Роберт Рэнкин «Антипапа»


Пока Невилл стоял возле двери «Летящего лебедя» размышляя о превратностях сегодняшнего дня, нищий, страшной наружности и в изодранной обуви, шел к нему со стороны Спрайт-Стрит и Дока. Невилл, даже не задумавшись, заметил, что этого одинокого бродягу окружала темная аура. Аура, что предвещала беду и неудачу.


- Уф! – вздохнул Невилл, как вдруг дрожь проняла его буквально с ног до головы. Двойная дрожь, что зародилось внутри его отмеченных инициалами тапочек, завив волосы на его ногах и встретившись на пояснице, где объединились в один приступ озноба. Озноб пошел дальше вверх, и наконец-то, хотя весь этот процесс занял всегоо одну-две секунды, достиг макушки его головы и поднял, воспротившись при это всем законам гравитации, несколько зализанных гелем прядей волос. Невилл почувствовал неожиданное желание перекреститься и выполнил сей акт, хоть с некоторым смущением


Он вернулся за барную стойку и стал ждать прибытия этого одинокого странника. Однако, время шло, но не одна зловещая не затмила дверного прохода «Лебедя». Слегка приоткрыв дверь, Невилл внимательно оглядел улицу. От бродяг со зловещей аурой улица была свободна.


Поковырявшись просмоленным от никотина пальцем в своих великолепных ноздрях, бармен величественно пожал плечами.


- Ну и привидеться же всякое, - пробормотал он себе под нос.


- А можно мне стакан воды, пожалуйста? – раздал голос где-то на уровне его локтя.


Лишь благодаря каким-то невероятным превратностям фортуны, Невиллу удалось сжать мускулы своего заднего прохода и не наделать в штаны.


- Господи спаси! - вздрогнул тот, и обернувшись увидел появившегося из неоткуда бродягу с вопросительным выражением лица.


- Простите, я испугал Вас? – с казалось бы с настоящей заботой, существо сказало Невиллу. – это одна из моих плохих привычек. Я должен её контролировать.


К тому времени Невилл уже был за барной стойкой и дрожащими руками пытался налить себе стакан виски.


- Чего ты хочешь, - спросил он.


- Стакан воды, если можно.


- Это тебе не городской хренов питьевой фонтан, - резко ответил бармен, - это бар.


- Мои извинения, - сказал бродяга. – Я думаю, мы начали нашу беседу с не очень хорошей ноты. Возможно, я бы опробовал пинту того или иного.


Натренированным движением, Невилл опрокинул в себя стакан виски и указал на ряд эмалированных кранов с серебряными наконечниками.


- Скажите Ваши предпочтения, - сказал бармен и тонка гордости прорезалась в его голосе. – У нас коллекция из восьми сортов эля. Выбор, который превышает Джека Лейна на четыре и Нью-Инн на три. Я думаю, что не найдется никого кто превосходит нас в этом аспекте.


- Восемь, а? – бродяга казалось был очарован.


Он стал медленно проходиться по длине бара вдоль сверкающих эмалью кранов разносортного эля. При этом его правый указательный палец двигался по латунному ободу верхней панели барной стойки, и к ужасу Невилла, ловко удалял полировку, оставляя вместо неё нечто похожее на слизь. Наконец-то остановившись, бродяга почувствовал направленный на себя взгляд бармена, и то что последней невольно сжимал и разжимал кулаки.


- Извините, - сказал бродяга, подняв свой и начал рассматривать его с отвращением. – Опять я оплошал.


Невилл уже был потянулся за своей дубинкой, когда вдруг в дверях бара появилась успокаивающая, дружественная и знакомая фигура Джима Пули. Тот насвистывал себе что-то очень неритмичное под нос, при этом похлопывая себе по себе по правому колену, как бы такт, спортивной газетой. Джим сел на свой любимый барный стул движением с привычной ему легкостью и обратился к Невиллу с радостным выражением:


- Мне одну пинту большого, пожалуйста. И доброго тебе утра, Невилл.


Бармен на полставки отвернул свой взгляд от безобразного бродяги и налил Джиму Пули стакан настоящей кристально чистой воды.