Роберт Рэнкин, «Антипапа»

В то время как Невилл стоял в дверях «Летящего лебедя», созерцая различные нюансы этого дня, со стороны Спрайт-стрит и Дока к нему вдруг зашаркал жутко выглядящий нищий в не менее устрашающей обуви. Неосознанно он ощутил окутывающую одинокого странника атмосферу тьмы и плохих предчувствий.


«Тьфу ты», — буркнул Невилл. Он почувствовал, как по каждой из его ног в домашних туфлях с монограммой прокатилась дрожь, вздыбившая волоски и слившаяся в одно в районе поясницы, откуда одним объединенным вздрагиванием она продолжила подниматься вверх, где, наконец (хотя все это заняло лишь секунду или две), вышла наружу на макушке, предоставив уложенным «Брилкримом» волосам бросать вызов гравитации. Невилл почувствовал внезапную потребность перекреститься и выполнил это действие несколько сконфуженно.


Он вернулся в бар, чтобы дождаться прибытия одинокого путешественника. Время шло, но ни один силуэт не возник на пороге «Лебедя». Невилл осторожно выглянул на улицу. Никаких следов зловещих бродяг.


Невилл почесал свои выдающиеся ноздри желтым от никотина пальцем и картинно пожал плечами. «Вот это да», — сказал он себе.

— Можно мне стакан воды, пожалуйста? — спросил голос в районе локтя.

Невиллу удалось сохранить контроль над своим мочевым пузырем только благодаря счастливой случайности.
— Господи, спаси и сохрани! — выдохнул он, в шоке поворачиваясь к вопрошающему лицу материализовавшегося бродяги.


— Извините, я вас напугал? — спросило существо с чем-то вроде искренней заботы в голосе. — Это моя дурная привычка, я должен лучше ее контролировать.

К этому времени Невилл вернулся за барную стойку, закрыв проход за нее на засов, в дрожащих руках стакан и мерочный стаканчик для виски.
— Чего надо?


— Стакан воды, если можно.


¬— Тут тебе не чертов городской питьевой фонтанчик, — грубо сказал Невилл. — Это паб.

— Приношу свои извинения, — сказал бродяга. — Думаю, мы не с того начали. В таком случае, я мог бы выпить пинту чего-нибудь.

Невилл опрокинул виски опытным движением кисти и указал на ряд эмалированных пивных насосов с посеребренными краниками.
— Изложите свои пожелания, — в его голосе проскользнули нотки гордости. — У нас выбор из восьми сортов разливного. Выбор из количества, которое превосходит «Джека Лейна» на четыре сорта и «Нью-Инн» на три. Бьюсь об заклад, это та еще задачка превзойти «Лебедя».

Бродягу вроде как воодушевила эта информация. «Восемь, да?». Он медленно прошел вдоль стойки мимо восьми сверкающих эмалированных стражей. Его правый указательный палец пробежал по латунному ободку барной стойки и, к ужасу Невилла, исхитрился стереть лак, оставив черту, похожую на след слизняка. Наконец остановившись, он внезапно осознал значение взгляда Невилла и тот факт, что бармен сжал кулаки.

— Извините, — сказал он, поднимая палец и с отвращением изучая его, — опять я напортачил.

Невилл уже собрался дотянуться до своей дубинки, когда в дверях бара появилась дружелюбная и ободряюще знакомая фигура Джима Пули, фальшиво насвистывающего печальную мелодию и постукивающего по правой ноге програмкой скачек. Джим уселся на свой любимый барный стул с усталым облегчением и радостно обратился к Невиллу: — Мне, пожалуйста, пинту «Ларджа», Невилл, и доброго тебе утра.


Бармен на неполный рабочий день прекратил таращиться на неприглядного бродягу и налил Джиму Пули бокал настоящего питья.