In the Chimney Corner (Frances E. Crompton)


– Очень это тлеволнительно, каштаны жалить, – сказал Руперт, серьёзно качая головой.


Руперту всего четыре, но он обожает умные слова. Няня сказала, что он говорит хорошо и понятно (только буквы "в" и "р" ему не даются), но в длинных словах он, конечно, ещё иногда путается. Ну да ничего: я таких слов и не знаю, а мне почти шесть.


И всё же Руперт – самый лучший мальчик на свете, и мы любим друг друга сильно-сильно, больше, чем всех остальных. Кроме, конечно, мамы и папы.


У нас, как говорит Руперт, «долговоённость»: мы поклялись, что всегда будем друзьями. Это было в тот вечер, когда мы жарили каштаны.


Ничего интереснее мы в жизни не делали - да ещё и сами, без взрослых! Вот как всё было.


Это был самый-пресамый страшный день в нашей жизни.


Во-первых, мама очень болела. А ещё мы должны были пойти на день рождения.


Сара, наша горничная, сказала, что мы вполне можем пойти, но няня её прервала:


– Уж поверь мне, никуда я их не пущу, когда такое творится.


А потом добавила, и голос у неё при этом был какой-то чудной:


– Ты только подумай: вдруг за ними пошлют, если госпожа…


И на этом она опять ушла к маме в будуар.


И ещё было ужасно, что за нами совсем никто не приглядывал. Мы могли устраивать какие угодно шалости, да только день был такой ужасный, что шалить совсем не хотелось.


К нам домой несколько раз заходили два доктора, и с ними некая мисс, которую все называли "сестрой". Только вот она была нам совсем не сестра.


Няня не могла посидеть с нами в детской, а всё время уходила к маме в будуар, так что мы путались у всех под ногами.


Поэтому, когда наконец стемнело, няня отправила нас в гостиную, тем более, что кто-то не уследил за камином в детской и он почти погас. Няня велела нам сидеть тихо, а папа сказал, что, возможно, проведает нас попозже.


Не знаю, что бы мы делали в гостиной всё это время, если бы Сара не принесла нам тарелку каштанов и не показала, как их жарить.


(Няня бы наверняка сказала, что мы «играем с огнём», и запретила нам жарить каштаны самим, но папа заглянул к нам и ничего не сказал, только похвалил нас за то, как хорошо мы себя ведём. Ещё к нам иногда заглядывали Сара и кухарка. Они были очень добры к нам, хотя и вели себя как-то тихо – совсем не как обычно)


Вот так и получилось, что нам разрешили самим жарить каштаны в гостиной. Звучит даже весело, если забыть о том ужасном дне.


- Всего два осталось, - сказал Руперт.


Мы, конечно, съели не всю тарелку. Многие каштаны полопались, и, когда лопались, подпрыгивают и падают прямо в огонь, а доставать нам их строго-настрого запретили.


Мы сделали по каштану для Сары, кухарки, няни и папы, а самый большой, конечно, оставили маме.