Роберт Рэнкин – «Антипапа» (отрывок)

В то время как Невилл размышлял над странностями уходившего дня, со стороны улицы Духов и дока показался какой-то бродяга, самого ужаснейшего внешнего вида и в такой же плохонький обувке. Нищий заковылял по направлению к пабу. Где-то в подсознании Невилла мелькнула мысль, что фигуру этого одинокого странника окружала тёмная аура, не предвещавшая ничего хорошего.

— Э-эх, — вздохнул Невилл и почувствовал, как дрожь двумя одинаковыми потоками поднимается от его украшенных вензелями домашних тапочек и шевелит волосы на его ногах. Эти потоки сходились где-то в районе поясницы и единой струёй устремлялись дальше вверх. Наконец (хотя весь этот процесс занял от силы секунды три) дрожь достигла верхушки головы и заставила несколько уложенных прядей волос сопротивляться гравитации. Невилл почувствовал внезапное желание перекреститься и в каком-то испуганном замешательстве не преминул им воспользоваться.

Он вернулся в паб и стал ждать прибытия этого одинокого путника. Время шло, но и тени не появилось на пороге «Лебедя». Невилл перегнулся через стойку и осторожно выглянул через дверной проём на улицу — она была пуста, зловещий бродяга куда-то исчез.

Невилл почесал свой величественный нос пожелтевшим от табака пальцем и презрительно передёрнул плечами.

— Вот это да… — сказал он сам себе.

— Можно мне стакан воды? — прозвучал голос над его локтем.

Одному Богу известно, как Невиллу удалось не наложить в штаны.

— Господи! — он с трудом перевёл дыхание, разворачиваясь к насмешливому лицу из ниоткуда появившегося бродяги.

— Простите, я Вас напугал? — с неподдельным участием поинтересовался незнакомец. — Ох, уж эта моя привычка, нужно будет как-нибудь от неё избавиться…

К этому времени Невилл успел вернуться за барную стойку и запереть за собой откидной прилавок-проход, а его дрожащие руки уже тянулись к дозатору виски.

— Что будете?

— Воды, если можно.

— Здесь не какой-нибудь дурацкий питьевой фонтанчик! Это — паб! — резко буркнул Невилл.

— Прошу прощения, — вновь извинился бродяга. — Кажется, наше знакомство как-то не задалось. Я тогда, пожалуй, закажу пинту какого-нибудь пива.

Невилл привычным движением руки опустил свой стакан с виски и опустевшей рукой указал на выстроившиеся в ряд на прилавке серебристые краны пивных насосов.

— Какое предпочитаете? — спросил он, и в его голос незаметно прокралась нотка гордости. — Здесь широкий выбор разливного эля — целых восемь видов — это на четыре больше, чем у Джека Лэйна, и на три больше, чем в «Новом трактире». С нашим «Лебедем» в этом сложно соревноваться.

Путник, казалось, был поражён этой информацией.

— Восемь, вот как? — и он медленно пошёл вдоль барной стойки — мимо поблёскивавших при свете ламп хромированных кранов. Указательный палец его правой руки скользил по латунному ободку барной стойки и, к ужасу Невилла, с лёгкостью снимал с него лак, оставляя на прилавке след как от улитки. И только остановившись в конце барной стойки, незнакомец заметил на себе взгляд бармена и то, как тот невольно сжимал и разжимал кулаки.

— Простите, — сказал он, поднимая палец и с отвращением изучая его. — Кажется, я снова провинился.

Невилл уже было потянулся за привезённой из Африки дубинкой, когда в дверном проёме бара появилась дружелюбная и такая ободряюще знакомая фигура Джима, фальшиво насвистывавшего какую-то заунывную песенку и похлопывавшего по ноге газетой «Скачки».

Джим с непринуждённостью, приходящей с привычкой, водрузился на своё любимое место за барной стойкой и обратился к Невиллу с приветливым «Мне, пожалуйста, пинту "Большого"… О, и доброе утро, Невилл!»

Бармен на полставки перевёл свой взгляд с неприглядного незнакомца и придвинул к Джиму Пули стакан самой обычной воды.