– Пложаривать каштаны – дело до невозмотности напляжительное, – серьёзно кивая, заявил Руперт.

Руперту всего четыре, но он обожает заумные слова. Нянечка уверяет, что речь у него чёткая и чистая (не считая, конечно, буквы Р), только иногда Руперт забывает правильные окончания длинных слов. Зато говорит гораздо взрослей, чем я. А мне, между прочим, почти шесть.

Но он – лучший мальчишка в мире, и мы любим друг друга больше всех на свете. После мамы и папы, конечно.

Мы заключили, как говорит Руперт, «договорение», что всегда-всегда будем друзьями. В тот вечер мы как раз жарили каштаны.

Никогда ещё я с братом не занималась ничем более увлекательным! К тому же самостоятельно – вот так получилось.

И никогда ещё не было дня ужасней…

Потому что… мама очень сильно болела, а мы собирались к другу на день рождения.

Конечно, Сара, горничная семьи, удивилась, почему нельзя просто сходить одним. Но Нянечка была против.

– Я не могу отпустить детей, пока… всё вот так, – резко бросила она, а потом добавила совсем другим, смягчившимся тоном: – Только представь, что будет, если госпожа пожелает их видеть.

И вновь ушла в комнату мамы.

Казалось, никто в целом доме не обращает на нас внимания, и это тоже было жутко. Мы могли делать всё, что хочется, даже устраивать пакости и ввязываться в неприятности… но не делали – плохо было и без этого.

Пару раз приходили доктора, а вместе с ними женщина – нянечка, но совсем другая, не наша.

А наша всё время проводила в комнате мамы, ей некогда было сидеть в детской. Мы же, оставшись одни, путались у всех под ногами.

Так что, когда, наконец, наступил вечер, а в камине в детской почти погас забытый всеми огонь, Нянечка отправила нас в гостиную. Она наказала вести себя хорошо и никуда не уходить, а папа пообещал, что, возможно, скоро тоже к нам спустится.

Не знаю, что бы мы делали там весь вечер, если бы Сара не принесла целую тарелку каштанов и не показала, как их жарить. (Я была уверена, нам запретят жарить их самим, Нянечка скажет, что нельзя «играть с огнём». Однако папа, увидев, чем мы занимаемся, даже не попытался это прекратить, только похвалил; а Сара с поваром просто следили. Они были к нам очень добры, хотя и казались какими-то слишком странными и тихими).

Вот так и получилось, что мы сами, без чужой помощи, жарили каштаны в гостиной. Наверное, это было бы весело, если б не тот ужасный день.

– Осталось всего два, – сказал Руперт.

Конечно же, мы не съели всю тарелку. Многие орехи, когда скорлупа расщёлкивалась, падали прямо в огонь – ни я, ни Руперт не лезли их доставать.

А ещё мы жарили не только себе: и Саре, и папе, и Нянечке с поваром, но больше всего орехов, конечно, было для Мамы.