– Он приходит в себя.


– Да ладно!


Перед глазами все расплывалось. Правый тянуло и дергало.


_Буээ…_


– Бля!


– Будь…


– Поздно. Забудь. Извлекай!


– Ничего не поздно. Крепче держи!


Над его распростертым телом кто-то склонился. Запахло спиртным и прокисшей мочой.


– Вил! Ты меня слышишь?


Он хотел смахнуть то непонятное, что давило на глазницу.


– Держи, говорю!


Чьи-то пальцы сомкнулись на запястье.


– Вил, не трожь лицо. Тебе же будет хуже.


– Почему он в сознании?


– Черт его знает.


– Ты где-то лажанулся.


– Нет. Дай-ка.


Шуршание.


_– Ммммм… ммммм…_


– Не дергайся! – В ухо жарко дышали. – У тебя в глазном яблоке игла. Лежи смирно.


Он замер. Пискнул какой-то прибор.


– Ах, дерьмо!


– Что?


– Они здесь.


– Уже?!


– Двое, видишь сигнал? Пора уматывать.


– Я уже проник.


– Он же в сознании. Ты ему мозги поджаришь.


– Не факт.


Щелкают зажимы.


– Брось, говорю! Он в сознании, мы не успеваем, и вообще, это, может, не тот.


– Не помогаешь, так хоть под руку не лезь.


– Я… сейчас… чихну… – сказал Вил.


– Потерпи. Только себе навредишь.


Что-то сдавило грудь. Кругом все потемнело. Глазное яблоко чуть шевельнулось.


– Еще немножко!


_Надрез._ Воющий сигнал приборов. В мозг будто вворачивается шип.


Он завизжал.


– Ты ему сейчас гриль в черепушке сделаешь.


– Все хорошо, Вил. Все хорошо.


– Он… Блин, глазница закровила.


– Вил, отвечай мне. Только не ври, это очень важно. Понимаешь?


_Нет нет нет…_


– Первый вопрос. С кем бы ты себя сравнил – с собакой или кошкой?


_Что…_


– Ну же, Вил. С собакой или кошкой?


– Больно тебе? Хочешь, чтоб полегчало, – работай.


_Пес! _– завопил он. – _Песпжалстапес!_


– Это значит «собака»?


– Ага. Он пытается сказать «собака».


– Отлично. Просто отлично. Идем дальше. Какой твой любимый цвет?


Что-то затрезвонило.


– Твою мать!


– Что?


– Вульф!


– Быть не может!


– Слышь, завывает? Еще как может!


– Дай-ка я гляну.


Сосредоточенную тишину прорезал вопль:


_ Синий!_


– Он тебе на вопрос отвечает, понял?


– Да понял, понял. Уже не колышет. Надо смываться. Смываться надо.


– Вил, назови число от одного до ста.


– О, боже!


– Любое, какое нравится. Ну!


_Не знаю…_


– Вил, соберись.


– Сюда сейчас Вульф припрется, а ты ковыряешься без наркоза, да еще клиент не тот. Совсем съехал?


_Четыре я называю четыре…_


– Четыре.


– Я понял.


– Молодец, Вил. Осталась всего пара вопросов. Ты любишь свою семью?


_Да нет что за…_


– Он все варианты собрал.


_Нет не все да… я говорю да люблю все любят…._


И последний вопрос. Зачем ты это сделал?


_Что? Я не…_


– Простой вопрос, Вил. Зачем ты это сделал?


_Что что что сделал?_


– Промежуток. Разбил промежуток на восемь разных сегментов. Хотелось бы знать.


_Я не понимаю о чем ты я ничего не делал клянусь я никогда никому ничего не делал кроме кроме я когда-то знал девушку…_


– Вот.


– Да. Да, хорошо.


Его рот накрыла чья-то рука. Нажим усилился, и на миг возникло ощущение, что глаз выдирают из-под века. Нет, слава богу, нет: они просто удалили иглу.


Наверное, он кричал. Потом боль отступила. Руки приподняли его. Ничего не видно! Он плакал от жалости к себе. Но глаз остался на месте. На месте.