Tuny
У камина. (Frances E. Crompton)
«Это стлашно уолнительно – жалить каштаны», – сказал Руперт, серьезно качая головой.
Руперту только четыре года, но он очень любит красивые выражения. Няня говорит, что он хорошо разговаривает (только «в» и «р» никак не получаются), но, конечно, длинные слова пока не всегда может правильно вспомнить . И все равно он использует их гораздо чаще, чем я. Хотя мне уже почти шесть.
Впрочем, он самый милый малыш на свете и мы любим друг друга сильнее всех на свете. Конечно, после Мамы и Папы.
Мы заключили, как назвал это Руперт, «договорение» о том, что будем дружить всегда – как раз той ночью, когда жарили каштаны.
Это было одно из самых интересных занятий на свете. И нам разрешили делать это совершенно самостоятельно, только представьте себе.
И не было в нашей жизни дня ужаснее.
Прежде всего, потому, что мама была так больна. И потом этот день рожденья, на празднование которого мы должны были пойти….
А Сара, наша горничная, сказала, что не понимает, почему бы нам туда не отправиться – какая разница? А Няня резко ей ответила: «Я не собираюсь их отпускать, знаешь ли, в такой ситуации».
И еще она сказала, понизив голос: «Просто представь себе, что за ними придется посылать, если им нужно будет идти к хозяйке…». И она снова вышла, чтобы вернуться в комнату Мамы.
И, что еще было ужасно, - казалось, за нами совершенно некому было присматривать. Мы могли бы пуститься в любые шалости, но все было настолько страшно, что нам не хотелось шалить.
Два врача входили и выходили несколько раз, и с ними еще кто-то, кого они называли сестрой, но было непонятно, чья это была сестра.
А наша Няня не могла нами заниматься – она так и не выходила из маминой комнаты, и мы, предоставленные сами себе, все время мешались у всех под ногами.
Наконец, вечером, когда мы уже чуть было не попали под чью-то горячую руку, Няня отправила нас в гостиную и велела оставаться там и вести себя хорошо. А Папа сказал, что может быть совсем скоро придет посидеть с нами.
Однако я не знаю, что бы мы там делали все время долгого ожидания, если бы не Сара, которая принесла нам тарелку каштанов и показала, как их жарить.
(Няня наверняка не разрешила бы нам «играть с огнем» совсем одним. Но Папа, заглянув разок в комнату, вовсе не стал ничего запрещать, а только сказал, что мы молодцы. Повар и Сара тоже заглядывали к нам то и дело - они были очень добры, но казались какими-то тихими и странными.)
Вот так оно и вышло, что нам разрешили самостоятельно пожарить каштаны в гостиной. И это было бы даже почти весело, если не знать какой ужасный это был день.
«Осталось только два», – сказал Руперт.
Мы, конечно, съели не все каштаны, что были в тарелке. Потому что очень многие из них, растрескиваясь, выстреливали прямо в огонь – и мы не должны были пробовать достать их оттуда.
Мы пожарили по одному для Сары, и для Повара, и для Няни, и для Папы, и, конечно, самый большой из всех – для Мамы.
|