C_Chuck
— До чего же пренапряжно фарить кахтаны, — заявил Руперт, деловито покачивая головой.
В свои четыре года он ужасно любит длинные слова. По мнению няни, он разговаривает довольно хорошо и разборчиво, разве что немного картавит и шепелявит. Ну и, понятное дело, не может он пока запоминать сложные конструкции. Хотя и этого достаточно. Я, например, их вообще не знаю, а мне-то уже почти шесть.
Но все равно Руперт — самый славный малыш на свете, и никто в мире больше не умеет так сильно-пресильно любить друг друга, как мы. Разве что мама и папа.
Мы заключили «соглафэне», как выразился Руперт, что будем дружить всю жизнь. Это случилось тем вечером, когда мы с ним жарили каштаны.
Оказалось, что это такое интересное занятие! И, представить только, мы были без присмотра! Я расскажу, как так вышло.
Ужаснее дня и не вспомнить.
Ну, для начала, потому что мама очень сильно болела. А еще мы должны были идти в гости на день рождения.
И Сара, наша домработница, спросила, мол, что такого, если мы пойдем, как и собирались. А няня ей очень резко ответила:
— Никуда они не пойдут, это уж точно. Не при таких обстоятельствах.
Потом голос смягчился, и она добавила:
— А что если придется за ними послать, чтобы они успели к матери…
И она снова скрылась в комнате мамы.
И это еще одна причина, почему тот день был настолько мерзким: казалось, никому до нас не было дела. Мы могли проказничать сколько угодно, стоило захотеть. Вот только день был до того противным, что мы не захотели.
Два врача ходили туда-сюда, а с ними еще одна женщина, которую они звали «сестра» или «нянечка». Но это была не наша няня.
Что до нашей няни, ей было некогда сидеть с нами, она то и дело пропадала за закрытой дверью маминой комнаты. Так что, мы путались у всех под ногами.
Наконец, ближе к вечеру, няня отправила нас в гостиную, потому что за камином в детской никто не смотрел, и он почти погас. Нам велели оставаться внизу и не шалить, а отец добавил, что, может быть, спустится и посидит с нами чуть позже.
Но не знаю, что бы мы делали, если бы не Сара. Она принесла тарелку каштанов и показала, как их жарить.
Мы были уверены, что няня не разрешит заниматься таким опасным делом, «игрой с огнем», как она говорит, без присмотра. Однако, к нам заглядывал отец и ничего не сказал. Только то, что мы — большие молодцы. Повар и Сара тоже заглядывали и тоже говорили, что все хорошо. Только сами они были какие-то странные и тихие.
Вот так и вышло, что нам разрешили жарить каштаны в гостиной без присмотра. В общем-то это очень веселое занятие, если забыть, каким отвратительным был тот день.
— Всего два осталось, — заключил Руперт.
Мы, конечно, не съели целую тарелку. Много каштанов попадало в огонь, а у нас не было желания лезть за ними и обжигаться.
Мы зажарили по одному для Сары, повара, няни, отца и, конечно, самый большой для мамы.
|