– Жалить каштаны стлах как опасливо, – с важным видом произнес Руперт.

В свои четыре года Руперт ужас как любит сложные слова. Няня говорит, что болтает он уже преотлично и без запинок (кроме буквы «р»). Правда, длинные слова у него не всегда получаются. Но вставляет он их куда чаще, чем я, хотя мне почти шесть.

И все-таки он самый замечательный мальчик на свете, мы друг друга обожаем сильнее всех-всех, после мамы и папы, конечно.

Мы дали клятву («кляйтву», как сказал Руперт) остаться друзьями навсегда. Это было в тот вечер, когда мы жарили каштаны.

До чего же увлекательное занятие! Ничего интереснее мы никогда не делали, да еще и одни, с позволения взрослых! Теперь вы понимаете?

Но тот день был самым кошмарным во всей нашей жизни.

Главное, потому что мама была очень больна. А еще мы были приглашены на день рождения.

Сара, наша горничная, сказала, что нам все же стоило бы пойти туда, на что няня отрезала:

– Об этом не может быть речи, одних я их никуда не отпущу.

А после добавила, смягчившись:

– Вероятно, их должны позвать к хозяйке…

И вновь скрылась в маминой комнате.

Пугало еще и то, что никому, кажется, не было до нас дела. Мы могли проказничать, как вздумается, но этого нам как раз не хотелось, потому что вокруг творилось непонятное.

То и дело приходили и уходили два доктора, а еще была та, кого они звали сиделкой, но не такой, чтобы сидеть с нами вместо нашей няни.

Наша же няня не могла быть с нами в детской, потому что неотлучно находилась в маминой комнате, за закрытой дверью, а мы только путались у всех под ногами.

Наконец, уже под вечер, когда камин в детской совершенно остыл, няня отправила нас в гостиную и наказала оставаться там и вести себя хорошо. Папа сказал, что тоже скоро придет, чтобы посидеть с нами.

Но не знаю, что бы мы там делали так долго, если бы Сара не принесла тарелку каштанов, и не показала, как их жарить.

(Няня уж конечно такого нам одним не позволила бы, назвав это «игрой с огнем», но папа лишь взглянул разок и не стал нам запрещать, только сказал, что мы молодцы, а кухарка и Сара, которые тоже смотрели, и очень ласково, были какие-то притихшие и не такие, как обычно).

Так вот и случилось, что нам разрешили жарить каштаны в гостиной самим, и это могло бы показаться чудным, если не знать о том ужасном дне.

– Тут есть еще два, – сказал Руперт.

Конечно же, мы съели не полную тарелку, потому что многие каштаны, подпрыгивая и лопаясь, падали прямо в огонь, и достать их было нельзя.

Мы пожарили по одному для каждого – Саре, кухарке, няне, папе и, самый-самый большой, маме.