Джереми уже занес ногу над колесом, как вдруг ощутил хлопок по заду.

— Смотри у меня! — на ходу выкрикнула Шивани.

Запрыгнув в седло, Джереми в два счета нагнал жену и со свистом пронесся мимо, наслаждаясь новыми ощущениями. Рама легкая, как перышко, переключать передачи — одно удовольствие. На повороте оба чуть притормозили и, оглядевшись, двинулись дальше. Колеса чуть заметно виляли — раньше Джереми ездил на древней тяжелой махине и к новому управлению еще не приноровился.

Случай выбраться за город представился только сегодня. Они выехали к Мейн-стрит и свернули в переулок, где у черного хода в кафе уже ждали с велосипедами Мэри, Гретхен и Ли.

Когда Джереми заезжал на тротуар, в дверях кафе появился Оуэн Терлоу с чашкой кофе.

— Классная лошадка! — Он одобрительно махнул в сторону нового велосипеда. — Кажется, я тебе переплачиваю.

— Ты что, ему платишь? — вмешалась Шивани. — Я думала, он работает из любви к искусству. И между прочим, за эту игрушку платила я — свеженьким чеком от генпрокурора.

Ректор молча поднял палец вверх.

Кроме Оуэна, никто кофе не хотел — все с нетерпением ждали старта. Оседлав велосипеды, компания двинулась в сторону парка. Было серо и облачно, то и дело моросил дождь: с одной стороны нежарко, с другой — колеса предательски скользили по мокрой дороге. Миль пять они лавировали по городу среди колясок, собачников и любителей побегать трусцой и наконец вырвались на свободу — на просторы центрального Огайо, к извилистой речке, вьющейся вдоль заброшенных железнодорожных путей.

— Эй, пижон, хорош выпендриваться! — рявкнул Оуэн.
Обернувшись, Джереми помахал ему рукой. Он все еще пребывал в эйфории от нового велика и, сам того не замечая, вырвался далеко вперед, вынуждая друзей ехать на пределе возможностей. Сбавив темп, Джереми уступил лидерство Гретхен и поехал рядом с Шивани. Та пыхтела от натуги, но старательно улыбалась: она ни за что не позволила бы уличить ее в слабости.

— Ну как? — спросила она.
— Здорово.

Позже он вспоминал, что ощущал небывалый подъем. Идеальный день, ни отнять, ни прибавить. Ему нравилось решительно все — даже то, как ветром сдувало пот со лба. Докучала только одна капля над бровью, под самой кромкой шлема. Джереми смахнул ее пальцем и в этот миг из высокой травы на берегу вынырнул сурок. Эта картина — черный блестящий нос, поворачивающийся в их сторону, — навсегда отпечаталась в памяти.

Трудно сказать, что тогда случилось с Джереми. Может, он увлекся скоростью и ритмом, а может, растерялся. Кажется, он что-то крикнул. От воспоминаний горло сдавливало, словно обручем.
Сурок тоже застыл, как будто задумался. Но вдруг, словно молния, всей жирной упругой тушкой метнулся наперерез и, увернувшись от Гретхен, протаранил колесо Шивани.