У очага (Фрэнсис Э. Кромптон)


̶ Залить кастаны ̶ это невелоятельно тлудно и сельёзно, ̶ сказал Руперт, покачав головой; и вид у него был очень озабоченный.


Руперту всего четыре года, но ему очень нравится вести себя, как взрослый. Няня считает, что он говорит ясно и красиво (кроме «р», «ж» и «ш»), хотя, конечно, иногда он делает ошибки в длинных словах. Но я и так не могу, а ведь мне уже почти шесть.


Он самый лучший мальчик во всем мире, и мы любим друг друга больше всех на свете (кроме мамы с папой).


Той ночью, когда мы жарили каштаны, мы (как сказал Руперт) «договоливились» всегда-всегда оставаться друзьями.


Это было так увлекательно, особенно потому, что нам разрешили делать это самим, без взрослых! Правда-правда!


И мы навсегда запомним тот ужасный день.


Ну, ведь мама так болела. А ещё был какой-то день рождения, куда мы должны были пойти.


И Сара, наша горничная, сказала, что не понимает, почему бы не отпустить нас. Но няня резко возразила:
̶ Ни в коем случае! Только не сейчас! ̶ и добавила уже другим голосом, ̶ Только представьте, что их нужно будет подвести к госпоже...


И она снова ушла в мамину спальню.


Казалось, совсем никто не обращал на нас внимания, и мы могли делать любые шалости. Но нам не хотелось, ведь всё было так ужасно.


Несколько раз приходили врачи (их было двое) и кто-то, кого они называли сестрой (но совсем не похоже, что они были её братьями).


Даже наша няня была не в детской, вместе с нами, а в маминой спальне, и поэтому мы путались у всех под ногами.


Вечером няня, наконец, отправила нас в гостиную, потому что огонь в детской почти погас. Она попросила нас вести себя хорошо, а отец сказал, что он, возможно, скоро к нам придёт.


Но время шло, и ничего не менялось. Не знаю, что бы мы делали, если бы Сара не принесла нам тарелки с каштанами и не показала, как их жарить.


(Няня, конечно, ни за что бы не разрешила бы нам «играть с огнём», однако отец не стал ничего запрещать. Он посмотрел на нас и сказал только, что мы очень славные дети. Еще в комнату заходили повар и Сара, и они были очень добрыми, но почему-то тихими и немного странными).


Вот так и получилось, что мы стали сами жарить каштаны в гостиной. И если не вспоминать, каким ужасным был тот день, то это было бы замечательно.


̶ Осталось всего два, ̶ сказал Руперт.


Конечно же, мы съели не все. Какие-то выскользнули и упали в огонь, а мы не пытались их вытащить.


Мы пожарили один для Сары, один для повара, один для няни, один для отца и, конечно же, один, самый большой, для мамы.