У камина (Фрэнсис Э. Кромптон)

«ЖаЛить каштаны – дело оЦень опасное», - заявил Руперт, серьезно покачав головой.

Ему всего четыре, но он очень любит слова взрослых. Сестра признает, что он говорит ясно и красиво, ну за исключением Ч и Р, конечно; и длинные слова он запоминает пока с трудом. Но все-таки в его разговоре заметно больше серьезных слов, чем у меня, хотя мне уже почти шесть.

И все же он самый милый малыш на свете, и мы бесконечно любим друг друга, наверное, больше, чем всех на свете, ну, не считая, папы и мамы. То был вечер, когда мы жарили каштаны.

Мы с Рупертом заключили, как он выразился «договоЛенность» о вечной дружбе. Понимаете, нам самим разрешили жарить каштаны, и за все время это было, пожалуй, самым интересным нашим занятием.

Но то был и самый страшный день в нашей жизни, который мы могли вспомнить.

Мама, знаете ли, сильно болела, а тут нужно было идти на вечеринку по случаю дня рождения.

Горничная Сара сказала, что не видит причин, почему мы не можем пойти, на что Сестра очень резко ответила ей:

- Я говорю тебе, что не собираюсь их туда отпускать в нынешней ситуации.

Потом, правда, она добавила уже другим голосом:

- Сделаем вид, что их нужно отправить туда зайти к хозяйке.

Сказав это, она снова скрылась в маминой уборной.

Ужасным было и то, что никто, казалось, не мог за нами присматривать. Мы могли тогда позволить себе любые шалости, но сама мрачность обстановки не вызывала у нас желания баловаться.

Помню двух врачей, которые несколько раз приходили и уходили. Кого-то, не нашу Сестру, называли медсестрой.

Наша же Сестра тоже с нами не сидела, бесконечно торча в маминой комнате. Так что мы путались у всех под ногами.

Наконец, уже вечером, Сестра отправила нас в гостиную, потому что камин в детской почти потух без присмотра. Нам велели быть паиньками, и папа сказал, что может быть придет с нами посидеть.

Я, конечно, не представляю, чем бы мы там занимались, если бы Сара не принесла нам тарелку каштанов и не показала, как их жарить.

(Мы были уверены, что Сестра нам такое не позволила бы, назвав это «игрой с огнем». Но папа, увидев, что мы делаем, нас не остановил, а лишь сказал, чтобы мы вели себя очень хорошо. И Сара, и повар тоже смотрели на нас. Они были тогда очень добры с нами, но вели себя тихо и как-то странно).

Вот так и вышло, что мы сами жарили каштаны в гостиной. Все это было бы очень забавным, если бы не тот жуткий день.

«Осталось только два», - сказал Руперт.

Конечно, все каштаны с тарелки мы не съели – большая часть, лопаясь, улетала в огонь, и мы не пытались доставать их оттуда.

Мы пожарили по одному для Сары, повара, Сестры и для папы, и, конечно, самый большой – маме.