Роберт Гэлбрейt «Зов кукушки»

«С сотнями этих газетных статей и телевизионных передач, где высказывались по поводу смерти Лулы Ландри, редко задавался вопрос: «почему мы проявляем такой интерес?»

«Несомненно, она была прекрасна, а красивые девушки были украшением газет с тех самых пор, как Дана Гибсон делал наброски своих бездушных красавиц для нью-йорских изданий»

<…>

Семья и друзья Ландри, которая имела абсолютно посредственные способности, однозначно потеряют рассудок, и я их прекрасно понимаю. Тем не менее, у нас, читающей и наблюдающей публики, нет таких проблем, как оправдание своей невоздержанности. Молодые женщины умирают каждый день при «трагических» (если не сказать, противоестественных) обстоятельствах: в автомобильных авариях, от передозировки и иногда от попыток истощить себя до таких физических форм, как у Ландри и людей ее сорта. Можем ли мы выделить для этих мертвых девушек больше мимолетной мысли, словно мы перевернули страницу и закрыли их ничем не примечательные лица?»

Робин остановилась, чтобы глотнуть кофе и прочистить горло.

- Какая же она ханжа, - пробормотал Страйк.

Он сидел на противоположном конце стола Робин, закидывал фотографии в открытую папку, нумеруя и составляя описание каждой с алфавитным порядком на обороте. Девушка продолжила читать текст в мониторе с того места, где остановилась:

«Наш несоразмерный интерес, даже печаль, имеет основание. Ведь до финального прыжка Ландри абсолютно уверенно можно сказать, что десятки тысяч женщин с радостью поменялись бы с ней местами. Рыдающие девушки приносили цветы под балкон пентхауза Ландри, которые стоили 4,5 миллиона фунтов, после того, как увезли ее разбитое тело. Разве удержало хоть одну начинающую модель от погони за таблоидной славой взлет и ужасное падение Лулы Ландри?»

- Продолжай, - сказал Страйк. – Она не ты, - поспешно добавил он, - Это же писала женщина?

- Да, какая-то Мелани Тэлфорд, - сказала Робин, прокручивая колесо мышки вверх, чтобы показать снимок полнолицей блондинки средних лет. – Вы хотите, чтобы я не пропустила остальное?

- Нет-нет, продолжай.

Робин снова прочистила горло и продолжила:

«Бесспорно, наш ответ – «нет». Вот немного о восходящих моделях, которые удержались...»

- Ага, понял.

- Так, ладно… «Сотни лет после Эмили Пэнкхерст целые поколения женщин, достигших половой зрелости, не желали добиваться чего-то большего, чем просто докатиться до статуса бумажной куклы, плоского изображения на экране, настолько обеспокоенного и терзающегося, чтобы выброситься из окна третьего этажа. В наши дни внешность – это все: дизайнер Гай Сом сразу поторопился оповестить прессу, что она умерла в одном из его платьев, которое было распродано за 24 часа после ее смерти. Что может быть лучшей рекламой, чем то, что Лула Ландри решила встретиться с создателем в одежде Сома?»

«Нет, мы оплакиваем не потерю молодой девушки, которая для большинства из нас была не более реальна, чем девушки Дана Гибсона, сходившие с его пера. Мы горюем по всего лишь визуальной картинке, мерцающей во множестве знаменитых журналов, образе, который продает нам одежду и сумочки. И после ее смерти понятие «знаменитость» оказывается пустым и мимолетным, как мыльный пузырь. Почему же мы действительно будем скучать (если бы мы были настолько честны, чтобы признать это) – это занимательная мордашка такой бумажной девушки, чьим существованием «на игле», насыщенной жизнью, модной одеждой и чьим «плохим парнем» мы не сможем больше наслаждаться».