Четвертый конкурс

[RED]

Не говорю за всех. Но прочитала Сюзанну Кларк в оригинале, почти не отрываясь. Очень понравились и сюжеты и стиль изложения. Действительно захватывает. Опять же спасибо школе!

[Ликки]

Дорогие дамы!

Поздравляю всех с праздником!

Желаю вам (в смысле - нам ) здоровья, успехов, исполнения желаний!

[RED]

Снова перечитала анализ конкурсных работ, подскажите пожалуйста, в 16 номере можно или нет сказать "величайший чародей всех времен и народов"?

[Nally]

Нельзя. Слишком заштампованно, да и не пишут так в сказках.

[Ликки]

[Murena]

Ну вот, уважаемые участники, я очень кстати простудилась и смогла прочесть все восемь десятков текстов.

С вашего позволения, некоторые впечатления.


1. Сказка или протокол заседания?

Предложенный текст – фрагмент сказочной истории. Более того, отнести ее с достаточной уверенностью можно к средневековью (у охотников – луки и стрелы, то есть огнестрельного оружия еще не существует).

Однако многие обороты, предложенные авторами, будут уместны скорее в научном трактате или на заседании совета директоров:
- охотник был занят собственными проблемами
- он потушил возгорание в просеке (привет МЧС!)
- за отсутствием опыта в описании деталей
- он не привык детально рассказывать такого рода истории
- охотник попал в сложную ситуацию
- он видел, что охотник никак не реагирует
- его осведомленность была ниже всякой критики
- угольщик, чья осведомленность о событиях, происходящих за пределами лесной просеки, практически равнялась нулю
- привести ее в прежний вид, какой она имела до получения этих повреждений
- ему известно все о семействе лососевых (надо полагать, Св. Кентигерн – известный ихтиолог)

Есть и лексемы, никак не ложащиеся в средневековый контекст – в обиход они вошли много позже:
- угольщик был оптимистом
- все смешалось в безумной какофонии

И в эту же тему, кстати – прямая речь. Обращение на «вы», ИМХО, мало соответствует как эпохе, так и прочему раскладу: и взбешенный угольщик вряд ли станет орать на охотника, употребляя «вы» (и в целом «Скажите же хоть что-нибудь!» мало ложится в ситуацию), и монах не станет обращаться на «вы» к углежогу…


2. Статика и динамика

Практически единственным динамичным фрагментом с быстрым действием выступает абзац с появлением охоты.
Однако во многих предложенных вариантах он словно нарочито замедлен. Это проявляется, в частности, на лексическом уровне: за оленем «шли» собаки, за теми - охотники («так же быстро, как они пришли, охотники исчезли» – а выходит медленновато).
Но существенен здесь и синтаксис. Сложноподчиненные предложения, большое количество причастных оборотов, существительные со значением действия вместо соответствующих глаголов – все это динамике не способствует и замедляет фразовый ритм.


3. Как далеко надо лезть в профессиональные сферы?

Сколько-либо профессиональных сфер – с соответствующими терминологией и реалиями – в данном фрагменте три. Это обжиг угля, охота и монастырско-церковная жизнь.

а) Многочисленные «кучи/горки/груды угля» и «кострища», присыпанные землей, свидетельствуют о том, что мало кто поинтересовался технологией. Печь для обжига угля может быть примитивной: самая ранняя была, по сути, вырытой в земле ямой - но обязательно крытой, иначе процесс не пойдет.
Возвращаясь, между тем, к проблеме анахронизмов – «штабель» угля тоже никак не помещается ни в стилистику сказки, ни в предполагаемое время действия. Сложить уголь в «стопку» как минимум затруднительно. А что такое «стэк» тлеющего древесного угля – вряд ли кто догадается.

Кстати, интересно обратить внимание и на то, как передано у авторов место действия – в оригинале clearing. Здесь имеем более-менее подходящие «поляну» или «вырубку», даже «прогалину». Однако тут же – «просека» (означающая прорубленную узкую полосу), вряд ли удачная «высечка» (которую, хоть она и есть в довольно узком значении у Даля, не знает никто), или «заимка» (прямо отсылающая читателя в Сибирь вместо Англии – «в Сибири - однодворное поселение с прилегающим земельным участком вдали от освоенных территорий»).

Но кто объяснит, что такое «лесная пашня»???

И хижина героя – у многих она оказалась крыта «торфом» вместо «дерна».

б) Охота. Охота на оленя – псовая охота – происходит с гончими. Возможно, со мной поспорят с точки зрения общеязыкового употребления термина, но «своры» гончих не бывает. Если их много – то это «стая». Если всего несколько (обычно пара) – то это «смычок».
«Свора» (или «сворка») в языке охотников относится к борзым, причем там ее значение вполне конкретно: это несколько собак, взятых на один – особого устройства - поводок. И хотя в общем языке «свора собак» означает их немалое количество, мое скромное ИМХО – тут это не очень удачно.

Охотничий рог – никак не «горн», хотя и horn по-английски, - просто не способен издавать «визг». У него звук довольно низкого тона.

Еще – хотя тема одежды заслуживает отдельного разговора: никто не отправится на охоту в «доспехах». Их могли надевать только перед боем или турниром. Доспехи слишком тяжелы и неудобны, да и надобности в них охотнику никакой нет.

в) Монастырь, etc.

Здесь, конечно, проблема передачи термина almoner.
Имеем как варианты: передача описательная и попытка заимствования термина.
Подвиды первого варианта: простое «монах, ведающий раздачей милостыни», либо добавление каких-то известных для русскоязычного читателя монастырско-церковных должностей. В последнем случае есть выбор как относительно уместный («келарь», «эконом» и прочие хозяйственные должности), так и совершенно не соответствующий рангу (не будут сами заниматься подобным ни «аббат», ни «каноник» ни «капеллан»).
Стоит оговорить и встречающееся превращение описательного обозначения в своего рода субстантивированный оборот. Так, несколько раз попалось «Раздающий милостыню» или «Тот, кто раздает милостыню» с большой буквы, внутри фразы и с неоднократным повтором именно в этой форме – что вряд ли для русского языка характерно.
Наконец, имеются попытки создать несуществующие в русском термины на русских корнях: «брат-рукоподатель», «утешителий», «брат-благотворитель». Все они терминами для русского никак не являются. Так что из текста выпрыгивают.
«Милостынник» существует у Даля – хотя не обязательно в значении монастырской должности. Сейчас из языка практически ушло – так что читатель, пожалуй, тоже споткнется.

Другой вариант – попытка переноса оригинального термина в русский текст.
Сам по себе он в русском не употребляется. Форма же «альмонарий», редко, но имеющаяся в русских текстах, означает в них вовсе не человека, но помещение в монастыре для раздачи милостыни (что соответствует, кстати, по форме другим обозначениям монастырских помещений – «дормиторий», «скрипторий»).
В ряде случаев, похоже, Аlmoner, ввиду написания его по-английски с большой буквы, был принят за имя монаха. Соответственно, появляются «брат Алмонер», «монах Альмонарий» и пр.)
В одном случае найден и термин, и – в принципе – по делу: елемозинарий. Однако, коль скоро текст – не трактат о жизни средневекового монастыря, стоит ли его перегружать вещами, требующими сноски?

Встретившийся же однажды вариант «Иоанн Милостивый» вызвал тихое недоумение.

О названии аббатства – конечно, вариант с прилагательным («Фернесское аббатство») более характерен для русской традиции, чем «аббатство Фернесс». А вот «аббатство Очагов» или «Печной монастырь» ни в какую традицию не лезут.

Сюда же, мимоходом – монах мог предложить герою «головку» сыра, в крайнем случае «круг». Неплох и «щедрый ломоть». Но вот «круглый кусок сыра» и его «коляска» вызывают некоторое недоумение, а «ломтик» явно маловат будет – нечему особо радоваться.



4. Как вас прикажете называть?

Казалось бы, кто бы ждал такого разнообразия от обозначения главного героя? Но ожидаемый спор между сторонниками «угольщика» и «углежога» оказался разбавлен списком, заслуживающим отдельного цитирования.
Имеем: несколько обозначений человека термином для технического приспособления – или имитацией такого термина: Угольная топка, Угольная горелка, Углесжигатель (причем употребление слов женского рода с глаголами в мужском - «Угольная Горелка сказал» - выглядит особенно элегантно).
Кроме того – «Огарок», «Кочегар» («товарищ, я вахту не в силах стоя-ааать…»), а также транскрипция – полная («Чаркоул Бернер») либо частичная («угольщик Бернер»). Разводим руками.

Не менее интересна кличка поросенка.
В отличие от имен человеческих, клички животных чаще все же смысловые. Так что довольно неожиданно было обнаружить гору напрямую транскрибированных Блейкменов в чуть разной графике, слегка разбавленных Блейками и Блейки.
Варианты же передачи (с идеей темного цвета либо грязи) делятся на две подгруппы. Это, во-первых, относительно традиционные в данной ситуации Черныш и Чернуха/Чернушка (правда, и тут имена женского – по форме – рода периодически идут с согласованием по мужскому – а кстати, так ли уж принципиален пол свинки?)
Здесь же – «Трубочист», «Чумазик» (а не слишком сентиментально для грубрватого угольщика?), не слишком эстетичный «Пачкун», «Копченый» (я путаю, или был в каком-то детективном фильме персонаж-бандит с такой кличкой?) и, наконец, совершенно уж анахроничный «Гуталин» (в Средние века гуталина не было).

И король. Собственно имя особых вариаций не принесло: более архаичный Джон Ускгласс либо более осовремененный Аскгласс, с легким добавлением Юскгласов.
(Опустим мной так и не расшифрованный по внутренней форме вариант «Джон Стеклоняй», вкупе с «Уэльским волшебным зеркалом», которое уже по самой своей длине вряд ли подходит для прозвища.)
Кем-то выбранный вариант передачи имени как Иоанн (что в принципе для монарших особ годится) потребовал и поиска эпитета. Вышел «Сумеречный» - оно, может, и ничего, но все же…
Зато Raven King уже позволил участникам порезвиться. Логичный – и не менее динамичный чем оригинал – «Король-Ворон» иногда теряет свой дефис и тогда поневоле прочитывается уже как «Король ворОн» (впрочем, у кого-то он и расшифрован как «Властелин воронов»). «Король Черный ворон» есть масло масляное – ворон, если не альбинос, только черным и бывает.
«Царь-Ворон» слишком, ИМХО, уж обрусел. А прямая (почти) транслитерация «Король Равн» смысл утрачивает вообще.
Отдельный интерес представляет подвластная ему территория Faerie – о чем ниже.


5. История с географией

Для реальных топонимов встает, собственно, одна проблема – брать вариант современного произношения либо идти от предполагаемого произношения времени действия. Сторонники второго варианта, соответственно, склонны выбирать Кумбрию, Кумберленд и Грисдаль (а не Камбрию и Грайздейл). Единственно – стоит, ИМХО, придерживаться того или иного варианта фонетики последовательно, и для имен, и для географических названий.
(Правда, где-то возникла полупереведенная «долина Гриз», а где-то «Медвежий край» (гризли, кстати, в Европе не водятся) – ну да ладно.)

Гораздо веселее смотреть на варианты передачи страны, где правит Король-Ворон.
Вообще-то самым веселым мне показался вариант «правитель северной и сказочной частей Англии» - только слишком уж ассоциируется с раскладом в книгах Джоан Ролинг.
Далее имеем, с одной стороны, вариации на тему «волшебной страны» (иногда конкретизированной как «страна фей» или «страна эльфов»). Сюда же – правитель (или властитель - ? не помню…) Волшебноземья.
Удивила при этом «Страна Иных» (sic!) – скорее напоминает что-то из фантастического триллера.
Но еще больше удивили многочисленные попытки просто транскрипции/транслитерации. Не вдаваясь в суть дела, многие авторы пишут «страна Фейри» (привет производителям моющего средства!), «земли Феари», и пр. – Фиерия, Фэрия, Фейрия, Фаэрия, наконец, попросту Феерия.

Сюда же мимоходом – периодически КОРОЛЬ правит заодно волшебным/сказочным ЦАРСТВОМ – что способно вызвать у читателя когнитивный диссонанс. А где-то оно, царство, еще и «тридевятое» (или «тридесятое»?)…

Да, и почему у кого-то «север Англии» стал «Шотландией»? Аборигены не поймут.


6. Занимательная ихтиология

Собственно, то, во что превратилась хрюшка, можно передать двумя способами. Либо термином более общим (в рыбу), либо конкретным, как в тексте – в лосося.
Но почему периодически – и не у одного автора - возникает «семга»?

Текст, взятый изолированно, просто «рыбу» вполне допускает. Но те, кто выбрал этот вариант, явно не ознакомились подробно с историей Святого Кентигерна (кстати, единственная форма передачи имени в русском). Так что явно требуется «лосось» (который, кстати, мужского рода) – но также требуется и сноска.

Тут забавно другое: поросенок периодически превращается то «в оранжево-красного лосося», то «в розоватую рыбу». Что наводит на мысль – авторы думали о том лососе, которого (чье уже поджаренное мясо) видят в тарелке. В жизни же его чешуя скорее серебристая (некоторые разновидности краснеют в брачный период, но это, пожалуй, совсем уж далеко от рассматриваемого текста).


7. И кое-что о моде

Если углежога оказалось довольно легко облачить в лохмотья, то с королем, как ни странно, оказалось сложнее.
Тут два момента – лингвистический и исторически-практический.

К примеру, чисто практически – всадник может быть обут исключительно в «сапоги». Имеющим опыт объяснять не надо, остальных прошу поверить.
Однако с точки зрения чисто лексики «башмаки» средневековый человек еще носить может, а вот «ботинки» - никак.
Точно так же – черным может быть его «платье», но вот «элегантный черный костюм» стоит оставить дамским романам и глянцевым журналам современности. Охотник же «в изысканном черном облачении» представляется не королем, а, прошу прощения, священнослужителем.
О доспехах сказано выше. Кстати, кто-то заподозрил тут неладное и поставил «легкие доспехи» - но на охоту не поедут и в легких.

Harness тут – разумеется, «сбруя» (причем коня, ибо некоторым – по синтаксису - удалось надеть ее на самого охотника).
Но похоже, отсюда пошли и «доспехи», и украшенная камнями «амуниция», и «перевязь», и какой-то «нагрудник», и «сапоги с бриллиантовыми застежками» (у сапог «застежек» нет, а бриллиант как форма огранки появился позже описываемого времени). Но мой личный шедевр – «шпоры в драгоценных камнях».

Впрочем, нет – еще эффектнее было «облаченный в изящно черное».



Уфф, пора останавливаться.
Извините, если слишком много.

Вообще-то еще можно коснуться таких моментов, как абсурдизмы, ошибки перевода, меняющие характер персонажа, и отсебятина (коей один пример есть просто очень впечатляющий).


Да, в результаты (если они объявлены - ?) я честно не стала смотреть.
Зато кое-какие предпочтения у меня сложились. Их можно огласить или это не принято?

[rost]

Огромное спасибо за детальный анализ реалий!

Позволю себе попросить уточнения вот по этому поводу

[RED]

[Ликки]

Murena,

Я сильно впечатлена Вашим терпением - так внимательно изучить все работы. Спасибо за подробный анализ.
По двум пунктам, к сожалению, не могу согласиться.

1. Совершенно напрасно Вы считаете, что те, кто написал "куча" угля, не поинтересовались профессиональными особенностями ремесла. Еще как поинтересовались. Именно куча, именно прикрытая дерном. (у меня по этому вопросу скопилась даже микроскопическая библиотечка).

2. Насчет обуви. Есть застежки (точнее пряжки) у сапог!
А как иначе - если не было застежек-молний - прикажете надевать сапоги? Есть конечно, с широкими голенищами, но для верховой езды не очень годятся - неудобно.
Поэтому либо шнуровка, либо стягиваем широкие голенища ремешками и застегиваем ремешки пряжками. Вот вам и harness boots - сапоги для верховой езды. Сейчас продают такие. Теперь-то harness выполняет декоративную функцию, ясное дело. Хотя и тогда, в какой-то степени, тоже.

Nally,

(Чего-то меня сегодня спорить потянуло)

Почему Вы считаете что в сказке нельзя сказать "величайший ктототам всех времен и народов"? В народной - согласна, нельзя, а в литературной - вполне. Другое дело, что действительно штамп, но если бы не, то хорошее выражение, на мой взгляд.

Вы, кстати, обещались, да доселе не собрались по моему куску в практикуме потоптаться. Может как-нибудь надумаете - милости прошу.

[MrsDee]

[Nally]

2 Ликки: касательно "всех времен и народов" - вы же сами все и написали. Штампы вообще, имхо, лучше употреблять как можно реже и с большой опаской. В каком-нибудь "Золотом теленке" это смотрелось бы вполне на месте и удачно, а в стилизации под сказку, да еще английского автора - увы.
В практикум загляну.

[potomato]

[blberry]

Добрый вечер! Murena, спасибо за разбор текста и будьте здоровы!
Итак, harness, давайте заглянем хотя бы сюда:
http://dv.net.ru/dictionary/1/h/ha/harness/
и увидим:
1. _n. 1> упряжь, сбруя; шоры 2> _ист. доспехи 3> _текст. ремиза in harness за повседневной работой; double harness _шутл. супружество; to run in double harness а> _шутл. быть женатым или замужем; б> работать с напарником 2. _v. 1> запрягать; впрягать 2> использовать (в качестве источника энергии - о реке, водопаде и т.п.)
Далее:
СБРУЯ (Ожег.) - , -и, ж. Принадлежности для упряжи, запряжки. II прил. сбруЙный, -ая, -ое.

СБРУЯ (Даль) - (от собирать?) ж. и сбруя, все принадлежности, снасти, орудия снаряд для промысла, занятия, дела. Церковная сбруя, ниж. утварь. Ловецкая, рыболовная сбруя, обзавод; сети и снасти, включая и лодку. Сбруя охотничья, военная, сапожная, столярная и пр. Ныне разумеют под сбруей более конския принадлежности, для езды; упряжная сбруя, вся упряжь, постромки, хомуты, шлеи, возжи и пр. Сбруя парная, троичная, одиночная, дышельная, оглобельная и пр. Сбруя конная, верховая, весь прибор, седло с потником и чепраком, с подпругами, троком, стременами, уздечка или мундштук, нагрудник с пахвой и пр. На худую сбрую плохой и выезд. Сбруйный склад или сбруйница, сбруйная, оружейная; кладовая, сарай, клеть, сбруеположница или -хранилище. Сбруевые принадлежности. Сбруйщик, сбруйник м. шорник, работающий конскую сбрую, упряжь.
СБРУЯ (Ушак.) - , сбруи, мн. нет, собир., ж. Конская упряжь - всё, что служит для запряжки или для седлания лошади. Сбруя упряжная. Сбруя верховая. (Первонач. всякие доспехи, всякий снаряд. Сбруя воинская. Сбруя столярная (инструменты).)

УПРЯЖЬ (Ожег.) - , -и, ас. Совокупность принадлежностей для соединения животного с повозкой, сбруя. Конская у. II прил. упряжной, -ая, -ое. * Упряжной крюк (спец.) — на транспортной машине: крюк, за к-рый цепляется прицеп.
УПРЯЖЬ (Ушак.) - , упряжи, мн. нет, ж. 1. Совокупность приспособлений и предметов для запряжки лошадей или другой живой тяги. Конская упряжь. Шорная упряжь. 2. Сцепное устройство у вагонов (ж.-д.) -
Все это здесь:
http://boloto.info/search.php
Речь у нас идет о всадниках, а не об упряжках.
А здесь http://slovari.299.ru/word.php?id=7661&sl=oj
ДОСПЕХИ | Толковый словарь Ожегова
, -ов, ед. доспех, -а, м. 1. В старину воинское снаряжение. Рыцарские д. 2. перен. Вообще о тяжеловесном снаряжении (разг. шутл.). Туристские д. Охотничьи д.

Сюда (http://voenn.claw.ru/) я тоже заглянула. Предлагаю заглянуть сюда:
http://www.arador.com/gallery/index.html
и представить, как всадник в таком снаряжении несется по лесу за оленем в компании гончих. Впечатляет.

[blberry]

Я имела в виду статью The Royal Armoury at Leeds, England в сайте http://www.arador.com/gallery/index.html.

[Анна В.]

Дискуссии в связи с четвертым конкурсом давно угасли. Но для меня он первый, поэтому долго еще сидела-читала: конкурсные отрывки, статьи о переводе и переводчиках, мнения, разборы, чья-то диссертация… Понимаю: поздно, но все же хотелось бы предложить свои размышления над теми элементами отрывка, которые стали самыми частыми поводами для обсуждения, а также поделиться мыслями «в связи».
Банально и ясно: критерия нет. У каждого работающего переводчика сформировались свои убеждения, свои предпочтения, которые, понятное дело, не всегда совпадают, а то и прямо противоположны убеждениям и предпочтениям другого работающего переводчика. Я вот наткнулась в интернете на критику перевода, сделанного уважаемым г-ном Бакановым, в школе которого, тем не менее, хотела бы поучиться, поскольку прекрасно понимаю, что эта критика – ничто, субъективный взгляд на текст. Другой – он потому и другой, что сделает по-другому. Любой может сказать любому: «Старик, это неправильно. Нельзя использовать такое слово, а надо вот такое». Я, например, оставила слово «стэк». И, чтобы подчеркнуть намеренность и осознанность этого выбора, прибавила - «аккуратный». «Поленница дров», «стог сена», «стопа бумаги». «Стэк угля». Почему нет? И звучит хорошо. Когда все полезли в словари, никто не знал, какого рода информация там откроется. Но смысл текста не изменился бы, узнай мы, что стэк, например, ромбовидный или овальный, квадратный или проч., выкапывается в земле или сооружается над ее поверхностью. Мне казалось, что до событий на поляне он должен иметь имя, гордое названье, не быть абстракцией. И нет необходимости разжёвывать читателю, что это штука важная, строгая, профессиональная и что это - «центр вселенной», жизнь и ее смысл для углежога. Ведь мне же это ясно! Почему читателя надо считать дураком? А вот когда стэк разрушен, тогда он становится чем-то неопределенным - кучей. Так я размышляла.
А жюри решило, что я поленилась залезть в словарь или подумать? Ведь кто-то же назвал большинство конкурсных работ «откровенной халтурой», а большинство конкурсантов – ленивыми. А все мечтали, что назовут наши «плевочки жемчужинами». Ну, подумайте: никто не заставлял, никто не обязывал участвовать в конкурсе, так и зачем тогда ленивому что-то делать, а халтурщику - делать то, за что не платят?
«Елемозинарий был само участие». Пожалуй, нет разницы, написано ли в тексте «елемозинарий», «алмонер», «олмонер» или даже «almoner». Это всё одинаково чуждо уху и глазу русского читателя. Перевода требуют все эти варианты. «Елемозинарий» - с русского. Английское слово «almoner» вполне привычно для английского слуха и зрения, поскольку не является ни устаревшим, ни специфическим; Lord High Almoner (Nigel Simeon McCulloch) трудится с 1997 года по настоящее время. Он же Епископ Манчестерский. Вставлять в русский текст «елемозинария», отсутствующего как в нашей с вами жизни, так и в языковой практике, декларируя при этом, что надо делать текст легко читаемым для русской аудитории, кажется, понадобилось переводчику, чтобы похвалиться. Потому что не похвалившийся да не похвалён будет. Дашь сноску о Святом Кентигерне – молодец! трудяга! А не будет сноски – в халтурщики запишут. И доказывай потом, что другие тоже заглянули куда надо, однако решили – я, например, - что нечестно помогать себе сносками, что уважаемое жюри, вероятно, желало бы получить чистый кусок текста, который, плохо ли – хорошо ли, но говорил бы сам за себя. Отрывок был предложен к конкурсу переводчиков, а не редакторов, и уж тем более не ставилась цель предпечатной подготовки. В книге сноски или примечания нужны, а вот в конкурсном отрывке они подобны предвыборной агитации.
«Альмонарий был само сочувствие». Эта фраза в чьем-то переводе кем-то из форумчан была названа калькой. (Вот бука, бука!) У меня – «Монах был само сочувствие». Правильно ли я понимаю, что «Альмонарий был само сочувствие» и «Монах был само сочувствие» - это кальки, а «Елемозинарий был само участие» - это не калька? Из-за слова «участие»? В связи с этим моим недоумением хотелось бы поговорить о Кальке. Так уж ли страшна Калька, как ее малюют? Всегда ли она так страшна? Ведь мы так говорим по-русски: «Он был само сочувствие». Ну, совпадает это с английской фразой на все сто, и что же тут ужасного? Пусть совпадает, если это не противоречит нормам русского языка. Это ведь не может быть целью – во что бы то ни стало не допустить Кальку. Не хочется ничего, что «во что бы то ни стало»! Внимание к деталям – это замечательно, но, созерцая и самое совершенное лицо, неизменно обнаружишь поры. Можно, конечно, сосредоточиться на них и только, а потом удивиться, как такое пористое лицо могло кому-то показаться прекрасным.
Если вместо чтения и анализа текстов сравнивать «проблемные абзацы», вооружившись добротным набором запретительного переводческого инструментария, то неизменно произойдет подмена: будешь спотыкаться о кальки, в ужасе заламывать руки при виде несчастного слова «является», выковыривать нанизывание родительных падежей, закатывать глаза при обнаружении речевых штампов и т.д., - и никогда не прочитаешь текст в его целостности. Собственные штампы помешают, собственная закодированность на «нельзя ни в коем случае».
Теперь о стране Фейри. Сразу хочу сказать: слово не виновато, что его использовали в названии известного моющего средства. А теперь по существу: «…переводчики мифологических словарей и энциклопедий … вынуждены прибегать к созданию псевдослова «фейри»…» (Это из книги Т.А. Казаковой). Ну, хорошо, если не это слово, то какие у нас есть варианты? «Иные края» - это или загробный мир, или просто «далеко, отсюда не видать». «Волшебная страна» - а) ее воспевают в романтических песнях; б) там оказываются герои сказок со счастливым концом. «Страна фей» - стразу представляется множество тёток в шляпах с длинными островерхими тульями, и эти все тётки непременно должны чего-нибудь положить в колыбельку какому-нибудь принцу или какой-нибудь принцессе. Ни одно из этих названий никогда не расскажет, почему появление «джентльмена с волосами, как пух на отцветшем чертополохе» сопровождалось музыкой, звоном колоколов и скорбными звуками, и что это за праздничные похоронные процессии, и где именно устраиваются эти странные балы, на которые увлечены леди Поул и Стивен Блэк и проч. Всё это очень конкретная атрибутика британской мифологии, фейри и страны Фейри, вся книга «Джонатан Стрендж…» на этом построена. Что ж, название это нам пока не очень знакомо, но оно напитано колоссальной информацией и несет очень нужную для повествования загадку в противоположность елемозинарию, который несет загадку ненужную. И, в конце концов, как-то же привыкли мы к «Калевале».

Я решилась учиться. И послала свой перевод на конкурс. И получила «неуд». Всё закономерно: если я решила учиться, значит, понимаю, что есть проблемы. Но проблемы – не в словах, не в их селекции. Ведь не за слово же «стэк» и другие меня оставили без комментариев? Общее место, что не каждый, владеющий иностранным языком, может считаться хорошим переводчиком, надо уметь оперировать родным. Но когда речь идет не о «сочинить», а о «перевести», английский держит за руки, за ноги, за горло, если хотите – за мозги. Он держит, а я и не возражаю. Потому что восхищаюсь строем фразы, лаконичностью, которая может создавать объемы, иронией, которая существует не отдельно, а является (о! простите, простите, простите меня за это ужасное слово!) частью ткани английского языка, диктует синтаксис, и, меняя синтаксис, часто мы уничтожаем эту языковую уникальность. И тогда я говорю себе, что я среди тех, кто считает, что «появился новый культурный тип читателя. Этот новый читатель хочет, чтобы "у него в голове сомкнулись английская и русская версия". Для этой категории сегодняшних читателей тождественность оригиналу гораздо важнее красоты русского языка» (это откуда-то с вашего же форума). И тогда я ещё говорю себе: разве не задача переводчика подарить читателям красоту иного языка вместо того, чтобы насыщать тексты нашими «надобно», «надысь» и «коей»? разве переводчик – это только ретранслятор сюжетов? (Предлагаю не дискутировать о единстве формы и содержания – это фигура умолчания). Переводчик демонстрирует читательской аудитории миры другой ментальности; он обогащает родной язык новыми словами, новой выразительностью… И пафос моего внутреннего монолога всё растет и растет, и я уже готова назвать переводчика проводником, контрабандистом, сталкером, но тут - оп-па! Натыкаюсь на высказывание печального психиатра от переводоведения г-жи Екатерины Доброхотовой-Майковой, в котором она очень просто пишет, что, когда начинала заниматься переводами, чувствовала себя как бы обманутой, читая в оригинале ранее знакомые по чужим переводам тексты, но с течением времени это чувство ушло, и появилось понимание неизбежности определенного рода жертв. Я сдуваюсь, как воздушный шарик, и понимаю, что топчусь на тропинке, на которой многие топтались до меня, да и сейчас на ней целая толпа, локтями пихаются.
Как и почему изменяется видение текстов? Это процесс или неожиданное открытие?
А, может, начинающий переводчик оказывается в плену стандартов и стереотипов более опытных старших товарищей?
Читаю английскую книгу в русском переводе. Спотыкаюсь о фразу «Он работал, не ведая устали». Переводчик (очень известный) не написал «не зная усталости», вероятно, опасаясь быть обвиненным собратьями по профессии (не читателями!) в использовании речевого штампа. Но фраза стала – обрусевшей. И - вот парадокс! – непривычной для русского читателя, устаревшей. Позволю себе использовать клише матёрых переводчиков: мы по-русски так не говорим. Кстати, об этой расхожей фразе: по-русски мы говорим всяко. Вчера только слышала по телевизору, как Ростропович сказал: «Монотонность обеспечит вам наличие сна в публике». Мне очень понравилось, очень живо, ярко, выразительно, хотя и далеко от нормы (собственно, поэтому и выразительно). Но всегда найдется и тот, кому не нравится. А судьи кто? И дальше по Володину: «Достойнейшие» - «А кто будет выбирать Достойнейших?» - «Достойнейшие и будут выбирать Достойнейших».
Есть еще разные мысли, сквозь которые я продираюсь в одиночку, но -
спасибо всем, кто эти дочитал до конца.