Миссис Конфедрингтон

На узкой улице позади церкви находилась кофейня с кружевными шторами и стеклянными столиками, где миссис Конфедрингтон пила кофе в дни, когда приходила на рынок, чтобы совершить покупки и передохнуть.

Однажды пятничным утром она стояла у прилавка в ожидании, когда девушка закончит свое продолжительное вязание и возьмет четыре пенса. Впечатляющий ряд из фруктового сока, разлитого в бутылки, заполнил полку высоко на стене за прилавком. Стеклянные баночки были расставлены в аккуратном порядке, самые высокие по краям и самые маленькие по середке, будто взвод, выстроенный для ревизии. Миссис Конфедрингтон осматривала их. Последняя петля из шерсти проскользнула через вязальные спицы и присоединилась к другим стежкам, оставив одну длинную зеленую спицу пустой.

«Да?» - произнесла девушка. У нее были вьющиеся светлые волосы (Отбеливатель, Который Предпочитает Голливуд) и большие глаза, и нежный маленький ротик для поедания шоколадок и распевания популярных песенок о любви.

Миссис Конфедрингтон уловила посвежевший проблеск своего лица в зеркале под банками с крыжовником.

«НУ!» - сказала она. «Одну чашечку кофе, мисс». Она сгребла с прилавка четыре пенса тонкой, довольно грязной рукой, и отметила с новым интересом необычную длину её пропитанные никотином пальцы.

Священник настиг ее у двери. «Ваш зонтик, миссис Конфедрингтон».

«Благодарю вас». Она заметила его глаза, задержавшиеся на ней и поинтересовалась, каковы его выводы.

Она зашагала по улице, хотя обычно так не делала, ибо она считала, что женщины должны быть изящными.
«Какая шляпка!» - сказал молодой священник предусмотрительно, себе под нос, и вернулся к своему кофе, и, очень тихо: «Какое личико!»

Когда она свернула за угол на главную улицу, ребенок, ёрзающий на руках своей матери, сразу же прекратил вертеться как целлулоидная ветряная мельница. «Мамочка!» - прозвучал её напуганный, чистый голосок. «Посмотри!»

Миссис Конфедрингтон грациозно прошла к мясной лавке.
«Глянь, идет «Элен из Трои»,- сказала молодая ассистентка мистеру Флаксмену. Флаксмен закряхтел, передвигая свои руки, словно куски замороженного мяса, среди кровавых нарезок на прилавке.

Защитная окраска, подумала миссис Конфедрингтон, напоминающая уроки ботаники тридцать лет назад. Хотя, не такая уж и защитная. А что если он вдруг отрежет одну из них по ошибке, когда будет рубить мясо?

Если он уже продал свою руку ей, она, конечно, приготовила её, и они с Леопольдом, возможно, съели ее ничего не подозревая. Не имело значения, какое блюдо появлялось на столе, где Леопольд сидел сгорбившись над содержимым своего ежедневного кроссворда со словарем цитат, подпертым антикварным графинчиком с уксусом и горчицей.