– Жаить кастаны так волновательно, – заявил Руперт, с серьёзным видом качая головой.


Руперту всего четыре, но ему ужасно нравятся большие важные слова. Няня говорит, что кроме «р» и «ш» он всё произносит внятно и правильно; правда, большие слова у него иногда перепутываются; но всё равно получаются такие важные и красивые, не то что мои, а мне-то уже почти шесть лет.

Но он самый чудесный малыш на свете, и мы с ним любим друг дружку больше всех, ну, если не считать маму и папу.


И всегда будем дружить, - у нас про это есть «договоительность» - так назвал это Руперт. А появилась она в тот вечер, когда мы с ним жарили каштаны.


Это было здорово интересно – и еще нам разрешили делать это совсем одним! Вот как это вышло.


Тот день был очень-очень плохой, хуже и припомнить трудно…


Потому что мамочка сильно болела. А еще нам надо было идти на день рождения.


И наша горничная Сара сказала – почему бы им всё-таки не пойти, - но няня резко возразила:

– А я говорю – не отпущу я их, раз такие дела.


И уже другим тоном добавила:


– Представь себе только - если вдруг что с госпожой ... ведь за ними придётся посылать.


И снова скрылась в маминой спальне.


Получалось, что некому было за нами присматривать, и от этого было как-то не по себе; а если б мы что-нибудь натворили? Но все вокруг ходили такие мрачные, что вовсе не хотелось озорничать.


Приходил то один доктор, то другой, и по нескольку раз, и еще тётя, которую почему-то называли «нянечкой», но это была не наша няня.


Наша - не сидела с нами в детской, она не выходила из маминой спальни, так что мы были сами по себе и вроде как всем мешали.


Наконец, вечером няня отослала нас вниз в гостиную, потому что в детской камин почти потух, и велела нам оставаться там, быть умницами и дожидаться папу – он обещал прийти чуть позже и побыть с нами.


Скучно было сидеть в гостиной и ничего не делать, но тут Сара принесла тарелку каштанов и показала нам, как их жарить.


(Вот няня ни за что бы нам не позволила «играть с огнём» - так бы она сказала; но папа-то к нам заглядывал и ничего не запретил, наоборот, сказал, что мы молодцы. Иногда заходила наша кухарка, и Сара тоже, обе они были очень ласковы с нами, но как-то непривычно молчаливы).


Вот так и получилось, что мы с Рупертом вдвоём жарили каштаны в гостиной, и это было всё-таки забавно – если, конечно, не знать, что в этот день произошло.


– Осталось только два, - сказал Руперт.


Не подумайте, что мы съели всю тарелку, просто каштаны трескались и выпрыгивали из жаровни прямо в огонь; конечно, мы их оттуда не вытаскивали.


Мы пожарили всем по штучке – Саре, и кухарке, и няне, и папе, и, конечно же, маме – самый большой каштанчик.