Невилл стоял на пороге «Парящего лебедя» и размышлял, каким странным выдался день, когда со стороны Спрайт-стрит и Брентфордского дока показался неприглядного вида бродяга. Он шаркал разбитыми ботинками в сторону бара. Даже воздух вокруг одинокого путника казался темнее остальной улицы, и у Невилла появилось нехорошее предчувствие.

- Брр, - выдохнул он.

Две волны дрожи зародились в украшенных монограммой тапочках Невилла, прокатились вверх по ногам, приподнимая волоски, и слились воедино где-то в районе поясницы, продолжив восхождение уже как одна сплошная дрожь. Наконец (хотя прошло не больше пары секунд), дрожь добралась до его макушки, на прощание поставив дыбом несколько набриолиненных прядей. Внезапно Невиллу захотелось перекреститься, что он и сделал к собственному недоумению и стыду.

Он вернулся в бар поджидать одинокого путника. Но время шло, а ни одна темная фигура так и не показалась на пороге «Парящего лебедя». Невилл выглянул за дверь, чтобы лучше рассмотреть улицу, – никаких зловещих бродяг.

Пропитанным никотином пальцем Невилл почесал свои внушительные ноздри и надменно пожал плечами.

- Померещится же, - пробормотал он.

- Не подадите ли мне стаканчик воды, любезный? – раздался голос у его локтя.

Невилл сам не понял, как сумел удержать мочевой пузырь в узде.

- О господи! – воскликнул он, разворачиваясь к невесть откуда возникшему бродяге.

- Простите, я вас напугал? – казалось, путник был искренне обеспокоен. – Есть у меня такая склонность, стоило бы от нее избавиться.

К этому моменту Невилл уже вернулся за стойку, плотно закрыв за собой откидную столешницу. В одной слегка дрожащей руке он сжимал стакан, другую положил на дозатор виски.

- Что вам?

- Стакан воды, если позволите.

- Это не хренов питьевой фонтанчик, а пивная, - резко ответил Невилл.

– Прошу прощения, – сказал бродяга. – Боюсь, мы начали на довольно плохой ноте. Может, нальете мне кружечку чего-нибудь?

Невилл привычным движением опрокинул большой стакан виски.

– Выбирайте, – он с гордостью указал на ряд посеребренных пивных кранов с эмалированными рукоятками. – У нас восемь видов пива на розлив. У Джека Лейна всего четыре, а в «Новой гостинице» – пять. Здесь «Лебедя» никто не переплюнет.

Казалось, бродягу заворожила эта статистика.

– Целых восемь? – он медленно прошел вдоль ряда поблескивающих кранов, ведя указательным пальцем по краю барной стойки, отделанному медью. К ужасу Невилла, полировка под пальцем бродяги тут же мутнела – по стойке будто прополз слизняк. Только дойдя до противоположного края, путник заметил взгляд Невилла и его судорожно сжимающиеся и разжимающиеся кулаки.

- Простите, - сказал бродяга, с отвращением разглядывая собственный палец, - опять я замарал свою репутацию.

Невилл уже потянулся за дубинкой, но тут, насвистывая какой-то бессвязный мотивчик и постукивая себя по ноге газетой, на пороге возник такой успокаивающе знакомый силуэт Джима Пули. Как и всегда, Джим легко вскочил на свой любимый барный стул и крикнул:

- Мне пинту Ларджа, и доброе утро, Невилл!

Бармен на полставки оторвал взгляд от невзрачного бродяги, чтобы поставить перед Пули стакан.