Владимир Игоревич Баканов в Википедии

О школе Конкурсы Форум Контакты Новости школы в ЖЖ мы вКонтакте Статьи В. Баканова
НОВОСТИ ШКОЛЫ
КАК К НАМ ПОСТУПИТЬ
НАЧИНАЮЩИМ
СТАТЬИ
ИНТЕРВЬЮ
ДОКЛАДЫ
АНОНСЫ
ИЗБРАННОЕ
БИБЛИОГРАФИЯ
ПЕРЕВОДЧИКИ
ФОТОГАЛЕРЕЯ
МЕДИАГАЛЕРЕЯ
 
Olmer.ru
 


Интервью

Екатерина Доброхотова-Майкова: «Я полюбила «Криптономикон» с первых пяти строк!»


опубликовано в журнале «Реальность фантастики», номер №2(18), февраль 2005


Владимир Пузий

Безалаберное отношение отечественных издательств к переводам фантастики давно уже стало такой же приметой времени, как дурновкусные иллюстрации на обложках или аннотации-«прочитайте-и-убедитесь-САМИ!» Тем приятнее видеть, что не все и не всегда делают свою работу вполсилы.

Романа «Криптономикон» (1999) ждали давно *. Его автор, Нил Стивенсон, уже знаком нашим читателям по книгам «Лавина» (1992) и «Алмазный век» (1995), а за рубежом книги этого фантаста не только популярны, но и многажды получали престижные премии. Тот же «Криптономикон» был награжден «Локусом»-2000 и попал в шорт-лист премии Артура Кларка.

Вместе с тем книги Стивенсона — отнюдь не просты. Например, в «Криптономиконе» каждая из двух временных сюжетных линий (Вторая мировая война и конец ХХ в.) ветвится на более мелкие. По структуре роман напоминает «Песнь Льда и Пламени» Дж.Мартина или некоторые сольные книги Лазарчука: заглавные персонажи ведут нас за собой по пространству книги, иногда встречаясь друг с другом в самых неожиданных ситуациях. Среди главных тем «Криптономикона» — право человечества на свободную информацию, наука о шифрах, война, безоглядная увлеченность своим делом, порою переходящая в одержимость...

Сюжет «Криптономикона» — динамичный, но вместе с тем книга написана очень «вкусно»; автору одинаково удаются ирония и серьезный тон. Хотя правильнее будет сказать: «переводчице удались», ведь судить об оригинале сложно. Между тем, при чтении русского издания романа ощущения инородности текста не возникает: ты не спотыкаешься на по-английски построенных фразах или «кивании своей головой» — напротив, словесные игры Стивенсона выглядят изящно, шутки — смешны, ирония — едкая и точная. Девятисотстраничный «кирпич» проглатывается за несколько дней, и это при том, что композиция романа довольно сложная, да и поднимаемые темы — не из простых.

Об особенностях работы над «Криптономиконом», о Ниле Стивенсоне и о многом другом мы и говорили с переводчицей романа Екатериной Доброхотовой-Майковой.

— Екатерина, «Криптономикон» — не первый Ваш перевод Н. Стивенсона и не первый перевод фантастики. Вы работали над книгами Азимова, Брэдбери, Желязны, Шекли, Эллисона, К.С. Льюиса. Вместе с тем на Вашем счету — книги «мэйнстримовских» авторов (Вудхауза, Честертона, Форестера) и даже монография Э.Х. Гомбриха по искусству Возрождения. Откуда, почему такое разнообразие?

— Отчасти потому, что мне многое интересно. Фантастику и морские романы нежно люблю с детства. Еще мне интересна история, причем не только события, но особенно история мысли: как думали люди, которые думали иначе, чем мы. Та же монография Гомбриха, до сих пор, увы, целиком не напечатанная — из тех книг, которые вставляют мозги на место, вроде Аверинцева. Я могу не помнить оттуда ни единой подробности, но теперь у меня есть некий образ Возрождения, более сложный и парадоксальный, нежели тот, что я вынесла из школы. Хотя, разумеется, есть и житейская сторона. С тем же Гомбрихом дело было так: после кризиса работы не было совсем, не платили даже за сданные книги, я перебивалась частными уроками, мне предложили переводить книжку по искусствоведению, ну, и так далее…

— Как вообще становятся переводчиками? И что, по Вашему мнению, характеризует переводчика-профессионала?

— Про других не знаю, но, когда я начала читать по-английски, ту же фантастику, мне сразу захотелось переводить: и чтобы попробовать, можно ли ту или иную красивую фразу передать по-русски, и чтобы родные и знакомые смогли прочесть понравившийся мне рассказ. Лучше всего эту потребность сформулировал Михаил Александрович Загот, к которому я ходила в семинар. В моем вольном переводе с английского фраза будет звучать так: «Мы хотим творить, но не знаем как». Чужая книга дает простор для творчества и одновременно ставит жесткие рамки, что делает процесс еще более интересным. Наталия Леонидовна Трауберг говорит, что в переводе, как в духовной жизни, нужны смирение и дерзновение — такие смирение и дерзновение, которые друг другу не противоречат, а совсем даже наоборот.

— Вы сами выбираете понравившуюся книгу или же отдаете предпочтение заказам издательства?

— Самой выбирать книжки — неосуществимая мечта. Беру то, что заказывают, хотя, как правило, бывает возможность выбрать из нескольких или отказаться, если уж очень не нравится. На «Криптономикон», правда, напросилась сама, но это было, когда АСТ уже купило права и решало, кому отдать.

— Что для Вас важнее: передать букву или дух книги? И возможно ли совмещение того и другого при переводе?

— Хочется передать и то, и другое. Есть потрясающие поэтические переводы, например, Цветаевой: «Начинается плач гитары,/ разбивается чаша утра» — абсолютно дословный, даже слова стоят на тех же местах, и при этом абсолютно адекватный фонетически — «р», «л», свистящие, там же, где у Лорки, и, разумеется, чудесные русские стихи, которые при этом звучат, как испанская речь. Это — идеал.

— Каковы основные беды современных переводчиков (и фантастики, и другой художественной литературы)?

— Вообще-то я переводов не читаю, во всяком случае, с английского, так что судить не берусь. Знакомые, которые читают, жалуются в основном на две вещи: дурной буквализм (когда в русский текст тащат структуру английской фразы) и некоторый… м-м-м… как бы это сказать… недостаток эрудиции у части нашего брата. Но все равно у нас много классных переводчиков — и среди «зубров» (дай им Бог подольше работать плодотворно), и среди совсем молодых. Или Вы про беды в том смысле, что нам мало платят? Да, это действительно беда…

— Насколько я знаю, некоторые Ваши переводы так и не опубликованы, а нашумевший «Алмазный век» Н. Стивенсона долгое время ждал своего издателя. Как получилось, что он наконец вышел в АСТ?

— О, это вполне мистическая история! Вообще нередко случается, что издательство заказывает перевод и потом не печатает. Иногда думаешь «туда ему и дорога», но вот «Алмазный век» было жалко до слез. С 98-го года я периодически показывала его разным издателям, но безрезультатно, а потом случайно позвонила Владимиру Баканову по совершенно другому делу. Любители фантастики знают его как замечательного переводчика, а я еще и с другой стороны — как издателя, который не только берет на работу молодых, но и старается их учить (говорю по своему опыту). Так вот, я хотела пристроить нескольких талантливых ребят (к слову, все получилось, они работают вполне успешно), и, между прочим, посетовала на горестную участь «Алмазного века». Владимир Игоревич перезвонил через час и сказал, что АСТ купило права и в эти самые дни отдавало книгу в перевод — завтра она ушла бы кому-то другому. Теперь мечтаю, чтобы похожее чудо случилось с «Антони Адверсом» — тоже замечательной книгой, которую мне в свое время заказали, а потом не напечатали — «потому что слишком умная». И с Форестером — мне до сих пор пишут самые разные люди, спрашивают, когда будет продолжение.

— Кстати, перевод «Алмазного века» ведь получил премию «Басткона» как лучший в 2003-м году. Что для Вас значила эта премия?

— Приятно, конечно. Но вообще премия за перевод — это нонсенс. Можно ли представить большое объективное жюри, которое станет читать все переводы и сравнивать русский текст с оригиналом (на разных языках)? Так что дают обычно за более-менее заметную книгу.

— Сколько длилась работа над переводом «Криптономикона»?

— Почти год.

— Заметно, что сам Н. Стивенсон изучал многие дисциплины (криптографию, военную историю, теорию информационных технологий и проч.), чтобы написать этот роман. Приходилось ли Вам во время перевода обращаться к специалистам по тем или иным вопросам? Была ли у Вас возможность консультироваться с автором?

— Да, конечно. Я пыталась разобраться в теме настолько, чтобы более-менее грамотно поставить вопрос и по возможности понять ответ. Скажем, Дэвида Кана («Взломщики кодов»), я прочла, а в учебнике по криптографии одолела только несколько глав. Так что эта книга появилась во многом благодаря моим друзьям и друзьям моих друзей — я не перестаю удивляться их эрудиции.

Стивенсону я написать не решилась: уж очень сурово он на своей страничке просит ему не докучать. Правда, проблем с пониманием книги и не было — только с тем, как это должно быть по-русски.

— Были ли какие-нибудь интересности, которые Вы обнаружили при работе над переводом романа?

— Там вообще были одни сплошные интересности. Я эту книгу полюбила с первых пяти строк (еще в книжном магазине, не подозревая, что буду когда-нибудь переводить). Это где Бобби Шафто сочиняет хайку, стоя на подножке едущего грузовика с винтовкой в руке. Во-первых, мне еще в бытность геологом случилось проехаться на подножке ГАЗ-66 по горной дороге (правда, без винтовки), и на меня сразу повеяло чем-то родным, во-вторых, сразу стало видно, какая это многомерная вещь. Дело в том, что Бобби Шафто изначально герой народной песенки, который уплыл за моря, но непременно должен вернуться и жениться на своей возлюбленной. А уже когда я стала переводить и копать серьезнее, выяснилось, что все еще глубже: песенка, как оказалось, сокращенный вариант старинной баллады, а в балладе обнаружилась еще одна параллель с сюжетом «Криптономикона». И так же увлекательно было в процессе попутного чтения натыкаться на разнообразные подробности: что в Новой Гвинее соседние племена и впрямь говорят на разных, не родственных языках, что Лейбниц действительно интересовался «Книгой Перемен», что немцы на самом деле собирались строить подводные лодки нового поколения… Вообще Стивенсон невероятно много знает, что, впрочем, не мешает ему завираться на уровне мелких технических подробностей (по крайней мере, по отзывам специалистов). Хотя, может быть, это просто издержки популяризаторства, и, в любом случае, нимало не вредит чтению.

— Насколько я понял, планировалось и некое продолжение к «Криптономикону»? Есть ли надежда, что мы его увидим? И как связана «Барочная трилогия» с «Криптономиконом» (если вообще связана)?

— Изначально действие «Криптономикона» должно было происходить в прошлом, настоящем и будущем, потом Стивенсон понял, что если будет писать будущее, то никогда не закончит, и решил сделать его отдельной книгой. Напишет ли он ее когда-нибудь — не знаю, в последних интервью он о ней не говорит. В «Барочной трилогии» действуют персонажи с теми же фамилиями, там есть некоторые сквозные линии (золото, шифры) и даже небольшая сюжетная связь. Но в целом это совершенно отдельные книги, ничуть не похожие на «Криптономикон».

— Собираетесь ли Вы и дальше переводить романы Стивенсона — в т.ч., его первые книги: The Big U (1984), Zodiac: The Eco-Thriller (1988), а также написанные в соавторстве с дядей (Interface) и «Паутина» (Cobweb)?

— «Большое У» — замечательная книга, я бы с удовольствием ее перевела, если бы кто-нибудь заказал. Остальные не читала, не знаю. Сейчас АСТ заказало мне «Quicksilver» — первую книгу «Барочного цикла». Вернее, я снова сама напросилась и теперь с ужасом на нее смотрю — примерно 70 авторских листов текста, еще более непереводимого, чем «Криптономикон». Сейчас начну потихоньку разбираться в истории семнадцатого века — во всяких там курфюршествах и пфальцграфствах, а заодно в истории науки и религии. В общем, развлечение на ближайший год мне обеспечено.

Интервью брал Владимир Пузий
*Нил Стивенсон. Криптономикон. — М.: ООО «Издательство АСТ»: ОАО «ЛЮКС», 2004. — 910 с. — (серия «Альтернатива. Фантастика»).
В этой же серии были переизданы выходившие ранее в серии «New wave» «Лавина» и «Алмазный век».

«Реальность фантастики», номер №2(18), февраль 2005
материал с сайта http://www.rf.com.ua/article/505

 

Обсудить в форуме | Возврат | 

Сайт создан в марте 2006. Перепечатка материалов только с разрешения владельца ©