Конкурс №50

[GReeN]

[Татьяна Ильина]

[Amarette]

[Beksultan]

[SvetlanaTora]

Что ж, если это будет осознанное решение, принятое после изучения всей книги (чтобы уточнить, что там вообще с системой религий, насколько правоверен Мустафа, не является ли тут сатана по совместительству еще и каким-то намеком на что-нибудь и пр.), - ваше право как переводчика, то есть автора русского текста. Тем более что такие точечные штуки при необходимости легко правятся на этапе редактуры.

[Ять]

[Beksultan]

У меня складывается впечатление, что Фарук не с ходу устраивает разнос, а начинает издалека, с комментаторов телеканала. Да и грамматически "насмотрелся" было бы решено иначе. Не Жеглов он, не Жеглов. Восточная обходительность, не прямо в лоб. Мустафа сечёт фишку и ощущает свою вину, тут-то читатель и понимает, к чему был разговор о смертниках. Как-то так.

[Татьяна Ильина]

Плюсую. Я о том же веду речь. Фарук - это Фарук, а не остряк. Деланно-бодрые шутки отпускать не будет, как и выволочки устраивать только что очнувшемуся раненому.
Он ведь ему наводящие вопросы задает, мягко, дружелюбно. Чтоб Мустафа сам разобрался в том, что случилось.

[Татьяна Ильина]

[GReeN]

[GReeN]

[Ять]

[Татьяна Ильина]

Фарук - добряк, говорит же, что на многое закрывает глаза из-за истории с Фадвой.

Опять же странно. Если, как тут писали, Мустафа всегда знал, что Фадва погибла, что же он, все 8 лет лез на рожон, чтобы погибнуть?

Нет же, эта его безрассудность и равнодушие к смерти как-то связаны именно с прошлым месяцем и пресловутой Official Declaration.

В общем, мне не кажется, что он знал все эти годы, что жена мертва.

НО я не читала всю книгу, просто делюсь ощущениями от отрывка.

[Amarette]

Коллеги, переперевела текст. Буду рада комментариям.


Тёмный силуэт возвышался у изножья больничной койки. За секунду до того, как сознание окончательно прояснилось, у Мустафы мелькнула догадка, что там, возможно, злой дух. Глупо, конечно. Сатана не стоял бы на свету, он нашёптывал бы гадости из тьмы за спиной.
Силуэт заговорил:
— Аль-Джазиры насмотрелся?

Нет, не бес, просто главный.

— Здравствуй, Фарук, — просипел Мустафа. Затем потрогал забинтованное горло.
— Я почему спросил, — продолжал Фарук, — их ньюсмейкеры в последнее время повадились называть наших горе-крестоносцев «террористами-убийцами». Покачав головой, повторил:
— Террористами-убийцами... Что за чушь? Если парень собирает бомбу, уж конечно он хочет кого-то укокошить. Эти ребята са-мо-у-бий-цы. Смертники!
На прикроватном столике Мустафа заметил кувшин и стаканы. Чтобы собраться с мыслями, налил воды, выпил. Потом выдавил:

— Я хотел захватить его живьём.

— Разве это здравое решение?
— Он валялся ничком, с пушкой у затылка, он обязан был сдаться.
— Да, нормальный преступник бы сдался. — Фарук выудил что-то из кармана, протянул Мустафе. — На, держи на память.

Мустафа вертел блестящую металлическую вещицу, и наконец осознал, что держит зажигалку.
-— Нашёл у него в кармане — пояснил Фарук.
— Откуда ты знаешь...
— Что ты просил закурить? Да я вообще всё знаю. Полагаю, ты хотел, чтобы он убрал руку со взрывателя. Умно... было бы, если бы сразу после ты вышиб ему мозги.
Мустафа щёлкнул зажигалкой, синее пламя с шипением вырвалось из её бока.

— Он хотел поджечь взрывчатку?
— Себя. Патологоанатом нашёл ожоги в паху и гениталиях.

Мустафа быстро взглянул на шефа, и тот пожал плечами:

— Быть может, он боролся с искушением сдаться... или просто хотел приободриться. Самое печальное, что ты пытался быть разумным с фанатиком, который скорее подпалит себе яйца, чем дастся живым. Не говори мне, что Фадва тут ни при чём.
— Фарук...
— Поскольку я знаю всё, мне известно, что месяц назад её внесли в официальные списки погибших. Вследствие этого я ожидал некое количество безумных поступков, но тяга к самоубийству — это уже чересчур.
— Я не собирался самоубиваться из-за Фадвы, Фарук.
— Да? Значит, из-за второй жены?
— Ты позвонил Нур.
— Естественно. Знаешь, что она мне сказала?
— Поинтересовалась, не при смерти ли я. Когда ты ответил, что нет, попросила сообщить, если это случится, и бросила трубку.
— Да, так оно и было. Почему эта женщина так себя ведёт?
— Ты же сам дал ответ: потому что она — вторая жена.
“Фарук снова покачал головой:
— Чем больше я узнаю о многожёнстве, тем чаще возношу Творцу хвалы за то, что я христианин.

[Amarette]