У камелька


- Жаленье каштанов – довойно затлуднишное дево, - сказал Руперт, кивая с серьезным видом.


Руперту всего четыре года, но он обожает «взрослые» слова. Няня утверждает, что Руперт говорит довольно чисто и складно (конечно, не считая букв «р» и «л», которые он пока не выговаривает), хотя и не всегда может запомнить большое слово целиком. Но его слова намного длиннее, чем мои, хотя мне уже почти шесть.


Тем не менее, Руперт - самый лучший в мире! И мы любим друг друга больше всех на свете (после мамы и папы, конечно).


Мы заключили «согвашение» - как назвал его Руперт – что мы с ним друзья на всю жизнь. Произошло это как раз той ночью, когда мы жарили каштаны.


Это было самым захватывающим занятием из всех, которые мы когда-либо делали. Да еще нам разрешили жарить их совершенно самостоятельно! А произошло это так.

Это был самый ужасный день во всей нашей жизни.


Прежде всего, конечно, потому что маме тогда было совсем плохо. А еще мы должны были бы пойти на один день рождения.


Наша экономка Сара сказала, что не видит причины, чтобы нам не ходить на праздник. Но няня резко оборвала ее:


- И речи быть не может о том, чтобы отпустить их в гости, в такой-то ситуации.

И потом добавила изменившимся голосом:


- Только представь, если придется посылать за ними, чтобы они срочно пришли к хозяйке.


Сказав это, она снова скрылась в комнате мамы.


Это было еще одним пугающим обстоятельством – казалось, что совершенно никто не собирался за нами присматривать. Мы могли бы творить все, что нам вздумается, но обстановка вокруг была такой тягостной, что нам даже не хотелось проказничать.


В доме находились два врача, которые то уходили, то снова возвращались. И еще какая-то женщина, которую они называли няней, но она вовсе не была нашей няней.


А наша настоящая няня почему-то не могла находиться с нами в детской, вместо этого она скрывалась за дверью маминой комнаты. И мы смирились с обстоятельствами.


В конце концов, когда уже наступил вечер, няня отправила нас вниз, в гостиную, потому что в детской стало прохладно. Она велела нам оставаться там и вести себя хорошо. А папа сказал, что, может быть, придет и посидит с нами.


Я даже боюсь предположить, что бы мы могли натворить за это время, пока были одни, если бы Сара не принесла нам тарелку каштанов и не показала, как их печь.


Нет никаких сомнений, что наша няня в жизни бы не разрешила нам делать это без присмотра взрослых, и назвала бы «играми с огнем». Но отец заглянул к нам один раз и не стал останавливать или запрещать, а сказал только, чтобы мы вели себя хорошо. Кук с Сарой тоже иногда заглядывали, и были очень добрыми, только непривычно тихими.


Вот так и получилось, что нам разрешили самим жарить каштаны в гостиной. Это и правда выглядело бы очень увлекательно, если бы не события того жуткого дня.


- Ну вот, их осталось всего два, - сказал Руперт.


Конечно, целую тарелку мы не съели. Много каштанов, пока мы их жарили, упало прямо в огонь, и мы даже не пытались их достать.


Мы пожарили всем домашним по каштану: один – для Сары, один - для Кука, и для няни, и для папы, и, конечно, самый большой каштан - для мамы.