У камина (Френсис Кромптон)
–Это очень волновитильно, жавить каштаны, очень, – Руперт серьезно покачал головой.
Руперту всего четыре, но он очень любит важные слова. Наша нянечка считает, что он говорит очень хорошо и ясно (если не считать р и в), только, конечно, он не всегда может точно вспомнить длинные слова. Зато Руперт использует гораздо более важные слова, чем я. Хотя мне почти шесть.
Но он самый славный маленький мальчик на всем свете, и мы любим друг друга больше всех, ну, после мамы и папы.
Мы заключили «договлелрность», как говорит Руперт, что мы всегда будем друзьями. Случилось это тот самый вечер, когда мы жарили каштаны.
Это самое интересное, что мы когда-нибудь делали – и ведь нам позволили жарить самим! Видите ли, вот как оно вышло.
Тот день был самый ужаснейший из всех, что мы помним за всю жизнь.
Потому что, понимаете, во-первых, мама так сильно заболела. А еще мы должны были идти на день рождения.
И Сара, наша горничная, сказала, а почему бы нам и не пойти все равно, а няня ответила очень резко:
–Я их не отпущу, говорю тебе, когда такое творится.
А потом она добавила, уже другим тоном:
–Только представь, вдруг придется за ними посылать, чтобы привести их к хозяйке…
А потом она опять ушла в мамину комнату.
Еще было страшно, что за нами совсем некому было приглядывать. Мы могли бы любых безобразий натворить, если бы нам захотелось, но все было так ужасно, что нам не хотелось.
Два доктора несколько раз приходили и уходили, и еще кто-то, ее называли нянечкой, но это была не наша няня.
А наша няня не могла сидеть с нами в детской, а все время запиралась в маминой комнате, и мы из-за этого мешались у всех под ногами.
Так что, в конце концов, когда наступил вечер, няня отослала нас вниз, в гостиную, потому что кто-то не уследил, и камин в детской почти совсем погас. Она велела нам оставаться там и вести себя хорошо, а папа сказал, что может быть он придет посидеть с нами попозже.
Но я и не знаю, что мы бы там делали так долго, если бы Сара не принесла нам тарелку каштанов и не показала бы, как их жарить.
(Мы уверены, что няня не позволила бы нам самим жарить, она бы это назвала «играть с огнем», но папа разок заглянул и вовсе не стал нас останавливать, а только сказал, что мы молодцы. Кухарка и Сара тоже заглядывали время от времени, и говорили с нами по-доброму, только как-то тихо и странно.)
Вот так вот и случилось, что нам позволили самим жарить каштаны в гостиной, что действительно кажется как-то чудно, если не знать, что это был за ужасный день.
"Теперь всего два осталось," – сказал Руперт.
Ясное дело, мы не съели всю тарелку, потому что так много каштанов, когда они взрывались, выпрыгивали прямо в пламя, а нам не разрешили пытаться доставать их из огня.
Мы поджарили по одному для Сары, и для кухарки, и для няни, и для папы, а самый большой, конечно, для мамы.