In the Chimney Corner (Frances E. Crompton)

- Жаить каштаны так захватующе. – Руперт солидно покачал головой.

Ему всего четыре, но он обожает длинные слова. И говорит при этом «весьма правильно и четко», если верить нянюшке (не считая «р»), правда, слоги порой путает, но пользуется куда более сложными словами, чем я, хотя мне почти шесть.

Все равно он самый классный на свете, и мы друг друга любим больше всех, ну, кроме матушки и отца.

С Рупертом у нас что он называет «соглашаньем» - мы договорились всегда быть друзьями. В тот самый вечер, когда жарили каштаны.

Можете представить? И никаких взрослых! Самое интересное занятие из всех – без всякого присмотра!

Понимаете, на самом деле день был ужаснейший.

Все потому что мама сильно болела. А еще нас пригласили на день рождения.

И Сара, горничная, сказала, что не понимает, почему нам нельзя пойти, а нянюшка резко ответила:

- Я их никуда не пущу, только подумай, что будет. - А потом уже тише добавила: - Представь, вдруг придется посылать за ними, если госпожа… - И она снова скрылась в маминой спальне.

Еще одна неприятная вещь – всем вокруг будто стало не до нас; мы могли вытворять что угодно, шалить, если захочется, но все было так ужасно, что нам и не хотелось вовсе.

Какие-то два доктора постоянно ходили туда-сюда, а с ними какая-то тетя, которую они называли «сестра», хотя она явно не была их родственницей.

Нянюшка, вместо того чтобы играть с нами, все время бегала в мамину спальню, и мы то и дело мешались у всех под ногами.

Так что, когда стемнело, няня отослала нас в гостиную - камин в детской почему-то погас, - наказав хорошо себя вести, а отец пообещал, что скоро придет и посидит с нами.

Мы бы, может, так и умерли с тоски, если бы не Сара. Она принесла тарелку каштанов и показала, как их жарить.

Нянюшка никогда не оставила бы нас одних, она называла такие занятия «играми с огнем», но, когда в комнату зашел отец, то не стал кричать, только похвалил нас, назвав умницами. Потом еще пару раз заглядывали повариха и Сара, и они тоже были очень добрыми, только какими-то тихими и странными.

Вот так и получилось, что нам разрешили вдвоем печь каштаны в гостиной, что звучит даже весело, если забыть, что день был ужасный.

- Всего два осталось, - сказал Руперт.

Конечно, мы не целую тарелку съели, потому что каштаны часто лопались и падали в огонь, а доставать их оттуда нам запретили.

Зато мы отложили по одному каждому: Саре, поварихе, нянюшке, отцу и, конечно, самый большой – матушке.