Дэнни Скиннер поднялся первым. Он так и не смог заснуть. От этого было немного не по себе – обычно после того, как они любили друг друга, Дэнни проваливался в тяжелый сон. Любили друг друга, подумал он, улыбнулся, задумался опять. Занимались сексом. Скиннер посмотрел на Кей Баллантайн – она блаженно дремала, блестящие темные волосы разметались по подушке, губы еще хранили память о наслаждении, которое он подарил ей. Волна нежности поднялась откуда-то из самой глубины его души. - Любили друг друга, - тихо проговорил он и поцеловал ее в лоб, стараясь не оцарапать щетиной на заостренном, выступающем вперед подобородке. Запахнул зеленый халат из шотландки, коснулся нагрудного кармана с вышитой золотом эмблемой в виде арфы и датой «1875»*. Этот халат Кей подарила Скиннеру в прошлом году на Рождество. Они тогда только начали встречаться, и такой подарок говорил о многом. А что он подарил ей? Так сразу и не вспомнить; может быть, трико для занятий гимнастикой. Скиннер прошел на кухню, достал из холодильника банку пива «Стелла Артуа». С открытой банкой в руке направился в гостиную, выудил из недр обширного дивана пульт дистанционного управления, отыскал программу, по которой показывали «Поварские секреты». Сегодня шла вторая передача этого популярного шоу. Ведущим цикла был знаменитый шеф-повар. Он ездил по всей Британии и предлагал местным поварам продемонстрировать свои профессиональные секреты. Приглашенные знаменитости и ресторанные критики пробовали угощение, приготовленное по особому рецепту, и высказывали свое мнение. Но окончательный приговор произносил великий повар Алан де Фретэ. Прославленный кулинар недавно чуть не вызвал громкий скандал, опубликовав книгу под названием «Кулинарные секреты для спальни». На страницах этой пикантной книги всемирно известные повара рассказывали читателям, как рецепт того или иного эротического блюда помог им соблазнить даму сердца или успешно завершить любовное свидание. Книга произвела сенсацию и несколько недель возглавляла список бестселлеров. Сегодня де Фретэ со своей съемочной группой посетил крупный отель в окрестностях реки Ди. Телеведущий был великанского роста, шумный и напористый, и местный повар, серьезный молодой человек, явно его боялся, хоть и находился в собственной кухне. Прихлебывая светлое пиво, Дэнни Скиннер наблюдал за бегающим взглядом и оборонительной позой желторотого кулинара, с гордостью вспоминая, как сам он дал в свое время достойный отпор бесцеремонному тирану. Случались у них пару раз столкновения, и Скиннер не позволил себя запугать. Теперь оставалось только ждать, как поступит начальство с его отчетом. - В кухне не должно быть ни пятнышка, ни пятнышка, ни пятнышка! – отчитывал де Фретэ молодого повара, подчеркивая свои слова символическими подзатыльниками. Молоденький повар безнадежно сник, напуганный всем происходящим, телекамерами и нависшей над ним громадой ведущего, который отвел ему роль беспомощного козла отпущения. Со мной он бы не посмел так себя вести, подумал Скиннер, поднося банку «Стеллы» к губам. Жестянка была пуста. Ну ничего, в холодильнике есть еще. - На кухне у де Фрете настоящая помойка, вот что. Молодой человек с побелевшим лицом не собирался отступать. Его костюм – со вкусом подобранные предметы одежды от первоклассного модельера – не то чтобы намекал, а прямо-таки кричал о честолюбивых устремлениях скромного служащего. Дэнни Скиннер часто казался выше своих шести футов двух дюймов росту; ему придавали внушительности проницательные темно-карие глаза и густые черные брови, похожие на мохнатых гусениц. Волнистые волосы цвета воронова крыла, расчесанные на косой пробор, создавали впечатление бесшабашности почти высокомерной, которую еще подчеркивали резкие угловатые черты лица и едва заметный изгиб тонких губ, наводивший на мысль о насмешке, даже когда молодой человек был предельно серьезен. Напротив Скиннера сидел плотно сбитый человек лет под пятьдесят. У него было красное квадратное лицо в пигментных пятнах, венчавшееся янтарного цвета напомаженной шевелюрой, чуть седеющей на висках. Боб Фой не привык к такому дерзкому обращению. Он недоверчиво приподнял бровь, но и в этом движении, и в застывшем выражении его обычно безвольного лица угадывался вопросительный оттенок, даже легкая заинтересованность, поэтому Дэнни Скиннер отважился продолжить. - Я всего только делаю свою работу. Кухня у этого человека – настоящее позорище, - настаивал он. Дэнни Скиннер три года проработал инспектором санэпидназдора при муниципальном совете Эдинбурга, а до этого проходил там же стажировку по менеджменту. С точки зрения Фоя, зеленый новичок. - Сынок, речь-то не о ком-нибудь, об Алане де Фретэ, - хмыкнул босс. Разговор происходил в огромном, как амбар, офисе, где рабочие места отделялись друг от друга низенькими перегородками. Помещение освещалось большими окнами по одной стене, и, несмотря на двойные стекла, был слышен шум транспорта с Королевской Мили, главной улицы Эдинбурга. Вдоль стен, где не было окон, выстроились допотопные конторские шкафы, собранные сюда из всех отделов, а также ксерокс, которым чаще занимались ремонтники, чем служащие офиса. В уголке притулилась грязная раковина, рядом с ней - холодильник и обшарпанный стол, на котором стояли электрический чайник, заварочный чайничек и кофеварка. Лестница в глубине помещения вела в конференц-зал и в кабинеты другого сектора, а немного не доходя до них был втиснут промежуточный этаж с двумя тесными кабинетиками. Фой шваркнул на стол, разделявший двоих мужчин, с таким тщанием подготовленный отчет. Дэнни Скиннер глянул на скорбные лица других сотрудников. Освальд Эйткен и Колин Мак-Ги старательно отводили глаза. Мак-Ги, невысокий, коренастый шатен родом из Глазго, в сером тесноватом костюме, притворился, будто что-то ищет среди бумаг, загромождавших его рабочий стол. Эйткен, высокий, изнуренный на вид, с редеющими волосами песочного цвета и морщинистым, почти болезненным лицом, косился на Скиннера с неприязнью. Он видел перед собой нахального сопляка, чей напряженный взгляд говорил о непрестанной внутренней борьбе. От таких молодых людей всегда одни неприятности, а Эйткену, считавшему дни до пенсии, неприятности были совершенно ни к чему. Поняв, что поддержки ждать не приходится, Скиннер решил несколько разрядить обстановку. - Я не говорю, что в кухне у него сыро, но хоть я и нашел семгу в мышеловке, бедная мышка явно страдала астмой.Я уже собирался звонить в общество охраны животных! _____________________ * Эмблема эдинбургской футбольной команды ирландских католиков, «Hibernian» или, сокращенно, «Hibs», и дата их первого матча (с командой «Hearts»; встречи двух команд стали традицией и носят название Эдинбургского дерби)