Шивани проскочила мимо в тот момент, когда он перекидывал ногу через велосипед. Она шлепнула его по заду и крикнула: «Не зевай!»

Джереми Маттис рванул следом, подпрыгивая в седле. Он нагнал жену за несколько оборотов педалей, пронесся мимо нее по улице, восхищаясь легкостью новенькой рамы, плавному отклику шестеренок и переключателя передач. На первом же углу они набрали крейсерскую скорость, замедляя ход лишь для того, чтобы оглядеться по сторонам. Он снова вырвался вперед, слегка покачиваясь, – балансировка здесь кардинально отличалась от той, что была на его стареньком туристическом велосипеде.

<...>

До сегодняшнего дня у них не нашлось подходящей возможности выбраться на дорогу. Они не спеша выехали на Главную и пронеслись по переулку к чёрному входу кофейни, где уже собралась небольшая компания их друзей. Там были Марти, Гретхен и Ли, каждый со своим велосипедом.

Когда Джереми свернул на обочину, из кофейни, с чашкой кофе в руках, вышел Оуэн Терлоу.

– Хорошие колеса, – заметил он, окинув одобрительным взглядом новый велосипед. – Пожалуй, я слишком много тебе плачу.

– С каких это пор ты ему платишь? – требовательно заявила Шивани. – Я думала, он преподает исключительно по любви. В любом случае, этот малыш появился благодаря тому чеку, который я получила от генерального прокурора.

Ректор поприветствовал ее в ответ.

Все, кроме Оуэна, ограничились бутылками с водой, и им не терпелось побыстрее уехать. Поэтому вскоре они снова взобрались на велосипеды и рванули в сторону веломаршрута Алум Крик. День выдался пасмурный, время от времени моросил мелкий дождь, он нес прохладу, но дорога от него становилась скользкой. Они проехали чуть меньше пяти миль, временами лавируя и петляя, прежде чем покинуть город со всеми его бегунами, детскими колясками и собачниками и сейчас уже летели по холмистым просторам центрального Огайо, где вдоль старой железной дороги проложила свой путь извилистая река.

– Эй, пижон, кончай выделываться, – протарахтел Оуэн.

Джереми развернулся и помахал ему. Машина, на которой он ехал, дарила ему такое неподдельное удовольствие, что, сам того не осознавая, он вырвался вперед, вынуждая своих друзей двигаться за пределами привычного им ритма. Он сбавил ход и поехал накатом, предоставив возможность Гретхен вести колонну. Шивани тяжело дышала, когда он неторопливо вернулся к ней, но не доставила ему удовольствия признать свою усталость. Широкая улыбка не сходила с ее лица.

– Ну как?

– Да, – ответил Джерими. – Хорош.

Позже он вспомнит, что чувствовал себя в тот момент сильным и быстрым. Ритм езды, да и весь этот день были идеальны. Он радовался даже тому, как быстро на ветру испаряется пот, не считая пары раздражающих капель высоко на лбу, прямо под козырьком шлема. Джерими смахнул их пальцем и в это мгновение увидел, как из высокой травы вдоль реки выбрался сурок. Как зверек поднял мордочку, тоже заметив их. И об этом он также вспомнил уже потом.

Может быть, Джереми попался в ловушку собственной скорости, ритма, замешательства — сложно сказать. Вскрикнул ли он? Мышцы в горле напряглись, при воспоминании об этом моменте.

Сурок в свою очередь тоже замер. Задумался. Затем с удивительной скоростью, раскачивая мышцами и жиром, стремительно бросился через дорогу. Уворачиваясь от Гретхен, он со всего маху врезался в колесо Шивани.