– Жалить кастаны очень вольнительно, – сказал Руперт, серьезно покачивая головой.

Руперту всего четыре, но он обожает возвышенные слова. Говорит он красиво и довольно четко (кроме «ш» и «р»), так сказала няня, только не всегда может правильно вспомнить какое-нибудь длинное слово; а вообще, его слова намного возвышенней, чем мои, хотя мне почти уже шесть.
Он самый лучший мальчик в мире, и мы любим друг друга больше всех на свете, не считая мамы и отца.

Мы заключили, как сказал Руперт, "договоленность", что будем дружить всегда; случилось это в тот вечер, когда мы жарили каштаны.

Ничего интереснее мы в жизни не делали, тем более, что нам разрешили делать это одним! Понимаете, вот прямо так все и было.

Ужаснее дня мы ещё не видали, никогда его не забудем.

Во-первых, потому что мама сильно болела. А потом ещё этот день рождения, на который нам нужно было идти.

И Сарра, горничная, сказала, что не понимает, почему нам все же нельзя пойти, а няня ей очень резко ответила:

– Я не собираюсь их отпускать. Или тебе сказать прямо в лоб?

А после добавила другим голосом:

– Просто представь, если их придётся позвать к хозяйке.

А потом она опять ушла в мамину спальню.

Ещё было страшно от того, что за нами, кажется, некому было присматривать; мы могли натворить что угодно, если бы захотели, но все было так ужасно, что нам совсем не хотелось ничего творить.

Были ещё два доктора, которые несколько раз приходили и уходили, и женщина, которую они называли няней, но это была не наша няня.

А наша няня не могла сидеть с нами в детской, она все время закрывалась в маминой спальне, и поэтому мы болтались у всех под ногами.

Наконец, когда наступил вечер, няня отправила нас вниз в гостиную, потому что кто-то забыл про камин в детской, и он почти догорел, няня велела нам оставаться там и вести себя хорошо, а отец сказал, что, возможно, скоро придет посидеть с нами.

Не знаю, что бы мы делали там так долго, если бы Сарра не принесла тарелку каштанов и не показала нам, как их жарить.

(Няня бы нам самим такое точно не разрешила, сказала бы, что это "игра с огнем", а отец только разок заглянул и даже не подумал остановить нас, только заметил, что мы молодцы, повар и Сарра тоже заглядывали, они были очень добры, только какие-то притихшие и странные.)

Вот так нам и позволили жарить самим каштаны в гостиной, и это было даже немного весело, если больше ничего не знать о том страшном дне.

– Осталось только два, – сказал Руперт.

Ясное дело, мы не съели всю тарелку вдвоём, многие каштаны подпрыгивали и падали прямо в огонь, а вытаскивать их оттуда нам было нельзя.

Мы пожарили каждому по каштану: Сарре, повару, няне, отцу, и, конечно, самый большой для мамы.