In the Chimney Corner (Frances E. Crompton)

- Поджа’ивать каштаны – это очень т’евожистое дело, - с серьезным видом покачал головой Руперт.
Руперту всего четыре года, но он обожает длинные слова. Няня говорит, его речь вполне внятная и милая, хотя, конечно, ему не всегда удается выговаривать длинные слова правильно. Их у него гораздо больше, чем у меня, а мне уже почти шесть.
Но он самый милый малыш в мире, и мы любим друг друга так сильно, как никто в целом свете; конечно, после мамы с папой.
Мы с Рупертом заключили, как он говорит, «шделку», что мы будем вечными друзьями. В тот вечер мы жарили каштаны – ничего более интересного мы никогда не делали, да еще и одни.
А дело было вот как.
Во всей нашей жизни не сыскать дня более ужасного, чем тот.
Мама так заболела, что не вставала с постели, а мы как раз должны были идти на день рождения.
Сара, наша домработница, сказала, что не видит причины, по которой нам нельзя пойти, как планировали, но няня очень резко ей ответила:
- При подобном положении дел я этого не допущу, смею вас уверить.
А потом сказала совсем по-другому:
- Не дай Бог, понадобится, чтобы они зашли к госпоже…
И снова ушла в мамину комнату.
Была еще одна странная вещь, которая нас пугала: похоже, за нами некому было присмотреть; если б мы захотели, можно было натворить чего угодно, но все было так скверно, что нам ни капельки не хотелось.
В дом несколько раз приходили и уходили два доктора и какую-то чужую тетю называли няней.
А наша няня не выходила из маминой комнаты, словно ее там привязали, и без неё мы путались у всех под ногами.
Наконец, под вечер, няня отправила нас вниз в гостиную, потому что огонь в камине в детской почти погас. Она сказала нам никуда не уходить и вести себя хорошо, а папа сказал, что, может быть, скоро придет и побудет с нами.
Не знаю, что бы мы делали там так долго, если бы Сара не принесла нам тарелку с каштанами и не показала, как их можно жарить.
(Няня ни за что бы не позволила нам это делать одним, и сказала бы, что нам не следует «шутить с огнем», а отец заглянул к нам и не сделал замечания, только попросил, чтобы мы хорошо себя вели. К нам то и дело заглядывали и повар, и Сара и были очень добры, но какие-то странные, притихшие.)
Вот так и получилось, что нам разрешили одним жарить каштаны в гостиной, и это было бы весело, если не знать, какой это был страшный день.
- Ну вот, осталось только два, – сказал Руперт.
Конечно, мы съели не все каштаны, просто, пока они жарились, много повзрывалось прямо в огне, а мы не стали лезть туда и доставать их.
Мы их жарили для всех: один для Сары, один для повара, еще для няни, для папы и конечно, самый большой – для мамы.