – нож к горлу.

Штырь велел караульному выйти из коридора, освободившийся табурет придвинул поближе к решетке. Балк мельком глянул на сержанта, и вновь уставился на пол: там три мертвые крысы со свернутыми шеями лежали аккуратной маленькой кучкой.

Что-то в этой сцене заставило Штыря насторожиться.

– Ты не колдун?

Балк осклабился в усмешке.

– Вот уж нет.

Штырь успокоился. Уселся на табурет и сказал:

– Он мертв.

– Кто?

– Самозваный барон Ринагг из Дурного Леса. Мне сообщили, он уже был очень болен. При смерти, можно сказать. Но мы успели получить от него все что хотели.

– И что же, сержант?

– У барона кое-что было на Эндрисона Балка. Тебя вынудили стать соучастником.

– Соучастником чего?

Штырь пожал плечами.

– Насколько я понимаю, вас наняли по обычному контракту – военные и охранные услуги. Поначалу все так и было. А превратилось во что? В бандитизм!

Балк во второй раз поднял голову – глаз не видать, углы камеры тонули в полумраке.

– Барон отстаивал право управлять своими землями. Сбор десятины, дорожной пошлины. Какой же это бандитизм.

– Угу, понятно. Но десятина и пошлины взимаются империей. И те, кого она наделила этим правом, большую часть собранных денег передают в казну. Ринагга никто не назначал, и он никому ничего не передавал.

– Барон был солдатом, – сказал Балк. – Он боролся против захватчиков.

– И проиграл.

Воцарилось молчание. Штырь поднялся, растер лицо ладонями. Затем потянулся, и, поморщившись, продолжил:

– Вот мой капитан говорит, ты благородных кровей. А значит – человек чести. Наверняка так же думают и твои соратники.

– Им не жизнь мою надо было спасать, а драться, – ответил Балк.

– Если бы я прикончил тебя, уверен, так бы и было.

– И тогда проиграли бы вы.

– Возможно. Мне вот что интересно. Четыре сотни матерых наемников слонялись по Дурному Лесу. Что вы там делали? Империя не нанимает такие отряды. Наверняка сбор денег для барона – это не главное.

– А почему бы и нет?

– Да потому что этот человек – никто. Деньги с обозов, с лесорубов на востоке – этого слишком мало, чтобы содержать твою банду. Наверняка вы едва сводили концы с концами. А может, вообще проедали старые запасы. Значит, это «кое-что» на тебя было очень серьезным.

Балк отвел взгляд, уставился в стену напротив.

– И много тебе известно об отрядах наемников, сержант?

– Приходилось сталкиваться. Несколько лет назад. Большинство из них и так-то едва держатся; даже когда все хорошо. А увидят настоящих солдат – чаще всего разбегаются. Только последний кретин будет рисковать жизнью за несколько монет. За редким исключением империя либо перекупала их, либо просто разгоняла.

– Значит, исключения были?

Штырь прислонился спиной к стене, скрестил руки на груди и сказал:

– Были. Два, ну может, три.

66. Ай-Зн

«Бог не позволяет»
Стивен Эриксон

Главарь банды, Балк, сгорбился в камере на деревянной скамье, спина была обращена к каменной стене. Его камера и 3 другие находились на противоположной стороне от казарм. Для компании Балка они стали тюрьмой. Обычно тюрьма предназначалась для случайных убийц или пьяниц, представителей групп, чье поведение требовалось исправить. Обычно дело ограничивалось кулаками, лишь в ряде случаев нож вступал поперек горла.

Шпиндл отослал гарнизонного охранника из коридора и придвинул табурет, на котором сидел охранник, поближе к решетке камеры. Балк мельком взглянул на него прежде, чем снова переключить внимание на пол. 3 дохлые крысы, явно, со сломанными шеями, образовали аккуратную кучку.

Что-то в этой ситуации насторожило Шпинделя.
- Ты, случаем, не некромант?
Оскаленные зубы слабо блеснули.
- Нет.
Успокоившись, Шпиндл сел. «Он мертв», - сказал он.
- Кто?
- Самозваный барон Ринагг из леса Дураков. Похоже, он был изначально очень болен. При смерти, как мне сказали. Но, прежде чем он умер, мы получили от него то, чего хотели.
- Что именно вам было нужно, сержант.
- У него было что-то для тебя. Этого было достаточно, чтобы подбить тебя участвовать.
- Участвовать? В чем?

Шпиндл пожал плечами. «Я так понимаю, вы были наемниками? И то, что начиналось основным контрактом внезапно обернулось чем-то большим. Разбоем».

Балк взглянул второй раз, его глаза затерялись во мраке, проникавшем в камеру. Барон отстаивал право подчинить регион. Десятины и пошлины. Не разбой.


«Да, я понимаю», - ответил Шпиндл. - Однако десятины и пошлины взимаются империей. Обладатели имперского титула, которые занимаются этим, также передают большую часть налогов региональному сборщику. Никто не назначал Ринагга на эту должность, и он ничего не передавал.»
- Да, ну, он проиграл.


Некоторое время ни один из мужчин не произносил ни слова. Затем Шпиндл встал и потер лицо. Он выгнул спину и слегка поморщился.
- Вы принадлежите дворянскому роду, по крайней мере, так считает мой капитан. Благородный человек. Ваши последователи, определенно, так думают.
- Они не должны были брать во внимание мою судьбу, — сказал Балк.
- Если бы я убил тебя, уверен, они бы так и поступили.
- И тогда вы бы проиграли.
- Возможно. Итак, мне интересно, что же вы делали с компанией из четырехсот наемников-ветеранов, блуждая по Лесу Дураков? Империя не нуждается в наемниках. Непохоже, чтобы это было сделано, чтобы заполучить монету Ринагга. Не в первую очередь.
- Почему?
- А потому, что он был никем». Даже обкладывая налогом караваны и деятельность лесорубов на востоке, он бы долго не протянул. Что бы он не имел против вас, это было нечто серьезное, раз вы справились с потерей. Вероятно, вы опустошали полученное добро.


Балк отвел взгляд, будто, изучая одну из стен. «Вы так много знаете о компаниях наемников, сержант?».


- Имел дело с несколькими, да. Годами раннее. Большинство из них едва было сплоченным, даже, когда хорошо шли дела.


- Покажи им бронированный кулак, а нет, да разбегутся. Нужно быть совсем уж дураком, чтобы жертвовать жизнью ради монеты. Империя выкупала их и разбивала.
- А те, что лучше? — спросил я.

Шпиндль подвинулся, чтобы прислониться спиной к стене напротив решетки. Он скрестил руки у груди. «Их было двое, может быть, трое». - сказал он.

67. Александр Зайцев

Стивен Эриксон
Бог желает иного

Главарь разбойников Межа сидел в камере на деревянной скамье, ссутулившись и прислонившись к каменной стене. Его камера и еще три таких же находились на противоположной стороне лагеря от казармы, из которой для компании Межи сделали тюрьму. Обычно темницу использовали для тех из компании, кто кого-то убил или напился и чье поведение требовало кое-каких не подлежащих огласке поправок. Как правило при помощи кулаков, и только иногда - ножа поперек горла.
Штырь приказал стражнику в коридоре уйти и придвинул его табурет ближе к решетке. Межа взглянул на него мельком, а затем все его внимание снова захватили лежащие на полу аккуратной небольшой кучкой три дохлые крысы со сломанными, очевидно, шеями.
Что-то в этой картине заставило Штыря нахмуриться.
— Ты что же, некромант?
— Нет. — проблеснул оскал его зубов, — Ничуть нет.
Штырь расслабился, сел и произнес:
— Он мертв.
— Кто?
— Ринагг, самозваный барон Дурацкого Леса. Начнем с того, что он, похоже, сильно болел. Смертельно, как мне сказали. Но мы успели получить от него то, что хотели.
— И что вы от него хотели, сержант?
— У него было кое-что на тебя, и притом вполне достаточно, чтобы вынудить тебя приложить свою руку.
— К чему именно?
Штырь пожал плечами.
— Насколько я понимаю, вы были компанией наемников, и то, что начиналось для вас как обыкновенный контракт, в конце концов превратилось в нечто другое. В грабежи.
Межа поднял взгляд во второй раз, но из-за сгустившихся в камере теней его глаз было почти не видно.
— Барон отстаивал свое право на власть над тем краем. Дань, десятина. Это вовсе не грабежи.
— Так точно, понимаю, — ответил Штырь. — Но десятина и дань взимаются империей. Кто этим занимается и кому империя пожаловала титул, передают большую часть налогов местному сборщику. Ринагга никто не назначал, и ничего он не передавал.
— Барон был солдатом, — сказал Межа. — Он сражался против вторжения.
— Да, ну и он проиграл.
Некоторое время оба молчали. Затем Штырь поднялся, потер лицо руками. Выгнув спину, чуть поморщился.
— Ты благороднорожденный, по крайней мере, по мнению моего капитана. Значит, человек чести. Так, безусловно, думают твои последователи.
— Им не стоило обращать внимания на мою судьбу, — ответил Межа.
— Убей я тебя, уверен, они бы и не обратили.
— И тогда ты бы проиграл.
— Наверное. Так, мне интересно, с какой целью ты с компанией из четырехсот опытных наемников бродил по Дурацкому Лесу? Империя наемников не подряжает. Не собирали же вы деньги Ринаггу. По-крайней мере, не с этого же вы начали.
— А почему нет?
— Потому что этот человек был никем. Хоть он и собирал налоги с караванов и лесорубов на востоке, все же не мог себе позволить нанять тебя надолго. У него на тебя ни что-то имелось, и чем бы оно ни было, оно оказалось достаточно серьезным, чтобы работать несмотря на убытки, возможно, опустошая все это время свои собственные запасы.
Межа отвел взгляд и как будто внимательно изучал одну из стен.
— Хорошо знаешь компании наемников, сержант?
— Так точно, сталкивался с несколькими. Много лет назад. Большинство из них едва не рассыпались на глазах, даже когда дела шли хорошо. Покажи таким кулак в кольчуге, и они скорее всего разбегутся. Умирать за монету никто, кроме особых дураков, не хочет. За некоторыми исключениями империя перекупает компании, а затем разделяет.
— А что с самыми лучшими?
Штырь подвинулся и прислонился спиной к стене напротив решетки. Скрестил руки на груди.
— Было таких две, может, три, — ответил он.

68. Александр Шаров

СТИВЕН ЭРИКСОН

ГОСПОДЬ НЕ БЛАГОВОЛИТ

Пахан Бык, ссутулившись, расселся на деревянных нарах спиной к каменной стене. Эта камера, и еще три других, располагались напротив прилагерного поселка из казарм, перестроенных в тюрьму для бычьей бригады. Изолятор был обычно забронирован для убийц по неосторожности или под вытрезвитель, куда в индивидуальном порядке отправляли ротных на перевоспитание, как правило, рукоприкладством и лишь иногда финкой по горлу.

Шпиндель сменил караульного на гарнизонной гауптвахте, а сам пододвинул табуретку, на которой восседал дневальный поближе к камерной решетке. Бык зыркнул на него, а потом снова уставился на пол, где небольшой аккуратной кучкой валялись три дохлые крысы. У них были свернуты шеи, что было ясно как медицинский факт.

- Все чего-то колдуешь? – Шпиндель нахмурился от увиденного.

- Да куда там, - хищным посверком ощерился Бык.

Шпиндель с облегчением уселся и заявил:

- Он сдох.

- Кто?

- Самозванный лже-барон Реджинальд Лесодурский. Кажется, он был довольно дряхлым, по слухам, чуть не при смерти, к началу разговора. Однако перед смертью мы вытрясли из него все, что нам было надо.

- И что вам было от него надо, сержант?

- Он что-то имел против тебя, и этого хватило, чтобы расколоть его на твое соучастие.

- Соучастие, в чем именно?

Шпиндель пожал плечами.

- Насколько я понимаю, вы командовали отрядом кондотьеров, и, начав с контрактной службы по типовому договору, в конечном счете, выродились в обычных разбойников.

Бык зыркнул по второму разу, его глаза почти растворились в окутавших камеру тенях.

- Барон отстаивал право на управление провинцией, сбор десятины и пошлин, все законно.

- Как же, понимаю, - ответил Шпиндель, - но десятина и пошлины взимаются империей. Имперские вельможи, которые заведуют этим, тоже перечисляют большую часть собранных налогов провинциальному фискалу. Реджинальда никто не уполномочивал, и он никому ничего не отстегивал.

- Барон был воином, - промычал Бык, - он сражался с захватчиками.

- И проиграл.

Немного помолчали. Потом Шпиндель встал, протер глаза и потянулся. Его слегка передернуло.

- Вы же дворянин, человек чести, по крайней мере, мой капитан считает Вас таковым. Несомненно, Ваши последователи того же мнения.

- Не их дело, - огрызнулся Бык.

- Если бы я убил Вас, уверен, так бы и было.

- А потом бы разбили тебя.

- Может быть. Итак, интересно, чем Вы, с ротой из четырехсот старослужащих наемников, занимались, рыская по Лесу дураков? Империя не вербует наемников. Не охотились же вы на Реджинальдовы гроши. Уж это - в последнюю очередь.

- Почему?

- Потому что он не барон, а баран. Даже с учетом крышевания восточных караванщиков и дровосеков, он не мог позволить себе нанять вас надолго. Чтобы у него там не было на Вас, это было достаточно серьезно, чтобы заставить Вас работать себе в убыток, возможно даже доплачивать от себя все это время.

Бык отвернулся, как будто расшифровывая знамения на стене.

- Вы хорошо знакомы с частными военными компаниями, сержант?

- Случалось иметь дела с несколькими, да, с тех пор прошли годы. Большинство из них еле держались, разваливаясь на ходу даже при беспроигрышном раскладе. Погрози им бронированным кулаком, и они разбегутся кто куда сплошь и рядом. Нужно быть особенным идиотом, чтобы променять свою жизнь на звонкую монету. За небольшими исключениями, империя выкупала их, а потом разукрупняла или расформировывала.

- А меньшинство?

Шпиндель подался назад, прислонившись спиной к противоположной решеткам стене, и скрестил руки.

- Были две, от силы, три, - признал он.

69. Алина

Господь не благоволит
Стивен Эриксон

Главарь банды, прозванный Балком, прислонившись сутулой спиной к каменной стене камеры, сидел на деревянной скамье. Его камера, как и три другие казармы, превращенные в камеры для содержания соратников Балка, находились в противоположной стороне от построек. Обычно тюрьма предназначалась для заключения случайных убийц и пьяниц, кого-то, кому требовался личный подход в корректировке поведения (обычно кулаками, и только в редких случаях ножом у горла).

Шпиндель отослал охранника гарнизона из коридора и придвинул его табурет поближе к решетке камеры. Балк мельком взглянул на него, прежде чем снова обратить внимание на пол, где три мертвые крысы — очевидно, со сломанными шеями — лежали в виде кучку небольшой кучки.

Что-то в этой сцене заставило Шпинделя поморщиться.

— Ты ведь не некромант, а? — Он слабо блеснул зубами, оскалившись.

— Не некромант.

Расслабившись, Шпиндель присел.

— Он мертв, — сказал он.

— Кто?

— Самопровозглашенный барон Ринагг из Леса Дураков. Похоже, он был болен с самого начала. Умирал, как мне сказали. Но нам удалось заполучить то, что мы от него хотели, до его смерти.

— И что вы от него хотели, сержант?

— У него было кое-что на тебя, и этого хватило бы, чтобы выманить у тебя признание в участии.

— Участии в чем именно?

Шпиндель пожал плечами.

— Я так понимаю, вы были наемниками, и то, что начиналось как простая контрактная служба, в конечном счете обернулось чем-то другим. Бандитизмом.

Балк вновь поднял голову, его глаза почти полностью скрывали тени камеры.

— Барон отстаивал свои права над этим регионом. Десятины и дань. Никакого бандитизма.

— Ага, охотно верю, — ответил Шпиндель. — Но десятины и дань взымаются империей. Те обладатели имперского титула, что управляют этими процессами, также отдают большую часть налогов региональному сборщику. Никто не наделял этими полномочиями Ринагга, и он никому ничего не отдавал.

— Барон был солдатом, — сказал Балк. — Он боролся против вторжения.

— Да, что ж, он проиграл.

В течение какого-то времени оба мужчины молчали. Потом Шпиндель встал, потер лицо, потянул спину и слегка поморщился.

— Ты благородно рождённый, по крайней мере, так считает мой капитан. Человек чести. Твои соратники, безусловно, того же мнения.

— Их, должно быть, не волновала моя судьба, — ответил Балк.

— Если бы я убил тебя, конечно, не волновала бы.

— И тогда бы ты проиграл.

— Пожалуй. Что ж, мне интересно, чем вы со своей компанией из четырехсот наемников-ветеранов занимались, блуждая по Лесу Дураков? Империя не пользуется наемниками. Это не могло быть сделано для того, чтобы забрать деньги Ринагга. Не так сразу.

— Почему нет?

— Потому что он был никем. Даже с учетом того, что он облагал налогом караваны и лесорубов на востоке, он не смог бы позволить себе твои услуги надолго. Что бы у него ни было на вас, это было достаточно серьезно, чтобы вы согласились работать в убыток, возможно, все это время опустошая свои собственные запасы.

Балк обернулся, как будто изучая одну из стен.

— Много знаете о наемных компаниях, сержант?

— Ага, имел дело с некоторыми. Давным-давно. Большинство из них едва были сплоченными, даже когда дела шли хорошо. Стоило показать им кулак в кольчуге, как они разбегутся. Нужно быть особенным дураком, чтобы променять жизнь на монету. За редким исключением империя выкупала их, а затем разбивала.

— А те, что получше?

Шпиндель прислонился спиной к стене напротив решетки и скрестил руки на груди.

— Их было двое, может быть, трое, — сказал он.

70. Алистер Летт

И бог не располагает…


Стивен Эриксон


Главарь бандитов, Болк, сидел, ссутулившись, на деревянной скамье в отведенной ему тюремной камере и, казалось, подпирал своей спиной каменную стену. Эта камера, как и три другие, располагалась в дальней части комплекса казарм, который был превращен в тюрьму и в котором теперь содержались головорезы из банды Болка. В обычное время эти стены служили узилищем для попавшегося убийцы или пьяницы, или члена все той же банды, не сумевшего порвать со старыми привычками или пристрастиями. В последнем случае обреченные часто пускали в ход кулаки, реже — ножи, но все эти усилия были тщетны.


Спиндл отослал караул и придвинул табурет, на котором до того сидел караульный, поближе к решетке, отделявшей его от главаря бандитов. Болк бросил на него быстрый взгляд, прежде чем снова вперить глаза в пол, на котором три дохлые крысы — им, очевидно, свернули шеи — образовали небольшую горку.


Увидев эту картину, Спиндл невольно поморщился. — Ты же не промышляешь некромантией?


Сразу же показался слабый отблеск разбойничьего оскала. — Нет. Никак нет.


Поверив на слово, Спиндл сел. — И с этим покончено, — отчеканил он.


— С каким таким “этим”?


— Покончено с самозваным бароном Ринаггом, правителем Леса Дураков. Похоже, он уже давно был серьезно болен. Как мне доложили, он был при смерти, когда наши настигли его отряд. Но мы успели выбить из него необходимые сведения прежде, чем он отправился к праотцам.


— И что же он сообщил, сержант?


— Он располагал кое-какими сведениями о твоем сборище, этого было бы вполне достаточно, чтобы склонить вас к участию...


— К участию в чем?


Спиндл пожал плечами. — Раньше вы были отрядом наемников, и, похоже, то, что начиналось как обычный военный контракт, со временем переросло в нечто большее. Бандитизм, например.


Болк снова устремил свой взгляд на сержанта, только теперь глаза его скрывались в окутавших камеру тенях. — Барон лишь отстаивал свое право на управление регионом. Взимал десятину и дорожные пошлины. Но о бандитизме и речи не шло.


— Все это понятно, — продолжил Спиндл. — Но ведь сбор десятины, пошлин и прочих налогов находится в ведении империи. Если быть точнее, в ведении особых имперских чинов, которые затем отправляют собранное золото региональному сборщику налогов. Ринагга же никто не назначал, и все собранное золото становилось его добычей.


— Барон был предан своему делу, — отпарировал Болк. — Он противостоял вторжению.


— И все-таки он проиграл.


Некоторое время оба молчали. Затем Спиндл встал и потер руками лицо. Он выгнул спину и слегка поморщился. — А ведь ты человек благородного происхождения, во всяком случае, наш капитан так считает. Человек чести, так сказать. Твои головорезы, несомненно, такого же мнения.


— Уж не им теперь переживать о том, что меня ждет, — ответил Болк.


— Убей я тебя раньше, они бы и сожалеть не стали.


— И тогда бы вы остались ни с чем.


— Возможно. Но меня больше интересует, что искали четыре сотни наемников-ветеранов, праздно шатаясь в Лесу Дураков? Империи теперь не нужны наемники. И вряд ли Ринагг бы выплатил причитающееся вам золото. По крайней мере, не сразу.


— Это почему же?


— Потому что Ринагг много о себе возомнил. Даже обложив налогом караваны и лесорубов на востоке, он не смог бы позволить себе пользоваться вашими услугами достаточно долго. Что бы у него ни было на вас, эти сведения были достаточно вескими в том смысле, чтобы вынудить вас бесчинствовать и не платить вам за это. Чтобы во все это время сохранять должный боевой дух, вам, возможно, пришлось бы истощить собственные средства.


Болк отвел свой взгляд в сторону, словно чем-то заинтересовавшись на одной из стен. — Много же вы знаете о наемных отрядах, сержант?


— Да, было дело, было несколько стычек. Правда, давно это было. В большинстве отрядов эти наемные вояки едва держались строю, даже при заметном преимуществе. Стоило только показать им, на что мы способны, а их уже и след простыл. Каким же нужно быть круглым дураком, чтобы продать свою жизнь за звон монеты. За некоторыми исключениями, империя нанимала такие отряды, щедро отплачивая им, лишь затем, чтобы тут же распустить их.


— А что сталось с “исключениями”?


Спиндл отодвинулся, чтобы прислониться спиной к стене, к которой были обращены прутья решетки. Вслед за тем он скрестил руки на груди. — Таких отрядов было всего два или, может быть, три, — ответил он наконец.

71. Арина Я.

«Бог этого не хочет», Стивен Эриксон

Брус, вожак шайки, развалился на деревянной лавке, спиной к каменной стене. Эта камера, как и три другие, располагались на территории барака, который превратили в тюрьму для шайки Бруса. Чаще всего в тюрьме держат залетного убийцу или пьяницу, словом, представителей тех шаек, в которых требуется отдельный подход к работе над поведением. Обычно дело ограничивается кулаками, нож к горлу приставляется редко.

Штырь отпустил караульного и придвинул стул поближе к решетке. Брус мельком взглянул на него и продолжил изучать пол, на котором возвышалась аккуратная кучка дохлых крыс со сломанными шеями.

Зрелище заставило Штыря нахмуриться.

– Некромант?

В темноте слабо блеснул оскал.

– Я – нет.

Штырь успокоился и присел.

– Он умер, — сообщил Штырь.

– Кто?

– Самопровозглашенный Барон Ринагг из Глупцова леса. Кажется, он болел с самого начала. Поговаривали, барон медленно умирал. Мы успели узнать то, что хотели как раз вовремя.

– Что же, сержант?

– Ринагг знал твой секрет. Этого хватило, чтобы заставить тебя участвовать.

– В чем?

Штырь пожал плечами.

– Полагаю, это начиналось как безобидный контракт для группы наемников, а затем превратилось в нечто покрупнее. В бандитские действия.

Брус взглянул на Штыря во второй раз. Глаза почти полностью скрыли тени, пронизывающие камеру.

– Барон отстаивал право на власть в округе. Десятины и пошлины. Никаких бандитских действий.

– Понимаю, – ответил Штырь. – Но десятинами и пошлинами заведует империя. Носители имперского титула, отвечающие за это, также передают большую часть налогов местному сборщику. Никто не назначал Ринагга, и тот ничего не передавал.

– Барон – солдат. Он сражался против вторжения, – заявил Брус.

– Ну что ж, он проиграл.

На время повисло молчание. Штырь поднялся, потер лицо, затем выгнул спину и еле заметно вздрогнул.

– Вы знатный человек, если это не домыслы капитана. Человек чести. Ваши последователи в этом уверены.

– Зря они думают о моей судьбе, – произнес Брус.

– Уверен, они перестали бы, если бы я тебя убил.

– Тогда ты бы проиграл.

– Возможно. Меня интересует, что ты делал в Глупцовом лесу в компании четырех сотен ветеранов–наемников? Империя не сотрудничает с наемниками. Также не похоже, что вы охотились за деньгами Ринагга. Поначалу точно нет.

– Почему нет?

– Да он был никем. Даже собирая пошлины с караванов и лесорубов на востоке, он не мог долго вас содержать. Барон знал большие секреты. Этого хватило, чтобы вы работали в убыток. Думаю, все это время вы опустошали собственные сбережения.

Брус отвернулся к стене.

– Много знаешь о наемниках, сержант?

– Да, сталкивался с несколькими. Давно было. Большинство наемников едва можно было удержать вместе даже в хорошие времена. Стоило увидеть военную мощь, как они сразу разбегались. Лишь истинный глупец отдаст жизнь за монету. За редким исключением империя выкупила бы их, а потом расформировала бы.

– А как же лучшие из них?

Штырь прислонился спиной к стене напротив решетки и скрестил руки.

– Я встречал парочку, может даже троих, – ответил Штырь.

72. биолог

Балк сидел ссутулившись на деревянной скамье в отдельной камере. Его камера и еще три других располагались поодаль от остальных камер казармы. Сейчас казарма была тюрьмой для членов его банды, хотя так она использовалась для тех редких убийц или алкоголиков, к которым требовался особый подход – обычно с кулаками и лишь иногда с ножом, приставленным к горлу.

Сержант Спиндл распустил гарнизонных стражей, чтобы в коридоре никого не было, и придвинул оставленный табурет к решетке на камере Балка. Балк бросил на него взгляд и снова уставился на пол, где кучкой лежали три мертвые крысы – судя по всему, с переломанными шеями.

Спиндл невольно нахмурился:

– Ты ведь не колдун и некромант?

– Нет, – слегка ухмыльнувшись, ответил Балк.

Спиндл с явным облегчением сел на табурет.

– Он мертв.

– Кто?

– Барон-самозванец Ринэгг из Леса Дураков. Кажется, он не на шутку заболел. То есть перед самой смертью. Но мы получили от него все, что хотели, прежде чем он скончался.

– И что же вам было от него нужно, сержант?

– У него было кое-что против тебя – достаточно, чтобы тебя раскусить.

– Раскусить в чем?

Спиндл пожал плечами:

– Полагаю, вы участвовали в оплачиваемой кампании. И то, что начиналось как обычная служба по контракту, в итоге превратилось в нечто совсем иное. В разбой.

Балк снова окинул сержанта взглядом. Сержант же почти не видел глаза Балка из-за надвигавшихся сумерек.

– Барон заявлял о своих правах на управление регионом, сбор дани и десятин. Никакого разбоя, – сказал Балк.

– Да, но сбор дани и десятины находится в ведении империи. Отвечающие за это обладатели императорского титула большую часть дани передают местному сборщику. Ринагга никто не назначал, и передать ему нечего.

– Барон в свое время был солдатом и сражался с интервентами, – заметил Балк.

– Да, но он проиграл…

Они помолчали. Затем Спиндл встал, выгнулся, потер лицо руками и серьезно произнес:

– Ты благородного происхождения – по крайней мере, так считает мой капитан. Ты человек чести. Да и твои ребята считают так же.

– Им бы следовало забыть о моем существовании.

– Они бы забыли, если бы я тебя убил.

– И вы бы тогда проиграли.

– Может быть. И все же хотелось бы знать, чем это вы занимались с четырьмя сотнями ветеранов-наемников, пересекая Лес Дураков? В империи наемников не держат. Да и на деньги Ринэгга это не похоже.

– А почему бы и нет?

– Потому что этот человек – никто. Его налоги на караваны и лесозаготовки на востоке не смогли бы надолго вас обеспечить. Какие бы ни были у него планы на тебя, для тебя все это слишком много значит, чтобы не бояться проигрыша и постоянных убытков.

Балк отвел глаза, будто рассматривал стену.

– И много вам известно про наемников, сержант?

– Довелось с несколькими столкнуться. Давно. Большинство из них держались друг за друга, даже когда не было никакой опасности. А покажи им стальной кулак – и они готовы разбежаться. Нужно быть полным идиотом, чтобы за какие-то гроши рисковать жизнью. Империя могла бы их выкупить, а затем разогнать – за некоторым исключением, конечно.

– А что с лучшими?

Спиндл пересек коридор, прислонился к стене напротив решетки и скрестил руки.

– Таковых-то и было всего двое, может быть, трое.

73. Виктория Журина

Немилость божья

Стивен Эриксон

За решеткой на деревянной скамье сидел главарь разбойников Брус, прислонив сгорбленную спину к каменной стене каземата. Эта и три соседние камеры располагались напротив бараков, переустроенных для заключения людей Бруса. Как правило, казематы использовались нечасто. Сюда приводили провинившихся солдат, чтобы преподать им урок за убийство или пьянство. Обычно дело решалось кулаками, и только в крайних случаях заканчивалось перерезанным горлом.
Стержень отослал смотрителя и придвинул табурет, на котором тот сидел, к решетке камеры. Брус бросил на него скользящий взгляд и снова устремил взор в пол, на котором маленькой аккуратной горкой лежали три дохлые крысы со свернутыми шеями.
При виде этой картины Стержень почему-то нахмурился:
— Ты, случайно, не некромант?
— Нет, — ответил Брус с едва заметным оскалом.
Успокоенный ответом, Стержень сел на табурет.
— Он мертв, — сказал он.
— Кто?
— Ринагг, самозванный барон Леса Дураков. Он и так был тяжело болен. Долго бы не протянул. Но мы получили от него, что хотели, прежде чем он умер.
— И что же вам было нужно от него, Сержант?
— Он владел ценной информацией. Достаточно ценной, чтобы втянуть тебя в это.
— Во что именно?
Стержень пожал плечами.
— Ты ведь возглавлял отряд наемников, и сначала, надо полагать, он просто нанял вас на службу. Но в итоге вы стали заниматься разбоем.
Брус снова поднял взгляд, но из-за темноты, окутавшей камеру, его глаз было почти не видно.
— Барон пытался отстоять свое право на владение землями. Мы собирали десятину и подать. Никакого разбоя.
— Понимаю, — ответил Стержень. — Но право на сбор десятины и подати дает Империя. Империя назначает наместников, а они передают большую часть налогов окружному сборщику. Ринагга никто не назначал, и он никому ничего не передавал.
— Барон был бойцом, — сказал Брус. — Он сражался против вторжения.
— Сражался, но проиграл.
На время между ними воцарилось молчание. Стержень встал и потер руками лицо. Затем он выгнул спину и слегка содрогнулся.
— Ты благородных кровей. Во всяком случае, наш командир убежден в этом. Твои люди считаю тебя человеком чести.
— Им следовало бы забыть о моем происхождении, — сказал Брус.
— Уверен, убей я тебя тогда, так оно и было бы.
— Вас бы разбили.
— Пожалуй, ты прав. И все же объясни-ка мне вот что. С какой целью ты бродил по Лесу Дураков с четырьмя сотнями опытных наёмников? Империя не пользуется услугами наемников. И Ринагг, разумеется, вам не платил. Во всяком случае, поначалу.
— Это почему же?
— Ринагг был никем. Пусть он и получал налог с проезжавших караванов и срубщиков леса в восточной части земель, этих денег было недостаточно, чтобы платить вам за службу. Он что-то на тебя накопал. Что-то достаточно серьезное, чтобы заставить тебя работать в убыток, вероятно, растрачивая свои запасы все это время.
Брус отвел взгляд, словно изучая одну из стен камеры.
— А ты, Сержант, много знаешь о наемниках?
Сталкивался с несколькими отрядами. Но это было давно. Большинство из них недолго держались вместе, даже если щедро платили. Обычно при виде мощного врага они разбегаются, как тараканы. Нужно быть настоящим дураком, чтобы жертвовать жизнью ради золота. Империя могла бы купить их всех и разогнать. Всех, за малым исключением.
— А те, которые не разбегаются?
Стержень подвинулся назад, чтобы опереться спиной о стену напротив камеры.
— Встречал таких два-три раза, — ответил он, скрестив руки.

74. Гончар

Бог не желает
Стивен Эриксон

Главарь шайки Болк сидел на деревянной лавке, вытянув ноги и привалившись спиной к каменной стене. Эта камера и еще три других располагались в противоположной стороне от бараков, превращенных в тюрьму для Компании Болка. Обычно тюрьма предназначалась для убийц или пьяных, провинившихся из числа наемников, и использовалась в тех случаях, когда требовалось принять воспитательные меры в частном порядке. Обычно с помощью кулаков, реже – с ножом к горлу.

Спиндл отослал гарнизонного из коридора и придвинул стул, на котором сидел охранник, ближе к решетке камеры. Болк скользнул по нему взглядом и снова уставился на пол, где аккуратной кучкой лежали три дохлые крысы со свернутыми шеями.

Что-то в этой сцене насторожило Спиндла.
- Ты же не некромант? - спросил он, нахмурившись.
- Нет, я не некромант. - ухмыльнулся Болк, сверкнув оскалом.
Расслабившись, Спиндл продолжил:
- Он мертв.
- Кто?
- Самопровозглашенный Барон Ринэгг из Чащи Чудака. Начать с того, что он, кажется, был очень болен. Мне сказали, он был при смерти. Но прежде чем он умер, нам удалось вытащить из него все что нужно.
- А что вам было нужно от него, сержант?
- У него было кое-что на тебя, и этого было достаточно, чтобы доказать твою причастность.
- Причастность к чему именно?
Спиндл пожал плечами.
- Я так понимаю, вы были наемниками, однако постепенно стали оказывать услуги, выходящие за рамки обычного контракта. Разбой.
Болк снова взглянул на Спиндла, его глаза, однако, скрывали тени, населявшие потолок камеры.
- Барон пытался доказать свое право на эти земли. Всего лишь взимал десятину. Это не разбой.
- Понимаю, – ответил Спиндл. – Но десятину взимает империя. И те титулованные подданные империи, которые имеют права собирать налоги, отдают большую часть сборщику, в чьем ведении эти земли. Никто не назначал Ринэгга, и он не передавал ничего в имперскую казну.
- Барон был солдатом. – сказал Болк. – Он боролся с захватчиками.
- Ну да, и проиграл.
Воцарилось молчание. Затем Спиндл поднялся и устало потер руками лицо. Слегка поморщившись, выгнул затекшую спину.
- Ты благородного происхождения, так по крайней мере считает мой капитан. Человек чести. Твои прихвостни уж точно так считают.
- Им не стоило рисковать из-за меня. – сказал Болк.
- Убей я тебя, они бы уж точно не стали.
- Тогда бы вы проиграли.
- Скорее всего. Так вот, мне не дает покоя вопрос, что же ты делал в компании четырехсот бывалых наемников, рыскающих по Чаще Чудака. Империя не пользуется услугами наемников. Может быть, вас нанял Ринэгг? Но не сразу, конечно.
- Почему не сразу?
- Потому что долгое время он был никем. Даже при том, что он получал дань с караванов и лесорубов на востоке, ваши услуги ему долго были не по карману. У него что-то было на тебя, что-то достаточно серьезное, чтобы заставить работать в убыток самому себе, да еще и наверняка частенько выворачивать карманы.
Болк посмотрел в сторону, словно внимательно изучая одну из стен.
- А вы неплохо осведомлены о деятельности наемников, сержант?
- Да, приходилось иметь дело. Давненько уже. Большинству этих группировок не доставало сплоченности, даже когда дела шли хорошо. Стоило их припугнуть и в большинстве случаев они тут же разбегались кто куда. Надо быть совсем уж законченным дураком, чтобы отдать жизнь ради денег. За редким исключением империи удавалось купить их, а потом уничтожить.
- И все же бывали исключения?
Спиндл прислонился спиной к стене напротив решетки и, скрестив руки на груди, сказал:
- Да, были такие, два или три.

75. Дарья Барановская

Бог не желает

Стивен Эриксон

Главарь бандитов Балк сидел на деревянной скамье в камере, привалившись спиной к каменной стене. Эта камера и три другие находились на противоположной стороне лагеря от казармы, превращенной в тюрьму для роты Балка. Обычно в тюрьму помещали случайных убийц или пьяниц, кого-нибудь из роты, когда требовалась корректировка поведения. Обычно кулаками, лишь изредка ножом по горлу.

Шпиндель отослал гарнизонного охранника в коридор и придвинул табурет, на котором сидел охранник, ближе к решетке камеры. Балк бросил на него короткий взгляд, а затем вернул свое внимание на пол, где аккуратной кучкой лежали три мертвые крысы с перебитыми шеями.

Что-то в этой сцене заставило Шпинделя нахмуриться.
— Ты ведь не некромант, не так ли?

Раздался слабый блеск обнаженных зубов.
— Нет. Не некромант.

Расслабившись, Спиндл сел.
— Он мертв, — сказал он.

— Кто?

— Самозваный барон Ринагг из Леса Дураков. Похоже, он был очень болен. Умирал, как мне сказали. Но мы получили от него все, что нам было нужно, прежде чем он умер.

— И что вам было нужно от него, сержант?

— У него было кое-что на вас, и этого было достаточно, чтобы вымогать ваше участие.

— Участие в чем именно?

Спиндл пожал плечами.
— Я так понимаю, что вы были ротой наемников, и то, что начиналось как основной контракт на службу, в итоге превратилось в нечто иное. Бандитизм.

Балк поднял взгляд во второй раз, его глаза в основном были скрыты в тени, пронизывающей камеру.
— Барон отстаивал свое право на управление регионом. Десятина и пошлина. Не бандитизм.

— Да, я понимаю, — ответил Спиндл. — Но десятиной и пошлинами управляет империя. Те обладатели имперских титулов, которые управляют ими, также передают большую часть налогов региональному сборщику. Ринагга никто не назначал, и он ничего не передавал.

— Барон был солдатом, — сказал Балк. — Он сражался против вторжения.

— Да, но он проиграл.

Некоторое время никто из мужчин не разговаривал. Затем Шпиндель поднялся и потер лицо. Он выгнул спину и слегка поморщился.
— Вы благородно рожденный, или так считает мой капитан. Человек чести. Твои последователи тоже так считают.

— Они должны были проигнорировать мою судьбу, — сказал Балк.

— Если бы я убил тебя, я уверен, они бы так и сделали.

— И тогда ты бы проиграл.

— Возможно. Итак, мне интересно, что ты делал с компанией из четырехсот наемников-ветеранов, бродя по Лесу Дураков? Империя не нанимает наемников. Это не могло быть сделано, чтобы забрать монету Ринагга. Не в первый раз.

— А почему?

— Потому что этот человек был никем. Даже облагая налогами караваны и лесорубов на востоке, он не мог позволить себе тебя надолго. Что бы он ни имел на тебя, это было достаточно серьезно, чтобы ты работал себе в убыток, возможно, опустошая при этом свои собственные владения.

Балк смотрел в сторону, казалось, изучая одну из стен.
— Много знаете о компаниях наемников, сержант?

— Сталкивался с несколькими, да. Много лет назад. Большинство из них едва держались вместе, даже когда дела шли хорошо. Покажи им кулак, и они чаще всего разбегаются. Нужно быть особым дураком, чтобы отдать жизнь за монету. За редким исключением, империя выкупала их, а потом разбивала.

— А лучшие?

Спиндл прислонился спиной к стене напротив решетки. Он скрестил руки.
— Их было две, может быть, три, — сказал он.

76. Дарья У

«Бог не желает»
Стивен Эриксон

Вожак банды, Болк, сидел, развалившись на деревянной лавке, прислонясь спиной к каменной стене камеры. Эта камера и еще три другие располагались на противоположной стороне лагеря. Казармы в лагере превратили в тюрьму для «Роты Болка». Обычно туда помещали тех, кто, случалось, кого-то убьет или выпьет лишку, рядовых и сержантов, чье поведение нужно было особым образом скорректировать. Корректировали, как правило, кулаками, и только в отдельных случаях – перерезали горло.

Спиндл отправил гарнизонного охранника вон из коридора и придвинул стул, на котором тот сидел, ближе к решетке камеры. Болк коротко скользнул по нему взглядом и снова уставился в пол, где аккуратной маленькой кучкой лежали три мертвые крысы – шеи у них, по-видимому, были сломаны.

Было в этом зрелище что-то такое, от чего Спиндл нахмурился.

– Ты же не некромант какой-то?

Болк оскалился, зубы тускло сверкнули в темноте.

– Нет. Не некромант.

Спиндл вздохнул с облегчением и сел.

– Он мертв, – сказал он.

– Кто?

– Самозванец, барон Ринаг из Леса Дураков. Кажется, он и без того довольно серьезно болел. Неизлечимо, как мне сказали. Но перед его смертью мы успели получить от него, что хотели.

– И что же вы от него хотели, сержант?

– У него на тебя что-то было, и этого было достаточно, чтобы заставить тебя ему помогать.

– В чем именно помогать?

Спиндл пожал плечами.

– Как я понимаю, вы были наемной ротой. Началось все с обычного договора найма, а потом переросло в кое-что посерьезнее. Разбой.

Болк снова поднял глаза, но взгляд почти полностью скрывали наводняющие камеру тени.

– Барон отстаивал свое право управлять регионом. Мы занимались сбором десятины и дорожных пошлин. Не разбоем.

– Ага, ясное дело, – ответил Спиндл. – Только десятина и дорожные пошлины находятся в ведении империи. И те имперские управляющие, кто этим занимается, также отдают большую часть собранных налогов региональному сборщику. Ринага никто управляющим не назначал и он ничего не отдавал.

– Барон был воином, – сказал Болк. – Он боролся с захватчиками.

– Что ж, он проиграл.

Они какое-то время помолчали. Затем Спиндл встал и потер лицо. Он потянулся и слегка поморщился от боли.

– У тебя благородное происхождение – по крайней мере так считает мой командир. Ты человек чести. Твои последователи определенно так думают.

– Лучше бы им было не обращать внимания на мою судьбу, – сказал Болк.

– Если бы я тебя убил, уверен, так бы и было.

– И тогда бы вы проиграли.

– Возможно. Так, и для чего же ты шастал по Лесу Дураков с ротой из четырехсот опытных наемников? Империя не берет наемников. Не может быть, чтобы за плату от Ринага. Точно не изначально.

– И почему это?

– Потому что он был никем. Даже собирая налоги с повозок и лесорубов на востоке, он не смог бы платить вам долго. Что бы он там на тебя ни накопал, это было достаточно серьезно, чтобы ты согласился работать себе в убыток, и наверняка еще и растрачивал все то время свои сбережения.

Болк отвел глаза, казалось, рассматривал одну из стен.

– Много знаете о наемных ротах, сержант?

– Ага, довелось нарваться на несколько. Много лет назад. Большинство из них с трудом удерживались от распада, даже когда все шло хорошо. Погрози им кулаком в письме и, как правило, разбегутся. Только форменные идиоты откажутся от нормальной жизни ради денег. За редкими исключениями империя выкупала их и потом распускала.

– А лучшие из них?

Спиндл подвинулся и прислонился спиной к стене напротив камеры. Он скрестил руки на груди.

– Таких было две, может, три, – ответил он.

77. Диана Пожилова

Бог против
Стивен Эриксон

На деревянной скамье тюремной камеры, прислонив сгорбленную спину к каменной стене, сидел Балк, лидер преступной группы. Четыре камеры, включая и его, находились отдельно от казарм, которые переделали в тюрьму для компании Балка. Обычно эти камеры пустовали на тот случай, когда убийцам, пьяницам или кому-то из рядов компании требовалось в индивидуальном порядке преподать урок в воспитательных целях. Обычно кулаками, и лишь иногда ножом по горлу.

Спиндл приказал гарнизонному стражнику оставить пост и придвинул табуретку, на которой тот сидел, к решетке. Балк бросил взгляд на пришедшего и вновь уставился в пол, где аккуратной кучкой лежали три дохлые крысы. Шеи их явно были сломаны.

Увидев эту картину, Спиндл нахмурился.

– Ты некромант, что ли?

Блеснул оскал.

– Нет.

Немного успокоившись, Спиндл сел. Затем произнес:

– Он мертв.

– Кто?

– Самозваный барон Ринагг из Леса Дураков. Похоже, он давно был серьезно болен. Говорят, даже при смерти. Но нам удалось добиться от него желаемого до того, как он умер.

– И что же вам было от него нужно, сержант?

– У него была на тебя кое-какая информация, и ее достаточно, чтобы обеспечить твое содействие.

– Содействие в чем?

Спиндл пожал плечами.

– Как я понимаю, у вас была компания наемников, но то, что начиналось как обычная служба по контракту, переросло в нечто иное. В бандитизм.

Во второй раз Балк бросил взгляд на Спиндла. Тени, наполнявшие камеру, почти полностью скрывали его глаза.

– Барон отстаивал свое право на власть в регионе. Десятиной и пошлинами. Никакого бандитизма.

– Так точно, понимаю, – ответил Спиндл. – Однако десятину и пошлины устанавливает империя. Те обладатели имперского титула, которые за это отвечают, в свою очередь передают ответственность за большую часть налогов региональному сборщику. Никто не назначал Ринагга, так что он ничего передать не мог.

– Барон раньше был солдатом, – возразил Балк, – он отражал наступление противников.

– Да, и проиграл.

Некоторое время оба молчали, после чего Спиндл встал, потер лицо, выгнул спину и слегка поморщился.

– У тебя благородное происхождение. По крайней мере, так считает мой капитан. Человек чести. В это, несомненно, верят твои последователи.

– Им не стоило заботиться о моей судьбе, – сказал Балк.

– Убей я тебя раньше, так бы и произошло.

– И тогда бы ты проиграл.

– Возможно. И все же мне интересно, почему ты и четыреста наемников-ветеранов скитались по Лесу Дураков? Империя не связывается с наемниками. И богатства Ринагга не могли быть причиной. По крайней мере, не вначале.

– Поему же нет?

– Потому что он был никем. Даже если учесть налоги, которыми он обложил караваны и лесорубов на востоке, он не смог бы долго оплачивать твой труд. И раз ты был готов браться за проигрышное дело и, возможно, некоторое время опустошать свои же сбережения, значит, у него было на тебя что-то очень серьезное.

Балк посмотрел на стену, будто изучая ее.

– Много знаете о наемниках, сержант?

– Да, встречал некоторых много лет назад. Даже когда дела шли хорошо, большинство из них кое-как держались вместе. Покажи им военную силу, и они скорее всего, разбегутся. Нужны слабоумие и отвага, чтобы променять жизнь на деньги. Империя могла бы купить практически всех, а затем разрушить их ряды.

– А что насчет лучших из них?

Спиндл подвинулся, чтобы облокотиться на стену напротив камеры. Скрестив руки на груди, он произнес:

– Таких было лишь двое. Или трое.

78. Елена П

Против воли Господа

Стивен Эриксон

Лидер банды, Балк, лежал свернувшись спиной к стене на деревянной скамье тюремной камеры. Эта камера и три другие находились напротив нескольких казарм, переделанных в тюрьму специально для Роты Балка. Обычно в тюрьме содержали бытовых убийц и пьяниц, обладавших воинским званием, начальство которых предпочитало воспитывать своих сотрудников вдали от лишних глаз. Чаще всего ограничивались побоями, лишь иногда приставляя нож к глотке.

Спиндл выслал надзирателя из коридора и придвинул табуретку, на которой тот сидел, ближе к решетке камеры. Балк одарил его беглым взглядом, прежде чем вернуться к созерцанию пола, где три дохлые крысы со свернутыми шеями лежали аккуратной кучкой.

Что-то в этом зрелище заставило Спиндла нахмуриться: «Ты не некромант, ведь так?».

На мгновение блеснули оскаленные зубы: «Конечно, нет».

Успокаиваясь, Спиндл сел. «Он умер», - сказал заключенный.

- Кто?

- Барон Ринагг из Леса Дураков, как он сам называл себя. Похоже, он был чем-то серьезно болен. Доживал последние деньки, как мне сказали. Но мы у него забрали то, что нам было нужно, пока он не помер.

- И что же вам было нужно, Сержант?

- У него было кое-что на тебя, и этого бы хватило, чтобы заставить тебя помогать им.

- Помогать в чем именно?

Спиндл пожал плечами: «Я так понимаю, вы были ротой наёмных солдат, и то, начало что началось с договора об оказании услуг, в итоге превратилось во что-то еще. Бандитизм».

Балк взглянул вверх во второй раз, его глаз почти не было видно в тени, пронизывающей камеру: «Барон отстаивал свое право управлять регионом. Десятины и пошлины. Не бандитизм».

Да-да, я понял, - отозвался Спиндл, - Однако десятины и пошлины устанавливаются империей. Эти титулованные империалисты, правящие всем, также передают большую часть налогов региональному сборщику. Ринагга никто не назначал, и он никому ничего не передавал.

- Барон был солдатом, - сказал Балк, - Он боролся с захватчиками.

- Да, что ж, и проиграл.

Какое-то время оба молчали. Затем Спиндл поднялся и растер лицо. Он выгнул спину и слегка поморщился: «Ты дворянин, по крайней мере, тебя им считает мой капитан. Человек чести. Для своих последователей ты точно таков».

- Им бы стоило забыть о моем существовании, - сказал Балк.

- Если бы я убил тебя, уверен, они бы так и сделали.

- И тогда бы ты проиграл.

- Возможно. Так мне интересно, что же ты делал в обществе четырех сотен ветеранов-наёмников, бродя по Лесу Дураков? Империя не нанимает на контрактную службу. Целью явно не были деньги Ринагга. По крайней мере, не вначале.

- Почему нет?

- Этот человек был никем. Даже несмотря на то, что он облагал налогом караваны и лесорубов на востоке, он бы не смог себе позволить долго вас содержать. Что бы он ни имел против вас, это было достаточно серьезно, чтобы вы работали на него себе в убыток и даже расходовали собственные сбережения на протяжении того времени.

Балк не смотрел на него, притворяясь, что изучает стену: «Много знаешь о ротах наёмников, Сержант?».

- Да-да, сталкивался с некоторыми. Это было давно. Большинство из них едва оставались в строю даже когда дела шли хорошо. Погрози им кулаком, и почти все сразу разбегутся. Мало какой дурак расстанется с жизнью за деньги. За редким исключением империя платит им и использует в качестве пушечного мяса.

- И кто же составил исключение?

Спиндл прислонился спиной к стене напротив решетки. Скрестил руки на груди. «Их было двое, может, трое», - сказал он.








 

79. Катерина

Стивен Эриксон
Против Бога

Командир отряда Балк сидел на нарах сгорбившись, упираясь спиной в каменную стену. Эта и три другие камеры находились с противоположной стороны лагеря. В тюрьме,
заменившей собой казармы, куда должны были поместить отряд Балка. Чаще сюда попадали заурядные преступники, пьяницы или рядовые, которых нужно было перевоспитать. Преимущественно кулаками, реже лезвием по горлу.


Шпиндель прогнал постового, придвинув табурет, на котором тот сидел, к решетке. Балк успел взглянуть на него, прежде чем переключил внимание на пол, где три крысиных трупа со свернутыми шеями сформировали маленькую аккуратную кучку.


Что-то в этой сцене заставило Шпинделя напрячься. – Ты же не некромант, надеюсь?


– Нет, не некромант. – произнес Балк, оскалив зубы.


Почувствовав облегчение, Шпиндель сел. – Он мёртв.


– Кто?


– Самозваный барон Ринагг из Леса Дураков. Кажется, он был серьезно ранен. Мне сказали, что он при смерти. Но мы успели получить от него то, что нам было нужно, прежде чем он покинул этот мир.


– И что же тебе было нужно, сержант?


– У него было кое-что на тебя; достаточно, чтобы доказать твою причастность.


– К чему конкретно?


Шпиндель пожал плечами.


– Насколько мне известно, ты был в отряде наемников, и то, что поначалу было службой по контракту, в итоге вылилось в совсем иное. Бандитизм.


Балк снова взглянул на Шпинделя, но из-за темноты, пронизывающей камеру, его глаз не было видно.


– Барон отстаивал свое право управлять регионом. Десятины и пошлины. Никакого беспредела.
– Ну я так и понял, – ответил Шпиндель. – Но десятины и пошлины находятся на контроле у империи. Обладатели имперского титула, которые заведуют ими, большую часть налогов передают региональному сборщику. Ринагга никто не назначал, и он ни гроша не передал в казну.


– Барон был солдатом. – сказал Балк. – Он сражался с противником.


– Да, но делать нечего, он проиграл.


В воздухе повисла тишина. Затем Шпиндель встал и потер лицо. Он лениво потянулся, и его невольно передернуло. – Ты дворянин, по крайней мере мой командир в этом убежден. Человек чести. У твоих сторонников на этот счет также нет сомнений.


– Их не должно это заботить, – сказал Балк.


– Уверен, если бы я тебя убил, это бы утратило важность.


– Тогда бы ты проиграл.


– Возможно. И все же мне интересно, что ты делал в отряде из четырехсот наемников-ветеранов, бродивших по Лесу Дураков? Империя не принимала наемников на службу. Деньги Ринагга тоже не представляли интереса. Не сразу.


– Это почему же?


– Потому что Ринагг был никем. Даже несмотря на то, что он облагал налогом караваны и лесорубов на востоке, такая роскошь была ему не по карману. Чем бы он не располагал, этот весомый аргумент, заставил тебя работать в убыток, вынуждая день ото дня опустошать собственные запасы.


Балк отвел взгляд, будто пытался рассмотреть что-то на одной из стен в камере. – Много знаешь о наемниках, сержант?


– Встречал парочку, да. Пару лет назад. Большинство из них едва держались на ногах от страха, даже когда не было причин волноваться. Покажи им бронированный кулак, и они скорее пустятся наутек. Только круглый дурак согласится расстаться с жизнью ради денег. Крайне редко империя выкупала их, после чего распускала.


– А избранных?

Шпиндель прислонился к стене напротив решетки, скрестив руки. – Их было двое, может трое, – сказал он.

80. Константин Соловьев

Предводителя бандитов Тавра неуклюже усадили на скамью, привалив спиной к каменной стене. Тюрьма - кроме этой было еще три камеры - находилась на краю лагеря, подальше от казарм, в которых заперли когорту Тавра. Все эти камеры обычно держали наготове, на случай, если кто убьет кого ненароком или перепьются рядовые какой-нибудь когорты и потребуется вернуть заблудших на путь истинный. Делали это, как правило, кулаками, но изредка бывало и ножом по горлу.

Жердь отослал караульного с поста в коридоре, взял его табурет и передвинул ближе к решетке камеры. Тавр бросил на него короткий взгляд и снова уставился в пол, на котором маленькой, аккуратной кучкой лежали три дохлые крысы, явно с переломленными шеями.

Взглянув на них, Жердь нахмурился.

- Ты вроде не был некромантом или я ошибаюсь?
Открытые ухмылкой, блеснули зубы.

- Нет. Не ошибаешься.

Немного смягчившись, Жердь сел на табурет.

- Он мертв, - заявил он.

- Кто?

- Тот, кто называл себя бароном Ринаггом, правителем Дуболесья. Видимо, он болел, давно и сильно. Доложили, будто безнадежен. Но до того, как он умер, мы выудили из него все, что нам было нужно.

- Что же вам от него было нужно, сержант?

- Он выдал кое-что насчет тебя. Тогда-то и дознались про твое участие.

- Участие? В чем именно?

Тавр снова метнул взгляд сквозь решетку. В полумраке камеры его лица почти не было видно.
Жердь пожал плечами.

- Твою когорту наняли - это я понимаю. Да вот беда, то, что вы затеяли, как оказание услуг по стандартному договору, в итоге вылилось в нечто другое. Бандитизм.

- Барон лишь отстаивал право владеть провинцией. Десятина и пошлины. Это не бандитизм.

- Ах да, конечно, - ответил Жердь. - Только десятиной и пошлинами ведает государство. Имперские принципалы распорядились так, чтобы все почти налоги собирал цензор провинции. А Ринагга никто никуда не назначал, так что распоряжаться ему нечем.

- Прежде всего, барон был солдатом, - ответил Тавр. - Он сражался против нашествия.

- Что ж, теперь он умер.

На время оба замолчали. Жердь поднялся, поскреб подбородок. Затем он расправил плечи и слегка поморщился.

- Мой капитан думает, что ты из благородных будешь или как это называется. Человек чести. И люди твои в это верят.

- Переступили бы лучше через меня и через веру, - сказал Тавр.

- Убей я тебя, так бы и случилось, не сомневайся.

- Вы проиграли бы тогда.

- Возможно. Но сейчас мне очень хочется знать, что это за дело, ради которого ты с когортой из четырех сотен отъявленных наемников мотался по всему Дуболесью? Империи наемники не нужны. Вряд ли вы просто набивали мошну Ринагга монетой. Нет. Не это главное.

- Почему же нет?

- Потому что человек этот слишком мелок. Даже, если взять поборы с лесорубов и провозные с караванов, он не мог долго оплачивать ваши услуги. За кого бы он вас не держал, это дело, прежде всего, важно для тебя, важно настолько, что убытки - побоку и в крайнем случае ты снабжал бы его даже из собственных закромов.

Тавр поднял глаза и, казалось, внимательно изучал стену.

- Видать, ты все про наемные когорты знаешь, а, сержант?

- Да уж, повидал всяких. Сходились лицом к лицу, было дело. Большинство из них едва строй могли держать, даже когда уносили ноги подобру-поздорову. Притопнешь пятой железной, пригрозишь кулаком в латах и они почти всегда врассыпную. Потому что гибнуть за металл - это дурость несусветная! Вот увидишь, империя все почти их скупит и проредит как следует.

- А может какие получше есть?

Жердь встал напротив решетки и прислонился спиной к стене. Скрестил на груди руки.

- Была парочка, ну, может, три, - сказал он.

81. Кузьмина Татьяна С.

Главарь банды, Болк, сидел на единственной в его тюремной камере деревянной скамье, сгорбившись и прислонившись спиной к холодной каменной стене. Эта камера и три других находились по противоположную сторону корпуса казарм, ставших для Болка и его дружков самой настоящей тюрьмой, которая, как правило, держалась на редкий случай появления в этих местах убийц или пьяниц, а также рядовых, чьё поведение можно было счесть ненадлежащим и требующим исправления. Обычно методами «воспитания» в такой ситуации становились кулаки или, в крайнем случае, перерезанная глотка.

Как только Шпинделю удалось спровадить караульного, он быстро придвинул табурет, на котором до этого сидел охранник, ближе к решётке своей камеры. Болк бросил в его сторону беглый взгляд и вновь уставился на пол, где лежала кучка из трёх мёртвых крыс со свёрнутыми шеями.

Что-то в этом зрелище заставило Шпинделя нахмуриться.

— Ты ведь не некромант, да?

В полумраке слабо блеснула улыбка бандита.

— Нет, разумеется.

Успокоившись, Шпиндель опустился на стул и пробормотал:

— Он умер…

— Кто?

— Самозванец, назвавший себя бароном Ринаггом из леса Дураков. Кажется, он изначально был очень слаб здоровьем. Ходила молва, что он на грани смерти. Однако мы получили от него то, чего хотели, до того, как он умер.

— И что вам от него было нужно, Сержант?

— У него было на тебя кое-что. И этого было достаточно, чтобы заставить тебя ввязаться в его аферу.

— Какую такую аферу?

Шпиндель вяло пожал плечами.

— Я, конечно, понимаю, что вы начинали как группировка наёмников. Но то, что начиналось как обычный найм на контрактной основе, превратилось в кое-что другое — в сущий бандитизм.

Болк снова бросил в его сторону беглый взгляд — при том его глаза большей частью скрывал полумрак, захвативший всё пространство камеры.

— Барон боролся за право управлять регионом. Установление десятины и пошлин — это не бандитизм.

— Хорошо-хорошо, я понял, — быстро согласился Шпиндель. — Но десятина и пошлины регулируются империей. И те имперские ставленники, которые этим занимаются, платят большую часть налогов местному сборщику податей. Ринагг не был никем назначен на эту должность, и он, разумеется, никому не отдавал и части собранного.

— Барон был солдатом, — твёрдо заявил Болк. — Он бросил все силы против вторжения.

— Бросить-то бросил, да всё равно проиграл.
В воздухе ненадолго повисло тяжёлое молчание. Затем Шпиндель поднялся и протер руками лицо, потом согнулся и, слегка поморщившись, произнёс:

— А ты благороден, или так, по крайней мере, думает мой командир… Человек чести. Определённо именно так думают о тебе твои последователи.

— Им следовало бы бросить меня, — заметил Болк.

— Если бы я тебя убил, то, уверен, они бы так и сделали.

— Тогда ты бы проиграл.

— Возможно… Всё же мне любопытно, что ты и группа из четырёх сотен ветеранов-наёмников забыли в лесу Дураков? Империя не пользуется вашими услугами. Никогда не поверю, что это было ради найма к Риггану, — Шпиндель немного помолчал. — Как минимум, сразу поверить в это сложно.

— Почему нет?

— Потому что барон был ничтожным человеком. И даже с тем, что он облагал налогами караваны и лесорубов на востоке, Ригган не мог позволить себе нанять вас на приличный срок. Какой компромат он на вас не имей, тот должен был быть достаточно весомым, чтобы заставить вас работать на него себе в убыток, всё это время, вероятно, опустошая собственные запасы.

Болк отвёл взгляд в сторону. Могло показаться, что он внимательно изучает стену.

— А много ты знаешь о наёмниках, да, Сержант?

— Ага, сталкивался с некоторыми из них. Много лет уж пролетело… Большинство из них с трудом держались вместе, даже когда дела шли хорошо. Покажи им железный кулак, и они будут разбегаться чаще, чем нет. Такая работа требует особого вида дурака, который готов забить на свою жизнь ради золотых монет. Их всех, за небольшим исключением, империя могла бы выкупить и расформировать, если бы они, конечно, сами не развалились в скором времени.

— А что с лучшими из них?

Шпиндель подвинулся, чтобы облокотиться спиной о стену прямо напротив решётки, и скрестил на груди руки.

— Да их было всего-то двое или трое, — вздохнул он.

82. Куклев Артём Павлович

Бог не желает.


Главарь банды Балк сидел в своей камере на деревянной скамье, ссутулившись, прислонившись к каменной стене. Эта камера и три другие находились в противоположной части огороженных бараков, которые служили тюрьмой для наемников Компании Балка. Обычно сюда попадали те, кому случалось напиться до бесчувствия или ненароком убить кого-то. В таких случаях, было необходимо применять воспитательные меры. Воспитывали, как правило, с помощью кулака, а иной раз, приходилось и нож к горлу приставить.


Спиндел выслал гарнизонный караул из коридора и пододвинул табурет, на котором до этого сидел надзиратель, поближе к решетке камеры, где сидел Балк. Тот мельком окинул Спиндела взглядом, после чего вновь внимательно принялся рассматривать аккуратную стопку из трёх крысиных трупов на полу, чьи шеи были очевидно переломаны.


Что-то во всей этой сцене заставило Спиндела нахмуриться.
– Ты, случайно, не некромант?
Едва заметная усмешка обнажила зубы Балка.
– Никак нет.
Выдохнув, Спиндел присел на табурет.
– Он мёртв, – сказал он
– Кто мёртв?
– Самопровозглашённый Барон Ринагг из Леса Дураков. Кажется, он был весьма болен. Смертельно болен, как я слышал. Но мы успели получить от него всё, что нам было нужно.
– И что же вам было от него нужно, Сержант?
– У него было что-то на тебя, и этого было вполне достаточно, чтобы убедиться в твоем непосредственном участии.
– Моём участии в чем?
Спиндел пожал плечами.
– Насколько я понимаю, вы были частной военной компанией, и то, что изначально воспринималось как обычный контракт, в конце концов превратилось в нечто совсем иное. Бандитизм.
Балк взглянул на него во второй раз. Его взгляд был едва различим во тьме, охватывающей камеру.
– Барон отстаивал свое право на власть в регионе. Всего лишь налоги и пошлины. Никакого бандитизма.
– Ну да, ну да, конечно, я все понимаю, – ответил Спиндел – только вот налогами и пошлинами заправляет империя. Эти самые имперские налоговики, в чьем ведении находится сбор дани, также передают большую часть собранного окружному коллектору. Однако же Ринагга никто никогда не назначал, и он никогда ровным счетом ничего не передавал.
– Барон был бойцом, – Сказал Балк, – Он сражался против посягательств на свою власть.
– Да, но как ты понимаешь, он проиграл.
Наступила тишина. Спустя какое-то время, Спиндел встал и потёр лицо. Он выгнул затёкшую спину, слегка поморщившись от боли.
– Ты же из благородных, по крайней мере, так думает мой капитан. Ты человек чести. Твои соратники определенно так думают.
– Им лучше было бы забыть меня, – сказал Балк.
– Если бы я тебя убил, они бы именно так и поступили.
– И тогда вы бы проиграли.
– Вероятно. Но ближе к делу, с какой целью ты блуждал по Лесу дураков с бандой из четырехсот наемников? Империя не пользуется услугами наемников. Вряд ли Ринагг мог вас спонсировать. Поначалу так точно нет.
– И почему же не мог?
– Потому что тогда этот человек был никем. Даже несмотря на то, что он уже собирал дань с караванов и лесозаготовителей на востоке, он не мог позволить себе содержать вашу армию так долго. Что бы у него там на тебя ни было, это являлось достаточно веской причиной, чтобы ты работал себе в убыток, всё это время опустошая свой собственный карман.
Балк посмотрел на стену, словно изучая её.
– Я смотрю вы разбираетесь в частных военных компаниях, Сержант?
– Ну так, натыкался на парочку. Давным-давно. Большинству из них с трудом удавалось не развалиться, даже когда дела шли в гору. Стоило им только слегка пригрозить, так они почти все тотчас разбегались, как тараканы. Нужно быть полным дураком, чтобы разменивать свою жизнь на бездушный звон монет. А этим почти всегда пользовалась империя, выкупая их, после чего распуская.
– Что, даже лучших?
Спиндел прислонился спиной к стене напротив решетки, скрестив руки на груди.
– Да таких было-то всего два, может три, – сказал он.

83. Маргарита Корсак

Бог не желает


Балк, главарь бандитской шайки, удобно развалился на деревянной скамье, прислонившись к тюремной каменной стенке. Эта и еще три камеры находились напротив бывших казарм, в которых сейчас содержались дружки Балка. Обычно здесь отбывали наказание убийцы, совершившие преступление непреднамеренно или в пьяном угаре, а также военные, чье поведение предполагалось исправлять особым образом. Чаще всего их избивали, но иногда и приставляли нож к горлу.


Спиндл приказал караульному выйти из коридора и пододвинул его табуретку ближе к решетке камеры. Балк сверкнул в его сторону взглядом и снова уставился на пол, где три дохлых крысы — им явно свернули шеи — аккуратно лежали одна на одной.


Спиндл настороженно нахмурился и спросил:


— А ты случайно не некромант?


В сумрачной камере блеснул хищный оскал.


— Нет. Не некромант.


Успокоившись, Спиндл сел на табуретку.


— Он мертв, — произнес он.


— Кто?


— Так называемый барон Ринагг из Леса Дураков. Кажется, он плохо себя чувствовал. Говорят, даже был одной ногой в могиле. Но мы успели выбить из него все, что хотели.


— И что же ты хотел узнать у барона, сержант?


— У него было что-то на тебя, поэтому ты и согласился.


— Согласился на что?


Пожав плечами, Спиндл медленно произнес:


— Насколько я понимаю, ты служил наемным солдатом, но то, что начиналось как обычная контрактная служба, в конце концов превратилось в нечто иное. В бандитизм.


Балк снова поднял взгляд на полицейского, глаза его скрывал полумрак, окутавший камеру.


— Барон отстаивал свое право управлять регионом. Мы не занимались бандитизмом. Мы собирали десятины и другие налоги.


— Ах, да, я понял. Но десятины и другие налоги собирают в казну империи. Те, кто обладает имперским титулом и законно управляет налоговыми сборами, может передать большую часть работы главе региона. Ринаггу никто ничего не поручал, и он не отправлял императору собранные деньги.


— Барон был солдатом, — тихо произнес Балк. — Он сражался с захватчиками.


— Ну, да. И проиграл.


Повисло молчание. Спиндл поднялся и устало потер глаза. Сморщив лицо, он потянулся и лениво сказал:


— Ты из дворянского рода, по крайней мере, так думает капитан. Человек чести. Твои подчиненные, должно быть, тоже в это верят.


— Думаю, им все равно, — ответил Балк.


— Если б я убил тебя, уверен, сразу стало бы все равно.


— Но тогда ты бы проиграл.


— Может быть. Так что ты делал с отрядом из четырехсот наемников-ветеранов в Лесу Дураков? Империя не вербует наемных солдат. Ты выполнял свою работу не за деньги Ринагга. Вернее, не только за деньги.


— Почему же?


— Потому что Ринагг - никто. И хотя он обирал караваны торговцев восточными товарами и древесиной, он не мог позволить платить тебе долго. То, что он разузнал, испугало тебя, заставило работать в убыток, опустошая собственные сбережения.


Балк отвернулся и уставился на стену.


— Много знаешь о наемных отрядах, сержант?


— Да, приходилось иметь дело с парочкой. Много лет назад. Большинство едва держались вместе, даже когда дела шли хорошо. Но только завидев кулак в кольчуге, они разбегались, кто куда. Мало какой дурак соглашался отдать жизнь за монету. Чаще всего империя выкупала такие отряды, чтобы разогнать.


— Были среди них достойные?


Спиндл прислонился к стене напротив решетки и, скрестив руки на груди, ответил:


— Может, двое или трое.

84. Марго

Главарь бандитов, Балк, сидел, ссутулившись, на деревянной скамье камеры, прислонившись спиной к каменной стене. Эта камера и три другие находились на противоположной от казарм стороне комплекса, которые были превращены в тюрьму для компании Балка. Обычно тюрьма предназначалась для случайных убийц или пьяниц, кого-то из компании, где требовалась некоторая личная корректировка поведения. Обычно с кулаками, лишь изредка с ножом поперек горла.

Шпиндель отослал гарнизонного охранника из коридора и придвинул табурет, на котором сидел охранник, поближе к решетке камеры. Балк мельком взглянул на него, прежде чем снова обратить свое внимание на пол, где три дохлые крысы — очевидно, со сломанными шеями — образовали аккуратную небольшую кучку.

Что-то в этой сцене заставило Шпинделя нахмуриться:

- Ты ведь не некромант?

- Нет, - слабый отблеск оскаленных зубов.

Расслабившись, Шпиндель сел.

Он мертв, - сказал он.

-Кто?

- Самозваный барон Ринагг из Дурацкого леса. Похоже, он был болен с самого начала. Умирающий, как мне сказали. Но мы получили от него то, что нам было нужно, прежде чем он умер.

- И что вам от него было нужно, сержант?

- У него было что-то на тебя, и этого было достаточно, чтобы добиться твоего участия.

- Участие в чем именно?

Шпиндель пожал плечами.

- Я так понимаю, вы были наёмниками, и то, что начиналось как базовый контракт на услуги, в конечном итоге превратилось во что-то ещё. Бандитизм.

- Барон отстаивал свое право править регионом. Десятина и пошлины. Не бандитизм,- Балк поднял взгляд во второй раз, его глаза были скрыты тенями, пронизывающими камеру.

-Да, я понимаю, - ответил Шпиндель. - Но десятина и пошлины взимаются империей. Те обладатели имперского титула, что управляют этим, также передают большую часть налогов региональному сборщику. Никто не назначал Ринагга, и он ничего не передавал.

- Барон был солдатом, - сказал Балк. Он боролся против вторжения.

-Да, хорошо, но он проиграл.

Некоторое время ни один из мужчин не произносил ни слова. Затем Шпиндель встал и потер лицо. Он выгнул спину и слегка поморщился.

- Вы дворянин, по крайней мере, так считает мой капитан. Человек чести. Ваши последователи, безусловно, так думают.

- Они должны были проигнорировать мою судьбу, - сказал Балк.

- Если бы я убил тебя, я уверен, что они бы это сделали.

- И тогда ты бы проиграл.

- Возможно. Итак, мне интересно, что вы делали с компанией из четырехсот наемников-ветеранов, блуждая по Лесу Дураков? Империя не нанимает наемников. Это не могло быть сделано для того, чтобы забрать монету Ринагга. Не поначалу.

- А почему бы и нет?

- Потому что этот человек был никем. Даже с учетом того, что он облагал налогом караваны и лесорубов на востоке, он не мог позволить себе тебя надолго. Что бы у него ни было на вас, это было достаточно серьезно, чтобы вы справились с убытком, возможно, все это время, опустошая свои собственные запасы.
Балк отвел взгляд, казалось, изучая одну из стен.

- Много знаете о наёмниках, сержант?

- Приходилось сталкиваться. Много лет назад. Большинство из них едва держались вместе, даже когда дела шли хорошо. Покажи им кулак в кольчуге, и они чаще всего разбегутся. Нужно быть особым видом дурака, чтобы отдать жизнь за монету. За некоторыми исключениями, империя выкупала их, а затем разбивала.

- А те, что получше?

Шпиндель подвинулся, чтобы прислониться спиной к стене напротив решетки. Он скрестил руки на груди.

-Их было двое, может быть, трое, - сказал он.

85. Матвей Заболотский

Стивен Эриксон



Бог говорит «Да»



Главарь банды Балк сидел сгорбившись на деревянной скамейке тюремной камеры, спиной к стене. Эта камера, как и три другие располагалась на противоположной стороне казарменного комплекса, превращенного в тюрьму для банды Балка. Обычно здесь сидели преступники, обвиняемые в случайном убийстве, или совершившись сие преступление на пьяной почве, то есть как раз те представители общества, которые случайно совершили это тяжкое преступление, будучи под воздействием зеленого змия или иных обстоятельств и для которых само заключение уже было самым страшным наказанием. Обычно это были бедолаги пырнувшие кого-либо ножом в шею и впервые обвиненные в подобном преступлении.


Шпиндель отослал охранника гарнизона из коридора и пододвинул стул, где тот сидел поближе к решетке камеры. Балк мельком окинул взглядом камеру и его внимание привлекли три мертвые крысы на полу.

Очевидно, шеи погибших были сломаны и создавалось впечатление, будто кто-то специально уложил крыс в аккуратную кучку.


Что-то из увиденного заставило Шпинделя нахмуриться.

- Ты ведь не некромант, верно? - спросил он.


– Нет, конечно, - ответил Балк, обнажив зубы.


Расслабившись, Шпиндель сел.


– Он мертв.


– Кто? - спросил Балк.

– Самозванец барон Ринагг из леса Глупцов. Начнем с того, что он довольно сильно болел перед смертью. Вроде... Мне так сказали. Но мы получили от него все что хотели до того как он отдал концы.


– И что тебе было от него нужно, Сержант? - интересовался Балк.


– У него что-то было против тебя и этого было достаточно, чтобы заставить тебя участвовать в этом.


– В чем собственно участвовать?
Шпиндель пожал плечами.


– Я так понимаю вы были наемниками, и то что начиналось как привычное соглашение по которому вы оказывали услуги в итоге превратилось в нечто большее. Вы стали занимать бандитизмом.


Балк на секунду взглянул на Шпинделя. Его глаза, скрытые в полумраке камеры, были почти не видны.


– Барон отстаивал свое право на управление этой территорией. Мы занимались сбором пошлин и сборов, десятой части дохода. Но не бандитизмом.



– Да, я понял, - ответил Шпиндель. - Но дань собиралась представители самой империи. Только те представители, кто получил соответствующий мандат могли заниматься этим, также передавая большую часть собранного региональному сборщику налогов. Никто не назначал Ринагга на эту должность и он не занимался сбором денег.


– Барон был войном, - сказал Балк. - Он сражался против завоевателей.


– И погиб.


Некоторое время все в камере молчали. Затем Шпиндель поднялся, потер лицо. Согнувшись, он слегка поморщился.


– Ты человек знатного происхождения или вроде того, мой начальник так утверждал. Человек чести. Твои последователи определенно так считают.


– Им не следовало бы обращать внимания на мою участь, - ответил Балк.

– Если бы я тебя убил, то уверен они были бы не против сделать то же самое.



– И сам бы проиграл.


– Возможно. Но я размышляю вот над чем, что бы ты делал с компанией из четырехсот ветеранов-наемников, бредущих через лес Глупцов?


– Империя не пользуется услугами наемников и не смогла бы сделать так чтобы их руками добыть деньги Ринагга. Ни разу.


– А почему нет?


– Потому что этот Ринагг был никем. Даже с учетом того, что он обложил данью караваны и лесорубов на востоке он не мог позволить себе завладеть тобой на долгое время. Что бы у него не было против тебя, это было бы достаточно чтобы ты боролся с потерями, вероятно, тратя свои собственные запасы все это время.


Балк смотрел на стену пристально, будто кого-то изучая.


– Много знаешь о наемниках, Сержант?


– Да, сталкивался с некоторыми. Несколько лет назад. Большинство из них едва ли держались сообща даже когда дела шли хорошо. Покажи им настоящую силу, и они скорее пустятся в бегство, чем будут сражаться.


– Нужно быть совсем дураком, чтобы отдавать жизнь за деньги.


– Не считая может быть пары случаев, империя выкупила бы их их а затем расформировала.


– И даже самых надежных?


Шпиндель скрестив руки, прислонился спиной к стене напротив решетки камеры.


– Таких найдется двое, ну может быть трое человек, - заметил он.

 

86. Наталья Пушкарева

Бог не велит. Стивен Эриксон
Лидер бандитской группировки, Балк, сгорбился на деревянной скамейке тюремной камеры, облокотив свою спину на каменную стену. Эта камера, и еще три другие, были на обратной стороне группы бараков, которые превратились в тюрьму для банды Балка. Как правило, тюремное заключение было уготовано для случайных убийц или пьяниц, для людей подобного рода, что требовало отдельную работу над их поведением. Обычно кулаками и только изредка с помощью ножа, приставленного к горлу.
Спиндл выпроводил гарнизон охраны из коридора и притащил стул, на котором сидел охранник, поставив его ближе к тюремной решетке. Балк мельком взглянул на него, до этого обратив внимание на пол, где три мертвые крысы-шеи, очевидно, были сломаны-создавали маленькую аккуратную кучу.
Что-то в этой картине заставило Спиндела нахмурится.
«Ты ведь не колдун, правильно?»
Слабо блеснули обнаженные зубы. «Нет. Я не колдун».
Спиндл сел и расслабился. «Он мертв», - сказал он.
«Кто?»
«Самозванец Барон Ринагг из Леса Дураков. Кажется, он был болен. Умирал, мне сказали. Но мы получили от него то, что нам было нужно, прежде его смерти».
«И что же Вам нужно было от него, сержант?»
«У него было кое-что на тебя, и этого было достаточно, чтобы доказать твое соучастие».
«Соучастие в чем, уточните?»
Спиндл поежился. «Я узнал, что ты был наемником, и что начинал с элементарного контракта о службе, который, в конечном счете, превратился в кое-что большее. Разбой».
Балк взглянул на него второй раз. Его глаза, по большей части, были спрятаны в тени камеры.
«Барон отстаивал свои права в регионе. Десятины и сборы. Это не разбой».
«Да, я знаю это», - ответил Спиндл. «Но десятины и сборы контролируются верховной властью. Те имперские чиновники, которые управляют, также передают контроль над большинством налогов местным сборщикам. Никто не утверждал Ринагга, и никаких полномочий ему не передавали».
«Барон был воином», - сказал Балк. «Он боролся против вторжения».
«Да, но он проиграл».
На какое-то время воцарилась тишина. После Спиндл поднялся и потер свое лицо. Он выгнул спину и слегка сморщился.
«Ты благородного происхождения, или в это поверил мой капитан. Человек чести. Твои последователи определенно думают также».
«Им не следует обращать внимания на мою участь», - сказал Балк.
«Я бы убил тебя, если бы был в этом уверен».
«И после ты бы проиграл».
«Возможно. Меня удивляет, что ты делаешь с бандой четырехсот бывших наемников, блуждающих по Лесу Глупцов? Империя не использует наемных солдат. Это не могут сделать деньги Ринагга. Не сразу».
«А почему нет?»
«Потому что этот человек был никем. Даже с его сборами с караванов и перевозчиков леса на востоке, он не мог купить вас надолго. Как бы то ни было, его траты на тебя были серьезными, для того чтобы ты работал без поражений, возможно благодаря опустошению своих собственных резервов, все это время».
Балк посмотрел вдаль, казалось, он изучает одну из стен. «Много знаешь о банде наемных солдат, сержант?»
«Сталкивался несколько раз, да. Годами ранее. Многие из них открыто держались вместе даже когда возвращались к нормальной жизни. Покажи им стальной кулак, и они скорее разбегутся, чем нет. Это особый вид глупости, продавать свою жизнь за деньги. Есть некоторые исключения, империя выкупила бы их и после разделила».
«И кто эти лучшие?»
Спиндл передвинулся, облокотив спину о стену напротив решетки. Он скрестил свои руки. «Их было двое, возможно трое», - сказал он.
 

87. Николай Ужов

Прислонясь спиной к булыжной стене камеры, на деревянной скамье ссутулился предводитель разбойников, Брус. Его отряд находился под стражей в казарме с другой стороны огороженного лагеря, напротив тюрьмы. Обычно эта тюрьма на четыре камеры принимала случайных убийц и пьянчуг да кого-то из гарнизона, кому требовалась неформальная коррекция поведения. По большей части, с помощью кулаков и только изредка - ножом по горлу.

Кий отослал часового из коридора и пододвинул табуретку, на которой тот сидел, ближе к решетке камеры. Мельком взглянув на него, Брус вернулся к созерцанию пола, где три дохлых крысы - явно с переломанными шеями - лежали аккуратной горкой.

Что-то в этом зрелище заставило Кия нахмуриться.

- Ведь ты не некромант, правда?

Едва заметно сверкнули зубы пленника.

- Нет. Не некромант.

С видимым облегчением сев на табуретку, Кий произнес:

- Он мертв.

- Кто?

- Самозванный барон Ринагг из Шутовского леса. Вроде он был уже порядком болен. Мне сказали, при смерти. Но мы успели получить от него, что хотели.

- И что именно твои ребята от него хотели, сержант?

- Компромат, которым он выкрутил тебе руки и заставил сотрудничать.

- Сотрудничать в чем?

Кий пожал плечами.

- Я так понимаю, ваша обычная поначалу служба как наемников перешла со временем в нечто другое. Разбой.

Во второй раз Брус оторвал взгляд от пола, его глаза были почти неразличимы в полумраке камеры.

- Барон утверждал свое право на управление областью. Десятина и оброк. Никакого разбоя.

- Знамо дело, кто ж спорит, - отозвался Кий. - Но десятину и оброк собирает Империя. Имперские аристократы, у кого есть на то право, отдают большинство налогов на откуп местным сборщикам. Никто не назначал Ринагга, и он ничего не передавал наверх.

- Барон был человек военный, - возразил Брус. - Сражался против вторжения.

- Точно, и был разбит.

Оба помолчали. Потом Кий встал и потер лицо. Прогнув спину, он подмигнул Брусу:

- Мой капитан думает, ты благородных кровей. Человек чести. Твои ребята в это верят.

- Не стоило им за меня вступаться, - ответил Брус.

- Прикончи я тебя, они бы так и сделали.

- И ты остался бы ни с чем.

- Скорее всего. Так вот, интересно мне знать, чем таким ты занимался с отрядом в четыре сотни опытных наемников, шляясь по Шутовскому лесу? На имперской службе вы не состояли. Сшибать деньгу для Ринагга - исключено. Не в начале.

- Почему это?

- Потому, что барон этот - никто и звать его никак. Он не мог вас содержать долго, даже с пошлин от караванов и лесорубов на востоке. Ты попал под шантаж, и пришлось работать себе в убыток, а может, даже покрывать разницу из своего кармана.

Брус отвел взгляд и, всматриваясь в стену, спросил:

- Хорошо разбираешься в отрядах наемников, сержант?

- Видал несколько, знамо дело. Давно. Обычно они едва держались вместе, даже когда дела шли неплохо. Покажи им кулак в кольчужной рукавице - и наемнички, по большей части, разбегутся. Надо быть придурком особого рода, чтобы променять жизнь на деньгу. Империя скупала большинство отрядов с потрохами и потом дробила до полного исчезновения.

- Ну а те, что получше?

Кий отошел к дальней стене коридора и прислонился к ней спиной. Сложив руки на груди, он проронил:

- Были такие, два или, может, три.

88. Ольга Р.

Равнодушный бог
Стивен Эриксон


Балк, предводитель головорезов, сидел сгорбившись на деревянной скамье, прислонившись к каменной стене камеры. Эту камеру вместе с тремя другими, расположенными напротив казармы, переоборудовали в тюрьму для Балка и его отряда.

Обычно в тюрьму сажали залетного убийцу, или пьяницу, или кого-то из рядовых отряда – тех, к кому требовался индивидуальный подход в исправлении поведения. Чаще всего применялось рукоприкладство, а иногда в ход шел нож.

Спиндл выставил охранника из коридора и придвинул стул к решетке. Балк поднял взгляд на Спиндла и продолжил рассматривать пол, на котором лежали три дохлые крысы со свернутыми шеями. Было в этой сцене что-то такое, от чего Спиндл нахмурился.

– Ты ведь не некромант?

В темноте тускло блеснули оголившиеся зубы Балка.

– Да нет.

Почувствовав некоторое облегчение, Спиндл опустился на стул и произнес:

– Он мертв.

– Кто?

– Этот самозванец, барон Ринагг из Леса Глупцов… Начнем с того, что он сильно хворал. Говорили, ему оставались считанные дни. Но прежде чем он умер, мы все же выбили из него нужные сведения.

– Какие именно, Сержант?

– Кое-что на тебя. Достаточно, чтобы доказать твою причастность.

– А поточнее можно?

Спиндл пожал плечами.

– Насколько я понимаю, изначально вы были обычными наемниками, но потом ваша деятельность переросла в нечто другое … В бандитизм.

Балк снова взглянул на Спиндла. Из-за полумрака, пронизывающего камеру, глаз пленника было практически не видно.

– Барон отстаивал свое право на управление территорией, а точнее – на сбор налогов и пошлин. Никакого бандитизма и в помине!

– Понятно, – ответил Спиндл. – Однако налогообложением занимается Империя. Титулованные императором лица, занимающиеся сбором, передают большую часть налогов региональному сборщику. А Ринагга ведь такими полномочиями никто не наделял, и он ничего не передавал в казну Империи.

– Барон был солдатом, – ответил Балк. – Он сражался против завоевателей.

– Да, и он проиграл.

Оба замолчали. Спустя некоторое время Спиндл поднялся и потер лицо, потом нагнулся и слегка поморщился.

– Ты ведь благородных кровей. Человек чести. По крайней мере, так думает мой командир. Твои последователи наверняка считают так же.

– Им не следовало обращать внимание на мое происхождение, – ответил Балк.

– Уверен, они бы так и поступили, убей я тебя.

– И тогда бы ты проиграл.

– Может быть. Так все-таки мне интересно, чем ты занимался в компании четырехсот опытных наемников, слонявшихся по Лесу Глупцов? Империя ведь не нуждается в услугах наемников. Да и вряд ли ты польстился на деньги Ринагга. По крайней мере, не сразу.

– Почему же?

– Да потому, что Ринагг был никем, пустым местом! Да, он облагал налогом караваны и лесорубов на востоке, но не мог содержать тебя так долго. То, что у него имелось против тебя, было достаточно веским основанием, чтобы ты работал на него себе в убыток, опустошая свой карман.

Балк отвел взгляд, будто рассматривая стену камеры.

– Много ты знаешь об отрядах наемников, Сержант?

– Да, сталкивался с несколькими. Давно. Сплоченными назвать их было нельзя: даже когда дела у них шли хорошо, между ними не было и намека на единство. Бывало, покажешь им железный кулак, и они разбегались кто куда. В большинстве случаев Империя их выкупала, а потом распускала. Это какими надо быть идиотами, чтобы жизнь отдать за грош!

– Ну, а умные-то на твоем пути встречались?

Спиндл отошел, прислонился к противоположной стене и скрестил руки на груди.

– Да, были такие. Два или три, точно не помню, – ответил он.

89. Островская Марина

Бог не желает
Стивен Эриксон

Главарь бандитов Балк, ссутулился, сидя на деревянной скамье, спиной к каменной стене тюремной камеры. Его камера, как и три другие стали для наёмного отряда Балка тюрьмой, которая располагалась напротив казарм. При обычных обстоятельствах в темницу попадали за свершение непреднамеренного убийства или пьянства. Кроме того, военные могли попасть сюда за нарушение дисциплины в роте. Обычно нарушителей избивали в качестве воспитательной меры, но бывали и смертельные случаи.


Спиндел отослал стражника из коридора и пододвинул табуретку, на которой тот сидел, поближе к решетке камеры. Балк мельком взглянул на него, прежде чем снова обратить внимание на пол, где аккуратной кучкой лежали три дохлые крысы. По всей видимости, у крыс были свернуты шеи.
Что-то в этой сцене заставило Спиндела нахмуриться.
-“Выходит, ты не некромант, я прав?”
Свет факела выхватил из темноты оскал заключенного.
-“Нет”
Расслабившись, Спиндел сел на табурет.
-“Он мертв”, - произнес он.
-“Кто?”
-“Самозваный барон Ринагг из Леса Морока. Кажется, он и так был тяжело болен. Мне передали, что он испустил дух. Однако перед этим мы получили от него то, что нам было нужно”
-“А что вам от него было нужно, сержант?”
-“У него был на тебя компромат и этого оказалось достаточно, чтобы шантажировать тебя и вынудить участвовать в одном дельце”.
-“В какого рода дельце?”
Спиндел пожал плечами.
-“Насколько я понимаю, вы были наемным отрядом. Вас наняли для выполнения простого заказа, однако со временем это переросло в не что иное, как бандитизм”.


Балк поднял взгляд на собеседника во второй раз. Сложно было понять, что читалось в этом взгляде. Его глаза были скрыты в тенях, отбрасываемые слабым светом проникающем в тюремную камеру.
-“Барон отстаивал свое право на управление регионом. Он собирал налоги и пошлины. Это точно не назовешь бандитизмом”.
-“Да, я так и понял”, — ответил Спиндел. -“Но налогами и пошлинами распоряжается империя. Люди с полномочиями имперского титула, которые собирают налоги, передают большую часть денег региональному сборщику. Ринагга никто не назначал, и он не заплатил ни копейки”.
- “Барон был солдатом”, - ответил Балк. -“Он сражался против вторжения”.
-“Да, только он проиграл”.


Воцарилась тишина: никто из мужчин не прерывал её какое-то время. Затем Спиндел встал и устало потер лицо. Он прогнул спину назад и слегка поморщился.
-“В тебе течет благородная кровь. По крайней мере, так думает мой капитан. Ты человек чести. Твои последователи определенно придерживаются этого мнения”.
-“Им должно было быть всё равно на мою судьбу”, — возразил Балк.
-“Убей я тебя, уверен, так оно и было бы”.
-“И тогда ты бы проиграл”.
-“Наверное. Итак, мне интересно, что ты делал в компании четыреста наемников-ветеранов, бродивших по лесу Морока? Империя не нанимает наемников. Сбором налогов для Ринагга заниматься вы там не могли. По крайней мере, это точно не являлось первоначальным замыслом”.
-“И почему вы так в этом уверены?”
-“Этот человек был никем. Даже несмотря на то, что он облагал налогом караваны и лесозаготовителей на востоке, он не мог позволить себе платить вам на долгосрочной основе. Что бы он не нарыл на тебя, сведения были достаточно серьезными, чтобы заставить работать себе в убыток. Вероятнее всего тебе даже приходилось платить из своего кармана"
Балк отвернулся. Казалось, он изучал одну из стен.
-“А вы много знаете о наемных отрядах, сержант?”
-“Было дело. Наткнулся на несколько отрядов пару лет назад. Большинство из них едва ли держались вместе, даже когда дела шли в гору. Стоило разок дать им по рукам так они бежали, поджав хвосты. Поди поищи дурака, готового отдать жизнь за горсть монет. За некоторыми исключениями, империя нанимала их, а затем распускала”.
— “А что было с лучшими из них?”
Спиндел прислонился спиной к стене напротив решетки. Он скрестил руки на груди и произнес:
-“Их было двое, может быть, трое”

90. Паяльник

Без божьего благоволения


Стивен Эриксон


Предводитель разбойников, Балк, ссутулился на деревянной скамье, спиной прижавшись к каменной стене темницы. Эта и ещё три камеры располагались на противоположной стороне комплекса казарм, превращённых в тюрьму для членов гильдии Балка. Обычно в тюрьму мог угодить какой-нибудь случайный убийца или пьянчужка, кто-то из рядов компании, если требовалось провести корректировку поведения с глазу на глаз – как правило, при помощи кулаков и время от времени – приставленного к глотке ножа.


Шпиндель выслал гарнизонных охранников из коридора и придвинул стул сторожа к решётке камеры. Окинув его быстрым взглядом, Балк уставился в пол, на котором аккуратной маленькой кучкой лежали три мёртвые крысы – с явно свёрнутыми шеями.


Что-то в увиденном заставило Шпинделя сдвинуть брови.


— Ты ведь не некромант?


На секунду сверкнули оскаленные зубы.


— Ничего подобного.


Шпиндель устроился поудобнее на стуле.


— Он мёртв, – проговорил он.


— Кто?


— Самопровозглашённый барон Ринагг из Леса Глупцов. Начнём с того, что он и так сильно хворал. Был при смерти, насколько мне известно. Но я успел разузнать у него нужную нам информацию до того, как тот скончался.


— И что же тебе от него требовалось, сержант?


— Ему было кое-что о тебе известно – достаточно веское, чтобы тебя вовлечь.


— Вовлечь во что именно?


Шпиндель пожал плечами.


— Насколько я понимаю, вы были гильдией наёмников, и то, что начиналось как обычное предоставление услуг по контракту, со временем перетекло в нечто совершенно иное. Разбои.


Балк вновь окинул его взглядом, пряча глаза в тени, окутывающей камеру.


— Барон отстаивал право властвовать в регионе. Собирать десятины и пошлины. А не устраивать разбои.


— Да-да, понятно, – отозвался Шпиндель, – да только сборы десятин и пошлин осуществляются под надзором империи. Те обладатели титулов, кого империя наделила таким правом, большую часть собранного передают местному сборщику налогов. Ринагга на подобную должность никто не назначал, да и сам он никому и ничего не передавал.


— Барон был воином, – проговорил Балк, – И он боролся со вторжением.


— Да, вот только он потерпел поражение.


Какое-то время оба хранили молчание. Затем Шпиндель встал и коснулся лица. Он выгнул спину, слегка вздрогнув.


— Ты принадлежишь знатному роду – во всяком случае, в этом убеждён мой капитан. Человек чести. Те, кто следуют за тобой, определённо в это верят.


— Не стоило им беспокоиться о моей участи, – сказал Балк.


— Уверен, убей я тебя, так бы оно и случилось.


— А затем ты бы проиграл.


— Скорее всего. Итак, меня интересует, чем ты занимался, блуждая по Лесу Глупцов в компании четырёх сотен наёмников? Империя с наёмниками дел не имеет. Работать за деньги Ринагга вы не могли. Это исключено.


— Почему это?


— Потому что он ничего из себя не представлял. Даже со всеми своими караванами и лесорубами на востоке ему было не по карману нанимать вас на длительный срок. Что бы у него на тебя не было, это было нечто достаточно значимое, чтобы заставить тебя работать себе в убыток – вполне вероятно, что тебе пришлось порядком опустошить свои запасы за это время.


Балк отвернулся к стене, внимательно её разглядывая.


— Вам многое известно о наёмных гильдиях, сержант?


— Приходилось иметь дело с парой-тройкой. В прошлом. Большинство не могло удержаться вместе, даже когда дела шли хорошо. Погрози им кулаком в латных доспехах – и члены этих гильдий сразу же бросятся врассыпную. Редко найдётся такой глупец, который готов променять жизнь на монету. Как правило, империя выкупает такие гильдии и разрушает их изнутри.


— Ну а те, что получше?


Шпиндель опёрся спиной о стену напротив решётки и скрестил руки.


— Была пара таких, может, три штуки, – проговорил он.

91. Рашитова Вероника

Бог не желает
Стивен Эриксон
Глава бандитской группы, Балк, сидел, сутулившись, на деревянной скамье камеры, прислонившись спиной к каменной стене. Эта камера и три другие находились на противоположной стороне комплекса от казарм, которые были превращены в тюрьму для банды Балка. Обычно тюрьма была предназначена для случайных убийц или пьяниц, кого-то из рядов компании, в которых требовалось личное исправление поведения. Как и обычно, с кулаками, лишь изредка с ножом через горло.
Шпиндель отправил гарнизонного охранника по коридору и придвинул табурет, на котором сидел охранник, ближе к решётке камеры. Балу взглянул на него, прежде чем снова обратить своё внимание на пол, где три умершие крысы— очевидно со сломанными шеями— образовали небольшую аккуратную кучку.
Что-то в этой сцене заставило Шпинделя нахмуриться. ‘Ты ведь не некромант, не так ли?’
Там был слабый блеск от оскаленных зубов. ‘Нет. Я не являюсь им. ‘
Расслабившись, Шпиндель сел. ‘Он мёртв, ‘— сказал он.
‘Кто?’
‘Самозваный Барон Ринаг из Дурацкого леса. Казалось, он был довольно болен с самого начала. Умирающий, как мне сказали. Но мы получили от него то, что нам было нужно, прежде чем он умер.’
‘И что же вам нужно было от него, Сержант?’
‘У него было что-то на тебя, и этого было достаточно, чтобы добиться твоего участия.’
‘Участия в чем конкретно?’
Шпиндель пожал плечами. ‘Я так понимаю, вы были наемной компанией, и то, что начиналось, как основной контракт на обслуживание, в конечном итоге превратилось во что-то иное. Бандитизм.’
Балк поднял взгляд во второй раз, его глаза были в основном скрыты тенями, пронизывающими камеру. ‘Барон отстаивал своё право управлять регионом. Десятина и пошлины. Не бандитизм.’
‘Да, я понимаю’,-ответил Шпиндель. -Но десятина и пошлины вжимаются империей. Те обладатели имперского титула, которые управляют этим, также передают большую часть налогов региональному сборщику. Никто не назначал Ринагга, и он ничего не передавал.’
‘Барон был солдатом,’ сказал Балк. ‘Он боролся против вторжения.’
‘Да, ну, он проиграл.’
Некоторое время ни один из мужчин не произносил ни слова. Затем Шпиндель встал и вытер лицо. Он выгнул спину и слегка поморщился. ‘Вы благорожденный, по крайней мере, так считает мой капитан. Человек чести. Ваши последователи, безусловно, так думают.’
‘Они должны были проигнорировать моя судьбу’,-сказал Балк.
‘И тогда ты бы проиграл.’
‘Возможно. Итак, мне так интересно, что вы делали с компанией из четырёхсот наемников-ветеранов, блуждая по Лесу Дураков? Империя не нанимает наемников. Это не могло быть сделано для того, чтобы забрать монету Ринагга. Не поначалу.’
‘А почему бы и нет?’
‘Потому что этот человек был никем. Даже с учётом того, что он обложил налогом караваны и лесорубов на востоке, он не мог позволить себе тебя надолго. Что бы у него ни было на вас, это было достаточно серьезно, чтобы вы справились с убытком, возможно, все это время, опустившая свои собственные запасы.’
Балу отвёл взгляд, казалось, изучая одну из стен. ‘Много знаете о компаниях наемников, Сержант?’
‘А те, что получше?’
Шпиндель подвинулся, чтобы прислониться спиной к стене напротив решетки. Он скрестил руки на груди. ‘Их было двое, может и трое’,-сказал он.

92. С.К.

Предводитель бандитов Балк развалился на тюремной деревянной скамье, прислонившись к каменной стене. Его камера и ещё три другие располагались на противоположной стороне от казарм, которые теперь использовались в качестве тюрьмы для роты Балка. Как правило, в тюрьму бросали случайных убийц или пьяниц из рядового и сержантского состава, если нужно было провести «воспитательные работы» без посторонних глаз. Обычно в дело шли кулаки, и только изредка всё кончалось перерезанной глоткой.


Штырь отослал тюремщика в коридор и подтащил табурет, на котором тот сидел, поближе к решётке камеры. Балк мельком взглянул на Штыря и снова уставился в пол на аккуратно сложенных трёх мёртвых крыс, у которых, по всей вероятности, были свёрнуты шеи.


Что-то в этой картине смутило Штыря.


- Некромант что ли?


Слабо блеснул оскал зубов.

- Нет.


Расслабившись, Штырь уселся на табурет.


- Он мёртв, - сказал Штырь.


- Кто?


- Самозваный барон Ринагг из Глупцова леса. Похоже, он был очень болен. При смерти, как мне сказали. Но мы вытянули из него всё, что хотели, прежде чем он умер.


- И что же вы от него хотели, сержант?


- У него на вас что-то было. Достаточно веское, чтобы вынудить вас участвовать.


- В чём участвовать?


Штырь пожал плечами.


- Я так понимаю, вы были ротой наёмников. Всё началось как заурядная служба по контракту, а скатилось в итоге совсем к другому - бандитизму.


Балк во второй раз поднял глаза, почти полностью скрытые в полумраке, царившем в тюремной камере.


- Барон отстаивал своё право на управление районом. Десятина и пошлина. Не бандитизм.



- Ага, понимаю, - ответил Штырь. - Но десятина и пошлина находятся в ведении империи. Те, кто получил от империи право на сборы, в свою очередь сдают большую часть налогов районному сборщику. Ринагга никто не назначал, и он ничего не сдавал.


- Барон был солдатом, - сказал Балк. – Он сражался против вторжения.


- Да, но он проиграл.


Некоторое время собеседники молчали. Затем Штырь поднялся и потёр лицо. Он прогнулся в спине и слегка поморщился.


- Вы из семьи благородного происхождения, по крайней мере, так полагает мой капитан. Человек чести. Ваши спутники наверняка так считают.


- Им бы не следовало придавать значение моей судьбе, - сказал Балк.


- Если б я вас убил, уверен, так бы и было.


- И тогда бы вы проиграли.


- Возможно. Итак, мне интересно, что вы делали с ротой из четырёхсот наёмников-ветеранов, бродя по Глупцову лесу? Империя не берёт наёмников на службу. Вы там были не ради денег Ринагга. Не сначала.


- Почему нет?


- Потому что он был никем. Даже с учётом платы, которую он брал с караванов и лесорубов на востоке, ваши услуги были ему не по карману. У него было на вас что-то серьёзное, что могло заставить вас работать себе в убыток, вероятно, даже растрачивая на это свои собственные средства.


Балк посмотрел в сторону, будто изучая одну из стен.


- Хорошо разбираетесь в наёмниках, сержант?


- Приходилось сталкиваться, ага. Много лет назад. Большинству из них едва удавалось держаться вместе, даже когда дела шли хорошо. Покажи им военную силу – и чаще всего бросаются врассыпную. Разменять жизнь на монету – таких дураков ещё поискать надо. За редким исключением империя перекупает наёмников, чтобы потом их распустить.


- А тех, кто выше этого?


Штырь прислонился к стене напротив решётки и скрестил руки.


- Таких было двое, может, трое, - сказал он.

93. СЦСТТ

Бог не желает. Стивен Эриксон

Главарь разбойников, Огрех, сгорбился на деревянной скамье в камере – спиной к каменной стене. Эта и еще три клетки располагались на другой стороне двора, напротив казарм, обратившихся в темницу для его банды. Как правило, заключение приберегали для душегубов поневоле или пьянчуг – здешних солдат, нуждавшихся в уроке с глазу на глаз. Учили обычно кулаками, лишь изредка расписываясь ножом по горлу.
Штырь отправил стражника из коридора и придвинул его стул поближе к решетке. Огрех быстро окинул мужчину взглядом и снова уставился в пол – на кучку из трех мертвых крыс, чьи шеи явно были сломаны.
Штырь нахмурился – эта картина ему не нравилась.


– Ты ведь не некромант, так?
Слабо блеснули зубы:
– Нет. Не некромант.
Расслабившись, Штырь сел.
– Мертв, – сказал он.
– Кто?
– Самопровозглашенный барон Ринагг из Дурацкого Леса. Похоже, ему с самого начала нездоровилось. Помирал, как мне говорили. Но прежде, чем сгинуть, он рассказал нам все важное.
– И что ты хотел от него, сержант?
– Он знал твою тайну, достаточно серьезную, чтобы заручиться твоим участием.
– В чем именно?
Штырь пожал плечами.
– Думаю, вы были наемниками, и обычный договор превратился во что-то еще. В разбой.
Огрех снова поднял голову – его глаза темнели среди теней, наводнивших камеру.
– Барон защищал свое право владеть этим краем. Брать десятину и дань. Никакого разбоя.
– Ага, ясно, – ответил Штырь. – Но это дело империи. Венценосная знать, установившая налоги, препоручила разбираться с ними местному сборщику. Никто не нанимал Ринагга, и он ничего не передавал в казну.
– Барон был солдатом, – сказал Огрех. – Он сражался с захватчиками.
– Да, и проиграл.
На минуту воцарилось молчание. Затем Штырь встал и потер лицо. Потянулся и поморщился.
– Ты из знатного рода. По крайней мере, мой капитан в это верит. Человек чести. Те, кто шел за тобой, точно так думают.
– Им стоило забыть о моем прошлом, – сказал Огрех.
– Убей я тебя, они бы это и сделали.
– Тогда бы ты проиграл.
– Наверно. Остается гадать, зачем ты рыскал в Дурацком Лесу с четырьмя сотнями бывалых наемников. Империя вас не нанимает. Вряд ли вы взяли деньги Ринагга. Не сразу.
– Почему нет?
– Этот человек был никем. Даже собирая дань с караванов и лесорубов на востоке, ему бы не удалось вас купить – надолго. Он узнал о тебе что-то, достаточно важное, чтобы ты служил ему верно, потратив все свои сбережения.
Огрех отвел глаза – уставился в стену.
– Много знаешь о наемниках, сержант?
– Воевал с некоторыми. Давным-давно. Такие банды едва держатся вместе, когда дела идут хорошо. Покажи им кулак в латной перчатке, и они разбегутся как крысы – большая часть. Редкий дурак будет продавать жизнь за монету. Империя откупится от них, а потом сметет – почти всех.
– А как же лучшие?
Штырь прислонился к стене напротив решетки. Скрестил руки на груди.
– Я помню две таких банды, может, три, – сказал он.

 

94. Сюзанна

Бок, главарь разбойников, сутуло сидел на деревянной лавке тюремной камеры, опёршись спиной о каменную стену. Внутри огороженного двора эта камера вместе с тремя другими располагалась на противоположной стороне от казарм, которые были превращены в тюрьму для отряда Бока. Как правило, тюрьма предназначалась для случайных убийц или пьяных, из состава отряда, когда требовалось в частном порядке несколько подправить поведение. Обычно это достигалось кулаками и лишь изредка – ножом по горлу.

Спиндел выслал караульного гарнизона из коридора и подвинул табурет, на котором прежде сидел караульный, вплотную к решётке камеры. Бок мельком взглянул на него и вновь уставился в пол, где аккуратной кучкой были сложены три дохлые крысы, очевидно, с переломленными шеями.

Нечто в этом зрелище заставило Спиндела нахмуриться.

– Надеюсь, ты не некромант?

В темноте слабо сверкнул оскал:

– Нет.

Расслабившись, Спиндел опустился на табурет, затем произнес:

– Он умер.

– Кто?

– Самозванный барон Ринаг из Леса дураков. Кажется, он был изрядно болен, прежде всего поэтому. Смертельно болен, как мне сказали. Но перед его смертью нам удалось выпытать у него то, что нам было нужно.

– И что же вам было от него нужно, сержант?

– Ему было известно о тебе что-то такое, что позволило добиться твоего участия.

– Участия в чём именно?

Спиндел пожал плечами.

– Полагаю, вы были отрядом наёмников, и то, что началось как обычный договор личного найма, со временем превратилось в нечто иное. Разбой.

Бок бросил ещё один взгляд, но тот почти скрылся в наполнявшем камеру полумраке.

– Барон отстаивал своё право на управление районом. Это был сбор даней и податей. Не разбой.

– Ага, понятно, – ответил Спиндел. – Но дани и подати налагаются империей. И те уполномоченные империей лица, которые руководят таким сбором, передают бóльшую часть налогов местному сборщику. Ринага же никто не назначал, и он ничего не передавал.

– Барон был солдатом, – сказал Бок. – Он сражался против вторжения.

– Ну что ж, тогда он проиграл.

Какое-то время оба хранили молчание. Потом Спиндел поднялся и провёл руками по лицу. Затем выгнул спину и чуть поморщился.

– Ты из благородной семьи, по крайней мере, так считает мой командир. Человек чести. Твои подчиненные, безусловно, думают именно так.

– Моя участь не имела бы для них значения, – сказал Бок.

– Если бы я убил тебя, тогда точно не имела бы.

– И в таком случае ты бы проиграл.

– Возможно. Поэтому я пытаюсь понять, для чего ты бродил с четырьмя сотнями бывалых наёмников по Лесу дураков? Империя не нанимает наёмников. Не для того же, чтобы собирать деньги Ринага? Поначалу не для этого.

– Отчего же нет?

– Оттого что этот человек был никем. Даже при всех налогах, взимаемых им с караванов и лесорубов на востоке, он не смог бы долго оплачивать твои услуги. И то, что ему было известно о тебе, оказалось настолько серьёзным, чтобы заставлять тебя работать в убыток, вероятно, тратя всё это время свои собственные средства.

Бок отвёл взгляд в сторону, словно изучая одну из стен.

– И много тебе известно об отрядах наёмников, сержант?

– Сталкивался с несколькими, так точно. Давно. Большинство из них с трудом держались вместе, даже когда дела шли хорошо. Покажи им бронированный кулак, и они с большей вероятностью тут же разбегутся. Нужно быть редким дураком, чтобы за деньги отдать свою жизнь. За некоторыми исключениями, империя выкупила бы их, а затем разогнала.

– А лучшие из них?

Спиндел отошёл, чтобы откинуться на стену напротив решётки. Скрестил руки.

– Таких было два, может, три, – сказал он.

95. Татьяна Телесницкая

Бог не желает
Стивен Эриксон
Главарь бандитов Болк ссутулился на деревянной скамье тюремной камеры, облокотившись на каменную стену. Его и еще три камеры находились напротив казарм, которые стали тюрьмой для всей его группировки. Как правило, в таких тюрьмах отбывают срок осуждённые за непреднамеренное убийство или дебоширство, из ряда тех, кому требуется индивидуальная коррекционная и воспитательная работа. Обычно за колотушку, в исключительных случаях за нож в горле.
Спиндл отдал приказ караульному покинуть коридор и подтянул табуретку, на которой сидел охранник, ближе к решетке камеры. Болк мельком взглянул на него и продолжил рассматривать пол, где кучкой лежали мертвые крысы, явно со свернутыми шеями. Что-то в этой картине заставило Спиндла нахмуриться:
- Вы же тут не духов вызывайте, а?
- Нет, не вызываю - чуть заметно оскалился Болк.
Спиндл расслабленно присел.
- Он мёртв.
- Кто?
- Самозванец Барон Ринагг из Леса Дураков. Прежде всего, он был очень болен. Умирал, как мне сказали. Но мы вытащили из него, что хотели.
- И что вы хотели, сержант?
- У него было что-то на вас и этого было достаточно, чтобы выяснить про ваше участие.
- Участие в чём?
Спиндл пожал плечами.
- Я так понимаю, вы были отрядом наёмников и вас просто наняли, а в конечном итоге из него вышло совсем другое. Бандитизм.
Болк опять поднял голову и бросил взгляд, его глаза скрывала тень решётки.
- Барон отстаивал свое право управлять территорией. Собирал десятину и дань.
- Ясно, я понял, - ответил Спиндл, - но сбор десятины и дани осуществляла империя. Те титулованные дворяне, которые руководили сборами, также отдавали большую часть местному сборщику налогов. Никто не назначал барона на этот пост и он никому не сдавал деньги.
- Барон был солдатом, - сказал Болк, - он сражался против захватчиков.
- Да, что ж, он проиграл.
С минуту они оба молчали. Затем Спиндл встал и потёр лицо. Ссутулившись, он чуть поморщился.
- Вы из дворян или вроде того, мой командир так полагает. Человек чести. Ваши сторонники в этом непременно уверенны.
- Они не должны были заботиться о моей участии,- сказал Болк.
- Если бы я Вас убил, то точно это была бы не их забота.
- Тогда всё обернулось бы не в вашу пользу.
- И всё же, мне интересно, что вы делали с четырьмястами бывших наемников, бродящими в Лесу Дураков? Наёмничества в империи нет. Вам не нужны были деньги Ринага. Не сразу.
- А почему нет?
- Потому что этот человек был дворянином. Даже учитывая, что он собирал налог с караванов и лесорубов на востоке, он не мог вас вести постоянно. Чего-бы там у него на вас не было, это заставило бы вас работать себе в убыток, возможно, отдать всё, что у вас было.
Болк отвернулся от него, принявшись, как казалось, изучать одну из стен.
- Много знаете о наёмнических отрядах, сержант?
- Да, сталкивался с парой-тройкой несколько лет тому назад. Большинство из них с трудом удерживались вместе даже в хорошие времена. Покажи им бронированный кулак и, как правило, они расходятся. Не сыщешь такого дурака, который отдаст жизнь за монету. За некоторым исключением, империя купит их, затем разлучит.
- А лучшие?
Спиндл отодвинулся и облокотился на стену, скрестив руки
- Было два, можно три - сказал он.
 

96. Ульяна Олешковская

Бог не желает
Стивен Эриксон

Главарь банды Балк сидел на деревянной лавке камеры, ссутулившись и прислонясь к каменной стене. Эта и еще три других камеры находились по другую сторону от казарм, превращенных в тюрьму для всего отряда Балка. Настоящую тюрьму обычно приберегали для случайного убийцы или пьяницы, для кого-то из числа своих сотрудников, когда нужно было как-то неофициально выправить ситуацию. Чаще кулаками, лишь изредка ножом по горлу.
Спиндл отослал охранника гарнизона из коридора и пододвинул табурет, на котором тот сидел, поближе к прутьям камерной решетки. Балк коротко взглянул на него, прежде чем снова перевести взгляд на пол, где три мертвые крысы – совершенно очевидно, со свернутыми шеями – образовывали маленькую аккуратную кучку.
Что-то во всей этой сцене заставило Спиндла нахмуриться.
– Ты ведь не колдун, верно? – спросил он.
Слегка блеснули обнаженные зубы.
– Нет. Я не колдун.
Чувствуя облегчение, Спиндл сел и произнес:
– Он мертв.
– Кто?
– Самозваный барон Риннаг из Леса Дураков. Начать с того, что кажется, он был очень болен. Как мне сказали, при смерти. Но мы успели разузнать от него все, что нам было нужно, прежде чем он умер.
– А что вам было нужно от него, сержант?
– У него что-то имелось на тебя, и этого хватало, чтобы принуждать тебя к соучастию.
– Соучастию в чем?
Спиндл пожал плечами.
– Я понимаю так, что вы были наемниками. И то, что начиналось, как простой договор об оказании услуг, обернулось со временем чем-то совсем иным. Бандитизм.
Балк еще раз поднял голову, глаза почти скрыты заполняющими камеру тенями.
- Барон отстаивал свое право управлять регионом. Десятина и пошлина. Не бандитизм.
– Да, я это понял, – сказал Спиндл. – Но ими распоряжается империя. Те обладатели имперских титулов, кто занимается десятиной и пошлиной, большую часть налогов ведь отдают региональному сборщику. Риннага никто не назначал на эту должность, и он ни с кем не делился.
– Барон был солдатом, – сказал Балк. – Он боролся против вторжения.
– Да, но он проиграл.
Какое-то время оба молчали. Затем Спиндл поднялся и потер лицо. Он выгнул спину и слегка поморщился.
– Ты благородного происхождения, ну, или, во всяком случае, так полагает мой капитан. Человек чести. Твои сторонники действительно так думают.
– Им надо было бы не обращать внимания на мою смерть, – произнес Балк.
– Если бы я убил тебя, уверен, они бы так и сделали.
– И ты бы тогда проиграл.
– Возможно. Вот я и думаю, чем ты занимался с компанией в четыре сотни бывалых наемников, скитаясь по Лесу Дураков? Империя не связывается с наемниками. Она бы не стала это делать для того, чтобы забрать деньги у Риннага. Во всяком случае, сначала.
– А почему нет?
– Потому что этот человек ничего из себя не представлял. Даже собирая на востоке налоги с караванов и лесорубов, он все равно не мог себе позволить покупать твои услуги надолго. Что бы он не имел против тебя, это было достаточно серьезным, чтобы ты работал себе в убыток, возможно даже тратя собственные сбережения все это время.
Балк смотрел в сторону, как будто изучая одну из стен.
– Много знаете о компаниях наемников, сержант?
– Да, с некоторыми сталкивался, много лет назад. Большинство из них мало что объединяло, даже когда дела шли хорошо. Нацелься кулаком, и они, скорее всего, разбегутся. Чтобы променять жизнь на деньги, нужен совсем особый тип дурака. Если не считать некоторых исключений, империя перекупала их, а потом разваливала.
– А исключения?
Спиндл пошевелился, чтобы опереться на стену напротив решетки. Он скрестил руки.
– Их было два или три, – сказал он.
 

97. Фиалка

По воле Бога. Стивен Эриксон

Норов, предводитель разбойников, сидел сгорбившись на деревянной скамейке, спиной упираясь в каменную стену. Весь его отряд — Ребят с Норовом — поместили в бараки на другом конце тюремного лагеря. А самому командиру отвели одну из четырех камер, куда, наряду с офицерами отрядов, обычно попадали случайные убийцы и пьяницы — все те, с кем возникала нужда побеседовать с глазу на глаз. Пары-тройки тумаков было достаточно, но особенно упорных приходилось усмирять кинжалом.

Штырь придвинул ближе к решётке камеры табурет, на котором до этого сидел отправленный им прочь гарнизонный охранник. Норов едва приподнял голову, чтобы взглянуть на него, и снова вперил глаза в пол, где аккуратной пирамидкой были сложены три мёртвые крысы. Сломал им шеи, понял Штырь. Что-то ему не понравилось в этом зрелище.

— Некромантию практикуешь? — спросил он.

— Нет, — ответил Норов, почти не разжимая губ.

Штырь устроился на табурете.

— Он мёртв, — сказал Штырь.

— Кто?

— Этот твой самозванец из Глупцова Леса — Барон Ринагг. Был едва живой, когда мы его взяли. Одной ногой в могиле, так мне передали. Но мы успели разговорить его, пока он не помер.

— И о чём ты с ним говорил, сержант?

— О тебе… О том, что заставит тебя согласиться.

— На что?

Штырь пожал плечами.

— Насколько я знаю, — продолжил он вместо ответа, — ты и твои ребята начинали как обычные наёмники. Но затем вам показалось этого мало. Опустились до грабежа.

Глаза Норова на мгновение вспыхнули в кромешной темноте камеры.

— Барон укреплял свое право на управление этими землями. Пошлины и сборы. Никакого грабежа.

— О да, понимаю, — покивал Штырь. — Только вот пошлины и сборы устанавливаются правлением. По всей империи этим занимаются податели налогов и передают львиную долю поборов окрестным сборщикам. Ринагга ни тем, ни другим не назначали, и передавать он ничего не собирался.

— Барон был воином, — проговорил Норов. — И сражался он против захватчиков.

— Да, и проиграл.

Какое-то время оба молчали. Затем Штырь поднялся, руками потёр лицо. С кряхтеньем распрямил спину.

— Ты из благородных. Так по крайней мере мой капитан думает. Человек чести. И твои люди в это верят.

— Жаль, что моя жизнь оказалась для них такой ценной, — произнес Норов.

— Ну, прикончи я тебя, им нечего было бы ценить.

— Тогда ты был бы уже мёртв.

— Вполне вероятно, — согласился Штырь. — Но всё-таки скажи мне, что тебе и твоим четырем сотням матёрых наёмников понадобилось в Глупцовом Лесу? Вы явно пришли не по имперским делам — они брезгуют наёмниками. И точно не из-за монеты Ринагга. Не в первую очередь.

— Почему нет?

— Да потому что он никто. Он мог обкрадывать торговцев и трясти деньги с лесорубов на востоке, а платить вам всё равно было нечем. Но та важная информация про тебя оказалась достаточной, чтобы вы не думали о выгоде, а может даже убытки терпели.
Норов отвернулся, будто его внезапно заинтересовала стена.

— А ты много знаешь о наёмниках, сержант?

— А как же, имел счастье. Лет сто назад. Чаще всего у них каждый сам за себя, и не важно, успешна ли война. Дай им жёсткий отпор, и в девяти из десяти случаев они разбегутся, что те же крысы. Только тот, у кого башка соломой набита, променяет жизнь на монету. Империя только поманит их своими богатствами — все разлетятся, кто куда. Разве что лучшие на это не поведутся.

— И сколько таких лучших?

Штырь отошёл к противоположной от решётки стене и прислонился к ней спиной. Скрестив руки на груди, он сказал:

— Пожалуй, два-три отряда найдется.

98. Хрумцова Анжелика

Главарь разбойников Брус притулился на тюремной скамейке, спиной к каменной стене. Его заперли отдельно, в изоляторе. Остальных наемников роты Бруса держали неподалеку, в казармах, которые на время превратились в место заключения. Тюрьмы как таковой в гарнизоне не было, только четыре камеры изолятора – туда сажали пьяных вояк или буйных, за убийство по неосторожности. Пары ударов по морде обычно хватало, чтобы остудить их пыл, ножом угрожали редко.

Штырь отослал стражника и придвинул стул поближе к тюремной решетке. Брус мельком взглянул на сержанта и снова уставился в пол. Там лежали три дохлых крысы. Кто-то сломал им шеи и аккуратно сложил зверьков в грудку.

Штырь тоже посмотрел на крыс и нахмурился.

– Ты, часом, не колдун? – спросил он.

– Нет, – ответил Брус, осклабившись.

Штырь облечено выдохнул и уселся на стул.

– Он умер.

– Кто? – спросил Брус.

– Барон-самозванец Ринаг из Дурацкого леса. Больной был. Лежал при смерти, но мы свое взяли, успели.

– Сержант, ты о чем?

– У него было на тебя кое-что, поэтому ты и участвовал.

– В смысле, участвовал?

Штырь пожал плечами.

– Я знаю, вы начинали как обычная рота наемников, оказывали услуги за деньги, а потом превратились в непонятно что… В бандитов.

Брус снова взглянул на сержанта. Лицо пленника оставалось в тени, выражения не разобрать.

– Барон считал, что это его земли. Просто брал десятины и пошлины. Никакого разбоя.

– Ага, рассказывай, – ответил Штырь. – Только все налоги принадлежат империи, и настоящие сборщики обычно кладут большую часть денег в местный котел. Ринага никто не назначал и все сборы он оставлял себе.

– Барон был боец, – сказал Брус. – Боролся против вторжения.

– Да, и проиграл!

Повисло молчание. Штырь поднялся, поморщившись от боли в спине.

– Ты же из благородных, верно? Мой капитан так считает. Человек чести! Твои люди наверняка в это верят.

– Ну и напрасно. Обо мне нечего беспокоиться, – ответил Брус.

– А они и не беспокоились, когда я чуть глотку тебе не перерезал.

– Тебе не выгодно меня убивать.

– Возможно. Мне просто интересно, зачем ты слонялся по Дурацкому лесу с ротой из четырехсот опытных наемников? Империя не признает наемников. Не верю, что ты позарился на деньги Ринага. Наверняка была другая цель, хотя бы поначалу?

– А что плохого в деньгах?

– Да барон был полный пшик! Он обирал караваны и лесорубов на востоке, но этого не хватит, чтобы так долго держать при себе четыре сотни бойцов. У него кое-что на тебя было. Кое-что серьезное. Поэтому ты служил ему верой и правдой, может еще сам доплачивал наемникам, из своих кровных.

Брус отвел глаза, уставился в стену, будто нашел там что-то интересное.

– А ты, сержант, знаток наемников, я смотрю, да?

– Ага, приходилось сталкиваться. Когда-то. Ненадежные ребята, даже если дела идут хорошо. А покажи им железный кулак, так разбегутся в разные стороны. Ведь и продажным идиотам жизнь дорога. За редким исключением, империя их побеждала.

– А как же лучшие, достойные войны?

Штырь отошел от решетки и прислонился спиной к стене. Сложил на груди руки.

– Да там было человека два-три от силы, – ответил он.

99. Четверг Нонетот

The God Is Not Willing
Steven Erikson

За решёткой на деревянной лавке, придвинув ссутуленную спину к каменной стене, сидел главарь шайки - Бэлк. Его камера и ещё три такие же находились на противоположной стороне от казарм и были переделаны под тюрьму для так называемой «Группы Бэлка». Как правило, тюрьма служила местом исправления для тех редких убийц, пьянчуг и солдат, которые туда попадали. Ведущую роль в их перевоспитании играли кулаки, и только изредка нож, приставленный к горлу.

Выдворив охранника гарнизона из коридора, Шпиндель взял его стул и подтащил ближе к решётке. Бэлк быстро окинул взглядом своего посетителя, а затем продолжил рассматривать пол, на котором маленькой аккуратной кучкой, с явно свёрнутыми шеями, лежали три дохлые крысы.

При виде этой картины Шпиндель невольно нахмурился.

− Ты что, некромант?

Мелькнул едва заметный блеск оскаленных зубов.

− Нет.

Успокоившись, блюститель закона сел на стул.

− Он умер, − сказал Шпиндель.

− Кто?

− Самозванец - Барон Ринегг из Дурацкого Леса. Похоже, он с самого начала был очень плох. При смерти, как мне сказали. Но мы успели вытянуть из него всё, что нужно.

− И что вам было нужно, сержант?

− У Ринегга были кое-какие сведения, и их хватит, чтобы получить от тебя признание в соучастии.

− В каком соучастии?

Шпиндель пожал плечами.

− Как я понимаю, вы были группой солдат, но то, что начиналось как служба по найму, в итоге стало чем-то ещё. Бандитизмом.

Бэлк поднял глаза во второй раз, но их почти не было видно из-за теней, пронизывающих камеру.

− Барон отстоял своё право на владение землями. Взимание десятин и пошлин. Никакого бандитизма.

− Так точно, я понял, − сказал Шпиндель. − Но десятины и пошлины находятся под контролем империи. Ими руководят обладатели императорского титула, которые поручают добычу большей части дани областным сборщикам. Никто не назначал Ринегга на эту должность и ничего ему не поручал.

− Барон был солдатом, − возразил Бэлк. − Он сражался, чтобы не допустить вторжения.

− Да, что делать, мы его потеряли.

На какое-то время повисло молчание. Наконец, Шпиндель поднялся и потер руками лицо. Выгнул спину и слегка поёжился.

− Ты - человек благородный, по крайней мере, мой капитан в это верит. Человек чести. Именно так думают твои сторонники.

− Похоже, им нет до меня дела.

− Если бы я тебя убил, тогда бы точно не было.

− И это была бы уже ваша личная потеря.

− Возможно. Итак, мне всё же интересно, зачем ты рыскал по Дурацкому Лесу с группой из четырёхсот бывалых наёмников. Империя не берёт их на службу. И вряд ли это был поход за деньгами Ринегга. Их получение не могло стать главной целью.

− А почему нет?

− Потому что барон был никем. Даже пошлины, которые он брал с караванов и лесорубов на востоке, не могли надолго тебя заинтересовать. Похоже, барон знал о тебе достаточно; вот почему всё это время ты работал у него задаром, а возможно, и вовсе себе в убыток.

Бэлк отвернулся, казалось, что его внимание привлекла одна из стен.

− Много знаете о наёмниках, сержант?

− Так точно, встречался с несколькими. Давно. Большая их часть едва ли могла действовать сообща, даже в то мирное время. А покажи им стальной кулак, так они, скорее всего, бросились бы в рассыпную. Немногие дураки готовы променять свою жизнь на деньги. За малым исключением, империя сначала выкупала их, ну а потом разгоняла.

− И лучших?

Шпиндель подошёл к противоположной от решётки стене и прислонился к ней спиной. Скрестил руки.

− Их было двое, может быть, трое, − ответил он.



 

100. Шишкин Замес

Бог не желает

Стивен Эриксон

Прислонившись согнутой спиной к каменной тюремной стене, на деревянных нарах расположился главарь бандитов Балк. Эта камера и три другие на противоположной стороне лагеря вдали от казарм были отведены под содержание наемников Балка. Как правило, в эту тюрьму бросали случайных убийц и пропойц, иногда сюда попадали служивые в воспитательных целях. Причиной тому могла послужить драка, но бывало и перерезанное горло.

Шпиндель отослал коридорного охранника и придвинул стул, на котором тот сидел, ближе к решетке. Балк лишь косо взглянул на него и снова уставился в пол, где из трех крыс с очевидно намеренно сломанными шеями была сложена маленькая кучка.

При виде этой сцены лицо Шпинделя напряглось.

— Ты же не колдун, нет же?

Слегка оскалившись, Балк ответил:

— Нет, не колдун.

Расслабившись, Шпиндель сел.

— Он сыграл в ящик.

— Кто?

— Самоназванный Барон Ринагг из Леса Дураков. Кажется, сильно болел. Мне сказали, он был не жилец. Но прежде чем он откинулся, мы получили от него то, что хотели.

— И что же вы от него хотели, сержант?

— У него кое-что было на тебя. И этого кое-чего достаточно, чтобы шантажом заставить тебя это делать.

— Делать что? Точнее.

Шпиндель пожал плечами.

— Я так понимаю, вы были наемнической кампанией и то, что начиналось как служба по контракту, превратилось в нечто иное. Бандитизм.

Балк снова поднял глаза, лицо его скрывали тени наводнившие камеру.

— Барон отстаивал свое право управлять регионом. Взимал десятины и пошлины. Не бандитизм.

— Да, я понял, — ответил Шпиндель, — Но правом взимать десятины и пошлины наделяет Империя. А наделенные данным правом, передают львиную долю собранных налогов региональному сборщику. Ринагга же никто не назначал, он ничего не передавал.

— Барон был солдатом, — пояснил Балк. — Он сражался с захватчиками.

— Да, конечно, и он потерпел поражение.

Некоторое время оба молчали. Затем Шпиндель встал, потел лицо, выпрямился и слегка прищурился.

— Капитан считает, что ты из благородных или что-то вроде того. Твои последователи определенно думают так.

— Им следовало оставить меня.

— Если бы я тебя убил, они определенно так и сделали бы.

— И тогда ты потерпел бы поражение.

— Возможно. Мне вот интересно, что ты делал в компании четырехсот бывалых наемников, бродивших по Лесу Дураков? Империя не пользуется услугами наемников. И это точно не из-за денег Ринагга. По крайней мере, по началу.

— И почему же нет?

— Потому что он был никем. Даже обложив пошлинами караваны и дровосеков на востоке, он все равно не смог бы позволить себе так долго оплачивать твои услуги. Чтобы у него на тебя ни было, это было достаточно серьезной причиной работать себе в убыток. Возможно, ты даже не раз залезал в собственный карман.

Балк отвернулся, будто изучая стену.

— Много ты знаешь о военных кампаниях, сержант?

— Встречал несколько. Большинство из них едва держались вместе, даже когда дела шли хорошо. Стоило им показать, кто здесь хозяин, и в основном они разбегались кто куда. Надо быть полным идиотом, чтобы отдать жизнь за деньги. За редким исключением Империя выкупала услуги наемников по одному, чтобы позднее расколоть их.

— А лучшие из них?

Шпиндель откинулся назад, облокотился о стену напротив решетки и скрестил руки на груди.

— Ну, двое, может трое.

101. Щасвирнус

Не будет на то божьей воли
Стивен Эриксон

Главарь банды, Балк, развалился на деревянной скамье, спиной опершись о каменную стену. Его камера вместе с тремя другими находились на противоположном конце лагеря от бараков, служивших сейчас тюрьмой для людей Балка. Обычно тюрьма нужна была на случай, если кто-то из рядовых переберёт с выпивкой или случайно убьёт другого. На случай если кому-то понадобится подумать о своём поведении. Обычно для вразумления обходились кулаками, хотя случалось и ножом по горлу.


Штырь отослал гарнизонного охранника и пододвинул табурет, на котором тот сидел, поближе к решётке. Балк бросил на него быстрый взгляд и снова уставился в пол, где аккуратной кучкой лежали три мёртвые крысы. У них определённо были свёрнуты шеи.


Что-то в этой сцене насторожило Штыря, он нахмурился.

— Ты ведь не некромант, а?

В ответ на секунду блеснули зубы.

— Нет. Не некромант.

Штырь, успокоившись, сел.

— Он мёртв, — сказал он.

— Кто?

— Самозваный барон Дурнева леса, Ринэгг. Он, похоже, тяжело болел. Прямо при смерти, как я слышал. Но прежде чем он умер, мы получили от него всё, что хотели.

— И чего же вы от него хотели, сержант?

— У него было кое-что на тебя. Достаточно, чтобы вынудить тебя к содействию.

— Содействию? А в чём конкретно?

Штырь пожал плечами.

— Я так понял, вы группа наёмников. И то, что начиналось как обычный контракт, в итоге превратилось в нечто иное. В разбой.

Балк снова взглянул на него. Лицо его было полускрыто в тени камеры, глаз было не видно.

— Барон отстаивал своё законное право на эти места. Сбор десятины и пошлин. Никакого разбоя.

— Да-а, я понимаю, — ответил Штырь. — Но сбором десятины и пошлинами занимается империя. Те, кого империя наделила этим правом вместе с титулом, передают большую часть местному сборщику податей. А Ринэгга никто не назначал, и он ничего никуда не передавал.

— Барон был прежде солдатом, — сказал Балк. — Сражался против захватчиков.

— Ну, что ж. Он проиграл.

Какое-то время оба молчали. Затем Штырь поднялся и с силой потёр лицо. Чуть поморщившись, расправил спину.

— Ты человек благородного происхождения, по крайней мере, так считает мой капитан. Человек чести. И твои люди точно думают так же.

— Моя судьба не должна их беспокоить, — сказал Балк.

— Убей я тебя, уверен, они бы не забеспокоились.

— И тогда вы бы проиграли.

— Возможно. Итак, мне интересно, зачем вы с компанией из четырёхсот наёмников-ветеранов шатались по Дурневу лесу? Империя не связывается с наёмниками. И это точно не ради бароновых денежек. По крайней мере, поначалу.

— Почему бы нет?

— Потому что он был никто и звать никак. Даже с податями от караванщиков и лесорубов на востоке он не мог надолго позволить себе твоих ребят. У него что-то было на тебя, не знаю что, но что-то достаточно серьёзное, чтобы ты работал себе в убыток. Возможно, ещё и тратил собственные сбережения всю дорогу.

Балк не смотрел на него, казалось, он изучает одну
из стен.

— Понимаете в бандах наёмников, сержант?

— Сталкивался пару раз, ага. Давненько. Большинство с трудом держались вместе, даже когда дела шли хорошо. Покажи им кулак в латной перчатке, и они, как правило, разбегаются. Нужно быть совсем дураком, чтобы расстаться с жизнью ради денег. За редким исключением империя перекупала их, а потом разгоняла.

— А исключения?

Штырь прислонился к стене напротив решётки. Скрестил руки на груди.

— Было два, может, три, — сказал он.