Мы остановились у обочины и уставились на мой отель, расположенный с другой стороны. - Ты здесь поселилась? - донесся сквозь уличный шум громкий голос Бена. Я кивнула и собралась перейти дорогу. Он удержал меня, взяв за руку. - Ты назвала настоящее имя? - Нет, представилась как Мона Лиза, - огрызнулась я, облизнув пересохшие губы. - А чье же ещё имя я могла назвать? - Тебе нельзя туда возвращаться. - Но полиция не... - У нас полно забот и без полиции. Я собралась было возразить, но не смогла издать ни звука. "Проклятая Кейт", - прошептал убийца мне на ухо. Он знал, как меня зовут. Если он отправился на поиски, то "Гарвард-Инн" - отель, расположенный к библиотекам ближе, чем все остальные, - будет первым местом, которое он проверит. Но куда же мне идти? - Давай ко мне, - сказал Бен. В самом деле, выбора не было. Мы промчались по Масс-авеню, по Боу-стрит добрались до Монт Оборн, затем пересекли Джи-Эф-Кей и пронеслись по дальней стороне Гарвардской площади. Бен жил у реки, в отеле "Чарльз". Странным образом сочетавший в себе легкий городской шик с деревенским стилем Новой Англии "Чарльз" был самым роскошным отелем в Кембридже - местом, где останавливались члены королевской семьи и руководители крупных компаний, когда приезжали в Гарвард навестить детей или встретиться со своими лечащими врачами. Аспиранты, ютившиеся в душных квартирках в Сомервилле, о подобном жилье могли только мечтать. Я никогда не бывала в таких аппартаментах. У Бена был не обычный номер, а люкс. Внутри моё внимание привлекли пурпурный диван и черные деревянные стулья с высокими спинками, выстроившиеся на страже вокруг обеденного стола, частично занятого россыпью бумаг и ноутбуком. Ряд окон с противоположной стороны открывали вид на мерцающий город. Куполообразные крыши домов у реки всё ещё светились, будто фонари, хотя серебристые штрихи рассветных лучей уже прочертили небо на востоке. Крепко сжимая книгу, я стояла на пороге. - Почему я должна тебе доверять? - спросила я опять. - У тебя есть все основания сомневаться, - сказал Бен. - Но если бы я захотел навредить тебе, то уже бы это сделал. Как я уже говорил, Роз хотела тебя защитить и наняла меня. - Кто угодно мог такое сочинить. Как-то незаметно его пистолет исчез из вида. Проскользнув мимо меня, он закрыл дверь. Высокий, вдруг поняла я, и с хитрыми зелеными глазами. Он откашлялся и произнес: - Дела людей, как волны океана, подвержены приливу и отливу. Воспользуйся приливом - и успех с улыбкою откликнется тебе; с отливом же все плаванье твое в тяжелую борьбу преобразится с мелями и невзгодами (1). С тем же успехом Роз могла бы вручить ему рекомендательное письмо. Это была её любимая шекспировская цитата, чего она всячески избегала признавать - ведь любимые цитаты обычно сентиментальны, буржуазны и предсказуемы. Тем не менее, отрывок из "Юлия Цезаря" воплощал в себе ту философию счастливого случая, согласно которой она жила сама и которую пыталась привить мне. Однако когда я и впрямь зажила согласно этому принципу, ухватив за поводья проносившуюся мимо вероятность карьеры в театре, она разразилась криками протеста, заклеймив мой уход из науки как отречение, трусость и предательство. Я швырнула ей в лицо эти слова из "Цезаря" тем вечером, когда мы расстались. Только потом я осознала, кто произносил их в пьесе: Брут, ученик, ставший убийцей. --- (1) перевод П.Козлова