В уютном уголке у камина

Фрэнсис Э. Кромптон



«Жа-ить каштаны − это такое классное беспокойливое дело», − сказал Руперт, с серьезным видом качая головой.


Руперту всего четыре года, но он очень любит длинные слова. Няня утверждает, что он говорит совершенно ясно и красиво (кроме букв «с» и «р»), но, конечно, не всегда может вспомнить саму форму больших слов. Однако он использует гораздо более длинные слова, чем я, хотя мне почти шесть.


Все же он самый лучший мальчик, и мы любим друг друга больше всех на свете, после мамы и папы.


Мы заключили то, что Руперт называет «соглашенность» о том, чтобы всегда дружить друг с другом; и это случилось в тот вечер, когда мы жарили каштаны.


Это была одна из самых интересных вещей, которые мы когда-либо делали. Более того, нам позволили сделать это самим! Поверьте, так и произошло!


Был самый ужасный день, который мы можем вспомнить за всю нашу жизнь.


Прежде всего потому, что мама очень сильно заболела. И это в то время, когда нам нужно было пойти на день рождения.


Сара, наша горничная, сказала, что не понимает, почему мы все-таки не можем туда пойти, на что Няня очень резко заявила: «Смею тебя уверить, что при нынешних обстоятельствах я не собираюсь им этого позволять».


И потом прибавила другим тоном: «Ты только представь, что они туда пойдут. Это же все равно, что пойти к любовнице ...».


После чего она снова ушла в мамину спальню.


Другой ужасной вещью было то, что за нами было некому приглядеть. И если бы мы захотели, то могли бы устроить любое озорство. Но все вокруг было так жутко, что у нас совершенно пропало желание шалить.


Пришли два доктора, которые все время ходили то туда, то сюда, и еще какая-то тетя, которую они называли няней, хотя она вовсе не была нашей Няней.


А наша Няня не могла посидеть с нами в детской, она все еще скрывалась за дверями маминой спальни, и это заставляло нас включаться во всеобщие заботы.


А когда, наконец, настал вечер, Няня отправила нас в гостиную, потому что из-за чьего-то недосмотра камин в детской почти потух. Она велела нам оставаться там и вести себя хорошо, а папа сказал, что он, возможно, скоро придет и посидит с нами.


Но я не представляю себе, что мы бы там так долго делали, если бы Сара не принесла тарелку с каштанами и не показала бы нам, как их поджаривать.


(Мы уверены, что сама Няня такого не допустила бы и назвала бы это «игрой с огнем», но папа только один раз взглянул на нас и не остановил; сказал, что мы молодцы. Потом зашли Кук и Сара, и тоже были очень добрыми, только какими-то тихими и странными).


Вот так и случилось, что нам разрешили самостоятельно жарить каштаны в гостиной. Это кажется немного забавным, если не вспоминать, что на самом деле день был горестный.


«Ну вот, осталось только два», − сказал Руперт.


Конечно, мы вовсе не съели целую тарелку каштанов, просто многие из них, лопнув, отскочили в огонь, а мы не попытались их оттуда достать.


Мы поджарили один каштан для Сары, один для Кука, и еще по одному для Няни и для папы, и, конечно же, самый большой для мамы.