– Это восхитийно – зялить касьтаны, – сказал Руперт и важно покачал головой.


Руперту всего четыре года, но он обожает сложные слова. Няня говорит, что его речь довольно понятна и мила (если не считать «лэ» и «рэ»), вот только сложные слова у него не всегда получаются. И все же Руперт говорит слова куда сложнее, чем я, а мне уже почти шесть.


Руперт – самый лучший мальчик на свете, и мы любим друг друга сильнее всех остальных, сильнее мы любим только маму и папу.


Мы «поклянулись», как говорит Руперт, что будем дружить всегда. Это случилось в ночь, когда мы жарили каштаны.


Как же замечательно это было! Да еще нам разрешили пожарить их самим! Сейчас расскажу, как все вышло.


Был самый ужасный день в нашей жизни.


Во-первых, потому что мама сильно заболела. А мы должны были идти на день рождения.


И Сара – это наша горничная – сказала, что не видит причин, почему бы нам все равно не пойти. А няня грубо ответила:


– Я их не пущу, уж будьте уверены, при таких-то делах!


И добавила уже другим голосом:


– Только представьте, что придется посылать за ними, чтобы отвести к миссис…


И снова ушла в мамину гардеробную.


Еще страшнее было оттого, что совсем никому, кажется, не было до нас дела. Мы могли шалить сколько угодно, стоило только захотеть, но не хотелось – так было страшно.


Два доктора то приходили, то уходили, и с ними нянечка, как они ее называли, но это была не наша няня.


А наша няня не могла остаться с нами в детской, она все время закрывалась в маминой гардеробной, и от этого мы всем мешались.


Следить за огнем в детской было некому, и он почти потух. Так что когда стемнело, няня велела нам спуститься в гостиную и вести себя хорошо. А папа сказал, что, может быть, попозже придет и посидит с нами.


Не знаю, что мы стали бы там делать, но Сара принесла тарелку каштанов и показала, как их жарить.


(Няня, разумеется, не позволила бы нам жарить каштаны самим, она сказала бы, что мы «играем с огнем», но папа один раз заглянул и совсем не запретил, а только сказал, что мы молодцы. И Сара с кухаркой все время заглядывали и были ласковыми, но какими-то тихими и странными.)


Так и вышло, что нам позволили жарить каштаны одним в гостиной. Это даже забавно, если не думать про тот страшный день.


– Осталось всего два, – сказал Руперт.


Мы, конечно, не съели всю тарелку, потому что часто каштаны лопались прямо в огне, и мы не лезли их доставать.


Мы пожарили по одному каштану Саре, кухарке, няне, папе, но, конечно, самый большой – маме.