Первый конкурс

[ДоБрый Гений]

Итак, закончился срок нашего первого конкурса переводов. Сегодня мне пришлют работы конкурсантов, и, наверное, день мне понадобится на работу. В общем, до встречи в воскресенье!

[Dragon's Eye]

На конкурс было прислано 20 работ. Мы публикуем все под номерами, чтобы не нарушать принципа анонимности. Свой текст каждый узнает

[Dragon's Eye]

1.
Дэнни Скиннер поднялся первым, неотдохнувший – он так и не смог заснуть. Это его озаботило – обычно он сразу погружался в забытие после того, как они предавались любви. Любви? – он улыбнулся и тут же исправиться: Сексу. Потом посмотрел на утоновшую в блаженной дреме Кей Бэллантин: блеск ее длинных черных волос, распластанных на подушке, еще не успевшие потерять изгиб страсти губы, страсти, которую он ей дарил. Внутри приливной волной раздалась нежность.
– Это любовь, – тихо шепнул он и коснулся губами ее лба, бережно, чтобы щетина на его длинном заостренном подбородке не колола нежную кожу.
Облачившись в халат из шотландки, он поводил пальцами по вышитытой золотом эмблеме на нагрудном кармане. Эмблема изображала Лиру с подписью «1875». Кей подарила ему этот халат на прошлогоднее Рождество. К тому времени они еще редко вместе бывали на людях, и такой подарок, казалось, говорил о многом. А что подарил ей он? Но вспомнить не получалось, кажется, леотард.
Скиннер прошел на кухню, извлек из холодильника банку «Стелла Артуа» и вскрыл ее. Затем направился в гостинную, где из внутренностей большого дивана выудил пульт, включил телевизор и отыскал передачу «Лучшие повара делятся своими секретами». Шоу смотрели, и оно отсчитывало второй сезон. Вел его знаменитый мастер готовки, который разъезжал по Британии и предлагал местным поварам раскрыть секреты своих фирменных блюд перед группой из приглашенных знаменитостей и ресторанных критиков, чтобы те после вынесли свой вердикт.
Но решающее слово всегда оставалось за самим мэтром поварного искусства Аланом де Фретэ. Сей прославленный мастер недавно вызвал бурю полемики свой книгой под названием «Лучшие повара делятся своими секретами для постели». На страницах этой поваренной книги любви знаменитые знатоки готовки со всего мира приводили по одному рецепту, сопровождая его описанием случая, как это блюдо помогло им при соблазнении или обстановке акта любви. Книга быстро стала печатной сенсацией, и не на одну неделю возглавила списки бест-селлеров.
Сегодняшний выпуск де Фретэ со своей съемочной группой вел из большого отеля в Роял Дисайд. Он был настоящий гигант, напыщенный и нагловатый, а местный герой передачи – серьезный молодой человек, который даже в стенах родной кухни явно чувствал себя не в своей тарелке.
Потягивая пиво, Дэнни Скиннер смотрел на занявшего оборонительную позу повара-новичка с мечущимся, загнанным взглядом, и с городостью вспоминал, как сам достойно держал удар, когда ему перепадало от этого самодура-тирана – те несколько раз, что ему приходилось иметь с ним дело по долгу службы.
Сейчас только осталось дождаться, что там решится с его докладом.
«Кухня должна блестеть, блестеть, блестеть чистотой», – наседал де Фретэ, в такт словам как бы вполушутку прихлопывая молодого кулинара по шее.
Скиннер смотрел, как молодой повар, стесненный ужасом своего положения, под прицелом телекамер и натиском этой теснящей обрюзгшей туши, безнадежно упускает инициативу и откатывается на роль незадачливого статиста. Со мной у него этот номер бы не прошел, подумал он, поднося ко рту банку с пивом. Она оказалась пуста, но в холодильнике имелась добавка.
«У де Фретэ никакая не кухня, а настоящая выгребная яма».
Молодой человек с побледневшим лицом старался держаться. Его облачение представляло собой подобранную со вкусом композицию из предметов авторского пошива, и не просто наводило на мысли – кричало о претензиях в отношении положения и дохода. Дэнни Скиннер при своем росте выше шести футов производил более внушительное впечатление, а пронзительный взгляд темно-карих глаз и нависающие сверху черные мохнатые гусеницы бровей усиливали солидность его присутствия. Волнистые смоляные волосы, зачесанные на косой пробор, придавали его виду некоторую надменность и даже отвязность. Все это подчеркивалось угловатыми чертами лица и своеобразным изгибом тонких губ, наводящим на мысли о легковесности, даже в минуты, когда он казался особенно мрачным.
Коренастого вида человеку напротив было под пятьдесят. Почти квадратной формы лицо, румяного оттенка, в темных пятнах, сверху переходило в гриву зализанных гелем янтарного цвета волос, подернутых на висках сединой. Бобу Фои была в новинку такая манера общения. Одна из его бровей недоверчиво приподнялась, но и в этом жесте, и во всем выражение, которое приобрело его вялое доселе лицо, недоверие, или, скорее, легкое удивление, только едва угадывалось, и поэтому Дэнни Скиннер счел возможным продолжать в своем духе:
«Я всего лишь выполняю свою работу. А кухня у него – просто позорище», – настаивал он.
Дэнни Скиннер три года состоял в санитарной службе при эдинбургском муниципальном совете, куда его перевели с поста стажера из отдела подготовки управленческих кадров. Не слишком внушительный срок, в понятии Фои.
«Вообще-то мы здесь говорим об Алане де Фретэ, сынок», – хмыкнув, напомнил он Дэнну.
Разговор происходил в довольно просторном помещении, которое было разбито перегородками на рабочие кабинки. Сквозь большие окна с одной стороны в помещение падал свет, и хотя остекление в окнах были двойным, шум автотранспорта с Ройал-Майл, центральной улицы Эдинбурга, все равно проникал внутрь. Вдоль противоположной глухой стены выстроились древние картатечные шкафчики, собранные здесь из разных департаментов со всего заведения. Рядом с ними пристроился копировальный аппарат, на который ремонтники тратили больше рабочего времени, чем им пользовались сами служащие отдела. В одном углу располагалась вечно грязная раковина, рядом с которой стоял холодильник и стол с отслаивающимся защитным покрытием, на котором восседали чайники и кофейник. У дальнего конца был выход на лестницу, которая вела в конференц зал и разграниченные секции других департаментов, но где-то в промежутке между пролетами имелся полуэтаж, в котором ютились еще два автономных офиса размером поменьше.
Дэнни Скиннер оглядывал унылые лица своих коллег, когда его подробный доклад грузно шлепнулся из рук Фои на стол, который их разделял. Скиннер успел заметить, что остальные сотрудники, Освальд Эйткин и Колин МакГи, отводят глаза, избегая прямых взглядов как на него, так и на Фои. МакГи, низенький толстый уроженец Глазго, обладатель каштановой шевелюры и серого цвета костюма, который, как будто, слегка ему жал, делал вид, что ищет чего-то в кипе бумаг, разваленных у него на столе. Эйткин, высокий болезненно-худощавый, с жидкими рыжеватыми волосами и морщинистым, словно обиженным, лицом, бросил на Скиннера презрительный взгляд. Он видел в Скиннере дерзкого молодчика с неприятно живыми глазами, чей взгляд говорил, что за ними скрывается беспокойная, в вечных метаньях душа. От таких молодцов только и жди беды. А Эйткин, который отсчитывал последние дни перед уходом на пенсию, не желал ни во что ввязываться.
Очевидно, поддержки ждать было неоткуда, и Скиннер решил, что, пожалуй, пора немного разрядить обстановку.
«Я не скажу, что кухня была сырая, но я не только нашел лосося у него в мышеловке – бедолагу совсем скрутил приступ астмы. Я готов был тут же броситься к телефону и звонить в Королевское общество защиты животных».

[Dragon's Eye]

2.
Дэнни Скиннер встал первый, в беспокойстве, безо всякого желания заснуть.. Это имело отношение к нему когда он обычно впадал в тяжелую дремоту после секса. Переспал, думал он, улыбнулся и затем задумался снова. У него был секс. Он посмотрел на Кэй Бэллэнтин, как она блаженно дремала, те длинные, блестящие, чёрные волосы вытянулись на подушке, её губы до сих пор все еще несли остаток удовлетворения, которое он ей дал.
Волна нежности нарастала из глубины его души
-Переспали, - сказал он мягко, усердно целуя ее лоб, стараясь, чтобы длинная остроконечная бородка не поцарапала его.
Закутываясь в зеленый шотландский плед, он перебирал пальцами свой золотом вышитый фамильный герб на грудном кармане. Это была эмблема Арфы с надписью 1875. Кэй купила Скиннеру его на Рождество, в прошлом году. Они тогда не ходили гулять долгое время и как подарок, казалось он, говорил о многом. Но что он подарил ей? Он не мог вспомнить: возможно, трико.
Скиннер пошел на кухню и достал из холодильника банку Стелла Артоис . Открывая ее, он направился в комнату, где доставая пульт из недр дивана, он откопал программу "Секреты кухонного мастерства". Это популярное шоу шло сейчас по ТВ вторым сезоном. Вел это шоу известный повар, который путешествовал по Британии, прося местных поваров продемонстрировать их специальные рецепты для знаменитостей, из которых было составлено жюри и критиков-специалистов по приготовлению пищи, которые затем выносили решение.
Но окончательный вердикт принадлежал знаменитому повару Алану де Френтасу. Этот выдающийся повар недавно добился скандальной известности, опубликовав книгу под названием "Cпальные рецепты повара профессионала". На страницах этой "книги обольщений" международно известные кулинарные эксперты создали рецепт, описывая то, как они использовали это рецепт чтобы увеличить степень соблазна или дополнить сам любовный акт. Книга быстро стала сенсацией, несколько недель возглавляя списки бесцеллеров. Сегодня де Фрэйтес и его сьемочная команда были в большом отеле расположенном в Рояль Десайд. Повар телеведущий был великаном с напыщенными, задиристыми манерами, а местный повар представлял собой молодого человека серьезного вида, который явно чувствовал себя не в своей тарелке на своей собственной кухне.
Попивая из своей банки пиво, Дэнни Скиннер наблюдал за нервными, бегающими глазами и оборонительной позицией молодого повара, с гордостью думая, как он сам имел шанс испытать на себе влияние этого наводящего страх тирана шеф повара; пару раз Скиннер имел возможность выяснить с ним отношения. Теперь ему всего лишь нужно было подождать и узнать что они сделают с его репортажем.
- Кухня должна быть безупречная, безупречная, безупречная, - проворчал Де Фретайс, делая на этом акцент, поправляя при этом манжету вокруг задней части головы молодого повара.
Скиннер видел что молодой повар безнадежно медлителен, что тот явно был напуганным всем происходящим: камерами и массой огромного повара который издевался над ним, обращаясь с ним как с бесталанной марионеткой. Этот номер со мной бы не прошел, подумал Скиннер, поднимая банку Стеллы к своим губам. Она была пуста, но в холодильнике было еще.
- Кухня Де Фретайса это полный беспредел и не иначе.
Бледное лицо молодого повара смотрело на землю. Его шикарное облачение, которое представляло собой безвкусную смесь разных стилей дизайнерской одежды, не то чтобы намекало, а точнее "кричало" о социальном статус и уровне зарплаты его владельца.
При своих шести футах и двух дюймах Дэнни Скиннер часто казался больше: его внешний вид дополнялся темно карими глазами и черными бровями вымогателя, которые мощно нависали над ними. Его волнистые, цвета воронова крыла волосы, зачесанные частично на сторону, придавали ему вульгарное, почти самоуверенное выражение; этот эффект усиливался его угловатым лицом и изгибом его тонкогубого рта намекавшего на ветреность, даже когда он находился в состоянии наибольшей угрюмости.
Коренастый мужчина, стоящий лицом к нему, на вид был ближе к 50ти годам.
У него был румянец, квадратное пятнистое лицо окаймленное гривой желто-коричневых волос прилизанных сзади кремом; те волосы что были ближе к вискам уже начали седеть. Боб Фой не привык принимать вызов таким образом. Одна из его бровей была скептически поднята; в этом движении можно было заметить что он не привык напрягаться; также в этом движении можно было углядеть каплю сомнения, умеренного обаяния , которое позволило Дэнни Скиннеру продолжать. - Я всего лишь делаю мою работу. Мужчина на кухне это унижение, - утверждал он.
Дэнни Скиннер работал офицером по защите окружающей среды в Эдинбургском Городском Консульстве три года, попав туда, будучи стажером менеджера почты находясь под властью начальства. Это было очень короткое время в книге Фоя.
- Это Алан де Фрейтэс, о котором мы тут говорим, сынок, - профыркал его босс.
Эта дискуссия происходила в офисе открытого типа, размером с амбар, перегороженном маленькими ширмами, разделяющими офис в рабочие кабинеты. Свет пробивался сквозь большие окна расположенных на одной из стен, и несмотря на двойные стекла все равно можно было слышать шум от уличного трафика на Эдинбург Роял Майл. Вдоль основательных стен стояли несколько старомодных металлических постепенно заполняемых шкафов, представляющее собой подержанную мебель добытую из разных отделов через местное начальство, и фотокопировальное устройство что заставляло ремонтников приходить на службу чаще чем офисных служащих. Неизменно грязная раковина находилась в одном углу, рядом с холодильником и столом с очистками фанеры, на котором стояли металлический чайник, чайник для заварки и кофеварка. В задней части офиса была лестница которая вела в конференц-зал и жилая секция, но еще до того пол антресолей с двумя меньшими по размеру офисами был незаметно спрятан.
Дэнни Скиннер глядел на кукольные лица окружавшие его, в то время как Фой позволил репортажу, который он только что педантично подготовил, грузно упасть на стол, разделявший обоих мужчин. Он мог видеть других в комнате, Освальда Айткена и Колина МакГхи, смотрящих куда угодно только не на него и Фоя. МакГхи, короткий коренастый уроженец города Глазго с каштановыми волосами и в сером костюме, который был ему слишком уютным, претворялся что ищет что-то в горе бумаг которые были нагромождены у него на столе. Айткен, высокий туберкулезно выглядящий человек с тонкими песочными волосами и морщинистым почти больным лицом ненадолго уставился на Скиннера издалека. Он видел самоуверенного юношу которого беспокойно занятые глаза, которого намекали на то что душа их обладателя была вечно занята борьбой с чем то или за что то. Такие молодые мужчины были всегда в беде и Айткен, считая дни оставшиеся до пенсии, не хотел ничего из этого.
Понимая, что помощи ждать не от кого, Скиннер решил что пришло время немного облегчить ситуацию.
-Я не хочу сказать что его кухня была "болотом", однако я не только обнаружил лосося в мышеловке, но и еще то, что у несчастного была астма. Я уже собирался было звонить в Королевское общество защиты животных.

[Dragon's Eye]

3.
Скиннер поднялся первым, так и не сумев заснуть после секса.
- После секса, - улыбнулся он. – После секса. Занимались любовью, звучит совсем иначе… - подумал он.
Обычно сразу же после секса он отключался, но не сегодня. Кэй Баллантайн спокойно спала рядом. Абсолютно удовлетворенная. Легкая улыбка блаженства скользила по ее губам, хранящим следы прошлой ночи. Безукоризненная белизна постельного белья подчеркивала красоту черных струящихся волос. Трепетная нежность захлестнула Скиннера. – Занимались любовью, - прошептал он, целуя Кэй осторожно, боясь поцарапать ее своей небритостью.
Завернувшись в зеленый клетчатый халат, он дотронулся до эмблемы пива Harp 1875, прошитой золотистой нитью на нагрудном кармане. Кэй подарила его на прошлое Рождество. Тогда они только начали встречаться, и такой подарок говорил о многом. А что он подарил? Скиннер не мог вспомнить: наверное, тряпку какую-нибудь.
Скиннер прошел на кухню, достал из холодильника банку Stella Artois, и, открыв ее, направился в гостиную. Выудив пульт из складок гигантского дивана, Скиннер включил «Секреты мастеров». Шел второй сезон этого популярного шоу. Ведущий, известный шеф-повар Алан Де Фрете, ездил по всей стране и приглашал на программу разных поваров, которые делились своими секретными рецептами. Их оценивали приглашенные знаменитости и ресторанные критики. Однако, решающее слово оставалось за самим Аланом Де Фрете. Этот именитый повар недавно наделал шума, опубликовав книгу «Секреты мастеров для спальни». На страницах книги мировые звезды кулинарного искусства дают рецепты, как им удалось усовершенствовать тактику обольщения и обогатить сексуальную жизнь с помощью афродизиаков. Книга мгновенно стала бестселлером и оставалась лидером продаж несколько недель.
В этот раз съемочная группа Де Фрете делала программу в одной из гостиниц Ройял Дисайд. В присутствии Алана, обладающего внушительным ростом, напыщенным видом и издевательско-самонадеянной манерой общения, приглашенный повар выглядел довольно зажатым. На своей собственной кухне.
Потягивая пиво, Скиннер, не без доли превосходства, наблюдал за молодым поваром, который заметно нервничал, часто моргал и стоял, не разжимая скрещенных на груди рук.
Сам Скиннер пару раз проверял кухню этого ужасного тирана, и каждый раз был однозначен в своей оценке. Теперь он просто выжидал, как начальство отреагирует на его отчет.
- Кухня должна быть стерильной, стерильной, стерильной, - размахивал кулаком Де Фрете, как бы вбивая эти слова молотком в голову молодого повара. Тот безмолвно смирился с происходящим с ним кошмаром, в котором ему была отведена жалкая роль безропотной марионетки.
- Со мной бы у него этот номер не прошел, - подумал Скиннер, поднося пиво ко рту. Банка оказалась пуста, но в холодильнике было еще несколько Stella Artois.
- Да, кухня этого Де Фрете – вонючая помойка, вот и все! – настаивал на своем белый молодой человек. Его одежда – подобранные со вкусом дизайнерские вещи – не просто намекала, а, казалось, кричала о статусе и финансовом положении своего владельца. Дэнни Скиннер при росте выше среднего выглядел еще внушительнее за счет пристального взгляда темно-карих глаз и густых широких бровей. Волнистые черные волосы, зачесанные набок, придавали ему порочный, несколько самонадеянный вид. Заостренный подбородок и изогнутая ниточка губ выдавали непостоянство характера, даже когда он был не в духе.
Боб Фой, сидевший за столом напротив Скиннера, не привык к такому обращению. Это был плотный, краснощекий мужчина лет пятидесяти, уже много лет страдающий циррозом печени. Светло-русые волосы, зализанные назад, начали седеть на висках. На квадратном тяжелом лице читалась усталость. Недоверчиво приподняв бровь, Боб слушал Скиннера. Но в этом выражении было чуть различимое любопытство, даже легкая заинтересованность, поэтому Дэнни продолжал настаивать на своем. – Я просто делаю свою работу. И могу сказать, его кухня – настоящий беспредел!
Дэнни Скиннер начал карьеру стажером в муниципальном совете Эдинбурга и продолжал работать санитарным инспектором там же целых три года. Совсем недолго, по мнению его начальника, Боба Фойя. – Мы вообще-то здесь говорим об Алане Де Фрете, не забывайся, сынок, - недовольно заметил он.
Разговор проходил в офисном зале, разделенном на рабочие места тонкими перегородками. Огромное окно, несмотря на двойную раму, пропускало дневной свет и шум бесконечно мчавшихся по Ройял-Майл автомобилей. У несущих стен в ряд стояло несколько «антикварных» железных шкафов для документов, любезно переданных по наследству другими отделами, и ксерокс, благодаря которому техник был самым востребованным во всем учреждении работником. В углу расположилась неизменно грязная раковина, рядом – холодильник и фанерный столик для чаепитий. Лестница вела в конференц-зал и в соседний отдел, но чтобы попасть туда, нужно было пройти через промежуточный этаж, на котором скромно разместилось два отдельных офиса.
Неожиданно резко Фой швырнул на стол отчет, тщательно подготовленный Скиннером. Взглянув на усталые лица коллег, сидевших рядом, Дэнни понял, что поддержки ждать не от кого. Колин МакГи, невысокий толстяк из Глазго в сером костюме, который слишком плотно сидел на нем, заинтересованно высматривал что-то в кипе бумаг на столе, стараясь не встретиться взглядом с Дэнни. Освальд Эйткин, высокий, болезненно худой блондин с морщинистым, страдальческим лицом, ответил Скиннеру пристальным взглядом, полным неприязни. Он видел перед собой самонадеянного мальчишку, одного из тех, чьи души вечно мечутся в неустанной борьбе за что-то. Как его раздражали эти горящие глаза, не дающие спокойно дожить до пенсии!
Скиннер понял, пора разрядить обстановку:
- Влажность на кухне превышает все допустимые нормы. Не поверите, я нашел там мышеловку с рыбиной. Бедняжка все еще была жива. Но самое страшное… она ведь страдала астмой. Я уже хотел звонить в Гринпис!

[Dragon's Eye]

4.
Так и не сумев заснуть, Дэни Скиннер встал с постели. Это было несвойственно для него, так как обычно он крепко засыпал после любовной близости. «Любовь», - улыбаясь, подумал он. «Нет, это был просто секс». Он посмотрел на Кэй Бэллэнтайн, которая блаженно дремала, раскинув по подушке длинные блестящие темные волосы. Ее губы все еще хранили следы полученного удовольствия. Он почувствовал прилив нежности. «И все же это любовь», - нежно прошептал он, и осторожно, чтобы не уколоть, поцеловал ее в лоб.
Запахнув зеленый шотландский халат, он потрогал вышитую золотом эмблему волынки на нагрудном кармане с надписью «1875». Этот халат ему подарила Кэй на прошлое Рождество. К тому времени их отношения еще только начинались, и этот подарок говорил о многом. А что он тогда подарил ей? Он не помнил точно, кажется, трико.
Скиннер прошел на кухню и достал из холодильника банку Стеллы Артуа. Открыв банку, он направился в гостиную, извлек из глубин дивана пульт и включил телевизор, найдя программу «Секреты кулинаров». Шёл второй выпуск этого популярного шоу. Ведущий, известный повар, путешествовал по Британии, и местные повара демонстрировали свои фирменные рецепты. Затем группа известных гурманов и кулинарных критиков оценивала их мастерство.
Но окончательное решение было за знаменитым шеф-поваром Аланом де Фретье. Недавно им была издана скандальная книга «Постельные рецепты мастеров кулинарии». На страницах этой сладострастной кулинарной книги всемирно известные профессионалы представили рецепты, которые, по их мнению, способствовали обольщению или служили оригинальным дополнением к сеансу физической близости. Книга быстро стала сенсацией и в течение нескольких недель занимала первое место в списке бестселлеров.
Сегодня де Фретье со своей телевизионной командой приехали в крупный отель в Ройал Дисайд. Телеповар был человеком крупного телосложения с напыщенными манерами и агрессивным поведением. Местный повар, сосредоточенный молодой человек, явно чувствовал себя запуганным на своем рабочем месте.
Потягивая пиво, Дэни Скиннер наблюдал за нервно бегающими глазами и оборонительной позой новичка, с гордостью думая о том, что сам-то он раскусил этого надменного тирана. Пару раз, когда они сталкивались, он проявил твердость. Теперь же ему оставалось только ждать результатов своего доклада.
- На кухне должно быть чис-то, чис-то, чис-то, - отбивая ритм на затылке новичка, приговаривал де Фретье.
Скиннер наблюдал, как молодой повар заторможенно двигался по кухне. Он был явно напуган телекамерами и громадой издевающегося над ним шеф-повара, который выставил его на посмещище. Со мной бы этот номер не прошел, подумал Скиннер, поднося ко рту банку. Она была пуста, но можно было взять в холодильнике еще пива.
- Кухня де Фретье просто куча мусора, не более.
Молодой человек с бледным лицом стоял на своем. Его тщательно подобранный наряд от лучших модельеров красноречивее слов свидетельствовал о его положении в обществе и жаловании. Дэнни Скиннер зачастую казался выше своих шести футов: это впечатление усиливали его пронзительные темно-карие глаза и нависающие над ними темные густые брови. Его волнистые черные с блестящим отливом волосы были зачесаны на бок, что придавало ему стильный, даже высокомерный вид; в добавок к этому, у него было худощавое лицо, а изгиб тонких губ придавал ему легкомысленный вид, даже когда он пребывал в самом мрачном расположении духа.
Напротив него сидел коренастый человек лет пятидесяти. Его красное квадратное лицо было усыпано пятнами, - признаком больной печени. Волосы желтого цвета с седыми висками были зачесаны назад.
Боб Фой не привык, чтобы с ним разговаривали в такой манере. Он недовольно поднял бровь. И все же в неподвижном выражении его лица угадывалось удивление и даже легкое восхищение, а потому Дэнни Скиннер решил продолжить. – Я лишь выполняю свою работу. На его кухне творится сущее безобразие, - заявил он.
В течение трех лет Дэнни Скиннер занимал должность специалиста по вопросам гигиены окружающей среды в муниципалитете Эдинбурга, куда он попал, пройдя там же стажировку менеджером. По мнению Фоя, опыта у него было маловато.
- Но речь сейчас идет не о кухне, а о самом де Фретье, приятель, - фыркнул босс.
Разговор происходил в помещении офиса открытой планировки, поделенного небольшими перегородками на рабочие места. Свет проникал через большие окна, расположенные на одной стороне, и, хотя стекла были двойные, с улицы Ройял Майл доносился шум машин.
Вдоль стен стояли несколько старых шкафов с картотеками, столканных сюда из разных отделов управления. Здесь же находился фотокопировальный аппарат, с которым чаще работали наладчики, чем персонал офиса. В углу стояла вечно грязная раковина, а рядом с ней – холодильник и облупившийся стол, покрытый фанерой, на котором находились чайник, заварник и кофейник. Позади была лестница, ведущая в конференц-зал и в помещение другого отдела. Под ней находился промежуточный этаж с двумя изолированными офисами меньшего размера, который незаметно исчезал в глубине.
Когда Фой швырнул на стол доклад, так тщательно подготовленный Скиннером, Дэнни взглянул на окружавшие его скорбные лица. Двое других служащих, находившихся в комнате, - Освальд Айткен и Колин МакГи - старались не смотреть ни на него, ни на Фоя. МакГи, коротенький и толстенький уроженец Глазго, с русыми волосами, одетый в серый, чересчур плотно прилегающий костюм, делал вид, что что-то ищет в кипе бумаг, сваленных у него на столе.
Айткен, высокий, чахоточного вида человек, с редкими волосами песочного цвета и морщинистым, выражающим болезненное страдание, лицом, взглянул на Скиннера с неприязнью. Он видел в нем самоуверенного молодого человека, чей беспокойный взгляд выдавал идущую внутри него постоянную борьбу. Общение с подобными людьми всегда приносило одни неприятности, и Айткен старался не иметь с ними дело, желая спокойно уйти на пенсию.
Понимая, что поддержки ждать неоткуда, Скиннер решил, что пора разрядить обстановку.
- Всё бы ничего, но на его кухне я нашел в мышеловке задыхающегося от астмы беднягу-лосося! Серьезный повод для звонка в Королевское общество защиты животных, не правда ли?

[Dragon's Eye]

5.
Не сомкнув глаз, Дэнни Скиннер встал первым, не сумев уснуть. Это его беспокоило, потому что обычно он впадал в тяжелый сон, после того как они занимались любовью. Занимались любовью, подумал он, улыбнулся, а потом подумал снова. Занимались сексом. Он посмотрел на Кей Бэллэнтайн, блаженно дремлющую, на ее длинные блестящие черные волосы, рассыпанные по подушке, на ее губах еще оставались остатки удовольствия, которое он ей дал. Глубоко внутри него расцвел вал нежности.
—Занимались любовью,—сказал он мягко, старательно целуя ее в лоб, так, чтобы не поцарапать ее щетиной на своем длинном заостренном подбородке.
Завернувшись в зеленый клетчатый халат, он коснулся пальцем вышитого золотом герба на нагрудном кармане. Это была эмблема Арфы с надписью «1875». Кей купила его Скиннеру на Рождество, в прошлом году. Они тогда еще недолго встречались, и в качестве подарка он, казалось, говорил так много. Но что же он ей подарил? Он не мог вспомнить: может быть, трико.
Скиннер прошел в кухню и достал из холодильника банку Стелла Артуа. Открывая ее, он направился в гостиную, где он спас пульт управления телевизором из недр большого дивана и нашел программу, «Секреты Шеф-поваров». Сейчас это популярное шоу показывали второй раз. Его вел известный шеф-повар, путешествовавший по Британии, прося местных поваров продемонстрировать свои тайные рецепты для вечеринки знаменитостей и ресторанных критиков, которые затем выносили свое решение.
Но окончательный приговор оставался за выдающимся шеф-поваром, Аланом Де Фрете. Этот известный повар недавно вызвал полемику, издав книгу, озаглавленную «Секреты спален шеф-поваров». На страницах этой кулинарной книги обольщения известные по всему свету кулинарные эксперты представили рецепт, написав о том, как они сумели использовать его для того, чтобы достичь успехов в соблазне или увеличить время занятий любовью. Она быстро стала сенсацией печати, проведя несколько недель во главе списка бест-селлеров.
Сегодня Де Фрете и его съемочная группа были в большом отеле в Ройал Дисайд. Телевизионный шеф-повар был гигантом с напыщенными грозными манерами, а местный повар, серьезный молодой человек, явно чувствовал себя испуганным на своей собственной кухне.
Попивая из своей банки, Дэнни Скиннер наблюдал за нервными сверкающими глазам и защитной позой шеф-повара-новичка, с гордостью думая, как сам он померялся силами с этим наводящим страх тираном, отстаивая свои позиции, в паре случаев, когда он имел с ним дело. Теперь ему нужно было просто подождать и посмотреть, что они сделают с его докладом.
—Кухня должна быть безупречной, безупречной, безупречной,—ворчал Де Фрете, перемежая это наигранными подзатыльниками молодому шеф-повару.
Скиннер смотрел, как молодой повар безнадежно подчинялся, испуганный мероприятием, камерами и тушей толстого шеф-повара, изводившего его, отводя ему роль бесталанного новичка. Он и не попробовал бы подобное дерьмо со мной, подумал он, поднимая банку Стеллы к губам. Она была пуста, но в холодильнике было еще.
—Кухня Де Фрете—чертова помойка, вот что это такое.
Белолицый молодой человек стоял на своем. Его одежда, со вкусом подобранная смесь качественных дизайнерских вещей, будто кричала об идеях, не соответствующих положению и заработку. При росте шесть футов два дюйма с лишком Дэнни Скиннер часто казался крупнее: его присутствие увеличивалось проницательными карими глазами и черными гусеницами бровей, густо росшими над ними. Его волнистые черные, как вороново крыло, волосы были зачесаны на косой пробор, который делал его поведение беспутным, почти высокомерным, что усиливалось угловатым лицом и изгибом тонкогубого рта, намекавшего на несерьезность, даже когда он был более всего угрюм.
Коренастому мужчине напротив него было под пятьдесят. У него было красное квадратное лицо в печеночных пятнах и грива кремово-черных двуцветных волос, седеющих на висках. Боб Фой не привык, чтобы ему бросали вызов таким образом. Одна из его бровей была скептически приподняла, тем не менее, в этом движении и в выражении, установившемся на его вялых чертах, была лишь легкая вопросительность, даже мягкая притягательность, позволившая Дэнни Скиннеру продолжать.
—Я просто делаю свою работу. Кухня этого человека—позор,—утверждал он.
Дэнни Скиннер в течение трех лет был Санитарно-Экологическим Служащим в Совете Эдинбурга, перейдя туда с поста стажера-администратора с теми же полномочиями. Это был очень короткий период в истории Фоя.
—Сынок, мы тут говорим об Алане Де Фрете,—фыркнул его босс.
Обсуждение происходило в помещении офиса с открытой планировкой, перегороженного маленькими ширмами, разделявшими его на рабочие места. Свет проливался через большие окна с одной стороны, и хотя они были с двойным остеклением, снаружи все равно доносился шум движения по эдинбургской Ройал Майл. Вдоль сплошных стен тянулось несколько ветхих жестяных шкафов для документов, переданных по наследству из различных департаментов со всего учреждения, и светокопировальное устройство, которому техники требовались чаще, чем персоналу офиса. Вечно грязная раковина располагалась в одном углу, рядом с холодильником и столом с отслаивающимся шпоном, на котором стоял чайник, заварной чайник и кофейник. В задней части офиса располагалась лестница, которая вела к конференц-залу департамента и жилая площадь другого отдела, но перед ней был ненавязчиво спрятан полуэтаж с двумя более маленькими изолированными офисами.
Дэнни Скиннер мельком взглянул на унылые лица вокруг него, пока Фой тяжело уронил доклад, который Дэнни только что тщательно подготовил, на стол, разделявший двух мужчин. Он видел в комнате других: Освальда Эйткена и Колина МакГи, смотревших куда угодно, но не на него и Фоя. МакГи, низкий, широкий уроженец Глазго с каштановыми волосами и в сером костюме, бывшем его самую чуточку слишком тугим, притворялся, что ищет что-то в горе бумаг, лежавших кучей на его столе. Эйткен, высокий, чахоточный мужчина, с редеющими песочного цвета волосами и морщинистым, почти страдальческим лицом, коротко посмотрел на Скиннера с неприязнью. Он увидел самонадеянного юнца, чьи раздражающе занятые глаза намекали, что душа за ними вечно борется с тем или иным. Такие молодые люди всегда были источником неприятностей, а Эйткен, считавший дни до своей отставки, не желал таковых.
Понимая, что поддержки не будет, Скиннер подумал, что, наверное, пришло время поднять настроение.
—Я не говорю, что у него сырая кухня, но я не просто нашел лосося в мышеловке, у бедного мерзавца была астма. Я как раз собирался звонить в Королевское общество защиты животных!

[Dragon's Eye]

6.
Дэнни Скиннер встал первым, не отдохнув толком - заснуть ему так и не удалось. Его это обеспокоило, ведь обычно он крепко засыпал после занятий любовью. Занимались любовью, подумал он, улыбнулся, потом передумал. Трахались. Он поглядел на Кэй Баллантайн, которая безмятежно спала, разметав по подушке длинные блестящие черные волосы, еще храня на губах наслаждение, которое он ей подарил. Нежность бутоном распустилась в глубинах его души.
- Занимались любовью, - тихо сказал он, бережно целуя ее в лоб так, чтобы не оцарапать щетинистым, длинным, острым подбородком.
Он запахнул халат из зеленой шотландки и ощупал вышитую золотом эмблему на грудном кармане. Стилизованная арфа, и цифры - 1875. Кей подарила на прошлое Рождество. Они тогда только начали встречаться, и подарок был многозначительный. А он-то что ей подарил? Он не помнил; может, колготки-леотард.
Скиннер прошел в кухню и выкопал в холодильнике банку "Стеллы Артуа". Вскрыв банку со звучным щелчком, он направился в гостиную, извлек из недр большого дивана пульт управления от телевизора и нашел нужную программу, "Тайны шеф-поваров". Передача пользовалась успехом и шла уже второй сезон. Ведущий передачи - знаменитый шеф-повар - путешествовал по Британии и приглашал местных поваров приготовить еду по своим заветным рецептам для группы знаменитостей и кулинарных критиков, которые потом выносили свой вердикт.
Но последнее слово всегда оставалось за сиятельным шеф-поваром - Аланом де Фретэ. Этот известнейший кулинар недавно выпустил нашумевшую книгу под названием "Постельные тайны шеф-поваров". В книге содержались рецепты афродизиаков от всемирно известных мастеров-кулинаров - к каждому рецепту прилагалось объяснение, каким образом это блюдо поможет соблазнить кого надо или придаст сил в любовном поединке. Книга сразу стала безумно популярна и несколько недель подряд возглавляла список бестселлеров.
Для сегодняшней передачи де Фретэ со своей съемочной группой выбрал большой отель в Роял Дисайд. Ведущий, человек огромного роста, держался надменно и до того зашугал местного шеф-повара, молодого и неискушенного, что тот совершенно потерялся на собственной кухне.
Дэнни Скиннер, отхлебывая пиво из банки, глядел, как желторотый шеф-повар втягивает голову в плечи, как у него бегают глаза, и думал с гордостью, что сам уже пару раз сталкивался с этим кухонным тираном; и всегда держался достойно. Теперь ему оставалось только ждать - решат ли дать ход его отчету.
- В кухне должно быть чисто, чисто, чисто, - выговаривал де Фретэ повару, обозначая запятые шутливыми подзатыльниками.
Скиннер смотрел, как молодой повар только жмется беспомощно, испуганный торжественностью мероприятия, телекамерами и громадной тушей жирного шеф-повара, который цукал его, как подсадного дурака в цирке. Небось со мной он такого себе не позволил, подумал Дэнни, поднося пиво к губам. Банка оказалась пуста, но в холодильнике были и другие.


- У де Фретэ в кухне самый настоящий срач, вот что я вам скажу.
Молодой человек бледнел, но не отступал. Костюм его, со вкусом подобранное сочетание дорогих марок одежды, не то что намекал, а просто кричал о том, что самомнение его владельца несоразмерно зарплате и положению в обществе. Росту в Дэнни Скиннере было шесть футов два дюйма с небольшим, но он часто казался выше; внушительности ему прибавлял пронизывающий взгляд карих глаз и черные мохнатые брови, сидевшие над глазами, словно две гусеницы. Волнистые черные волосы, зачесанные на косой пробор, придавали ему чуточку вульгарный, почти наглый вид; это вязалось с угловатым лицом и изгибом тонкогубого рта, из-за которого Дэнни казался легкомысленным, даже если был серьезен как никогда.
Его оппоненту было под пятьдесят. Это был коренастый мужчина с красным квадратным лицом в печеночных пятнах и седеющей с висков желтой гривой, тщательно зализанной назад. Боб Фой не привык, чтобы на него так наскакивали. Он недоверчиво поднял одну бровь; но в этом движении, а также в гримасе, в которую сложились вялые черты его лица, была крупица любопытства, даже легкого интереса, что позволило Дэнни Скиннеру продолжить. – Я обязан делать свою работу. Кухня этого человека в чудовищном состоянии, - настаивал он.
Дэнни Скиннер работал санитарным инспектором при Эдинбургском муниципалитете три года, а до этого был стажером-управленцем при том же муниципалитете. По меркам Боба Фоя, он был еще новичком.
- Мальчик, речь идет об Алане де Фретэ, - буркнул начальник.
Разговор происходил в огромном цеху – офисе «открытой планировки», разделенном низкими перегородками на отсеки. Через большие окна в одной стене зала проникал свет, и, несмотря на двойное остекление, доносился уличный шум с эдинбургской Королевской Мили. Вдоль прочих стен стояли древние жестяные шкафы для бумаг, списанные из других отделов муниципалитета, и ксерокс, с которым ремонтники проводили больше времени, чем сотрудники отдела. В углу красовалась вечно грязная раковина, а рядом - холодильник и облезлый полированный стол, на котором стояли большой чайник, заварочный чайник и кофеварка. Лестница в глубине комнаты вела в отдельский конференц-зал и на территорию другого отдела, проходя предварительно через полуэтаж, в котором незаметно притулились два автономных офиса поменьше.
Фой с силой уронил столь тщательно составленный Скиннером отчет на стол, разделявший их двоих, и Дэнни оглядел мрачные лица окружающих. Он видел, что другие присутствующие – Освальд Эйткен и Колин Макги, - смотрят куда угодно, только не на них с Фоем. Макги, коротенький, плотный уроженец Глазго, шатен в чуть тесном ему сером костюме, притворялся что ищет что-то в горе бумаг у себя на столе. Эйткен, высокий, чахоточного вида, с редеющими песочными волосами и сморщенным, словно от боли, лицом, бросил на Скиннера краткий взгляд, в котором читалось отвращение. Он видел перед собой наглого юнца с пытливыми глазами, от взгляда которых ему становилось не по себе – похоже было, что обладатель глаз вечно с чем-нибудь борется. От таких юнцов всегда одни неприятности, а Эйткен, считавший дни до выхода на пенсию, не желал никаких неприятностей.
Скиннер понял, что поддержки ему не дождаться, и решил, что надо разрядить атмосферу шуткой.
- Я не хочу сказать, что у него в кухне сыро, но в мышеловку попался лосось! И мало того – бедняга страдал от астмы. Я чуть не позвонил в Общество защиты животных!

[Dragon's Eye]

7.
Дэнни Скиннер встал первым, невыспавшийся, когда убедился, что вторично заснуть не получится. Это его озадачило, потому что обычно, когда они занимались любовью, потом он засыпал непробудным сном. Занимались любовью, подумал он и прокрутил эту мысль еще раз. У них был секс. Он взглянул на безмятежно спящую Кей Баллентайн; ее длинные черные волосы рассыпались по изголовью, а губы еще хранили выражение испытанного ею блаженства. Из глубины его души вдруг поднялась волна нежности.
- Мы занимались любовью, - негромко сказал он, целуя женщину в лоб – осторожно, чтобы не поцарапать щетиной, покрывавшей его острый подбородок. Облачаясь в зеленый клетчатый халат, он нащупал вышитый золотой ниткой герб на нагрудном кармане. Там было изображение арфы и надпись «1875». Кей купила Скиннеру этот халат на прошлое Рождество. Тогда они встречались еще сравнительно недолго, и подарок был весьма красноречив. А что он ей тогда подарил? Кажется, колготки.
Скиннер прошел на кухню и достал из холодильника банку пива. Открыв ее, он отправился в гостиную, извлек из-под диванных подушек пульт и включил «Секреты шеф-повара». Шел второй выпуск популярного шоу. Ведущим был знаменитый шеф-повар: он путешествовал по Англии и просил местных умельцев продемонстрировать свои таланты в присутствии знаменитых гурманов и дегустаторов, которые потом выносили свое решение.
Но последнее слово всегда оставалось за уважаемым ведущим, Аланом де Фретуа. Недавно вышедшая книга этого прославленного кулинара, под заглавием «Альковные секреты шеф-поваров», вызвала большие споры. На страницах этого справочника по эротической кулинарии всемирно известные специалисты делились опытом и писали о том, как они используют свое мастерство в процессе обольщения и далее – в качестве непременного атрибута любовной игры. Выход этой книги быстро стал сенсацией; несколько недель она возглавляла список бестселлеров.
Сегодня де Фретуа и его команда находились в огромном отеле на побережье. Ведущий был напыщенный здоровяк с весьма задиристыми манерами, а местный кулинар, серьезный молодой человек, судя по всему, чувствовал себя неуютно в собственный кухне. Потягивая пиво, Дэнни Скиннер разглядывал нервно блестящие глаза и оборонительную позу молодого шеф-повара и с гордостью думал, что сам он немногим уступал этому громовержцу де Фретуа, когда так упорно стоял на своем. Теперь оставалось только ждать, какие выводы сделают из его отчета.
- Кухня должна быть чистой, чистой, чистой, - брюзжал де Фретуа, в такт своим словам отпуская молодому повару воображаемые подзатыльники.
Скиннер видел, что тот безнадежно сдает свои позиции; все происходящее - камеры и огромная туша де Фретуа, который так его третировал - низводило беднягу до положения беспомощной марионетки. Какого хрена, он и не пытается возражать, подумал Дэнни, поднося банку к губам. Пиво закончилось. Но в холодильнике было еще.
- У самого де Фретуа не кухня, а чертова помойка.
…Бледный молодой человек стоял на своем. Его костюм – со вкусом подобранное сочетание дизайнерских изысков – ясно говорил о том, что меньше всего он сейчас думает о сохранении места и жалованья. Почти что двухметровый Дэнни Скиннер часто казался еще выше; пронизывающий взгляд темных глаз и нависшие брови, похожие на черных гусениц, добавляли свое. Волнистые иссиня-черные волосы были расчесаны на пробор, и это придавало ему какой-то отчаянный, довольно самонадеянный вид; прибавьте к этому еще костлявое лицо с тонкими губами, которые то и дело складывались в легкомысленной усмешке, даже когда сам Дэнни находился в самом мрачном расположении духа.
Коренастому мужчине, стоявшему перед ним, давно перевалило за сорок. У него было румяное квадратное лицо, обрамленное гривой рыжих, зачесанных назад волос, и на висках уже пробивалась седина. Боб Фой не привык, чтобы ему бросали вызов, да еще в такой манере. Он недоверчиво приподнял бровь; в этом движении, оживившем его дряблые черты, ясно читался вопрос, даже некоторое удивление, и Дэнни убедился, что он на правильном пути.
- Я всего лишь выполняю свой долг. Кухня у него – просто ужас, - заявил он.
Дэнни Скиннер четвертый год работал в службе здравоохранения при городском совете Эдинбурга – а три года назад он был всего лишь начинающим менеджером с весьма ограниченными полномочиями. По меркам Фоя, времени прошло всего ничего.
- Это тот самый Алан де Фретуа, сынок, - буркнул босс.
Разговор происходил в закутке отдела планировки, перегороженного маленькими ширмами, которые отделяли друг от друга рабочие места. Свет проникал сюда через большие окна, и даже несмотря на двойное стекло был слышен шум городского транспорта на главной трассе Эдинбурга. Толстые стены были увешаны старомодными жестяными ящичками картотеки, униформами различных подразделений и фотографиями, которые поддерживали обслуживающий персонал в состоянии повышенной готовности (сравнительно со штатными сотрудниками). В углу ютилась неизменно грязная раковина; там же стояли холодильник и стол с облупившимся шпоном, а на столе – чайник и кофеварка. Лестница на заднем плане вела в маленький конференц-зал и далее – в помещение следующего отдела, причем сначала надо было миновать антресоли, на которых влачили неприметное существование два крошечных, но самостоятельных офиса.
Фой небрежно бросил столь тщательно приготовленный отчет на стол, который их разделял, а Дэнни взглянул на скорбные лица коллег. В комнате, помимо них, были еще Освальд Эткин и Колин Мак-Ги, но они старательно смотрели в сторону. Мак-Ги, пухлый и приземистый уроженец Глазго, брюнет в сером, чересчур облегающем костюме, делал вид, будто ищет что-то в груде документов у себя на столе. Эткин, высокий болезненный субъект с редеющими соломенными волосами и морщинистым, почти страдальческим лицом, изредка бросал на Скиннера короткие неприязненные взгляды. Он видел перед собой дерзкого юнца, чей целеустремленный взгляд намекал, что его обладатель принадлежит к типу вечных борцов за справедливость. С такими всегда была уйма проблем, а Эткину, которому оставались считанные дни до пенсии, неприятности были ни к чему.
Поняв, что со стороны коллег поддержки не будет, Скиннер решил, что сейчас самое время разыграть последний козырь.
- Помимо того, что кухня чертовски сырая, я вдобавок нашел в мышеловке лосося, и бедолага находился при последнем издыхании. Я уже собирался звонить в общество защиты животных!

[Dragon's Eye]

8.
Дэнни Скиннер встал первым, сегодня он так и не смог заснуть. Это беспокоило его: обычно он впадал в тяжелую дремоту после занятий любовью. «Любовью…» - подумал он, улыбнулся и снова задумался. Сексом. Он посмотрел на безмятежно дремлющую Кей Бэллентайн, ее длинные, блестящие черные волосы, разметавшиеся по подушке, губы, еще хранящие след блаженной улыбки. Его охватило нарастающее чувство нежности.
- Любовью,- прошептал он, осторожно целуя ее в лоб.
Надевая зеленый клетчатый халат, он прикоснулся к нашивке на нагрудном кармане. Это была эмблема фирмы Harp с надписью «1875». Кей купила его Скиннеру на прошлое Рождество. А что он подарил ей? Совершенно вылетело из головы, может, чулки?
Скиннер прошел на кухню и достал из холодильника банку Стелла Артуа. Открыв ее, он двинулся в гостиную, включил телевизор и выбрал программу «Секреты шеф-повара». Шел второй сезон этого популярного шоу. С гостями беседовал известный повар, который, путешествуя по Великобритании, просил местных поваров представить на суд знаменитостей и дегустаторов их секретные рецепты. Но окончательный вердикт выносил выдающийся повар Алан Де Фрейтис. Знаменитый повар недавно издал книгу под названием «Тайны спальни шеф-повара». На страницах этой поваренной книги всемирно известные кулинарные эксперты давали рекомендации, как с помощью афродизиаков соблазнить партнера или разнообразить любовные ласки. Книга произвела сенсацию и разошлась в несколько недель, возглавляя список бестселлеров.
Сегодня Де Фрейтис с операторами находились в большом отеле Ройял Дисайд. Телеповар был напыщенным гигантом с резкими манерами и местный повар, серьезный молодой человек, очевидно, чувствовал себя неуютно на своей же собственной кухне.
Потягивая пиво, Дэнни Скиннер наблюдал за сверкающими возбужденными глазами молодого повара, гордящегося, что его старание оценивает такой человек. Сейчас он мог только ждать его решения.
- Кухня должна быть чистой, чистой и еще раз чистой… - брюзжал Де Фрейтис, награждая своего коллегу легким подзатыльником.
Скиннер увидел, что юноша безнадежно сник, явно подавленный сложившейся ситуацией, обилием камер и грубым напором повара-великана, который отводил ему всего лишь роль безмолвной марионетки.
«Со мной это бы у него не прошло» - подумал он, поднося к губам банку. Она была пуста, но в холодильнике пива оставалось еще более чем достаточно.
- Кухня Де Фрейтиса полное дерьмо, вот что, - сказал бледнолицый молодой человек. Его одежда, искусно подобранная дизайнером, вполне соответствовала его положению и заработку. При своем росте в шесть футов Дэнни Скиннер часто казался выше: такое впечатление оставляли карие глаза и темные брови. Его волнистые, черные, как вороново крыло, волосы были расчесаны на пробор, что придавало ему вид несколько напыщенный и самонадеянный. Дополняли картину худое лицо и изгиб тонких губ, предполагающий некоторое легкомыслие, даже когда он пребывал в мрачном настроении.
Коренастому человеку, находящемуся напротив, было далеко за сорок. На квадратном румяном лице лежала печать сластолюбия, голову венчала рыжая шевелюра, только на висках была седина. Боб Фой не был простачком, которого можно было убедить подобным образом. Одна его бровь была скептически приподнята, лицо выражало вялый интерес, что позволило Скиннеру продолжить:
- Я просто выполняю свою работу. Мужчина на кухне – это позор, - заявил он.
Дэнни Скиннер работал в эдинбургском муниципалитете, за три года пройдя путь от стажера до санитарного инспектора. По мнению Фоя, это было очень быстро.
- Ты говоришь об Алане Де Фрейтисе, сынок,- фыркнул Фой.
Разговор проходил в просторном помещении, поделенном перегородками на маленькие клетушки. Свет поступал через большие окна, и хотя там был двойной стеклопакет, можно было услышать шум движения, доносящийся снаружи. Вдоль стен стояло несколько старых шкафов для документов, оставшихся от других отделов и ксерокс, операторы которого были загружены работой больше, чем остальной офисный персонал. Вечно засоренная раковина была расположена в углу возле холодильника и разделочного стола, на котором стояли два чайника и кофейник. В задней части помещения была лестница, ведущая к залу заседаний и в другую часть здания с двумя кабинетами, которые не вдруг заметишь.
Дэнни Скиннер бросил взгляд на кислые лица вокруг, не слишком надеясь на поддержку. Он видел, что находящиеся в комнате Освальд Эйткин и Колин Макги, смотрят куда угодно, только не на них с Фоем. Макги, приземистый шотландец с каштановыми волосами, в сером костюме, делал вид, что ищет что-то в горе документов, лежащих на его столе. Эйткин, высокий, бледный человек с редкими волосами и почти страдальческим лицом смотрел на Скиннера с неприязнью. Он лицезрел перед собой самоуверенного юнца, в чьих глазах содержался намек на беспрестанное душевное боренье. Такие люди всегда приносили неприятности и Эйткин, считавший дни до ухода на пенсию, не хотел иметь с ними ничего общего.
Понимая, что поддержки он не дождется, Скиннер подумал, что возможно пришло время расставить точки над «i».
- Уже не говорю, что его кухня была грязной, так я нашел еще живого лосося в мышеловке. Я готов был позвонить в общество защиты животных, честное слово!

[Dragon's Eye]

9.
Дэнни Скиннеру не спалось. Слегка обескураженный, он поднялся с постели. Странно, ведь он всегда засыпал как младенец после занятий любовью.
«А ведь правда, - подумал он, улыбнувшись. – Мы занимались сексом».
Он посмотрел на блаженно дремлющую Кей Беллентайн – на её длинные, блестящие чёрные волосы, разметавшиеся по подушке, на её губы, всё ещё хранящие выражение наслаждения, которое он ей доставил. Почувствовал прилив нежности.
- Занимались любовью, - мягко сказал он, и аккуратно поцеловал её в лоб, так чтобы не поцарапать щетиной на вытянутом, заострённом подбородке.
Укутываясь в халат из зелёной шотландки, он коснулся эмблемы «Харпа» с надписью «1875», сделанной золотой нитью. Халат этот ему подарила Кей на прошлое рождество. К тому времени встречались они ещё недолго, так что подарок этот был весьма и весьма символичен. А что подарил ей он? Он не помнил; кажется, трико.
Скиннер прошёл на кухню и достал из холодильника баночку «Стелла Артуа». Щёлчок – пиво открыто. Скиннер прошествовал в гостиную, где выудил из чрева софы видеокассету с записью программы «Секреты шеф-повара». Сейчас шёл второй сезон этого популярного шоу. Ведущий – известный шеф-повар, колесил по Британии и устраивал званые обеды, на которых местные повара демонстрировали мастерство, а приглашённые знаменитости и кулинарные критики выносили вердикт.
Однако последнее слово принадлежало знаменитому шеф-повару Алану де Фретею. Недавняя его публикация – «Любовные секреты шеф-повара» – произвела фурор в мире книг. На её страницах всемирно известные повара раскрывали тайны: как соблазнить с помощью кухни, довести любовное свидание до логического конца. Книга быстро возглавила списки бестселлеров и продержалась в лидерах несколько недель.
В этот раз де Фретей со съёмочной бригадой разместились в большом отеле в Роял Дисайд. Телевизионный шеф-повар был напыщенным задирой гигантского телосложения, местный же повар – серьёзный молодой человек явно чувствовал себя незваным гостем на собственной кухне.
Прихлёбывая лагер , Скиннер следил за новичком – за его беспокойным блеском в глазах и защитной позой. Дэнни Скиннер думал: «Какой же я молодец – нашёл-таки управу на этого сумасброда-тирана». Раз-два он имел дело с де Фретеем и теперь знал его уязвимое место. Отчёт готов, оставалось ждать официального отклика.
- Главное на кухне – чистота, чистота и ещё раз чистота, - брюзжал де Фретей, подкрепляя слова дружеским похлопыванием по затылку молодого повара.
Скиннер наблюдал, как молодой повар в руках этой туши шеф-повара на глазах превращается в безликую марионетку, которая боится кукловода, камеры и собственной тени.
«Да кому ты мозги пудришь?!» - Скиннер поднёс ко рту баночку – пиво закончилось. В холодильнике было ещё.

- Короче, кухня Фретея – это грёбаный срач.
Отстаивая свою позицию, бледный молодой человек главным своим аргументом считал даже не парадный костюм – изысканное сочетание элементов одежды ручной работы, но саму мысль – прорваться, преодолеть барьер социальной предвзятости. Даже при своих 185 сантиметрах росту Дэнни Скиннер казался крупнее: подавлял одним только своим присутствием, да плюс – проникающий в душу взгляд карих глаз из-под плотно посаженных, подвижных, как две чёрные гусеницы, бровей. Волосы цвета вороного крыла, разделённые косым пробором, придавали ему несколько распущенный вид; а добавить к этому угловатость лица да легкомысленный изгиб тонких губ, не покидавший его даже в минуты отчаяния…
Стоящему же перед ним коренастому типу было под пятьдесят. Его голову с румяным квадратным лицом в печёночных бляшках венчала грива набриолиненных янтарного цвета волос, зачёсанных к затылку и с сединой на висках. Боб Фой не привык, чтобы к нему обращались столь вызывающе. Он повёл бровью, но в этом, казалось бы, недоверчивом жесте вялая мимика его выразила подобие одобрения. Дэнни Скиннер колебался лишь долю секунды, затем продолжил:
- Поймите, это моя работа, и я говорю: эта кухня – кошмар, - гнул он своё.
К этому моменту Эдди Скиннер уже три года работал в городском совете Эдинбурга инспектором по вопросам здравоохранения в аспекте окружающей среды, куда пришёл из отделения подготовки менеджеров при министерстве. В понимании Фоя это было едва ли первой ступенью.
- Сынок, - фыркнул босс. – Речь вообще-то – об Алане Фретее.
Беседа проходила в подсобке офиса с открытой планировкой, где рабочие места разделялись тонкими перегородками. Окнами в офисе была снабжена лишь одна стена: большие, двойные они не справлялись с шумом уличного движения на Эдинбург Роял Майл, зато в помещении было достаточно света. Остальные же стены были заставлены шкафами для документов из лужёной жести. Ещё там был копировальный аппарат, с которым сервисная бригада работала чаще, чем сами клерки. А рядом с холодильником и столиком с шелушащейся облицовкой, на котором устроились чайник, чашка и кофейник, – в углу, кто-то принёс и установил грязную мойку. На втором этаже, куда вела лестница в дальней части офиса, расположился конференц-зал и пристройка следующей секции, место под которые освободили, бесцеремонно разобрав меззанин с двумя отдельными кабинетами.
Дэнни Скиннер оглядел скучные лица собравшихся. Послышался хлопок – это Фой небрежно позволил папке со скрупулёзно составленным отчётом упасть на разделявший его и Скиннера стол. Прочие участники встречи – Освальд Айткен и Колин МакГи – старательно прятали глаза. МакГи – уроженец Глазго с каштановыми волосами и в сером костюме, который лишь слегка выдавал полноватость приземистой фигуры хозяина, притворялся, будто изучает кипу бумаг на столе. Высокий, чахоточного вида Айткен – с редеющими рыжеватыми волосами и морщинистым лицом страдальца, бросил на Скиннера мимолётный взгляд, полный презрения. Ведь он видел перед собой самоуверенного юнца, чьи беспокойные глаза выдавали внутреннюю борьбу. Этот – сущая головная боль, и терпеть её Айткен, которому до пенсии было рукой подать, не собирался.
Понимания люди выказывать не торопились, а потому Скиннер решил, что лучше бы поумерить пыл.
- Нет, что вы, разве я сказал, что на кухне был повышенный уровень влажности?! Да и лосося я в мышеловке не находил. Просто тот ублюдок имел несчастье оказаться астматиком. Я уже собирался звонить в Королевское общество защиты животных!

[Dragon's Eye]

10.
Поворочавшись, но так и не уснув, Денни Скиннер поднялся первым. Это его озаботило: обычно после того, как они занимались любовью, он проваливался в тяжелый беспробудный сон. "Занимались любовью,"- подумал он, улыбнулся, и снова примерил слова. "Занимались сексом." Он смотрел на блаженно спящую Кей Баллантайн, на ее длинные, блестящие черные волосы, разметавшиеся по подушке, на ее губы, все еще хранящие остатки удовольствия, которое он ей доставил. Откуда-то из самой глубины на него накатила волна нежности.
- Занимались любовью, - прошептал он, целуя ее в лоб со всевозможной аккуратностью, чтобы не поцарапать ее щетиной на своем вытянутом, заостренном подбородке.
Натягивая шерстяной халат национальной ирландской расцветки - зеленый в черную клетку, он провел пальцами по вышитой золотом на нагрудном кармане ирландской арфе с датой "1875". Этот халат Кей подарила Скиннеру в прошлом году на рождество. Тогда они еще не очень давно встречались, и такой подарок говорил о многом. А он-то что ей подарил? Забыл. Наверное, колготки.
Скиннер прошел на кухню, извлек из холодильника банку Stella Artois. Открывая ее на ходу, он направился в зал, где выудил пульт, завалившийся в недра большого дивана, и включил телевизор на передачу "Секреты шеф-повара". Передача пользовалaсь популярностью, и теперь показывали уже вторую часть. Ведущим был знаменитый повар, который разъезжал по всей Британии и просил местных поваров опробовать их секретные рецепты на компании знаменитых гурманов и знатоков кулинарии, которые затем высказывали свое мнение.
Но решающее слово принадлежало самому ведущему - Алану де Фрете. Этот прославленный кулинар недавно наделал много шума публикацией книги "Спальные секреты шеф-повара". На страницах этой поваренной книги всемирно известные мастера кулинарии предлагали свои рецепты и делились собственным опытом применения возбуждающих блюд в целях соблазнения или в качестве гарнира к любовным утехам. Книга быстро стала сенсацией и несколько недель возглавляла список бестселлеров.
Сегодня де Фрете и его съемочная группа приехали в большой отель в местечке Ройял Дисайд в Абердиншире, где находится летняя резиденция королевской семьи. Кулинарная звезда экрана был многословным верзилой с замашками дворового хулигана, и местный повар, серьезный молодой человек, в собственной кухне чувствовал себя явно не в своей тарелке.
Потягивая из банки светлое, Денни Скиннер наблюдал за нервным, бегающим взглядом вставшего в защитную стойку желторотого шеф-повара и с гордостью вспоминал свои собственные столкновения с этим наглым тираном; лично он, Денни, сумел устоять на своих позициях. Теперь ему оставалось только ждать, что предпримут по поводу подготовленного им доклада.
- На кухне не должно быть ни единого пятнышка, ни единого, ни единого, - выговаривал де Фрете, вколачивая каждое слово в голову молодого повара театральным шлепком ладони по затылку.
Скиннер смотрел, как юнец, испуганный важностью происходящего, присутствием телекамер и габаритами этого крупного специалиста, безнадежно смирился с ролью незадачливого мальчика для битья. "Хрен бы ты на меня так наехал," - подумал Скиннер, поднося к губам пиво. Банка оказалась пуста, но в холодильнике были другие.
- У самого де Фрете не кухня, а засранная помойка, вот что.
Побелев лицом, он все же не отступил. Его элегантный наряд, со вкусом подобранный из дорогих дизайнерских вещей, красноречиво говорил о чем-то, что выходило за рамки положения и дохода. Будучи ростом под метр девяносто, Денни Скиннер часто выглядел еще выше благодаря проникающему взгляду карих глаз под густыми гусеницами черных бровей. Его волнистый волос цвета воронова крыла был зачесан набок, что придавало ему вид щегольской и почти заносчивый. Это впечатление усиливалось угловатостью лица и изгибом тонкогубого рта, придававшим ему легкомысленное выражение даже в те моменты, когда он был смертельно серьезен.
Напротив него сидел полнотелый мужчина лет под пятьдесят. Его квадратное багровое лицо, покрытое печеночными пятнами, увенчивалось гривой прилизанных назад золотистых волос, седеющих на висках. Боб Фой не привык к подобной дерзости. Одна бровь взлетела от изумления вверх; однако же в этом движении и в выражении, застывшем на его оплывшем лице, была искорка вопроса, даже некоторого любопытства, которая и позволила Денни Скиннеру продолжать.
- Я всего лишь делаю свою работу. У него же не кухня, а позорище, - заявил он.
Должность санитарного инспектора в городском совете Эдинбурга Денни Скиннеру была доверена три года назад, после стажировки в административном отделе. С точки зрения Фоя три года был не срок.
- Сынок, мы говорим об Алане де Фрете, - фыркнул босс.
Сия дискуссия имела место в амбарного вида офисе открытой планировки, разделенном на рабочие уголки небольшими перегородками. Свет лился через большие окна в одной из стен, и, несмотря на двойные рамы, вовнутрь проникал шум дорожного движения по Королевской Миле Эдинбурга. Вдоль стен без окон стояло несколько древних жестяных шкафчиков для бумаг, списанных различными отделами местной администрации, и ксерокс, благодаря возрасту которого обслуживающие его техники имели более постоянную работу, чем сотрудники офиса. Вечно грязная раковина располагалась в одном из углов, рядом с холодильником и обшарпанным столом, на котором разместились электрический чайник, заварочный чайничек и кофеварка. Задняя часть офиса выходила на лестницу, по которой можно было пройти в зал заседаний, а затем в другой отдел, предварительно миновав незаметный бельэтаж с двумя небольшими кабинетами.
Фой тяжело уронил столь тщательно подготовленный отчет на разделявший их стол. Денни Скиннер обвел взглядом скорбные лица окружающих. Присутствующие при разговоре Освальд Айткен и Колин МакГи старательно избегали смотреть на Денни и Фоя. МакГи, плотный, приземистый, темноволосый уроженец Глазго, в сером, слегка обтягивающем костюме, делал вид, что ищет что-то в бумажных завалах на своем столе. Длинный, болезненно худой Айткен с редеющим светлым волосом и изрезанным морщинами страдальческим лицом бросил на Скиннера полный отвращения взгляд. Он видел перед собой заносчивого юнца с беспокойными глазами, выдававшими в нем вечно готовую с чем-нибудь бороться натуру. От таких юнцов всегда одни только неприятности, и Айткен, уже считающий дни до пенсии, предпочитал держаться от Скиннера подальше.
Осознав, что поддержки он не дождется, Скиннер решил, что пора несколько разрядить атмосферу.
- Я ж не говорю, что его кухня вся позеленела от сырости, я всего лишь нашел там в мышеловке лосося, и этот бедняга явно страдал от астмы. Я уж совсем было собрался позвонить в Общество защиты животных!

[Dragon's Eye]

11.
Данни Скинер встал первым. Он так и не смог заснуть и чувствовал себя уставшим. Это его слегка озадачивало. Обычно, после того, как они занимались любовью, он засыпал крепким сном. Он снова и снова с улыбкой вспоминал, как они любили друг друга. Занимались сексом. Он посмотрел на спящую Кей Белентайн. Ее длиннные блестящие черные волосы разметались по подушке, ее губы еще хранили отпечаток удовлетворения, доставленного ей им, Данни. Где-то в глубине возникла и стала нарастать волна нежности к мирноспящей Кей.
- Любили друг друга, - нежно сказал он и осторожно, боясь случайно уколоть ее щетиной на остром вытянутом подбородке, мягко поцеловал ее в лоб.
Заворачиваясь в зеленый клетчатый халат из шотландки, он коснулся вышитой золотом эмблемы на нагрудном кармане, изображавшей арфу и год – «1875». Кей подарила ему этот халат на прошлое рождество. Они тогда только недавно начали встречаться, и этот подарок, казалось, имел особенное значение. Он постарался вспомнить, что он подарил ей, и не смог. Кажется трико для занятия танцами.
Скиннер прошел на кухню, достал из холодильника баночку Стеллы Артуа. Открыв ее с громким хлопком, он направился в гостиную, и разыскав на огромной софе пульт, включил программу Секреты Шеф-Поваров. Шла вторая серия передач этой популярной программы. Ведущий программы- известный шеф-повар путешествовал по Великобритании, и встречаясь с местными поварами, просил их поделиться своими секретными рецептами с группой знаменитостей и ресторанных критиков, те же впоследствие давали свои комментарии на то, что увидели.
Окончательную же оценку блюдам давал выдающийся шеф повар, Алан Де Фретас, чья недавно вышедшая книга «Интимные Секреты Шеф Поваров» вызвала немало споров. На страницах этой сладострастной книги известные всему миру кулинары делились рецептами блюд, с помощью которых им удалось кого то соблазнить, либо отблагодарить за доставленные любовные утехи. Книга стала сенсацией, несколько недель занимая ведущие позиции в списке бестселлеров.
Сегодня Де Фретас и его съемочная группа вели программу из огромного отеля Роял Дисайд. Гигантский шеф повар в своей обычной взрывной напористой манере вел передачу с участием местного повара. Это был серьезный молодой человека, явно выглядевший запуганным в своей же собственной кухне.
Потягивая пиво из баночки, Данни наблюдал за нервносмаргивающим новоиспеченным шеф-поваром, принявшим оборонительную позу. Скиннер с гордостью вспоминал, как он сам пару раз столкнулся с этим грозным тираном и смог отстоять свою позицию. Тогда все, что ему оставалось, это ждать, что они сделают с его докладом.
- Кухня должна быть чистой, безупречно чистой, – распекал Де Фретас своего молодого коллегу, отвешивая ему шуточные подзатыльники.
Скиннер видел, как молодой повар безнадежно растерялся в той ситуации, как он стушевался перед камерами и сник перед тучным шеф-поваром, превратился под его нападками в неудачливого подопечного.
- Со мной у него такой фокус не прошел бы, – подумал Скиннер, поднося баночку ко рту. Она была пуста, но в холодильнике пиво еще оставалось.
- Кухня Де Фретас – куча дерьма, вот это что такое.
Побледневший молодой человек не сдавался. Его со вкусом подобранный гардероб, состоявший из модной и качественной одежды от разных дизайнеров, свидетельствовал о том, что его запросы явно не соответствовали его нынешнему положению и зарплате.
При росте всего чуть выше метра девяносто Данни часто казался больше, чем он был на самом деле. Внушительности ему придавали проницательные темно коричневые глаза и черные густые брови дугой. Его волнистые черные с блестящим отливом волосы были зачесаны на боковой пробор, что придавало всему его образу беспутность и даже какую-то вульгарность. Это впечатление усиливало его прямоугольное лицо и характерные тонкие губы - признак тайного легкомыслия, сквозившего в нем даже тогда, когда он находился в своем самом угрюмом расположении духа.
Приземистому коренастому человеку, стоявшему к нему лицом, было ближе к 50. Его красноватое, в пятнах от почечной недостачности, лицо было увенчано шапкой янтарных с проседью на висках волос, которые были зачесаны назад и уложены гелем. Боб Фой не привык, чтобы с ним не соглашались. Одна из его бровей была скептически поднята, а в вялых невыразительных чертах лица застыло полувопросительное, полувосторженное выражение, которое заставило Данни продолжить.
– Все, что я делаю, это выполняю свои обязанности. Кухня этого повара в безобразном состоянии, – заявил он.
Данни к тому времени проработал в службе по охране окружающей среды при городском совете Единбурга 3 года, начав с поста стажера при администрации управления. Для Фоя это был ничтожно маленький отрезок времени.
- В данном случае мы имеем дело с Аланом Де Фретас, сынок, - фыркал босс. Разговор проходил на виду у всего отдела. Это было открытое пространство с рабочими столами, разделенными между собой небольшими перегородками. Сквозь большие окна, расположенные вдоль одной стены, в комнату проникал свет, оттуда же, несмотря на рамы с двойным стеклопакетом, отчетливо доносился шум машин в главной улицы Эдинбурга – Рояль Майл. Вдоль других глухих стен без окон, выстроились несколько старинных железных шкафов для бумаг, которыми до этого уже изрядно попользовались в других отделах департамента, копировальная машина, благодаря которой у рабочих ее обслуживающих, в отличие от работников департамента, постоянно была работа. В одном из углов комнаты располагалась вечно грязная раковина, возле нее холодильник и стол с отслаивающимся фанерным покрытием, на столе – чайник, заварник и электрическая кофеварка. Позади была лестница, ведущая в комнату для деловых встреч и в другие отделы. Перед лестницей, немного в стороне был мезонин с двумя меньшими по размеру малозаметными обособленными офисами.
Отчет, на которым Данни изрядно потрудился, тяжело упал на стол перед ним, как бы разделяя его и стоящего перед ним Фоя на два враждебных лагеря. Одновременно Данни окинул взглядом печальные лица сослуживцев. Он заметил, как Освальд Аткен и Колин МасГи усиленно старались не встречаться взглядом ни с ним ни с Фоем. МакГи, низкорослый брюнет из Глазго, в тесноватом сером костюме, пытался что-то разыскать среди горы бумаг, наваленных на столе. Аткен, высокий, чахоточного вида мужчина с поредевшими песочного цвета волосами и морщинистым почти болезненного вида лицом, бросал на Скиннера неприязненные взгляды. Для него это был заносчивый юнец с вечно озабоченным взглядом, говорящим об идущей в нем постоянной внутренней борьбе. От таких молодых людей всегда можно было ждать беды, а Аткену , которому оставалось считанные дни до пенсии, это было совсем ни к чему.
Видя, что поддержки ждать не приходится, Скиннер решил, что наступило время немного оживить обстановку.
- Не то чтобы я особо возражал, что в кухне слишком сыро, или что я нашел в мышеловке лосося...Но ведь негодник же болен астмой. Я уже собирался звонить в общество охраны животных!

[Dragon's Eye]

12.

Денни Скиннер проснулся первым, неотдохнувший и беспокойный. Такое обычно бывало с ним, когда он впадал в дрему после того как они любили друг друга. Любить,- думал он сперва улыбаясь, а затем снова сосредотачиваясь. Иметь секс. Он смотрел на сладко спавшую Кей Бэлленти: на ее длинные черные волосы, которые блестели, рассыпавшись по подушке, на ее губы, которые до сих пор несли на себе отпечаток удовольствия, доставленного им. Он смотрел на это, и чувство нежности начинало расти где то глубоко внутри него.
- Любить – прошептал он, тихонько поцеловав ее в лоб, стараясь не поцарапать ее щетиной своего длинного острого подбородка.
Укутавшись в зеленый клетчатый халат, он нащупал золотистую нашивку в виде гребешка на нагрудном кармане. Это была эмблема арфы с надписью 1875. Кэй купила ее Скиннеру н а рождество, в прошлом году. Они в то время долго не выходили никуда вместе, и подарок , казалось намекал именно на это. Но что он тогда подарил ей? Он не мог вспомнить: возможно колготки.
Скиннер пошел на кухню и достал из холодильника бутылку Стелла Артуа. Открывая ее, он проследовал в зал, где расположился на большом диване перед телевизором и настроил канал , где шла передача «Секреты лучших поваров». Это была вторая часть этого популярного шоу. Ее вел известный повар, он путешествовал по Британии и просил местных поваров продемонстрировать на вечеринке, где собирались именитые гости и кулинарные критики, свои тайные рецепты.
Но окончательное решение принимал выдающийся повар Алан Де Фрето.
Его книга под названием «Секреты спален от лучшего повара» вызвала в недавнем прошлом много споров. На страницах этой книги возбуждающих рецептов всемирно известный кулинарный эксперт делится некоторыми средствами соблазнения, а также придания половым отношениям дополнительных красок. Это сразу сделало книгу сенсационной, и она находилась в списке бестселлеров несколько недель.
Сегодня же Де Фрето со своей съемочной группой находился в большом отеле в Ройал Дисайде. Телеповар был темпераментный высокий человек с вызывающими манерами, а местный поваришка - серьезный молодой человек, видимо чувствовавший себя достаточно комфортно в своей кухне.
Потягивая пиво, Скиннер смотрел на нервничавшего повара-новичка: его бегающий взгляд и защитную стойку, с гордостью представляя себя на месте этого страшного тирана, вспоминая при этом о паре случаев, когда такие отношения имели место. Сейчас же ему оставалось только ждать, что они решат с его отчетом.
- Кухня должна быть безупречной, и еще раз безупречной, - выговаривал новичка Фрето, поигрывая манжетами то там, то здесь за головой молодого повара.
Скиннер смотрел как юнец обреченно пытался сопротивляться: он был испуган и самим представлением, и камерами вокруг него, и напором опытного повара, постоянно упрекавшего его , делая из него некое подобие несчастненькой марионетки. – Со мной такой номер не прошел бы, думал Скиннер поднося бутылку Стеллы к губам. Она оказалась пуста, но в холодильнике было еще.
- Кухня этого Де Фрето – настоящая навозная куча, вот что я думаю.
Белый молодой человек отстаивал свою правоту. Его одежда, стильная смесь барахла от разных дизайнеров, не столь намекала на его доходы помимо этой работы , сколько его манера выражаться.
Ростом чуть выше шести футов двух сантиметров, Денни Скиннер часто выглядел выше. Это ощущение достигалось эффектом его проницательных темных глаз и черных густых бровей, расположенных достаточно высоко над глазами. Его волнистые вороные волосы, расчесанные в разные стороны придавали ему распутный, несколько пижонский вид. Этому способствовало его угловатое лицо и легкомысленный изгиб тонких губ, которые оставались такими даже в те моменты, когда он был в наимрачнейшем расположении духа.
С виду Денни Скиннер был коренастым человеком далеко за сорок. У него было румяное мясистое, чуть квадратной формы лицо; борода золотистых пышных волос, поседевших у висков. Даже Боб Фой позавидовал бы такой. Одна из бровей была чуть приподнята, словно выражала собой недоверие, еще это говорило иногда и о его слабости: что то вроде «я всего лишь спросил», и таило в себе некоторое обаяние. Все это позволяло Денни Скиннеру продолжать делать то, что он хотел.
– Я всего лишь делаю свою работу. Кухня этого парня – настоящее позорище.- продолжал настаивать ведущий.
Денни три года работал инспектором по защите природы при Эдинбургском городском совете. Он стал им, начав со стажера во властных структурах. Но это было только начало в его истории с Фоем.
- Сынок, это - Алан Де Фрето, и мы говорим здесь о твоей кухне, - процедил босс парня.
Спор происходил в помещении офиса открытого типа, который был разделен маленькими перегородками на отдельные рабочие площадки. Свет, проходил сюда через большие окна и, хотя стекла и были двойные, можно было слышать шум машин, двигавашихся по Ройал Майл. Здание было сконструировано таким образом, что образовывало несколько уже устаревшее деление на блоки, которые служили офисами различных департаментов местной власти и помещениями с фотокопировальными устройствами. Кстати технический персонал который их обслуживал был регулярно занят своей работой, в отличие от работников офисов. Вечно грязная раковина находилась в углу, за холодильником и столом с доской из гладкой фанеры, на котором стояли плошка с кофе и два чайника: большой и маленький, для заварки. Позади всего этого была лестница, которая вела в конференц-зал и в помещение другой секции, а перед этим на бельэтаж скромного убранства, с двумя меньшими по размеру офисами.
Денни Скиннер смотрел на грустные лица бывших около него людей в тот момент, когда Фой бросил на разделявший их стол его отчет, который был составлен достаточно критично. Он видел как другие двое , находившиеся в комнате: Освальд Эйтекен и Колин МакГи, делали вид, будто не обращают внимание ни на него, ни на Фоя.
МакГи был родом из Глазго: невысокий шатен, в сером костюме, который был даже слишком аккуратен, видимо хотел выглядеть чем то значимым посреди горы документов, сваленных в кучу на его столе. Эйтекен – высокий чахлый блондин, с ровным, немного болезненным лицом, время от времени с отвращением поглядывавший на Скиннера. Он видел в нем дерзкого юнца, с вечно беспокойным, деятельным выражением глаз, которое говорило что душа этого человека постоянно жаждала борьбы с кем или с чем либо. У такого парня всегда возникали проблемы, а Эйтекену, считавшему дни до пенсии, они были не нужны.
Понимая, что поддержки ждать неоткуда, Скиннер решил ,что пришло время расставить все точки над i :
– Я даже закрываю глаза на то, что на его кухне было сыро; но мало того что я нашел лосося в мышеловке, так у бедняги еще и астма. Я был готов звонить в ЭрЭсПиСиЭй!

[Dragon's Eye]

13.
Дэнни Скиннер встал первым. Заснуть ему так и не удалось. Это немного смущало его, так как обычно, после занятия любовью, он всегда погружался в глубокий сон. Мы занимались любовью, подумал Дэнни и улыбнулся, снова вспоминая как это было. Занимались сексом. Он посмотрел на блаженно дремлющую Кэй Бэллэнтайн, на эти блестящие черные волосы, разметавшиеся по подушке, на губы, хранящие воспоминание о том удовольствии, которое он ей доставил и почувствовал прилив нежности где-то в глубине души.
- Занимались любовью, - тихонько прошептал он, осторожно целуя девушку в лоб, стараясь не поцарапать ее своей колючей щетиной.
Завернувшись в зеленый клетчатый халат, Дэнни погладил вышитую золотыми нитками эмблему на нагрудном кармане, символ пивной компании Харп, с надписью «1875». Кэй подарила его Скиннеру на прошлое Рождество. Тогда они еще только начали встречаться и такой подарок говорил о многом. А что он ей подарил? Он не мог припомнить: наверное белье.
Скиннер прошел на кухню и достал из холодильника банку пива Стелла Артуа. Открыв ее, он направился в гостиную, где выловил из недр обширного дивана телевизионный пульт и нашел программу «Секреты лучших кулинаров». Сейчас показывали вторую серию этого популярного шоу. Его вел известный шеф-повар, который совершал турне по Британии, призывая местных поваров продемонстрировать свои кулинарные секреты группе знаменитостей и экспертов, которые затем должны были вынести свое решение.
Но право окончательного вердикта принадлежало знаменитому шефу Алэну де Фретэ. Этот прославленный повар недавно вызвал целую волну споров, опубликовав книгу под названием «Секреты обольщения от лучших кулинаров». На страницах поваренной книги всемирно признанные эксперты в области кулинарии представили свои рецепты блюд с использованием афродизиаков, приводя примеры их применения в целях обольщения или увеличения продолжительности любовного акта. Книга сразу же стала сенсацией, несколько недель занимая верхние строчки в списке бестселлеров.
Сегодня Де Фретэ со своей съемочной группой находился в большом отеле в районе Ройял Дисайд. Телевизионный шеф-повар был мужчиной огромного роста, держался напыщенно и обладал резкими манерами. Было видно, что местный повар, старательный молодой человек, чувствовал себя очень скованно на своей собственной кухне. Прихлебывая пиво, Дэнни Скиннер наблюдал за испуганным, бегающим взглядом повара-новичка, занявшего оборонительную позицию, с гордостью думая о том как он сам поставил на место этого наводящего ужас тирана, пару раз настояв на своем, когда ему пришлось иметь с ним дело. Теперь же ему оставалось всего лишь подождать и узнать, как примут его отчет.
-Кухня должна быть чистейшей, чистейшей и еще раз чистейшей, - поучал Де Фретэ, жестикулируя при этом так, как будто бы с каждым словом хотел отвесить молодому человеку подзатыльник.
Скиннер видел, что молодой повар безнадежно проигрывает, напуганный ситуацией, камерами и массой огромного шефа, который издевался над ним, отводя ему роль бесталанного актера второго плана. Он не посмел бы проделывать такую мерзость со мной, думал он, поднося банку пива к губам. Она была пуста, но в холодильнике были еще.
-Кухня Дэ Фретэ- это чертова помойка, вот что это такое.

Бледный молодой человек стоял на своем. Его одеяние, со вкусом подобранная смесь одежды известных марок, никак не выдавало в нем мыслей, не уместных для человека его положения и уровня дохода. Будучи чуть выше шести футов, Дэнни Скиннер обычно казался крупнее: его внешний вид дополняли проницательные темно-карие глаза и густо растущие над ними черные, похожие на больших гусениц брови. Его волнистые иссиня-черные волосы были причесаны на косой пробор, что придавало ему грубоватый, слегка надменный вид; это впечатление усиливалось благодаря заостренному лицу и изгибу тонких губ, из-за чего он выглядел несколько легкомысленно даже в самые безрадостные для него минуты.
Человеку, сидящему напротив него было около пятидесяти. Его красноватое, квадратное лицо с коричневыми пятнами венчала грива янтарных волос, которые снизу имели кремовый оттенок, а на висках уже поседели. Боб Фой не привык, чтобы ему бросали вызов таким образом. Его бровь была скептически приподнята, но, тем не менее, в этом движении и в том усталом выражении, которое приобрело его лицо, читалось всего лишь небольшое недоумение, даже легкая заинтересованность, что позволило Дэнни Скиннеру продолжить.
– Я всего лишь делаю свою работу. Кухня этого человека- позор.
Дэнни Скиннер три года работал специалистом по гигиене окружающей среды в городском комитете Эдинбурга, перейдя туда с должности менеджера-стажера. Слишком короткий срок, чтобы заслужить расположение Фоя.
- Мы говорим сейчас об Алэне де Фретэ, сынок - фыркнул босс.
Разговор происходил в одном из отсеков большого офиса, рабочие места в котором были отделены друг от друга небольшими панелями. Источником света служили широкие окна, расположенные на одной стороне, но несмотря на двойные рамы, в комнату все равно проникал шум транспорта с улицы Ройял Майл. Вдоль стен располагались немного старомодные шкафы для хранения документов, подержанные вещи, переходящие по наследству из разных отделов всего комитета и копировальный аппарат, находящийся в ведении техника, у которого в отличие от офисных служащих, постоянно была работа. В углу помещалась вечно грязная раковина, рядом с ней находились холодильник и стол с отслаивающейся облицовкой, на котором стояли чайники и кофейник. Сзади была лестница, ведущая в конференц-зал департамента и в помещение другого отдела, а перед ней был оборудован небольшой полуэтаж с двумя отдельными офисами, меньшими по размеру.
Дэнни Скиннер посмотрел на унылые лица окружающих, когда Фой бросил его тяжелый, только что тщательно подготовленный отчет на стол, разделявший двух мужчин. Он видел, что остальные присутствующие в комнате, Освальд Эйткин и Колин Мак Ги, смотрят куда угодно, только не на них с Фоем. Уроженец Глазго, Мак Ги, коротенький, низенький, с каштановыми волосами, в сером костюме, который был чуть-чуть ему маловат, делал вид, что ищет что-то в горе бумаг, возвышающейся на его столе. Эйткин, высокий мужчина болезненного вида, с истонченными светлыми волосами и морщинистым, почти страдальческим лицом, бросал на Скиннера короткие неприязненные взгляды. Перед ним был самонадеянный юноша, чьи горящие говорили о том, что скрывающаяся за ними душа находится в постоянной борьбе. Подобные молодые люди всегда доставляют проблемы, а Эйткин, которому до увольнения оставались считанные дни, не желал ничего подобного.
Осознавая, что поддержки ждать неоткуда, Скиннер решил, что возможно стоит сбавить обороты.
-Я не говорю, что на его кухне грязно, но то, что я нашел лосося в мышеловке-это еще не все, бедняга болен астмой. Я как раз собирался позвонить в Общество по защите животных.