Он всё ещё перекидывал ногу через раму, когда Шивани шлёпнула его по заду и умчалась вдаль.

— Осторожно, — крикнула она.

Джереми Мэттис приподнялся и устроился в седле. Несколько поворотов педали — и он уже со свистом пронёсся мимо жены, восторгаясь лёгкости новой рамы и плавности переключателя и передач. Они домчались до первого поворота, притормозили, чтобы осмотреться по сторонам, а затем он вновь припустил, немного виляя — после старого туристского велосипеда балансировать было непросто.

<...>

Выбраться в поездку получилось только сегодня. Они быстро добрались до Мэйн-Cтрит и поспешили съехать на дорожку, ведущую к заднему входу кофейни. Там их уже ожидала маленькая компания друзей: Марти, Гретчен и Ли, каждый со своим велосипедом.

Как только Джереми спустился на тротуар, из кофейни вышел Оуэн Тёрлоу с чашкой кофе.

— Отличные колёса, — отметил он. — Видимо, я слишком много тебе плачу.

— С каких это пор ты вообще ему платишь? — требовательно спросила Шивани. — Мне казалось, он преподаёт исключительно из любви к профессии. Как бы то ни было, этот малыш появился благодаря чеку, который я получила от генерального прокурора.

Проректор поприветствовал её в ответ.

Все кроме Оуэна ограничились бутылками с водой и не хотели задерживаться, так что уже скоро они снова были в сёдлах на пути к реке Алум-Крик. День выдался хмурый, и лёгкая морось приятно холодила тело, но делала дорожки скользкими. Меньше чем через пять миль беспорядочного петляния и маневрирования они наконец покинули город со всеми его бегунами, детскими колясками и выгульщиками собак. Теперь они летели по холмистым полям центрального Огайо, и река, извиваясь, то приближалась, то уходила от старых железнодорожных путей.

— Эй, пижон, может, хватит выделываться? — недовольно крикнул Оуэн.

Джереми повернулся и махнул ему рукой. Ехать на новом велосипеде было так приятно, что он и не заметил, как ушёл вперёд и вынудил друзей мчаться быстрее, чем они привыкли. Он сбавил скорость, перестав крутить педали, пока группу не возглавила Гретчен. Приблизившись к Шивани, он заметил, что дышала она тяжело, но признаваться в этом и тешить его самолюбие не собиралась. Широко улыбаясь, она спросила:

— Ну так как?

— Да, — ответил он. — Отличный.

Джереми ещё долго потом вспоминал, насколько сильным и быстрым он чувствовал себя тогда. Ритм его движений был безупречен целый день. Ему нравилось даже то, как хорошо ветерок высушивал его пот — за исключением одной раздражающей капли на лбу, прямо под краем шлема. Он смахнул её пальцем и тут же увидел сурка, который неторопливо вышагивал из прибрежных зарослей. Этот момент Джереми тоже не мог потом забыть. Сурок заметил их и поднял мордочку.

Джереми замешкался — то ли увлёкшись ездой, то ли от неожиданности. Успел ли он что-нибудь выкрикнуть? Мышцы горла напрягались каждый раз, когда он пытался воссоздать это мгновение.

Животное тоже застыло. Задумалось. И с поразительной быстротой бросилось через дорогу — мышцы и жир так и перекатывались под шкурой. Обойдя Гретчен, сурок на полной скорости кинулся под колёса Шивани.