Пламя (Джо Хилл)
Он завершил разговор, отложил телефон и посмотрел на неё.
– Что-то случилось? Почему ты так рано?
– За школой был мужчина, – сказала Харпер, но эмоции не дали ей говорить.
Он сел рядом с ней и положил руку на спину.
– Всё хорошо, – сказал он, – всё хорошо.
Давление на горло ослабло и она продолжила.
– Мужчина был на игровой площадке, шатался как пьяный. Потом он упал и загорелся. Сгорел, как будто был целиком из соломы. Половина детей в школе видела это – окна практически всех классов выходят на игровую площадку. Всё утро я занималась детьми в состоянии шока.
– Тебе следовало сказать мне, завершить мои телефонные переговоры.
Она повернулась к нему и положила голову ему на грудь, Джейкоб обнимал её.
– В один момент в спортзале было сорок детей, несколько учетелей и директор, некоторые плакали, другие дрожали, кого-то рвало; мне казалось, что со мной вот-вот произойдет все это одновременно.
– Но этого не случилось.
– Нет. Я раздавала упаковки с соком. Медицинская помощь на переднем крае, прямо там.
– Ты сделала, что могла, – сказал он, – У тебя, кто знает, сколько детей прошло через самое ужасное, что они когла-либо увидят в своей жизни. Ты знаешь это, не так ли? Они запомнят, как ты о них заботилась на всю оставшуюся жизнь. И ты сделала это, и теперь все позади, и ты здесь со мной.
Некоторое время она была тиха и спокойна, заключенная в его объятия, вдыхая его особый запах сандалового адеколона и кофе.
– Когда это произошло? – он отстранился и внимательно посмотрел на нее своими миндалевидными глазами.
– Во время первого урока.
– Сейчас уже третий час. Ты обедала?
– Эм...
– Голова кружится?
– Хм...
– Давай-ка мы тебя накормим. Не знаю, что у нас есть в холодильнике. Пожалуй, я что-нибудь закажу.
– Может, просто воду, – сказала она.
– Как насчет вина?
– Даже лучше.
Он поднялся и подошел к холодильнику на шесть бутылок вина, стоявшем на полке. Джейкоб посмотрел на одну бутылку, потом на другую, – какое вино у тебя ассоциируется со смертельной инфекцией? Я думал, что такие вещи происходят в странах, где загрязнение настолько сильное, что ты не можешь дышать, а реки – открытые стоки. Китай. Россия. Бывшая коммунистическая республика Турдистан.
– Рэйчел Мэддоу сказала, что в Детройте было почти сто случаев. Она говорила об этом вчера вечером.
– Я это и имею ввиду. Я думал, что такое происходит только в грязных местах, куда никто не хочет ехать, такие как Чернобыль и Детройт, – пробка откупорилась, – я не понимаю тех, кто, будучи зараженным, садится в автобус. Или в самолет.
– Возможно, они боятся оказаться в карантине. Для многих людей мысль о том, что тебя будут держать вдали от твоих любимых страшнее, чем сама болезнь. Никто не хочет умирать в одиночестве.
– Да, верно. Зачем умирать в одиночестве, нежели можно в компании? Ничто не скажет лучше о твоей любви к близким и родным, чем если ты их заразишь ужасной смертельной болезнью, – он принес ей бокал золотистого вина, как чашу очищенного солнечного света, – Если бы у меня обнаружилась эта болезнь, я бы лучше умер, чем заразил тебя. Я думаю, что было бы гораздо легче прервать свою жизнь, зная что я делаю это, чтобы обезопасить других людей. Не могу представить себе более безответственное поведение, чем ходить повсюду с чем-то подобным, – Джейкоб подал ей бокал, погладив один из её пальцев, передавая его. У него было доброе прикосновение, знающее прикосновение, это была его сильная сторона, он интуитивно чувствовал, когда заправить прядь волос ей за ухо или провести по шее вниз от волос, – Как легко словить это? Это переносится как грибок, не так ли? Пока ты моешь руки и не ходишь босиком по спортзалу, с тобой все будет хорошо. Ведь так? Эй. Эй! Ты ведь не подходила близко к тому мужчине, ведь нет?
– Нет, – Харпер и не думала помещать свой нос в бокал, чтобы оценить французский букет, как учил её Джейкоб, когда ей было двадцать три года и она была молода и пьянела от него самого гораздо больше, чем от какого-либо вина. Свой бокал белого «Совиньон блан» она осушила в два глотка.