У камина (Фрэнсис Э. Кромптон)

– Это ощень беспокойственно, жаить каштаны, – сказал Руперт, с серьезным видом покачивая головой.

Руперту только четыре года, но он очень любит грандиозные слова. Няня считает, что говорит он довольно гладко и хорошо (не считая «ч» и «р»), хотя, конечно, он не всегда помнит форму длинных слов, зато они у него намного длиннее, чем у меня, хотя мне почти шесть.

И все равно он самый милый мальчик во всем мире, и мы любим друг друга больше всех, после мамы и папы.

Мы, как называет это Руперт, пришли к «согалшению» всегда быть друзьями, и это произошло в ночь, когда мы жарили каштаны.

Одно из самых интересных занятий в нашей жизни – и нам позволили сделать это самостоятельно! Понимаете, это была такая уловка.

На нашей памяти это страшнейший день за всю нашу жизнь.

Потому что, знаете, во-первых, мама была очень больна. И потом вечер по случаю дня рождения, на который мы должны были бы пойти.

И Сара, горничная, сказала, что не понимает, почему бы нам все равно не пойти, а няня резко ответила:

– Я не позволю им идти, будь уверена, учитывая, как обстоят дела.

А затем добавила совсем другим тоном:

– Только представь, что за ними придется посылать, чтобы пустить к госпоже...

И опять вернулась в мамины комнаты.

Это тоже пугало: кажется, никто вообще был не в состоянии присмотреть за нами, и если бы мы захотели, то могли бы проказничать как угодно, но было так страшно, что не было никакого желания.

Два доктора несколько раз входили и выходили, иногда вызывая нянечку, но это была не наша няня.

А наша няня не сидела с нами в детской, а все закрывала за собой дверь в мамины комнаты, и из-за этого мы у всех мешались под ногами.

Так что в конце концов, когда наступил вечер, няня сказала нам спускаться в гостиную, потому что за огнем в детской не уследили и он почти потух. Она велела нам оставаться там и вести себя хорошо, а папа сказал, что он, наверное, будет иногда заходить к нам посидеть.

Но я не знаю, что бы мы там делали столько времени, если бы Сара не принесла тарелку каштанов и не показала, как их жарить.

(Мы были уверены, что няня не позволила бы нам делать это одним и назвала бы «игрой с огнем», но когда заглянул папа, он совсем не возражал, а только сказал, что мы молодцы, а повар и Сара тоже заглядывали и были очень добрыми, только немного тихими и странными.)

Вот так и получилось, что нам позволили жарить каштаны в гостиной самим, что кажется немного забавным, если не знать об этом ужасном дне.

– Осталось только два, – сказал Руперт.

Конечно, мы не съели всю тарелку, потому что многие каштаны, лопаясь, прыгали прямо в огонь, а мы не собирались доставать их оттуда.

Мы поджарили по одному для каждого: для Сары и повара, для няни, для папы, а самый большой, конечно, для мамы.