У камина
Фрэнсис Кромптон

— Жалить кафтаны так волновательно, — с важным видом покачал головой Руперт.

Руперту всего четыре, но он обожает длинные слова. Нянюшка считает, что говорит он довольно чисто (разве что «р» и «ш» ему не даются), только путается иногда; но Руперт все равно знает больше сложных слов, чем я, а ведь мне уже почти шесть.

И все-таки он самый добрый мальчик на свете, и мы крепко-прекрепко любим друг дружку — крепче нас любят только маменька с папенькой.

Мы «обещевали» — так сказал Руперт, — дружить всегда-всегда; а уговорились мы об этом в тот самый вечер, когда нас оставили жарить каштаны.

Это, скажу я вам, лучшее занятие на свете, а нам вдобавок разрешили пожарить их самим! Вышло это вот как.

Хуже дня было и не придумать.

Началось все с того, что маменька заболела. А ведь в тот вечер мы должны были пойти на день рождения!

Сара — это наша горничная, — сказала:

— И что с того? Пускай идут!

Но нянюшка на нее шикнула:

— Еще чего! Никуда я их не пущу, пока все не уладится!

А потом добавил уже тише:

— Как бы не пришлось посылать за ними, если позовут к хозяйке...

И снова убежала в спальню к маменьке.

Вот еще что плохо было: о нас словно все забыли — проказничай, сколько влезет! Но нам со страху совсем расхотелось шалить

Целый день к нам то и дело заглядывали два доктора и какая-то «нянечка», только не наша.

А нашей няне было не до нас — она как закрылась в маменькиной спальне, так почти и не выходила оттуда. Вот мы и путались у всех под ногами.

Наконец наступил вечер, и оказалось, что очаг в детской почти прогорел, так что нянюшка отправила нас вниз, в гостиную, и наказала хорошо себя вести, а папенька пообещал, что спустится попозже посидеть с нами.

Даже не знаю, что бы мы там делали столько времени, не принеси Сара тарелку каштанов и не научи нас их жарить.

(Нянюшка ни за что бы нам такого не разрешила, нечего, мол, с огнем играть, но папенька заглянул разок и не стал ругать нас, а наоборот, похвалил. Сара с кухаркой тоже нас проверяли и вели себя очень мило, только казались какими-то притихшими и бледными.)

Вот как вышло, что нам разрешили самим жарить каштаны в гостиной. Даже чуточку странно, если не знать, какой ужасный тогда выдался день.

— Всего два осталось, — вздохнул Руперт.

Не думайте, мы не съели всю тарелку, в нас бы столько не влезло. Но многие каштаны, лопаясь, улетали прямиком в огонь, а доставать их нам не разрешали.

Мы поджарили по одному каштану Саре, кухарке, нянюшке и папеньке, а самый большой, конечно, отложили для маменьки.