– Уж больненько беспокойственное это дело – жалить каштаны, – сказал Руперт и серьезно покачал головой.

Руперт еще маленький – ему четыре года, но слова он предпочитает большие и величественные. Няня считает, что он говорит очень мило и вполне понятно (исключая пару звуков); единственно, конечно, он не может всегда помнить правила образования больших слов. Руперт произносит более длинные слова, нежели я, хотя мне почти шесть лет. При этом Руперт – самый замечательный во всем мире братишка, и после наших Мамы с Папой мы любим друг друга больше, чем кого-либо еще.

Тогда вечером мы занимались тем, что Руперт называет организоваторством в отношении любых наших дружеских затей, – мы жарили каштаны.

Это было одно из самых интересных дел, которыми мы когда-либо занимались. К тому же нам позволили быть самостоятельными! Да, здесь крылась своя причина.

И это был один из самых ужасных дней – он остался в нашей памяти на всю жизнь. Во-первых, ты знаешь, что Маме очень плохо. И что должен быть день рождения, на который предстоит пойти. Должен был быть…

Сара, наша домработница, сказала, что просто не видит причины нам не ходить. Няня же ответила ей категорично:

– Послушай меня, я не собираюсь пускать их. Тем более в такой ситуации.

Затем добавила чуть мягче:

– Только представь: их отправляют в хозяйскую комнату…

Потом она снова ушла в мамину раздевалку.

Вот что еще ужасно: казалось, никому до нас не было никакого дела. Мы могли вытворять любые шалости, какие бы только захотели; но все вокруг было как-то пугающе, и шалить нам не хотелось.

В доме были два доктора – несколько раз они уходили и возвращались – и еще кто-то, кого они называли сестрой, но это была не наша сестра и не наша Няня.

А наша Няня не могла поиграть с нами в детской; она то и дело запиралась в маминой раздевалке. Значит, нам стоило ожидать чего угодно.

В конце концов, когда наступил вечер и в детской стало темно, Няня отправила нас вниз, в гостиную, и велела вести себя хорошо, а Папа сказал, что, возможно, скоро вернется и посидит с нами.

Не знаю, чем бы мы надолго занялись в гостиной, если бы Сара не принесла нам тарелку каштанов и не показала, как их жарить. (Мы уверены, что Няня не позволила бы нам делать это самостоятельно, назвала бы это игрой с огнем. Но Папа, заглянув разок, похвалил нас и не стал прерывать, да и Повар вместе с Сарой часто заглядывали и были очень доброжелательные, разве что странно тихие.)

Вот так оно и получилось, что нам разрешили самим жарить каштаны в гостиной. Звучит достаточно забавно, если ничего не знаешь о том ужасном дне.

– Тепель осталось всего лишь два, – сообщил Руперт.

Конечно же, целую тарелку мы не съели, потому что многие каштаны, когда они скатывались, то падали прямо в огонь, а мы и не пытались их достать.

К тому времени мы уже нажарили по одному для Сары, для Повара, для Няни, для Папы и самый большой – для нашей Мамы.