Закончив разговор, он положил трубку и посмотрел на жену.
— Что случилось? Почему ты дома?
— За школой… мужчина… — начала Харпер, но из-за нахлынувших эмоций слова комом застряли в горле.
Сев рядом, Джейкоб положил руку ей на плечо.
— Ну-ну... Всё в порядке.
Харпер перевела дух и продолжила:
— Он шатался там, как пьяный. Потом упал и загорелся… Вспыхнул будто соломенный! И школьники это видели: почти все окна выходят на площадку. Целый день я только и делала, что успокаивала детей.
— Сказала бы сразу, а не ждала, пока я договорю по телефону.
Харпер повернулась и положила голову ему на грудь.
— В какой-то момент в спортзал набилось человек сорок — дети, учителя, даже директор... Одни рыдали, других знобило, остальных рвало. Тогда казалось, что меня вот-вот одолеют все три напасти.
— Но справилась, да?
— Раздавала сок. Такое вот медицинское ноу-хау.
— Ты сделала всё, что было в твоих силах. Дети никогда в жизни не видели ничего более жуткого, а ты бог весть скольким помогла. Они навсегда запомнят эту заботу. Главное, что всё позади, ты справилась, и теперь я рядом.
Харпер затихла в объятьях мужа, вдыхая знакомый аромат сандала и кофе.
— Когда это случилось? — спросил он, отстранившись. Светло-карие глаза пристально изучали её.
— На первом уроке.
— Уже почти три. Ты обедала?
— Не-а.
— Голова кружится?
— Ага.
— Давай-ка тебя накормим. Если в холодильнике пусто, можно что-нибудь заказать.
— Просто воды глотну.
— Может, вина?
— Даже лучше.
Джейкоб встал и направился к полке с маленьким винным холодильником.
— Что обычно подают к пиру во время чумы? — спросил он, изучая бутылки. — Я-то думал, подобное возможно только в странах, где всё загажено до такой степени, что невозможно дышать, а реки — сточные канавы. Например, в Китае, России или Постсоветском Захолустье.
— В Детройте зафиксировано около сотни случаев. Слышала в вечернем выпуске новостей.
— Об этом я и говорю. Казалось бы, подобное могло случиться только в самых грязных городах, вроде Чернобыля или Детройта, куда людей не заманишь… — хлопок пробки. — Ума не приложу, почему инфицированные прутся в автобусы и на самолёты.
— Наверное, боятся изоляции. Для большинства людей разлука с близкими страшнее болезни. Никто не хочет умирать в одиночестве.
— Вот именно. Зачем умирать одному, если можно прихватить с собой компанию?! Жуткий неизлечимый вирус в подарок — просто охренительное признание в любви!
Он протянул ей бокал вина — золотистого, словно солнце.
— Случись такое, я бы скорее умер, чем заразил тебя. Покончить с собой, зная, что спасешь других, легче. А разгуливать в таком состоянии — верх безответственности.
Передавая бокал, Джейкоб слегка дотронулся к её пальцам. Только он умел прикасаться к ней так мягко и ласково. Безошибочно чувствуя, когда завести за ухо челку, а когда пригладить завитки на затылке. Это было одним из лучших его качеств.
— Как думаешь, заразиться легко? Инфекция передается как грибок, так? Значит, если мыть руки и не ходить по спортзалу босиком, всё будет в порядке. Эй, ты, случайно, не подходила к трупу?
— Нет.
Харпер даже не удосужилась сунуть нос в бокал, чтобы насладиться всей прелестью аромата, как когда-то учил Джейкоб. Тогда ей было двадцать три, они только что переспали, и любовь вскружила голову пуще вина. А сегодня она прикончила бокал совиньон-блан в два глотка.