Роберт Рэнкин, «Антипапа»

Невилл стоял у входа в «Летающий лебедь» и размышлял о том, что день сегодня выдался какой-то необычный. Вдруг он увидел, как со стороны Спрайт-стрит и дока к нему шаркающей походкой приближается нищий ужасного вида, в жалкой обувке. Ему почему-то показалось, что в этом одиноком бродяге есть нечто мрачное, не предвещающее ничего хорошего.


«Уф!» – Невилл вздрогнул. Он почувствовал, как в его мягких домашних тапочках с монограммой закопошились мурашки. Они поползли вверх, взъерошив волосы на ногах, добрались до пояса и направились дальше к макушке головы, где рассеялись, растревожив несколько прядей волос в бриолине, – всё это за пару секунд. Ему захотелось перекреститься, что он и сделал в некотором оцепенении и смущении.


Затем он вернулся в бар и стал ждать прихода бродяги. Но время шло, а в дверях так никто и не появился. Невилл даже выглянул на улицу и с опаской посмотрел по сторонам – зловещего странника и след простыл.


Невилл почесал свой внушительный нос желтоватым от сигарет пальцем и нарочито пожал плечами. «Ну надо же», – подумал он.


– Можно мне стакан воды? – вдруг спросил кто-то.


Невилл едва не обмочился.


– О Господи! – с трудом выговорил он, обернувшись и встретив удивленный взгляд внезапно возникшего перед ним бродяги.


– Простите, я напугал Вас? – спросил оборванец с, казалось, искренним сожалением. – Дурная моя привычка. Надо мне за собой следить.


Невилл тем временем уже вернулся за барную стойку, закрыл ее на защелку и занес трясущиеся руки над стаканом и дозатором виски.


– Вам чего? – спросил он.


– Можно стакан воды?


– У нас тут что, бесплатный питьевой фонтан? – резко ответил Невилл. – Это паб вообще-то.


– Прошу прощения, – сказал нищий. – Кажется, я начал не с того. Кружку пива, если позволите.


Невилл привычным движением опрокинул стакан виски и показал на ряд эмалированных пивных насосов с серебристыми наконечниками.


– Какое именно Вы хотите? – не без гордости спросил он. – У нас есть восемь сортов пива. Это на четыре сорта больше, чем в «Джек Лейн», и на три – чем в «Новом баре». Согласитесь, тут мы вне конкуренции.


Бродягу эти сведения не оставили равнодушным.


– Восемь? Ничего себе!


Он медленно прошелся вдоль барной стойки мимо ряда блестящих пивных насосов, словно стоявших на страже. Указательным пальцев правой руки он провел у основания канта стойки и к ужасу Невилла легким движением снял кусок полировки, оставив на его месте липкий след. Дойдя до конца, он остановился и вдруг поймал взгляд бармена, который безотчетно сжимал и разжимал кулаки.


– Извините, – сказал он, подняв палец и рассматривая его с неприязнью. – Снова я оконфузился.


Невилл уже собирался потянуться за своей дубинкой, когда в дверях появилась такая успокаивающе знакомая и дружественная фигура Джима Пули. Он фальшиво насвистывал какую-то тоскливую песенку, похлопывая правое колено газетой о конных скачках. Усевшись на свой любимый стул с привычной, но потрепанной временем легкостью, Джим весело обратился к Невиллу:


– Будь добр пинту лагера. И с добрым утром!


Бармен с усилием отвел взгляд от неприятного посетителя и налил Джиму хорошую кружку живительного напитка.